Текст книги "Следующий (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

– Есть, есть! Чешуя…

К его радости та самая золотистая чешуя покрывала живот, всю грудь. Переходила на плечи, шею, напоминая собой несокрушимую броню.

– Ни хрена я не слабосилок! Кто, вообще, так решил? Что за недоумок? Вот бы сейчас на этого черта посмотреть… Интересно, а если полностью раздеться? В штанах тоже все в чешуе?

Едва в голове мелькнула эта хулиганистая мысль, как он одним движением стянул с себя штаны и оказался голышом.

– Оху…ь не встать! Это точно иллюзия⁈ Таким с легкостью убить можно. А вдруг не иллюзия?

К сожалению, оказалось иллюзия – чудовищная по размерам и виду, но иллюзия.

– Такое даже прятать грех. Ха-ха! – заржал парень, натягивая штаны. Что ни говори, но зрелище получеловека – полудракона, разгуливающего с оттопыренным хозяйством, было чересчур диковатым. – Теперь бы еще понять, как иллюзии менять. Как, интересно? Не понятно…

Пока он видел только две личины – волчью и драконью, а что еще? Ведь, должны быть еще личины. Или нет? Что определяет иллюзии? Может у него и выбора-то нет?

– Думал о хорошем получился дракон, думал о плохом вышел волк. Интересно получается. А что еще может выйти? Может, краб или обычная мышь? Крысой бы неплохо стать. Хм, жрать захотелось…

Магические опыты оказалась довольно утомительными. Неспроста его на «еду пробило». Едва подумал об этом, как живот тут же отозвался громкой трелью. И правда, оголодал.

– Может и в самом деле поесть? Все равно сегодня не усну, буду дальше заниматься.

В животе снова забурчало, еще более требовательно, зло.

– Ладно, метнусь до кухни. Там всегда есть что на зуб положить.

* * *

Дом барона Воронцова

Уже была поздняя ночь, а во флигеле с северной стороны дома все еще горел огонек – кто-то не спал и сидел со свечой. Домашние, если бы не спали, сразу бы сказал, что это кучер, старый Гришка, не спит, горькую пьет. А чего ему еще делать? Как господин барон обзавелся новомодным автомобилем и экипаж с лошадью продал, так Гришка с тех пор и пьет. Совсем опустился, нечесаный, в грязной одежде, целыми днями ходит по двору и вздыхает. Днем пьет в бывшей конюшне, а ночью во флигеле всю ночь ворочается с бока на бок, уснуть не может. Кого другого хозяева давно бы уже выгнали на улицу, чтобы свой век в богадельне доживал, а его не трогали. Ведь, Гришка годок господина барона, вместе голозадыми бегали, вместе росли.

– … Вот, как сейчас, сидели, в битки [старинная игра гладкими камушками] играли, – слезливо бормотал Гришка, растирая слезы по лицу. – Он мне бывало кричит: «Гришаня! Тудой кидай». Я приноровлюсь и кину прямо в чужой биток. Во какой у меня глаз был! Эх, а сейчас…

Комнатушка во флигеле, которую занимал бывший кучер, была крохотной, едва развернуться. Здесь с трудом помещались старый топчан, стол у окошка и колченогий стул. Прямо в углу лежали сваленные вещи – старый зимний тулуп, мохнатая шапка, здоровенные сапоги, немилосердно вонявшие дегтем.

– … Я ей бывало говорю: «Машка, давай, родимая, давай, немного еще осталось. На горочку поднимемся – с горочки спустимся, а потом еще разок поднимемся и снова спустимся». Эх, какая лошадь была, золото, а не лошадь, – вздыхал мужик, сжимая в руках здоровенную подкову. – Она же живая, родимая, а этот атомобиля ведь железяка! И накой этот атомобиля нужон? Эх, помянуть бы Машку, чтобы она там…

Какое-то время он думал, что должна была делать на том свете его умершая лошадь, но так и не придумал.

– А где? Было же, вот прямо здесь и было, – Гришка недоуменно глядел на стол, где сиротливо стояла уже опустевшая четвертушка. Ему почему-то казалось, что на дне бутылки еще что-то осталось. – Пусто. Гм…

По трезвости он бы уже давно завалился спать. Выпимши, как говорится, и море по колено. Вот Гришка и решил на господской кухне выпивку поискать. Знал, что кухарка всегда в шкафу пару шкаликов держит на всякий случай.

– Стерва, точно припрятала. Как пить дать, припрятала в шкафчике. Надо, надо идтить. Глядишь и закуской разживусь.

Сказано – сделано. И вскоре бывший кучер уже крался по коридору, который вел из флигеля в барский дом. Крался, правда, так, как не каждый медведь через лес лезет. Сопит, то и дело почесывается, рыгает, половицы под ногами скрипят. Крадется, называется.

– Мне ведь много-то не надоть. Шкалик выпью, помяну Машку, мою кормилицу, да и ладно, – бормотал себе под нос мужик, хватаясь за ручку двери. За ней как раз и была кухня. – И хде там шкаф? Темно, идить их за ногу. Чичас свечу зажгу.

Как раз в кармане свеча лежала и спичечный коробок.

Гришка вытащил одну спичку, чиркнул, но она сломалась. Вытащил другую спичку, снова чиркнул, но и эта сломалась. Лишь на пятый раз получилось зажечь свечу.

– Так… Хде тут шкаф?

Он вытянул руку со свечой, отбрасывавший на стены неровный свет. Днем-то все хорошо видно, а сейчас сразу и не разберешься.

– Вот, кажись.

Повернулся к шкафу, а там…здоровенная, с человека ростом, крыса! Морда премерзкая, спереди два острых зуба торчат, глаза-бусинки смотрят зло, жадно.

– Господи, господи, адский зверь…

В миг от выпивки и следа не осталось, стал трезв, как стеклышко.

– Господи, спаси и помилуй, спаси и помилуй! – снова и снова повторял Гарт, крестясь прямо со свечкой в руке. – Господи!

В какой-то момент от жуткого страха затрясся, издал громкий вопль и рванул из кухни.

7. Близкая угроза

* * *

Дом барона Воронцова

Задержавшись у зеркала в холе, баронесса бросила на свое отражение придирчивый взгляд. Легкими движениями разгладила несуществующие складки, поправила невесомую шаль на плечах. Некоторое время смотрела, недовольно качая головой. Затем неуловимо дернула плечиками, чуть склонила голову в изящной кружевной шляпке, и все, нужный образ создан.

– Алисия, баронесса Воронцов, – громко проговорила она, сверкнув глазами из под длинных ресниц. – Баронесса… хорошо звучит, а вот госпожа графиня звучит еще лучше, – загадочно улыбнулась при этом, словно знала что-то такое, чего еще никто не знал. – И кто знает, кто знает…

Супруг ей немного о своей службе рассказывал, но его по многозначительному молчанию в ответ на ее некоторые вопросы догадывалась, что при Дворе им очень довольны. Подруги вдобавок пересказывали весьма интересные слухи о новой высокой должности и даже титуле для барона, что вот-вот должно было случиться. Вот и «гуляли» в ее голове «сладкие» мысли о ее новой графской жизни, о большом просторном доме в столице, о светских приемах, где она будет блистать наравне с другими графинями и княгинями.

– Лиза, мою сумочку!

Тут же раздался шорох, и из-за угла выскочила ее личная горничная с крохотной сумочкой в руках.

– Вот, госпожа баронесса, ваша сумочка, – протягивая сумочку, она сделал легкий книксен.

– Что это за вид такой? – баронесса недовольно оглядела девушку, отмечая красные заплаканные глаза, темные круги под ними.

– Ночью меня немного знобило, госпожа баронесса, – тихим голосом ответила горничная, при этом не поднимая глаз. – Но все уже хорошо, и мне гораздо лучше.

– Хорошо, Лиза. Но больной больше не смей подходить ко мне, – Алисия брезгливо поджала губы, словно от девушки несло чем-то нехорошим.– Я ухожу навестить свою подругу, и буду к вечеру. А ты, не своди глаз с этого, – и произнесла это так, что сразу же стало ясно, кого она имела ввиду.

Баронесса еще раз смерила ее строгим взглядом, а потом со вздохом вышла из дома.

– Что за день такой? – фыркнула она, раскрывая над головой белоснежный кружевной зонтик. Как и всякая благородная дама, она должна была беречь свою кожу от солнца. Ведь, загар никак не приличествует для дамы ее положения, отличая лишь женщин из низшего сословия. – У Лизки глаза на мокром месте, словно проревела всю ночь. Не дай Бог, эта дура завела с кем-то шашни, и принесет кого-нибудь в подоле. Узнаю, немедленно велю выпороть. Еще этот кучер допился до чертиков…

С кучером, и правда, неприятность случилась. Этот пьянчуга допился до того, что ему стали здоровенные крысы чудиться. Среди ночи так орал, что весь дом всполошил. Когда его слуги вязать начали, то брыкался, не хуже жеребца. Еле-еле угомонили, а потом в лечебницу отправили.

– Скажу Александру, чтобы выпорол его, как вернется.

Ступив с крыльца на тротуар, женщина гордо вскинула голову, поджала губы без единого намека на улыбку. Словом, приняла тот независимый, холодный вид, который и отличал особу благородного сословия. Женщины попроще – кухарки и прачки из соседних домов, купчихи или гувернантки из разночинцев, что попадались ей навстречу, напротив, выглядели живыми – улыбались или хмурились, громко разговаривали, иногда даже ругались.

Дойдя до первого перекрестка, Алисия остановилась. По дороге, распространяя душную вонь бензина, протарахтел длинный новомодный автомобиль, сверкая золоченым металлом, блестящими фонарями. В глаза бросился замысловатый герб с княжеской короной на дверце, тут же заставивший ее скрипнуть зубами от зависти. И дело было не только в самом титуле, но и автомобиле, владеть которыми имели право лишь самые родовитые семейства. Остальным приходилось довольствоваться обычными экипажами.

– Ничего, ничего, – шептала женщина, провожая взглядом автомобиль. – Я добьюсь, чтобы Александр непременно купил точно такой же или даже лучше…

Быстро пересекла перекресток, и, оказавшись на другой улице, направилась к высокому дому, облицованному красным мрамором. Здесь жила баронесса Векслер, с которой они были дружны и часто захаживали друг другу в гости на чашечку чая и светскую беседу. И беседа, конечно же, сразу превращалась в обмен сплетнями и непрестанные жалобы на жизнь. Послушать со стороны, так не было на всем белом свете более несчастных особ.

– Моя дорогая Алисия, как же я рада! – хозяйка встретила ее у самого порога, явно заметив в окно.

– Моя милая Валери, я просто счастлива тебя видеть! – схватила ее за руки Алисия, словно ей сложно было сдержать свою радость от встречи.

Они прошли в гостиную, где обычно и проводили свои встречи. Несмотря на свои огромные размеры, комната казалась очень уютной, и располагающей к доверительной беседе. Большие окна закрывали тяжелые зеленые портьеры из бархата, драпированные причудливо сложенными ламбрекенами. Наряду с огромной бронзовой люстрой комнату заливал свет из нескольких светильников. Желтые с золотом обои дополняли «женский» образ.

– … Представляешь, милая Валери, с самого утра полный кавардак! Это просто невыносимо! – после первой чашки чая начала жаловаться Алисия, их своеобразный ритуал, повторявшийся раз за разом при каждой их встречи. Все было неизменно, менялся лишь тот, кто это начинал. – Представляешь, сначала кучер, старый пьянчуга, сошел с ума, разгромив флигель. Перепил, и ему стали мерещиться огромные крысы. После моя Лизка, ты же знаешь ее, заявилась с красными глазами и зареванным видом. Сказал, что занемогла, но я то все вижу. Точно дура девка завела себе кого-то.

– Непременно завела! В один прекрасный день возьмет и придет к тебе с брюхом. Какой после этого с нее прок? Негодяйка! Ты на нее столько времени потратила, чтобы в порядок привести, чтобы научить манерам, чтобы человека из нее сделать! – тут же закивала подруга, с горящими глазами подвинувшись ближе. – Слишком ты добра к ним, милая Алисия. Возишься с ними, разговариваешь, жалеешь, а в конечном итоге себе только хуже делаешь. Они все равно хорошего отношения не понимают. Сама подумай, другая бы на ее месте Бога за твое здоровье каждый день молила. Я вот все своих горничных сразу к доктору сводила, чтобы их пустоцветами сделать. Сама деньги заплатила, но теперь спокойна…

После второй чашки чай подруги обычно переходили на более важные темы. Сегодня это был разговор о скором повышении супруга Алисии.

– … Не сомневайся, моя милая Алисия, это все настоящая правда, – едва не «светилась» от радости хозяйка, довольная, что первая делилась такими слухами. – Сам канцлер намеревается встретиться с твоим супругом и готов предложить ему новую должность при Дворе. Об этом супруга канцлера сказала своей сестре, а та поделилась этой новостью со своей подругой на приеме у графини Воронцовой. Представляешь, моя тетушка Мари совершенно случайно стояла рядом и все это услышала. Так что, не сомневайся – скоро у твоего супруга прибавится золотого шиться на мундире, а на вашем гербу очень даже может появиться княжеская корона.

– Я буду просто счастлива, когда это случится, – восхищенно закатывала глаза Алисия. – Тогда у меня все изменится…

– Кстати, ты ведь понимаешь, что тогда со своим пасынком ты уже ничего не сделаешь?

– Что?

Алисия сразу же переменилась в лице– нахмурилась, зло сжала губ, потяжелел взгляд. И перемена была столь разительной, что подруга едва не отшатнулась от нее.

– Ты же знаешь, милая Алисия, что при наследовании герцогского титула действует особый порядок, прописанный в Императорском эдикте о престолонаследии. Согласно ему, сменить наследника крайне затруднительно.

– Как же так? Ведь, все уже решено, – растерялась гостья. – В конце этого года Александр его отправит в военное училище, а титул баронета перейдет моему Кирочке. Получается, ничего этого теперь не случится?

И в голосе звучала такая боль и отчаяние, словно случилась невероятная трагедия.

– Что же теперь делать? Неужели этот… этот ублюдок и дальше останется наследником, а мой сыночек будет не у дел?

Чувствуя подступающие слезы, баронесса вытащила из сумочки платочек и промакнула им уголки глаз.

– Валери, прошу тебя, скажи, что это не так? – всхлипывая, она с мольбой посмотрела на подругу. – Ведь, что-то можно сделать, прежде чем моему мужу пожалуют новый титул? Так? Пожалуйста. Я знаю, что ты можешь что-то придумать. Прошу тебя, Валери, помоги! Сын этой сучки никак не может стать наследником графства.

Спокойно сидевшая все это время подруга, вдруг кивнула. Взяла руки Алисии и заговорщически улыбнулась. Мол, не беспокойся подруга, мы обязательно что-то придумаем и поможем твоему горю.

– Ты, правда, хочешь, чтобы я помогла тебе?

– Конечно, конечно! – у гостьи надеждой вспыхнули глаза. – Валери, прошу, помоги.

– И ты на все готова ради этого? – хозяйка сейчас напоминала дьявола, пусть и симпатичного, но дьявола-искусителя, предлагающего очень соблазнительную сделку. И пусть вместо рогов, копыт и хвоста, у не были хорошенькая женская мордашка, выпирающая грудь и упругий задок, но сатанинское в ней все же угадывалось. – Точно? Не будешь потом жалеть?

Та тут же яростно замотала головой. Всем своим видом Алисия показывала, что готова на все, лишь бы ее сын стал наследник будущего графства, а не ее пасынок.

– Помнится, милая Алисия, у тебя было одно чудесное колье с изумрудами и серьги с этими же камнями, – Валери выделила голосом слово «изумрудный», хотя и без этого намек был совершенно понятен. – Знаешь, этот комплект так чудесно бы смотрелся на мне.

Гостья колебалась лишь мгновение, не больше. Колье и серьги, конечно, были прекрасны, и стоили целое состояние, но графская корона на голове ее сына все перевешивала. Ведь, тогда менялось все.

– Я сегодня же принесу их, – Алисия отложила платок в сторону, чувствуя, что начался серьезный разговор. Теперь было не до слез, не до эмоций, так как на кону стояло будущее ее сына. – А что ты сделаешь с ним?

Хозяйка в ответ самодовольно покачала головой, прикладывая мизинец к своим губам.

– Говорят, моя милая Алисия, что даже у стен бывают уши. Поэтому не будем говорить об этом. Но ты можешь не сомневаться: до того, как твоему мужу будет пожалован графский титул, проблема будет решена.

Они переглянулись, и одновременно кивнули друг другу. Вот и все – договор между ними был заключен. И никому из них не было никакого дела до того, что ценой жизни одного подростка стали изумрудные колье и серьги. Напротив, и Валери, и Алисия посчитали это отличной сделкой.

* * *

Дом барона Векслера

Гостья уже давно ушла, а хозяйка все еще оставалась в гостиной и явно никуда не собиралась. Она развалилась в кресле с небольшой шкатулкой в руках, и никак не могла оторвать глаз от ее содержимого. От солнечного света, падавшего из окна, изумрудные колье и серьги играли невероятными оттенками зеленого цвета –шатрез, трилистник, лайм, нефритовый, морской зеленый, малахитовый и другие. Завораживающее, почти волшебное, зрелище.

– Восхитительно, просто восхитительно… Ах, милая Алисия, какая же ты дурочка. Как же можно добровольно отдать такую прелесть? Не понимаю, никак не понимаю.

Она очень долго, получая непередаваемое наслаждение, примеряла украшения. Одевала сначала колье, потом серьги, крутилась перед зеркалом, меняла одно платье за другим.

– Боже, какая же это прелесть.

Колье и серьги, действительно, ей удивительно шли, очень гармонируя с зеленым цветом ее глаз. Образ получался невероятно волшебный, притягательный, соблазнительный.

– Дурочка, как есть дурочка. Я бы никогда этого не отдала. Никогда.

Еще некоторое время баронесса любовалась своим отражением, пока, наконец, не сняла украшения и с тяжелым вздохом не спрятала их в шкатулку.

– А теперь о плате…

Валери повернула голову в сторону коридора и громко позвала свою служанку:

– Настька⁈ Живо иди сюда!

Через мгновение закричала еще громче:

– Где тебя носит? По розгам соскучилась⁈ Живо!

Валери уже начала терять терпение, когда в гостиной появилась запыхавшаяся девушка с испуганным лицом. Влетела в комнату, встала у кресла хозяйки, и застыла, сложив руки перед собой.

– Опять дрыхла? – баронесса с обвинением уставилась на служанку, которая съежилась еще сильнее, чем прежде. – Наклонись! Ниже!

Та, закрыв глаза, наклонилась, и тут же получила хлесткую пощечину. Удар был такой силы, что ее голова откинулась назад, а она сама едва не упала.

– Еще раз… Понимаешь, еще раз, не прибежишь, когда тебя зовут, пожалеешь, что родилась на этом свете,–от каждого слова баронессы служанка вздрагивала все сильнее и сильнее. – А теперь слушай меня внимательно. Сейчас пойдешь к господину Карпову и скажешь, что нам срочно нужно поговорить. Только рожу прежде помой, а то выглядишь, как замарашка. Пошла!

Служанка поклонилась и тут же скрылась в коридоре.

– Ах, милый Миша, милый Миша, вот и посмотрим, так ли ты любишь меня, как постоянно твердишь об этом,– загадочно улыбнулась Валери, поднимаясь с кресла. – Думаю, капитан прославленного Преображенского гвардейского драгунского полка сможет разобраться с каким-то мальчишкой.

Капитан Карпов, к которому она решила обратиться, был довольно примечательным человеком. Герой последней войны, орденоносец, к которому благоговел сам император, уже давно был безнадежно в нее влюблен. Немалые доходы своего поместья он благополучно спускал на подарки для баронессы – драгоценности, жеребцов редкой масти, экзотические редкости с далеких земель, и многое другое, отчего захватывал дух. Заваливал цветами крыльцо ее дома, выкупал для нее все места в дни театральных премьер, совершал другие безумства.

Их отношения казались странными и больше напоминали отношения госпожи и слуги, чем двух влюбленных людей. Капитан сходил по ней с ума, готовый едва ли не на любое безумство по ее указке. Она же держала безнадежно влюбленного на коротком поводке, позволяя ему ровно столько, сколько нужно и ни грамма больше. За дорогие подарки награждала его невесомым поцелуем в щеку, легким касанием к шее, возможностью припасть к ее руке.

Он, конечно же, понимал противоестественность этой связи, странное к себе отношение, ненавидел себя, обзывал последними словами свою слабость, но ничего не мог с собой поделать. И чтобы он себе в сердцах не говорил, каких бы клятв не давал, ничего не менялось. В ее присутствии Карпов снова и снова терял голову, превращаясь в послушного ее воле щенка. Влюбленный ловил ее взгляд, с жадностью вдыхал аромат ее кожи, когда она оказывалась рядом. Дрожал всем телом, едва их ладони соприкасались. Настоящее наваждение, от которого было не спрятаться, не скрыться.

– Конечно же, он решит эту маленькую проблему, и получит за это приз. Наверное, получит, если я захочу, – при этих словах ее глаза сверкнули, а кончик языка, выглянув между зубов, с жадностью облизнул губы. – Если только захочу…

Её, естественно, льстила эта невероятная власть над мужчиной. Его готовность совершить все, что она скажет, возбуждала, заставляя чувствовать себя особенной. И терять это ощущение никак не хотелось. Ведь, с мужем, союз с которым держался лишь на голом расчете, ничего подобного ей никогда не приходилось испытывать.

– … Госпожа баронесса, госпожа баронесса! – из приятных раздумий Валери вырвал запыхавшийся голос служанки. Похоже, бежала, чтобы как можно скорее выполнить поручение своей хозяйки. – Я все сделала. Господин Карпов ответил, что немедленно подойдет.

Баронесса улыбнулась, довольная тем, что все идет именно так, как и она хотела.

– Принеси нам того ликера, и живо исчезни. Потом чтобы духу твоего тут не было, поняла?

Девушка молча поклонилась и побежала на кухню за ликером. Через несколько минут на небольшом столике перед широкой софой уже стоял хрустальный графин, полный вишневого ликера, и две рюмочки.

– Все-таки надо высечь эту несносную девку…

В этот момент во входную дверь громко постучались. Стук был уверенным, настойчивым, говорящим, что гость никуда не собирался уходить и был полон решимости дождаться отклика хозяев.

– Входи, дорогой Миша, входи, – крикнула она, не вставая с кресла.

В гостиную быстро вошел крупный мужчина в сером мундире, придерживая рукоять сабли. Одного брошенного на него взгляда было достаточно, чтобы узнать в нем именно боевого офицера, а не какого-то гражданского штафирку, что притулился при штабе и целыми днями перебирает бумажки. Лицо, украшенное аккуратной бородкой, пересекал шрам, ничуть не отталкивая, а, напротив, притягивая взгляд, и придавая мужественное выражение. Движения были выверены, скупы, при этом тая в себе скрытую силу. В каждом касании рукояти сабли читалась исходящая от него угроза.

– Признаться, я уже заждалась, когда ты соизволишь прийти.

В голосе женщины прозвучала нотка обиды, что причинила гостю едва ли не физическую боль. По крайней мере, он скривился так, словно его ранили.

– Несравненная Валери, – капитан, а это был именно капитан Карпов, тут же встал перед ней на колено и с виноватым видом опустил голову. Словно кающийся грешник, он пришел с повинной, вручая в ее руки свою жизнь.– Я пришел сразу же, как только получил послание от твоей служанки. Почему ты так несправедлива ко мне?

И столько боли и отчаяния прозвучало в его голосе, что женщина смилостивилась. Ведь, во всем, и даже в любовных терзаниях, важна мера. Вдруг, ее верный возлюбленный совсем отчается и отвернется от нее.

– Полноте, Миша. Я испытываю к тебе самые нежные чувства, – Валери коснулась его склоненной головы и нежно пригладила черные кудри. Отчего тот вздрогнул и тут же, словно пес, стал нежно толкать ее ладонь. – И… и готова доказать это. Ты понимаешь меня?

При этих словах мужчина дернулся и медленно поднял голову. В его глазах застыло невероятное потрясение, в котором читалось и бесконечная радость, и ожидание чуда, волшебства. Он взял ее за руку и начал жадно покрывать ее поцелуями. Причем делал это с такой страстью и силой, что казался совершенно обезумевшим от охватившего его вожделения.

– Миша, Миша, постой! Ты слышишь меня? Постой! – баронесса пыталась вырвать свою руку, но безуспешно. Казалось, легче было отнять кость у дикого зверя. – Миша, прежде ты должен кое-что сделать для меня. Слышишь, Миша?

Страстные поцелую прекратились в один миг. Мужчина осторожно, словно величайшую драгоценность на этом свете, отпустил ее руку и пристально уставился в ее глаза.

– Скажи мне, несравненная Валери, что тебя беспокоит? Тебя кто-то обидел, оскорбил? – капитан скрипнул зубами, мгновенно вспыхивая от ненависти. Пальцы, вцепившиеся в рукоять сабли, побелели от напряжения. Казалось, еще чуть-чуть и он выхватит клинок, чтобы крушить врагов. – Назови мне лишь имя, и я все сделаю! Кто этот поддонок? Он слишком знатен для меня? Тогда будет магическая дуэль, от которой нельзя отказаться и императору…

– Миша, никто меня не обижал, и уж тем более не оскорблял. Успокойся, – Валери томно вздохнула, всем своим видом показывая, что все-таки ее что-то беспокоит. – Однако есть один человек, который должен исчезнуть. Ты можешь это сделать для меня?

Не отрывая взгляда от его лица, она начала расстегивать ворот своего платья. Делала это медленно, тяжело дыша, словно ей не хватало воздуха. Ее грудь поднималась – опускалась, поднималась – опускалась, соблазнительно изгибая ткань.

– Сделаю… Я сделаю все, что ты скажешь, – прохрипел мужчина, с трудом сдерживая себя. – Кто это?

– Это один мальчишка, ученик гимназии…

Ее лиф был расстегнут, обнажив упругие полушария молочного цвета. Валери медленно наклонялась вперед, открывая взгляду возлюбленного такое, что он издал протяжный стон.

– Он еще мальчишка, дворянин, и это не станет проблемой?

Но он уже не мог соображать. Стоя на коленях, капитан с силой обхватил руками ее бедра и с жадностью притянул к себе. Издав торжествующий вопль, он начал раздирать ее платье. С хрустом трещала ткань, летели в стороны завязки, кружевные тряпки.