Текст книги "Следующий (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Ты стал совсем взрослым, – наконец, смог ответить барон. Его голос был хриплым, а сам он чересчур хмурился, словно пытался скрыть свои чувства. – Анна, она… твоя мама была бы рада это услышать.

Немного помолчав, чтобы прийти в себя, барон продолжил:

– Но… Марк, я не изменю своего решения. Закончив этот учебный год, ты поступишь в Николаевское военное училище, где и продолжишь свое обучение. Я дал слово барона. Надеюсь, сын, мне не придется за тебя краснеть.

5. Вот тебе и слабосилок

* * *

Дом барона Воронцов

Марк зашел в свою комнату, плотно прикрыл дверь и сел в кресло. Взглядом уставился за окно и задумался.

– Первый раунд за мной, –пробормотал он, вспоминая только что случившееся в столовой. – С отцом вроде нашел общий язык, а вот с мачехой…

Перед глазами встало ее искаженное лицо, на котором стремительно менялись эмоции – от растерянности к удивлению, от удивления к злости, а потом и к откровенной ненависти. Правда, через какое-то время она приходила в себя, и вновь на ее лице не отражалось ничего.

– Откровенная стерва, и, походу, истеричка, – машинально кивнул Марк, понимая, что с ней нужно точно «держать ухо востро». – Такая с легкостью может яду в стакан накапать или… столкнуть с лестницы. Походу, я так и свалился. Жаль, не помню ничего.

Получалось, что дома у него был самый настоящий враг, и держаться нужно было так, словно идешь по минному полю. По крайней мере, если хочешь жить.

– Ладно, разберемся. Нечего заранее трястись, – парень махнул рукой. – Буду решать проблемы по мере их наступления. А пока…

Он задумался, определяясь, чем сейчас думал заняться. В комнате был полный порядок, гимназический костюм и белье на завтрашний день он уже приготовил, учебники и тетради давно лежали в сумке. Значит, можно было снова открыть его дневник и немного «поработать» с ним. Ведь, у него, по-прежнему, было много вопросов, на которые так и не было ответов. К примеру, что у него с магией творится? Что это за зверь такой? И, в конце концов, почему он слабосилок? Ущербный, получается? А какого черта?

– Поглядим, поглядим…

Марк вскочил с места, и, остановившись у книжной полки, потянулся за дневником, но не тут-то было.

Без всякого стука дверь вдруг резко открылась, и на пороге его комнаты появилась горничная с недовольным, откровенно злым выражением лица. Довольно молодая, лет двадцати пяти не больше, платье из хорошей ткани, в ушах крошечные золотые сережки, а на пальце колечко. Кожа белая, ладони ухоженные, явно, тяжелого труда не знавшие. Сразу видно, что не простая служанка.

Она встала на середине комнаты, уперев руки в бока, и презрительно оглядела комнату. Оглядев комнату, и явно отметив наведенный порядок, она скривилась.

– Неужели, наш мальчик напужался господина барона? – глумливо рассмеялась она. – Испужался, что его накажут, – ее красивый ротик кривился, лоб морщился при каждой ухмылке, делая лицо неприятным. – А это что такое? Почему это не убрано?

К удивлению Марка, горничная вдруг схватила с кровати аккуратно сложенный плед и бросила его на пол. Еще с откровенным удовольствием прошлась по нему ногами.

– И на столе беспорядок!

Подошла к письменному столу и одним движением руки смела стопку книги и тетрадей.

– Сейчас про все это расскажу господину барону, и он тебе задаст, как следует. Чего вылупился? Захныкать хочешь? –издевалась она, прохаживаясь по комнате и пиная валявшиеся учебники с тетрадями. – Иди, иди, похныкай! Ну? – девушка откровенно заглядывала ему в глаза. похоже, и правда, ждала, когда он заплачет. – Ты же чертов, никому не нужный тюфяк, размазня, тряпка. Стоишь и трясешь, что я все расскажу…

А Марк все это время, и в самом деле, стоял столбом, натуральным образом охреневая от происходящей наглости. Получается, его тут, вообще, ни во что не ставили не только отец с мачехой, но и слуги. Об него просто ноги вытирали. Неудивительно, что пацан собрался наложить на себя руки. Иначе просто и быть не могло.

– Чего встал, как вкопанный? Забыл наш вчерашний разговор? Я же сказал, что ждать больше не буду! Неси деньги, иначе я расскажу, как ты хотел разбить любимую вазу госпожи. Я же знаю, что у тебя есть. Где ты их прячешь?

Горничная подошла к книжному шкафу и начала медленно скидывать книги с верхней полки. Брала очередную книгу, встряхивала ее и бросала на пол. Потом бралась за новую книгу, и все повторялось заново.

– Точно где-то здесь. Может в этой книжонке? Сколько же их тут? Думаешь, прочитал их и стал самым умным? Нет, нет, ты как был размазней, так им и останешься! –книги валились на пол, а она продолжала издеваться над ним. – Ты же слабосилок!

Оставшиеся полки были ниже, чтобы достать до книг, ей пришлось наклониться, и через мгновение на парня смотрел ее зад, туго обтянутый форменной юбкой. От каждого ее движения ткань дергалась, натягивалась, делая зрелище еще более соблазнительным.

Тихо присвистнув, Марк ухмыльнулся. В голове уже созрел план, как можно проучить эту деваху за наглость и раз и на всегда научить хорошим манерам.

– Где же ты их спрятал? Я не уйду, пока…Ой!

Горничная вскрикнула от испуга, когда вдруг оказалась в воздухе. Марк схватил ее за пояс и на борцовский манер кинул на кровать. Не давая ей опомниться, уселся прямо на спину, придавив и руки заодно. Только ноги остались свободными, которыми она и начала дрыгать, как коза.

– Ты, ты⁈ Негодный мальчишка! Живо отпусти меня! – с яростью зашипела она, дергаясь, вырываясь. – Я немедленно пожалуюсь госпоже! Слышишь? Живо отпу…

Удивительно, но в ее голосе и сомнения не было, что он должен немедленно ее послушать и исполнить все, что она требует. Что же, фыркнул Марк, пришло время воспитания.

Одним движением он резко задрал ее юбку, обнажив едва прикрытый белыми трусами круглый задок, другим движение вытащил ремень из брюк. На несколько мгновений застыл, любуясь открывшимся зрелищем. Попа у горничной, что и говорить, была в самом соку, так и просилась в руки.

– Что ты делаешь? Мерзкое чудовище… Ты, ты, не посмеешь… Я тебя… Ай!

Размахнувшись, парень с силой хлестанул ее ремнем. Полюбовавшись на вспухший краснотой след на атласной белой коже ягодиц, хлестанул еще раз, а потом еще раз. И с каждым ударом внутри него поднималось едва ли не осязаемое чувство глубокого удовлетворения. Выходит, пацана она и правда допекла, раз его так «накрывает».

– Ну, пожалуй, хватит для начала, – удовлетворенно хмыкнул он. Ведь, не маньяк же, чтобы женщин для удовольствия хлестать, а для дела, для воспитания, чтобы «мозги на место вставить». Да и вид хорошенькой женской попки, едва прикрытой тряпицей на резинке, слишком сильно отвлекал его, будя совсем не те чувства, которые сейчас были нужны. Честно говоря, руки так и чесались помять упругие «булочки». – Слышь, цыпа, я сейчас тебя переверну, а то с твоей задницей не резон пока разговаривать. Не хочешь продолжения, помалкивай и внимательно меня слушай. Поняла? Кивни головой, если поняла.

Та кивнула один раз, и сразу же еще раз (на всякий случай, похоже).

– Только помни, будешь артачиться, шуметь, брыкаться, за мной не заржавеет. Сразу же продолжим, пока ремень не сотрется. Ясно?

Она снова несколько раз кивнула.

– Вот и отлично.

Марк слез с ее спины, помог перевернуться, и сейчас нависал над ее телом. Знал, что так всегда убедительнее «давить» получается. И точно: горничная затихла и смотрела на него, как мышь на кошку.

– Ты кто, вообще, такая? Слишком дерзкая, смотрю, – Марк спросил больше для проформы. Ведь, и так было понятно, что скорее всего их «блатных», то есть личная служанка то ли его отца, то ли мачехи. Обычная служанка точно бы так себя не вела.

– Я? – видно, было, что никак не ожидала такого вопроса. – Я… горничная госпожи баронессы.

Марк кивнул – вот и подтверждение его мыслям. Девица, как говорится, «приближена к телу», а от того и вела себя так нагло. По-хорошему, гнать ее нужно отсюда, дав напоследок хорошего леща. Вот только… И тут ему приходит в голову отличная идея – а не попробовать ли вербануть ее? В случае успеха, он бы знал все, что готовит ему мачеха, и смог к этому как следует подготовиться.

– Ты что, цыпа, думала, что я все забыл? – парень с неприкрытой угрозой заглянул ей в глаза. – Ты столько лет надо мной издевалась и решила, что все это сойдет тебе с рук?

С его опытом выступлений нагнать на девушку страха было проще простого. Главное подать правильный невербальный сигнал, который, как любят говорить психологи и нейролингвисты всех мастей, человек считывает напрямую, даже не анализируя. Дай посыл «бояться» и человек будет «бояться».

– Я сделаю так, что твоя жизнь превратиться в ад на земле. Это ремень в моих руках тебе покажется несущественной мелочью, цветочком… И тебе никто не поверит. Даже мачеха не станет за тебя вступаться. Ведь, я баронет, наследник рода, а ты всего лишь служанка.

Он в таких красках и с такими подробностях описывал ей будущие страдания и кары, что у побледневшей девицы начал дергаться глаз. Похоже, «поплыла». С его фантазией из безумного по своей жестокости и двуличности XXI века Марк мог «тоннами» выдавать всякую «дичь», от которой у мамочек будет молоко свертываться прямо в груди.

– … Но всего этого может и не быть. Понимаешь меня? – придав голосу участие и доброту, парень дал ей понять, что есть и другой путь. – Тебе лишь нужно мне рассказывать обо всем, что собирается делать моя мачеха. Ты же постоянно с ней рядом, и поэтому прекрасно, что она говорит, что думает. Все сделаешь, как нужно, и у тебя появятся новые дорогие побрякушки – колечко с камушком, золотой кулончик на цепочке, дорогая брошь и многое другое. У меня много украшений осталось от матушки, и только распоряжаюсь ими. Понимаешь?

Та медленно кивнула. Смертельная бледность на ее лице постепенно проходила, а в глазах уже начинала появляться осмысленность. Клюнула, значит.

– Это аванс тебе, – Марк показал ей массивную золотую заколку, искусно выполненную в виде дракончика с расправленными крыльями. Он нашел ее еще утром, когда «копался» в письменном столе. Возможно, от матушки осталось. – А теперь рассказывай, что мачеха говорит обо мне. Мне все интересно…

И горничная, с жадностью схватив заколку, не подвела. В следующие полчаса Марк от нее услышал столько важного, что с большой радостью отдал бы и две, а то и три таких заколки.

– … После ухода магистра Госли госпожа изволила гневаться. Очень сильно ругалась, даже в меня своей любимой чашкой бросила, – рассказывала горничная про сегодняшнее посещение врача. – Кричала, что если бы этот старый дурак немного опоздал, то все было бы уже кончено… Я ведь, молодой господин, тогда видела ее на лестнице. Она стояла за углом и следила за вашей комнатой…

У Марка в этот момент жутко зачесались кулаки. Выходит, правильно он мачеху подозревал. Стерва, выждала момент, и толкнула его в спину, чтобы он свалился с лестницы и шею себе сломал. Родственница, б…ь.

– А еще… еще госпожа баронесса сказала, что из военного училища вы уже не вернетесь. Там, мол, с вами обязательно что-то плохое случится. Хвалилась, что тогда баронетом станет ее сын.

Оказалось, в том самом училище, куда его хотел отправить отец, служил кто-то из родственников мачехи – то ли кузен, то ли дядя. Вот этот человек и должен был, по ее замыслу, устроить ему «веселую жизнь» с предсказуемым финалом в виде какого-нибудь несчастного случая.

– Просто милейшая дама… Просто тварь, – сквозь зубы пробормотал парень, чувствуя, как внутри него поднимается волна ненависти. Баронесса оказалась не просто двуличным человеком, а настоящей тварью, которая хладнокровно планировала избавиться от него. И кто знает, сколько раз она уже пробовала это сделать? Ведь, он толком ничего не помнит из этой жизни Марка. – Старина, как же ты тут выжил-то?

Горничная явно хотела еще что-то добавить, но вдруг замолкла с открытым ртом, оторопела уставившись на его руки. Ее лицо снова посерело, а она съежилась на кровати, стараясь отодвинуться от него, как можно дальше.

– Ты… Ты… Ты же слабосилок, – заикалась она, а в глазах плескался такой ужас, что впору было самому бежать и прятаться где-то. – Этого не может быть… Не может…

Марк, которого еще потряхивало от злобы, опустил глаза на свои руки, и вздрогнул. Что это, мать вашу⁈ Его пальцы скрючились, утолщились, на суставах выросли твёрдые наросты-шишки. Вместо аккуратно подстриженных ногтей вытянулись здоровенные, под пять вершков, когти. Похожие на изогнутые ятаганы, они выглядели неимоверно острыми и устрашающими. Вдобавок всю кожу рук вплоть до локтей покрыла серая волчья шерсть.

– Господин, пощади, – горничная, вытянув перед собой руки, словно защищаясь, разрыдалась. Точно, решила, что пришёл её конец. – Я все сделаю! Все, что прикажешь! Пожалуйста, господин, позади! Буду твоей верной рабыней, только пощади!

Марк же в этот момент все никак не мог на смотреться на то, во что превратились его руки. Он сгибал пальцы, вытягивать когти, что смотрелось ещё более жутко.

– Господин, пощади… По гроб жизни буду тебе служить, – девушка уже перешла на скуление, чувствуя, что вот-вот для неё все закончится. – Пощади…

Только сейчас, когда она затряслась, Марк наконец посмотрел на неё. Девицу так трясло, что хрустели зубы. Теперь она точно будет как шёлковая, и будет в клювике приносить ему все важные вести.

– Хватит, скулить, – поморщился он. – Запомни, теперь ты моя – и телом, и душой. Я должен знать все, чем и как живет мачеха. Поняла?

Та заторможенно кивнула, не сводя глаз с его рук.

– И никому ни слово о том, что здесь видела. Иди!

Она еще какое-то время лежала на кровати в прострации, пока он не щелкнул перед ее носом когтями. И тут, пискнув, она вскочила с кровати и пулей вылетела из комнаты.

А парень после ее ухода еще долго смотрел на свои руки, разглядывал когти, шерсть на коже.

– И что это такое? Если все тыкают, что я слабосилок, то есть слабак в магии, то откуда эта херня взялась? Выросла от грязи? Мутация от местной радиации или меня укусил волк-оборотень?

Только ему совсем не было смешно. Напротив, при взгляде на эти чудовищные лапы хотелось их отрубить к чертовой бабушке.

– Черт! Мне нужны ответы, мне нужны чертовы ответы на эти чертовы вопросы…

В сердцах Марк размахнулся и хлестанул когтями по стене, но… Ничего не произошло!

– Б…ь!

Со стеной ничего не случилось, деревяная декоративная панель осталась абсолютно целой, словно он не здоровенными когтищами по ней ударил, а мягким веничком провел.

– Я же со всей дури ударил…

Парень медленно протянул руку, стараясь коснуться стены самыми кончиками когтей. Глаза говорили, что стены коснулся, а пальцы совсем ничего не чувствовали.

– У меня глюки что ли, крыша едет?

Уже совсем ничего не понимая, осторожно провел одной рукой по другой. Чудовищные когти правой руки коснулись левой руки, и снова ничего.

– Черт! Это же иллюзия! – он снова и снова трогал свои руки, касался ими разных частей тела, и всегда ощущал лишь свои пальцы и кожу. – Самая обычная, мать ее, иллюзия! Выходит, все верно – я слабосилок!

Иллюзия постепенно начала исчезать, а он, пристально наблюдая за ней, криво усмехнулся.

– А у судьбы хорошее чувство юмора. Там я был иллюзионистом, и здесь, похоже, стал им же…

* * *

Дом барона Воронцова

Лиза, личная горничная баронессы, медленно шла по коридору. Если бы кто-то из домашних ее сейчас бы увидел, то точно бы не узнал. Куда делась та холодная, уверенная в себе красотка, что признавала в доме лишь двух человек – барона и его супругу? Вечно с презрительным взглядом, вечно с снисходительной улыбкой, она выглядела не горничной, а самой настоящей хозяйкой. И где она сейчас?

Она выглядела жутко. Кожа на лице посерела, ни единой кровинки не было. Скулы заострились так, что о них порезаться можно. Брела, то и дело касаясь стены коридора. Ноги дрожали, и нужна была хоть какая-то опора. Ноги были как ватные, приходилось прикладывать усилие, чтобы двигать ими. Сердце в груди так колотилось, что ее натуральным образом шатало. В голове зудела лишь одна мысль – поскорее бы добраться до своей комнаты, поскорее бы остаться одной.

– Господи, господи… – шептала она одними губами. – Господи, спаси и сохрани…

Наконец, ее руки коснулись нужной двери. Толчок, и она уже в комнате. Судорожно задышав, девушка с хрустом задвинула щеколду, и тут ее окончательно оставили силы.

– Мамочка, –заскулила она, сползая по стенке прямо на пол. – Мамочка, мне страшно…

Косясь с ужасом на дверь, она стала медленно отползать от нее. Отталкиваясь ногами и руками, Лиза пропихнула свое тело между стеной и кроватью и забилась в самый угол комнаты.

– Чудовище, настоящее чудовище…

Только что случившееся стало для нее самым настоящим шоком, диким ужасом, сильнее которого она еще не испытывала. Все время она чувствовала свою особую роль – барон оказывал ей знаки внимания, баронесса доверяла самые сокровенные тайны, остальные слуги в доме пресмыкались перед ней. А тут ее просто раздавили, как букашку.

– Настоящее чудовище… Господи, спаси и сохрани.

Оставшийся вечер она так и провела в комнате, сославшись больной. Ночью тоже не сомкнула глаз. Ей все казалось, что чудовище, в которое превратился баронет, затаилось в коридоре и ждало, когда она выйдет из комнаты. Иногда Лиза забывалась беспокойным сном, но почти сразу же резко вскакивала и вновь забивалась в тот самый угол, где чувствовала себя в безопасности.

УВАЖАЕМЫЙ ЧИТАТЕЛЬ, надеюсь новая история не так плоха, и хочется продолжения. Продолжение есть, примерно на пару недель. Поэтому приглашаю следить за сюжетом.

Кстати, можно поглядеть на историю о парне со сверхсилой в этой реальности. Через портал он может достать все, что угодно. Драки, наив, драйв присутствует

/reader/404122/3740575

6. Я – ситх?

* * *

Дом барона Воронцова

Надо ли говорить, что эту ночь Марк так и не сомкнул глаз. Зайди бы в комнату в эти часы кто-нибудь из домашних – отец, мачеха или кто-то из слуг, то наверняка бы остолбенели от удивления. В комнате, где еще днем царил армейский порядок, и все было выровнено по ниточке, сейчас все было перевернуто с ног на голову – смятое покрывало и подушки валялись на полу, книги с верхних полок книжного шкафа были свалены в кучу, полностью выдвинуты ящики письменного стола, открыты настежь двери гардеробной.

Еще более странно выглядел он сам – откровенно растерянный со взглядом брошенного всеми ребенка, волосы взъерошены, одежда растрёпана, кожа на лице пошла красными пятнами. Полная картина полнейшего недоумения.

– … Иллюзии, просто иллюзии, всего лишь иллюзии… Но как? Где следы? Где хоть какое-то объяснении? Братишка, Марк, ты совсем охренел?

Парень растерянно переворачивал страницы своего дневника, страницу за страницей, страницу за страницей. Что-то мял, что-то расправлял, читал и снова мял. К сожалению, в дневнике почти ничего не было о его магии – никакого внятного объяснения.

– Б…ь, одни сопли! Сотня с лишним страниц текста, а толку ноль! Ты чего, не мог просто и понятно все рассказать, объяснить? Где магия, старина?

Марк обвел комнату недоуменным взглядом, остановился на зеркале. Его отражением выглядело откровенно обиженным.

– На черта нужны эти сопли? На каждой странице плачешься, плачешься и плачешься– на обиды, жизнь, одноклассников, мачеху, самого себя, в конце концов. Где главное, черт побери?

Он снова взялся за дневник, снова стал листать страницы. Делал это больше от растерянности, чем от надежды что-то найти. Ведь, уже искал, тщательно, вчитывался в каждое предложение, повторял каждое слово, искал спрятанный смысл и не находил его. На страницах дневника были лишь слезы и сопли – словом, жалобы на жизнь обычного подростка.

– Черт! Черт! Ничего, ни единой подсказки, ни намека, ничего нет…

Полночи Марк обыскивал комнату. Не хуже полицейской ищейки перетряхнул все, что только попалось ему на глаза – свою одежду в гардеробе, книги в шкафу, ящики в письменном столе, кровать. К сожалению, ничего нужного найти не удалось.

– Надо разобраться… Кровь из носа надо понять, что тут происходит… Черт, времени совсем нет, совсем…

Прямо физически чувствовал, как утекает столь важное для него время. Словно по капле жизнь утекает из человека, и это ощущение сводило с ума.

– Всю жизнь не просидеть в комнате, в доме. Все равно рано или поздно придется выйти наружу, к людям… И мне нужен этот чертов козырь в рукаве, – бормотал Марк, обхватив голову руками и медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Со стороны – вылитый безумец. – Уже завтра придется идти в гимназию, а этот тот еще зверинец, судя по дневнику.

Гимназии, где учился парень, и правда, была посвящена добрая часть дневника. И если верить всему, что там написано, то прямо за голову хватаешься. На каждой странице – ад, натуральный «адский ад», буквально борьба всех против всех, крупная рыба пожирает мелкую рыбежку. Пусть что-то можно свалить на юношеский максимализм и неимоверную обиду на все и всех, но от остального все равно не отмахнуться. Получалось, гимназия – это место, где именно он и есть та самая мелкая беззащитная рыбешка, бесплатный завтрак для злобных акул. Словом, завтра его ждет зверинец с открытыми клетками, полный голодных бешеных хищников.

– … Натуральная задница, волосатая с набухшими мерзкими чирьями ждет, б…ь!

Память и прошлый опыт, словно специально, начинали ему подкидывать неприятные воспоминания, от которых становилось еще хуже. Он же учился в обычной, не элитной и закрытой, школе на окраине города-миллионника, где был именно такой зверинец с ежедневными оскорблениями, драками, вымогательствами денег и другое. На собственный, пережитый им опыт накладывалось то, что часто публиковалось в газетах, социальных сетях, мессенджерах – о диких избиениях школьниками местных изгоев, учителей, поджогах школьных классов и даже целых школ. Перед глазами проплывали фото изуродованных детей – мальчишек и девчонок, которых часами избивали по совершенно глупейшему поводу – за неподходящий внешний вид, неосторожно сказанное слово, за странный взгляд. Все это Марк видел, многое пережил, и вот снова!

– Мне нужен козырь, козырь в рукаве…

Чувствуя, как его накрывает то ли паника, то ли бешенство – что-то мутное, выворачивающее наизнанку, парень вскочил с кровати и заметался по комнате. Словно взбесившийся зверь в тесной клетке, Марк рысил от стены к стене, перескакивая через кровать, взбираясь на письменный стол, спрыгивая и снова вскакивая на книжный шкаф. Вылитая макака при виде льва, не хватало только жуткого истошного обезьяньего вопля.

Что тут сказать, небольшой срыв, обычная, пусть немного и запоздалая человеческая реакция на все произошедшее с ним за последние несколько суток – смерть, перенос в чужое тело в чужом мире, где магия существует не в детских сказках и древних легендах, а является неотъемлемой частью жизни. Словом, перезагрузка психики.

– Вот же, б…ь! – с трудом давя в себе изумленный вопль, Марк влетел в стену комнату, и медленно «стек» вниз, на пол, где и затих. – Вот оно… Снова…

С выпученными от удивления глазами парень вылупился на свои руки, вновь, как и в прошлый раз, покрылись иллюзорной волчьей шерстью! Кисти вытянулись, неимоверно утолщились пальцы, которые украсились здоровенными когтями-кинжалами.

– Вот, вот это!

Марк в мгновение ока «пришел в себя». Шумно задышал, как кузнечные меха. Старый психологический прием, чтобы справиться со стрессом, чтобы «протрезветь» и повысить ясность сознания, то есть осознанность. Быстрое глубокое дыхание позволяло насытить кровь кислородом, обеспечить его приток к головному мозгу, и, как итог, соображать ясно и адекватно, а сейчас это было нужно, как никогда прежде.

– Почему? Как? Снова иллюзия? Все нужно проверить… Так, это точно иллюзия, сто процентов! Сомнений никаких!

Марк несколько раз коснулся лапами стены, потом своего тела, окончательно убеждаясь, что его руки физически не изменились, а лишь покрылись маскировкой, иллюзией ужасных лап невиданного зверя.

– Значит, моя магия – это создание иллюзий. Понятно… Остается разобраться с механизмом. Как это работает? Как вызвать иллюзию? Как ей управлять? Что для этого нужно сделать?

Замер, уставившись на свои руки-лапы. Внутри него буквально «свербело» от ощущения, что разгадка была где-то рядом, просто на виду. Нужно было лишь подумать.

– Так, так… Что стало спусковым крючком, триггером? Что? Так…

Быстро обвел взглядом комнату, останавливаясь то на смятом покрывале, то на подушках, то на раскрытых книгах, то на высунутых из письменного стола ящиках. Кругом был беспорядок, полный беспорядок.

– Я носился, волновался, переживал… Нет, я паниковал… Да, волнение, паника, дикий стресс! Значит, дело в эмоциях, в сильных эмоциях.

Вот оно! Марк вскинул голову, уставившись глазами в одну точку. Похоже, он нащупал один правильный ответ на все свои вопросы.

– Выходит, сильные эмоции и есть этот самый триггер магии. Чем сильнее эмоциональные переживания, тем сильнее проявления магии. Получается так. Интересно, очень интересно, прямо как у нас…

Как артист оригинального жанра, Марк, естественно, не только интересовался, но и активно занимался всякого рода психологическими практиками, которые для обычных людей выглядели чудом, «магией». А как иначе назвать возможности по задержке дыхания на пять – шесть минут, глотание шпак, гипноз, протыкание своего тела иголками и ножами и другие нечеловеческие способности. И овладение всеми этими способностями, как известно, в той или иной степени было связано с тем, как ты можешь контролироваться свое тело, свою психику, а главное, свои эмоции.

– Значит, все просто, очень просто.

Эмоции – это регулятор, ручку реостата, который увеличивает или уменьшает силу тока, только здесь током выступает магия, а точнее ее проявления в виде иллюзий. И управляя эмоциями, он сможет управлять своей магией – развиваться, изучать ее.

Размышляя обо всем этом, Марку вдруг пришла в голову одна необычная мысль, дикая по своей сути, но от этого не меняющая своей сути.

– Если моя магия зависит от сильных эмоций, особенно от негативных эмоций, то я… Черт побери, так я, получается, ситх!

В голове тут же возник классический образ лорда Вейдера в его знаменитом черном плаще и закрытом шлеме, послышалось тяжелое свистящее дыхание.

– Ха-ха! Я ситх, я на темной стороне Силы! Мать твою, я ситх! Ха-ха! – от этой просто дичайшей мысли его сразу же «пробило на смех». – Ха-ха-ха! Успокой свое сознание, юный падаван. Гнев, страх ведут на темную сторону Силы… – давясь от смеха, Марк спародировал манеру разговора магистра Йоды.– Ха-ха-ха! Мне теперь осталось только имя придумать, как у всех ситхов!

Его прямо натуральным образом скрутило. Явно, пошел откат после того сильного психологического напряжения, что он только что испытал. Его психика пыталась разрядиться, и делала это единственным возможным сейчас способом.

– Чего-нибудь эдакое… Март Шанто, – парень исковеркал имя и фамилию, пытаясь придать им некое подобие тем именам, которые согласно канону носили ситхи. – Или, например, Март Шантос. Ха-ха! Черт, я ситх! Ха-ха-ха! Ты близок к темной стороне Силы, юный падаван… Ха-ха-ха.

Откат закончился внезапно, так же, как и начался. В один момент веселость, как рукой сняло. Улыбка исчезла, унеся с собой и страх, волнение и тревогу. Внутри него осталось лишь спокойствие и ясность.

– Ну, Марк, старина, поржал и хватит, – парень хлопнул ладонью по кровати. – Думаю, пора попробовать. Как говориться, практика – залог успеха, вроде…

Нужно было убедиться, что он не ошибался. Конечно же, он не ждал, что прямо сейчас у него сразу все получится. Но хоть какой-то результат все равно должен был быть. Должен, иначе ему придется несладко.

– Так, эмоции, эмоции… Значит, нужно дать эмоции, сильные эмоции, а они в свою очередь помогут проявиться магии… Ну, с эмоциями у меня точно нет проблем. Ведь, я же Великий Мариус, маги и волшебник, который заставлял целые стадионы сначала плакать от восторга, а потом рыдать от ужаса. Я, Великий Мариус!

Что тут говорить, вся его карьера иллюзиониста и шоумена была построена на эмоциях, причем своих и чужих. Его работа, в чем он был самый настоящий мастер, производить эти самые эмоции.

– Все просто, все очень просто, – шептал парень, устраиваясь поудобнее на кровати. Работа с эмоциями была сродни тяжелой работы, и требовала немалых усилий. Неспроста после каждого концерта она терял два – три килограмма веса. – Эмоции – это проявления чувств, а чувства несложно вызвать. Уколи палец иголкой и получишь боль, а с ней и недовольство. Съешь дольку лимона – скривишься, и запустишь цепочку реакций… Но все это слабовато по накалу, мелковато, и может не хватить. Нужно что-то посильнее, пожестче, поярче, чтобы трясти начало, чтобы дрожь по телу пошла.

И на ум пришло лишь одно событие, способное вызвать такие чувства, а значит и эмоции – его смерть! Марк тут же закрыл глаза, стараясь в мельчайших подробностях восстановить все, что тогда произошло.

– … Я прижал ее к стене, а она стала рвать на мне рубашку, – забормотал парень, пытаясь вызвать как можно больше ассоциаций. Обычный психологический прием для воспоминаний – задействуй, как можно больше психологических якорей – визуальных, слуховых, осязательных, и тогда перед твоими глазами встанет полная картинка произошедшего. – Черт, ее волосы так пахнут, что у меня все дыбом встает. Зарыться бы в них целиком и вдыхать снова и снова, снова и снова.

Воспоминаний прошлого медленно, но неуклонно оживали, перенося его в тот самый момент.

– Она глубоко задышала, стала с силой вжиматься в меня, а потом… потом подставила шею… для поцелуев, и я стал ее целовать…

Покрывал поцелуями ее шею, медленно сползая все ниже и ниже. Коснулся губами невесомых бретелек ее платья, дернул их зубами, спуская их с плеч. Атласное платье в момент скользнуло вниз, обнажая белоснежное тело.

– Какая женщина… Черт, какая женщина… Соски, соски аж втыкаются в мою грудь.

Ощутил прохладную женскую кожу, волнующие плавные изгибы. Почувствовал, как его ладони скользнули вниз, как пальцы сжали упругую попу. В ушах зазвенел протяжный стон, заставивший его задрожать от желания.

– Ух, как пробрало, – Марк открыл глаза, сразу же заметив бугорок на брюках. Затем перевел взгляд на руки и вздрогнул. – Ни хрена себе! Чешуя!

Его руки были покрыты золотистой с переливами чешуей. Вместо волчьих когтей появилось нечто совершенно невообразимое – неимоверно крупные костяные наросты размером с пол локтя.

– Мать вашу, драконья лапа!

В нетерпенье Марк задрал футболку. Жутко хотелось знать, что у него с остальным телом. Неужели его магия так слаба, что иллюзии хватает лишь на руки? А как с ногами, туловищем, головой, в конце концов?