Текст книги "Огонь в его ярости (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Я потрясена до глубины души тем, что мы только что сделали. Я имею в виду, что, будучи девственницей, я читала книги и слышала разговоры людей. Я знаю механику. Но делать все это с Сэмом прямо сейчас… нет слов, чтобы описать интенсивность всего этого. То, что я чувствовала, когда он входил в меня, его агрессивное доминирование, которое должно было напугать меня, но только возбудило еще больше… все это ощущается так, словно прежняя Эми распалась на части, и она лежит здесь, в постели, рядом с ним.

Все хорошо. Я никогда не чувствовала себя такой насыщенной.

Я также никогда не чувствовала себя такой одержимой. Несмотря на то, что я потная и липкая от того, что мы только что сделали, Сэм все еще прижимается к моему телу, его рука обнимает меня, а ладонь лежит на моем горле, как будто ему приходится прижимать меня к себе, пока он спит. Это заставляет меня чувствовать себя любимой, даже если он дремлет, в то время как все, что я хочу сделать прямо сейчас, – это рассказать о том, что только что произошло.

Он не может с тобой разговаривать, помнишь? – я напоминаю себе об этом, но почему-то мне кажется, что это изменится. У меня болит голова, и меня немного лихорадит, и я не могу перестать думать об этом укусе. Моя шея пульсирует от напоминания об этом, и я вспоминаю, как он прижимал меня к себе, успокаивая, даже когда вонзал зубы глубже. Я смутно припоминаю, что Клаудия упоминала о каком-то укусе, но каждый раз, когда я спрашивал ее об этом, она отвечала неопределенно.

Я подозреваю, что именно так создается связь между драконом и человеком. Вот почему она ничего мне не сказала. Это потому, что это не просто какая-то связь – это очень сексуально и эротично, и она не хотела обсуждать это со своей младшей сестрой. Я понимаю это, правда. В то же время это расстраивает, потому что я чувствую себя так, словно летела вслепую. У Клаудии были ответы на все вопросы, но она не поделилась ими со мной, и вместо этого я была в ужасе от Сэма и его настроения. Может быть, я могла бы поступить по-другому, если бы все, что ему нужно было сделать, это укусить меня.

Я прижимаюсь к Сэму, потому что его член прижимается к моим бедрам, где я все еще влажная после нашего оргазма, и мне хочется отодвинуться и принять душ. Но его рука крепко обнимает меня, и даже во сне он утыкается носом в мои волосы, как будто хочет убедиться, что я рядом с ним и что я в безопасности.

Поэтому я расслабляюсь. В некотором роде приятно находиться в его объятиях, вот так. Я обхватываю его рукой и прислоняюсь к нему спиной, закрывая глаза. Если я немного вздремну, надеюсь, стук в моей голове утихнет.

Потом, когда он проснется, может быть, мы поговорим. Я надеюсь, что это так.

* * *

Я проваливаюсь в глубокий сон, полный диких сновидений и огня. Они не похожи на мои обычные сны, но они настолько сильные и яркие, что я не знаю, как они могли бы быть чем-то другим. Я изо всех сил пытаюсь проснуться, и в конце концов мне удается открыть глаза, только чтобы обнаружить, что какая бы лихорадка ни поразила меня раньше, она только усилилась, пока я спала. Я лежу на животе на кровати и протираю рукой глаза, пытаясь собраться с мыслями. У меня болит горло, оно пересохло. Моя кожа покраснела, и все болит, особенно голова.

Рука ласкает мою спину и спускается вниз по бедру, обхватывая одну из моих ягодиц. Я слышу слабый звук грохота, почти похожий на раскат грома, за исключением того, что он исходит от тела, прижатого к моему.

Это полностью пробуждает меня. Я оглядываюсь через плечо и вижу Сэма, он смотрит на меня сверху вниз в своей ультра-собственнической манере, скользя рукой вверх и вниз по моей спине, как будто гладит меня.

«Я рад, что ты не боишься».

Эта мысль проносится у меня в голове в тот самый момент, когда глаза человека-дракона встречаются с моим взглядом. Я потрясена силой этой мысли, ее неистовством. Если бы я стояла, то, вероятно, споткнулась бы и упала. Тем не менее, голос подобен жидкому удовольствию, и я могу чувствовать эмоции владельца за словами/мыслями, которые проносятся в моем сознании.

О, вау. Так вот на что похожа ментальная связь? Это ошеломляет. Моя голова раскалывается, пока я изо всех сил пытаюсь привыкнуть к этому.

– Сэм? – шепчу я. – Это ты?

Раздается тихий смешок, как в моей голове, так и вслух, и человек-дракон одаривает меня полуулыбкой, выражение его лица крайне довольное. Он проводит затупленным когтем по моему бедру, словно зачарованный видом моего обнаженного тела, прижатого к его. «Ты думаешь, меня зовут Сэм? Это то, что ты говорила все это время? Меня это забавляет».

– Я не знала твоего имени, – отвечаю я. – Это имя показалось мне таким же хорошим, как и любое другое.

В моем сознании происходит странное копание, как будто он ныряет в мои мысли и пробирается сквозь их болото. «Ты выбрала это, потому что это звучало… безопасно. Мило. – Его зубы сверкают одновременно зловеще и привлекательно. – Значит, ты хочешь, чтобы я был милым? Это все? Мне жаль тебя разочаровывать».

Я чувствую, как мое лицо краснеет от смущения.

– Тебе не обязательно быть милым. Это была… просто мысль. Я немного боялась тебя. Я все еще… – Нет, это неправильно. Даже сейчас я больше нервничаю при «встрече» с ним, чем боюсь. Беспокоюсь, что он найдет во мне что-то, что ему не понравится.

«В тебе нет ничего, что бы мне не нравилось, моя сладкая Ээм. Нет… это неправильно. – Я чувствую, как он снова копается в моих мыслях. – Эми. Такой нежный, сладостный звук. Тебе идет».

Теперь я краснею еще сильнее, особенно когда его взгляд переходит на мое тело, и он снова ласкает мои ягодицы, этой праздной лаской, как будто я его игрушка.

– Тогда как тебя зовут?

Человек-дракон на мгновение задумывается, на его лице написана сосредоточенность. На его лице появляется удивление, а затем искренняя улыбка изгибает его губы.

«Раст. Я думаю, что так, но мне кажется, что это не все».

– Ты не помнишь?

Он проводит затупленным кончиком когтя по моей ягодице, рисуя круги на моей коже. С каждым мгновением мой разум проясняется все больше, но многое по-прежнему остается размытым и недоступным. «Воспоминания потеряны или сожжены. Они вернутся со временем… Я надеюсь. – Его пристальный взгляд останавливается на моем лице. – Твое присутствие в моем сознании помогает. Это укрепляет меня. Пара всегда привязывает своего самца».

Пара. Так что я точно его пара.

«Ты сомневалась? – Он наклоняется надо мной и прижимается губами к моему плечу, и я чувствую, как его язык скользит по моей коже. – После того, что мы пережили вместе? После того, как я отдал тебе свое семя?»

Я вздрагиваю от этого случайного, но эротичного прикосновения.

«Я… я просто не была уверена. Я не очень… сильная». – Я ненавижу, что моя неуверенность просачивается в мои мысли. Это ощущается гораздо более обнаженным, чем быть рядом с ним в постели без одежды. Я понимаю, что не могу скрыть ничего из того, что всплывает у меня в голове, потому что он это заметит.

«Твой вызов мне был необычен, но в конце концов я понял, в чем он заключался».

«Вызов?»

«Да. Когда ты затащила меня в чан с водой и потерлась об меня. Я понял, что именно тогда ты захотела спариться». – Его глаза блестят от удовольствия.

Теперь я по-настоящему краснею.

– Я не бросала тебе вызов.

Он замирает, и на его лице появляется обиженное выражение. «Ты не хотела, чтобы я предъявлял на тебя права? Ты прижалась своим ртом к моему. Пососала мой язык».

Я прячу лицо в одеяло, потому что это самый неловкий, откровенный разговор, который у меня когда-либо был. «Я… нет, я хотела этого». – Даже мой внутренний голос звучит пристыженно.

«Хорошо. Нет ничего постыдного в том, чтобы желать себе сильную пару, моя Эми». – Его рука снова скользит по моей попке, один палец обводит ложбинку между моими половинками. Я извиваюсь от этого интимного прикосновения, но в то же время очарована им, несмотря на бушующий во мне жар.

«Ты новичок в спаривании и застенчива. Я не стремлюсь смутить тебя, моя пара. Я только хочу узнать о тебе побольше».

– Это то, чего я тоже хочу… Раст. – Его имя странно звучит на моем языке.

Поток удовольствия захлестывает мой разум. «Мне нравится, когда ты произносишь мое имя. Я не Сэм».

– Я больше не буду называть тебя так. Мне жаль. Я должна был как-то тебя называть. – Я поднимаю голову и снова смотрю на него, и его глаза становятся почти полностью золотыми, его рука снова гладит меня по ягодицам. Один палец скользит вдоль моих бедер, и затем я задыхаюсь, когда он погружается во влагу там.

«Ты можешь называть меня своей парой. Это все, что мне от тебя нужно». – Его глаза блестят, и он наклоняется, чтобы снова прижаться ртом к моему плечу, облизывая мою кожу маленькими любопытными движениями языка. От одних этих легких прикосновений мои соски твердеют под одеялом, и я не могу сосредоточиться, потому что его рука находится у меня между бедер и гладит мои влажные складочки. Как будто мое тело больше не принадлежит мне. Это все его.

– Я… – я заикаюсь, когда он погружает в меня один палец и снова покусывает мое плечо. – Мне жаль. Все это для меня в новинку.

«Для меня это тоже в новинку. Мой разум превратился в сплошной лесной огонь с тех пор, как я прошел через Разлом. Однако, когда твой разум связан с моим, я чувствую себя намного яснее. Мои мысли следуют прямыми путями, а не извилистыми, наполненными дымом. – Он трется носом о мою шею сзади и просовывает палец глубоко внутрь меня. – Мне нравится, что ты все еще влажная от моего семени, моя пара».

Я стону, как от его грязных мыслей, проскальзывающих в моей голове, так и от пальца, который проникает в меня.

– Мне нужно встать и принять душ…

«Зачем? Мне нравится, когда ты окутана моим запахом. Зачем смывать мое семя, когда я собираюсь наполнить тебя еще больше? – Его язык скользит по моему затылку. – Или тебе слишком плохо от моего возбуждения, чтобы позволить мне засунуть свой член в твое влагалище и доставить тебе удовольствие?»

Я дрожу от образов, проносящихся в моей голове. Но я была больна…

– Твой огонь?

Он посылает мне визуальный образ своих зубов, сомкнувшихся на моем горле, даже когда он входит в меня, и я снова стону, потому что вижу это его мысленным взором, и это за гранью эротики – видеть, как он вот так трахает меня. «Я отдал тебе свой огонь, чтобы мы могли быть единым целым. – Его пальцы проводят по моей шее, поглаживая болезненность там. – Но я должен сделать это только один раз. Я больше не причиню тебе боли. Это было необходимо, если я хотел дать тебе свое семя, иначе я бы сжег твое сладкое влагалище изнутри». Даже произнося это, он просовывает в меня еще один палец и сильно толкается, оставляя меня дрожащей и полной желания. Боже, мое тело издает самые влажные звуки, и я могу сказать по нашей мысленной связи, что он находит это невероятно сексуальным. Он думает, что все, что я делаю, сексуально. Это потрясающе. Его разум настолько силен, что это почти ошеломляет.

– Раст, – выдыхаю я, ослепленная им. Я просто все еще так удивлена, что он хочет меня. Я ведь обычная, тихая Эми с больной ногой.

«Я не вижу перед собой ничего обычного, – говорит он мне хриплым от жара голосом. Он наклоняется ближе, и когда я поворачиваю голову, он прикусывает мое ухо своими острыми зубами. – Я вижу свою прекрасную, хрупкую половинку, у которой мягкое, податливое тело, сильный ум и самый невероятный аромат. Я хотел тебя с того самого момента, как почувствовал твой запах».

– Мои трусики, – шепчу я, вспоминая. – Ты нашел их. Ты учуял мой запах на них.

«Да. Я охотился за тобой с тех пор, как уловил твой запах в тот день».

– Я оставила их, чтобы ты нашел. Чтобы кто-нибудь нашел. Хотя я думала, что другой дракон был тем, кто пришел за мной. А потом ты убил его. – Я думаю о смятении и беспокойстве тех дней, о страхе, который я испытывала перед ним. Как ни странно, я больше не боюсь. Может быть, это потому, что наши умы связаны, но я знаю, что он никогда не причинил бы мне вреда. – Я все еще не могу поверить, что ты это сделал.

Горячий укол ревности пронзает мои мысли. «Я никому не позволю прикоснуться к тебе».

– Я не хочу другого, так что это хорошо, – говорю я ему.

Ревность немедленно проходит. «Тогда ты понимаешь, почему я должен был уничтожить его».

Это та часть, с которой я все еще пытаюсь примириться. Но для него насилие – это образ жизни. Я изо всех сил пытаюсь взять себя в руки. Чувствовала ли Клаудия то же самое? Была ли она тоже ошеломлена таким сильным присутствием в ее сознании? Были ли у нее проблемы с формированием связных мыслей? Или это больше связано с пальцами, которые проникает глубоко внутрь меня, имитируя его член, и едва уловимым теплом его дыхания на моей шее? Я пытаюсь сосредоточиться, потому что хочу так много узнать о нем.

– Итак… Раст… – я произношу его имя, прокручивая его в голове. Это коротко и жестоко. Я думаю, это подходит ему больше, чем гораздо более мягкое – Сэм. – Ты помнишь свое имя. Ты помнишь другие вещи из своего мира?

Он замолкает, его пальцы замирают внутри меня. Это заставляет меня ерзать, потому что я не осознавала, как сильно хотела, чтобы он продолжал это делать, пока он не прекратил. Усмехнувшись, он снова утыкается носом в мою шею и начинает неторопливые толчки. «Если я попытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, кроме тела моей пары, то в данный момент я ни о чем не смогу думать. Но, возможно, они дойдут до меня по крупицам. Впрочем, ты можешь задавать мне вопросы, если они у тебя есть. – Его пальцы проникает глубже, даже когда он раздвигает мои бедра, и я чувствую, как его обжигающее тело – теплее, чем даже мое разгоряченное – движется надо мной.

Трудно сосредоточиться. Есть так много вещей, о которых я хочу спросить. Сколько ему лет? Есть ли у него семья? Кем он был раньше? Как назывался его мир? Была ли у него раньше пара? Я пытаюсь сосредоточиться, но меня отвлекает то, как он нежно приподнимает мои бедра, пока я не оказываюсь на коленях, прижавшись щекой к одеялу. По всему телу разливается румянец, когда я понимаю, что это та же самая поза, в которой я была… прошлой ночью, когда он взял меня.

«Я хочу взять тебя снова, – мурлычет он у меня в голове. – Если только у тебя не болит слишком сильно?»

Это боль другого рода, – думаю я, и когда он хихикает у меня в голове, я понимаю, что он это услышал. Тем не менее, это правда. Глубоко внутри у меня все болит, и когда его пальцы выскальзывают из моего тепла и оставляют меня опустошенной, я хнычу.

«Нет, пара, – говорит он мне в моей голове. – Воин-дракони вступает в брак только один раз и на всю жизнь. Ты моя, а я твой».

Мое глупое, романтичное сердце трепещет от этого. «Правда?»

«Мужчина может отдать свой огонь только один раз, потому что это привязывает самку к его духу. Если мы спариваемся с недостойной самкой, мы проливаемся ей на спину, чтобы дать ей понять, что она отвергнута».

Господи, это звучит оскорбительно. Я не знаю, что и думать. Он проделывал это со многими женщинами? Теперь это я ревную.

«Не беспокойся по этому поводу. С тобой этого никогда не случится, милая. – Он снова утыкается носом в мою шею, даже когда я чувствую жар его члена, прижимающегося ко входу в мое лоно. – Ты забрала мой огонь. Ты полностью принадлежишь мне. Твой запах изменится, чтобы соответствовать моему, твои мысли принадлежат мне… вся ты будешь моей».

«Вся я?» – я дрожу.

«Вся, – соглашается он. – Особенно твое влагалище». – И он толкается в меня.

Я задыхаюсь, потому что он большой, и мое тело напрягается, сопротивляясь вторжению. Однако долю секунды спустя моя киска как будто приветствует его, потому что все напряжение спадает, и тогда я чувствую себя потрясающе. Это похоже на то, что он почесывает зуд, о котором я до сегодняшнего дня и не подозревала, и я не могу удержаться, чтобы не прижаться к нему спиной, когда чувствую, как он выпрямляется, его руки на моих бедрах. Он опускается на колени позади меня, его бедра прижимаются к моим, его член так глубоко во мне, что это шокирует.

«У тебя больше нет вопросов?» – спрашивает он и вращает бедрами, одновременно произнося это у меня в голове.

Ужасно трудно думать, когда он вот так находится внутри меня. Боже, мне даже дышать трудно. Я просто хочу зарыться кулаками в одеяло и купаться в ощущении того, что меня вот так наполняют. Мои пальцы ног поджимаются, когда он входит в меня, и когда его следующий толчок такой же твердый и требовательный, мой вздох превращается в полу-всхлип. Меня переполняют эмоции и ощущения одновременно. Но… вопросы.

– Я… да, – выдыхаю я. – Ты… ты воин?

«Генерал, – с гордостью говорит он мне. – Вот почему у меня такие длинные когти. – Он останавливается надо мной. – Раньше это было важно. Сейчас это не имеет значения».

– Генерал? – эхом отзываюсь я. – В армии?

«В некотором роде. Все дракони служат нашим салорианским повелителям. – Волна ненависти захлестывает его мысли. – Пусть они горят во всех огнях всех мыслимых адов».

«Я не буду думать о них, когда буду внутри тебя», – говорит он мне и делает еще один глубокий, раскачивающий толчок, который, кажется, потрясает меня до глубины души.

Ох.

– Ты так много помнишь, – выдыхаю я, едва в состоянии сосредоточиться. Зор и Эмма – потому что я должна думать о них как о паре – упомянули салорианцев. – Ты не такой, как другие.

Он все еще нависает надо мной.

«Другие? – спрашивает Раст, и я чувствую, как он роется в моих воспоминаниях в поисках ответов. – Какие другие?»

– Другие… другие драконы, – выдавливаю я, и моя киска пульсирует вокруг его твердой длины. О боже, я собираюсь кончить просто от того, что он вот так находится внутри меня. Я слишком чувствительна, слишком полна всего. Я едва могу думать. Я поглощена его эротическими мыслями и ощущением его члена внутри меня.

Одна большая рука хватает меня сзади за шею и прижимает к кровати, и, должна признаться, мне становится еще жарче от осознания того, что я прижата и не могу встать. Я громко стону, мое тело крепко сжимается.

«Другие дракони? – спрашивает он. – Они стремятся стать твоей парой?»

Его мысли бешеные, разъяренные.

– Нет, – выдавливаю я, когда он опускает другую руку и начинает манипулировать моим клитором, как будто он полон решимости заставить меня кончить прежде, чем я смогу подумать о ком-то еще. – Сестра… подруга. Друг… – О боже, он прикасается ко мне, и тогда я чувствую, как все мое тело воспламеняется. Я снова всхлипываю, потому что это так невероятно, и я так близко.

Прилив неистового удовольствия проносится из его сознания в мое. «Хорошо. Ты моя. Они не смогут заполучить тебя».

«Твоя», – соглашаюсь я, потерявшаяся в своей нужде. Сейчас я говорю про себя, потому что слишком ошеломлена, чтобы формулировать слова. Я просто хнычу снова и снова.

«Ты принадлежишь мне», – снова заявляет Раст и жестко входит в меня. Он прижимает мои бедра к себе, а затем начинает медленно двигаться, набирая медленный, устойчивый ритм, который заставляет меня вскрикнуть в считанные мгновения. Каждое движение заставляет меня кончать еще сильнее, пока мне не начинает казаться, что мои оргазмы просто наслаиваются один на другой в одной большой, бесконечной, непрекращающейся кульминации. Между этим и лихорадкой я едва осознаю, когда он останавливается, когда его сперма разливается внутри меня жаром, и он прижимает меня к себе, облизывая мою шею с приливом собственнических мыслей.

Но затем он соскальзывает с меня и притягивает мое тело обратно к себе, осторожно кладя мою больную ногу себе на бедро, как будто знает, что ее нужно подпереть, когда она болит. Он прижимает меня к своей груди, и на этот раз его член все еще глубоко внутри меня, когда он расслабляется, его ноги переплетаются с моими. Он обнимает мою грудь одной рукой, лениво поглаживая и дразня мои соски.

«Мне нравится прикасаться к тебе вот так. Мне нравится чувствовать твое влагалище». – Словно в доказательство этого, Раст ласкает мой сосок, и это заставляет мою киску сжиматься в ответном толчке.

«Пожалуйста, – я тяжело вздыхаю, измученная. Его постоянный поток мыслей и прикосновений, которые он продолжает дарить мне, внезапно становятся невыносимыми. Усталость накрывает меня, как одеяло. – Я думаю, мне нужно немного отдохнуть».

Он утыкается носом в мою шею, лижет ухо. «Хорошо. Пусть огонь закончит свою работу. Ты все еще слишком слаба. – Его рука скользит к моему животу, и он гладит меня там, как будто не может удержаться, чтобы не прикоснуться ко мне. Затем он замолкает. – Эти другие. Это они причинили тебе вред?»

«Причинили мне вред? – Воспоминание о моей больной ноге промелькнуло у меня в голове. – О, нет, это старая рана».

Он хмыкает. «Хорошо. Если они причинят тебе боль, я уничтожу их всех».

Я не знаю, кажется ли мне это милым или тревожным. Может быть, немного и того, и другого. «Клаудия – моя сестра. Ее супруг – Кэйл. Саша мне как сестра. А Эмма – моя подруга. Все они связаны. Мы должны лететь обратно в Форт-Даллас и вскоре встретиться с ними…»

«Нет».

«Нет?» – эхом отзываюсь я, слишком уставшая, чтобы даже смотреть на него. Я проваливаюсь в сон, пульсация моей киски сменяется пульсацией головной боли, когда темнота снова овладевает мной.

«Нет, моя Эми, – Раст обещает. – Ты принадлежишь мне и никому другому».

Прежде чем я успеваю запротестовать, я проваливаюсь в сон.

Глава 14

РАСТ

Моя пара погружается в изнуренный сон рядом со мной. Лихорадка, которая приходит с огнем, поглощает ее, и ее веки трепещут, даже когда она спит. Я наблюдаю за ней, не в силах оторвать взгляда. Она такая совершенная, такая хрупкая. Я никогда не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, просто глядя на нее. Она спасла меня.

Даже этот ужасный мир, который я так долго ненавидел, не кажется таким плохим теперь, когда она в нем.

Я провожу кончиками пальцев по ее плечу и вниз по руке, потому что не могу перестать прикасаться к ней. Мне все еще трудно поверить, что она здесь и она моя после стольких лет. Даже когда я сосредотачиваюсь на Эми, в мои мысли вторгаются другие вещи.

Воспоминания.

Теперь, когда огонь, который так долго пожирал мой разум, превратился в дым, я начинаю вспоминать другие вещи. Не все сразу, но размышления о том, что я сказал ей ранее, высвободили несколько фрагментов.

Я помню салорианцев. Зловещая элита моего народа. Я помню их в длинных одеждах и их высокие, строгие здания, наполненные садами и скульптурами. Я помню пиры, которые они устраивали, когда насыщенные, сочные ароматы доносились из-за городских стен, даже когда мой народ боролся за еду. Я помню, каково это было – быть выбранным из рядов солдат и произведенным в генералы. Это дало мне авторитет… даже несмотря на то, что я ненавидел тех, кому служил. Я был важен. Я был могущественен. Я мог бы использовать свой титул и свои навыки, чтобы получить привилегии для своего народа, больше еды для своей семьи.

Однако ничего из этого не произошло. Вместо того чтобы спасти мою семью, они поработили их и предали меня. Я думаю о своем брате Хитааре. Я помню его, его доброе выражение лица и смеющиеся глаза. Я помню, он любил музыку и не любил драться, даже в боевой форме. Я помню его мягкую улыбку.

Я помню, как салорианцы раздавили его разум, как яичную скорлупу, и превратили его в солдата. Я помню, как отчаянно использовал свой титул, свои привилегии, все, что угодно, чтобы попытаться освободить моего брата от воинской повинности. Отправить его обратно в нашу бедную деревню в песках, где у него мог бы быть шанс на счастливую жизнь, свободную от яда салорианского контроля над разумом и их бесконечных войн.

Они смеялись надо мной.

Мои руки сжимаются, мои остриженные когти отчаянно пытаются вцепиться во что-нибудь и уничтожить это при воспоминании. О насильственной смерти Хитаара в первом сражении, в которое он вступил, не в силах сопротивляться ошеломляющим приказам своего салорианского лидера.

Что хорошего в том, чтобы быть генералом, если ты ведешь свой народ на бойню?

Рядом со мной Эми хнычет во сне, и я наклоняюсь над ней, убирая потные волосы с ее бледного лица. Моя пара. Главный приз. Я помню, как салорианцы утаили от нас обещание найти себе пару. Что мы могли бы отслужить свой срок, а затем вернуться в земли спаривания, чтобы летать и бросать вызов достойным самкам. Я помню, что все мужчины сражались за эту честь.

Я не знаю ни одного из моих друзей, у которого когда-либо был такой шанс. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить лица, имена, которые служили достаточно хорошо, чтобы удостоиться такой чести, но я ничего не вспоминаю.

Интересно, лишили ли салорианцы и этого мой разум?

Разочарование и ярость переполняют мой разум. Чем больше я вспоминаю, тем больше злюсь. Этот мир плох, с его отвратительными запахами и странной атмосферой, которая так легко приводит меня в ярость. Но я думаю о своей Родине, и я хочу уничтожить каждого салорианца, которого когда-либо увижу. Я хочу раздавить их своими когтями, оторвать им головы и заставить страдать. Я хочу, чтобы они пресмыкались, потели и служили как рабы, как это делали мы, дракони.

Я хочу, чтобы они были унижены.

Я хочу отомстить за Хитаара.

Все эти мысли нахлынули снова с каждым мгновением, и я чувствую, как ярость просачивается обратно сквозь трещины, готовая снова поглотить меня. Я наклоняюсь ближе к своей паре, вдыхаю ее запах, который даже сейчас смешивается с моим собственным.

Тот мир – мое прошлое. Она – мое будущее.

Я могу негодовать из-за несправедливости моего прошлого, обращения с моим народом, убийства моего брата. Я могу позволить этому поглотить меня, или я могу сосредоточиться на этом новом мире, в который я попал. Я думаю о Разломе, и своим присутствием он похож на пульсирующую рану в моем сознании. Я никак не смогу вернуться в свой родной мир через эту дыру в небесах. Нравится мне это или нет, но сейчас мое место здесь, в этом мире.

Рядом с Эми.

Я могу начать с ней новую жизнь. Я думаю, я даже могу быть счастлив с ней, чтобы сосредоточить свои мысли и заявить права на ее прекрасное тело. Мы можем завести детенышей полудракони, свить себе гнездо и спокойно жить своей жизнью. По-моему, это звучит приятно.

Хитаару понравилась бы такая жизнь.

От горя у меня перехватывает горло, и я наклоняюсь к своей паре, крепко прижимаю ее к себе. Я не могу изменить прошлое, – напоминаю я себе. – Салорианцы находятся по другую сторону Разлома, а я здесь. Я должен забыть их. Моя потребность в мести не имеет значения, когда мне некому мстить.

Эми – единственное, что сейчас имеет значение. Я прижимаюсь носом к ее коже и жду, пока она проснется, пока ее тело привыкнет к моему огню. Как только она вернется ко мне, мы сможем начать нашу совместную жизнь.

Мы можем начать все сначала.

Этого будет достаточно. Так и должно быть.

* * *

Я дремлю рядом со своей парой, сохраняя бдительность в отношении незваных гостей, которые могут вторгнуться на мою территорию. Так далеко от человеческих гнезд, в небесах тихо, и ничто не задевает мой разум. Почти умиротворяюще быть вот так одному, без жужжания мыслей других дракони на задворках моего сознания, но это также… по-другому. Думаю, когда я терялся в огне разума, мне было легче. Теперь, когда я вернулся к себе, все кажется странным. Возможно, просто этот человеческий мир странный, и со временем я к нему привыкну.

Я чувствую, что она возбуждается, и остаюсь неподвижным, мне любопытно понаблюдать за ней и увидеть ее реакцию. Я чувствую, как ее разум раскрывается для меня, как цветок. Она еще не умеет держать свои мысли при себе, и они потоком хлынули в мою голову. Возникает шквал замешательства и удивления, мышечных болей и жара, а затем всепоглощающая волна застенчивого удовольствия, когда она понимает, что я все еще прижимаюсь к ней. Я наслаждаюсь этим, впитываю это в себя.

Она на мгновение задумывается, а затем медленно выскальзывает из моих объятий, а затем и из кровати. Она смотрит на меня сверху вниз, чтобы убедиться, сплю ли я, и поэтому я держу глаза закрытыми, притворяясь, что сплю еще мгновение. Ее разум неуклюже вонзается в мой, но в нем нет вопроса, поэтому я не отвечаю. Через некоторое время она поворачивается и направляется к ящику с водой, где бросила мне вызов.

Странно.

Ее мысли – хаотичный вихрь. К неловкости примешиваются нотки удовольствия, и каждый раз, когда она думает обо мне, ее мысли становятся теплее. Она думает о моем чувстве собственничества, и я чувствую, как она дрожит. Образы других людей – сестры с рыжими волосами, другого дракона, других женщин и их драконов – проплывают в ее голове, и тогда я чувствую ее всепоглощающую печаль и замешательство. Она включает воду и встает под нее, дрожа от холода дождя, барабанящего по ее коже.

Еще больше грустных мыслей проносится в ее голове, и я встаю, чтобы встретиться с ней лицом к лицу. Мне не нравится ее печаль. Если я должен прогнать это с помощью повторных спариваний, то я так и сделаю. В конце концов, если она забирается в ящик с водой, разве это не означает, что она хочет снова спариться? Мой член поднимается в ответ на это. Какая она похотливая, какая податливая. Это приятный сюрприз. Я знал, что иметь пару было бы приятно, но я не представлял, какие глубокие чувства испытаю к ней так быстро.

Я открываю дверь и вхожу.

Эми поворачивается и ахает, чуть не роняя скользкий брусок, который сжимает в руках.

– О боже, ты меня напугал!

«Как? Я нахожусь в твоем сознании».

Она прикрывает свои груди и развилку бедер руками, и волна взволнованных эмоций захлестывает мою голову.

– Я… Я думала, ты спишь. – Она опускает взгляд на мой член, который уже возбужден от потребности в ней, и я чувствую возбуждение, которое в ответ пронизывает ее разум.

Ах, моя пара. Она совершенна. «Ты находишься в брачной коробке, поэтому я решил присоединиться к тебе».

– Брачной… коробке? – эхом отзывается она, и ее щеки краснеют от смущения. – Это для душа, а не для совокупления.

«Мы соединились в этом, – рассуждаю я, даже когда подхожу к ней поближе. Я обнимаю ее за талию, осторожно прижимая к себе, чтобы она не потеряла равновесие из-за больной ноги. – Тогда разве это не брачная коробка?»

– Ладно, пусть так. – Она притворяется, что не обращает на меня внимания, и намыливает ладони, затем растирает ими руки и живот. Через мгновение она бросает на меня взгляд через плечо. – Ты собираешься смотреть, как я купаюсь?

«Почему бы и нет? Мне нравится смотреть на тебя. – Я проскальзываю ей за спину и глажу ее бедра. – Или ты предпочитаешь, чтобы я сам вымыл тебя, прежде чем мы снова соединимся?»

«Снова?» – Это пронзает ее сознание удивлением.