Текст книги "Огонь в его ярости (ЛП)"

Автор книги: Руби Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Мы всегда могли бы вернуться в город, в сторону Форт-Далласа, – предлагаю я, думая о своей сестре.

Я сразу же чувствую, как его мысли темнеют и становятся немного менее ясными. «Нет. Ты моя. Я не собираюсь делить тебя ни с кем другим».

Я хочу отметить, что то, что я увижу свою сестру, не означает, что я «разделю» свое внимание, но я знаю, что драконы борются с яростью, которая поглощает их мысли. Я знала, что так и будет, и, хотя это расстраивает, я придумаю способ как-нибудь передать сообщение Клаудии. На данный момент мое внимание должно быть сосредоточено на Расте.

«Пока мы вместе и это безопасно, мне все равно, куда мы пойдем, – сонно говорю я ему. – Выбирай сам».

Он наклоняется и кусает меня за ухо. «Мы найдем тебе самое лучшее гнездо, моя пара. Я обещаю тебе это».

Я почти уверена, что у меня это уже есть, потому что он в этом замешан, но я слишком устала, чтобы спорить.

Глава 18

Эми

Это чудесная, изнурительная ночь, и в итоге мы занимаемся любовью еще как минимум дважды, прежде чем Раст, наконец, устает и позволяет мне поспать дольше часа. Не то чтобы я возражала. Втайне мне нравится быть такой сексуальной, что он не может оторвать от меня своих рук больше часа. Однако к тому времени, когда я просыпаюсь, солнце стоит высоко в небе, щебечут птицы, а Раст все еще крепко спит, свернувшись калачиком рядом со мной в постели.

Я зеваю и смотрю на большую открытую дыру в нашей комнате, еще не совсем готовая вставать с постели. Он прав в том, что нам нужно найти место получше, чтобы остановиться. На открытом воздухе все в порядке, но как только начнется ливень, все внутри покроется плесенью. Я знаю, что Клаудия жалуется на то же самое в своем «гнездышке». Нам нужно место, достаточно просторное, чтобы Раст мог с комфортом принять боевую форму – на что этот гостиничный номер на самом деле не подходит, – и нам нужно место, где мне тоже будет комфортно. Что это за здание, я не уверена. Мы что-нибудь придумаем.

Пока я размышляю над этим, влетает жирный голубь и садится на карниз, воркуя. Я улыбаюсь при виде этого. Мне нравится, какие бесстрашные птицы вокруг Раста. Похоже, они вообще не боятся драконов, и в этом есть ирония судьбы, потому что люди ужасно боятся драконов. Забавно, как устроен этот мир. Я наблюдаю, как птица важно расхаживает по краю, а затем хлопает крыльями, прежде чем опуститься на землю.

Затем я хмурюсь. Похоже, на ноге у этой штуки есть пятно яркого цвета. Я сажусь, потому что не совсем уверена, что видела. Может быть, мне все это мерещится, или это игра света.

Рука Раста крепче обхватывает меня за талию. «Что такое?»

«Мне кажется, у этого голубя что-то на ноге, – тихо говорю я ему. – Он мог бы быть почтовым голубем».

«Почтовый голубь?»

«У него может быть сообщение от других людей! – Я взволнованно похлопываю его по руке. – Мы должны поймать его!»

Я чувствую, как волна неприязни к птице захлестывает его разум. «Что, если я не захочу этого делать? Мне нет дела до других людей, Эми. Я хочу только тебя».

«Тогда сделай это для меня, – ласково прошу я его. – Потому что я хочу посмотреть, что есть у этой птицы».

Он хмурится, глядя на меня еще мгновение, как будто то, чего хочу я, противоречит тому, чего хочет он. Мне любопытно, как он отреагирует. Я знаю, что он борется со своим собственничеством, но я не собираюсь жить в мыльном пузыре всю оставшуюся жизнь. Больше нет. Не тогда, когда пребывание с ним дало мне почувствовать вкус свободы.

Я не могу вернуться к Эми, потерянной принцессе в башне. Я приближаюсь к новой Эми, крутой наезднице драконов. Хотя я еще не достигла этого, я чувствую себя намного ближе к ней, чем к той мечтательнице, которой я была.

Раст продолжает задумчиво смотреть на меня, а птица снова воркует и встряхивает крыльями. Я задерживаю дыхание, боясь, что голубь улетит. Мой человек-дракон одним быстрым движением вылетает из кровати, так быстро, что становится не более чем золотистым пятном. Он хватает птицу прежде, чем она успевает улететь, и жестко приземляется на край оконного проема, плавно покачивая золотистой кожей и развевающимися волосами.

Я задыхаюсь, пытаясь встать с кровати, потому что, похоже, Раст в нескольких дюймах от того, чтобы полностью вывалиться из пентхауса. Одеяла запутываются вокруг меня, и я дергаюсь, приземляясь на пол в кувырке.

«Я могу менять форму, – говорит он мне с успокаивающей мыслью. – Не причиняй себе вреда, преследуя меня. Твоя птичка у меня. Успокойся. Она не двигается».

Мне удается подняться на ноги и обернуть простыню вокруг тела, чувствуя смущение от того, какая я неуклюжая. Вот тебе и задира Эми. Детские шажки, говорю я себе. Но я доберусь туда. Я поднимаю голову и вижу, что Раст тоже поднимается на ноги, сжимая птицу в когтистых лапах. Конечно же, здесь очень тихо.

Я прихрамываю к нему, и тут у меня в горле образуется комок ужаса.

– О, Раст, – тихо говорю я, забирая голубя из его рук. Птица не двигается. Шея голубя изгибается под неудобным углом, и я чувствую прилив горя. Должно быть, Раст приземлился на него, когда пытался схватить. Бедный голубь. Я провожу пальцем по его покрытой перьями голове, как раз в тот момент, когда замечаю записку на его лапке. – Он мертв.

Он хмыкает. «Завтрак, как ты это называешь».

Я бросаю на него взгляд, полный ужаса.

– Это был чей-то питомец. Я не могу это есть.

Выражение лица Раста любопытное. «Это мясо».

– Теперь это так! – Я указываю на мертвую птицу. – Но он чей-то дрессированный питомец. Был чьим-то дрессированным домашним питомцем. Мы не едим кошек, точно так же, как не едим домашних птиц.

«Ты расстроена».

– Так и есть! Кто-то ждет, что он вернется, а он никогда этого не сделает. – Моя нижняя губа дрожит при этой мысли. Почему я испытываю столько горя из-за случайно убитой птицы? Это потому, что кто-то ждет меня дома? Или я просто веду себя как ребенок по этому поводу? Я смаргиваю свои глупые слезы, потому что Раст придвигается ко мне, утыкаясь носом в мою шею и волосы, его мысли полны извинений. Он не хотел убивать его. Я знаю, что он этого не хотел. Он просто не понимал, насколько птица была хрупкая. Во всяком случае, это моя вина, что я попросила его схватить ее. Если это действительно чей-то питомец, то, возможно, я могла бы завести себе такого же.

Еще один жизненный урок, который принцесса Эми должна вбить себе в голову. Я вздыхаю и переворачиваю бедную маленькую мертвую птичку, разглядывая красную трубочку на ее крошечной ножке.

– У нее определенно есть сообщение.

«Я не понимаю, – говорит мне Раст, потирая мои руки. – Она не может говорить. Она – птица».

– Письменное послание, как в моих книгах.

«Истории?» – теперь он заинтересовался. Из наших бесед я знаю, что ему трудно понять, что такое письменный язык. Похоже, что у дракони этого нет, а если и есть, то у салорианцев, и они не поделились этим с ними. Это просто еще одно различие между их народами. «О чем говорится в этой истории?» – спрашивает он.

– Давай посмотрим, – бормочу я и протягиваю ему птицу, чтобы отсоединить трубочку от крошечной ножки. Она открепляется, и тогда я вытаскиваю маленькую свернутую записку из миниатюрной трубочки и разворачиваю ее. Бумага невероятно крошечная, но почерк очень аккуратный и ровный.

ФОРТ-ШРИВПОРТ ОЧЕНЬ МАЛЕНЬКИЙ, НО ПРОЦВЕТАЮЩИЙ ГОРОД. МЫ ХОРОШИЕ ЛЮДИ. В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ МЫ НАХОДИМСЯ В ОСАДЕ КОРОЛЕВСКОГО ДРАКОНА, КОТОРЫЙ ОТКАЗЫВАЕТСЯ УХОДИТЬ. ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ НАМ, ЕСЛИ СМОЖЕТЕ. НАШИ ЛЮДИ ГОЛОДАЮТ, ПОТОМУ ЧТО МЫ НЕ МОЖЕМ ПОКИНУТЬ ГОРОД, А ЗАПАСЫ НА ИСХОДЕ. СТАРПОМ, ДЖОАННА

Я перечитываю записку еще дважды и, аккуратно складывая ее, смотрю на Раста.

– Я понятия не имела, что в Шривпорте есть маленький форт. Должно быть, он недавно образованный. Я слышала об Орлеане, Далласе и Талсе, но не о Шривпорте. Это недалеко отсюда.

«Для меня это ничего не значит, – говорит мне Раст. – Я не знаю этого места».

Я тоже не знаю. Мне не так много лет, чтобы помнить об этом что-либо, кроме того, что это где-то в Луизиане.

– Держу пари, мы могли бы найти карту и проехать по старым дорогам, чтобы добраться до него. Большинство указателей все еще установлены, особенно те, что стоят у дорог. Мы можем поехать к ним и помочь им.

«Помочь им? – Раст рычит с явным неодобрением, и его глаза мерцают еще темнее. – С чего бы нам им помогать?»

– Ты слышал, что они написали, – говорю я ему, встряхивая запиской. – Они умирают с голоду. Королевский дракон – это дракон-самец – не выпускает их из своего города. Они не умеют охотиться. Если это что-то вроде Форт-Далласа, то все зависят от того, что принесут охотники или что можно добыть. И если район, в котором они находятся, уже зачищен… – я с трудом сглатываю при этой мысли. – Кто-то ждет в Форт-Шривпорте, надеясь, что эта птица вернется. Что они будут спасены.

За исключением того, что я убила их птицу. Их единственным шансом на выживание могу быть я с моей больной ногой и моим злым, властным драконом. «Мы должны пойти туда».

«Нет. Я запрещаю это».

– Ну, это действительно мило и все такое, но это не тебе решать.

Он делает шаг вперед, ноздри раздуваются, глаза темнеют от гнева. Одна рука обхватывает мое горло в хватке, которая могла бы быть либо собственнической… либо угрожающей, если бы я не знала его лучше. «Нет? Разве не у меня одного есть крылья? Я контролирую, покинем мы это гнездо или нет».

Я моргаю, глядя на него, совершенно спокойная.

– Если ты пытаешься запугать меня, то это не сработает. Я понимаю, что ты ревнуешь, Раст. Я чувствую это в твоей голове даже сейчас. – Его мысли мрачны и полны ревности при мысли о том, что я нахожусь рядом с другими людьми. – Но я не позволю умирать людям, если мы можем им помочь.

Он поглаживает мою шею пальцами, удивленный отсутствием моей реакции. «Ты меня не боишься?»

Я фыркаю. «Нет. Ты скорее встанешь на колени и будешь лизать мою киску, чем будешь душить меня».

Удивленная улыбка появляется на его лице, а затем его глаза вспыхивают возбуждением. «Мне нравится эта идея».

– Сосредоточься, детка. – Я похлопываю его по груди. Я изучаю своего дракона точно так же, как он изучает меня. В нем много бахвальства и ярости, но он также прислушивается ко мне. – Если это королевский дракон, зачем ему нападать на город?

«Он чует пару, и она прячется от него», – немедленно говорит он, его глаза снова становятся золотыми, когда он проводит кончиком пальца по моему горлу.

– Правильно. – Становится все труднее сосредоточиться, потому что даже это маленькое прикосновение заводит меня. – Мы можем предупредить их об этом. Помочь им понять, как справиться с ситуацией.

«А если их самцы попытаются прикоснуться к тебе? Пытаются вдохнуть твой аромат?» – его мысли сразу же темнеют.

– Если кто-нибудь из тамошних мужчин попытается прикоснуться ко мне, ты волен съесть их всех. – Я думаю о мерзких ополченцах в Форт-Далласе и их грубых замечаниях. Мир, вероятно, был бы лучше, если бы не было нескольких таких придурков, как те. – Но там могут быть семьи. Дети. Они умирают с голоду.

Его взгляд становится отстраненным. «Я знаю, каково это – голодать».

Я ухватываюсь за это.

– Вот именно. И ты знаешь, в какое отчаяние это может привести человека. Мы можем помочь им, Раст. Ты сам сказал, что хочешь найти новое место для гнезда. Почему бы нам не отправиться на разведку в этом направлении? Мы можем посмотреть, на что это похоже, помочь им, а затем отправиться в путь. – Я бросаю взгляд на мертвую птицу, все еще лежащую в одной из рук Раста. Я была бы не прочь узнать, есть ли еще такие птицы-посыльные. Таким образом, я могла бы отправить ответное сообщение Клаудии, дать ей знать, что со мной все в порядке.

Или, что еще лучше, может быть, Раст побудет среди людей и решит, что они не все так уж плохи, и мы сможем вернуться к моей сестре.

«Я никогда не буду видеть в людях ничего, кроме врагов», – говорит он мне, нахмурившись.

– Теперь я знаю, что ты ошибаешься, – легко говорю я ему, протягивая руку, чтобы погладить его сильную челюсть. – Потому что ты спарился со мной.

«Ты другая. Ты моя. – Его глаза снова вспыхивают ярким золотом. – Вся моя».

– Люди не все плохие, – замечаю я. – Я не говорю, что ты должен быть с кем-то лучшими друзьями. Я просто говорю, что мы можем помочь им, не ставя под угрозу то, кто мы такие.

«Мне это не нравится, – предупреждает он меня, и в его выразительных глазах мелькает беспокойство. – Мне не нравится мысль о том, что я подвергаю тебя опасности».

– Опасности? – Я качаю головой. – Я в безопасности. Я с тобой. Этот дракон и глазом не моргнет в отношении меня, потому что я с тобой, верно?

«Я имел в виду людей. – Он посылает мне в голову визуальный образ моей больной ноги, некоторых плохих воспоминаний, которые он почерпнул из моего пребывания в Форт-Далласе. Я понятия не имела, что он так усердно копался в моих мыслях. – Мне не нравится мысль о том, что они даже приблизятся к тебе».

– Мы что-нибудь придумаем. Я обещаю позволить тебе защищать меня настолько, насколько это возможно, – клянусь я ему. – Мы – команда. Мы пойдем на компромисс. Мы поможем городу и этой Джоанне. И я не буду разговаривать ни с какими мужчинами, обещаю.

Рычание, зарождающееся в его горле, медленно затихает. «И ты позволишь мне окутать тебя своим запахом еще до того, как мы приблизимся к ним».

«Окутать меня своим запахом? Конечно. Что ты имел в виду?»

Его глаза блестят, и он выбрасывает бедную мертвую птицу в зияющую дыру в стене. Я задыхаюсь, когда он направляется ко мне, в его глазах ясно читается намерение. Я точно знаю, что он имел в виду, когда сказал, что окутает меня своим запахом. Много секса, и много его тела на моем.

– Хорошо, – говорю я с дрожью в голосе. Отчасти это потребность, отчасти восхищение его опасным выражением лица. Неужели я думала, что он ручной? Я, должно быть, сошла с ума. – Но вымой руки, – шепчу я. – Птицы грязные.

Он тихо усмехается и подхватывает меня на руки, как невесту. «Может, пойдем поиграем в ящике с водой? Ты можешь снова бросить мне вызов».

Я краснею.

– Твое представление о вызове сильно отличается от моего.

«Ты можешь показать мне разницу», – говорит он мне с кокетливой мыслью.

Господи, помоги мне, но мне нравится эта идея.

Глава 19

РАСТ

После долгого, неторопливого спаривания и дневного сна моя Эми ходит по нашему гнезду, собирая вещи и решая, что нам нужно взять с собой. Она взяла одну из простыней из другой комнаты и делает из нее что-то вроде петли, которая, по ее словам, пригодится во время полета.

Я не спорю, пусть она поступает так, как ей нравится. Она радуется этому решению. Она беспокоится о незнакомцах, которые прислали птицу, но я чувствую волнение в ее душе. У нее есть миссия, у моей Эми, и она полна решимости довести ее до конца.

Я позволяю ей думать, что она выиграла наш спор. Что она убедила меня в мудрости нашей миссии.

Я вообще не думаю, что это разумно. Я думаю, что это, скорее всего, ловушка. Сообщение, посланное для того, чтобы привлечь дураков к их дому, чтобы их можно было уничтожить и отобрать их имущество. Например, забрать их рюкзаки – очень похожие на тот, который моя Эми набивает всем, что, по ее мнению, нам понадобится. Если бы я собирался кого-то ограбить, это именно то, что я бы сделал. Заманил бы их в ловушку, а затем уничтожил.

Я не могу сказать, что я не делал именно этого в прошлом. У меня нет никаких воспоминаний об этом, но это звучит слишком знакомо, чтобы я мог отмахнуться.

Но… люди глупы.

Они не будут думать, что их послание дойдет до человеческой девушки с мягким сердцем… и очень крупного, злого мужчины-дракони рядом с ней. Люди не могут причинить мне вреда, и у них никогда не будет шанса даже приблизиться к моей хрупкой Эми.

В ее теле нет ни капли жестокости.

А мои все поступки жестоки.

Пусть они делают все, что им заблагорассудится. Я буду защищать ее. Я заглянул в ее мысли, и это первый раз в ее жизни, когда она почувствовала себя сильной и способной. Она не чувствовала себя изолированной и беспомощной. У нее есть возможность помогать другим.

Я не отниму этого у нее.

Мы пойдем и посмотрим, чего хотят эти жалкие людишки, и если у них на уме что-то плохое, я уничтожу их пламенем и клыками.

* * *

На следующее утро мы быстро перекусываем, и Эми надевает ботинки, а затем взваливает на плечи свой рюкзак. Я так же быстро снова забираю у нее тяжелый рюкзак, потому что мне не нравится мысль о том, что она несет что-то настолько тяжелое. «Это будет долгий день. Позволь мне понести это».

Она морщит нос и вопросительно смотрит на меня.

– Но я хотела лечь тебе на спину.

«Это не имеет значения. Ты все равно устанешь. Позволь мне быть твоей силой. – Я страстно целую ее, чтобы заглушить любой протест, который она могла бы высказать. Когда мы расстаемся, она ошеломлена и раскраснелась от страсти, и я легко забираю у нее рюкзак, затем протягиваю ей длинную простыню, которую она сделала петлей. – Возьми это».

Эми ждет в гнезде, пока я спрыгиваю с края здания и в воздухе принимаю боевую форму. Я позволяю своим крыльям расправиться, ловя легкий ветерок, а затем на мгновение парю, наслаждаясь тем, как растягивается мое тело в этой форме. Две ноги – это прекрасно, но я чувствую себя сильным и властным вот так, и это само по себе радость. Я низко ныряю, затем поднимаю крылья, устремляясь обратно к зданию, где меня ждет моя пара. Ее рюкзак маленький, и его легко нести в моих когтях, и я держу его на одной передней лапе, когда скольжу обратно к дыре в стене и вхожу в комнату. Ее волосы развеваются на ветру, который я создаю, и я слышу ее легкий, радостный смешок.

Она так счастлива в этот день. Я клянусь, что ничему не позволю разрушить это удовольствие в ее голосе.

Я опускаюсь на пол, а затем опускаю плечо, поскольку вчера она дала понять, что хочет прокатиться у меня на спине, а не в когтях. «Ты можешь взобраться наверх?» – спрашиваю я, посылая ей визуальный сигнал о том, где она должна сидеть – на моих плечах, между плотно сжатыми мышцами у основания моей шеи.

– Я могу попробовать. – Однако ее голос звучит неубедительно, и я осторожно беру ее одной лапой и поднимаю поближе к своему крылу. Она неуклюже карабкается вперед, неловко впиваясь в перепонки крыльев и сухожилия, и я изо всех сил стараюсь оставаться совершенно неподвижным, чтобы не опрокинуть ее. – У Клаудии, казалось, это выходило так просто, – ворчит она. – Это несправедливо.

«У тебя все хорошо получается, – успокаиваю я ее. – Со временем станет легче».

Эми удается принять нужную позу, и я чувствую, как ее тело вздрагивает, когда она выставляет больную ногу наружу. Я чувствую вспышку боли, пронизывающую ее разум.

«Мои огонь? – я спрашиваю. – С тобой все в порядке?»

– Просто судорога, – лжет она. – Все в порядке. – Она устраивается попкой у меня на плечах, а затем расправляет длинную простыню. – Как мы это сделаем?

Я посылаю ей визуальное изображение. «Приложи ее к своей спине и дай мне переднюю часть. Мы будем использовать ее как ремень».

Мгновение она борется с простыней, а затем умудряется обернуть ее вокруг спины и протягивает мне переднюю петлю.

– Это почти как уздечка, но я не думаю, что уздечка должна обхватывать меня. – Когда я наклоняю голову, она набрасывает на меня простыню, и передняя часть петли свободно свисает мне на грудь, в то время как она опирается на нее сзади.

– Я не уверена, что это сработает, Раст…

Я хватаюсь за переднюю часть петли и оттягиваю ее от своего тела передней лапой до тех пор, пока она не натягивается на моей спине. Это заставляет Эми податься вперед, ее груди прижимаются к моей чешуе, ее ноги широко расставлены у основания моей шеи. Таким образом, она крепко прижимается ко мне, и нет опасности, что она устанет и соскользнет в сторону.

– Немного… тесновато, – бормочет она, ее рука тянется сбоку, чтобы погладить меня по шее.

«Все будет хорошо. Это защитит тебя от солнца и от насекомых».

И от дыхания, – мысленно добавляет она с иронией, но не произносит этого вслух.

Услышав это, я покатываюсь со смеху. «Поверь мне, я предпочитаю, чтобы ты дышала, моя пара. Ты готова?»

Я чувствую ее нервозность.

– Думаю, я готова настолько, насколько вообще когда-либо буду готова.

«Я не позволю тебе упасть, моя пара. И если я это сделаю, я поймаю тебя».

Ее тихий смешок звучит пронзительно и тревожно.

– Это должно заставить меня почувствовать себя лучше?

«Я не думаю, что тебе станет лучше, пока мы не приземлимся, – говорю я ей. – Но от этого я чувствую себя лучше».

Ее испуганный смех переходит в крик, когда я спрыгиваю с выступа на открытый воздух. Я чувствую ее ужас, то, как дыхание покидает ее тело, когда я скольжу вниз. Однако она в безопасности. Я чувствую, как она надежно прижимается к моему затылку, и подтягиваю петлю простыни чуть туже, чтобы прижать ее еще ближе. Когда она понимает, что не упадет, ее страх постепенно сменяется удивлением. Дыхание возвращается к ее телу, и она оглядывается вокруг испуганными, изумленными глазами.

– У тебя на спине совсем другие ощущения, чем в когтях, – говорит она мне, а затем сплевывает, пытаясь вытащить изо рта прядь своих развевающихся волос.

«Успокой свой разум, – говорю я ей. – В воздухе совсем не страшно».

«Ох. Так оно и есть. Раст, это… потрясающе. Я чувствую себя такой сильной здесь, наверху. Такой могущественной. – Ее мысли становятся робкими. – Я знаю, что это все из-за тебя, но все же…»

«Ты та, кто делает это возможным, моя пара. – Я посылаю ей волну нежности. – Если бы не ты, я все еще был бы безмозглым и потерянным. Никогда не сомневайся в том, что ты равный, достойный партнер».

Я чувствую, как она улыбается, и она смотрит на землю, которая открывается перед нами, как будто видит ее впервые. «Возможно, так оно и есть», – я знаю, что она не закрывает глаза, когда я держу ее. Так она меньше боится и может оценить красоту достопримечательностей. Ее разум наполняется образами. Стая далеких птиц, которые стрелой летят к нам, низко пикирует, скользя под моим крылом, словно желая поприветствовать меня мимоходом. Пухлые белые облака, которые доминируют в голубом небе. «Кучево-дождевые облака, – предлагает она. – Я помню это со школы».

«Это громкое слово для обозначения «облака»», – говорю я ей и пролетаю через край следующего облака. Когда мы выходим с другой стороны, мы промокаем от этого тумана, и она кричит от восторга.

«Отсюда все видно, – радостно сообщает она мне. – Олени, коровы, старые шоссе и все такое прочее. – Ее мысли полны удивления, когда она изучает землю внизу. – Земля такая зеленая, за исключением некоторых пятен, которые выглядят коричневыми и бесплодными».

«Драконий огонь, – я соглашаюсь. – Кто-то недавно пролетал через этот район. Я чувствую запах воспоминаний о нем».

В ее мыслях есть намек на беспокойство. «Нужно ли нам беспокоиться об этом?»

«Нет. От тебя очень сильно пахнет мной. Даже сейчас мое семя пропитывает твое влагалище. – Этим утром я очень тщательно обработал ее, просто чтобы она настолько пропиталась моим запахом, что не было бы никаких сомнений в том, что она востребована. Ее аромат опьяняюще приятен.

Я чувствую, как к ней возвращается румянец. «Боже милостивый».

«Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, когда ты со мной, моя пара», – успокаиваю я ее, уводя разговор от мыслей о других драконах. Я не хочу, чтобы она спрашивала о драконе своей сестры. Я не хочу, чтобы она узнала правду из моих мыслей, поэтому я решаю отвлечь ее. «Где бы мы могли найти эту «карту», о которой ты упоминала?»

«О. – Она изучает открытую местность. – Нам нужно лететь по шоссе. Думаю, большинство магазинов располагалось вдоль него. Нам нужен книжный магазин… или, может быть, заправочная станция. Это тоже могло бы подойти».

«Укажи дорогу, и мы полетим по ней».

«Я бы сделала это, если бы могла освободить руку, – говорит она мне, но в ее тоне слышится веселье, даже когда она мысленно направляет меня к длинной серой полосе, усеянной металлическими коробками. – Машины, – говорят мне ее мысли, заполняя пробел. – Легковые и грузовые автомобили всех видов, брошенные своими водителями. А там, где есть машины, должна быть и заправочная станция».

Какое-то время мы летим, пока она не указывает мне на особенно похожий знак. Ее глаза осматривают здание. Это у черта на куличках, с рухнувшим навесом и вонью, которая, по ее словам, исходит от старого бензина. Мы приземляемся на небольшом расстоянии, и я осторожно опускаю ее, переворачивая простыню и ловя ее когтями, прежде чем она успевает упасть на землю. Она улыбается мне и хватает меня за морду, запечатлевая на ней поцелуй, прежде чем я успеваю отодвинуться.

Мне кажется, я никогда так сильно не наслаждался лаской.

Я оборачиваюсь в двуногую форму, и мы складываем простыню, затем я закидываю ее рюкзак себе на плечо, чтобы она не была обременена, пока осматривается. «Здесь нет человеческого запаха, – говорю я ей. – Все очень старое».

– Тогда, может быть, карты не успели забрать, – с надеждой говорит она.

Мы разбиваем окно, чтобы попасть внутрь маленького магазинчика, и оттуда Эми роется в остатках того, что осталось. Она находит несколько палочек, похожих на завернутое сушеное мясо, но настолько старых, что содержимое внутри серовато-зеленое. Моя пара морщит носик в своей очаровательной манере и бросает их обратно на прилавок.

– Я не настолько в отчаянии. – Она подходит к стенду в углу и тычет пальцем в украшенные квадратики. – Карты, – радостно сообщает она мне, затем достает одну и возвращается к прилавку, чтобы развернуть ее. Я заглядываю ей через плечо, пока она разглядывает сеть линий и символов – ошеломляющее зрелище для моих глаз.

«Что все это значит?» – спрашиваю я ее.

– Это дороги. Города. – Ее палец проводит по одной из линий. – Там, где раньше жили люди.

Я в восторге. «Люди привыкли жить… во всех этих местах?»

– Да, – соглашается она, затем оглядывается на меня. – Но большинство из этих городов сейчас разрушены. Даже самые большие города не смогли сравниться с одним разъяренным драконом.

Я хмыкаю. Я не знаю, должен ли я извиняться. Мысль о людях, копошащихся, как муравьи, на этой земле, кажется странной. Я рад, что не помню этого. Мне больше нравится то, что есть сейчас, с колышущимися травами, бесконечной тишиной и стадами бродячих животных… а все вонючие люди собрались в своих ульях.

Конечно, не все люди вонючие, – напоминаю я себе, притягивая свою пару ближе и вдыхая ее запах. – Некоторые из них очень, очень милые.

Эми хихикает, боясь щекотки, и бросает на меня довольный взгляд через плечо. Она указывает на линию на своей карте.

– Нашла это. Нам нужно найти шоссе 20, и тогда мы сможем проехать по нему до самого Шривпорта.

«Веди, – говорю я ей и кусаю ее за ухо. – Если только ты не хочешь остановиться и расслабиться».

Она фыркает.

– Я знаю, что ты подразумеваешь под «расслаблением», и на самом деле это не расслабление. – Ее щеки розовеют. – И для этого еще будет достаточно времени позже. Давай отправимся в путь, пока у меня есть силы.

«Ммм, я думаю, у тебя всегда есть силы, – говорю я ей, пока не желая отпускать ее мягкое тело. Мои руки по-прежнему обхватывают ее за талию, и я прижимаюсь к ее заду. – Ты сильно двигаешься и подергиваешься, когда я вхожу между твоих бедер…»

– Тише, ты, – ругается она, но в ее тоне слышится теплота, и она кладет свои руки поверх моих. – Ты пытаешься отвлечь меня.

«Всегда. У меня это неплохо получается».

– Это правда, – говорит она, затаив дыхание, когда я прижимаюсь своим членом к ее попке. – Думаю, путешествие может подождать еще несколько часов…

«Отлично, – подбадриваю я, даже когда задираю ее длинное платье, проводя руками по ее ногам под тканью. – Тебе как раз нужно отдохнуть, и я могу пометить тебя своим запахом».

Ее тихий стон – единственное поощрение, в котором я нуждаюсь.

* * *

В ту ночь мы переночевали в другом магазине. Я остаюсь в боевой форме, чтобы защитить мою Эми, а она берет единственное одеяло, которое взяла с собой, и заворачивается в него, прижимаясь к моим передним лапам на твердом цементе. Я чувствую боль в ее больной ноге, но она ничего не говорит. Я хочу найти ей более удобное место для отдыха, но она слишком устала, чтобы куда-то передвигаться. Я беру ее в свои когти и нежно баюкаю, чтобы ей было мягче спать. Она улыбается мне с милым, сонным выражением лица.

– Ты самый лучший мужчина на свете, – говорит мне Эми, счастливо вздыхая.

Мне одновременно приятно от ее комплимента и грустно. Она видит во мне нечто лучшее, чем я есть на самом деле. Для нее я защитник. Для своего народа я предатель и безмозглый солдат. Для салорианцев я очень полезный инструмент, более полезный, чем большинство других, из-за моей соревновательной натуры, которая заставляет меня стремиться к успеху выше других.

Но это не делает меня хорошим человеком. Это просто делает меня очень компетентным убийцей. Но я прижимаюсь носом к своей паре и не поправляю ее. Я не хочу, чтобы Эми смотрела на меня с разочарованием или ненавистью, как это делают мои люди. Я не думаю, что смог бы это вынести. Я хочу, чтобы ее сияющие глаза смотрели на меня с любовью и доверием.

Потерять это означало бы уничтожить меня.

Глава 20

РАСТ

Я чувствую запах дыма на ветру еще до того, как чувствую дракона.

На следующий день мы путешествуем по трассе шоссе, следуя сверху на расстоянии. По пути мы пролетаем через руины многих старых поселков, все необитаемые, их здания и автомобили брошены и выпотрошены, как пустые раковины. Единственные живые существа, которых мы видим, – это олени и крупный рогатый скот, бродящие по деревьям и высокой траве, которые трудятся над восстановлением земель, ныне покинутых людьми. Здесь спокойно, и моей Эми этим утром легче ехать у меня на спине.

Но когда я чувствую другой запах, я напрягаюсь. Мой рот наполняется слюной от потребности атаковать и защищать, и я медленнее взмахиваю крыльями, желая увеличить дистанцию между собой и незнакомцем, пока не выясню, что он задумал. «Еще один дракон», – говорю я своей паре.

«Где?» – спрашивает она, и я чувствую, как она дрожит.

«Далековато, но это его территория». – Я чувствую это так же сильно, как чувствую, как ее беспокойство давит на мой разум. Я посылаю мысленный сигнал, устанавливая контакт с другим дракони.

Дикая неразбериха – вот ответ, который я получаю.

Я потрясен серьезностью этого, хаосом, который угрожает перегрузить мой разум. Это дракон-самец, полностью потерявшийся в дикой природе, каким я когда-то был. Вспышки образов проносятся через его разум в мой, сбивающие с толку, хаотичные и такие полные гнева и неистовства. От дракони, которым он когда-то был, ничего не осталось, только потребность атаковать и сжигать, его инстинкты сведены к одному конкретному императиву: уничтожать.