Текст книги "Техасские ведьмы (ЛП)"
Автор книги: Розмари Клемент-Мур
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Глава 32
Проклятие Бена разорвало наступившую после слов Дейзи тишину.
– Да что это с тобой?! Что за дурацкие игры?!
– Приятель, это не игра. Ты только посмотри на нее, – тихо и предупреждающе сказал Марк.
На самом деле кузина не застыла статуей. Она дрожала мелкой дрожью, с посиневших губ туманным облачком срывалось дыхание. Странно было наблюдать все это со стороны, но происходящее с Дейзи явно отличалось от того, что творилось при появлении призрака со мной.
Сейчас он не пытался преодолеть барьер между миром живых и миром духов. Он нашел дверь в Дейзи.
Первой очнулась Фин.
– Спроси, что ему нужно, – велела она.
Я хотела возразить – тоже мне, нашла время для игры в двадцать вопросов! – но не стала. И правда, как узнать, если не спросить?
– Que quiere usted?[18] – Мне пришлось приложить усилие, чтобы заставить оледеневшие губы двигаться, а мозг – найти испанские слова.
– Bъscame[19], – ответила Дейзи.
– Где, где тебя искать? – Теперь и мое дыхание превращалось в туманное облачко. Летней техасской ночью! Я посмотрела на руки – как и у кузины, они покрылись кристалликами льда. – Dуnde?[20]
– Puedes encontrarme. Bъscame.
На это моего знания испанского уже не хватило. Марк, шагнув ко мне поближе, подсказал:
– Ты сможешь найти меня. Ищи.
– Где? – повторила я.
– La mina. Bъscame. La mina.
– Прииск Сан-Саба? – вклинился Марк. Очевидно, он сделал тот же вывод, что и я, только спросить успел первым.
– Puedes encontrarme, niсa. Bъscame. Bъscame.
– Ами. – Бен. Я чувствовала его растущий ужас даже сквозь толстый слой сковавшего меня льда. Ну, про лед – это фигурально, конечно. – Сделай что-нибудь!
– Я н-не знаю что! – выдавила я сквозь стучащие зубы.
– Знаешь, – сказала Фин. – В тебе это есть. Не позволяй ему здесь командовать.
Холодно, как же холодно. Пошевелившись, я почувствовала, будто в моих суставах трескается лед. Но все равно шагнула вперед и подняла руку, как сделал призрак, обратившись ко мне.
– Alto! – воскликнула я. Перестань. – Оставь ее в покое!
– Dйjala, – шепнул Марк.
– Dйjala! – закричала я, вложив в приказ все – свой апломб, силу, любовь к семье, к Дейзи и к ее перепалкам с Фин. Сквозь корку льда я заглянула в себя и наконец нашла нечто, свойственное Гуднайтам.
Потустороннее сияние исчезло, и я почувствовала, как в пальцы с болезненным покалыванием возвращается тепло. Дейзи уронила руку и зашаталась. Удивительное дело, но Бен среагировал быстрее нас всех и, бросившись к кузине, успел ее подхватить. Упавший фонарик покатился вниз по холму.
– Ух ты. – Голос Дейзи звучал уже нормально. Сама она практически висела на руках у Бена. – Ну, это было что-то с чем-то, – сказала она и отвернулась. Вовремя, иначе ее стошнило бы прямо Бену на ботинки.
После этого Марк и Фин повезли кузину домой. Лицо ее по-прежнему отливало зеленью, и она стонала и плакалась, что ее голова сейчас взорвется.
Я же подумала, что на некоторое время сестренке стоит перестать называть парапсихологию совершенно бесполезным занятием.
Мы с Беном остались следить за раскопом. Подозреваю, он тоже думал, что сейчас это не нужно. Чисто для галочки.
Мы уселись на откидной борт грузовика. Стояла такая тишина, что можно было услышать писк летучих мышей, охотившихся на свой ужин. Меня пробрала дрожь.
– Все еще мерзнешь? – спросил Бен.
– Немного. – Я потерла руки, хотя холод был скорее внутри, а не снаружи.
Бен слез и пошел за чем-то в кабину грузовика. Вернулся с термосом и герметично закрытым пакетом домашнего печенья.
– Мама собрала нам перекус.
Я расхохоталась, и мне сразу же стало намного теплее. Слегка подвинувшись и усевшись в позу лотоса, я взяла крышку от термоса с кофе и шоколадное печенье.
– Теперь я вижу, на что похожа твоя жизнь.
С полным ртом печенья я покачала головой. Проглотила и сказала:
– Нет, обычно в моей жизни такого и близко нет. Очень волнующе. А ты что, постоянно имеешь дело со скелетами и нарушителями границ, которые охотятся на призраков?
Бен нахмурился:
– Нет, только как ты здесь появилась.
– Это нечестно! И неправда.
– Я шучу, девушка в нижнем белье.
И верно. Его веселье заставило меня покраснеть, и я, стремясь скрыть свое замешательство, надулась.
– С тобой, мистер Брюзга, никогда не угадаешь.
Бен хмыкнул, я улыбнулась, и несколько минут мы жевали печенье в тишине, передавая друг другу крышку с кофе. Очевидно, на этот раз миссис Маккаллох предусмотрела не все.
– Итак, что там за история с прииском Лос-Алмагрес? – наконец спросил Бен.
Я смахнула крошки с губ.
– Это утерянный испанский прииск. Никто не знает точно, где он находится, но есть записи… – И только тут до меня дошло, что именно он сказал. – И тебе все это должно быть известно, так как ты назвал прииск его настоящим именем.
– А какая может быть связь между ним и… – Бен никак не мог выдавить из себя имя, и я не стала его заставлять.
– Эта теория возникла, когда мы нашли слиток. Что, если этот отряд… – я указала на поле, – возвращался в Мехико с образцами добытого золота? На них напали, никто не спасся, и информация о местонахождении прииска умерла вместе с ними?
Словно бы раскладывая все по полочкам в голове, Бен медленно наполнил нашу импровизированную чашку.
– Лос-Алмагрес переводится как желтые холмы. Предполагается, что такой цвет почвы указывает на имеющиеся там полезные ископаемые. Золото или серебро. В итоге поговаривают, что прииск может быть где угодно между Зачарованной скалой и Сахарной горой.
– То есть в любом месте в Хилл-Кантри, от Сан-Антонио до… до сюда?
– Ага. Все верят, что твой Безумный Монах… – Я вздрогнула. До этого Бен ни разу по собственной воле не произносил этого имени. – …входил в состав одной из тех экспедиций, которые должны были привезти образцы золота в Мехико. Это все, что я знаю. Только вот некоторые считают, что с него сняли скальп и именно поэтому он бьет своих жертв по голове.
Бен всегда так бешено реагировал на любое упоминание о призраке, что я ожидала услышать некую страшно скандальную историю. Может, даже о его собственной семье. И сейчас я была скорее поражена, чем действительно зла, но все-таки рявкнула:
– И что, ты не мог просто рассказать мне это?!
– Я ненавижу эту легенду. Ненавижу. В детстве Джо Келли и его придурочные кузены напугали меня до полусмерти, нацепив монашеские рясы и… Сейчас это кажется глупым, но когда тебе шесть и кто-то в страшном балахоне с капюшоном запирает тебя в хранилище для зерна на пару часов… Это накладывает отпечаток. Серьезный отпечаток.
Я побледнела. На меня подобное повлияло бы даже сейчас.
– Почему все Келли так сильно ненавидят вашу семью? Кажется, дело скорее в земле, чем в угоне скота.
– Не знаю. – Бен допил кофе и накрутил крышку на термос. – Я больше не хочу говорить о Келли.
– Хорошо. О чем тогда?
– Я вообще больше не хочу говорить.
– О.
И что это значит? Мы ведь вели нормальную беседу. Не кричали друг на друга и не обзывались. Мы преломили печенье вместе! Может быть, ему нужно поразмыслить, в сколь ненормальный мир я его вовлекла? Или он просто хочет, чтобы я заткнулась? Пытаясь справиться с обидой и разочарованием, я велела себе не быть глупышкой.
– Могу пересесть в кабину грузовика. Дать тебе побыть одному.
В ответ Бен то ли вздохнул, то ли рассмеялся.
– Ты серьезно, Ами? Я что, должен выступить с официальным заявлением?
Ухватившись за пояс моих джинсов, он перетащил меня к себе. Я упала ему на грудь и тут же оказалась в крепких объятиях. И хотя мой удивленный писк был одновременно полон одобрения, он заставил Бена остановиться. Но не отпустить меня. Взгляд его жадно скользнул по моему лицу, задержался на губах и лишь затем поднялся к глазам.
– Если ты все еще меня ненавидишь, сейчас самое время сказать об этом, – выдохнул он.
– Я тебя не ненавижу, ты, болван.
Он даже не стал тратить время на смех.
Все мои предыдущие поцелуи начинались робко, осторожно, вопрошающе. Бен не стал ничего вопрошать и поцеловал меня так, словно бы по умолчанию имел на это позволение. И он его имел. Безоговорочное позволение. Пусть я и назвала его болваном.
Обхватив рукой мой затылок, он углубил поцелуй. Мои ладони касались его щек, и так я получила ответы на некоторые свои вопросы. Поздно ночью у него уже появлялась щетина. А на вкус он был как кофе и шоколад.
Когда Маккаллох наконец оторвался от меня, он восхитительно тяжело дышал. Впрочем, как и я.
– Ты по-прежнему хочешь пересесть в кабину? – спросил он.
– Нет, здесь отлично, – ответила я и поцеловала его.
– Я перевожу навоз в этом грузовике, – продолжил Бен, когда я дала ему возможность говорить.
Да, наверняка это было самое странно сформулированное предложение. Но сработало же.
– Тогда в кабине лучше.
Глава 33
Трудно идти, одновременно целуясь. Еще труднее нащупать вход, и это не фигуральное выражение для чего-то неприличного. Так что не спрашивайте, как мы с Беном ухитрились оказаться там, где оказались: на сиденье в салоне грузовика, преодолев приборную панель, руль, рычаг переключения передач и всего лишь раз нарушив ночь громкими радостными звуками.
В том смысле, что мы лишь раз нажали на клаксон, а вы о чем подумали?
Когда Бен целовал меня, единственное, что я осознавала, – это как весь мир исчезает. Я чувствовала то, чего не чувствовала никогда прежде. В местах, которые, как раньше считала, ну никак не связаны между собой.
Только вот неожиданно загудевшего около моего бедра предмета не должно было здесь быть, это я знала наверняка. Хотя бы потому, что он звонил.
Оторвавшись от моих губ, Бен выругался, чем слегка меня шокировал. И еще больше возбудил.
– Не обращай внимания, – велел он.
Легко ему говорить, ведь это не его стимулировал ниже пояса телефон. Я же не хотела испытать удовольствие – если мне суждено его сегодня испытать – благодаря мобильнику!
– Не могу, – сказала я, когда телефон снова загудел. – Он в таком месте, что действительно очень отвлекает.
Слегка переместившись, Бен достал из кармана телефон – у меня даже дыхание перехватило, так высоко его рука прошлась по моему бедру – и бросил его в сторону приборной панели. Неугомонный предмет упал на пол и продолжил гудеть.
– Проблема решена. – Бен снова целовал меня, и я забыла о звонке, забыла обо всем, пока не раздалось бип-бип принятого голосового сообщения, и… Боже, как я вообще могла обращать на это внимание, когда Бен?..
– Ты не собираешься посмотреть, кто это? – оторвавшись от него, выдохнула я.
– Нет, – ответил Маккаллох, щекоча дыханием мое ухо и чувствительное местечко за ним. Я задрожала. Как бы мне хотелось позволить себе погрузиться в это чувство, но тревога – совершенно лишняя сейчас! – тянула меня обратно на землю.
– Что, если это твоя мама?
– Вероятно, так оно и есть. Наплевать.
Уловив резкие нотки в его голосе, я вся растаяла. Мистер Ответственный так сильно хотел быть со мной, что даже не волновался, кто звонил. Кажется, за всю свою жизнь я не слышала от парня ничего более лестного. Не слышала и не чувствовала, и, поверьте, в части несловесного подтверждения своего желания Бен был сейчас более чем красноречив.
– Вдруг что-то случилось? Уже очень поздно.
Он напрягся, и это никак не было связано ни со мной, ни с тем, что его тело вдавливало меня в сиденье, ни с тем, что наши рубашки задрались, и обжигающе-горячая кожа моего живота касалась его живота, твердого и мускулистого.
– Наплевать. – Бен прижался своим лбом к моему; в резком и хриплом голосе слышались противоречия, возникшие не здесь и не сейчас и включавшие в себя много больше, чем нас и кабину грузовика. – Я отказался от студенческого братства, своей квартиры, своей группы. Целых три дня я только и мечтал, как бы снова увидеть твое нижнее белье, и не позволю ранчо отвлекать меня. Хотя бы один жалкий час!
Очень самонадеянно со стороны Маккаллоха думать, что ему будет позволено снова увидеть мое нижнее белье. С другой стороны, учитывая, что сейчас он «видел» мой бюстгальтер с помощью азбуки Брайля, может быть, он имел основания говорить такое.
И… Господь всемогущий, если кто и мог понять желание быть здесь и сейчас – ловить теплый воздух его дыхания, наслаждаться мгновением, гадать, как долго мы сможем быть вот так, пока я не приду в себя… или он не придет в себя… или пока мы снова не начнем спорить – это была я.
И именно поэтому я не могла позволить Бену вести себя так. Меня бы с ним здесь не было – в салоне, с задравшейся рубашкой, – не окажись он таким чокнутым любителем все контролировать.
– Вдруг что-то случилось с твоим дедушкой?
Этого оказалось достаточно. Маккаллох приподнялся и посмотрел на меня. Благодаря чистому, усыпанному звездами небу я прекрасно его видела. Удивительно, какие звезды бывают яркие, и сейчас все они освещали лишь нас одних, застрявших между тем, что мы хотели сделать, и тем, что, как оба знали, нужно было сделать.
– Черт возьми, – выругался Бен.
– Я знаю. – О да, я знала и понимала.
Пройдясь пальцами по моему животу, Бен вытащил руку из-под моей рубашки. Я задрожала. Как же жаль, что я не из тех, кто идет на поводу у других!
– Где телефон? – тактично отвернувшись, спросил он. Я в это время одергивала одежду. Затем нашла на полу телефон и протянула его Бену. Пройдясь по меню, он нашел голосовые сообщения и запустил последнее. В ледяном мерцании экрана было отлично видно, как с его лица исчезли все эмоции. И тогда беспокойство, назойливо маячившее на краю сознания, в одно мгновение превратилось в зловещее предчувствие, которое вытеснило из моей головы все остальные мысли.
– Что случилось? – спросила я, когда Бен закончил слушать сообщение и начал набирать смс.
– Нам нужно ехать. – Он бросил телефон между нами. – Дед пропал. Мама не знает, куда он делся.
– Куда он мог пойти?
Заведя мотор, Бен тронулся.
– Если бы я знал, то, наверное, не стал бы говорить, что он пропал?
Я не очень-то оценила сарказм. И тон. Таким тоном не разговаривают с тем, с кем целовался какие-то жалкие три минуты назад. Маккаллох хмурился, стискивал зубы. Я все понимала. Это его дед. Но не понимала стену, которая вновь возникла между нами и не давала мне к нему приблизиться.
Однако об этом можно подумать и позже.
– Он же не водит, верно? И все ваши машины на месте? Получается, он либо ушел пешком, либо взял лошадь. Как давно его нет?
– В этом все и дело. Мама не знает. Она отправила Стива на конюшни, узнать, все ли лошади там. И они проверяют, на месте ли ружья.
Внезапно все внутри меня ухнуло вниз. Как в скоростном лифте. А затем на мгновение показалось, что внутренности поднимаются обратно и просятся наружу. Об этом я не подумала. У тети Гиацинты было ружье, но только потому, что она жила в самой настоящей глуши. В остальном мы, Гуднайты, совсем не имели дела с оружием.
– Шкаф с ружьями заперт. И стоит он в кабинете, который тоже заперт. У деда нет ключа ни от первого замка, ни от второго… уже некоторое время.
И абсолютно понятно, почему. Я знала, что людей с болезнью Альцгеймера в одну секунду могло накрыть депрессией. Дедушка Мак определенно страдал перепадами настроения. Хотя его болезнь еще не зашла настолько далеко, и он почти мог сойти за забывчивого ворчуна.
– Он, скорее всего, отправился на ферму Гуднайтов.
– Ну, конечно, ведь ты так хорошо его знаешь! – рявкнул Бен.
– О, не будь задницей, Фрэнсис! – не сдержалась я в ответ. На самом же деле мне хотелось сказать совсем другое: «Пожалуйста, пожалуйста, не становись опять задницей, потому что ты мне нравишься, а я не из тех, кто любит придурков». – Я пытаюсь помочь! Мне очень нравится твой дедушка, и тетя Гиацинта к нему тоже с симпатией относится, я знаю. Да и сам мистер Маккаллох, кажется, с удовольствием ее навещает.
– Да, конечно. Чтобы поболтать о Безумном Монахе и моей почившей бабушке!
– Ну, может, она единственная, кто не считает его потенциальным клиентом дурдома только потому, что он разговаривает со своей умершей женой!
Наступила тишина. Крепко стиснув руль, Бен смотрел прямо вперед. Но я догадалась, что он признал собственные слова, брошенные в адрес тети Гиацинты – дергающийся мускул на подбородке выдавал его. Такой сильный, квадратный подбородок. Такой упрямый!
– Я тебя понял, – выдавил ковбой сквозь сжатые зубы. И это нельзя было назвать извинением. – Только вот это не моя бабушка Эм отправила его в глушь и велела искать непонятно что, словно бы он на какой-то чертовой охоте! И даже если он действительно пошел к вам на ферму, ему надо пройти мили и мили по этим холмам. А ты прекрасно знаешь, каково это, даже если не принимать во внимание призраков, расхитителей могил или тех, кто притворяется Безумным Монахом!
– Просто рули, – сказала я. Потому что на самом деле сейчас это было единственное, что он мог делать; никакая сила воли не придаст скорости грузовику и не сделает дорогу прямее.
Но когда мы подъехали к воротам, меня вдруг осенило, что я могу сделать.
– Поверни налево, – скомандовала я.
Бен посмотрел на меня как на сумасшедшую.
– Мне надо домой, присоединиться к поисковой группе.
Дорога направо вела к ранчо Маккаллохов. Налево – к ферме Гуднайтов.
– Нам необходимы Фин и Лила.
– Мне необходимо быть дома, успокоить мать, начать искать деда!
– Бен… – Я повернулась, чтобы смотреть ему в глаза. И постаралась говорить максимально убедительно: – Твоя мама уже вызвала кавалерию, верно? Они распределились, начали поиск от твоего дома. Ты ничего не потеряешь, если зайдешь с другой стороны. В прямом и переносном смысле. К тому же, Лила – поисковая собака. Со спасательным жилетом и всем таким.
Это была пылкая мольба, основанная на логике. Я видела, что он мысленно пытается оспорить мои аргументы и не может.
Бен закрыл глаза и стиснул руль.
– Это мой дедушка, Ами. В последнее время он не всегда похож на самого себя, но потерять его… и так скоро после отца…
Я коснулась его руки:
– Я знаю, Бен. И понимаю, что о многом прошу, особенно учитывая, что ты сегодня видел. Но, пожалуйста, поверь: мы можем помочь.
Не говоря ни да, ни нет, он включил левый поворотник. Облегченно выдохнув, я потянулась за телефоном, чтобы сообщить Фин, что происходит. И она ответила после первого же гудка.
Глава 34
Когда Дельфиниум Гуднайт всерьез берется за дело, она превращается в силу, с которой приходится считаться.
Марк и Лила встретили нас у двери. Остальных собак заперли в предбаннике. Дейзи лежала в спальне наверху, мучаясь такой сильной мигренью, что при малейшем движении беднягу начинало рвать.
– Да уж, здесь она скорее нам помешает, – сказала я, когда Марк объяснил ситуацию. – Где Фин?
– В лаборатории. – Марк взглянул на Бена, который молчал всю дорогу до фермы. Он был так напряжен, что казалось, будто его окружает электрическое поле. – Ты как, держишься?
– Давайте просто покончим с этим.
Из-за меня Бен оказался на совершенно чуждой для него территории, и я не была уверена, что мы когда-нибудь вновь почувствуем себя вместе легко и свободно. На секунду встретив сочувствующий взгляд Марка, я повела ребят в заднюю комнату.
На центральном столе лежали схемы разных участков земель Маккаллохов, собранные в одну большую карту ранчо. Потрясающе! Где сестренка только нашла время все это распечатать, не говоря уже о том, чтобы собрать в единое целое?
Фин что-то толкла в ступке. А увидев меня, протянула мне ступку и пестик и скомандовала, словно бы своему ассистенту в лаборатории:
– Продолжай перетирать, пока не получится однородная, не очень густая масса. Затем переложи ее в этот медный котел и добавить воды примерно на два пальца.
Я в точности выполнила ее инструкции. Сделала из любопытства глубокий вдох. Майоран, имбирь, лаванда и болотная мята. Понятия не имею, для чего они нужны.
Фин тем временем обратилась к Бену – так же кратко и строго по делу:
– У тебя есть с собой что-нибудь, принадлежавшее мистеру Маккаллоху? Идеально подошел бы предмет, которым он пользовался ежедневно. Или носил каждый день.
Бен медленно покачал головой.
– Ничего такого. Когтей летучей мыши и глаз тритона тоже нет. Я не подготовился.
– Когтей собаки, – машинально поправила его сестренка. – А какой-нибудь его подарок тебе? Или что-то, символизирующее ваши совместные занятия? Какая-то связь между ним и тобой?
Бен вытащил из кармана медиатор.
– Может быть, это? Мак учил моего отца играть на гитаре, а отец – меня.
– Гм. Да, пойдет. – Фин взяла медиатор. – С этим я могу работать. Сильные эмоции, три поколения. Три – хорошее число.
– Чем мы можем помочь? – спросил Марк.
– Зажги бунзеновскую горелку, она понадобится Ами. Нужно разогреть зелье.
Мы заметались, выполняя приказания, будто вышколенная прислуга. Бен же, отойдя назад, внимательно наблюдал. Нам не понадобилось много времени, и через пару минут Фин протянула Бену шелковый шнурок, к которому был привязан завернутый во что-то медиатор. Кажется, сестренка завернула вместе с медиатором какой-то тяжелый предмет, и теперь вся эта конструкция раскачивалась словно маятник.
– Опусти медиатор в зелье, которое варит Ами. И смени свой негативный настрой. Думай о дедушке. Представь его во всех деталях. Вы с ним близки, и именно поэтому только ты можешь это сделать.
Ухватив медный котелок прихваткой, я сняла его с огня. Семь или восемь лет я не варила зелья, но это умение сродни езде на велосипеде – раз научившись, никогда не забудешь.
– Крепко держи шнурок, – предупредила я. – Зелье горячее, и доставать оттуда медиатор голыми руками – сомнительное удовольствие. Можешь мне поверить.
Бен сделал, как я велела, и медленно погрузил медиатор в зелье. Не отводя от меня глаз.
– А я-то думал, ты нормальная.
Несмотря на напряженность ситуации, я не удержалась от легкой улыбки:
– Да нет, думал ты совсем другое.
– Ну, относительно нормальная. – Ковбой смотрел на меня как на незнакомку, и как же, как же мне хотелось заверить его, убедить, что за час, прошедший со времени наших поцелуев в грузовике, я не изменилась ни на грамм. Но найти мистера Маккаллоха было важнее. Наши отношения подождут.
– Я же Гуднайт. Некоторых вещей мне просто не избежать. Но мы найдем твоего дедушку, Бен.
– Ты не можешь обещать этого.
– Не могу. Но я уверена, это наш лучший шанс. – Я подняла глаза от булькающих в котле листьев. Этакий странный пурпурный чай у нас выходит. – Спасибо, что доверился мне.
Бен первым отвел взгляд.
– И как долго мы должны держать там медиатор? – спросил он Фин.
– Пока ты мысленно не представишь своего дедушку, – не отрываясь от карт, строго ответила сестренка. – Ами, перестань отвлекать его разговорами и дай сосредоточиться.
Бен закрыл глаза, но было понятно, что он лишь делает вид. Как у ребенка, притворяющегося спящим, получается не очень, так и у Бена выходило не натурально.
– Ничего не выйдет.
– Бен, послушай. – Я обратилась к той части себя, которой прежде избегала – ибо слишком страшно, слишком больно, слишком тяжело. – Ты знаешь своего дедушку лучше всех. Когда ты о нем думаешь, какие запахи представляешь?
Маккаллох переступил с ноги на ногу.
– Кожа. Пот. Лошади. Табак.
Краем глаза я заметила, что Фин одобрительно кивает, и продолжила:
– Расскажи мне, чему он тебя учил. Он разучивал с тобой песни для гитары?
– Конечно.
И чем глубже Бен погружался в воспоминания, тем быстрее пурпурное зелье поднималось вверх и поглощало белый шелковый шнурок.
– Еще чуть-чуть, – проверив, сказала Фин.
– Можешь спеть какую-нибудь песню, которой он научил тебя? – спросила я.
Бен открыл глаза, и пурпурная жижа перестала подниматься.
– Ты серьезно, что ли?
– Абсолютно серьезно.
Тяжело вздохнув, он начал тихонечко напевать, и его хриплый баритон был так похож на голос мистера Маккаллоха, что у меня аж мурашки пошли по телу.
– Когда я шел по улицам Ларедо…
От его голоса, полного воспоминаний, зелье быстро поползло вверх по шнурку и наконец покрыло его весь.
– Продолжай, – велела Фин, перехватывая у Бена шнурок. Затем вытащила из котла медиатор, и он, крутясь на шнурке, начал раскачиваться. Мокрые листья падали с него обратно в котел.
Прикрыв глаза, Бен продолжал петь. Сестренка же поспешила к столу с картами.
– Я увидал парнишку молодого, ковбоя молодого; укрыт, укрыт он белым, белым льном…
Белый лен? Саван! Слишком мрачная песня, чтобы учить ее маленькому мальчику.
И в этот момент я что-то ощутила. Словно легкий бриз, шевеля занавески, шурша бумагами на столе, закружился вокруг меня, Фин и Бена. Дверь по-прежнему была закрыта, но утяжеленный медиатор раскачивался все быстрее и быстрее в потоках невидимого ветра.
Фин вытянула над столом руку; медиатор уже раскачивался как сошедший с ума маятник, хотя сестренка совсем не двигала рукой.
– Укрыт, укрыт он белым, белым льном и холодней могилы…
– Есть, – выдохнула Фин.
Бен резко открыл глаза.
– Ты знаешь, где Мак?
– Примерно. – Обведя красным маркером круг, Фин протянула карту Бену. – Теперь очередь за Лилой.
Услышав свое имя, Лила гавкнула. На нее уже надели шлейку и жилет поисково-спасательной собаки.
Пока мы собирали аптечку и прочие вещи, которые могли нам понадобиться, я улучила момент и спросила Фин о другом поджидающем нас препятствии:
– Ты знаешь, как заставить Лилу искать?
– Я не буду этого делать. Это твоя задача. Она любит тебя больше.
Прошлой осенью, когда мне понадобилось написать доклад для школы, тетушка Гиацинта показала мне, как это делается. Мы практиковались несколько часов, но это был нормальный поисково-спасательный тренинг.
– Я говорю об особом поиске, Фин. Я не занимаюсь магией, ты помнишь?
– Тебе пора перестать повторять это. Кроме того, большая часть работы уже сделана, тебе лишь нужно воспользоваться результатами. – Сестренка протянула мне знакомую тетрадь с закладками. Бен и Марк в это время нетерпеливо переминались с ноги на ногу. – Тетя Гиацинта оставила инструкции действительно на все случаи жизни.
Бен был словно туго натянутая струна. Его беспокойство ощущалось почти как некая физическая сила, отталкивающая меня. Это чувствовала даже Лила. Положив морду между нами на сиденье, она тихонечко заскулила. Я ободряюще погладила ее по голове. Даже если Бен будет настаивать, мы никуда не уедем, пока не найдем его дедушку.
Марк с Фин ехали немного позади нас на джипе. Преодолев небольшой отрезок шоссе, двое ворот и длинную проселочную дорогу, мы достигли указанного Фин участка. Перед нами расстилалась неровная, покрытая известняковыми холмами местность. Веками здесь стекали дождевые потоки, и теперь холмы были изрезаны оврагами и ущельями. И насколько мы могли видеть, вокруг не было ни души.
– Ни поисковой группы, ни дедушки Мака, – выдавил Бен. – Это была пустая затея.
– Он где-то здесь. Поверь мне.
– Как ты можешь быть так уверена? – Он нервно провел руками по лицу. – Поверить не могу, что позволил втянуть себя во все это сумасшествие.
Решив пропустить шпильку мимо ушей, я сосредоточилась на главном.
– Фин может казаться чокнутой, но она лучше всех разбирается в подобных вещах.
Опустив руки, Бен внимательно посмотрел на меня. Я знала, что он видел. Уверенность. После нескольких минут изучения меня на лице его появилось смирение. Он давал второй шанс. По крайней мере, нашим поискам.
– Хорошо, – сказал Маккаллох. – Что дальше?
Я почесала Лилу за ухом. Она, радостно вывесив язык, сидела между нами на сиденье. По дороге сюда я прочитала инструкции тетушки Гиацинты. Ничего сложного, особенно учитывая, что мы с Лилой один раз опробовали обычный поиск людей.
– А дальше Лила сузит район поиска.
Мы выбрались из машины, и я придержала дверцу, чтобы собака смогла выпрыгнуть наружу. Оказавшись на земле, Лила завертелась на месте, но глаз от меня не отводила. Как будто понимала важность происходящего.
Бен посмотрел на раскинувшееся перед нами устрашающе огромное пространство.
– Здесь же километры во все четыре стороны.
Я присела на корточки перед колли.
– Именно поэтому нам нужна собака.
Марк наконец нас догнал, и фары его джипа осветили грузовик Бена. Предполагалось, что мы с Беном и Лилой отправимся пешком, а ребята последуют за нами на машине.
В руке я крепко держала пропитанный зельем медиатор. Раскрыв ставшую лиловой ладонь, я поднесла его к морде Лилы. Та потыкалась носом, вдохнула и вылизала мне лицо. Если бы речь шла о поиске по обычному запаху и следу, я бы убрала медиатор, чтобы его запах не отвлекал собаку от того, что ей нужно было вынюхать – если можно так сказать. Но мы искали не по запаху, а по сверхъестественной связи.
Повертевшись на месте, Лила выжидающе переводила взгляд с Бена на меня.
– Скомандуй ей найти твоего дедушку, – сказала я. – Представь его мысленно, очень четко, а затем вели искать.
И хотя Бен позволил мне – нам – завести его в область паранормального уже достаточно далеко, сейчас он все же заколебался.
– Это сумасшествие.
– Бен. – Я встала перед ним, взяла за руки и мысленно велела посмотреть на меня. Встретить его взгляд было сложно. Мне казалось, что я стою перед ним голая. Ведь по сути я позволяла ему увидеть ту часть меня и моей жизни, которую до этого прятала ото всех. Даже от себя самой.
Я охраняла ворота между двумя мирами. Сегодня я их открыла, в том числе для враждебных сил. И сейчас меня съедала тревога: что, нарушив собственные правила, я позволю чему-то плохому случиться; что не смогу защитить себя и семью от мира, полного недоверия и презрения.
Но мне нужно было забыть о собственных страхах и показать Бену, что я на сто процентов верю в магию и в то, что она сработает.
– Нет нужды верить в колдовство, – сказала ему я. – Не нужно верить Фин или тетушке Гиацинте. Но поверь мне. Это самый надежный способ найти Мака быстро. Пожалуйста, Бен. Даже не нужно верить мне всю оставшуюся жизнь. Лишь на время, достаточное, чтобы отыскать твоего дедушку.
Бен смотрел на меня глазами, полными сомнения.
– Довериться тебе и твоей волшебной собаке.
– Мне, моей сестре и моей волшебной собаке, – ободряюще улыбнулась я. – Именно так.
– Ладно. – Закрыв глаза, Бен сделал глубокий вдох. Интересно, что он представлял? – Я готов.
– У тебя в голове должен быть образ дедушки Мака. Очень четкий, очень яркий. Его запах, голос. Сама его сущность.
– Понял. – Бен открыл глаза и посмотрел на Лилу. – Найди деда.
Гавкнув, Лила сорвалась с места. Ища след, она побежала в одну сторону, потом в другую, потом вернулась назад. Я услышала, как изменился гул мотора – это Марк включил первую передачу, готовясь последовать за нами.
Лила бежала широкими кругами, но в одном направлении, потихоньку сужая радиус своего движения. Мы же не следовали за ней по пятам, а выбирали более прямой путь и потому не отставали. Но на вершине холма колли подняла голову, громко гавкнула и рванула с места так, словно бы ее выпустили из пушки.
