Текст книги "Засада на Кореллии (ЛП)"
Автор книги: Роджер Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)
Теперь она понимала, каким было ее собственное детство. Ей постоянно твердили, что на официальных приемах нужно вести себя тихо и не вертеться. Ее постоянно оставляли на попечение нянек и телохранителей, потому что отец был слишком занят. За столом она проводила больше времени с дроидами и слугами, чем с Бэйлом Органой. И даже это убогое детство закончилось очень быстро.
Будучи еще практически ребенком, она стала все глубже и глубже окунаться в политику. Сделаться сенатором в таком юном возрасте – немалое достижение, но ради этого достижения ей пришлось пожертвовать последними годами своего детства, своего наивного существования. Однако только теперь, глядя на мир глазами собственных детей, Лейя стала осознавать, какая это была высокая цена.
Хэн никогда не распространялся о своем детстве и вообще о своей жизни на Кореллии. Из всех троих более-менее нормальное детство было разве что у Люка. Люк вырос на Татуине и считал своими дядей и тетей чету фермеров Ларсов – Оуэна и Беру. Однако юность свою он провел примерно в такой же изоляции, как и Лейя. На влагодобывающей ферме ребенку будет одиноко даже при нормальных условиях – а там условия были весьма далеки от нормальных.
На самом деле Оуэн и Беру не являлись дядей и тетей Люка. Насколько Лейя понимала, они были к нему добры, но все же держались отстраненно. Между ними никогда не было такой любви, такой теплоты, которую Лейя хотела подарить своим детям.
От ее внимания не укрылся и тот факт, что ни она сама, ни ее брат не стали приемными детьми вырастивших их людей. Ситуация вынуждала пойти на определенные ухищрения, на обман с благой целью. Чтобы защитить детей, приходилось поддерживать отчужденность. Воспитанница и племянник на содержании – вот и все родство, которым могли похвастаться Лейя и Люк.
Было и еще одно обстоятельство, которое терзало Лейю (и Люка тоже, в этом она не сомневалась). Это было чувство вины. Каждый из них, сам того не сознавая, стал невольным вестником смерти для близких людей. Планета Алдераан была избрана мишенью для Звезды Смерти в значительной мере как родная планета Лейи. Оуэн и Беру Ларсы погибли от рук имперских штурмовиков, искавших дроидов, которых забрал Люк.
Принимая во внимание весь этот груз, вряд ли стоило удивляться твердому намерению Лейи сделать свою семью именно семьей, а не просто компанией случайных людей, происходящих от общего предка. С другой стороны, она не могла не учитывать, что дети таких влиятельных и известных родителей часто будут становиться игроками – или, хуже того, пешками – в сложной игре за власть. Даже если дети не наследовали напрямую ее пост и ее влияние, они тем не менее являлись вторым поколением в семье, которую, не слишком погрешив против истины, можно было назвать правящей фамилией Республики.
Хотели они того или нет, сознавали или не сознавали, однако ее дети, по сути, представляли второе поколение династии. Не требовалось большого воображения, чтобы увидеть все вытекающие отсюда опасности. Искушение власти и богатства может быть очень сильным. Что, если оно окажется сильнее родственных уз?
Что, если через двадцать лет Анакин попытается в чем-то обойти Джейсена? Что, если какой-нибудь лукавый советчик посоветует Джейсену убрать с пути брата и сестру ради некой сиюминутной цели? Это казалось невозможным, но в истории было полным-полно подобных случаев.
Однако это были еще цветочки. Сила пребывала с ее детьми, и это, несомненно, был великий дар. Но здесь же таилась и опасность. Лея ни на минуту не забывала, что Дарт Вейдер, ее отец и дед ее детей, тоже был наделен Силой – и был уничтожен Темной стороной. Она не сомневалась, что однажды каждому из ее детей придется встретиться с Тьмой лицом к лицу. Одна эта мысль пугала Лейю до ужаса. В сравнении с этим гипотетическая драка за деньги или власть казалась почти тривиальной.
Каждая маленькая вспышка детской злости, каждый приступ раздражения, каждый естественный порыв что-нибудь соврать – все это пугало ее до смерти. Это было нелогично, неразумно, но Лейя ничего не могла с собой поделать. Каждое проявление детского непослушания или юношеской опрометчивости казалось ей признаком того, что ребенок поддался искушению Темной стороны Силы.
Теоретически это было невозможно. Согласно анналам джедаев, считалось, что детская невинность служит надежным бастионом против Темной стороны. Но в анналах джедаев нигде не упоминалось, чтобы дети демонстрировали такой контроль над Силой, который наблюдался у детей Лейи…
Опасностей было много, но Лейя видела лишь один способ защититься от всех них. Это был такой банальный способ, что казалось абсурдным полагаться на него против таких могучих сил, но тем не менее он существовал. Лучшее, что могла сделать Лейя, – это как следует воспитать своих детей.
Лейя Органа Соло твердо решила добиться того, чтобы ее дети выросли сильными духом, непоколебимыми и честными, чтобы их связывали прочные семейные узы, а в сердцах у них пребывала любовь к друг другу. Если для этого требовалось вести себя строго, отправить Джейну в постель, запретить слуг-дроидов – что ж, да будет так.
Лейя положила голову на руки и протерла глаза. Она просто слишком устала, вот и все. Маленькая перепалка за столом не должна была так ее взволновать. Было бы здорово куда-нибудь улететь, немного расслабиться. Все-таки Хэн здорово придумал – уехать в семейный отпуск на Кореллию, отдохнуть перед этой конференцией по торговле.
Немного мира и покоя – что еще надо?
* * *
– Гениальный ход, Джейна, – сказал Джейсен, улегшись в кровать и укрывшись одеялом.
– Я не хотела, – ответила Джейна, укладываясь в постель в другом конце комнаты. – Освещение в ночной режим, – приказала она.
Лампы погасли, весь свет теперь исходил лишь из тусклого ночника в боковой нише, принадлежавшей Анакину. Конечно, каждый из троих детей мог бы иметь собственную комнату, и они даже несколько раз пытались это устроить, однако довольно скоро поняли, что слишком привыкли спать вместе. Сейчас в их распоряжении была одна большая общая комната, в которой Анакин получил место немного сбоку, и такое положение устраивало всех как нельзя лучше. На <Соколе>, правда, будет немного тесновато. Но, наверное, они и к нему привыкнут.
Все замолчали, и в комнате на какое-то время воцарилась тишина. Близнецам было слышно тихое, ритмичное дыхание Анакина. Их маленький братик уже спал.
Джейсен задумался, разглядывая темный потолок.
– Не слишком ли ты к себе снисходительна?
– Что ты имеешь в виду? – спросила Джейна.
– Ты не хотела – значит, не считается, – ответил он. – На самом деле считается не то, хотела ты или не хотела. Считается то, что ты сделала.
Это смахивало на морализаторство, особенно если учесть, что в прошлом сам Джейсен пару раз едва не использовал ту же тактику, чтобы защитить себя. Впрочем, ему казалось, что если он хотел так сделать, но не сделал, то уж это как раз считается.
– Так или иначе, но ты хотела устроить скандал, ты это знаешь.
– Ты прямо как дядя Люк, – сказала Джейна.
– Могу и хуже, – ответил Джейсен; он заметил, что сестра не стала отрицать, что устроила скандал специально. – Дядя Люк очень умен. Но если тебе от этого легче, я не думаю, что это все ты виновата. Они без того были чем-то расстроены, когда мы пришли.
– Ага, – согласилась Джейна. – Все были какие-то взволнованные.
– И каждый делал вид, будто ничего не происходит, – сказал Джейсен.
– Включая нас, – заметила Джейна. – Мы тоже ничего не сказали, хотя могли. Единственный, кто не притворялся, – это Анакин.
– Не забывай, он убедил дядю Люка, что не имеет к дроиду никакого отношения, – молвила Джейна. – Он лучший актер среди всех нас. Мы знали, что это Анакин собрал дроида, но все равно не могли понять, прикидывается он или нет. Может, он специально хотел нас подставить? Или просто не ведал, что творит?
– Я об этом не думал, – сказал Джейсен. Впрочем, Анакин был в этой семье давней загадкой. Все привыкли к его непредсказуемости.
– Так что все-таки случилось, как ты думаешь? – спросил Джейсен, всматриваясь в прохладную, тихую темноту. – Я имею в виду, со взрослыми.
– Понятия не имею, – ответила Джейна. Она зашуршала простынями, повернувшись на другой бок. – Но думаю, папа знает что-то такое, о чем не хочет говорить ни маме, ни дяде Люку.
Джейсен повернулся к ней, опершись на локоть. Он едва мог разглядеть ее в тусклом свете. Джейна смотрела на него; ее поза была зеркальным отражением его собственной.
– Как считаешь, это что-то серьезное? – спросил он. – Или опять какая-то глупая политика, которая ничего не значит?
– А я почем знаю? Но в любом случае это связано с нами. Мама с папой никогда так не бесятся, если только не тревожатся о нас, любимых.
– Это точно, – согласился Джейсен. – Они явно встревожены.
Джейна тихо хихикнула и перевернулась на другой бок, засыпая.
– А ты что думал, Джейсен? – донесся ее голос, приглушенный подушкой. – Ты бы на месте родителей не тревожился?
Джейсен улегся на спину и уставился в потолок. Он был вынужден признать, что она права.
4 ИЗДЕРЖКИ МИРНОГО ВРЕМЕНИ
В глубоком космосе, вдали от обитаемых систем, сияла на небосводе маленькая одинокая звездочка. У нее не было имени, только кодовый номер – цепочка цифр, которой она обозначалась на небесных картах. Звезда номер ТД-10036-ЕМ-1271 не имела планет, а лишь несколько астероидных поясов, так и не слившихся в более-менее крупные миры. Это место не обладало какими-либо редкими природными ресурсами и не представляло интереса ни с эстетической, ни с научной точки зрения. В системе не было ничего примечательного, и она никого не интересовала.
Таких звезд в Галактике насчитывалось буквально миллиарды, и это конкретное светило, как и все его собратья, имело свой размер, возраст и тип. Любой астрофизик в Новой Республике, который хоть чему-то научился в своем университете, смог бы проделать несколько простых вычислений и тут же поведать о возрасте звезды, ее эволюционном пути и о том, что с ней случится в будущем.
И тем не менее все эти астрофизики попали бы впросак.
За много световых лет отсюда, в глубине Кореллианской системы, трудилась секретная группа ученых и инженеров. Они работали уже давно, однако скоро их усилия должны были принести плоды. Скоро энергия их машин устремится в космос.
Скоро они изменят мир.
* * *
Люк расправил плечи и сделал глубокий вдох, прежде чем нажать на кнопку звонка на двери жилища Мон Мотмы. За долгие годы он много к кому проникся уважением, однако Мон Мотму он почитал особенно. Возможно, причиной была ее кажущаяся простота, а также тихий и незаметный многолетний труд.
Неискушенный человек мог бы подумать, что Мон Мотма не сделала в галактической истории ничего примечательного. Она не командовала флотами, не одерживала побед. Она не отличалась ни мистическими способностями, ни таинственным прошлым, ни каким-либо особым талантом.
Она являлась просто-напросто отважной, умной и вполне обычной женщиной, которая своими руками создала Альянс. Новая Республика была обязана ей своим существованием больше, чем кому-либо другому.
Если уж это не заслуживало уважения (даже от магистра джедаев), то Люк даже не представлял, что тогда еще нужно сделать. Он нажал на кнопку, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Сразу за ней стояла Мон Мотма. Она кивнула Люку и улыбнулась: – Здравствуйте, мастер джедай. Добро пожаловать в мой дом. Прошу вас, заходите.
– Благодарю, мистрисс, – сказал Люк.
Ему подумалось, что <мистрисс> – не слишком подходящее обращение к такой значительной особе, но Мон Мотма недолюбливала титулы и официоз в целом.
Люк вошел внутрь и с интересом осмотрелся. Конечно, он был знаком с Мон Мотмой много лет, но у нее дома Скайуокеру приходилось бывать всего несколько раз.
Нынешнее жилище Мон Мотмы было под стать хозяйке – тихое, непрезентабельное, но при этом пропитанное духом непоколебимой уверенности. Немногочисленная, искусно изготовленная мебель была изящной и в то же время прочной. Все здесь было тщательно подобрано и подогнано друг к другу, везде царили приглушенные тона – белый и цвета байтовой кости. Комната казалась больше, чем была на самом деле. Несомненно, этот эффект отчасти объяснялся простым контрастом с домами других известных личностей Корусканта. Те, как правило, были битком набиты всякими безделушками, безвкусными сувенирами и прочими предметами со всех планет Новой Республики.
Было весьма приятно оказаться в доме, не напоминающем тесный и плохо организованный музей.
– Я рада, что вы нашли время навестить меня, мастер джедай – сказала Мон Мотма.
Ситх побери, почему она называет меня самым официальным из всех титулов?
– Для меня это честь, – ответил Люк.
– Я польщена, – сказала Мон Мотма. – Прошу вас, присаживайтесь.
Люк уселся на простой стул с жесткой спинкой. К его удивлению, стул оказался намного удобнее, чем он думал. Он молчал, зная, что хозяйка все расскажет сама, без лишних расспросов с его стороны.
Мон Мотма села напротив Люка и одобрительно посмотрела на него.
– Как ваши дела, мастер джедай? Расскажете?
Ее вопрос застал Люка врасплох, но затем он понял, что в действительности это не вопрос, а приказ. Зачем спрашивать, если она знает ответ не хуже его самого? Мон Мотма в прошлом была главой государства. Она имела доступ ко всей возможной информации и всегда с особым интересом следила за карьерой Люка.
– Как вам известно, мистрисс, наша академия утвердилась уже довольно прочно. Я бываю там время от времени, но ученики быстро прогрессируют, и первый курс уже достиг уровня, когда они сами могут давать уроки другим. И действительно, некоторые из них не столько учатся сами, сколько обучают второй и третий курсы.
– Значит, вы там не нужны?
– Нужен, но не все время. Если на этой стадии проводить с ними слишком много времени, это будет только отвлекать их от процесса обучения.
– Выходит, вы не просто не нужны. Вы решили отстраниться, чтобы не мешать.
Формулировка была не самая дипломатичная, но достаточно верная.
– Да, в определенном смысле.
– И чем же вы сейчас заняты?
Люк поерзал на стуле, который вдруг показался ему не таким уж и уютным. Такого допроса он не ожидал. Но джедай должен отвечать правдиво даже на неудобные для него вопросы. Кроме того, хотя эти вопросы и не были слишком тактичными, даже неджедай вряд ли смог бы солгать или хотя бы скрыть правду, глядя Мон Мотме в глаза.
– Должен признать, я сейчас ничем особо не занимаюсь, – сказал Люк.
– Никаких освободительных походов? Никаких отчаянных битв, героических миссий?
– Нет, ничего такого, – ответил Люк, начиная раздражаться. Героиня не героиня – у нее не было права так с ним разговаривать.
– Разумеется, – сказала Мон Мотма. – Наступило мирное время, – она устало улыбнулась. – И у него есть свои издержки. Нет кризисов. Нет проблем. Нет приключений. Отсюда следует, что люди, умеющие разбираться с кризисами и проблемами, остаются не у дел. Сейчас искатели приключений попросту не востребованы. Так же как и революционеры. Знаете ли вы, мастер джедай, что я в последнее время сижу практически без дела?
Люк не нашелся что ответить, но Мон Мотма, похоже, и не ожидала ответа. Джедай промолчал.
– Вы поступили мудро, решив не отвечать, мастер джедай, – сказала Мон Мотма. – Очевидно, вы теряетесь в догадках по поводу того, для чего я позвала вас сюда и что означает эта незаслуженная бестактность. Что ж, я скажу вам.
Экс-глава встала и подошла к затемненному окну. Она нажала на кнопку, и окно сделалось прозрачным.
Среди сияния красных и желтых огней, освещавших небо Корусканта, садилось солнце. Огненной вспышкой пронесся корабль, поднимавшийся на орбиту, и исчез в ночи.
– Наверное, я выбрала себе квартиру не на той стороне, – сказала Мон Мотма. – Каждый день я вижу закат, но восход – никогда. Этот символизм иногда меня угнетает. Каждый день я смотрю в окно и вспоминаю, что мои дни позади. Я знаю, что сделала свое дело, что я оставила свой след в Галактике. Я знаю, что еще смогу пригодится в будущем. Однако не могу представить, что это будущее готовит нам такие же испытания, которые в свое время выпали на мою долю. Хвала Силе, конечно, но теперь получается, что я оказалась не при делах. Меня это немного выводит из равновесия: работа окончена, а жизнь продолжается. У вас не бывало такого ощущения?
Люк не знал, что сказать. Мон Мотма отвернулась от окна и посмотрела на него.
– Если вы чувствуете то же самое, значит, вам труднее, чем мне. Мои дни позади, – повторила она, – но я уже стара. В молодости я – по крайней мере, иногда – хотела, чтобы наступил мир, покой, чтобы у меня было свободное время и личная жизнь. Со временем неугомонный порыв юности выгорел во мне и я научилась радоваться жизни, какой бы она ни была.
Мон Мотма взглянула Люку прямо в глаза.
– А вы? – спросила она. – Как себя чувствует магистр? Боюсь, я что знаю ответ.
– И каков же этот ответ? – спросил Люк.
– Вы тоже сделали свое дело, – отвечала Мон Мотма. – Вы освободили множество миров, выиграли великие битвы. Вы восстановили Орден. Все это пройдено, а вы по-прежнему молодой человек. Вы выросли на войне, но войны теперь в прошлом. История учит, что в мирное время воинам живется нелегко. Они не могут к нему приспособиться. Короче говоря, Люк Скайуокер, что вы сейчас собираетесь делать?
– Не знаю, – сказал Люк. – Я много чего могу делать, но… может, я пока болтаюсь без работы просто потому, что как раз ищу, за что бы взяться. Ищу работу, которую я мог бы выполнить. Ту, которой я хотел бы заняться или которую нужно сделать.
Он знал, что его доводы неубедительны. Мон Мотма задумчиво кивнула.
– Звучит знакомо, – сказала она. – И как раз это мне и не нравится. Что может сравниться с тем, что мы делали в прошлом? Вы и я?
– Не знаю, – ответил Люк. – Но мне почему-то мне кажется, что у вас уже есть идеи.
– Знаете, что меня поразило? С похожей проблемой столкнулся еще один член вашей семьи, – молвила Мон Мотма. – Кажется, этот человек с ней справился.
– По-моему, Хэн в еще большей яме, чем я, – заметил Люк. – Не думаю, что он – хороший пример.
– Я имела в виду не Хэна. И, кстати, вот о ком бы я не волновалась. У него бывают периоды, когда он ложится на дно, но мне почему-то не верится, что Вселенная надолго оставит его в покое.
– Да, это точно.
– Я имела в виду другого члена вашей семьи. Она тоже пережила эту ситуацию, этот переход от войны к миру. И вышла из нее с честью.
Люк задумчиво нахмурился.
– Лейя? О ней я даже не подумал.
– Вот именно, – сказала Мон Мотма.
– А Лейя тут при чем? – удивился Люк. – Она как занималась дипломатией да политикой, так и продолжает ими заниматься. Война закончилась, но она все работала, работала…
Мои Мотма улыбнулась: – Пока не заняла мое место. Конечно, я с радостью оставила эту возню, но иногда я все-таки по ней скучаю. Впрочем, надо признать, что Лейя подходит для этой работы как нельзя лучше.
– Не думаю, что я гожусь для этой работы, если вы это имеете в виду. Я ж ни ситха не смыслю в политике. Вряд ли мне понравится всем этим заниматься.
– Не похоже, чтобы Лейя наслаждалась своей работой, но она делает ее хорошо. Возможно, лучше меня. Но скажите мне: какой она джедай? – спросила Мои Мотма, опять неожиданно сменив тему.
Люк удивленно посмотрел на нее. Мон Мотма наверняка знала ответ и на этот вопрос, но он понимал, что она не ждет от него шаблонной фразы. Она хотела, чтобы Люк сам услышал собственный ответ.
– У нее врожденные способности, природный талант, – сказал он, тщательно подбирая слова, – Это не вызывает сомнений. Но ее всегда отвлекали другие дела, мешавшие ей пройти специальный курс обучения. Это стоило ей части ее потенциала. Но если бы она поставила себе цель, начала тренироваться и усвоила всю программу, то со временем она могла бы приблизиться к моему уровню владения Силой.
– Но сейчас ей до вас, как до неба, – молвила Мон Мотма. – Она практически не реализовала свой потенциал.
– Пока что не реализовала. Все в ее руках, – произнес Люк чуть более взволнованно, чем следовало бы. – Если бы она отложила на время все другие дела и начала изучать пути Силы, ее возможности выросли бы неимоверно.
– Как вы полагаете, это возможно? Люк медленно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Она уже сделала свой выбор. Политическая карьера отнимает у нее слишком много сил. Кроме того, она мать троих детей.
– Но все же она до сих пор… как и вы… жалеет, что не развила свои способности. Если я не ошибаюсь, вы не раз кротко журили ее за это?
– Ну… было дело.
– Вам досадно, что ваша сестра, обладая замечательным природным талантом, не развивает его? Что она им не пользуется? Вы считаете, что она по глупости упускает свой шанс?
Люк поднял голову и посмотрел Мон Мотме прямо в глаза. Правда, Бот что она хотела услышать. И, как он понял, именно правду ему и хотелось сказать. Чистую, неприкрытую правду.
– Да, – медленно и твердо произнес он. – Я так считаю.
– В таком случае, Люк Скайуокер, я советую вам подумать о том, что некоторые зеркала отражают в обе стороны.
Теперь в ее голосе и позе не было даже намека на кротость и подавленное настроение.
– Прошу прощения, мистрисс? – сказал Люк. Он вдруг осознал, что распознавать эмоции Мон Мотмы у него получается с трудом. Ее спокойный голос скрывал волнение, которое она ощущала. – Я не понимаю.
– Я неоднократно слышала это от многих людей, – несколько запальчиво произнесла Мои Мотма. – Дескать, вы, близнецы, обладаете одинаковым потенциалом, но лишь один из вас им воспользовался, в то время как другой избрал что-то другое, менее значимое. <Какая досада> – так говорят. И всегда имеют в виду Лейю Органу Соло, главу Новой Республики. Она глава государства! А они шепчутся, будто она ничего не достигла в жизни.
– Что вы хотите сказать? – произнес Люк, начиная закипать.
– Я хочу сказать, что вам давным-давно следовало догадаться: Люк Скайуокер тоже в свое время сделал выбор. Вам тоже полагалось бы сожалеть о талантах и потенциале, который вы в себе не развили.
– Например? – спросил Люк.
– Если Лейя наделена потенциалом джедая, потому что этот потенциал проявился в вас, ее брате, то не следует ли отсюда, что у вас есть потенциал в других областях, раз этот потенциал имеется у Лейи, вашей сестры? Она стала лидером, государственным деятелем, политиком, супругой, матерью. Она создает Новую Республику, одновременно воспитывая новое поколение джедаев.
– Давайте снова заглянем в зеркало, – сказала Мои Мотма. – Республика нуждается в новом поколении политиков. Я не знаю, сознаете ли вы это, но вы неминуемо пойдете в политику, хотите вы того или нет.
– Я? – переспросил Люк. – Но я…
– Вы герой Альянса. Вы знаменитость во всей Новой Республике и еще на сотнях планет за ее пределами. Различные политические силы не смогут противостоять такой известной, такой любимой и уважаемой личности, как вы. В ближайшие годы вы неизбежно станете осью политических интриг.
– Но я джедай, – возразил Люк. – Я не могу заниматься политикой, да и не хочу.
Мои Мотма улыбнулась.
– Сколько раз в жизни вы делали то, чего вам хотелось? Но давайте лучше поговорим о джедаях. Собственно, о них я и хотела с вами побеседовать. Кто они?
– Извините, – сказал Люк. – Я не понимаю, к чему вы клоните.
Ему стало казаться, что весь этот разговор – сплошное разгадывание ребусов. Если самым важным предметом для разговора были джедай, почему она спросила о них только сейчас? Что до вопроса, то джедай были… джедаями. Кем еще они могли быть?
– Хорошо, – сказала Мои Мотма. – Я уточню. Через несколько лет, когда джедай из горсти учеников превратятся в Орден, насчитывающий тысячи рыцарей, – кем они станут? Кастой священнослужителей? Кланом воинов? Отгородятся от народа стеной таинств и привилегий и будут отвечать только перед самими собой? Или будут служить этому народу в тесной связи с ним? Станут ли они частью новореспубликанского общества или поставят себя выше него?
Люк никогда не задавался подобным вопросом.
– Я не знаю, какого ответа вы ждете, – сказал он, – но для меня этот ответ очевиден. Я считаю, что изолировать Орден джедаев от народа очень опасно. Очень просто забыть, как живется простым обитателям, если ни жить рядом с ними.
– Совершенно верно, – ответила Мои Мотма. – Я уверена, причем уверена решительно, что Республике нужны джедаи – трудящиеся, которые станут частью ее повседневной жизни. Если это будут джедаи, обитающие в неприступном замке, так пусть лучше их вообще не будет. Вспомните хотя бы нашу недавнюю историю и вы увидите, что к уединению стремились как раз темные джедаи. Чтобы быть джедаем светлым, нужно жить среди народа. Джедаи должны быть на каждой планете, в каждом городе, а не скапливаться на нескольких мирах и нигде больше. Нам нужны джедаи, занятые обычной работой, – джедаи, которые и есть обычные люди. Должны быть джедаи-врачи и джедаи-судьи, солдаты и пилоты… и политики.
– И вы считаете, что мой путь приведет меня в политику, – заключил Люк.
– Да. Хотя бы потому, что ваш долг – показать пример. Вы всегда были верны своему долгу. Если вы решите залезть на гору и там сидеть, ваши ученики тоже найдут себе по горе. Если вы сойдете в мир, они последуют за вами.
– Я понял, – с некоторой неохотой признал Люк. Показать пример – да, это была бы похвальная цель, вот только почему-то он не чувствовал никакого воодушевления. Впрочем, Мон Мотма была права: о воодушевлении пока что можно забыть, и это в конечном итоге не так уж плохо.
– Так вы и вправду считаете, что я по шею завязну в политике?
– Конечно, я не могу предвидеть будущее, – ответила Мон Мотма. – Я не могу предсказать ваш жизненный путь. Но народу понадобятся новые лидеры, и я полагаю, что смотреть будут на вас.
– Думаю, это возможно, – согласился Люк.
– Это весьма желательно. Причем настолько, что хорошо бы вам подумать обо всем заранее.
– Но меня никогда не интересовала власть, – возразил Люк. – Я не собираюсь однажды утром проснуться и пойти в избирком регистрировать свою кандидатуру.
– Разумеется, нет. Это произойдет иначе. Когда-нибудь к вам придут – я не знаю, кто, когда, сколько и зачем, – но придут, и не как к лидеру, а как к защитнику. Они попросят вас заступиться за них, говорить от их имени, сражаться за их права. Хорошо, вас не интересует власть, но сможете ли вы отказать в помощи?
– Нет, – с некоторым сожалением в голосе ответил Люк. Мон Мотма была права. Как раз в такой ситуации он не смог бы ничего поделать. – Нет, если кто-то меня попросит, тогда, конечно, придется согласиться.
– Рано или поздно вас об этом попросят. Вопрос в том, станете ли вы настоящим политическим лидером или марионеткой.
– Прошу прощения?
– Не станете ли вы марионеткой? – повторила Мон Мотма. – Овладеете ли вы наукой власти, состоящей в том, чтобы по возможности решать вопросы путем переговоров и при необходимости принимать трудные решения? Или вы будете исполнены благих намерений, но не обучены и не подготовлены для работы в сфере политики, и тогда другим придется направлять вас, контролировать… в общем, манипулировать вами? Если вы хотите стать для народа настоящим лидером, вы должны к этому подготовиться. Так же, как вы готовились стать рыцарем. Вы должны пройти такое же обучение, какое прошла Лейя, в то время как вы тренировали свои способности джедая.
В ее голосе Люк явственно уловил нотки осуждения, хотя слова Мои Мотмы были совершенно нейтральными. Пока вы наслаждались захватывающими приключениями, Лейя училась делать скучную, монотонную работу. Вслух Мон Мотма этого не сказала, но Люк намек понял.
– Я не просто забавлялся и играл в военные игры, – сказал он.
– Разумеется. Вне всякого сомнения, вы послужили Республике на славу – даже, можно сказать, героически. Но жизнь не стоит на месте. Времена меняются. Завтра Галактика потребует от нас подвигов иного рода. Пора вам начать выступать в роли лидера, посредника, заступника для тех, у кого нет голоса. Вы будете руководителем, командиром, наставником. Близится день, когда народы шагнут в будущее вместе. Пойдете ли вы во главе этой колонны?
– Вероятно, вы правы, – сказал Люк, хотя он не был вполне убежден. – Но даже если я захочу поступить так, как вы сказали, я мало что смогу сделать. Ведь ничего не происходит.
– Да, – снова улыбнулась Мон Мотма. – Мало возможностей нынче представляется для динамичного лидера. Так оно и бывает в мирное время. Мир – это по-своему тоже проблема.
– Разве мир может быть проблемой? – удивился Люк.
– Пожалуйста, поймите меня правильно, – сказала Мон Мотма. – Война ужасна, и я надеюсь, что она никогда больше не разразится. Но в некотором отношении война намного проще и честнее мира. На войне всегда ясно, кто враг, и этот враг всегда внешний. Все ваши друзья и союзники должны действовать вместе, чтобы выжить и победить. Во время мира врагов нет. Есть лишь политики, которые по одним вопросам голосуют против вас, а по другим – за. Мы сражались с Империей во имя свободы и справедливости. Но сейчас наша задача – воплотить эти свободу и справедливость в жизнь. Просчеты, которые прежде игнорировались, теперь не должны допускаться. Ведь раньше, когда все мы дружно лезли в самое пекло, нам было не до тонкостей законотворческого процесса. Мирная жизнь сложна и запутана. Мы смогли выиграть войну, взорвав парочку Звезд Смерти, но мира нам не выиграть, если мы не начнем строить новые космические станции, новые дома и города. Дело не в щедрости или благородстве республиканцев. Если мы не восстановим то, что было разрушено, начнутся новые беспорядки, новые мятежи, новые войны. В мирное время нельзя победить, разрушая. Мы должны строить – а строить всегда намного труднее, чем разрушать. Что поделать, таков закон природы. Восстанавливать разрушенное – медленная и кропотливая работа, которая не вяжется с менталитетом воина. Это настоящая проблема для таких людей, как вы и я. Мы не можем существовать без опасностей, без вызовов, без войн, однако все это уже в прошлом. Более того, кое-кто может спровоцировать какой-нибудь кризис, лишь бы снова испытать острые ощущения.
– Что-то я не очень в это верю, Мон Мотма, – сказал Люк. – Риск и вызовы будут всегда. Вселенная – опасное место. Кроме того, я не думаю, что умру от горя, если все это исчезнет. Мне бы отлично жилось на свете, если бы меня все время не пытались убить.
– Возможно, вы и правы, Люк Скайуокер. Но даже если у вас нет причин становиться политическим лидером, будьте готовы воспользоваться шансом, если он представится. Почувствуйте свой шанс, ухватитесь за него. Будьте не просто джедаем, даже не магистром – будьте джедаем-лидером.
