Текст книги "Засада на Кореллии (ЛП)"
Автор книги: Роджер Аллен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Почти у всех кораблей за кормой лежала мертвая зона – выхлоп субсветовых двигателей полностью глушил и сигналы локатора, и оптический диапазон. Мертвая зона <Сокола> была намного меньше, чем у других кораблей, но все же она существовала. Однако если отключить субсветовые двигатели, можно пустить в дело кормовые детекторы.
Как и большинство пилотов, Хэн не любил этот маневр, поскольку его обычно приходилось применять в ситуации, менее всего располагающей к отключению тяги. В нормальных условиях Хэн просто развернул бы корабль и включил передние детекторы, но сейчас к ним с подозрительными намерениями неслось шесть вооруженных машин, у пилотов которых явно чесались пальцы на гашетках, и <Соколу> сейчас вряд ли стоило выделываться.
Субсветовые двигатели умолкли с низким стоном, что было нормально, и резким ударом, что нормальным не было. Чуй и Хэн переглянулись, но Хэн лишь пожал плечами.
– Старое корыто периодически придумывает новые звуки, – произнес он как можно более оптимистично. – Вряд ли это что-то значило.
Чуй собирался было ответить, но в этот момент заработал кормовой детектор, и возможная проблема с субсветовыми двигателями потеряла актуальность. К <Соколу> направлялись гости, причем на приличной скорости. Их было трое, и они подлетели уже так близко, что Хэн смог их разглядеть на экране.
– Трое <уродцев> сзади! – крикнул он. – Ненавижу <уродцев>.
Его мнение имело под собой основания. <Уродцы> являлись фирменным продуктом самых подозрительных судоверфей Кореллии. Это были машины, собираемые почти что кустарным способом из самых разных обломков, которые не добрались до мусорной свалки. Судя по внешнему виду, две из этих штуковин – Хэн не мог заставить себя называть их ни истребителями, ни вообще кораблями – в дни молодости были <крестокрылами>. Но какой-то умелец поотрывал им крылышки, а на их место приварил парные панели, снятые с двух ДИ-истребителей ранней модели.
Третий <уродец> представлял собой вообще непонятно что. Кабина от легкого грузовика – одного из собратьев <Сокола> – была насажена на фюзеляж от разбитой вдребезги <бритвы>, а под днищем висела турболазерная пушка. Судя по внешнему виду, лазер начал свою карьеру в качестве наземного орудия. Ни один стрелок не смог бы прицелиться из него с достаточно большой точностью, но при таких размерах хватило бы одного удачного выстрела.
Проблема с <уродцами> состояла в том, что определить их характеристики не представлялось возможным. <ДИ-кресты> могли как вовсе не иметь щитов, так и иметь щиты удвоенной мощности. Их вооружение могло быть совершенно разным. Все трое казались довольно хлипкими на вид, а это означало, что пилоты либо дураки, либо самоубийцы. Либо и то и другое сразу. В любом случае пилоты <уродцев> едва ли блистали мастерством. В ближнем бою плохой и отчаявшийся пилот, летающий на ненадежном истребителе, может быть более опасен, чем летчик-ас, который ценит свою шкуру и знает, что может и чего не может его машина. Но хуже всего, наверное, было то, что в Кореллианском пространстве на <уродцах> летали только настоящие отбросы общества. Опустившиеся пираты. Наемники, готовые за подходящие деньги перейти на сторону врага прямо на поле боя. Неудачники, которым нечего терять. И разные личности, желающие остаться неизвестными.
Все эти мысли промелькнули в мозгу Хэна за доли секунды. Он повернулся к Чуй, чтобы приказать ему включить главные щиты и подать питание на передние орудия, но вуки уже это сделал. Тогда Хэн перешел к следующему пункту программы: – Чуй, садись за управление. Я побежал в верхнюю турель.
Чуй кивнул и замахал руками, подгоняя напарника. Хэн нажал на кнопку и выскочил из люка, прежде чем тот успел открыться хотя бы наполовину. Он пробрался по тоннелю в верхнюю турбола-зерную турель и плюхнулся в кресло, затем надел гарнитуру и включил питание.
– Чуй! – возвестил он. – Вижу их на экране. Пока вне зоны поражения, и я хочу, чтобы так и оставалось. – Поскольку на борту были дети, он предпочел бы сбежать, а не ввязываться в драку со сворой <уродцев>… а также с почетной охраной, если она окажется не охраной, а конвоем.
– Включай субсветовые и выводи нас отсюда, – сказал Хэн.
Он развернул турболазер, поймал в прицел первого из <ДИ-крестов> и приготовился стрелять, но <Сокол> вдруг наклонился вниз, резко повернувшись на девяносто градусов. Чуй переводил корабль на траекторию, позволявшую им удрать и от тех, и от других кораблей. Ладно. Переживем. Главное свалить отсюда, а пострелять можно и 6 'другой раз. Хэн ждал, что вот-вот заработают субсветовые двигатели и вытащат их из передряги.
Ничего не случилось. Хэн, который по собственному горькому опыту знал, что в таких случаях означает <ничего>, мгновенно понял, что произошло. Чуй разочарованно взвыл. Неожиданный удар при отключении двигателей таки кое-что значил. Хан выглянул в тоннель и успел увидеть Чубакку, который промчался по коридору в направлении панелей доступа субсветовых двигателей.
Хотя Хэн ни во что не верил, он взмолился, заклиная неведомые силы, чтобы хоть на этот раз поломка оказалась несерьезной. Затем он выбросил этот вопрос из головы, сосредоточившись на приближавшихся <уродцах>. Он взглянул на тактический дисплей. До сближения на дистанцию огня оставалось две с половиной секунды. Тактический компьютер готовился автоматически отслеживать цель. Хэн переключился в ручной режим. Он не собирался поручать компьютеру вести бой вместо себя. Так, сначала угостим <бритву>. <Бритва> представляла самую большую угрозу. В конце концов, Хэн только предполагал, что тем лазером трудно управлять. Наводимся на цель… Лишь бы только Чуй включил щиты, прежде чем полез в двигатели.
<Бритва> приближалась. Хэн открыл огонь на долю секунды позже, чем требовали инстинкты, чтобы <уродец> полностью оказался в зоне поражения. Он нажал на гашетку, послав в противника длинную огненную струю. Очередь проделала в корпусе аккуратный ряд отверстий; Хэн развернул счетверенку и дал второй залп, целясь в субсветовые двигатели. Один из левых двигателей вспыхнул и погас. Хорошо.
Он не сбил <бритву>, но все же повредил ее. Хэн развернул орудие обратно, собираясь поохотиться на <ДИ-крестов>, но те просто пролетели мимо, попрежнему по обе стороны от <бритвы>.
Хэн опешил. Они пролетели мимо. Они не обратили на нас внимания. Ни один даже не выстрелил.
– О, нет, – пробормотал Хэн.
Оказалось, он только что открыл огонь по трем тяжеловооруженным кораблям, которые его не трогали, а просто по случайному совпадению летели по тому же вектору, что и <Сокол>. В Кореллианском секториальном флоте, подразделении флота Империи, в котором Хэн когда-то служил младшим офицером, была поговорка: <Никогда не зли «уродца»>. Насколько ему помнилось, этот совет имел под собой веские основания.
В этот момент с неожиданным рывком, ощутимым даже в условиях искусственной гравитации, ожили субсветовые двигатели – и тут же отключились. Видимо, Чуй все-таки что-то сделал и заставил их работать, а потом вырубил, чтобы можно было добраться до кабины и запустить их оттуда. Хэн прикинул, сколько времени обычно у Чуй занимала эта пробежка, добавил полшага (вуки давно не имел практики) и еше раз выглянул в люк. Как и предполагалось, по коридору протопал Чуй, направляясь в кабину.
На секунду Хэн почти пожалел, что не отправил за турель Лейю. Тогда он мог бы остаться в кабине, пока Чуй занимался ремонтом. Но сейчас было уже поздно, и, кроме того, кто-то должен был присматривать за детьми. Должно быть, бедные детки в жуткой панике. Но сейчас все, что ему оставалось, – это управлять счетверенным лазером.
Полурев-полустон в наушниках означал, что Чубакка на месте. Корабль снова тряхнуло, когда вуки включил субсветовые двигатели на полную мощность. <Уродцы> летели прямо к кораблям почетной охраны; Хэн изо всех сил старался не выпускать их из прицела. <Тысячелетний сокол> резал угол по отношению к линии между <уродцами> и почетной охраной. Но что-то здесь было неладно. Очень неладно. Ни <уродцы>, ни почетная охрана не обращали на <Сокола> ни малейшего внимания.
– Чуй! – крикнул Хэн. – Стоп машина! Вырубай двигатели, поворачивай на сто восемьдесят градусов, включай обратную тягу и стой так.
Как и следовало ожидать, Чубакка протестующе зарычал, и Хэн крикнул в ответ: – Делай, что я сказал! Здесь что-то неладно. Эта калечная <бритва> могла нас превратить в пыль с одного выстрела, но даже не попыталась выстрелить.
В наушниках снова раздался рев Чубакки, на этот раз не такой оглушительный.
– Если бы это были пираты, они бы попытались нас обездвижить, а не поджарить. И что с того? Они и этого не стали делать. А могли бы. Они могли пришить нас на месте, когда мы выходили из гипера. Один слепой выстрел в корму, и мы отлетались.
Из салона донесся голос Лейи: – Хэн, это Лейя, говорю через гарнитуру. – Имелось в виду, что дети не слышат. – Что происходит?
– Потом, Лейя. Не говори под руку. – Хэн повернул выключатель и отрезал салон. Не самое вежливое обращение по отношению к законной супруге, но секундная потеря бдительности сейчас могла оказаться роковой. Извиниться можно будет позже, если они останутся живы.
– Чуй, – повторил он. – Стоп машина! Разверни корабль и лети обратным курсом, потом поменяй позицию, чтобы нам обоим было хорошо видно… э… ну, то, что там происходит.
Пол снова нырнул вниз – Чуй наконец повиновался, и <Сокол> начал разворот, ложась на новый курс. Хэн убедился, что картинка с тактического дисплея записывается в память, и увеличил масштаб, чтобы лучше видеть <уродцев>.
Те были уже почти над почетной охраной, однако вместо того, чтобы вступить в бой, они развернулись и…
– Чуй, всю мощность на лобовой и правый шиты! Живо!
<Уродцы> открыли огонь по <Соколу>, хотя угол был намного острее, дистанция – в двадцать раз больше, чем при максимальном сближении, элемент неожиданности отсутствовал начисто, а почетная охрана – если это была охрана – могла в любой момент атаковать. Но почему? Почему? Мимо пронеслась очередь из наземного орудия <бритвы>, заряды отскакивали от щитов и заставляли корабль содрогаться. Очень близко. По идее, должно было быть еще ближе.
Снова раздался рев Чуй. Хэн оборвал его.
– Нет! Не вздумай маневрировать! – сказал он. – Они специально стреляют мимо. Даже <уродцы> не промазали бы с такой дистанции, разве что умышленно. Если ты сдвинешься с места, мы можем поймать залп, который нам не предназначался. Не дергайся. Я не уверен, но мне кажется, что я начинаю понимать.
Вслед за тем три корабля почетной охраны атаковали <уродцев>, которые, похоже, не собирались достойно отвечать на агрессию. <Бритва> вообще никак не отреагировала, продолжая класть выстрелы вокруг <Сокола> и иногда для разнообразия проверяя его щиты. <ДИ-кресты> повернулись к обидчикам и попробовали огрызнуться, но без заметного эффекта. Опытным взглядом Хэн определил, что либо лазеры <ДИ-крестов> практически на нуле, либо ПМК почетной охраны оборудованы какими-то баснословно мощными дефлекторами – неправдоподобно мощными для корабликов такого размера. Потому что если бы у них действительно были такие чудо-щиты, то на лазерные пушки просто ничего бы не осталось. Тем не менее передовому ПМК хватило всего пяти-шести не слишком прицельных выстрелов, чтобы подбить один из <ДИ-крестов>. Двигатели и оружие <уродца> отключились, и он мертвым грузом поплыл в пространстве. Трое ПМК проделали какой-то невероятно сложный синхронный маневр и сели на хвост второму <ДИ-кресту>, который продолжал отстреливаться. Тот развернулся и даже успел несколько раз попасть в передовой ПМК, после чего его левое крыло отправилось в свободный полет.
Лишившись прикрытия, <бритва> наконец прекратила бесполезный обстрел <Сокола> и неуклюже развернулась. Она навела орудие на один из ПМК, не успевший даже испугаться, и крохотный истребитель взорвался с первого выстрела. Пять оставшихся окружили <уродца> со всех сторон и накрыли концентрированным огнем. <Бритва> получила несколько серьезных попаданий, внутри ее прогремел небольшой взрыв, и кораблик завалился в штопор. ПМК продолжали поливать врага огнем со всех возможных углов. После еще одного взрыва в кормовой секции <бритва> закувыркалась еще неистовее. Затем сквозь обшивку начали пробиваться языки пламени, и небо осветилось огненной вспышкой, на пару секунд ослепившей Хэна. Когда облако рассеялось, технического гибрида больше не было.
Хэн смотрел, как пять оставшихся ПМК синхронно выписывают победную <бочку>.
– Очень мило, – сказал он. – Очень мило. Я почти поверил. Интересно, хватит у них нервов, чтобы доиграть спектакль до конца?
– <Тысячелетний сокол>, говорит капитан Талпрон, лидер Второй эскадрильи, космофлот Кореллианских сил самообороны. Вы в порядке?
– Э… да, – ответил Хэн, делая вид, что искренне благодарен за спасение.
– Спасибо, все просто великолепно. Спасибо, что выручили.
– Всегда пожалуйста, <Тысячелетний сокол>.
Загодя было условлено, что кореллианские корабли будут во время переговоров обращаться к <Соколу>, не упоминая имен экипажа и пассажиров, чтобы обеспечить хотя бы подобие конфиденциальности на время частного визита главы государства. Судя по всему, Талпрон был настроен соблюдать эту договоренность, даже когда ему наглядно продемонстрировали, что конфиденциальность отправилась ранкору под хвост.
Что же, если Талпрон делал вид, будто все в норме, то у Хэна имелись свои причины ему подыгрывать.
– Что это были за корабли? – спросил он будничным тоном, как будто еще не знал.
– Неизвестная группа, <Тысячелетний сокол>, – отвечал Талпрон. – Это мог быть любой из кореллианских пиратов, которым несть числа. Или даже гости из Окраинных систем.
– Тяжеловато будет найти их след, – сочувственно сказал Хэн.
– Тяжеловато, <Тысячелетний сокол>, – устало согласился Талпрон. – Тяжеловато.
– Ладно, даже если вы их не найдете, я все равно не могу передать, как мы вам благодарны за помощь, – продолжал Хэн. – Нам очень жаль, что вы потеряли один из истребителей. Позвольте выразить соболезнования вам и семье погибшего пилота.
– Что-что? – удивился Талпрон. – А, да. Конечно. Мы примем меры.
– Готов поспорить, что примешь, – тихо пробормотал Хэн, чтобы никто не расслышал, а в микрофон произнес: – Капитан Талпрон, еще раз спасибо вам за помощь. Однако мне нужно отогнать корабль в какое-нибудь уединенное место и проверить системы. Вы не против?
– Разумеется, сэр. Мы подождем, пока вы сможете продолжать путь. Дайте нам знать, когда будете готовы лететь на Кореллию.
– Обязательно, капитан. Конец связи.
Хэн отключил переговорное устройство, снял гарнитуру, отстегнул ремни, но остался сидеть в кресле стрелка, размышляя.
В сабакке правила могут меняться посреди партии, и тогда лучшие карты способны преподнести неприятный сюрприз. Но справедливо и обратное. Безнадежный расклад может обернуться удачей, позволяя вам выиграть ставку. Фокус состоит в том, чтобы всегда знать, когда именно, как скоро и каким образом произойдет смена правил. Тогда можно к ней подготовиться – решить заранее, как действовать в новой ситуации.
Соперник может в любой момент ошибиться, показать карту, которую не должен был показывать, и вы узнаете больше, чем положено. Честные игроки в сабакк ведут себя по-спортивному и всегда предупреждают об этом соперника. Но те игроки, которые хотят победить, ведут себя не столь щепетильно.
Соперник, кем бы он ни был, только что показал Хэну несколько своих карт. И Хэн не собирался ему сообщать, что он что-то видел.
Однако он все равно не имел понятия, по каким правилам ведется игра.
* * *
Хэн вошел в кабину и не слишком удивился, обнаружив там Лейю, которая сидела в кресле пилота и смотрела в лобовой иллюминатор. Вообще-то он и не ожидал, что она будет сидеть на месте, когда по кораблю стреляют. Вот и хорошо. Если она рассадила детей в салоне, то и впрямь ей было лучше всего занять место второго пилота.
– Ну что, поболтал с нашими новыми друзьями? – обернувшись, спросила Лейя. Отключение связи ее явно не обрадовало.
– А то! – сказал Хэн. – Ребята – просто душки. Дети в порядке?
Лейя кивком показала на маленький экранчик, на который выводилась картинка из салона. Хэн увидел три маленькие фигурки, сидевшие с очень серьезными и строгими лицами.
– Я сказала им, что, если кого-то перестану видеть, все трое на неделю останутся без обеда, – сказала Лейя. – Похоже, до них в первый раз дошло, что нужно слушаться. Силы ради, Хэн, что происходит?
– Извини, что отключил интерком, – молвил Хэн, отвечая не на вопрос, а скорее на боль в ее словах. – Просто мне надо было сосредоточиться. Если бы дело пошло худо, у нас были бы неприятности, – Хэн сам не слышал, что говорит; его разум был занят насущной проблемой, а не правилами вежливости. – Слушай, пусти меня в это кресло, а? Надо кое-что проверить.
Лейя уступила ему кресло, но его объяснения ее явно не удовлетворили.
– <Были бы неприятности?> – переспросила она. – <Были бы?> А как же пираты, которые в нас стреляли?
– Никакие это были не пираты, и никто в нас не стрелял, – хмуро и устало ответил Хэн. – Потому я и запретил Чуй маневрировать. Я боялся, что мы поймаем разряд, посланный мимо. – Хэн уселся в кресло пилота. – Чуй, прокрути мне запись с тактического дисплея, ладно? На главном экране.
Чуй бросил на него странный взгляд, но повиновался. На экране появилась картинка с тактического дисплея – схематическая диаграмма недавней стычки.
– Следите за <уродцами>, – сказал Хэн. – Вспомните, мы вышли из гиперпространства, сильно не долетев до намеченной точки вхождения, но на прежнем векторе, ведущем к этой намеченной точке. <Уродцы> двигаются тем же курсом в обычном пространстве, но они ждали нас на двадцать секунд позже и на миллион километров ближе. Они покидают идеальную позицию для огня и пролетают мимо нас. Они даже не отстреливаются, когда я стреляю по ним. В тот момент я было подумал, что убил нас всех, напав на не проявляющий по отношению к нам агрессии корабль. Но потом я понял, что происходит. Видите, они пролетели мимо нас, дождались, когда корабли почетной охраны оказались под ними, затем развернулись и открыли огонь. И при этом все время мазали. ЗПО, и тот не промахнулся бы с такой дистанции. Чубакка зарычал.
– Именно, – подтвердил Хэн. – <Уродцы> – это были корабли-дроиды, причем не шибко умно запрограммированные. Никого живого там не было. Согласно программе, они должны были прилететь в заданную точку и открыть огонь по кораблю, отвечающему описанию <Сокола>, так, чтобы выстрелы ложились вокруг. Они ожидали, что мы появимся примерно в центре сферической формации почетной охраны. Если бы мы туда и вышли, все бы получилось как надо. Тогда действительно имело бы смысл стрелять из этой позиции. Отличная тактика. Вот только мы вышли за миллион километров оттуда, и они пролетели мимо нас на убойной дистанции, заняли абсолютно никудышную позицию и только тогда начали стрелять. Как я сказал, кто-то скверно запрограммировал дроидов. Чуй, перенастрой дисплей, чтобы стычка выглядела так, будто мы вышли точно по плану полета.
Экран очистился, затем на нем появился миниатюрный <Сокол>, который выскочил из подпространства прямо в центре сферы почетной охраны. – Если бы мы вышли вот здесь, в центре построения ПМК, и если бы это случилось на двадцать секунд позже, этот сценарий бы сработал. Тогда плохие парни напали бы на нас, сделали по паре выстрелов в бантово молоко, а потом их бы посбивали из своих пукалок герои из почетной охраны.
– Но ПМК потеряли одного из своих, – возразила Лейя.
– Тоже корабль-дроид, – ответил Хэн. – Тот, кого взорвали, летел в хвосте и выполнял лишь самые простые фигуры.
– Это еще не значит, что он дроид, – настаивала Лейя. – Может, это просто был самый неумелый и неопытный пилот.
– Да, но почему-то лидер эскадрильи не слишком огорчился, когда одного из его пилотов убили. Когда я высказал свои соболезнования, он как будто даже не понял, о чем я говорю. Нет, актер из него никудышний.
– Но если бы это все было подстроено, они бы заранее учли такую деталь.
– Если бы это ты все подстроила, ты бы об этом подумала, – отвечал Хэн. – Может, это не их конек. Или у них не было времени, чтобы все проделать так, как они хотели. Возможно, они импровизировали. – Он еше раз взглянул на дисплей. – Это могло бы объяснить эпизод с <бритвой>. Ума не приложу, почему мы должны были поверить, будто эти малютки ПМК могут взорвать переделанную <бритву>. Должно быть, у них не было времени придумать что-нибудь более убедительное.
– Хорошо. Допустим, ты прав. Тогда следующий вопрос: кто такие <они>? Операция довольно-таки масштабная. Нельзя вот так просто взять и приказать, чтобы звено ПМК отправилось играть в прятки-догонялки. Здесь нужно было все спланировать заранее и позаботиться о поддержке <сверху>. Я могу представить, что они подмазали какого-нибудь командира, но чтобы подкупить целую армию…
– … Нужен мешок денег побольше, – отвечал Хэн. – Это Кореллия. Здесь все продается. Заручиться поддержкой не так и трудно, если держать все в секрете. Вполне возможно, что приказ отдал кто-то из высшего командования или, по крайней мере, в штабе об этом знали.
– Значит, это либо санкционированная операция, либо нет, и за ней либо могла стоять армия или правительство, либо нет, – заключила Лейя. – Как все просто и понятно.
– Посмотри на проблему с другой стороны, – сказал Хэн. – В данный момент у нас есть по крайней мере одно преимущество. Мы знаем, что они ведут какую-то игру, но они не знают, что мы это знаем.
Чуй все это время хранил несвойственное для него молчание. При последних словах Хэна он издал раздраженный рев.
– А я почем знаю? – сердито ответил Хэн. – Сам ломаю голову, для чего им это понадобилось. Кто-то в Кореллианских силах самообороны хотел нас напугать, заставить нас довериться КОС.
– Если только они поверили, что мы клюнули на их инсценировку, – заметила Лейя.
– Я понимаю, лучше, когда все ясно и понятно, – сказал Хэн. – Но я думаю, что в этой ситуации нам остается только следовать за этими ребятами и глядеть в оба.
– Да хоть в три, – отвечала Лейя. – Давай, Хэн. Хэн принялся вводить курс. Он выглянул в иллюминатор и посмотрел на пять ПМК, висевших в прежнем строю. Опять довелось поцапаться с тяжеловесами… не в первый раз, подумал он.
– Прямо как в старые добрые времена, – сказал он Чуй, который ответил нечленораздельным рыком.
Хэн согласно кивнул.
– Точно, – заявил он, возвращаясь к работе. – Добро пожаловать на Кореллию.
11 ПОСЛАНИЕ ПЕРЕХВАЧЕНО
Мара Джейд смотрела на голографический кубик, втайне надеясь, что послание адресовано не ей или что кубик просто исчезнет от ее сердитого взгляда. Можно было его уничтожить, проигнорировать, сделать вид, что она ничего не получала. Но нет. При данных обстоятельствах это не представлялось возможным.
Ладно, нечего сидеть и пялиться на проклятую штуковину. Смотри не смотри, а больше ничего не узнаешь. В том-то и суть. Мара вздохнула, подошла к противоположной стене каюты, положила кубик обратно в сейф и захлопнула дверцу. Затем она вышла в коридор своего корабля, <Пламени Джейд>, и направилась на мостик яхты. Приказы можно отдать и лично.
Как только она решит, какие именно приказы. Много лет назад – давным-давно, совсем в другой жизни, когда на свете еше были Империя с ее правителем, – Мара Джейд являлась Рукой Императора, выполнявшей его задания на десятках планет, тайно вершившей его волю. Она была его посланницей, его приближенной, его доверенным лицом, его секретной убийцей – столько раз, что не помнила сама. Император почувствовал ее потенциал в Великой силе и воспользовался им. Он направлял ее, управлял ею. Она принадлежала ему душой и телом.
А потом, словно из ниоткуда, пришла внезапная, сокрушительная, бесповоротная катастрофа. Повстанцы одолели Империю и убили Императора.
Мара кое-как встала на ноги и начала работать на контрабандиста и торговца информацией Тэлона Каррде, стараясь не распространяться о прошлой жизни. Глубокой и искренней любви к Новой Республике она, мягко говоря, не испытывала, но чтобы выжить, нужно было уметь вовремя понять и принять реальное положение вещей. А что у Мары получалось лучше всего, так это выживать в любых условиях.
Кстати говоря, о собственном материальном благосостоянии она тоже не забывала, о чем как раз и свидетельствовал нынешний случай. Некоторое время назад она мирно расталась с Каррде и открыла собственное дело. Вселенная изменилась, и места для контрабандистов в ней заметно поубавилось. Мара занялась частной торговлей, управляя маленькой, скромной, но весьма доходной торговой фирмой. Как и многим участникам войны, ей было нелегко вернуться к мирной жизни. После борьбы за будущее Галактики воевать за хорошую цену на корнеплоды было малопривлекательно. Тем не менее Мара по-ггрежнему жила на свете, была хозяйкой собственной судьбы, могла летать куда угодно и делать что угодно.
Она остановилась у закрытой двери мостика, поправила комбинезон. Ее лицо приняло обычное суровое выражение.
Некоторые капитаны старались не слишком давить на субординацию, для того чтобы на мостике царила непринужденная атмосфера. Только не на этом корабле, благодарю покорно. Командный стиль Мары являлся продолжением ее личностного поведения, которое было довольно-таки строгим. Мара Джейд была на удивление привлекательной женщиной. Бледная кожа подчеркивала ее высокие скулы. Золотисто-рыжие волосы заплетены в тяжелую пышную косу. Тело и грациозные движения, казалось, больше соответствовали профессиональной танцовщице, чем капитану корабля.
В редких случаях, когда на каком-либо официальном приеме или ином мероприятии ей приходилось появляться в чем-то менее практичном, чем привычный комбинезон из одного куска материи, эффект получался ошеломляющий. С первого взгляда ее принимали за потомственную аристократку. От нее ждали изысканных манер. Впрочем, Маре никогда не было дела ни до чьих ожиданий, если эти ожидания не совпадали с ее собственными, сладкие речи тоже не были ей по вкусу. Разумеется, она играла эту роль, когда считала нужным, но это случалось редко.
Зато ей нравилось <щелкать хлыстом> – поддерживать дисциплину, командовать и заставлять других уважать себя. С другой стороны, она не брала на работу никого, кто не был способен завоевать ее собственное уважение. Именно так Мара управляла подчиненными, и примерно по тому же принципу она строила всю свою жизнь. Следовательно, сейчас перед экипажем нужно было появиться спокойной, уверенной и собранной. Несмотря на то что на самом деле она была напугана, как никогда прежде.
Имперский код. Курьер использовал имперский код. Устаревший еще до того, как была введена в действие первая Звезда Смерти, но тем не менее подлинный имперский код.
Что бы это значило?
Не важно. Не все сразу. Не делай все сразу.
Мара нажала на рычаг, и дверь отъехала в сторону. Она прошла на мостик и заняла свое привычное место у командной панели. Навигатор, пучеглазый мон каламари, повернул к ней один глаз и сразу уткнулся обратно в свою консоль, больше никак не отреагировав на появление капитана. Мужчина-пилот поднял взгляд и сухо кивнул. Хорошо. Так, как надо. Мара настаивала на соблюдении дисциплины, но ей было ни к чему, чтобы ее люди вскакивали с мест и бросались приветствовать любой движущийся объект.
<Открыть в присутствии Лейи Органы Соло, самозваной главы так называемой Нрвой Республики, Хэна Соло и фактического генерал-губернатора Кореллианского сектора. Код Блуждающий Ангел 7>.
На одной стороне кубика аккуратным почерком было выведено предварительное сообщение, закодированное старинным имперским кодом. Мара расшифровала его даже не задумавшись, но из прочитанной фразы она узнала ценную информацию о содержимом кубика. Кубик явно был отправлен кем-то, кто не испытывал особой любви к Новой Республике, но это было все, что она поняла. На кубике имелась еще одна наклейка, но шрифт Мара не узнала. Судя по виду, наклейку с имперским кодом прилепили на посылку довольно небрежно, и она слегка налезала краешком на нечитаемую. Либо имперскую метку наклеили поверх в некоторой спешке, либо же так было задумано.
Кубик нашли внутри дроида-посланца, которого <Пламя Джейд> перехватила спустя день или два после прибытия в систему Талфальо, что на окраине Кореллианского сектора. Место, где его выловили, ни о чем не говорило. Дроид был оснащен гиперприводом и мог прилететь откуда угодно.
Но откуда бы он ни прилетел, Мара терялась в догадках, какого ситха он следовал за нею. А он таки следовал. Не могло такого случиться, чтобы <Пламя Джейд> наткнулась на него случайно. Дроид наводился на опознавательный маячок <Пламени>, а на упаковке, в которую был завернут кубик, кто-то накорябал имя самой Мары.
Но кто же его послал? И зачем? И почему к Маре? Возможно, слова <Код Блуждающий Ангел 7> что-нибудь говорили Органе Соло или кому-то еще и позволяли открыть кубик, не уничтожив содержимое. Но если нужно открыть в их присутствии, тогда при чем здесь Мара Джейд?
И, кстати, почему имперский код? Он нисколько не годился для того, чтобы скрыть информацию от посторонних. Спецы из Новой Республики раскусили бы его, даже не вспотев. Хотят поиграть на наших проимперских чувствах? Не похоже, чтобы слова на наклейке написал сторонник Новой Республики. Что, если где-то существуют остатки Империи? Нет, невозможно. Или это все происки конкурентов, которые хотят уличить ее в проимперских симпатиях и пустить ко дну ее бизнес?
Но это тоже была чушь сарлачья. Империя была мертва, как мумия. От нее ничего не осталось. Проимперские симпатии больше ничего не значили. Кроме того, хотя Мара и сохранила в тайне, чем она занималась при Палпатине, все ее <коллеги> знали, что она в прошлом работала на Империю. Иногда это, мягко говоря, не способствовало бизнесу, но никакого секрета в этом не было. Какой смысл пытаться уничтожить ее репутацию, доказывая то, что и так все знают?
Так что же там написано? Мара достаточно разбиралась в голографических кубиках, чтобы понять: сколько <лед> не руби, это не поможет. Обращение на наклейке было закодировано довольно примитивным кодом, но Мара знала эту конструкцию и понимала, что на взлом уйдут годы работы. При этом еще и можно все испортить, нечаянно уничтожив содержимое.
Нет. Существовал лишь один способ прочитать послание. Это решило дело. Мара обладала многими полезными чертами, которые много лет ей здорово помогали, но простому человеческому любопытству она не привыкла потакать. Контрабандистам и имперским агентам нельзя совать нос повсюду.
