Текст книги "Реквием"

Автор книги: Робин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

12

Селкеркский лес, Шотландия 20 июля 1297 года от Р.Х.

Поднявшись на вершину холма, Уилл вытер с лица пот, затем протянул руку Дэвиду. И они двинулись дальше по лесу, нагруженные бурдюками с водой, которую набрали в ручье внизу.

Вот и поляна, где семейство расположилось три дня назад, после того как Элис подвернула лодыжку. После компрессов опухоль заметно спала, но девочка продолжала плакать и жаловаться на боль, отказывалась идти дальше.

Хмуро глянув на сидевшую рядом с Элис мать, Дэвид сбросил бурдюки и пошел в тень под большую сосну, где лежал его пес, спасаясь от жары. Рядом пощипывал траву и отгонял хвостом мух пегий мерин Дункана. Маргарет сидела на бревне и, склонившись над догорающим костром, тыкала палочкой в красные угольки. Она потеряла свой чепец, и теперь ее волосы свободно рассыпались по плечам. Уилл с раздражением заметил, что она не принесла дров, как он ей велел.

– Мне нужно воды, – подала голос Изенда.

Дэвид не пошевелился. Уилл подошел, протянул сестре бурдюк. Элис, прислонившись спиной к дереву, морщилась от боли. Изенда осторожно сняла с ее ноги компресс, Уилл увидел, что лодыжка племянницы в полном порядке.

Когда смоченная в воде тряпица коснулась ноги, девочка охнула.

– Больно? – с тревогой спросила Изенда.

– Просто вода холодная, – сказал Уилл твердым голосом.

Элис вскинула глаза, и гримаса боли с ее лица моментально исчезла.

– Откуда ты знаешь? – спросила она с вызовом. – У тебя же нога не болит.

– У тебя тоже, Элис. – Он пытался говорить мягко, хотя хотелось кричать. – Уже все прошло.

Лицо Элис вспыхнуло, она начала что-то объяснять, но расплакалась.

– Чего ты?! – возмутилась Изенда. Уилл заметил на ее шее следы комариных укусов. В Селкеркском лесу спасу не было от этих гнусных насекомых, но сестра страдала от них больше всех. – Если она говорит, что болит, значит, болит! Ты же не лекарь.

– Она жалуется на боль, потому что не хочет идти, – возразил Уилл. – Если бы ты не потакала ее капризам, мы бы уже продвинулись на несколько миль дальше. – Он хотел сказать это давно, но, покинув поместье, они почти не разговаривали и Уилл не хотел начинать общение с ссоры. А теперь уже было поздно.

– На несколько миль дальше?! – Изенда почти кричала. – Куда на несколько миль дальше? – Он вскинула руки к густой чаще. – Ты ведешь нас вслепую уже две недели. Куда мы идем? – Уилл заговорил, но она не стала слушать. – Я хотела идти к сэру Грэму, но ты заставил меня бросить все нажитое добро и скрыться в лесу, как будто мы какие-то разбойники! – Изенда встала и заходила по поляне. Маргарет уронила палочку и схватилась руками за голову. Дэвид принялся громко насвистывать веселую мелодию, пес рядом залаял.

– Я же говорил тебе, Изенда, англичане начнут нас искать прежде всего у сэра Грэма.

– Мы могли пойти к Иде. Она бы нас приютила. А ты… явился невесть откуда после стольких лет… и я, дура, тебя послушала…

– Ты даже не знаешь, живет ли Ида на прежнем месте, – тихо сказал Уилл. – От нее давно не было вестей.

– Перестаньте! – закричала Маргарет, вскакивая на ноги. – Перестаньте оба! Я больше не могу это переносить!

Изенда резко повернулась к Уиллу.

– Ты заставил меня увести детей из дому! Бросить могилу их отца!

При этих словах Маргарет вдруг ринулась в лес. Элис ревела во весь голос, но теперь уже стоя, забыв о больной лодыжке.

Дэвид посмотрел вслед убежавшей Маргарет и пожал плечами:

– Пусть уходит. Нам больше еды останется.

Изенда ринулась к нему. Дэвид не успел увернуться и получил звонкую пощечину. Затем схватил мать за руки. Вокруг них с яростным лаем забегал пес. Они оба кричали.

Уилл направился их разнять и остановился. Крики сына и матери заглушил пронзительный вопль, доносившийся откуда-то совсем рядом.

Изенда застыла, метнув взгляд на Уилла.

Он подбежал к одеялу, где лежал фальчион, выхватил из ножен и бросился в лес. Вскоре крик повторился, на сей раз ближе. Наконец он ее увидел.

– Маргарет!

Племянница развернулась, с облегчением охнула, но в следующий момент ее нога соскользнула с камня, и она с криком повалилась назад. Уронив меч, Уилл успел ухватить ее за край платья. Оно с треском разорвалось, но ему удалось дотянуться до ее руки и подтащить к себе. Затем он посмотрел, куда она летела. Там был обрыв, а внизу камни. Так что без поломанных костей бы тут никак не обошлось, даже если бы она осталась жива. А лекаря здесь нет. Но об этом лучше не думать. Он осмотрел Маргарет. В волосы набились сосновые иглы, щека поцарапана, а в остальном все было в порядке.

– Слава Богу, у тебя крепкое платье, а то бы…

Уилл замолк, увидев, как расширились глаза Маргарет.

Он развернулся и наконец понял причину ее крика. По склону спускались трое, поигрывая булавами. Четверо других стояли наверху, нацелив на них стрелы. Еще двое продирались сквозь деревья справа. Один направлялся к его фальчиону.

Королевский дворец, Париж 20 июля 1297 года от Р.Х.

– Хорошая новость, сир.

Филипп улыбнулся, вспыхнув бледно-голубыми глазами.

– Пожалуй, – согласился он, кладя пергамент на стол и откидываясь на спинку кресла. – Впрочем, Ногаре, это следовало сделать много лет назад. Но лучше поздно, чем никогда. – Он глянул на папскую печать на пергаменте, символизирующую его победу. Хорошо бы этот документ повесить всем на обозрение у входа в Нотр-Дам. Французы называли Людовика святым, но лишь благодаря стараниям внука Филиппа деда наконец канонизировали. Теперь, когда в церквях по всему королевству зажгли свечи в честь святого Людовика, прихожане будут славить и своего короля. Размышления Филиппа прервал вошедший Пьер Флоте.

– Сир, я… – произнес, запыхавшись, первый министр.

– Вы слышали, Флоте? – оборвал его Филипп, поднимаясь. – Папа Бонифаций откликнулся на мои настойчивые просьбы и наконец канонизировал моего деда.

– Сир…

– Смотрите. – Филипп подошел к первому министру показать документ. – Ногаре оказался прав. Нам нельзя было уступать. – Король с улыбкой посмотрел на Гийома. – Замечательная идея – запретить вывоз из Франции золота и серебра. Уступить пришлось именно папе, когда он понял, что не сможет пополнять свою казну за счет французских церквей.

– Да, нам удалось его одурачить, – произнес Ногаре, довольно улыбаясь. – С какой помпой он издал свою буллу «Clericis laicos». Только затем, чтобы вскоре пойти на попятный, когда осознал, что от нее ему больше вреда, чем пользы. Мы поставили Бонифация на место, сир.

– Сир!

Филипп раздраженно повернулся к первому министру.

– Чего вы так разволновались, Флоте?

– Прошу прощения, сир, но я только что получил весть из Англии. Король Эдуард отплыл во Фландрию.

– Во Фландрию? – удивился Ногаре, вмиг посерьезнев.

Флоте не удостоил его взглядом.

– Он собирается женить своего сына на дочери Ги де Дампьера. [13]13
  Фландрия – государство (графство), просуществовавшее с 866 по 1795 г.; ныне территория Бельгии, Франции и Нидерландов. В описываемую эпоху правителем графства был Ги де Дампьер (1225–1305). Долгое время Фландрия являлась яблоком раздора между Англией и Францией.


[Закрыть]

Филипп сжал кулаки и мрачно прошагал к окну, где остановился в молчании, спиной к ним.

– Будь он неладен, этот Эдуард, – пробормотал Ногаре.

– Мне кажется, для особого беспокойства нет повода, – сказал Флоте, обращаясь к величественному силуэту короля на фоне сияющего солнца в окне. – Английские бароны отказались сражаться для него в Гасконии, и, возможно, стремление породниться с правителем Фландрии – всего лишь жест отчаяния.

– Нет, – произнес Филипп, поворачиваясь. – Кузен решил вступить в мою игру. Он пожелал, чтобы я вел войну на два фронта, разделив войско между Гасконией и Фландрией. Подписывая договор с Шотландией, я точно так же рассуждал насчет его.

– Но у Эдуарда ничего не получится, – задумчиво произнес Ногаре. – Если он пошлет сюда войско, то сильно ослабит свои позиции в Шотландии.

Филипп махнул рукой.

– А мой флот тем временем так и стоит на верфях недостроенный, и денежки из казны все текут и текут. – Он сел за стол, сердито глядя на пергамент с печатью Бонифация. На разрешение конфликта с папой ушел весь прошлый год, но теперь он казался ему мелким и незначительным эпизодом, не стоившим такого внимания.

Филипп полагал, что, подорвав нюренбергский союз, который Эдуард заключил с правителями Нижних Земель три года назад, он решил проблему. Тогда удалось соблазнить деньгами графа Голландии, и он вышел из коалиции. Но Филиппу продолжал противостоять Ги де Дампьер, не желавший отдавать Фландрию в вассальную зависимость. И его поддерживали могучие гильдии ткачей, чей доход в основном определяли фламандцы. Филипп думал, что сможет сладить с графом, поскольку англичане в Гиени побеждены. Но вот теперь два врага задумали против него объединиться. Неожиданный удар для Филиппа.

– Мне следовало предусмотреть такой ход. – Он поднял глаза на министров. – И вам тоже.

– Сир, всего не предусмотришь, – начал Ногаре, но Флоте его перебил.

– Я согласен с вами, сир. Нам следовало предвидеть такой поворот событий с учетом союза, заключенного в Нюренберге. – Он глянул на Ногаре. – Преобладающее ремесло во Фландрии – ткачество, в то время как Англия богата шерстью. Они сблизились гораздо раньше, чем фламандские графы стали вассалами французских королей. Так что стремление Эдуарда породниться с Ги де Дампьером закономерно. – Флоте посмотрел на Филиппа. – Теперь надо думать, как этому браку помешать.

– А что, если мы… – снова забормотал Ногаре.

– Я пошлю туда войско, – сказал Филипп, повернувшись к Флоте. – Но хватит ли денег?

Первый министр задумался.

– Надо поговорить с казначеем, но, думаю, с учетом налога на церковь… на несколько месяцев должно хватить.

Филипп уселся на край стола, продолжая смотреть на первого министра.

– Если мы начнем действовать сейчас, пока Эдуард не закрепил союз с Фландрией, то убьем одним камнем двух птиц – завладеем наконец Фландрией и перехитрим Эдуарда. – Филипп улыбнулся.

– А если вы на время откажетесь от строительства флота, сир, – добавил Флоте, – то войско можно будет держать там до конца года. Если понадобится.

– Так и сделаем, – сказал Филипп. – Пошлем туда войско и заставим фламандцев и англичан воевать, а не готовиться к свадьбе. Если повезет, покончим с ними одним ударом.

Ногаре не выдержал и заявил:

– Сир, меня беспокоит отказ от строительства флота. На это ушло столько времени и денег.

– Смею заметить, министр де Ногаре, – произнес Флоте, опережая короля, – что потраченные время и деньги не оправдывают расточительства.

Темные глаза Ногаре вспыхнули, но он промолчал.

Король двинулся к двери.

– Флоте, завтра после молитвы девятого часа соберите совет. Будем начинать.

– Хорошо, сир.

Они вышли из покоев – король, следом за ним Флоте, потом Ногаре. Дувший из окна ветерок шевелил оставленный на столе пергамент с объявлением канонизации короля Людовика.

Продолжая размышлять, Филипп направился в королевскую опочивальню. Он внутренне ликовал, хотя Эдуард опять загнал его в угол, откуда можно выбраться только с помощью войны.

«Английский король считает возможным сломить меня вот такими ходами? Как бы не так. Справился с папой, справлюсь и с Эдуардом». Мысль о папе вызвала у Филиппа смущение. Вернее, не сама мысль, а удовлетворение, какое он испытывал после поражения понтифика. «Мне негоже уподобляться Ногаре и зубоскалить по поводу победы над Церковью. Тут пристойно сожалеть о своих действиях. Но, издав свою буллу, папа меня вынудил. Надо поскорее встретиться с исповедником и покаяться. Очиститься от греха».

Филипп толкнул дверь опочивальни. Перед зеркалом стояла женщина, одетая в платье его супруги. Но не его супруга.

Роуз вскрикнула и повернулась, прикрывая руками грудь, как будто скрывая наготу. Впрочем, не затянутая сзади кружевная ткань малинового платья и в самом деле оставляла открытым треугольник тела, вплоть до расселины между ягодицами.

Филипп созерцал Роуз несколько секунд, пока она не метнулась к кровати, где лежало ее простое белое платье.

– Сир, я… – Роуз схватила платье и прижала к груди. – Я извиняюсь, я…

– Где Жанна? – спросил Филипп. Платье супруги, слишком большое для стройной камеристки, висело на ней. – Зачем ты его надела?

– Искала дырку, – неожиданно выпалила Роуз. – Госпожа сказала, в платье дырка, но я все никак не могла ее увидеть. И решила надеть… подумала, так легче будет найти.

Врет, решил Филипп. Но, как ни странно, это не вызвало в нем раздражения. Напротив, он почувствовал давно не посещавшее его возбуждение. Впрочем, сейчас, на пороге войны, подобным чувствам не было места.

– Ступай, – кивнул он на дверь, ведущую в опочивальню камеристок.

Роуз упорхнула, одной рукой подхватив платье, а другой пытаясь прикрыть заднюю часть платья королевы. Ее щеки горели. Прежде чем за ней захлопнулась дверь, он успел еще раз увидеть ее голую спину, ослепительно белую на фоне малинового шелка.

Селкеркский лес, Шотландия 20 июля 1297 года от Р.Х.

– Что с нами будет? – прошептала Изенда.

Уилл скосил глаза на сестру. Она шагала рядом с прямой спиной, не желая выдавать страх ни перед своими детьми, ни перед захватившими их девятью неизвестными.

– Думаю, нам ничто не угрожает, – пробормотал он, оглядывая странных разбойников.

Особенно выделялись трое. Коня Дункана с поклажей вел дюжий косматый человек. Босой. Из одежды на нем были только потрепанные кожаные штаны, широкую грудь и руки покрывали шрамы. В свободной руке он держал булаву. Судя по виду, можно было решить, что этот человек живет в лесу с рождения. Двое других были одеты получше, но не столь могучие. Короткие кольчуги, добротные накидки. В руках луки. Еще четверо больше походили на пастухов, чем на воинов. Вооружение одного из них состояло из длинного копья. Завершали процессию двое в одежде шотландских горцев. На поясе у каждого висел меч. В руке лохбурский топор с длинной ручкой. У одного Уилл увидел свой фальчион, у другого – меч Дункана.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Изенда.

Элис и Маргарет шли впереди, Дэвид – с другого боку, рядом с Уиллом. Маргарет время от времени оглядывалась, а Элис смотрела прямо перед собой. Притворяться больной она перестала, но продолжала молчать.

– Зачем им с нами возиться, будь они грабители? Забрали бы все и ушли. Хотели бы убить, давно бы уже убили. Насколько я понял из разговоров, они ведут нас в свой лагерь.

– Так они…

– Да, мятежники.

Изенда бросила на него внимательный взгляд.

– Ты знал, что они здесь?

– Знал. Том сказал мне, что где-то в лесу есть лагерь мятежников.

– Вот, значит, почему ты повел нас сюда. К ним!

– Тихо, – предупредил конвоир с копьем.

Щеки Изенды вспыхнули.

– Ты привел моих детей, своих племянников, в логово воров и головорезов, за чьи головы назначены награды. Привел, потому что захотел быть с ними! – Она положила руки на плечи Маргарет и Элис.

– Здесь твои дети будут в большей безопасности, чем где-либо, – пробормотал Уилл. – Если бы мы остались, нас бы рано или поздно нашли. Ты слышала, как англичане свирепствовали в Берике? Думаешь, они пощадят тех, кто убил четырех их воинов и сборщика налогов? Так что и твоим дочерям тоже грозила страшная участь. Рыцарского благородства от этих людей не жди.

Но Изенда не желала слушать. Она убыстрила шаг, став между Элис и Маргарет. Затем оглянулась и позвала сына, но он отрицательно мотнул головой.

– Идите, не задерживайтесь, – проворчал конвоир.

Примерно час спустя, когда забрезжили сумерки, в отдалении стали слышны звуки, свидетельствующие о людском присутствии. Косматый три раза коротко свистнул, дождался ответа и повел группу дальше. Уилл разглядел за деревьями фигуры людей, блеснуло оружие. Это был караул на подступах к лагерю. Дальше их встретило негромкое многоголосие, перемежающееся выкриками, смехом, стуком топоров, лаем собак и ржанием коней. Запахло костром и едой. Их вывели на большую поляну.

Вокруг костров на чурбаках сидели повстанцы, одетые как попало и евшие из деревянных мисок. Другие ухаживали в загонах за скотом. Некоторые отдыхали на мшистой земле под навесами. Дальше, на сколько хватал глаз, стояли шалаши, среди которых виднелось даже несколько шатров. Обитатели лагеря провожали пленников глазами. Один парень присвистнул вслед Маргарет. Его товарищи рассмеялись. Изенда бросила через плечо колючий взгляд на Уилла. Через секунду из шалаша вынырнула молодая женщина, стукнула шутника по голове и извиняющись посмотрела на Изенду. Они двигались дальше. Теперь из сопровождающих остались только косматый и двое горцев.

У шатров на крик косматого появился мальчик, взял поводья коня. Сам косматый направился к большому шатру с синими и белыми полосами, оставив пленников на попечение горцев. Вскоре он вернулся с коренастым человеком в кожаной куртке и острым шотландским кинжалом на поясе. Волосы с проседью и загорелое обветренное лицо все в шрамах, почти как у косматого, никак не подходили его возрасту. На вид этому человеку было не больше тридцати. Он без интереса скользнул взглядом по Изенде и девочкам, более внимательно оглядел Дэвида и остановился на Уилле.

– Смотри, Грей, что я у них нашел, – сказал косматый, протягивая кошель с монетами, который Уилл срезал с пояса сборщика налогов. Туда же они добавили сбережения Дункана.

Человек по имени Грей взвесил кошель в руках.

– Прилично.

– Это деньги моего отца! – крикнул Дэвид.

Косматый вскинул булаву. Грей посмотрел на Уилла.

– Прикажи сыну держать язык за зубами.

– Он мой дядя, – мрачно бросил Дэвид.

– И что же привело столь странную семейку в дикие дебри Селкерка с кошелями, набитыми золотом, рыцарским конем и доспехами? – спросил Грей. – Что-то мы здесь раньше таких не встречали. Кому это может взбрести в голову путешествовать в наши тревожные времена одним, без защиты? – Он криво усмехнулся и бросил взгляд на косматого. – Верно, Адам?

– У нас есть защита, – возразил Дэвид.

– Кто? – Грей рассмеялся и глянул на Уилла. – Он? Не знаю. По мне, так ему осталось всего три зимы до кладбища. Конечно, трудно сказать, что скрывает такая борода. Ты что, старик, потерял свою бритву?

– Мы не замышляли зла, – сказал Уилл, опуская руку на плечо Дэвида, чувствуя, как напряжено тело племянника. – Нам пришлось искать убежище в лесу после спора с английским сборщиком налогов.

– Должно быть, спор оказался серьезным, если ты привел сюда и своих женщин.

– Сборщик и его люди убиты.

Грей снова улыбнулся:

– И кто же их убил? Ты?

Уилл кивнул.

– Неужели один? – хмыкнул Адам.

– Да, один, – огрызнулся Дэвид. – Ведь он тамплиер.

Грей перестал улыбаться и пристально посмотрел на Уилла.

– Я сейчас. – Он кивнул Адаму и скрылся во мраке.

– Извини, дядя, – пробормотал Дэвид, глядя на хмурое лицо Уилла. – Но они бы все равно узнали.

Ждать пришлось всего несколько минут, но им показалось, будто прошла целая вечность. Наконец из чащи вышли двое: Грей и рядом с ним великан, каких Уиллу видеть еще не доводилось.

Этого человека отличал не только огромный рост. Он был также широк в плечах и мускулист. Настоящий богатырь. Гигантские размеры не мешали великану двигаться легко и быстро. Под простой темно-синей туникой Уилл разглядел у него кольчугу. Каштановые волосы свободно свисали, завиваясь у висков. Выглядел он примерно лет на двадцать пять.

– Это он, – прошептал Дэвид, восхищенно расширив глаза. – Точно, он.

Гигант остановился перед ними. Долго рассматривал Уилла, затем спросил:

– Кто ты и откуда?

– Меня зовут Уильям Кемпбелл, – ответил Уилл. – Я родом из здешних мест. Мой дед давным-давно переехал сюда из Аргайла. А я покинул Шотландию мальчиком.

– Грей говорит, ты тамплиер. – Гигант бросил взгляд на Изенду, обнимавшую Элис. – Где же твоя мантия?

Уилл устал, проголодался и не хотел рассказывать о себе незнакомцу, но у него не было выхода. К тому же разве не за этим он сюда пришел? Изенда права – он желал встречи с этими людьми.

И Уилл начал медленный рассказ: о своей службе на Святой земле в бытность командором тамплиеров, о возвращении на Запад, бегстве. Странно было вспоминать о своей жизни с разбойниками, в лесных дебрях, когда вокруг сгустились сумерки. Время от времени гигант прерывал его, задавал уточняющие вопросы, что напомнило Уиллу беседу перед посвящением в рыцари двадцать семь лет назад. К тому времени, когда он добрался до осады Эдинбурга и гибели Дункана, стало совсем темно.

Вид у гиганта был неприветливый, но Уилл уловил в его глазах что-то вроде понимания.

– Я не могу вас принять к нам. – Гигант простер свои большие руки в сторону лагеря. – Здесь все при деле. Даже дети.

– Но разве вам не нужны воины? – спросил Уилл.

– Нужны, конечно. – Гигант кивнул. Затем посмотрел на Изенду и девочек. – А как быть с ними?

– Моя сестра и племянницы будут вам полезны. Они умеют читать, писать, готовить еду, шить.

Гигант молчал. Тишину нарушил Грей.

– Женщин можно приставить к еде, а то жена Адама так готовит, что есть просто невозможно.

Косматый нахмурился, и Грей с улыбкой хлопнул его по спине.

Наконец гигант кивнул:

– Ладно. Если все будут работать, я согласен. Только все, – добавил он со значением, глядя на Элис, спрятавшую лицо на плече Изенды. – Грей, отведи их в шалаши. А ты, – гигант посмотрел на Уилла, – пойдешь со мной. Мне нужна твоя помощь. – Он наклонился под ветками и исчез в лесу.

Уилл ободряюще кивнул Дэвиду и в сопровождении Адама последовал за ним.

– Когда Грей сказал мне, что ты тамплиер, – гигант оглянулся и подождал Уилла, – я подумал, что ты поможешь нам разобраться с одним из вашего ордена.

Уилл остановился.

– Может быть, мне лучше с ним не встречаться? Ведь я дезертир.

– Он тут не гость, а пленник. И просто так, без выкупа, мы его не отпустим. Ты посоветуешь, сколько за него запросить. – Гигант взял факел и свернул в сторону.

Они миновали несколько постов. При его приближении люди прекращали разговоры и вставали. Уилл подумал, что Дэвид прав: не назвавший своего имени гигант, возможно, и есть Уильям Уоллес, вождь шотландского сопротивления. Они пришли к устроенному среди деревьев небольшому загону. Факелы осветили примерно десяток человек. Кто лежал на земле, кто сидел, прислонившись спиной к дереву. Вскоре Уилл разглядел, что они все связаны.

Увидев их, один узник попытался встать, но путы на ногах позволили ему только подняться на колени.

– Я требую встречи с вашим главным! Знаете, кто я такой?

– Заткнись, английская собака! – рявкнул Адам.

– Разбуди этого, – приказал Уоллес, показывая на узника, свернувшегося на земле в стороне от остальных.

Один из сторожей подошел и ткнул через ограждение копьем. Узник дернулся и вскрикнул.

Уилл увидел косматые рыжие волосы, расширенные в страхе карие глаза, спутанную бороду и ринулся вперед.

– Саймон!

– Ты его знаешь? – настороженно спросил Уоллес.

Уилл увидел, что Адам уже поднял булаву.

– Ты пришел сюда его выручать? – продолжил Уоллес. – В лесу прячутся еще ваши?

– Нет. – Уилл не отводил глаз от Саймона, стоявшего на коленях и ошеломленно смотревшего на него. – Я покинул Париж восемнадцать месяцев назад, и с тех пор мы не виделись. Вот вам мое слово.

Сверкая глазами, Уоллес пристально вгляделся в Уилла и кивнул Адаму. Тот опустил булаву.

– Где вы его нашли? – спросил Уилл.

– В лесу, несколько месяцев назад. Вел себя этот человек странно. Молчал, не желал объяснить, как здесь оказался. Мы решили, что он шпион. В любом случае за него можно получить выкуп. Скажи, какое положение он занимал в ордене?

– Этот человек – мой друг. И он вовсе не шпион, а конюх. Правда, очень искусный в своем деле.

– А что конюх из Парижа делает здесь?

Уилл посмотрел на Саймона.

– Полагаю, ищет меня.

Они отошли подальше от загона. Саймон их не слышал, но, когда Уилл повернулся к нему, крикнул:

– Уилл! Прикажи им отпустить меня!

Остальные узники тоже зашевелились и начали умолять их выпустить.

Уилл повернулся к Уоллесу.

– Я за него ручаюсь. Саймон – честный и добрый человек.

– Он англичанин! – прорычал Адам. – Этого достаточно.

Уоллес молчал.

– У вас все наши деньги, а также конь моего зятя и доспехи, – продолжил Уилл. – Это выкуп по крайней мере за десять сержантов.

– Но деньги уже наши, – ухмыльнулся Адам. – А за него мы можем получить еще. Тем более он конюх, а значит, стоит дороже.

– Вот именно. – Уилл показал на Саймона. – Он очень ценный работник. В мире не сыщется конюха, который бы мог лучше ухаживать за лошадьми, чем он. К тому же прошло несколько месяцев, так что получить выкуп у вас нет надежды. Оставьте его, и если он покажется вам бесполезным, продайте Темплу. Но только вместе со мной. В любом случае вы ничего не теряете.

– Развяжи его, – приказал Уоллес сторожу.

– Уильям, зачем? – пробурчал Адам.

– Знаешь, кузен, среди англичан иногда попадаются хорошие люди, – сказал Уоллес. – Поверь мне, я таких встречал.

Остальные узники не унимались, но сторожа утихомирили их копьями.

Саймон приковылял из загона. Его было трудно узнать.

– Уилл. Слава Богу!

Они обнялись. Уилл схватил его за руку и потащил в сторону, подальше в лес.

– Как ты здесь оказался?

– Искал тебя. Уговорил Робера, он послал меня с бумагами в Балантродох.

– Зачем?

Саймон смутился.

– Неужели ты думал, что я не захочу узнать почему?

– Не все ли равно почему. У меня что, нет права решать свою судьбу?

– Какое, к черту, право? – Смущение Саймона сменилось гневом. – Ты оставил орден, своих братьев, друзей, свою дочь. Я знаю, ты горюешь по Элвин, но это не причина бросить все и, подобно трусу… – Саймон не закончил, получив удар в лицо. Он качнулся и ухватился за дерево.

Уилл застыл, глядя, как кровь закапала на тунику Саймона, болтавшуюся на нем как на палке. Он ужасно отощал от мытарств и недоедания. В Уилле горячей волной поднялся стыд.

– Саймон…

Он сделал шаг, затем остановился. Слова извинения застряли в горле. Произнести их было равнозначно признанию, что друг прав, что его невероятные усилия похоронить прошлое были напрасны.

«Зачем он сюда явился? Я не просил его искать меня, как стосковавшийся пес ищет хозяина. Мне это не нужно».

Оставив Саймона у дерева, Уилл повернулся и пошел прочь.