Текст книги "Поющая кровь"

Автор книги: Робин Уэйн Бейли

Послышался едкий запах паленого волоса. Насекомые добрались до ее волос!

Она вслепую побежала к лошади, набросив на голову капюшон, прикрывая им лицо. Даже ткань ее одежд тлела в тех местах, куда садились светляки.

Ухватившись за поводья, взлетела в седло. Но не успела она вставить ноги в стремена, как животное взревело от боли и вздыбилось, едва не сбросив ее. Дьявольские насекомые нападали на коня и на всадницу с неумолимой жестокостью.

Внезапно почувствовав сильный жар за спиной, она поняла, что загорелся ее плащ. Одной рукой она пыталась расстегнуть пряжку, в то время как другой нужно было справляться с лошадью. Огонь уже подбирался к шее, в ужасе она завопила. Наконец пряжка расстегнулась, и Стужа отшвырнула прочь полыхающий плащ. Обгоревшие руки нестерпимо болели, она зарыдала и выпустила поводья, не в силах удерживать их.

Все теперь зависело от испуганного коня. Стужа успела вцепиться в его гриву, чтобы не упасть. Конь скакал, спасаясь от насекомых, унося ее на себе через западный склон вниз по крутому спуску.

Светлячки безжалостно преследовали их, летя с чудовищной быстротой.

Вдруг раздался ужасный звук, конь пронзительно закричал так, как может кричать только животное. Повалившись вперед, он упал на шею. Она услышала громкий, отвратительный хруст когда летела через голову коня, стремительно перевернувшись в воздухе перед тем, как удариться о землю. Кувыркаясь, она покатилась вниз, не в силах остановиться. Следом с грохотом рушилась лошадиная туша, вот-вот грозя ее задавить.

Как ей удалось вскочить на ноги, она не помнила, но вскоре она уже бежала изо всех сил, боясь обернуться. Внизу плескались воды Лите, переливаясь в лунном свете.

С криком ликования она бросилась в реку и поплыла, ее сердце готово было разорваться. Вода заливала рот, глаза, уши. Намокшая, отяжелевшая одежда затрудняла движения рук и ног. Сильное течение сносило ее.

И только она подумала, что совсем выбилась из сил и уже не сможет сделать ни одного взмаха, как ноги коснулись мягкого илистого дна. Она выкарабкалась на берег и рухнула, тяжело дыша.

Светлячки остались за рекой, у противоположного берега. Они неистово носились вдоль воды, но дальше не летели. Таинственное мерцание вспыхивало в темноте, отражаясь в серебристой реке, оно состояло из тысяч ярких крошечных огоньков, с блеском которых ничто на свете не могло сравниться.

Закусив губу, Стужа растерянно смотрела на них и мысленно благодарила всех своих богов. Вода зачастую оказывается непреодолимым препятствием для сверхъестественных сил. Привидения не могут переходить через нее, как и некоторые демоны. Вода ослабляет или даже полностью разрушает действие любого колдовства, кроме тех случаев, когда оно вызвано самыми просвещенными чародеями.

Она правильно сделала, предположив, что Лите сможет ее спасти.

Мерцание становилось все слабее и слабее. Один за другим гасли светлячки, исчезая в воздухе, пока наконец опять не воцарилась ночь – темная и тихая – и единственным источником света осталась луна.

Стужа, пошатываясь, поднялась на ноги и ступила на берег, поросший травой. Ветер принес душистый аромат. Позади нее шелестели листья огромных деревьев. Где-то зловеще ухала сова. Стужа перевела дух и прислушалась.

Она стояла на земле своей родины. Больше двадцати лет она видела Эсгарию только во снах, и вот теперь она стоит здесь наяву.

Эсгария.

К ней вернулся прежний страх, и она бросилась назад в Лите, гонимая мыслями о застарелой вине и своих кошмарах. Нет, эта земля ей не просто снилась – она преследовала ее во снах подобно мстительному призраку.

И снова она поплыла, отчаянно борясь с водой. Но на этот раз усталость и боль от ожогов сделали свое дело. Последние силы покинули ее прежде, чем она добралась до келедского берега.

Она крепко зажмурилась и постаралась вдохнуть еще немного воздуха. Река тянула ее вниз, и помощи ждать было неоткуда.

Глава 6

 
Непростые эти карты,
И не всякий может знать,
Как обрывки расписные
По мастям распределять.
Поверни их вниз рубашкой —
Пусть их солнце озлатит.
Непростые судьбы наши
Обретут понятный вид.
Наши зыбкие надежды,
Наши горькие мечты…
Сбудутся ль они, гадалка,
Не тая, расскажешь ты.
И – колеблемые рябью
Отражения в воде —
Темных Ангелов фигуры
Молча явятся тебе.
Врут гадания на картах,
И монетах, и прутах —
Не солжет лишь меч из тени
И руки бесплотной взмах.
 

«Сломанный Меч» был заполнен дымом из кухни, вонью немытых тел, скисшего вина, блевотины и еще того хуже. Половицы были липкими от пота и жира. Закопченные масляные лампы, свисавшие с потолочных балок, давали тусклый свет, которого посетителям хватало лишь на то, чтобы разглядеть, что у них налито в кружки, но грязь на этих кружках они уже созерцать не могли.

В этот вечер в трактире было людно. Имрик, хозяин заведения, то и дело наливал в кружки темное пенящееся пиво из заляпанного бочонка, обводя помещение своим хмурым взглядом. Его единственный здоровый глаз поблескивал, примечая, как худеют кошельки у его гостей и как наполняется монетами его мошна. Его жена Бела, зловредная стерва, тряся своим жиром, пробиралась между столами и стоявшими посетителями, выкрикивая непристойные шутки завсегдатаям, без разбора обливая пивом всех, кого угораздило оказаться на ее пути.

Ну а те глупцы, что выражали недовольство грубостью обслуги, подгоревшей едой или выдохшимся пивом, а также храбрецы, что отказывались платить, имели дело уже с Ормом. Этот великан неизменно стоял на посту у входной двери, он неустанно следил за всем, что происходит в трактире, готовый к любым неприятностям. Он не носил оружия – оно ему просто не было нужно. Кулаки его и так смертоносны, как булавы.

Стужа заткнула уши, чтобы отдохнуть от оглушительных криков толпы. Сегодня здесь чересчур много пьяных и хвастунов. В таком шуме трудно подслушивать чужие разговоры. Ничего не поделаешь, она склонилась над столом, приблизившись к маленькой свече, которую сама же и принесла, взяла в руки карты и раскрыла ту, что лежала сверху.

Валет с Мечом. Она нахмурилась. Уже дважды за вечер ей выпадала эта карта, когда она выбрасывала наугад. Темноволосый мужчина, романтичный, мужественный, волевой, приносящий перемены. Она перевернула следующую карту.

Туз с Мечами: сильная любовь или ненависть, победа и соперничество. Она закусила губу, еще раз внимательно посмотрела на первую карту, затем извлекла следующую.

Она уставилась в нарисованные глаза Верховной Жрицы, непостижимые глаза, которые видят все и ничего. Будущее непознаваемо, толковала она, перемены непредсказуемы, воздействия скрыты от глаз. Все это делало неясным значение первых двух карт.

Стужа пожала плечами, взяла со стола три карты и смешала их с остальными. Все эти толкования были бессмысленны, карты не слушались ее. У нее не было власти над ними. Карты были ей нужны лишь для того, чтобы все верили, что она – ясновидица.

Она раскладывала карты, чтобы убить время или чтобы развлечь любого из посетителей, бросивших ей в руку монету. Она говорила то, что каждому нужнее всего. Это было нетрудно. Не важно, какие карты выпадали. Бедняк в лохмотьях хотел услышать о богатстве. Солдат с задумчивым взглядом искал любви. Торговец, который то и дело облизывал губы и так вызывающе подался вперед, жаждал славы и влиятельности. Нет, не по выпавшим картам она составляла свой рассказ, а по тому, что примечала. Ей нужно было лишь присмотреться к человеку и понять, что выражают его глаза, чтобы знать, о чем врать.

Она говорила, но одновременно и слушала. Ей рассказывали о Риотамусе, о передвижениях военных отрядов, о волнениях в сельских местностях. Конечно, она не расспрашивала напрямую, но среди всех сплетен и сетований ее больше всего интересовала одна тема. Все, что связано с мятежниками, которые действовали повсюду в последнее время. Они жгли деревни, убивали стражников, грабили обозы. Она узнавала также об ответных ударах короля, актах возмездия. Шло время, и с каждым рассказом вырисовывалась страшная картина всеобщей жестокости и дикости, в которой повинны обе стороны.

Город Кир всегда полнился слухами, и рано или поздно все слухи стекались сюда, в «Сломанный Меч». Вот почему Стужа под видом ясновидицы проводила здесь время, предсказывая будущее, – главным для нее было слушать.

И еще она ждала сына. Кел приближался. Она ощущала это по тому, как нарастала тяжесть в груди, холодным камнем заполняя место, где прежде было ее сердце. Последние нападения мятежников случились на юге и на западе. Он должен быть где-то рядом.

Она сняла карту с колоды, перевернула ее и усмехнулась. Князь Демонов ухмылялся ей со стола. В самом деле, карты сегодня издеваются над ней.

Дверь трактира распахнулась. С порывом ветра внутрь залетела пыль. Лампы отчаянно замигали и успокоились, когда дверь мягко закрылась. Она подняла голову, ожидая увидеть еще одного солдата, зашедшего выпить с друзьями. В Кире было много солдат, и с каждым днем их становилось все больше по мере того, как разрастался мятеж.

Но вошедший не был солдатом. Его лицо пряталось под пыльным капюшоном, а длинный плащ скрывал его почти полностью. Впрочем, не могло укрыться от глаз то, что он был одного роста с Ормом, стоявшим на страже у входа. Незнакомец кивком поприветствовал великана с обнаженной грудью, но не сказал ни слова. Он неспешно оглядел лица всех, кто находился в трактире, после чего спустился по трем ступеням вниз – туда, где начинался пол, и, проложив путь через сгрудившиеся тела, сел на скамью прямо напротив нее.

Он поставил локти на маленький столик. Света крошечной свечи не хватало, чтобы разглядеть лицо незнакомца, скрытое в тени капюшона, а сам он не поднимал головы. Вдруг, как по волшебству, оказалось, что между двумя пальцами руки, облаченной в перчатку, зажат серебряный минарин.

Стужа откинулась на спинку.

– Я – ясновидящая, – презрительно сказала она. – Ловкостью рук меня не удивишь.

Еще один минарин появился вслед за первым. Он положил обе монеты на столик рядом с картами.

– Что ж, на этот раз тебе удалось произвести впечатление.

Она смахнула деньги в свой кошелек.

– Откуда у тебя роларофские монеты? Ты путешественник?

Мужчина по-прежнему не откидывал капюшона, она не видела его лица, но услышала голос – низкий и глубокий, с хрипотцой.

– Спроси лучше их. – Он указал на колоду. – Пусть они тебе обо всем расскажут, если смогут.

– Значит, ты хочешь, чтобы я погадала, – сказала она, беря в руки карты и бережно тасуя их. – За два минарина я предскажу тебе прекрасное будущее.

– Правды было бы достаточно, – прошептал он, приподняв голову так, что она увидела, как шевелятся губы. На лице его росла коротко стриженная черная с проседью бородка.

– Положи пальцы на верхнюю карту, – приказала она. – Тебе следует снять перчатки.

Незнакомец поступил так, как было велено, и она затянула свою обычную песнь ясновидицы: «Непростые это карты…»

Маленький мальчик дернул ее за рукав, перебивая:

– Госпожа, может, ваш господин захочет выпить вина или пива, пока вы будете предсказывать ему будущее?

При пляшущем свете ламп лицо мальчика выглядело простодушным и наивным, глаза были широко раскрыты. Его звали Скафлок, он был единственным сыном хозяина трактира. Во всем городе не было более дрянного мальчонки.

Она сердито посмотрела на него:

– Убирайся, или я превращу тебя в жабу. Нам некогда.

Скафлок показал ей язык:

– А может, тебе и фокусы показывать некогда здесь, в самом людном месте города, старая мошенница?

Огромная рука обвилась вокруг головы Скафлока, развернула его так, что ребенок потерял равновесие. Незнакомец приподнял его, перегнул через колено и занес руку для шлепка.

Скафлок не издал ни звука, но его дерзкий взгляд был направлен на Стужу.

– Пусть только посмеет, – прошипел мальчишка, – клянусь, я тут же позабуду о послании, которое передал для тебя старый Дромен Иллстар! Клянусь!

– Погоди, – попросила она, и рука незнакомца застыла в воздухе. – Это вовсе не значит, что твоя задница не заслуживает порки. Если у тебя есть послание от Невезучего – передавай.

Скафлок притворно улыбнулся:

– Это встанет тебе в одну из тех монет, что, я видел, он отдал тебе.

Пришелец снова поднял руку, но Стужа опять остановила его. Она достала один минарин и положила его на стол. Когда ребенок потянулся за монетой, она быстро схватила ее.

– Нечестно! – запищал мальчишка, в сверкающих глазах смешались страх и ярость. Он извивался на колене незнакомца.

– Сперва послание.

Скафлок сглотнул:

– Встретишься с ним в «Крысиной Норе» сегодняшней ночью. У него найдутся для тебя новости.

Она задумалась. Прошло уже два месяца, как она появилась в Кире, надеясь выйти на след хоть кого-нибудь, кто был связан с мятежниками, выступавшими против короля Риотамуса. Она рассчитала, что если найдет повстанцев, то сможет найти и своего сына Кела. А если найдет Кела, то сможет найти Ороладиана.

У нее были вопросы, которые она хотела задать этому колдуну.

– Сколько заплатил тебе Невезучий? – спросила она Скафлока.

Малыш пожал плечами:

– Этот гадкий вонючий старик? Ни единого медного куинца.

– Маленький обманщик. – Она подбросила минарин через плечо. Монета исчезла под снующими ногами многочисленных посетителей трактира. Скафлок высвободился и нырнул вниз за монетой.

– Я заплачу тебе другую, – предложил незнакомец.

– Не нужно. Один минарин – это уже в два раза больше того, что смогут заплатить эти свиные рыла.

Она опять взяла в руки карты и заново перетасовала. Прежде чем она успела открыть первую карту, снова появился Скафлок с подносом, на котором стоял кубок с вином.

– За счет заведения, – объявил он. Снял кубок с подноса, сделал из него большой глоток и только потом поставил его перед пришельцем. После чего осклабился, обнажив все свои зубы, помахал минарином, чтобы видела Стужа, и снова исчез в толпе.

– Когда-нибудь, – обратилась она через стол к человеку в капюшоне, – какая-нибудь крыса осчастливит мир тем, что сожрет сердце этого малыша, пока он будет спать. Правда, крыса отравится, но ради такого дела стоит пожертвовать жизнью.

Она открыла первую карту и положила ее на стол между ними. Сдвинула брови, хмурясь. Опять та же самая карта…

– Валет с Мечом. – В ее голосе сквозило раздражение. – Должно быть, это ты. – Она посмотрела на него, но по-прежнему не смогла разглядеть лица под капюшоном. – Мечи – это карты, символизирующие победы и приключения, соперничество и сражения. Их элемент – воздух, поскольку победы могут быть такими же незаметными, как воздух, а цели поисков – туманными и неуловимыми.

Она едва не потянулась через стол к его капюшону, чтобы отбросить его с лица, но сдержала свой порыв.

– Остерегайся масти с Мечами, – предупредила она. – В отличие от других карт они никогда не лгут. Эта карта означает сильного темноволосого воина.

Он придвинулся ближе, чтобы рассмотреть карту, но ничего не сказал. Она открыла вторую карту и положила ее поверх первой.

– Еще одна с Мечами, – тихо сказала она. – Королева. Иногда Мечи называют темными ангелами, а Королеву с Мечом – Ангелом Ночи. Она означает вдову или, возможно, женщину, неспособную выносить ребенка. Она олицетворяет скорбь и сильное стремление к кому-то, кто далеко.

В который раз она попыталась заглянуть в глаза незнакомцу, увидеть в них отклик на свои слова. Он сидел неподвижно, сцепив пальцы, и смотрел на карты. Она расценила это так, что ему нравится слушать ее разъяснения. В конце концов, он ведь хорошо заплатил.

– Наверное, у тебя есть где-то жена? И она скучает по тебе?

Он не ответил, но она почувствовала на себе его взгляд из-под капюшона.

Она открыла третью карту и установила ее поверх двух других.

– Серебряная Госпожа, – нараспев произнесла она. – Это Луна.

Она помедлила. Карта несчастливая, предвещает опасность. Ясновидица, приносящая дурные вести, много не заработает. Какими же словами ей выразить ложь?

– Эта карта означает воображение, – начала она, – проницательность. – Подняла голову – на короткий миг мерцание лампы отразилось в его глазах. – Непредвиденными опасностями отмечен твой путь, – вырвалось у нее. – Враги, которых ты не знаешь, подстерегают тебя.

И зачем она это сказала? Теперь ей придется изворачиваться, чтобы получилось более благоприятное прорицание. Он сказал, что ему нужна правда, но правда может иметь много оттенков.

– Шестерка с Чашами, – сообщила она, переворачивая следующую карту. – Элемент Чаши – вода. Эта карта обозначает старое знакомство, кого-то из твоего прошлого.

Его рука легла через стол на ее руку в тот самый момент, когда она собралась взять другую карту. Она замерла. Ее очень удивило это теплое прикосновение, наполненное нежной страстью. Неожиданно для себя она наклонилась вперед и смахнула назад его капюшон.

– Ты помнишь меня? – прошептал он. – Неужели я так сильно изменился?

Она откинулась, тихо прикрыв рот руками. Конечно, она помнила его, ей знакома эта взъерошенная темная шевелюра, теперь тронутая сединой. Она помнила эти глаза – иссиня-черные, пронзительные и дерзкие, этот рот, эту форму лица, эти красивые скулы. Это лицо выглядело старше, как напоминание о том, сколько времени прошло с тех пор, но ошибиться она не могла.

– Терлик, – тихо выдохнула она, – во имя богов всех народов…

Она качала головой, внезапно ощутив всю тяжесть своих прожитых лет. Снова вздохнула.

– Как ты нашел меня?

Он взял обе ее руки в свои ладони и приблизился к ней:

– Как мне рассказать тебе обо всем, чтобы ты поверила? Я искал тебя, женщина, с того самого дня, когда ты оставила меня одного в степях у Маунт-Дроод.

Она разглядывала его сквозь пламя свечи.

– В таком случае ты намерен положить конец вражде, которую начал твой отец. Ты пришел, чтобы убить меня.

Он покачал головой, и когда поднял глаза, она увидела в них печаль.

– Повелитель Рольф давно погиб в одной из локальных войн на границе Рианота. Мой последний брат – тоже. – Робкая улыбка тронула уголки его губ. – После того как ты пощадила мне жизнь, я пытался убедить его оставить тебя в покое. За это он отрекся от меня.

Она отняла свои руки, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом. Ей захотелось глотнуть вина из кубка, но она передумала, вспомнив этого щенка Скафлока.

Мужчина расстегнул плащ, стряхнул с него пыль, свернул аккуратно и отложил его в сторону.

– Я сам разыскивал тебя, – продолжил он. – Я много странствовал, рассылал шпионов, собирал слухи и россказни из тех мест, где ты побывала. Но мне казалось, я так тебя и не догоню. – Он опустил глаза и уставился на пламя свечи. – После гибели отца и брата я возвратился в Шазад и вернул себе наследство. Я мог бы также стать правителем. Это право передается по наследству. Но я не захотел. – Он помолчал, и затем их взгляды встретились. – Знаешь, отец так и не простил тебе того, что ты убила Тана и Чейви. Он даже послал за тобой наемных убийц.

– Знаю, – улыбнулась она. – За одного из них я вышла замуж.

Терлик удивленно поднял бровь.

– Теперь Кимон уже мертв, – уточнила она. – Но как тебе удалось найти меня после стольких лет? Зачем тебе это?

Он смутился, затем взял кубок Скафлока и отпил из него.

– Хоть я и отказался от власти, все же я дворянин чистых кровей и провожу много времени при императорском дворе. – Он снова выпил. – До Роларофа дошли слухи о том, что возлюбленный келедского короля был убит женщиной.

– Возлюбленный? – повторила она.

Терлик пожал плечами и отставил кубок.

– Его звали Йорул. Рассказывали, что женщина та была сущая дьяволица с мечом в руках.

Она улыбнулась этому сравнению. Конечно же, пока эта история передавалась из уст в уста, правда затерялась по дороге. Или же келедцы сами приукрасили ее, чтобы смерть Йорула выглядела более славной. Ей вспомнился совет, который когда-то дал ей отец: «Никогда не порть правдой хорошую историю».

– Я сразу же отправился в Дашрань, – продолжал он, – расспросил людей и понял, что это и в самом деле была ты. – Он опять потянулся было за вином, но кубок не взял. – После стольких лет я не мог поверить своей удаче. – Он протягивал руку, как будто ожидая, что она возьмет ее в свою. – Слышал о твоем муже и сыне, мне очень жаль. Хоть это было бы безумием, я надеялся, что ты, может, захочешь вернуться домой, в Эсгарию.

Она посмотрела вниз на незаконченное предсказание. Похоже, Терлику было совсем не интересно слушать его продолжение. Она медленно собрала карты со стола и стала рассеянно тасовать.

– Кир находится не на пути в Эсгарию, – заметила она.

– Зато он находится на пути в Шазад, – ответил он. – Мой родной город, где ты впервые появилась после того, как пересекла эсгарианскую границу. Я вдруг подумал, что смогу выследить тебя здесь.

Она сглотнула, не сводя глаз с вина.

– Я не могу вернуться в Эсгарию, – призналась она.

– Значит, мне просто повезло, что я выбрал именно этот трактир, чтобы утолить жажду. Я ведь ехал верхом весь день. Жажда меня замучила больше, чем сорняк в пустыне.

Она не выдержала и отпила из кубка. Почувствовала, как стекает вино в желудок, неся такое приятное, долгожданное ощущение тепла.

Она стала работать здесь, в «Сломанном Мече», потому что это был ближайший к главным воротам города трактир. Большинство странников заходят сюда скорее, чем в другие места, и каждому есть что рассказать.

– Я глазам своим не поверил, когда увидел тебя здесь. – Его глаза впились в нее, пламя свечи мерцало в них. – Ты ничуть не постарела!

Она рассмеялась:

– В этом мире можно многого добиться лестью, роларофец, – помахала пальцем перед его носом. – Но неприкрытая ложь до добра не доведет.

Она откинулась назад на скамье, пока спиной не оперлась о стену, и пристально посмотрела на него.

– Зачем? – спросила она наконец. – Если ты позабыл о вражде, зачем тебе понадобилось искать меня?

Терлик взял из ее рук колоду карт, перебрал их, разглядывая. Затем перетасовал колоду и ловко снял ее одной рукой. Опять положил карты на стол. Он поймал ее взгляд своими печальными глазами, ему страстно хотелось что-то сказать. Ладонью накрыв колоду, он поднял руку. Верхняя карта как по волшебству пристала к ней: фокус удался на славу.

Он повернул ладонь и показал карту.

Влюбленные.

Ее сердце обожгло. Она, щурясь, смотрела на мужчину, сидевшего напротив. Его лицо было простодушным, сердце – открытым. В нем не было ни лжи, ни притворства, ни хитрости. Она увидела в его глазах все, что он чувствует, и огромная печаль захлестнула ее.

– Все двадцать лет? – прошептала она.

– Даже больше, – ответил он. – Я считал каждый год, каждое время года, каждый месяц и день, когда надеялся отыскать тебя. А когда надежда иссякла – а было и так, – я стал считать уже эти дни.

Стужа закусила губу. Медленно потянулась к нему и коснулась его руки:

– Я не знаю, что сказать, Терлик.

Когда-то в трактирной драке в приграничном городишке под названием Шазад она убила двух его братьев. Это случилось очень давно, вскоре после того, как она сбежала из Эсгарии. Тогда ей было невдомек, что они – сыновья правителя Шазада, Властелина Рольфа. Упрямый, мстительный человек, он охотился за ней по всему Роларофу, дабы утолить свою жажду мести, и двое оставшихся сыновей сопровождали его.

Она ускользнула от них, но почти сразу после этого она спасла юного Терлика от племени карликов-людоедов, которые жили на крутых вершинах хребта Криль. Как только они оказались в безопасности, она оставила его в том месте, где проходил главный караванный путь. Он был тогда самоуверенным и дерзким, но в насмешливых речах его содержалось природное обаяние.

Она вспомнила, как он обещал, что они когда-нибудь снова встретятся. Тогда она обратила на эти слова не больше внимания, чем на шелест ветра, но он доказал, что предвидел будущее.

Любил ли он ее в ту минуту, когда они расставались? Знал ли он тогда, что любит ее?

Она отняла свою руку, взяла кубок с вином и осушила его. Затем поставила в сторону сосуд, взяла карту, которую показал ей Терлик, вернула ее в колоду и сложила всю пачку ровно между ними.

Как ни странно, Терлик напомнил ей Кимона. Они были примерно одного возраста. Оба высокие и стройные, темноволосые. Слова произносили с одинаковым роларофским говором, оба обладали большой силой, отчего схожи были их манеры. Только вот глаза у них разные. У Кимона глаза были наполнены небом, синие, как день. Глаза Терлика – черные, как самая долгая и глубокая ночь из всех, что когда-либо опускалась на землю.

Но было еще кое-что, и это удивило и смутило ее. Терлик возбуждал ее так же, как Кимон когда-то. Она почувствовала, как щеки вспыхнули тем огнем, который, как ей думалось, давно угас, уступив место холоду и одиночеству.

Она взяла колоду карт, засунула ее в кошелек с монетами и собралась встать.

– Мне нужно кое с кем встретиться…

Он схватил ее за запястье:

– Не уходи. – Он умолял, и ей показалось, что она слышит голос Кимона. – За все двадцать с лишним лет, – продолжал он, – разве ты не можешь побыть со мной хотя бы немного?

Она покачала головой, подавляя страх и смятение, что переполняли ее. Он не имеет права так походить на ее мужа, заставлять ее ощущать то, что не пристало чувствовать вдове, не имеет права сидеть здесь и говорить, что любит ее. Она резко высвободила руку, но он быстро поймал ее снова. На этот раз он был более напорист.

– Прошу тебя! – настаивал он. – Неужели ты отнимешь мое сердце и уйдешь?

– Прекрати! – зашипела она. – Отпусти меня, Терлик, не то пожалеешь об этой случайной встрече.

Она вырвалась еще раз, но теперь он поднялся и обхватил ее за плечи.

Лицо его выражало гнев и боль.

– Неужели у тебя ледяное сердце? И поэтому тебя назвали Стужей? Какая же сука выродила тебя, женщина?

Огромный кулак врезался в челюсть Терлика, и тот отлетел назад через стол на пол, заваленный мусором.

– Орм! – отчаянно крикнула Стужа, хватая великана за руку. Уже раз или два он приходил к ней на помощь, когда разочарованные посетители слишком громко выражали недовольство, а то и требовали вернуть назад деньги, которые заплатили за будущее, которое их не устроило. – Прекрати!

Но Терлик был уже на ногах и бросился на обидчика. Орм лишь оскалился и легко отмахнулся от него, как от назойливой мухи. Терлик беспомощно отлетел, свалившись на группу солдат, их напитки разлились.

Все, что произошло потом, было ей хорошо знакомо, как будто она снова вернулась в свою прежнюю жизнь. В ход пошли кулаки, полетели чаши и миски, стулья и скамейки. Она испуганно смотрела на все это, не в силах пошевелиться или закричать.

Вдруг краем глаза она заметила чей-то кулак. Ее рука непроизвольно поднялась, отражая удар. Сделав шаг навстречу, она нанесла ответный удар ребром ладони. Нападавший отшатнулся от нее, схватившись за разбитый нос.

Это было так легко, и она решила для себя – будь что будет.

Раздался звон лезвия, покинувшего ножны, и на этот звук мгновенным эхом отозвалась обнаженная сталь в других руках. Теперь драка становилась смертельно опасной. Пролилась кровь.

Она задрала подолы своих многочисленных юбок ясновидицы. Под ними, пристегнутый к лодыжке, у нее был спрятан небольшой зачехленный кинжал. Против мечей он был, конечно, бессилен, но все же лучше, чем совсем ничего.

Громкий рев привлек ее внимание. Справа от нее Орм, приподняв за туники, бил головами друг об друга двух мужчин, пока лбы не обагрились кровью. Затем отшвырнул обоих в стороны. Стужа замерла, но, убедившись, что ни один из тех двоих не был Терликом, вздохнула с облегчением.

Какой-то солдат ухватил ее за талию и силой потащил за собой. От него разило пивом, как дикарь, он впился в нее ртом, тщась разорвать ткань ее блузки. Она вознамерилась было пырнуть его кинжалом в живот. Вместо этого что есть силы ударила коленом. Солдат, согнувшись, отскочил с таким лицом, что стало ясно – он предпочел бы кинжал.

Она поискала глазами Терлика. Роларофец еще не достал свой клинок, но успешно орудовал короткой деревянной скамейкой. Она пошла к нему и увидела, как один из толстых торговцев взмахнул сверкающим узким ножом, целясь ему в горло. Терлик подставил скамейку так, чтобы острие ножа вонзилось в широкое сиденье, крутанул ее, ломая металл, и затем ткнул торчащим концом в лицо торговцу.

Откуда ни возьмись, появился Скафлок и преградил ей путь. Он смотрел на нее снизу вверх, на его ангельском личике светилась широкая улыбка.

– Вот весело, правда?! – Он засмеялся и снова исчез, затерявшись в суматохе.

Уклоняясь и увертываясь от ударов и нанося их, Стужа пробивалась к Терлику.

– Пора выбираться отсюда! – Она старалась перекричать шум, дергая его за рукав.

– Да, но до выхода слишком далеко!

Он занес ногу и сильно пнул одного из незнакомцев под зад. Тот полетел вперед и толкнул другого, и оба врезались в стену.

– Тогда через стойку, – предложила она.

Стужа с краю обходила вовлеченных в драку людей, Терлик следовал за ней. Над их головами пролетело что-то из посуды, после чего послышался заливистый смех, который мог принадлежать только Скафлоку. К ее ногам рухнул какой-то солдат. Она задержалась на минутку, только для того чтобы поднять его с пола и втолкнуть обратно в гущу драки. – Покажи им за меня! – буркнула она ему вслед.

После этого она перекатилась через стойку и побежала к заднему выходу из трактира через кухню.

Бела, навалившись всей тушей на буфет, жевала цыплячью грудку. Ее рот, тяжелый подбородок – все было перемазано жиром.

– Что, голубки, хорошо проводите время? – весело окликнула она их.

– Лучше всех, – ответила Стужа, блеснув улыбкой, и потащила Терлика к задней двери. Треногий табурет залетел на кухню и разбился в щепки, ударившись об очаг. Бела скорчила рожу и продолжила поедать птицу.

Стужа потянула на себя дверь и глубоко вздохнула. Ночной воздух был прохладен и свеж, особенно приятен после трактира, заполненного дымом.

– Сюда, – сказала она и, ухватив роларофца под локоть, повлекла его по темному закоулку на улицу.

Как только они свернули в переулок пошире, тотчас же наткнулись на нищего, который тряс перед собой чашей. Она прошла мимо, не обращая на него никакого внимания, как и на всех, кто бродил по ночным улицам. Кир никогда не спал, городские улицы и переулки никогда не пустели.

– Держись середины дороги, – наставляла она своего спутника, указывая на окна домов, возвышавшихся с двух сторон. – Обольют помоями, глазом не успеешь моргнуть.

– Куда мы идем? – спросил он, когда они повернули в очередной раз. На каждом углу виднелись вывески трактиров, освещенные тусклыми масляными лампами. Двери других лавок тоже были открыты для припозднившихся покупателей, чтобы выманивать у них последние монеты. – Куда же? – настаивал он, поскольку она так ему и не ответила.