Текст книги "Поющая кровь"

Автор книги: Робин Уэйн Бейли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Глава 14

– Они боятся колдовских сил твоего сына, – откровенно высказался Риотамус.

Его солдаты томились в нервном ожидании на краю леса, окружавшего развалины башни Кела. До Стужи доходило, как они обменивались слухами и глупыми предположениями на протяжении всей дороги сюда, но сама она хранила молчание. Это дело Риотамуса – повелевать и вдохновлять, поднимать им боевой дух. Он их король. Она же для них просто чужестранка, которая едет рядом с ним, а для некоторых – хуже чем чужестранка. Это для тех людей из Дашрани, которые видели ее схватку с Йорулом.

– Я говорила тебе, – обратилась она к королю, – Кел будет неподготовлен. Магию нельзя задействовать по прихоти или первому побуждению. Занятие ею отнимает какое-то время и требует подготовки. Кел не имеет причин подозревать ловушку. Возможно, мы застигнем его врасплох.

– Но это не значит, что он не опасен, – напомнил ей Терлик. – Я видел, каков он в сражении, и люди его из тех, которых можно купить только за очень большие деньги.

– Возможно, у него и есть небольшое личное заклинание для собственной защиты, – добавила Стужа, стараясь казаться уверенной. – Но ничего столь значительного, что уничтожило Соушейн.

Риотамус сдвинул брови и коротко вздохнул.

– Считай, что я тебе верю, – сказал он с насмешкой в голосе.

Она улыбнулась про себя. Даже храбрость короля может истрепаться в логове льва. Но Риотамус горделиво восседал на коне и в своих превосходно выполненных кожаных доспехах с пышным алым плащом выглядел великолепно.

Она повернулась в седле и обвела взглядом все остальное войско. Каждый замыкающий был в плаще красного цвета, как она и велела. Их было меньше, чем она надеялась. Она вспомнила следующее утро после скорбной церемонии в Соушейне, когда увидела дозорный патруль на своем пути. Ей тогда привиделось, что за ним следует огромное войско, но усталость повлияла на ее воображение. Никогда король не брал с собой больших сил – только два крона по сто человек в каждом. Этого более чем достаточно, считал Риотамус, для того чтобы отловить преступную банду мятежников.

Он не понимал, насколько выросла эта банда, как быстро запах денег и звон золотых монет может расширить ряды мятежников. Чтобы завлечь некоторых людей, достаточно посулить добычу и трофеи или просто само сражение.

Что ж, не имеет значения. Двух кронов хватит. Она сделает так, чтобы их хватило.

– Мне необходимо высокое место, – обратилась она к Терлику.

– Вон там. – Ее товарищ показал на высокий холм на другом берегу Лите.

Она приподняла бровь. Эта точка была самой высокой в данной местности, но она находилась в Эсгарии. Стужа выбрала другой холм, поближе, на этой, келедской, стороне.

– Здесь будет лучше, – сказала она, нахмурясь. – Там я почувствую себя неуверенно. – Она повернулась к Риотамусу и коснулась его руки: – Рассредоточь своих людей, как я сказала, и запомни: наше главное преимущество – внезапность. Следи, чтоб они не шумели.

Он кивнул:

– А как же ты? – Правитель Келеда посмотрел на нее свысока. В своих одеждах, доспехах, со своим войском за спиной, он иногда переступал черту, проявляя враждебность по отношению к ней. «А может, – напомнила она себе, – он просто устал от долгой езды?»

Как устала она – знали только боги. Она похлопала Ашура по скользкой шее и, убрав руку, поразилась, как сильно взмылен единорог. Кажется, даже он устал.

– Я буду вон там, наверху, – ответила она Риотамусу, указывая на вершину холма, которую облюбовала.

– Это не слишком близко? – с притворной учтивостью поинтересовался он. – Ты уверена, что будешь там в безопасности?

Она, моргая, посмотрела на него, даже не пытаясь скрыть свое изумление и презрение.

– В достаточной безопасности, чтобы спасти твою задницу, – ответила она, – когда мой сын соберется надрать ее.

Вдвоем с Терликом они проскакали через поле, мимо руин башни Кела и дальше в лес. С того дня, когда они были здесь в последний раз, земля высохла, но воздух по-прежнему был насыщен влагой. Запах гниющей зелени ударил ей в ноздри.

Они ехали молча, пока не добрались до подножия холма. Стужа медленно привстала на стременах, вытянула шею и пробурчала тихое ругательство. Терлик невозмутимо за ней наблюдал.

– Нет, это место плохое, – сказала она, снова усаживаясь в седло. – Я не думала, что лес такой густой. – Провела рукой по затекшей шее. – Мне нужно, чтобы было видно все поле, где сойдутся два войска. Этот холм совсем не подходит. – Она вздохнула и тронула поводья, разворачивая Ашура.

Терлик ухватил ее за руку:

– Ну и куда теперь? Что ты задумала, женщина?

– Склоняю чашу весов, – устало произнесла она, не объясняя. – Я думаю, только одно место мне подойдет.

Они поскакали обратно, пробираясь между деревьями и сучковатыми кустарниками. Время от времени Стужа смотрела наверх, сквозь листву, чтобы определить, насколько переместилось солнце на небосводе. Она не знала, когда именно появится ее сын. Знала только, что должен появиться.

Ее опять начали грызть сомнения, она боялась, что, может быть, ее план составлен наспех. Люди Риотамуса – прекрасные воины и конники. В открытом поле они хорошо сражаются. Но что если битва завяжется в лесу? Что если страх перед магией Кела полностью выведет их из строя? Может, она ошиблась в выборе поля битвы? А может, она собирается сделать еще более серьезную ошибку? Так много вопросов, на которые нет ответов; она постаралась выкинуть их из головы.

– Я расположусь здесь, – объявила она, когда они снова поравнялись с руинами.

Терлик непонимающе уставился на нее, но ни о чем не спросил. Хоть ей бы хотелось, чтобы он задал вопрос. Может, отвечая ему, она смогла бы прояснить свои собственные мысли и тогда б ее сомнения развеялись. Но он просто ждал, сбитый с толку, но спокойный, и она, ничего не объясняя, произнесла единственные слова, которые смогла найти для него:

– Скоро ты все поймешь.

Стужа спешилась и стала расхаживать среди разбросанных камней и разбитой кладки. Огонь ее молний уничтожил почти все, осталась стоять только обуглившаяся часть стены, до верхнего края которой она бы смогла дотянуться рукой.

– Здесь, – бросила она. – Иди сюда и помоги мне.

Она навалилась всем своим весом на огромную почерневшую каменную глыбу и попыталась сдвинуть ее. Терлик тут же оказался рядом и присоединился к ней, припав плечом.

– Куда? – напрягшись, прорычал он. Камень перевернулся через прямоугольный край и тяжело отвалился в сторону. Стужа наклонилась и просунула пальцы под острый край.

– К стене, – со стоном ответила она, пытаясь снова поднять его.

Звук копыт заставил ее выпрямиться. Риотамус и двое его солдат подъехали к стене. Он недовольно посмотрел на них сверху вниз:

– Что ты делаешь? Я думал, ты поехала в лес, чтобы спрятаться.

Его отношение к ней начало ее утомлять.

– И ты увидел, как я вернулась обратно. Пусть твои два лакея спустятся с лошадей, и позови сюда еще солдат. – В глазах его мелькнул гнев, но она не обращала на это внимания. – Поторопись. Я должна кое-что сделать, чтобы подготовиться, или нас самих сегодня застигнут врасплох.

Она снова наклонилась к камню.

– Ваше величество, – сказал он.

Она подняла голову:

– Что?

– Так следует ко мне обращаться, – заявил он ей строго.

Ни разу за эти дни ей так не хотелось смеяться, как сейчас, и ей пришлось сильно прикусить губу, чтобы удержаться. Она понимала, что не стоит ставить в неловкое положение короля, пусть даже Риотамуса, перед его солдатами. Ему нужно сохранить их уважение, чтобы командовать ими. В конце концов, она ведь сама попросила его о помощи. Неужели ей трудно пойти на такую малость?

Кое-как ей удалось подавить свой смех. Вместо этого она, плотно сжав губы, склонила перед ним голову, выражая свое почтение. Он одарил ее надменным кивком в ответ.

Их взгляды встретились и остановились. Он понимал, о чем она думает, и она поняла, что он понимает. Но перед слугами его достоинство не пострадало. Он кивнул еще раз в знак подтверждения их нового, молчаливого, соглашения. Отныне ему требовалось от нее лишь одно – хотя бы изображать почтительное отношение.

– К стене, – скомандовала она двум солдатам, которые спрыгнули с лошадей и пришли ей помогать. Вчетвером они легко справились с камнем и поставили его туда, куда она показала – к уцелевшим остаткам стены. – Теперь нужен еще один – сверху.

Довольно скоро были сооружены несколько неровных ступеней к верхней части стены. Когда они уже справились с этой задачей, к ним присоединились еще с десяток человек, прибывшие по сигналу своего короля. Они спешились и перекинули свои плащи через седла.

– Мы должны работать быстро, – сообщила она. – Уберите камни вокруг стены. Мне нужно, чтобы получился круг, и ни камушка внутри него, за исключением тех, что мы сами поставили.

Келедцы сразу же принялись за работу. Они трудились, невзирая на жаркое солнце, пока руки их не ободрались и не испачкались, а яркая, аккуратная форма не запылилась. Еще десять человек примкнули к ним, и даже сам Риотамус спустился с коня и стал помогать в тяжелой работе. Это ее удивило. «Интересно, – подумала она, – он делает это потому, что действительно понимает, что надо спешить, или потому что хочет произвести впечатление на своих людей?»

Воздух наполнился пылью и запахом пота. Камни летали, отскакивали, раскалывались. Мужчины, работавшие группами, накидывались на громадные глыбы, принадлежавшие некогда могущественному сооружению, и сбрасывали их вниз, заполняя пустоты в земле, оставшиеся от разрушенных подвальных помещений.

Риотамус вдруг остановился и отряхнул руки. Он огляделся вокруг, чтобы прикинуть, сколько еще осталось работы, и собрался было дополнительно послать за своими солдатами для подмоги.

– Мы справимся этими силами, – тихо оповестила его Стужа. – Здесь десятая часть твоих солдат. Пусть остальные будут свежими и отдохнувшими перед битвой.

Он посмотрел на нее так, будто хотел поспорить, но передумал.

– Ты же не знаешь, когда Кел доберется сюда, – сказал он. – Может, это будет через несколько дней. У всех тогда будет время отдохнуть.

Она покачала головой:

– Это будет сегодня. Неизвестно только, в какое время.

– Ты что, колдунья, чтобы знать это?

Она посмотрела на него снисходительно, затем вытерла свои израненные руки о тунику и отошла. Еще нужно было много работать, двигать камни. Ей также предстояло совершить свои собственные приготовления. Отвечать на глупые вопросы совсем не было времени.

Чтобы знать, когда может появиться Кел, не требовалось никакой магии. Она прекрасно знала своего сына, видела, что им движет бешеная решимость. К тому же она изучила его карту вдоль и поперек. По ней легко было определить все расстояния и время, за которое их можно преодолеть.

Несколько дней назад Кел попытался применить свои колдовские силы, чтобы противостоять ее грозе. Она чувствовала, как в ее мозгу и сердце толчками отдавались его усилия. Впрочем, внезапно эта пульсация прекратилась, и тогда она поняла, что ему не удалось справиться с ливнем и молниями.

Она также уверена, что ее сын ничуть не изменился, а значит, развернул своих людей и отправился объезжать горы по длинному пути. Он слишком нетерпелив, чтобы пережидать подобную грозу, которую она наслала. Он не привык ждать, предпочитая действовать. Таков характер ее сына. Он будет безжалостно подгонять самого себя и своих людей, почти без отдыха, забыв о еде и сне, но доберется до башни сегодня.

Она знала это.

На самом деле она очень на это рассчитывала. Кел появится здесь с обессиленным войском, не подозревая о том, что его ждет.

Я любила тебя когда-то, – мысленно обратилась она к сыну. – Прости за то, что я должна сделать.

Затем она встряхнула головой, с горечью осознав, куда завели ее мысли.

– Вспомни о Кимоне и Кириги, – сказала она вслух. – Вспомни о Соушейне. Вспомни о Лико и Джемейне, и Периканте, Орике и Клеомене…

Терлик потрогал ее за плечо:

– Что ты там бормочешь? – Он склонился над ней, вглядываясь в ее лицо. Пальцем утер слезинку, выступившую в уголке ее глаза. – Что с тобой? – встревоженно спросил он.

Она замигала, затем взглянула на разбитый камень, который держала двумя руками. Глубоко и тяжело вздохнула, подождала, пока один из солдат не освободит ей путь, и бросила камень на выросшую груду.

– Все хорошо, правда хорошо, – ответила она, слегка потирая разодранные ладони.

Он взял ее руки и стал их рассматривать.

– Пусть другие заканчивают здесь без тебя, – предложил он. – У тебя найдется еще много работы, когда все будет готово.

– Так же как у всех, – возразила она. – Сражаться – чертовски тяжелое дело, а убивать – и того тяжелее. Никто сейчас не должен отдыхать, пока не покончим с этим.

– И все-таки ты сделаешь передышку, прямо сейчас, – настаивал он, беря мех с водой у одного из солдат. – Вот, попей.

Она с благодарностью взяла воду и сделала большой глоток. Это смыло пыль в ее горле, но и напомнило о колодце в Дакариаре – и о Лико.

Именно так, – гневно подумала она. – Не отпускай от себя это воспоминание, и все другие также. Ожесточи свое сердце. Пусть они затмевают то обстоятельство, что он по-прежнему твой сын, которого ты собираешься предать.

Но ведь это не предательство, – спорила она сама с собой.

Она еще раз жадно попила, потом заткнула мех пробкой и вернула Терлику. Когда он брал его из ее рук, она схватила его за запястье:

– Скажи, а ты мог бы сделать то, что необходимо, если бы это был твой родной сын?

Глаза роларофца резко сузились, на какое-то мгновение ей вдруг стало страшно, что он видит ее насквозь. Она вспомнила, что Терлик был узником Кела. И задавать ему подобный вопрос нечестно.

– Ты любишь Келед-Зарем? – спросил он, когда к нему вернулся голос. – Любила ли ты мужа и младшего сына? – Терлик погладил ее пальцами по щеке. Это прикосновение было легким, как перышко, но означало очень многое. – Тебе ведь нелегко сейчас, так?

– И не должно быть легко, – ответила она просто. – Он же мой первенец.

Скользнув рукой к ее подбородку, Терлик слегка запрокинул ей голову. Большим пальцем он поглаживал уголок ее рта.

– И ты любишь его, несмотря ни на что, – закончил он ее мысль. Его голос стал тихим, он говорил почти шепотом. – Но если ты не остановишь его, он окончательно уничтожит все, что ты любишь. Он уже убил отца и брата, и я знаю, как обливается кровью твоя душа при мысли о Соушейне и Дакариаре, это видно по твоим глазам, когда речь заходит об этих городах. – Он подошел еще ближе и мягко приобнял ее одной рукой. – И сколько это будет продолжаться, прежде чем он уничтожит в конце концов и тебя? Пускай не физически, но душу твою? – Он приблизил к ней свое лицо и обнял так, как будто хотел согреть и защитить.

Она высвободилась из его рук. Он был нежен, желая утешить, но в душе ее бушевала война, которую нелегко остановить.

– У меня ужасное предчувствие, – тихо сказала она, – будто во всем этом есть очень много такого, чего мы не понимаем.

Он слегка постучал ее по виску.

– Иногда тебе нужно перестать думать, – сказал он, – а просто действовать.

Но она покачала головой, обхватив себя руками, как будто спасаясь от холодного ветра.

– Я так не могу, – сдержанно промолвила она. – Я когда-то знала еще одного ребенка, который однажды убил и отца, и брата. – Она смотрела на него снизу вверх, пока их взгляды не встретились. – А еще – мать.

Их прервали раньше, чем кто-либо из них успел что-то сказать. Риотамус стоял между ними, его яркие одежды и некогда блестящие доспехи покрылись грязью и серой каменной пылью. Он указывал в сторону леса.

– Кто-то сюда направляется, – объявил он.

Терлик потянулся за мечом, но Стужа остановила его. Все всадники были в красных плащах, и они выехали из леса по тропе, по которой она сама привела всех сюда из Кира. Она определила, что их численность равнялась примерно половине крона. Они скакали к развалинам прямо через поле.

Риотамус шлепнул себя по бедру:

– Проклятый щенок. Я ведь велел ему оставаться дома.

– Вот они – мучения любви, – съязвила она. Она еще раньше короля догадалась, кто это был. И совсем не удивилась, когда Сариус резко остановил свою лошадь перед ними и снял с себя шлем. Юноша коротко улыбнулся и поклонился своему королю.

Риотамус порывисто бросился к нему и схватил его лошадь за поводья.

– Я приказал тебе остаться в Кире. – Ему не удалось скрыть свой гнев, хоть он и не повысил голоса.

– Нет, не приказывал. – Сариус махнул ногой через голову коня и легко соскочил на землю. Он не улыбался, но подобный ответ явно веселил его. – Ты сказал, что я не могу ехать с тобой. – Он увидел за спиной своего короля работающих солдат и жестом велел своим людям спешиться. – Поэтому я приехал сам по себе.

– И оставил Кир незащищенным! – набросился на него Риотамус.

Пятьдесят человек – это все, что мог выделить Риотамус, чтобы укомплектовать гарнизон. И то они являли собой лишь кажущуюся силу, которой было совсем недостаточно для такого большого города, как Кир.

Сариус даже бровью не повел.

– Безопасность короля гораздо важнее безопасности любого города, – возразил молодой человек спокойно и четко. – Пусть даже моего собственного. – Голос его дрогнул, и он продолжил уже в таком тоне, будто решил, что никто их больше не слышит: – Я приехал, чтобы сражаться рядом с тобой. Не прогоняй меня. Не позорь меня.

Двое мужчин смотрели друг на друга, и по тому, как между ними пролетела искра, Стужа поняла, что они общаются друг с другом без слов. «Они же любовники, – напомнила она себе, интересно, кто одержит верх в этом поединке». На этот раз она, конечно же, была на стороне Сариуса. Лишние пятьдесят человек намного облегчили бы ей задачу.

Поэтому она почувствовала облегчение, когда Риотамус поднял руки и обнял юношу. Это напомнило ей, какое приятное чувство она испытала в объятиях Терлика совсем недавно. Тогда она не стала ему в этом признаваться.

– Ладно, оставайся, но будь рядом со мной. – Король отступил немного и с гордостью похлопал Сариуса по плечу. – Если уж сражаться – то вместе. – Он неожиданно улыбнулся. – Это также означает, что ты должен помочь мне поднять вон тот большой камень, так что снимай свой плащ и принимайся за работу.

Сариус побледнел:

– Руками?

Риотамус строго кивнул:

– Рядом со мной.

Он отряхнул свои перчатки так, чтобы пыль от них полетела на его любовника. Затем, ко всему прочему, он провел пальцем по щеке Сариуса, измазав ее. Засмеявшись, он повернулся и направился к камню, а юный губернатор, совершенно сбитый с толку, пошел за ним.

Пятьдесят дополнительных пар рук помогли быстро справиться с работой. Стужа велела всем отойти, а сама обошла вокруг обломка стены, оставшегося стоять посредине. Расчищенного от камней и кладки места должно хватить для ее целей. Она молилась теперь лишь о том, чтобы проклятая стена не обрушилась, когда она на нее взберется.

– Подай мне ту пику, – велела она солдату, который стоял ближе всех к лошадям. Он мгновенно повиновался и сунул ей в руку древко пики, которая до этого была прикреплена к седлу одной из лошадей.

– А теперь, – обратилась она к Риотамусу, – уберите всех своих людей в лес. Распределите их так, как мы договаривались, и ждите.

Сариус громко спросил:

– Сколько ждать?

Король опередил ее с ответом:

– Столько, сколько понадобится.

– Да, но в этих лесах полно комаров и жучков! – мрачно заявил Сариус, но тут же поспешил добавить, пока никто не сделал ему замечания: – Если сказано ждать – будем ждать.

– Ну чем не герой? – Риотамус ухватил юношу за шею и шутливо потряс его, как кошка своего котенка.

– И последнее, – произнесла она, когда все стали садиться на лошадей. – Если вы увидите, что происходит что-то странное, когда начнется сражение, – она остановила свой тяжелый взгляд на короле и губернаторе, – ни в коем случае не обращайте на это внимания. Ваша задача – сражаться с чем угодно и с кем угодно, если на нем нет красного плаща. Это для вас самое главное. Удостоверьтесь, что ваши солдаты все поняли.

Риотамус кивнул. Но последовавшее замечание застигло ее врасплох.

– Мы попытаемся взять Кела на'Акьяна живьем, если это будет в наших силах.

Она опустила глаза и с трудом сглотнула. Это было неожиданностью, тем более от него, она даже мысли об этом не допускала. Кел не заслужил такого великодушия со стороны короля, чью землю он опустошил.

– Неужели ты можешь так легко забыть, что натворил мой сын? – с сомнением спросила она.

Лицо Риотамуса напряглось.

– Я сказал, мы попытаемся взять его живьем, женщина. Больше я ничего не обещаю.

Она смотрела на него, открыв рот, не зная, что сказать.

– У меня было время подумать, Самидар, – продолжил Риотамус, снова удивив ее. Она уже и забыла, что он знал ее под этим именем. И он впервые назвал ее по имени за все это время. – Я считаю, что Йорул действительно поступил необдуманно в Дашрани. Кел на'Акьян – вот тот враг, которого ему было приказано схватить. Совсем не нужно было убивать юного Кириги или сжигать твою таверну.

Слишком запоздалое извинение, но все равно она была ему признательна. Она прикрыла глаза и позволила себе одно сладкое, чистое воспоминание о том последнем утре со своим приемным сыном. Он обнажен, они идут по дороге и болтают о разном. «Я никогда не покину тебя, матушка», – сказал он тогда, такой наивный.

А сам взял и покинул. Он был слишком молод и не знал еще, что жизнь – это череда расставаний.

Она отогнала воспоминание и открыла глаза. Это уже другая жизнь и другой мир. Есть настоящее, с которым надо иметь дело сейчас, и есть будущее, к которому надо еще подготовиться.

– Что бы вам ни пришлось делать, – произнесла она сурово, глядя королю прямо в глаза, – не дайте Келу пересечь реку Лите. Чего бы это ни стоило.

Риотамус посмотрел на нее так, будто хотел сказать что-то еще, но передумал. Он развернул лошадь и повел своих людей в лес. Стужа наблюдала за тем, как они рассыпались веером, образовав полукруг, и скрылись среди деревьев. Там они и будут ждать, встав живой преградой между разрушенной башней и рекой.

Терлик стоял у стены, держа поводья своей лошади и Ашура. Он перебросил через руку два красных плаща и взял мех с водой.

Она взглянула на солнце. Был полдень или чуть позже. Когда же появится Кел?

Много не думай, – говорил ей роларофец. – Действуй, когда понадобится. Может быть, он и прав. Может, ей удастся не забывать о его совете и тогда она сможет пережить этот день.

Она оглянулась вокруг, как будто кто-то позвал ее по имени. На западе лежала Эсгария, она там родилась. Лишь узкая лесная полоса, а за ней река отделяют ее от этой страны. Уж не родная ли земля позвала ее? Она прислушалась, не донесется ли опять этот звук. Но тишина как будто насмехалась над ней.

Она вспомнила о колдунье Ороладиан и о дарах, что Кел собирался ей преподнести. Может, тот ветер, что ей почудился, донесся из Эсгарии? Или это сама Ороладиан назвала ее имя?

Ты никогда их не получишь, – поклялась Стужа, как если бы колдунья могла слышать ее мысли. – Чем бы ни были Артефакты, которые ты обманом заставила моего сына похитить, тебе никогда не придется держать их в своих руках. Клянусь всеми темными богами!

* * *

Отсчитав пять шагов от уцелевшей части стены, Стужа при помощи наконечника своей пики нацарапала символ на плотно утрамбованной земле.

– Что это? – спросил Терлик, подойдя поближе, чтобы разглядеть знак получше.

– Слишком долго объяснять все его значения, – ответила она. – И все равно ты можешь не понять. Уведи свою лошадь отсюда. Нельзя, чтобы она здесь топталась.

Он отвел своего коня в сторону и стал наблюдать за ее работой. Она очертила круг вокруг стены. По всем сторонам света изобразила точно такие же символы, что и самый первый. Затем начертила второй круг так, чтобы все знаки оказались внутри образовавшегося кольца.

На втором круге она стала выписывать новые символы, их было восемь – по числу сторон компасного румба. На этот раз знак был более замысловатым, а твердая земля затрудняла работу. Она то и дело ругалась, когда ей приходилось стирать какие-то части знака и заново переписывать. Острие пики очень быстро затупилось. Ей приходилось сильнее нажимать на древко, чтобы выцарапывать письмена как можно глубже.

Когда второе кольцо с восьмью символами было готово, она принялась за третье.

– Шестнадцать таких штук? – воскликнул Терлик с сомнением. – Не хватит места.

Она не ответила. Места хватит, но едва-едва. Больше всего она боялась не успеть. Последняя группа знаков была еще сложнее, а она не знала, когда явится Кел. Хватит ли ей времени?

– Кажется, ты говорила, что ведьмы не нуждаются в таких штуках, – заметил роларофец. Он шел, глядя на то, как она трудится, осторожно ступая между таинственными знаками, пока не добрался до нее.

– Я не черпаю в них силу, – объяснила она. – Узору из этих символов не присуща магическая сила. Для Кела или для любого другого колдуна они бесполезны.

Ее приятель почесал в голове:

– Тогда для чего все эти труды?

– Бесполезны для колдуна – но не для ведьмы. Этот рисунок поможет мне сосредоточить мою собственную неограниченную силу для особой цели.

Наконечник ее пики неожиданно треснул, и она чуть не упала, но сумела сохранить равновесие и продолжила чертить обломком.

– Тебе же не понадобилось ничего такого, когда ты сровняла с землей эту башню, – отметил Терлик.

Стужа выпрямилась и оперлась о свой инструмент. Спокойно посмотрела на него.

– Гораздо легче с помощью магии притянуть молнию с неба, – сообщила она ему, – чем воздействовать на разум человека. – Она обвела взглядом руины. – Когда я делала это, меня переполняла ярость. Ничто не усиливает воздействие магии лучше, чем ярость и ненависть, а разрушать с помощью магии легче всего. – Она снова начала писать. Ей нужно было закончить еще три символа. – И хотя во мне еще остался тот гнев, – добавила она, не глядя на него, – но теперь появились и сомнение, и страх, и тревога.

К этому трудно было добавить что-либо еще, и она была благодарна ему за то, что он оставил ее в покое и отправился туда, где стояла его лошадь. Она наблюдала за тем, как он шел, чтобы убедиться, что он не наступил ни на один знак, не нарушил целостность ни одного кольца.

Она закончила чертить последний символ. Осталось добавить только один элемент ко всему узору. Утерев пот со лба, она вышла за пределы большого круга. От каждой точки, обозначавшей стороны света, она прочертила четыре прямые линии длиной в пять шагов, которые лучами расходились к краям поля. Между ними она нацарапала по четыре линии короче предыдущих, затем по восемь, которые были еще короче.

Когда была проведена последняя линия, она потерла свою спину и вздохнула.

– Готово, – объявила она. Подошла к Терлику и взяла мех с водой, который был привязан к седлу его лошади. Прежде чем пить, она обвела взглядом края лесов. Риотамуса и его людей не было видно, но она ощущала на себе их глаза, следящие за каждым ее движением. – Теперь остается только ждать, – сказала она своему другу и опрокинула бурдюк вверх дном.

Терлик стал пить после того, как она напилась. Вода полилась по его подбородку и намочила тунику. Он вытер горло и лицо и затем взглянул на солнце.

– Что я должен делать? – наконец спросил он ее. – Мы ведь будем в самом центре всего этого.

– Верь в меня, – тихо ответила она. – И не позволяй никому подниматься по этой самодельной лестнице, потому что я должна стоять вон там. – И она указала на самый верх стены.

Терлик уставился на вершину и сморщил лоб. Он покачал головой:

– Не глупи. Ты будешь вся на виду, а у Кела есть лучники.

– Я должна буду рискнуть, – твердо заявила она. – Если Риотамус выполнит свою часть дела, то Келу будет некогда.

Но Терлик продолжал спорить.

– Попасть из лука так просто, женщина, а силы твоего сына превосходят наши в два раза.

– Но он-то об этом не знает, – возразила она, – а если я выполню свою часть дела – он и не узнает.

Его темные глаза сузились, и он пристально посмотрел на нее:

– Что же ты задумала?

Она потрепала его по голове и обнадеживающе улыбнулась:

– Подожди и увидишь. Тебе понравится, я знаю.

Он смог только покачать головой и проворчать:

– А как же твои круги? Они же разрушатся, если битва подойдет слишком близко.

– О да, обязательно подойдет близко. Вот почему ты мне нужен здесь. Ашур тоже будет с нами. Но к тому времени, когда они приблизятся, мои заклинания либо возымеют действие, либо нет, и тогда уже будет не важно, что случится с кругами.

Она знала, что ему все это не нравится, но по крайней мере он оставил свое беспокойство при себе. Он прошел следом за ней через узор, вытащил свой меч и положил его себе на колени, усевшись на нижнюю ступеньку из камня. Стужа сжала его плечо, радуясь в душе, что он с ней. Затем поднялась мимо него на самый верх стены. Там она тоже присела и устремила свой взгляд на восток, откуда из лесов должен появиться Кел на'Акьян. Ей и Терлику спрятаться будет негде.

О чем он подумает, когда увидит свою башню? Она знала своего сына. Он придет в ярость и захочет мстить. Вспомнит о своих колдовских книгах и о дорогих его сердцу предметах, которые он собирал годами и оставил здесь. Она подумала о том, что все эти дьявольские вещи погребены где-то здесь, под руинами. Пусть же остаются там навсегда.

Она заметила какое-то движение внизу. Лошадь Терлика. Ей наскучило, и она начала бродить. Стужа отругала себя за такую оплошность. Ей следовало отправить животное вместе с Риотамусом. Если оно наступит на ее рисунок…

Она не успела закончить свою мысль. Ашур неожиданно догнал лошадь и стал кусать ее за бока, пока она не помчалась в ту сторону, где прятались келедцы. Единорог сопроводил лошадь до первых деревьев и только тогда вернулся к начертанным ею кругам.

На мгновение показался красный плащ, кто-то схватил лошадь под уздцы и тут же увел ее, скрывшись из виду.

Стужа улыбнулась, представив себе, что подумал об этом Риотамус. Никто из его людей не обнаружил своего удивления по поводу Ашура за все время их путешествия. Было ясно, что ни один из них не заметил в нем ничего особенного, даже в самой малой степени не заподозрил, что он не такой, как все. Ну почему же люди так слепы?

Ей не постичь этого никогда.