Текст книги "Перелом"

Автор книги: Робин Кук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 26 страниц)

– Нам придется прийти в другой раз вместе с людьми из компании, занимающейся установкой саркофагов.

Джек выругался, но, учитывая местонахождение, негромко.

Неожиданно раздался хлопок, за которым последовало шипение.

– Наконец-то! – воскликнул Гарольд.

Крышка склепа поднималась все выше. Когда она приподнялась над краем могилы, Энрик и Сизар вцепились в нее, а Перси начал отводить в сторону стрелу машины. Через некоторое время они совместными усилиями осторожно опустили ее на траву, и Перси вылез из кабины.

Гарольд заглянул в склеп. Его внутренние стены были покрыты отполированной до зеркального блеска нержавеющей сталью, а в центре стоял белый, с золотом, металлический гроб. От гроба до стенок склепа с каждой стороны оставалось не менее двух футов.

– Разве не красавец? – почти с благоговением промолвил Гарольд. – Гроб называется «Вечный покой», и его производит компания «Хантингтон индастриз». Я продаю мало подобных изделий. Какое прекрасное зрелище!

Джека больше порадовало то, что внутри склепа было сухо как в Сахаре.

– Как мы достанем гроб? – спросил он.

Не успел Джек сообразить, как Энрик и Сизар спрыгнули в могилу и просунули вначале под гроб, а затем через его четыре ручки широкие матерчатые ремни. Перси забрался в кабину, завел двигатель и опустил ковш так, чтобы к нему можно было прикрепить ремни. Гарольд тем временем открыл заднюю дверцу катафалка.

Двадцать минут спустя гроб в целости и сохранности оказался в недрах черного лимузина, и Гарольд захлопнул дверь.

– Вы поедете к нам прямо сейчас? – спросил он у Джека.

– Обязательно. Я хочу начать аутопсию немедленно. Со мной будет работать еще один судмедэксперт. Ее зовут Латаша Уайли.

– Очень хорошо, – ответил Гарольд и сел на водительское место. Он вывел катафалк на дорогу и покатил вниз.

Джек расплатился с Перси, Энриком и Сизаром, сел в машину и поехал следом за Гарольдом. Он был очень доволен. Эксгумация, несмотря на все сложности, прошла без всяких осложнений. Это его даже немного удивило.

ГЛАВА 19

Брайтон, штат Массачусетс

8 июня 2006 года, 18.45

К полному удовольствию Джека, дела по-прежнему шли гладко. Он без приключений добрался до похоронной конторы, где его уже ждала Латаша. Она приехала всего лишь за пять минут до него, так что время было рассчитано точно.

Гарольд велел двум здоровенным служащим переложить гроб из катафалка на медицинскую каталку и отвезти в помещение для бальзамирования.

– Предлагаю следующий план действий, – сказал Гарольд, возложив костлявую руку на блестящую металлическую крышку гроба. Голубоватый свет ламп снял с его лица все живые краски. – Сначала мы откроем гроб.

Джек и Латаша стояли в нескольких футах от стола для бальзамирования. Они уже успели надеть защитные комбинезоны, которые Латаша предусмотрительно прихватила из офиса судмедэксперта. Не забыла она и перчатки, маски и набор инструментов для аутопсии. Кроме них, в помещении находились Билл Бартон – пожилой джентльмен, которого Гарольд назвал своим ближайшим помощником, и Тайрон Вич – здоровенный афроамериканец, чуть ли не вдвое выше мистера Бартона. Оба задержались после работы, чтобы оказать Джеку и Латаше необходимую помощь.

– Я должен подтвердить, – продолжал Гарольд, что здесь действительно находятся останки Пейшенс Стэнхоуп. После этого Билл и Тайрон освободят тело от одежды и перенесут на стол. После завершения аутопсии Билл и Тайрон снова облекут тело в одежды и положат в гроб для погребения.

– Вы останетесь здесь? – поинтересовался Джек.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, – ответил Гарольд. – Но я живу поблизости. Если возникнут вопросы, Тайрон или Билл смогут мне позвонить.

– Прекрасный план! – сказал Джек, потирая затянутые в перчатки руки. – Пора начинать.

Гарольд взял из рук Билла специальный крюк, вставил в нишу гроба и попытался повернуть. Лицо Гарольда покраснело от натуги, но крышка осталась на месте. Гарольд жестом подозвал Тайрона, и тот занял его место. Мышцы гиганта под короткой рабочей курткой напряглись, и крышка, жалобно скрипнув, начала приподниматься. Через секунду послышалось шипение.

– Это хорошо или плохо? – спросил Джек, глядя на Гарольда. Он очень надеялся, что это не газы, появившиеся после разложения трупа.

– И не хорошо, и не плохо, – ответил Гарольд. – Данный звук свидетельствует о превосходной герметизации гробов типа «Вечный покой». Это не удивительно, поскольку данный тип является высшим достижением инженерной мысли в нашем деле.

Гарольд направил Тайрона к другому концу гроба.

– Так и должно быть. – Гарольд сунул пальцы под крышку, кивком пригласив Тайрона сделать то же самое.

После этого они медленно приподняли крышку.

Изнутри гроб был обит белым шелком, а покойница облачена в простое платье из белой тафты. Ее лицо, открытые предплечья и кисти рук, словно соответствуя общему декору, были покрыты легким, похожим на белоснежную вату грибковым налетом, и кожа под ним напоминала серый мрамор.

– Это, вне всякого сомнения, Пейшенс Стэнхоуп, – почтительно произнес Гарольд.

– Выглядит потрясающе, – заметил Джек. – Наряжена с ног до головы и готова отправиться на вечеринку.

Гарольд бросил на Джека осуждающий взгляд, но промолчал.

– Итак! Билл и Тайрон, снимите с нее это праздничное одеяние, и мы приступим к работе, – энергично произнес Джек.

– А я вас теперь покину, – сказал Гарольд таким тоном, словно делал выговор не в меру расшалившемуся ребенку. – Надеюсь, что ваш труд окажется полезным.

– А как же ваш гонорар? – сказал Джек, вдруг вспомнив, что о сумме они так и договорились.

– У меня есть ваша визитная карточка, доктор. Мы вышлем вам счет.

– Прекрасно, – ответил Джек. – Спасибо за помощь.

– Сделали все, что в наших силах, – с легкой издевкой произнес Гарольд, слегка шокированный тем, что Джек не проявил должного почтения к усопшей.

Джек подошел к столу из нержавеющей стали и положил на него блокнот и ручку. Диктофона у него не было, и он решил тщательно записывать все, что удастся обнаружить. После этого он помог Латаше расставить флаконы для забора проб и разложить инструменты. Хотя Гарольд оставил им кое-какие инструменты, Латаша принесла стандартный секционный нож, несколько скальпелей, ножницы, кусачки и специальную пилу.

– Ваша предусмотрительность облегчает нашу работу в тысячу раз, – сказал Джек, вставляя новый скальпель в рукоятку.

– Это не составило большого труда, – ответила Латаша, оглядывая комнату. – Я просто не знала, с чем мы встретимся. Я никогда не видела, где и как бальзамируют.

Комната была примерно того же размера, что и ее рабочее помещение, но поскольку здесь стоял только один стол, она казалась очень просторной. Пол и стены были покрыты светло-зеленой керамической плиткой. Окон в комнате не было, и дневной свет проникал сюда через стеклянные блоки в стене.

Джек проследил за взглядом Латаши.

– Настоящий дворец. Когда я задумал провести аутопсию, то был готов работать на кухонном столе.

– Шик! – ответила Латаша и взглянула на Билла и Тайрона, которые деловито снимали с трупа одежду. – Во вторник вы рассказывали мне о Пейшенс Стэнхоуп и о вашем друге терапевте, но я успела забыть детали. Не могли бы вы повторить?

Джек рассказал ей обо всем: о своих отношениях с Крэгом, об угрозах, которые получил, и о нападении на Крэга. Он даже рассказал ей об утреннем инциденте на скоростной дороге.

Латаша была потрясена.

– Думаю, что мне следовало бы рассказать вам об этом раньше, сказал Джек. – Тогда бы вы смогли отказаться от участия в этой затее. Но мне почему-то кажется, что неприятности могли произойти лишь до того, как гроб с телом Пейшенс Стэнхоуп был извлечен из могилы.

– Думаю, вы правы, – ответила Латаша. – Теперь проблемы могут появиться в зависимости оттого, что мы найдем.

– Может быть, будет лучше, если вы бросите это дело? Если кому-то суждено превратиться в мишень, то пусть это буду я.

– Что?! – воскликнула Латаша, театрально негодуя. – Это не в моем стиле. Вначале посмотрим, что нам удастся накопать, а затем решим, что делать дальше.

Джек улыбнулся. Эта девушка его по-настоящему восхищала умом, шармом и юмором.

Билл и Тайрон приподняли тело, извлекли из гроба и перенесли на стол. Билл губкой осторожно смыл плесень. По бокам стола, как и в прозекторской, были стоки, а в торце – емкость для сбора трупной жидкости.

Джек занял место справа от тела, а Латаша – слева. Затем они надели защитные шлемы и опустили на лица прозрачные маски. Тайрон сказал, что ему необходимо провести вечерний обход, и удалился. Билл уселся в стороне, чтобы в случае необходимости оказать помощь.

– Состояние тела просто фантастическое, – заметила девушка.

– Гарольд, конечно, надутый старикашка, но свое дело знает отлично, – откликнулся Джек.

Джек и Латаша быстро провели внешний осмотр тела. Выпрямившись, Латаша сказала:

– Не вижу ничего особенного. Заметно, что ее пытались реанимировать, и бальзамирование, естественно, оставило множественные следы.

– Согласен, – ответил Джек. – Он рассматривал небольшие рваные ранки во рту, возникающие при интубации. – Пока ничто не указывает на удушение, но возможность удушья без сдавливания грудной клетки надо иметь в виду.

– Я считаю это маловероятным, – сказала Латаша.

Джек пожал плечами и протянул девушке скальпель.

– Предоставляю вам честь…

Латаша сделала разрез от точек на плечах до средней линии тела и далее, до лобковой кости. Ткани мышц были сухими, словно мясо пережаренной индейки, серовато-коричневого цвета. Следов разложения не было, поэтому запах был вполне терпимым, хотя и не очень приятным.

Джек приподнял затвердевший край печени, и увидел желчный пузырь. Он радостно произнес:

– У нас есть желчь, и это позволит провести токсикологический анализ.

– Есть и стекловидное тело, – сказала Латаша, ощупывая глаза под закрытыми веками. – Думаю, нам надо взять часть для анализа.

– Совершенно верно, – согласился Джек. – И немного мочи из мочевого пузыря или почек.

Они взяли шприцы.

– Давайте-ка взглянем, нет ли у нее заметного порока артериального клапана. Я думаю о цианозе.

Джек извлек крошащиеся легкие, чтобы осмотреть крупные сосуды. Тщательно ощупав сердце, он покачал головой.

– Не вижу никаких отклонений. Все выглядит совершенно нормальным.

– Патология должна обнаружиться в самом сердце, – без тени сомнения сказала Латаша.

– Думаю, что вы правы, – согласился Джек.

Он подозвал Билла и спросил, не сможет ли он найти какую-нибудь емкость вроде таза или кастрюли из нержавейки, куда можно было бы поместить внутренние органы. Билл кивнул и извлек из шкафчика под водопроводной раковиной требуемые емкости.

Работая так, словно давно привыкли стоять у стола бок о бок, они извлекли сердце и легкие одним блоком. Латаша держала металлический поднос, а Джек осторожно переложил в него изъятые органы. Затем девушка поставила поднос на стол, ближе к ногам покойницы.

– Выглядят нормально, – сказал Джек, проведя затянутыми в латекс пальцами по поверхности легких.

– И вес, похоже, тоже нормальный, – заметила Латаша, чуть приподняв изъятый орган. – Жаль, что у нас нет весов.

Джек спросил у Билла, нет ли здесь весов, но тот покачал головой.

– Вы правы, вес нормальный, – согласился Джек, взвешивая сердце и легкие на руках. – Давайте, для ускорения разделим сферы деятельности. Один из нас будет работать с органами, а другой займется шеей.

– Если вы предоставите мне право выбора, то я предпочла бы шею.

– Действуйте.

Следующие полчаса они работали молча. Для промывки органов Джек воспользовался водопроводной раковиной. Первую серьезную патологию он обнаружил в толстой кишке. Джек подозвал девушку и показал ей опухоль. Это был рак.

– Опухоль небольшая, но, судя по виду, уже проникла в стенку, – заметила Латаша.

– Да, похоже, – согласился Джек. – Кроме того, у нее увеличены абдоминальные узлы, и это является ярким свидетельством того, что и невротики иногда болеют.

– Обследование кишечника могло бы это выявить? – спросила Латаша.

– Несомненно. Если бы оно было проведено. В истории болезни сказано, что она отказалась от обследования, несмотря на настоятельные рекомендации доктора Баумана.

Выходит, если бы ее не убил инфаркт, она скончалась бы от рака?

– В конечном итоге – да, – ответил Джек. – Как обстоят дела с шеей?

– Я закончила. Удушения не было.

– Отлично! Займетесь мозгом, пока я вожусь с кишечником? – Он посмотрел на часы. Был девятый час, и в животе у него урчало от голода. – Очень хочется есть. Не хотите ли вы пригласить меня на ужин?

Это зависит от того, когда мы закончим, – бросила она.

В толстой кишке Джек обнаружил еще несколько полипов. Покончив с кишками, он перешел к брюшной полости.

Надо отдать должное Гарольду Лэнгли – он так хорошо обработал Пейшенс, что древнеегипетские специалисты не сделали бы лучше.

– Да, состояние этого тела гораздо лучше, чем я ожидала, – сказала Латаша, подключая к розетке костную пилу.

Она нажала на кнопку, и пила зажужжала. Латаша стала в торце стола и приступила к работе с черепом, который предварительно подготовила, сняв скальп и опустив его на лицо.

Не обращая внимания на шум, Джек исследовал печень, пытаясь выяснить, есть ли метастазы. Ничего не обнаружив, он сделал несколько надрезов, но орган оказался чистым. Он понимал, что метастазы можно обнаружить с помощью микроскопического анализа, но этот анализ мог и подождать.

Двадцать минут спустя патологоанатомы, не найдя в мозгу серьезных отклонений и взяв образцы из различных органов, сосредоточились на сердце.

– Лучший подарок напоследок, – сказал Джек, внимательно разглядывая орган и размышляя, какие тайны он может открыть. По размерам сердце было с крупный апельсин. Мышечная ткань была серой, а слой жира – светло-коричневым.

– Я сейчас вспомнил о событии, произошедшем примерно год назад. В универмаге потеряла сознание женщина, и ее сердце остановилось. Врачи не смогли ничего сделать. Совсем как в случае с Пейшенс Стэнхоуп.

– И что же вы обнаружили?

– Заметное сужение нисходящей задней ветви коронарной артерии. Небольшой тромб мгновенно перекрыл кровоток.

– Вы рассчитываете обнаружить это и сейчас?

– На этот счет у меня есть подозрения, – ответил Джек. – Кроме того, я не исключаю наличие дефекта в перегородке – отсюда мог быть цианоз.

– А я думаю, что мы найдем обширное поражение коронарных сосудов и признаки нескольких бессимптомных микроинфарктов. Вся ее коронарная система находилась под угрозой еще до фатального события, но изменения были не столь явными, чтобы проявиться на кардиограмме.

– Интересная версия, – сказал Джек и посмотрел на Латашу. Его уважение к девушке возрастало с каждой минутой.

– Недавно установлено, и вам, надеюсь, это известно, что у женщин после менопаузы коронарные нарушения проявляются не так, как у мужчин! И случай, который вы только что описали, полностью этому соответствует.

– Прекратите напоминать мне, что я отсталый, малообразованный старец! – шутливо возмутился Джек.

– Что вы, что вы! – фыркнула Латаша. – Я вовсе так не думаю.

– Ну что ж, тогда поспорим. В поддержку своей идеи я готов пожертвовать пятеркой.

– А вы, однако, большой мот! – рассмеялась девушка. – Пятерка – огромные деньги, но я готова рискнуть целой десяткой.

– Отлично, – улыбнулся под маской Джек.

Он перевернул сердце и вооружился пинцетом и ножницами. Латаша поддерживала орган, а Джек вначале проследил ход правой коронарной артерии, а затем и открыл ее, сосредоточив внимание на задней нисходящей ветви. Осмотрев сосуд, он выпрямился и слегка потянулся.

– Никаких сужений, – сказал он, и в голосе его можно было уловить одновременно удивление и разочарование. Он был уверен, что увидит именно ту патологию, которую ожидал увидеть. Правая коронарная артерия снабжала кровью большую часть проводящей системы сердца, выбывшей у больной из строя в результате инфаркта.

– Не отчаивайтесь, – сказала Латаша. – Десять баксов все еще на кону. Сужения нет, и я не вижу никаких атероматозных отложений.

– Вы правы, – ответил Джек. – Все чисто.

Он не верил своим глазам – правая коронарная артерия была абсолютно нормальной.

Джек переключил внимание на левую коронарную артерию и ее ответвления. Через несколько минут ему стало ясно, что левая ничем не отличается от правой. Там не было ни тромбов, ни сужений. Джек воспринял эту новость чуть ли не как личное оскорбление.

– Патологию мы, видимо, обнаружим в камерах сердца, – сказала Латаша. – Может быть, мы увидим серьезные отложения на митральном или артериальном клапане. Они могли вызвать тромбы, которые потом рассосались.

Джек кивнул. Вероятность скоропостижной смерти от инфаркта миокарда без видимой патологии коронарных сосудов казалась ему сомнительной. Так, на десять процентов. Но полностью исключать этот вариант было нельзя.

Латаша передала Джеку нож с длинным лезвием, выводя коллегу из задумчивости.

– Приступайте! Пора заглянуть внутрь.

Джек открыл четыре камеры сердца и сделал несколько разрезов в мышечной ткани. Они обследовали клапаны, перегородку между правой и левой частями органа и разрезы на мышце. Закончив, они посмотрели друг другу в глаза.

– Хорошая новость все-таки есть, – сказал Джек, – каждый из нас остался при своих деньгах. А плохая – Пейшенс Стэнхоуп по-прежнему хранит свои секреты.

– Я просто потрясена – ее сердце в прекрасном состоянии, – заметила Латаша. – Ничего подобного я никогда не видела. Думаю, что ответ придет после микроанализа. Возможно, патология находилась в капиллярах и в процесс были вовлечены лишь мельчайшие сосуды.

– Я даже не слышал о подобном.

– Я тоже, – призналась Латаша. – Но ведь она умерла от инфаркта! Обширного! Помимо небольшой бессимптомной опухоли толстой кишки, мы должны обнаружить и другую патологию. Впрочем, постойте! Как называется этот синдром, при котором возникает спазм коронарных артерий?

– Честно – не знаю. Только не выдавайте что-то совсем простое, дабы я не почувствовал свою неполноценность. Но возникает вопрос – мог ли спазм вызвать инфаркт?

– Нет, я ошиблась. – Латаша огорченно махнула рукой. – Даже при этом синдроме предполагается видимая невооруженным глазом патология. Мы же ничего не наблюдаем.

– Уф! Мне сразу полегчало, – сказал Джек, – но отсутствие патологии не только поставило меня в тупик, но и смутило. Я ведь такой шум поднял из-за этой аутопсии.

– Я сама не понимаю, что происходит. Давайте сделаем так. Возьмем все образцы в мой кабинет и изучим сердце под стереоскопическим микроскопом. Мы можем даже изучить капилляры в замороженных срезах. Остальные образцы мы изучим обычным методом.

– Может быть, сначала поужинаем? – спросил Джек, которому вдруг захотелось плюнуть на это дело.

– По пути в офис я возьму пиццу. Поехали! Устроим вечеринку. Здесь кроется какая-то дьявольская головоломка. Посмотрим, сможем ли мы с ней справиться. Мы даже проведем токсикологическую экспертизу. Я знакома с ночным дежурным в университетской лаборатории. Когда-то у нас был роман. Ничего путного из этого не вышло, но мы по-прежнему остались добрыми друзьями.

– Не верю своим ушам! – сказал Джек. – Повторите. Неужели мы сможем провести токсикологическую экспертизу этой ночью? – В Нью-Йорке он был счастлив, когда получал токсикологические результаты через неделю.

– Ответ – да, но нам придется ждать до одиннадцати, когда начнется смена Алана Смитхэма.

– Кто такой этот Алан Смитхэм? – спросил Джек.

– Мы с ним познакомились в колледже. Занимались в одной группе химией и биологией. После этого я поступила на медицинский факультет, а он стал биохимиком. Сейчас мы работаем всего в нескольких кварталах друг от друга.

– А как насчет отдыха и восстановления красоты? – спросил Джек.

– Отложу на завтра. Этой работой вы меня крепко зацепили. Мы обязаны вытащить вашего зятя из когтей алчных юристов.

ГЛАВА 20

Ньютон, штат Массачусетс

8 июня 2006 года, 21.05

Алексис ответила после четвертого гудка. Набрав ее номер, Джек положил аппарат на пассажирское место. Он ехал из похоронной конторы в Мемориальную больницу Ньютона. Джек решил повидать доктора Матта Гилберта и Джорджину О’Киф до окончания их смены. Это было спонтанное решение. Он принял его, когда они с Латашей, закончив аутопсию, вышли из похоронной конторы. Латаша сказала, что ей надо заехать домой, чтобы покормить собаку, а по пути она забросит образцы в токсикологическую лабораторию и попросит Алана позвонить как можно скорее. Она также сказала, что возьмет две пиццы в какой-нибудь ночной забегаловке. У Джека был выбор: ехать вместе с ней или воспользоваться паузой для того, чтобы заехать в больницу. Он выбрал второе.

– Я знала, что это ты, – сказала Алексис.

– Ты меня слышишь? – спросил он. – Мой телефон на спикере.

– Прекрасно слышу. Ты сейчас где?

– Я постоянно задаю себе тот же вопрос, – пошутил Джек. Его подавленное настроение из-за аутопсии, которая не выявила ничего интересного, теперь было почти в зените. Его вдохновлял энтузиазм Латаши и перспектива получить помощь токсиколога.

– Ты, похоже, в прекрасном настроении. Что происходит?

– Ничего особенного, если не считать того, что я еду в Мемориальную больницу Ньютона.

– С тобой все хорошо?

– Лучше быть не может. Я хочу ненадолго заскочить в лечебницу, чтобы задать пару вопросов тем ребятам из отделения неотложной помощи, которые занимались с Пейшенс Стэнхоуп.

– Ты провел эксгумацию и аутопсию?

– Да.

– И что же ты обнаружил?

– Кроме рака толстой кишки, не имеющего отношения к инфаркту, ничего.

– Ничего? – не скрывая разочарования, переспросила Алексис.

– Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, потому что чувствовал то же самое. Я был совершенно подавлен. Но теперь, как мне кажется, я получил неожиданный подарок.

– Что за подарок?

– Если бы я обнаружил болезнь сердца, которую ожидал найти, или нечто более экзотичное, на что надеялся, я бы на этом успокоился. Но тот факт, что сердечного заболевания у нее не было, требует объяснения. Конечно, у нее мог быть какой-то фатальный дефект сердца, который мы не смогли обнаружить через восемь месяцев после смерти, но я все же склоняюсь к тому, что существовали какие-то иные факторы, говорящие в нашу пользу. Меня в этом мнении укрепляет рвение, с которым Фазано боролся против аутопсии, и то, как Франко пытался столкнуть меня с этой проклятой дороги. Но больше всего меня убедили угрозы в адрес твоих детей. Как они, кстати?

– Прекрасно. Они ведут себя крайне осторожно, и им очень нравится жить у бабушки. Она, как всегда, делает все, чтобы их испортить. Но вернемся к тебе. Что ты хочешь сказать?

– Сам точно не знаю. У меня есть кое-какие соображения, хотя неизвестно, чего они стоят. Смерть Пейшенс Стэнхоуп и борьбу с аутопсией следует рассматривать раздельно. За угрозами мог стоять Фазано и его команда, и его мотивом была чистая корысть. Но я, честно говоря, не вижу в этом особого смысла. С какой стати они врываются в твой дом, а затем позволяют мне беспрепятственно провести эксгумацию? Мне кажется, что все три события между собой не связаны. Фазано угрожал мне по причине, которую не постеснялся назвать. У Франко взыграло самолюбие, после того как я въехал ему коленом между ног. Поэтому наши с ним отношения никоим образом не связаны с Пейшенс Стэнхоуп. Не имеет объяснения лишь проникновение в твой дом.

– Все это очень сложно, – жалобно произнесла Алексис. – Если моим девочкам угрожал не Тони, то кто мог это сделать?

– Понятия не имею. Но я себя спросил: какие мотивы могли стоять за этим поступком, если это не имеет отношения к Фазано и деньгам? Ясно одно: это была попытка не допустить аутопсию, после которой мы могли что-то узнать. Но что мы могли бы выяснить в результате вскрытия? Мы, например, могли бы узнать, что Пейшенс Стэнхоуп скончалась от передозировки лекарства или от того, что ей в больнице дали вообще не тот препарат. Больницы – огромные организации с большим числом акционеров. Там крутятся очень серьезные деньги.

– Чистое безумие, – ответила Алексис. – Больница и запугивание моих детей?..

– Алексис, ты хотела, чтобы я приехал в Бостон с безумными идеями. Так получи одну из них.

– Да. Но чтобы больница!.. И ты поэтому сейчас туда едешь?

– Да, – признался Джек. – Я думаю, что неплохо разбираюсь в характерах людей, и на меня произвели очень хорошее впечатление врачи из отделения неотложной помощи, с которыми я говорил во вторник. Они откровенны, естественны, и я хочу потолковать с ними еще раз.

– И о чем же ты собираешься их спросить? – усмехнулась Алексис. – Спросишь, не совершили ли они чудовищную ошибку, из-за которой, чтобы спрятать концы в воду, больнице приходится терроризировать моих детей? Полная чушь!

– Если излагать это подобным образом, то моя версия действительно покажется притянутой за уши. Но я все равно с ними потолкую. Аутопсия еще не окончена. Я хочу сказать, что вскрытие как таковое завершено, но нам еще предстоит получить результаты токсикологической экспертизы и самим взглянуть в микроскоп. Кроме того, мне надо точно узнать, какие лекарства получала Пейшенс Стэнхоуп, чтобы сообщить об этом токсикологу.

– Что же, это звучит более разумно.

– Помимо предположения о возможной передозировке или ошибке с лекарствами у меня есть и другие идеи. Хочешь послушать?

– Выслушаю в надежде, что очередная идея не окажется столь же безумной, как предыдущая.

Джек хотел блеснуть остроумием, но сдержался.

– Все действия врачей больницы исходили из того, что у Пейшенс Стэнхоуп инфаркт. Инфаркт и сопротивление аутопсии – два различных, но имеющих отношение друг к другу обстоятельства. Что, если за тем и другим стоит один и тот же человек?

Джек выдержал паузу, позволяя Алексис осмыслить его слова.

– Не уверена, что понимаю тебя, – сказала она. – Ты хочешь сказать, что кто-то спровоцировал инфаркт, и теперь всеми силами пытается не допустить, чтобы это открылось?

– Именно!

– Не знаю, Джек. Это предположение тоже достаточно безумно. Мне кажется, что ты говоришь о Джордане.

– Джордан – первый, кто приходит на ум. Крэг говорит, что Джордан и Пейшенс вряд ли были любящей парочкой, и, кроме того, Джордан многое выигрывал от ее смерти. Во всяком случае, он долго не скорбел. Нам известно, что он развлекался с подружкой, когда Пейшенс была еще жива.

– Но как можно преднамеренно вызвать инфаркт?

– С помощью дигиталиса, например.

– Не знаю, – с сомнением в голосе протянула Алексис. – По-моему, здесь большая натяжка. Если Джордан виноват, то ни за что не вчинил бы Крэгу иск и ни в коем случае не дал бы согласие на эксгумацию.

– Я об этом думал, – ответил Джек, въезжая на стоянку больницы. – Согласен. Это кажется фантастикой, но не исключено, что мы имеем дело с человеком, который не мыслит рационально. Может быть, Джордан получает эмоциональный заряд, считая себя умнее всех остальных. Но подождем, когда токсикологический анализ обнаружит – если обнаружит – какое-то вещество. Если мы что-то найдем, то начнем раскручивать события назад.

– Ты второй раз употребляешь местоимение «мы». Это особенность речи или что-то иное?

– Мне очень помогает один из сотрудников Бостонского управления судмедэкспертизы.

– Надеюсь, что ты уже поговорил с Лори, – сказала Алексис. – Она согласна, чтобы ты здесь задержался?

– Нельзя сказать, что Лори счастлива, но пока она спокойна.

– Не могу поверить, что завтра ты женишься.

– Так же как и я, – ответил Джек. Он поставил машину напротив пруда, и свет ее фар выхватил из темноты дремлющую стаю каких-то водоплавающих птиц. – Что произошло на суде во второй половине дня?

– Рэндольф пригласил двух экспертов: одного из Йельского университета и второго – из Колумбийского. Оба выступали вполне убедительно, и Тони, как ни старался, не удалось сбить их с толку. Как мне кажется, Тони рассчитывал, что Рэндольф вызовет Крэга для повторного допроса, но Рэндольф этого не сделал. Это все. Завтра с утра предстоят итоговые заявления. Рэндольф начинает.

– Что говорит твоя интуиция о возможном исходе процесса? Твои оценки не изменились?

– По правде говоря, не очень. Свидетели защиты были на уровне, но они, увы, чужаки. Поскольку Бостон считается эдакой медицинской Меккой, мнение людей, приехавших издалека, вряд ли могло оказать сильное влияние на присяжных. Эксперты истца произвели на них большее впечатление.

– К сожалению, должен признать, что ты скорее всего права.

– Если случится чудо и ты обнаружишь наличие криминала, Крэг будет спасен.

– Эта мысль меня постоянно преследует. Честно говоря, это главный мотив всех моих действий. Какое у Крэга настроение?

– Подавленное, как обычно. Может быть, даже больше, чем обычно. Я боюсь оставлять его дома одного. Как ты считаешь, когда ты вернешься?

– Просто не знаю, – ответил Джек, чувствуя себя виноватым из-за того, что ему вовсе не хочется возвращаться в дом сестры.

– Посмотри, как он, когда вернешься. Мне страшно не нравится это сочетание алкоголя и снотворного.

– Хорошо. Я это сделаю. Я уже в больнице, и мне надо бежать.

– Чем бы все ни закончилось, я искренне благодарна тебе, Джек. Ты не представляешь, что для меня означала твоя поддержка в эти дни.

– Ты по-прежнему это говоришь, несмотря на то, что я виноват в нападении на твоих девочек?

– Да что ты! Я нисколько тебя в этом не виню.

Они ласково попрощались. Джек закрыл телефон и некоторое время сидел в машине, думая о своих отношениях с сестрой и о том, как они менялись с течением времени. У него стало теплее на душе, потому что между ними поя вилась прежняя близость, несмотря на годы отчуждения – годы, когда он боролся с собственным отчаянием.

На этот раз в отделении негде было яблоку упасть. В комнате ожидания было много людей, и все стулья были заняты. Несколько человек топтались у входа, куда прибывали кареты «скорой помощи». Вечер был теплым и влажным. Почти летним.

Джек встал в очередь в регистратуру вслед за женщиной с больным ребенком на руках. У ребенка был жар, и он смотрел на Джека через плечо матери большими, полными слез глазами. Когда подошла очередь Джека и он уже готов был спросить о докторе Матте Гилберте, тот появился сам. Он бросил на стол заполненную регистрационную форму и посмотрел на Джека.

– А я вас знаю, – сказал он, явно пытаясь припомнить имя.

– Доктор Джек Стэплтон.

– Верно! Нью-йоркский судмедэксперт, заинтересовавшийся неудачной попыткой реанимации.

– Отличная память, – заметил Джек.

– Это главный талант, обретенный мной на медицинском факультете. Чем могу быть вам полезен?

– Мне нужно две минуты вашего внимания. Предпочтительнее в обществе Джорджины О’Киф. Она работает этой ночью?

– Джорджина, как всегда, режиссирует все шоу, – рассмеялась сидящая за стойкой регистрации девушка, а затем серьезно добавила: – Да, она здесь.