Текст книги "Метка смерти"
Автор книги: Робин Кук
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
– И что, не пытались реанимировать?
– Разумеется, пытались, но абсолютно безуспешно – ни единого импульса на ЭКГ.
– И что именно вас опечалило – его возраст?
– И возраст тоже, но не только это. Не знаю, что конкретно произвело на меня такое впечатление, – возможно, то, что медсестры не сразу подошли к бедному парню, которому вдруг стало плохо, никто вовремя не помог. А ведь каждый из нас может оказаться в такой жуткой ситуации. Да и его родители вызывают искреннее сострадание. Приехав из Уэстчестера, они сразу отправились в больницу, а потом – сюда, чтобы посидеть с телом сына. Они просто убиты горем: сын был для них единственной радостью. Кажется, они до сих пор здесь.
– Где? Надеюсь, не в толпе этих репортеров?
– Насколько я знаю, они были в комнате опознания – настаивали на повторной процедуре, хотя все уже подтвердилось. Проявив сочувствие, дежурный попросил Майка сделать еще одну серию фотоснимков на «Полароид», но в тот момент меня вызвали в Центральную. Когда я вернулась, Майк сказал, что пара по-прежнему там и словно в прострации – судорожно сжимают снимки, будто все еще надеясь, что это какая-то ошибка, и настаивают, чтобы им показали тело.
Джек почувствовал, как его пульс учащается. Ему были очень хорошо знакомы душевные муки, испытываемые от потери ребенка.
– Но это не тот случай, который мог бы так взбудоражить прессу.
– Конечно же, нет. Подобные прецеденты никогда не получают широкой общественной огласки. И это тоже печально. Ведь оборвалась чья-то жизнь.
– Так репортеры здесь из-за истории с полицией?
– Изначально – да. Бингем обещал после вскрытия выступить с заявлением. Дежурный по вызовам рассказывал, что в Спэниш-Гарлеме дело дошло до вооруженных столкновений и полиция произвела около пятидесяти выстрелов – отголоски «дела Диальо» в Южном Бронксе несколько лет назад. Но я, честно говоря, думаю, что прессу теперь гораздо больше интересует дело Сары Кромвел. О нем стало известно, когда они уже были здесь.
– Сара Кромвел – психолог из «Дейли ньюс»?
– Да-да. Та самая «добрая советчица», что помогала любому в вопросах обустройства жизни. К тому же она была еще и теледивой – блистала почти во всех ток-шоу, включая шоу Опры. Весьма известная личность.
– И что с ней – несчастный случай? По какому поводу шум?
– Нет, не несчастный случай. Похоже, ее жестоко убили в собственной квартире на Парк-авеню. Подробностей не знаю, но доктор Фонтуорт говорит, там было много крови. Они с дежурным врачом всю ночь на ногах. Потом произошло двойное самоубийство в особняке на Восемьдесят четвертой улице, а затем еще и убийство в одном из ночных клубов. Позже дежурного вызвали на Парк-авеню, где машина сбила человека и водитель скрылся, а под конец – две передозировки.
– А что за двойное самоубийство – старики или молодежь?
– Средний возраст. Угарный газ. Завели свой «кадиллак», предварительно закрыв гараж, подсоединили к выхлопным трубам пару шлангов от пылесоса и провели их в салон.
– М-м… – дернул плечами Джек. – А предсмертные записки есть?
– Это уже нечестно, – с упреком ответила Дженис. – Вы спрашиваете меня о том, чем я не занималась. Но, кажется, какая-то записка все же была – от женщины.
– Любопытно, – отметил Джек. – Ладно. Пожалуй, мне пора идти заниматься делами, день предстоит не из легких. А вам лучше поехать домой и поспать.
Джек был доволен. Предвкушение интересного дня отодвинуло раздражение, связанное с утренними переживаниями, на задний план. Если Лори захотелось немного пожить у себя, он не возражал: ему, возможно, и лучше некоторое время побыть одному.
Джек миновал офис криминалистов и, пройдя через канцелярию со штабелями многочисленных ящичков и картотек, вошел в диспетчерскую. Он улыбнулся дневным оператора, но те, готовясь к рабочей смене, его проигнорировали. Проходя мимо офиса детективов полицейского департамента Нью-Йорка, он, махнув рукой, поприветствовал сержанта Мерфи однако тот разговаривал по телефону и не заметил Джека. «Вот и поздоровались», – отметил Джек.
Аналогичный прием ожидал его и в отделе опознаний. Из троих сидевших в комнате никто не обратил на него внимания. Двое отгородились утренними газетами, а доктор Рива Мехта, коллега Лори, склонилась над бумагами, поглощенная составлением графика предстоящих вскрытий. Джек налил себе чашку кофе из общего кофейника и, отогнув край газеты, взглянул на скрывавшегося за ней человека – Винни Амендола работал в морге санитаром и довольно часто ассистировал Джеку при вскрытиях. То, что он неизменно рано приходил на работу, давало Джеку возможность приступать к делу раньше других.
– И как получилось, что ты не с Бингемом и Вашингтоном? – поинтересовался Джек.
– Да ну их. – Винни опустил газету. – Наверное, позвали Сэла. Когда я пришел, они уже начинали.
– Как дела, Джек? – Третий обитатель комнаты еще не успел появиться из-за своей газеты, но Джек уже узнал его по голосу – лейтенант Лу Солдано из отдела убийств. Джек познакомился с ним много лет назад – почти сразу же, как устроился на работу в офис главного судмедэксперта. Будучи глубоко убежденным в том, что судмедэкспертиза вносит неоценимый вклад в его работу, Лу был здесь частым гостем.
Сжимая пухлой рукой газету, грузноватый детектив с некоторым усилием поднялся с винилового кресла. В потрепанном плаще, ослабленном галстуке и в рубашке с расстегнутой верхней пуговицей, он напоминал какого-то помятого персонажа из старых черно-белых фильмов. Щетина на его крупном лице казалась двухдневной, но Джек по своему опыту предположил, что ей только сутки.
Они поздоровались, хлопнув ладонью об ладонь, в стиле «дай пять» – приветствие, которому Джек научился на баскетбольной площадке и, в свою очередь, в шутку обучил Лу.
– И что заставило тебя подняться в такую рань? – поинтересовался Джек.
– Подняться? Да я еще и не ложился, – усмехнулся Лу. – Да, ну и ночка выдалась! Капитан очень встревожен этой историей о применении силы со стороны полиции. Если ее раздуют, департаменту не поздоровится. Я приехал в надежде на быструю информацию, но разделом занимается Бингем – шансы невелики: он может и целый день проковыряться.
– А дело Сары Кромвел – тебя ведь оно тоже интересует?
– Разумеется! А как ты думаешь? Ты видел всю эту толпу в вестибюле? Они здесь уже были в связи с перестрелкой. И теперь шумиха по поводу этой тощей дамочки-психолога обеспечена. А всякий раз, когда убийство получает большой резонанс в СМИ, на меня сверху начинают давить и торопить найти подозреваемых. Так что, учитывая все сказанное мной, сделай одолжение – займись этим делом.
– Ты серьезно?
– Конечно. Ты быстрый и добросовестный, а это как раз то, что мне нужно. К тому же тебя не смущает мое присутствие, чего не скажешь об остальных. Но если тебе это неинтересно, возможно, мне удастся уговорить Лори. Правда, с ее «неравнодушием» к пулевым ранениям ей, вероятно, захочется поработать над «полицейским» делом.
– Ее еще заинтересовал один из случаев в Центральной манхэттенской, – заметила Рива. – Она уже сказала, что хочет начать с него.
– А ты уже видел Лори сегодня? – поинтересовался Джек. Лу тоже питал симпатию к Лори Монтгомери. Джеку было известно, что в свое время Лу даже встречался с Лори, однако никакого серьезного продолжения эти встречи не получили. Причина, по признанию самого Лу, крылась в его неуверенности в своем социальном статусе. И позже Лу благородно превратился в пламенного сторонника их – Джека и Лори – союза.
– Да. Минут пятнадцать – двадцать назад.
– Ты с ней разговаривал?
– Странный вопрос – само собой.
– Как она тебе показалась – нормальной? Что она сказала?
– Эй! Ты уже перескочил сразу на третий уровень! Не помню я, что она сказала – возможно, «Привет, Лу, как дела?» или еще что-то в этом роде. А если ты имеешь в виду ее психическое состояние, то – да, она выглядела совершенно нормальной и, я бы даже сказал, задорной. – Он взглянул на Риву: – А вы что думаете, доктор Мехта?
Рива в знак согласия кивнула.
– Я бы тоже сказала, что она в полном порядке. Может быть, немного более взволнованная, чем обычно, из-за всей этой суеты.
– А обо мне она ничего не говорила? – Джек слегка наклонился в сторону Лу и понизил голос.
– Да что с тобой сегодня? – удивился Лу. – Все ли у вас гладко, ребята?
– Без шероховатостей не обходится, – расплывчато ответил Джек. Его оскорбило то, что Лори могла показаться «задорной». Вот немного сердитой – да!
– Как насчет того, чтобы отдать дело Кромвел мне? – спросил Джек, обращаясь к Риве.
– С удовольствием, – отозвалась Рива своим бархатным голосом с британским акцентом. – Келвин оставил здесь записку с пожеланием сделать все как можно быстрее. – Вытянув из стопки «на вскрытие» одну из карточек, она положила се на край стола. Джек взял карточку и стал просматривать ее содержимое: лист регистрации, частично заполненное свидетельство о смерти, судебно-медицинское описание, два листка для патологоанатомических замечаний, принятое диспетчером телефонное уведомление о смерти, заполненная идентификационная форма, отчет следователя, записанный Фонтуортом, листок для заключения патологоанатома, результат ВИЧ-анализа и подтверждение того, что тело было обследовано с помощью рентгена и сфотографировано по прибытии в ОГСМЭ. Джек вытащил отчет Фонтуорта и принялся его читать. Лу последовал его примеру, заглядывая Джеку через плечо.
– Ты побывал на месте? – поинтересовался Джек.
– Нет, я все еще был в Гарлеме, когда это случилось. Сначала работали ребята из полицейского участка, но когда узнали жертву, вызвали моего коллегу, детектива Харви Лоусона. Я уже потом разговаривал с ними – они в один голос утверждают, что там жуть что творилось. Вся кухня в крови.
– У них есть какие-нибудь предположения?
– Исходя из того, что она была полуобнаженной, с орудием убийства, торчавшим из ноги чуть ниже интимных мест, они полагают, что она стала жертвой сексуального нападения.
– «Чуть ниже интимных мест»! Как благочинно звучит!
– Они выразились несколько по-другому – я просто тебе перевожу.
– Благодарю за такую заботу. Они не говорили, была ли кровь на передней панели холодильника?
– Они сказали, что повсюду.
– А они не говорили, была ли кровь внутри холодильника: конкретно – на кусочке сыра, как описано здесь, в отчете Фонтуорта? – Джек ткнул указательным пальцем в листок бумаги. Он был потрясен: в отличие от хорошо знакомых ему поверхностных отчетов Фонтуорта этот был сделан добросовестно.
– Я уже тебе сказал: по их словам, кровь была повсюду.
– Да, но то, что она была внутри закрытого холодильника, кажется несколько странным.
– Возможно, его дверь была открыта, когда на нее напали.
– А сыр она потом аккуратненько убрала? Тем более странно, что это произошло в момент, когда совершалось убийство. А скажи-ка мне вот что: они говорили о чьих-нибудь еще следах в луже крови, кроме тех, что оставлены жертвой?
– Нет, не говорили.
– В своем отчете Фонтуорт подчеркивает, что их не было, и лишь упоминает о следах жертвы. Более чем странно.
Лу развел руками.
– Так что ты думаешь?
– Думаю, в данном деле вскрытие может иметь решающее значение. Вперед!
Подойдя к Винни, Джек шлепнул по его газете, отчего тот чуть не подскочил.
– Пошли, старина, – задорно сказал Джек. – Нам есть чем заняться.
Буркнув что-то в ответ, Винни встал и потянулся.
Остановившись перед дверью в диспетчерскую, Джек обернулся к Риве.
– Если не возражаешь, я бы взял еще и «двойное самоубийство», – предложил он.
– Я надпишу на карточке твое имя, – пообещала Рива.
ГЛАВА 3
– А что, если мы сделаем так: как только закончу, я вам позвоню и все расскажу? – предложила Лори. – Я понимаю, что это не вернет вам сына, но, возможно, если узнаете, что же произошло, вам станет хоть немного легче. Выводы из этой трагедии помогут избежать подобных несчастий в будущем. Если же аутопсия – что маловероятно – не даст нам ответов на поставленные вопросы, я позвоню вам после того, как мне удастся провести микроскопическое исследование, и уж тогда точно назову причину.
Лори понимала, что ее поведение в данной ситуации противоречит правилам: выдавая предварительную информацию и вторгаясь в круг обязанностей миссис Донателло из отдела по связям с общественностью, она могла навлечь на себя гнев Бингема и Келвина, которые при каждом удобном случае проявляли себя как бюрократы. Однако в этом конкретном случае с Макгиллинами Лори сочла подобное отклонение от протокола допустимым. Поговорив с ними всего пару минут, Лори узнала, что у Шона Макгиллина-старшего – врача-пенсионера – была обширная терапевтическая практика в округе Уэстчестер. Он и его жена Джудит, работавшая у него в офисе медсестрой, оказались не просто ее профессиональными коллегами, а еще и необыкновенно приятной супружеской парой – они излучали такую искренность и доброту, которая не могла оставить людей равнодушными и не сопереживать их горю.
– Я непременно буду держать вас в курсе, – пообещала Лори, надеясь, что Макгиллины все же согласятся пойти домой. Проведя долгие часы в отделении судмедэкспертизы, они оба выглядели совершенно измотанными. – Я лично позабочусь о вашем сыне. – Произнося эту фразу, она отвела глаза, сознавая, что говорит неправду. Лори невольно взглянула на толпу репортеров в вестибюле, хотя все это время упорно старалась их не замечать, и до нее донесся оживленный гул – приветствовали появление кофе и пончиков. Лори поморщилась – в том, что, пока Макгиллины переживали свое горе, весь этот спектакль не прекращался, была какая-то несправедливость. И это горе могло показаться им еще невыносимее от того, что из соседнего помещения доносились шутки и смех.
– Там, внизу, в этом холодильнике правильнее было бы оказаться мне, – печально качая головой, произнес доктор Макгиллин. – Я уже пожил. Мне почти семьдесят. Мне довелось дважды перенести шунтирование, и у меня сильно повышен уровень холестерина. И почему я жив, а Шона-младшего больше нет? Невероятно. Он всегда был здоровым и жизнерадостным мальчиком, ему даже не было тридцати.
– А у вашего сына тоже был повышенный уровень холестерина? – поинтересовалась Лори. В отчете Дженис об этом совсем не упоминалось.
– Нет, абсолютно в норме, – ответил доктор Макгиллин. – В свое время я следил, чтобы он обязательно раз в год проверялся. А потом, когда его юридическая фирма заключила договор с «Америкер», включавший ежегодную диспансеризацию, я был уверен, что все под контролем.
Мельком посмотрев на часы, Лори встретилась взглядом с Макгиллинами – они сидели на коричневой кушетке прямо и неподвижно, сжимая в руках снимки своего мертвого сына. В окно стучал дождь. Супруги напоминали ей мужчину и женщину с картины «Американская готика». В них чувствовалась стойкость и сила духа. И это подкупало. Однако была заметна и какая-то пуританская ограниченность.
Благодаря штатному расписанию и своим должностным обязанностям Лори была защищена от эмоционального воздействия смерти и постепенно разучилась общаться со скорбящими родными и поддерживать их, помогая во время процедуры опознания. Это входило в обязанности других сотрудников. Этой защищенности также способствовало и ее академическое образование: будучи патологоанатомом, она рассматривала смерть как головоломку, которую надо разгадать, чтобы помочь живым. Свою роль играл и фактор привыкания: для большинства обычных людей смерть – нечастое явление; Лори же приходилось сталкиваться с ней ежедневно.
– Весной наш сын собирался жениться, – произнесла вдруг миссис Макгиллин. Она впервые заговорила с того момента, когда Лори представилась им минут сорок назад. – Мы уже мечтали о внуках…
Лори кивнула. Упоминание о детях затронуло в ее душе нежные струны. Она уже обдумывала, что сказать в ответ, но доктор Макгиллин вдруг резко встал и, взяв жену за руку, помог ей подняться.
– Я думаю, доктору Монтгомери надо работать, – сказал он и, словно в подтверждение своих слов, кивнул, убирая снимки в карман. – А нам лучше пойти домой. Мы оставим Шона на ее попечение. – Затем, достав из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот и ручку, он что-то написал, оторвал листок и протянул Лори. – Здесь мой личный номер телефона. Буду ждать вашего звонка. Надеюсь, это будет где-то в районе полудня.
Удивленная таким неожиданным поворотом событий и чувствуя облегчение, Лори встала, взяла листок и проверила, разборчиво ли написан номер – он начинался с регионального кода 914.
– Я вам сразу же позвоню.
Доктор Макгиллин помог жене надеть пальто, затем оделся сам и протянул Лори руку. Она ответила на рукопожатие, отметив, как холодна его рука.
– Позаботьтесь, пожалуйста, о нашем мальчике, – произнес доктор Макгиллин. – Он наш единственный ребенок. – С этими словами он повернулся, открыл дверь в вестибюль и, пропуская жену вперед, вышел вслед за ней в самую гущу репортеров.
В предвкушении хоть каких-то новостей толпа как по команде выжидательно замолкла при появлении Макгиллинов. Все взоры устремились на них. Пожилая пара была уже на середине пути через вестибюль в сторону главной двери, когда в этой тишине кто-то крикнул:
– Вы не родственники Кромвел?
Не замедляя шага, доктор Макгиллин лишь покачал головой.
– А вы имеете какое-то отношение к делу о перестрелке с полицией? – раздался другой крик.
Доктор Макгиллин вновь покачал головой. После этого репортеры переключили свое внимание на Лори. Очевидно, признав в ней судмедэксперта, некоторые из них умудрились ввалиться в комнату опознания и набросились на нее с вопросами.
Поначалу Лори старалась игнорировать всю эту сутолоку и, поднявшись на цыпочки, следила, как Макгиллины добирались до выхода из здания. И только потом она обвела взглядом сгрудившихся вокруг нее людей.
– Извините, – сказала она, отодвигая от себя микрофоны, – я не в курсе этих дел. Вам придется подождать руководство. – По счастью, в этот момент в вестибюле появился один из охранников службы безопасности ОГСМЭ, и ему удалось выпроводить репортеров.
Как только за ними закрылась дверь, в помещении воцарилась относительная тишина. Какое-то мгновение Лори продолжала стоять опустив руки: в одной она держала карточку на Шона Макгиллина-младшего, в другой – записку с телефоном его отца. Учитывая ее собственное психологическое состояние, общение с пожилой парой далось ей нелегко. Однако было в нем и кое-что позитивное. Довольно хорошо зная себя, она верила, что подобная эмоциональная встряска поможет ей на некоторое время забыть о личных проблемах. Занятая голова надежно уберегала ее от возвращения к тому, что она определила для себя как «неприемлемый статус-кво».
Приободрившись, Лори направилась в отдел опознания, на ходу убирая в карман телефон доктора Макгиллина.
– А где все? – поинтересовалась она у Ривы, все еще занятой составлением рабочего графика.
– Да пока здесь только вы с Джеком, не считая Бингема, Вашингтона и Фонтуорта.
– Я имела в виду, где детектив Солдано и Винни?
– Джек увел их с собой – детектив попросил Джека заняться делом Кромвел.
– Странно, – удивилась Лори. Джек обычно старался избегать дел, привлекавших внимание прессы, а дело Кромвел было именно из этой категории.
– Кажется, он им искренне заинтересовался, – продолжала Рива, словно читая мысли Лори. – А еще он вдруг неожиданно попросил и «двойное самоубийство». И я подозреваю, у него есть на это какие-то свои, неведомые мне причины.
– А не знаешь, здесь есть кто-нибудь еще из технического состава? Я уже приступила к делу Макгиллина.
– Несколько минут назад я видела Марвина – он налил себе кофе и пошел вниз.
– Отлично, – сказала Лори. С Марвином ей работалось превосходно. Обычно он бывал по вечерам, но недавно его перевели в дневную смену. – Если что, я внизу.
– Боюсь, тебя сегодня ждет еще как минимум одно вскрытие. Понимаю, многовато. Тем более ты говорила, что не выспалась. Но у нас запарка.
– Ничего, все в порядке, – отозвалась Лори, подходя за новой карточкой. – Работа хорошо отвлекает от собственных проблем.
– Проблем? А что у тебя случилось?
– Ничего нового – у нас с Джеком все та же старая песня, – отмахнувшись, ответила Лори. – Сегодня я опять пыталась с ним поговорить. Знаю, что я – как испорченная пластинка, но все же поставила вопрос ребром. И я переезжаю к себе. Ему все-таки придется что-то решить.
– Молодец, – ответила Рива. – Может, это придаст сил и мне.
Работая в одном офисе, Лори и Рива сумели подружиться. Друг Ривы своей несговорчивостью в этом же вопросе – хоть и подругам причинам – был похож на Джека. Так что им с Лори было что обсудить.
Секунду поколебавшись, пить или не пить кофе, и решив воздержаться, так как это может вызвать у нее лишнюю нервозность, Лори отправилась на поиски Марвина. Несмотря на то, что ей предстояло спуститься лишь на этаж, Лори направилась к лифту. От недосыпа она чувствовала себя разбитой. Однако вместо обычного для себя в такие моменты раздражения Лори испытывала удовлетворение. Пусть она не ощущала себя счастливой из-за своего отношения к Джеку и предстоящего одиночества, но ей казалось, она поступила правильно, и поэтому она была горда собой.
Проходя мимо офиса криминалистов, Лори заглянула внутрь – узнать, ушла ли Дженис. Ответив утвердительно, Барт Арнолд – старший криминалист – поинтересовался, не может ли он чем-то помочь. Сказав, что поговорит с ним в другой раз, Лори пошла дальше. Она всего лишь хотела рассказать Дженис о своей беседе с Макгиллинами. Ей подумалось, что Дженис это было бы небезынтересно. Сам факт, что это дело чем-то проняло обычно непрошибаемую в эмоциональном отношении Дженис, показался Лори любопытным.
Она нашла Марвина в офисном помещении морга за «бумажной работой», которая в ОГСМЭ никогда не переводилась. Он уже успел переодеться в зеленую робу и был готов приступить к работе в «яме» – так сотрудники называли главный секционный зал. Когда Лори появилась в дверях, он поднял глаза. Марвин был афроамериканцем спортивного телосложения с такой безупречной кожей, какую Лори еще не видела. Когда она с ним познакомилась, то даже позавидовала такому совершенству.
К себе в этом плане Лори относилась весьма критично. Светлая кожа наградила ее веснушками на носу и прочими недостатками, известными только ей самой. Унаследовав каштановые с золотистым оттенком волосы от своего отца, Лори получила словно прозрачную кожу и зеленые, с голубыми белками глаза от матери.
– Ну что – рок-н-ролл? – игриво спросила Лори. По опыту она знала, что в этот момент ей лучше пересилить свою усталость.
– Давай, сестренка! – поддержал Марвин.
– Я хочу начать с Макгиллина, – сказала она, протягивая карточки.
– Как скажешь, – ответил Марвин, проверяя в журнале номер секции с телом.
Лори направилась вначале в раздевалку к своему шкафчику, чтобы облачиться в робу, а затем – на склад, чтобы надеть «лунный скафандр» – таким определением сотрудники наградили защитную экипировку, необходимую для проведения вскрытий. Эти «скафандры» делались из абсолютно непроницаемого материала и были снабжены капюшонами и полностью закрывающими лицо масками. Воздух поступал через фильтр тонкой очистки благодаря вмонтированному в него вентилятору, работавшему от батареи, требующей ежедневной подзарядки. Любовью «скафандры» не пользовались, поскольку очень осложняли процесс работы, однако все мирились с этим вынужденным нарядом ради собственного же спокойствия. Все, кроме Джека. Лори знала, что он во время своих дежурств по выходным частенько пренебрегал «скафандром», когда, на его взгляд, риск заражения был минимален. В этих случаях он пользовался традиционными защитными очками и хирургической маской. Технический персонал хранил этот секрет, но если бы Келвин о нем прознал, всем бы не поздоровилось.
Облачившись в «скафандр», Лори отправилась по центральному коридору и спустилась к тамбуру, где вымыла руки и надела перчатки, а затем, уже полностью готовая, вошла в секционный зал.
Даже проработав в ОГСМЭ тринадцать лет, Лори продолжала испытывать трепет, всякий раз оказываясь в этом, как она считала, центре событий. И дело, естественно, было не в визуальном восприятии, потому что облицованное кафелем помещение с бледно-голубоватым флуоресцентным освещением и без единого окна выглядело весьма безрадостно. Восемь столов из нержавейки отличались лишь разным количеством вмятин и пятен от бесчисленных вскрытий. Над каждым висела старинная подпружиненная чаша весов. Вдоль стен с трубами коммуникаций располагались устаревшие короба рентгеновского оборудования, старомодные стеклянные шкафчики с разложенными в них наборами устрашающего вида инструментов и выщербленные раковины из мыльного камня. С полвека назад подобное оснащение считалось бы предметом гордости ОГСМЭ, но теперь из-за недостатка финансирования средств не хватало ни на модернизацию оборудования, ни на его ремонт. Однако вовсе не плачевное состояние всего этого хозяйства волновало Лори – она словно даже и не замечала «декораций». Испытываемое ею здесь чувство порождалось предвкушением увидеть или узнать для себя что-то новое.
Три из восьми столов были заняты. На одном лежало тело Шона Макгиллина – так предположила Лори, поскольку вокруг него сновал занятый последними приготовлениями Марвин. За двумя другими – ближайшими к Лори – работа была в полном разгаре. Прямо перед собой она увидела тело крупного темнокожего мужчины. Над ним склонились четверо, облаченные в такие же, как у Лори, «скафандры». И хотя из-за бликов от пластиковых масок разглядеть их лица было трудно, Лори узнала Келвина Вашингтона. Благодаря двухметровому росту и весу сто с лишним килограммов его трудно было с кем-то спутать. Рядом, как решила Лори по контрасту, находился невысокий и коренастый Харолд Бингем. Двое остальных – Джордж Фонтуорт и санитар Сэл Дамброзио, но поскольку они были примерно одного роста, она не смогла понять, кто есть кто.
Лори шагнула к столу. От слива шли громкие чавкающие звуки: вода непрерывно бежала по столу под телом, смывая все.
– Фонтуорт, где тебя учили обращаться со скальпелем? – рыкнул Бингем.
Теперь стало ясно, кто из двоих – Джордж. Он находился справа от тела, его руки пытались найти канал, по которому прошла пуля. Лори невольно ощутила по отношению к Джорджу внезапное сочувствие. Всякий раз, появляясь в секционной, Бингем брал на себя профессорскую роль, но в конце концов неизменно терял терпение и становился раздражительным.
И хотя Лори знала, что ей есть чему у него поучиться, ее никогда не прельщала перспектива работы с ним. Это было бы для нее слишком большим напряжением.
Чувствуя, что атмосфера вокруг первого стола слишком накалена, чтобы задавать лишние вопросы, Лори прошла ко второму столу. Она без труда узнала Джека, Луи Винни. Здесь была совершенно другая атмосфера – приглушенный смех, стихающий по мере ее приближения. Лори не удивилась: Джек был хорошо известен своим черным юмором. На столе лежало тело – худая, словно изможденная женщина средних лет с жидкими осветленно-блондинистыми волосами. Лори предположила, что это тело Сары Кромвел. Подтверждением являлась рукоятка кухонного ножа, торчавшая под острым, по направлению к голове, углом из верхней передней части ее правого бедра. Увидев торчавший нож, Лори не удивилась: в таких случаях судмедэксперты предпочитали не трогать подобные предметы.
– Надеюсь, вы относитесь к усопшей с должным уважением, – иронично заметила Лори.
– И не скучаем, – отозвался Лу.
– Не пойму, почему это мне смешно от одних и тех же шуток, – притворно посетовал Винни.
– А скажите-ка, доктор Монтгомери, – с деланной серьезностью начал Джек, – хочу узнать ваше профессиональное мнение: на ваш взгляд, это проникающее ранение могло стать причиной смерти?
Немного наклонившись, чтобы лучше видеть входное отверстие, Лори внимательно осмотрела нож – маленький, кухонный, предназначенный для чистки овощей или еще чего-нибудь в этом роде. Лезвие около десяти сантиметров вошло по самую рукоять, не задев бедренную кость.
– На мой взгляд, рана не была смертельной, – ответила Лори. – Ее расположение говорит о том, что бедренные сосуды могли остаться в стороне, кровотечение было минимальным.
– А еще, доктор Монтгомери, о чем, на ваш взгляд, говорит угол проникновения орудия преступления?
– Я бы сказала, что преступник выбрал весьма нетрадиционный способ ранить свою жертву.
– Ну вот, джентльмены, – самодовольно заключил Джек, – мы и услышали подтверждение моим предположениям от многоуважаемой доктора Монтгомери.
– Но там же все было залито кровью, – недоуменно протянул Лу. – И если нет других ран?..
– А-ха! – воскликнул Джек с поднятым вверх указательным пальцем, утрируя французский акцент. – Думаю, мы сможем это узнать всего через несколько минут. Месье Амендола, le couteau, s'il vous plait[2]2
будьте любезны скальпель (фр.).
[Закрыть]!
Хотя на маске Винни были отблески флуоресцентных ламп, Лори заметила, как тот, передавая скальпель Джеку, закатил глаза. У них с Джеком сложились своеобразные отношения. Несмотря на взаимное уважение, оба притворно демонстрировали обратное.
Лори двинулась дальше, предоставив им заниматься своим делом. Ее несколько расстроило небрежно-шутливое поведение Джека, и ей невольно показалось, что утренний разговор его совсем не тронул.
Приближаясь к следующему столу, Лори старалась освободиться от мысли об их проблемах. На расположенной под небольшим углом поверхности стола лежало тело мускулистого мужчины лет двадцати пяти; его голову подпирал деревянный брусок. По привычке она сразу же начала осмотр. Еще совсем недавно этот человек был совершенно здоров. На видимых участках кожи – теперь мертвенно-бледной – не отмечалось никаких очагов поражения.
Казалось, мужчина спит. Единственными свидетельствами того, что это было не так, являлись ушитая рана на правой голени с оставленным дренажем, венозный катетер с открытой пробкой в локтевой ямке левой руки и торчащая изо рта интубационная трубка, оставленная после попытки реанимации.
Лори проверила номер и имя. Убедившись, что перед ней действительно Шон Макгиллин, она продолжила осмотр, внимательно изучая следы введения внутривенных препаратов. Все выглядело абсолютно нормально – без припухлостей и кровоподтеков. Она стала рассматривать ушитую рану на ноге – область хирургического вмешательства по поводу перелома большой берцовой и малой берцовой костей. Как и в первом случае, Лори не обнаружила там ни опухоли, ни нарушения окраски кожи, что говорило об отсутствии инфекции. Дренаж со следами минимального выделения серозной жидкости свободно удерживался единственной петелькой из черной шелковой нити. Нога не имела никаких наружных признаков венозного тромбоза или свертывания крови и ничем не отличалась от другой.
