355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Робин Хобб » Убийца Шута » Текст книги (страница 6)
Убийца Шута
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 06:26

Текст книги "Убийца Шута"


Автор книги: Робин Хобб



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 46 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

– Она еще молода, – уверенно ответил я. – Сколько тебе, едва стукнуло тридцать? А она еще моложе. У вас достаточно времени.

– У нее было два выкидыша... – сказал он, глядя в темноту угла. Собака у его ног заскулила и глянула на меня с осуждением. Дьютифул отвлекся, чтобы погладить ее. Мы помолчали минуту. Потом, очевидно стремясь сменить тему разговора, он указал легким кивком на Чейда. – Он тает, Фитц. Что нам теперь делать?

Стук в дверь прервал нас. На этот раз встал и подошел к двери я. Вошел паж, нагруженный подносом с едой. За ним еще трое: один с графином теплой воды, чашей и полотенцами, другой с бренди и стаканами; последней была девчушка, которая несла маленький столик и немного пыхтела от натуги. Мы с Дьютифулом молчали, пока они расставляли наш ужин и умывальные принадлежности. Пажи выстроились, дружно поклонились и ретировались, когда Дьютифул поблагодарил их. Когда дверь закрылась, я жестом указал на стол. Курсер уже был у своей миски и шумно лакал воду.

– Поедим. Попьем. И попробуем еще раз, – сказал я ему.

Так мы и поступили.

Глубокой ночью в свете свечей влажной тряпицей и смочил губы Чейда. Я чувствовал, что дежурю у постели умирающего. Я уже давно бросил перечислять отдельные слова и теперь вел с ним долгую беседу обо всем, что мог припомнить мы делали вместе во времена, когда я был учеником убийцы. От воспоминаний о том, как он обучал меня смешивать яды, я перешел к воспоминаниям о нашей дикой гонке к Кузнице. Продекламировал несколько стихов-запоминалок о целебных качествах трав. Вспоминал наши ссоры и моменты, когда мы были друг другу самыми близкими людьми – все в надежде, что случайное слово может оказаться ключом.

Ничего не сработало. Дьютифул бодрствовал вместе со мной. Остальные приходили и уходили в течение ночи, входя и покидая комнату, как тени, двигающиеся вместе с солнцем. Олух посидел с нами какое-то время, напрасно предлагая слова, которые мы уже испробовали. Неттл побывала в старом кабинете Чейда и тщательно осмотрела свитки и другие предметы, оставленные на столе. Она принесла их нам на проверку. Ни один из них не дал нам зацепки. Надежда стала казаться бесполезной, как намокшая повязка на гноящейся ране. Мой прежний слабый оптимизм сменился желанием, чтобы это все поскорее закончилось.

– Мы уже пробовали названия трав?

– Да. Помнишь?

– Нет, – признал Дьютифул. – Я слишком устал. Уже не могу думать, что мы попробовали, а что нет.

Я положил руку Чейда на его слабо поднимающуюся и опадающую грудь и подошел к столу, на котором в беспорядке были разложены вещи из его рабочего кабинета. В свете наполовину сгоревшей свечи я разглядел свиток Скилла о том, как вложить послание в камень, свиток о сыроварении, старинный пергамент о том, как узнать будущее в чаше с водой. В дополнение тут была стопка камней памяти, в которых ничего не было записано, сломанное лезвие ножа и бокал с завядшими цветами. Дьютифул подошел ко мне и спросил:

– Сломанное лезвие?

Я покачал головой. – Не важно. Он всегда торопился, когда вскрывал что-нибудь ножом. – Я слегка толкнул камень-памяти. – Откуда он взялся? С Аслевджала?

Дьютифул кивнул.

– Он ездил туда несколько раз за последние пять лет. Он очень заинтересовался тем, что ты рассказал о цитадели Кебала Робреда и Элдерлингах, которые ее создали и жили в ней давным-давно. Никто из нас не одобрял его приключений, но ты же знаешь Чейда. Ему не нужно ничье одобрение, кроме своего собственного. Потом он внезапно прекратил поездки. Подозреваю, что что-то испугало его и заставило прислушаться к здравому смыслу, но он никогда об этом не распространялся. Думаю, он слишком горд, а еще он не мог доставить никому из нас такого удовльствия как возможность сказать "мы же тебя предупреждали". В одно из путешествий на остров он обнаружил комнату с обломками камней памяти и привез с собой несколько кусков. В некоторых были воспоминания, в основном позия и песни. Другие были пусты.

– А недавно он вложил что-то в один из них и отправил тебе.

– Да.

– Я уставился на Дьютифула. Он медленно выпрямился, волнение на его лице сменилось облегчением.

– Это и есть ключ, не так ли?

– Ты помнишь, что там было сказано?

– Конечно! – он подошел к кровати Чейда, уселся и и взял его за руку, чтобы легче установить Скилл-контакт. Он произнес вслух: – Где фиалки цветут на коленях у леди, старый мудрый паук сплел свои сети.

Мы оба расплылись в улыбке. Но когда улыбка стала сползать с лица Дьютифула я поспешно спросил его:

– В чем дело?

– Нет ответа. Он все также невидим для моего Скилла, как и раньше.

Я торопливо пересек комнату, сел и взял Чейда за руку. Я сконцентрировался на нем, и произнес одновременно и голосом и Скиллом:

– Где фиалки цветут на коленях у леди, старый мудрый паук сплел свои сети.

Ничего. Вялая рука Чейда в моей руке.

– Может быть, он слишком слаб, чтобы ответить, – предположил Дьютифул.

– Тише, – я молча откинулся. Фиалки на коленях леди. Фиалки на коленях леди. Здесь было что-то, что-то давно забытое. И тут до меня дошло. Статуя в Женском саду. Она стояла в дальнем углу сада, укрытая зарослями сливы. Там, где тень была гуще и прохладнее даже в середине лета, стояла статуя Эды. Она сидела, сложив руки на коленях. Статуя была там очень давно. Я помнил крохотные папортнички, которые росли в затянутых мхом складках ее одеяния. И да, у нее на коленях цвели фиалки.

– Мне нужен факел. Я знаю, где он спрятал ключ. Мне нужно посетить Женский сад и найти статую Эды.

Внезапно Чейд судорожно вздохнул. Мгновение я боялся, что это его последний вздох. Дьютифул возбужденно сказал:

– Это была загадка. Старый паук – Чейд. А в Женском саду – Эда.

Когда он назвал имя богини, то словно раздвинулся тяжелый занавес и Чейд открылся Скиллу. Дьютифул призвал Скиллом Неттл, Олуха и Стеди, но не стал дожидаться, когда они придут.

– У него достаточно сил для этого? – Спросил я, прекрасно зная, что принудительное излечение выжигает резервы человеческого тела без пощады. Магия не исцеляет сама по себе; но заставляет тело ускорить процесс выздоровления.

– Мы можем дать смерти поглотить остатки его сил или можем использовать их, чтобы попытаться его вылечить. Если бы ты был Чейдом, что бы ты предпочел?

Вместо ответа я стиснул зубы. Я не знал. Мне было известно, что однажды Чейд и Дьютифул приняли подобное решение за меня и мне до сих пор приходилось жить с его последствиями: мое тело активно вылечивало любую болезнь, хотел я того или нет. Конечно я мог не допустить такой судьбы для Чейда; я пойму, когда нужно будет остановить лечение. Приняв решение, я постарался не думать, какой выбор сделал бы сам Чейд.

Я укрепил свою связь через Скилл с Дьютифулом, и вместе мы погрузились в Чейда. Краем сознания я чувствовал, что к нам присоединилась Неттл, потом Олух, вялый со сна, но послушный зову, а в конце Стеди влил свои силы в нашу объединенную попытку.

Я вел нашу группу, хоть я и не был сильнейшим из одаренных Скиллом; им был Олух, за видимостью просточка которого скрывался прирожденный талант. Следующим по силе был Стеди, несмотря на то, что у него не получалось пользоваться силой самостоятельно, он служил источником Скилла для остальных. Дьютифул был лучше обучен возможностям использования Скилла, чем я, а Неттл, моя дочь, интуитивно умела управлять им лучше меня. И все же группу вел я, в силу возраста и благодаря с трудом добытым знаниям о том, как устроено человеческое тело. Чейд сам обучил меня – не как лекаря, а как ученика убийцы – тому, как одним нажатием пальца вызвать удушье и как при помощи небольшого клинка заставить кровь хлынуть потоком.

Несмотря на это, я "не видел" в теле Чейда при помощи Скилла. Я скорее прислушивался к его телу и чувствовал, где оно силилось восстановить само себя. Я вливал свои силу и решительность в эти попытки, использовал свои знания, чтобы применить помощь там, где она была нужнее всего. Боль не всегда являеется лучшим показателем ущерба. Сильная боль может запутать разум и заставить его думать, что там, где болит сильнее всего, находится самое сильное повреждение. Так что мы, связанные с Чейдом Скиллом, плавали в потоке его боли и страха, чтобы обнаружить скрытые повреждения в его черепе, спазмированное место, где кровь больше не циркулировала свободно, сгусток застоявшейся крови, которая стала ядовитой.

За мной стояла объединенная сила тренированного Скилл-круга, то, чего я раньше никогда не испытывал. Ощущение было пьянящее. Я привлекал их внимание к тому, что хотел исравить, и они объединяли свои силы, чтобы заставить тело Чейда сосредоточить его энергию на этом месте. Это было так легко. Заманчивые возможности того, что я мог бы сделать, расцвели передо мной буйным цветом. Чего я только не мог! Я мог переделать человеческое тело, вернуть ему молодость! Но это было тело Чейда, и не мне было решать. Для нашей задачи сил у нас было в избытке, но у Чейда – нет. Так что, почувствовав, что мы дали его телу столько нашей силы, сколько оно могло использовать с пользой, я повернул круг обратно, направляя их из тела Чейда, словно они были послушной стайкой цыплят, переходящих сад.

Я открыл глаза и увидел затемненную комнату и круг озабочнных лиц, освещенных свечами. Пот стекал тонкими струйками по лицу Стеди, воротник его рубашки был и вовсе мокрым. Он дышал, как гонец только что передавший эстафетную палочку. Неттл сжимала подбородок обеими руками, расставив пальцы. Рот Олуха был раскрыт, а мой король вспотел с головы до пят. Я моргнул и почувствовал приглушенный барабанный бой приближающейся головной боли. Я улыбнулся им:

– Мы сделали все, что могли. Теперь мы должны оставить его в одиночестве и дать его телу время на восстановление. – Я медленно встал. – Идите. Отдохните. Ну же. Пока больше нечего делать. – Я выгнал их из комнаты, не обращая внимание на их нежелание уходить.

Стеди опирался на руку сестры.

– Покорми его, – шепнул я, когда они проходили мимо. Моя дочь кивнула: – Ага. Олух охотно согласился и последовал за ними. Только Дьютифул проигнорировал меня и занял свое место у постели Чейда. Его пес вздохнул и устроился на полу у его ног. Я покачал головой, сел и, наплевав на собственные слова, потянулся к сознанию Чейда.

– Чейд?

Что произошло? Что со мной? Прикосновение его сознания передало, что он сбит с толку и озадачен.

Ты упал и ударился головой. Ты был без сознания. И поскольку ты запечатал себя от Скилла, нам было тяжело добраться до тебя и вылечить.

Я почувствовал его минутную панику. Он потянулся к своему телу, как человек похлопывает себя по карманам, чтобы удостовериться, что его не обчистил воришка. Я знал, что он обнаружил оставленные нами следы, и что следы эти были внушительны. У меня совсем нет сил. Я чуть не умер, да? Дай мне воды, пожалуйста. Как ты допустил, что я так ослаб?

Его упрек вызвал во мне вспышку гнева, однако я убедил себя, что сейчас не время. Я поднес кубок к его губам, он слабо припал губами к его краю и стал шумно втягивать воду. Я вновь наполнил кубок, на этот раз он пил медленнее. Когда он отстранился в знак того, что напился, я отставил кубок и спросил его:

– Как ты мог быть таким недалеким? Ты даже не дал ни одному из нас знать, что запечатал себя от Скилла. И почему ты это вообще сделал?

Он все еще был слишком слаб, чтобы говорить. Я снова взял его за руку, его мысли коснулись меня.

Чтобы защитить короля. Я знаю слишком много его секретов. И секретов Видящих. Не мог оставить не прикрытой эту ахиллесову пяту. Все члены круга должны быть запечатаны.

Тогда как мы сможем общаться друг с другом при помощи Скилла?

Изолирован только когда сплю. Когда бодрствую, то чувствую, когда кто-то пытается со мной связаться.

Ты не спал. Ты был без сознания и нуждался в нас.

Едва ли. Просто... немного не повезло. Даже если так... вы пришли. Вы разгадали загадку.

Его мысли тускнели. Я знал, что он устал. Мое собственное тело начало требовать отдыха. Использование Скилла было тяжелой работой. Такой же изматывающей, как охота. Или сражение. А ведь это и было сражение, не так ли? Вторжение в личное пространство Чейда...

Я вздрогнул и проснулся, все еще держа глубоко спящего Чейда за руку. Дьютифул свернулся в кресле с другой стороны кровати и тихонько сопел. Его пес ненадолго поднял голову, чтобы посмотреть на меня, и снова положил ее на передние лапы. Мы все были вымотаны. В свете догорающих свечей я всмотрелся в измученное лицо Чейда. Он выглядел так, как будто не ел много дней. Плоть на щеках исчезла, через нее проглядывался череп. Рука, которую я держал, походила на кости, ссыпанные в мешок из кожи. Он будет жить, но понадобятся многие дни, чтобы его тело восстановилось и к нему вернулись былые силы. На завтра он будет голодным как волк.

Я откинулся со вздохом. Спина болела от того, что я спал в кресле. Ковры, расстеленные на полу покоев, выглядели мягкими и привлекательными. Я растянулся на полу у кровати, как верный пес. И уснул.

Проснулся я от того, что Олух наступил мне на руку. Я сел, проклиная все на свете, и чуть было не выбил поднос у него из рук. – Не надо бы спать на полу! – упрекнул он меня.

Я сел, спрятав под мышку отдавленные пальцы. С замечанием Олуха было сложно поспорить. Я встал на ноги и упал в свое привычное кресло. Чейд полусидел в кровати. Старик походил на скелет, а ухмылка на его истощенном лице, вызыванная моим недовольным видом, выглядела пугающей. Кресло Дьютифула пустовало. Олух устраивал поднос у Чейда на коленях. Я почувствовал запах чая, печенья и теплого джема. В тарелке, стоявшей на подносе, были вареные яица, перетертые с маслом, солью и перцем, рядом с ними – стопка толстых кусочков бекона. Я хотел наброситься и проглотить все, что там было. Думаю, это желание отразилось на моем лице, потому что ухмылка Чейда стала еще шире. Я ничего не сказал, только махнул рукой в знак отказа.

Когда-то я бы пошел прямиком на кухню. Ребенком я был любимчиком повара. Будучи подростком и молодым человеком я ел с гвардейцами в их шумной и неопрятной столовой. Теперь же я обратился Скиллом к королю Дьютифулу, спрашивая, не отобедал ли он еще. И был тут же приглашен присоединиться к нему и его матери в уединенных покоях. Куда я и направился, предвкушая еду и приятную беседу в сопровождение оной.

Кетрикен и Дьютифул ждали меня. Кетрикен, верная традиции Горного королевства, вставала рано и ела мало. Тем не менее она присоединилась к нам, учтиво расположившись с чашкой некрепкого чая. Дьютифул был голоден не меньше меня, а устал еще больше, так как поднялся рано, чтобы поделиться подробностями о выздоровлении Чейда с матерью. Прибыла небольшая вериница пажей, которые внесли еду и расставили ее для нас на столе. Дьютифул отпустил их, когда дверь закрылась, мы остались в относительном уединении. В отличии от утренней встречи Кетрикен хранила молчание и, наполняя наши тарелки, ждала, когда мы наполним наши желудки.

Мы опустошили по первой тарелке, пока я ел, Дьютифул заговорил с набитым ртом. Лекари навестили Лорда Чейда, пока я спал. Они ужаснулись тому, насколько он изможден, но его аппетит и его вспыльчивость убедили их, что он идет на поправку. Стеди поступил королевский приказ, запрещающий давать силу Чейду, если он снова попытается запечатать себя. Дьютифул надеялся, что этого достаточно, чтобы предотвратить возможные несчастные случаи в будущем. Про себя я подозревал, что Чейд в любой момент мог найти способ подкупить или обмануть Олуха, чтобы тот помог ему.

Когда мы насытились, Кетрикен, наполнив наши чашки чаем в третий раз, мягко сказала: – Фитц Чивел, ты снова ответил на наш отчаянный зов. Как ты сам видишь, мы все еще нуждаемся в тебе. Я знаю, что ты наслаждаешься спокойной жизнью, и, не стану спорить, ты ее заслужил. Но я попрошу тебя обдумать возможность проводить один месяц каждого сезона с нами в Баккипском замке. Уверена, что леди Молли с удовольствием проведет время рядом с Неттл и Стеди. Свифт тоже часто приезжает. Она, должно быть, скучает по своим сыновьям, а нам было бы в радость ваше присутствие.

Мы обсуждали этот вопрос не впервой. Я получал это приглашение сто раз под сотней соусов. Мне предлагали покои в замке, милый домик на вершине утеса с прекрасным видом на море внизу, уютный коттедж на окраине луга, а теперь еще и погостить четыре раза в год. Я улыбнулся им обоим. Они прочли ответ по моим глазам.

Для меня вопрос был не в том, где жить. А в том, что я не хотел изо дня в день быть сталкиваться с необходимостью быть Видящим. Дьютифул ранее высказал мнение, что прошло слишком много времени , чтобы хоть кому-то было дело до чудом восставшего из мертвых Фитца Фивела Видящего, даже несмотря на позор, который когда-то был связан с моим именем. Я в этом сомневался. Я не вновь бороздить эти воды ни в качестве помещика Тома Баджерлока, ни даже лорда Баджерлока, как мне предлагалось. Так как их течение неминуемо унесло бы меня от Молли и окунуло в политику Видящих. Им было это так же хорошо известно, как и мне.

Так что я просто сказал:

– Если я срочно понадоблюсь вам, то всегда приду. Я думаю, я показал это, и не раз. Я воспользовался камнями, чтобы добраться сюда как можно скорее, и, если возникнет нужда, я скорее всего сделаю это снова. Но не думаю, что когда-нибудь снова стану жить в стенах замка или снова стану советником престола.

Кетрикен набрала воздух, будто собираясь что-то сказать, но Дьютифул остановил ее:

– Мама. – В его словах не было упрека. Скорее напоминание, что мы уже ходили этой дорожкой. Кетрикен посмотрела на меня и улыбнулась.

– Очень любезно с вашей стороны пригласить меня, – сказал я ей. – На самом деле. Если бы ты меня не пригласила, боюсь, я бы подумал, что стал бесполезным.

Она улыбнулась мне в ответ, и мы вернулись к еде. Когда мы встали из-за стола, я сказал: -

Я собираюсь навестить Чейда, и если он окажется достаточно сильным, чтобы я за него не беспокоился, то я сегодня же вернусь в Ивовый лес.

– Через камни? – спросила Кетрикен.

Я очень хотел домой. Потому ли эта мысль так соблазняла меня? Или меня манило течение бурное и быстрое течение Скилла, скрывавшееся под высеченными камнями? Они оба внимательно смотрели на меня. Дьютифул спокойно сказал:

– Помнишь, что сказал тебе Черный Человек? Частое использование камней с короткими перерывами опасно.

Я не нуждался в напоминании. Воспоминание о том, как я потерял несколько недель в колоннах, охладило меня. Я слегка покачал головой, едва веря, что я вообще обдумывал возможность использования порталов для возвращения.

– Могу я позаимствовать лошадь?

Дьютифул улыбнулся:

– Любая лошадь – твоя, Фитц. Тебе это хорошо известно. Выбери хорошую для своей конюшни.

Мне это было действительно известно. Но это была одна из тех вещей, которые я никогда не мог принимать как должное.

В полдень я отправился навестить старика. Чейд полусидел в окружении множества бархатных подушек всех оттенков зеленого. Полог его кровати был отодвинут и забран толстыми кручеными шелковыми подхватами. Шнурок звонка был расположен в зоне его досягаемости, как и прикроватный столик, на котором стояла чаша с фруктами из оранжереи. В ней были фрукты и орехи названий которых я не знал, что свидетельствовало об оживленной торговле с нашими новыми партнерами с юга. Его волосы были причесаны и убраны в назад в воинский хвост. В его волосах была редкая седина, когда мы впервые встретились, теперь же они были совсем белыми. Отек и фиолетовый синяк пропали, оставив лишь желто-коричневую тень на прежнем месте. Его глаза были зелеными, как изумруды. Но эти признаки здоровья не могли вернуть ему плоти, которую он потерял при вынужденном лечении. Он был, как я подумал, очень живым скелетом. Когда я вошел, он отложил свиток, который читал.

– Что это на тебе одето? – полюбопытствовал я.

Он оглядел себя без тени смущения.

– Думаю, это называется пижама. Подарок от джамелийской дамы, которая приезжала с торговым представительством несколько месяцев назад. – Он провел пальцами по богато расшитому рукаву. – Вообще-то, вполне удобно. Она предназначена для того, чтобы согревать плечи и спину, если кто-то захочет почитать в кровати.

Я подтянул к его кровати стул и сел.

– Кажется, весьма узко профилированная вещь.

– Это очень по-джамелийски. А ты знал, что у них даже есть специальный халат, который они одевают, когда молятся своему двуликому богу? Они одевают его одной стороной, когда просят о чем-то касающемся мужчины, и выворачивают наизнанку, когда молятся о чем-то касающемся женщины. И... – он сел в кровати выше, его лицо оживилось, как это происходило всегда, когда речь заходила о том, что его захватывало. – Если женщина беременна, то она носит одну одежду, чтобы был мальчик, а другую – чтобы была девочка.

– И что, работает? – скептически поинтересовался я.

– Предполагается, что это влияет, но не гарантированно. А что? Вы с Молли все еще пытаетесь завести ребенка?

Чейд никогда не считал ни один аспект моей жизни частным с тех пор как узнал о моем существовании. И никогда не станет. Легче было ответить, чем упрекать в том, что он лезет не в свое дело.

– Нет. Последнее время мы уже и не надеемся. Она уже давно не в том возрасте. Неттл останется нашей единственной дочерью.

Его лицо смягчилось.

– Извини, Фитц. Мне говорили, что ничто не придает жизни человека столько смысла, как дети. Я знаю, что ты хотел...

Я прервал его.

– Я вырастил Неда. Хочется думать, что я хорошо справился для мужчины, которому на голову без предупреждения свалился восьмилетний сирота. Он до сих пор поддерживает со мной связь, когда позволяют разъезды и менестрельские дела. С Неттл все в порядке, а Молли вырастила своих младших вместе со мной. Я видел, как Хирс и Джаст стали мужчинами, мы вместе видели, как они отправились в собственное плавание. Это было доброе время, Чейд. Ничего хорошего не выйдет, если жалеть об упущенных возможностях. У меня есть Молли. Мне этого достаточно, правда. Она – мой дом.

Таким образом я не дал ему начать упрашивать меня остаться ненадолго или переехать в Баккипский замок на месяц, год или два. Его перечень просьб был мне также хорошо известен как и перечень Кетрикен, но больше приправлен чувством вины, чем чувством долга. Он был стар и все еще хотел многому меня научить. Я всегда был его самым многообещающим учеником. Дьютифулу до сих пор нужен был подготовленный убийца, а я был уникальным оружием, поскольку молодой король мог тайно общаться со мной при помощи Скилла. Причиной был и Скилл сам по себе. Было еще множество нераскрытых тайн. Еще так много нужно было перевести, столько секретов и техник раскрыть при помощи бесценных свитков, найденных на Аслевджале.

Мне были известны все его аргументы и доводы. За годы я слышал их все. И все отверг. Неоднократно. Тем не менее в эту игру мы должны были сыграть. Это стало нашим прощальным ритуалом. Как и задания, которые он мне давал.

– Что ж, если ты не останешься и не поможешь мне в работе, – сказал он так, словно только что все обсудили, – то хотя бы возьми с собой ее часть?

– Как обычно, – заверил его я.

Он улыбнулся.

– Леди Розмари собрала тебе с собой подборку свитков и подготовила мула, чтобы их везти. Она хотела упаковать их тебе в сумку, но я сказал ей, что ты поедешь на лошади.

Я молча кивнул. Много лет назад Розмари заняла мое место в качестве его ученицы. Она работала на него уже пару десятилетий, выполняя "тихую работу" убийцы и шпиона королевской семьи. Нет. Даже дольше. Я отвлеченно подумал, есть ли у нее уже собственный ученик.

Голос Чейда вернул меня в настоящее, когда начал перечислять вершки и корешки, которые он хотел, чтобы я осторожно добыл. Он вновь высказал мысль, что короне следует поместить в Ивовом лесу ученика носителя Скилла, дабы обеспечить быстроее сообщение с Баккипским замком. Я напомнил ему, что будучи носителем Скилла, я и сам в состоянии справиться с этой задачей без того, чтобы терпеть в доме еще одного шпиона. На что он улыбнулся и отвлек меня обсужденим того, как часто можно пользоваться камнями и насколько это безопасно. Поскольку я был единственным из живущих, кто потерялся в камнях и выжил, я был склонен к более консервативной точке зрения, чем Чейд, склонный к экспериментам. По крайней мере в этот раз, он не оспаривал мое мнение.

Я прочистил горло.

– Секретное слово – плохая мысль, Чейд. Если оно все же тебе нужно, то запиши его и передай заботам короля.

– Все, что записано, можно прочесть. А, что спрятано – найти.

– Это правда. А вот еще одна правда. Мертвый мертв.

– Я был верен Видящим всю свою жизнь, Фитц. Лучше я умереть, чем послужить оружием против короля.

С горечью я осознал, что согласен с ним. Тем не менее я сказал: – Тогда, следуя твоей логике, каждый член круга Скилла должен быть запечатан. Каждый со своим словом, которое можно найти только отгадав загадку.

Его большие, но тем не менее проворные руки, по-паучиьи пробежались по краю покрывала. – Да, так, вероятно, было бы лучше всего. Но до тех пор, пока я не смогу убедить всех остальных членов круга, что это необходимо, я предприму шаги, чтобы защитить наиболее ценного его представителя от вреда.

Он никогда не был о себе плохого мнения.

– И это, стало быть, ты.

– Конечно.

Я посмотрел на него, что вызвало его возмущение:

– Что? Ты не согласен с такой оценкой? Известно ли тебе сколько секретов нашей семьи я храню? Сколько сведений об истории семьи и ее родословной, сколько знаний о Скилле хранятся лишь у меня в голове и в нескольких ветхих свитках, большинство из которых невозможно прочесть? Представь, что я окажусь под чьи-то контролем. Представь, что кто-то пороется в моих мыслях, касающихся этих секретов, и использует их против правления Видящих.

Со страхом я понял, что он был абсолютно прав. Я облокотился на колени и задумался.

– А ты не можешь просто сказать мне слово, которое снимет печать, и поверить, что я буду держать его в секрете? – Я уже смирился с мыслью, что он снова сделает это.

Он подался вперед:

– Ты согласишься на запечатывание твоего сознания от Скилла?

Я сомневался. Я не хотел этого делать. Я слишком хорошо помнил, как умер Баррич, на которого была наложена печать, помешавшая оказать помощь, которая могла бы спасти его. И как чуть было не умер Чейд. Я всегда думал, что если бы у меня был выбор между лечением Скиллом и смертью, я бы выбрал смерть. Его вопрос вопрос заставил меня посмотреть правде в глаза. Нет. Я хотел, чтобы у меня был выбор. А он будет возможен, если мой мозг не будет запечатан от тех, кто способен мне помочь.

Чейд прокашлялся:

– Ну, пока ты не готов, я буду делать то, что считаю правильным. Уверен, ты поступишь так же.

Я кивнул:

– Чейд, я...

Он отмахнулся от меня. Его голос был хриплым:

– Я знаю, мальчик. И буду более осторожным. Займись теми свитками как только сможешь, ладно? Перевод непростой, но тебе под силу. А теперь мне нужно отдохнуть. Или поесть. Не могу решить, что сильнее: голод или усталость. Это лечение Скиллом... – он покачал головой.

– Знаю, – напомнил я. – Я верну все свитки, как только переведу. И спрячу копии в Ивовом лесу. Отдыхай.

– Непременно, – пообещал он.

Он откинулся на свои многочисленные подушки и в изнеможении закрыл глаза. Я тихо выскользнул из комнаты. Еще до захода солнца я был на пути домой.





    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю