Текст книги "Без границ (ЛП)"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)

– Ты не очень-то понимаешь Боевых Молотов, да, хитрец?

Джарлакс пожал плечами.

– Чтобы остановить этих монстров, понадобится бог или повелитель демонов, – сказал он.

В этот миг просторный холл и тронный зал Гонтлгрима содрогнулись от взрыва, и по ту сторону дверей раздались крики «Пробой!», за которыми вскоре последовали убегающие Боевые Молоты.

Но Бренор этого не видел. Когда Джарлакс упомянул божественных существ, он бросился к величественному трону, Престолу Дварфийских Богов, и вскочил на него, молясь, чтобы ему дали знак. В прошлом боги однажды даровали ему огромную силу и мощь. Может быть, теперь это случится снова.

Однако он сразу же понял, что нет. И даже огромная сила не смогла бы спасти его от жуткого создания Бездны. Смертные жители Гонтлгрима не могли с ним бороться.

Бренор открыл глаза и кивнул.

– Нам нужен план, – сказал ему Джарлакс, стоя прямо перед троном.

Стены комнаты вздрогнули.

– И быстро, – добавил наёмник.

– Дай мне твоего коня, – настаивал Закнафейн, стоявший рядом с мечами в руках.

Бренор соскочил с трона, продолжая кивать.

– Бренор? – окликнул его Джарлакс.

– Что ты знаешь, любимый? – спросила королева Маллабритчес.

– Да, что ты увидел? – добавила королева Таннабритчес.

– Повтори ещё раз, кто нужен, чтобы победить эту штуку?

– Владыка демонов. Бог, – ответил Джарлакс.

– Дайте мне пять соковыжималок и пять команд, – сказал своим королевам Бренор.

–Здесь? – скептически отозвались обе, поскольку стены снова затряслись. Казалось, что времени у них уже не осталось.

– Не-а, внизу, – ответил Бренор и посмотрел прямо на Джарлакса: – У меня есть план.

– Дай мне своего коня, – опять сказал Закнафейн Джарлаксу, когда они немного отстали от остальных. – Если я хочу жить правильно, следуя примеру сына, я должен избавить его друзей от угрозы.

– Ты думаешь, будто можешь обогнать эту тварь?

Закнафейн пожал плечами.

– Я могу попытаться. Наверное, лучше спасаться на открытом пространстве, чем позволить ему загнать меня в угол в этих тесных тоннелях.

– Бренор сказал, что у него есть план, – напомнил Джарлакс.

– Похоже, ты возлагаешь на него большие надежды.

По тому, как Джарлакс взглянул на Бренора, бывший оружейник понял, что эти надежды не так уж велики. На лице Джарлакса был написан страх.

– В прошлый раз мы просили его довериться нам, – сказал наёмник.

– В прошлый раз наибольшей опасности мы подвергали самих себя.

– Дзирт бы поверил Бренору, – напрямик заявил Джарлакс. – А Закнафейн?

– А Джарлакс? Я тебя знаю. Я знаю тебя дольше всех из присутствующих, и думаю, что у тебя есть способ сбежать, если дварф потерпит поражение.

– Правда? Я уязвлён.

– Как тебе угодно, – сказал Закнафейн. – Держи коня наготове, и если будешь уходить и не сможешь забрать меня с собой – лучше оставь его мне, чтобы у меня тоже был шанс выбраться.

– Разве не лучше удостовериться, что ты не сможешь сбежать? Учитывая твоё отношение, я хочу сказать.

– Хороший аргумент, – отозвался Закнафейн. – Но ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать – я всё равно отыщу способ спастись, и в таком случае, ты также знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понимать – я до тебя доберусь.

Джарлакс испустил долгий преувеличенный вздох.

– Как же хорошо, что ты снова рядом, Закнафейн.

– Ты даже не представляешь, Джарлакс. Если бы не я, этот паук скорее всего гнался бы за тобой.

В этот момент к ним развернулся Бренор, и Джарлакс закончил разговор простым «Хммм».

ГЛАВА 22

...учительмучитель...

– Я не вижу её глаз! – кричала Альвидла Маргастер на свою кузину Инкери. – Её прекрасных серых глаз, таких красивых и блестящих!

– Нашла, о чём сейчас думать, – отозвалась запыхавшаяся Инкери. – Весь север открыт перед нами.

– Она моя маленькая девочка.

– Заткнись! – крикнула на неё Инкери.

– Заткнись! – приказал другой голос в собственной голове Альвидлы, похожий на рык злобного великана с полным ртом жалящих ос.

– Возьми меня, – услышала собственные слова Альвидла, но произнёс их голос демона, а не её собственный.

–Да, – отозвалась Инкери, быстро стащила с себя собственное ожерелье, золотую цепь с крупным опалом, и вытянула его в одной руке, поманив Альвидлу другой.

– Дай мне твоё ожерелье, – потребовала Инкери.

– Я ничего тебе не дам, – возразила Альвидла, по крайней мере хотела, поскольку её слова превратились в странный шум. Они уже не раз менялись ожерельями, и всегда по требованию Инкери. Она не знала, в какую игру играет кузина, но демоны внутри филактерий различались, и тот, который сейчас находился внутри Альвидлы, был намного могущественнее.

– Отдай ожерелье или ты погибнешь, – предупредила Инкери.

Альвидла неожиданно обнаружила, что не может ясно мыслить – боль подобно острию копья пронзила её между глаз. Она даже не услышала приказ. Но это было неважно, поскольку она всё равно потеряла власть над собственным телом. Чудовище подняло руки женщины вместо неё, и сняло через голову ожерелье – золотую цепь с крупным рубином.

Альвидла ощутила, как разрывается связь, но прежде чем успела это понять, её собственное тело уже бросило ожерелье Инкери. Теперь та держала оба предмета и по-прежнему протягивала опаловую цепь ей.

Альвидла отпрянула.

Инкери надела рубиновое ожерелье.

– По-твоему, разумно будет предавать нас, сестра? – предупредила она, используя ласковое прозвище, чтобы напомнить об их особой связи. Альвидла приходилась Инкери кузиной, а не сестрой, хотя растили их вместе.

– Ты дала ей браслет, – обвинила Альвидла, не желая отступать.

– И существо внутри защитит твою девочку Шерон в эти беспокойные времена.

– Нет! – закричала Альвидла. – Нет, тысячу раз нет! Оно забрало её глаза.

– Я не забирал их, – сказала Инкери.

– Кто тогда? Какой демон? – спросила Альвидла.

– Я не знаю, – призналась Инкери, но другим голосом, голосом великана, который был в голове Альвидлы, пока она носила ожерелье. – Это неважно.

– Как ты можешь так говорить?

– Надень ожерелье, – предупредил демон внутри Инкери, и чтобы подкрепить свой приказ, Инкери начала увеличиваться, её руки стали толстыми и сильными, её волосы выросли во все стороны и стали оранжевыми, а лицо превратилась в морду орангутанга.

– А если нет? – дрожащим голосом возразила Альвидла.

Слова едва успели сорваться с её уст, а тварь уже стояла рядом – больше не Инкери, а старший демон барлгура. Он ринулся вперёд с ужасающей скоростью и схватил её, как тряпичную куклу, одной крупной и очень сильной рукой. Он поднял ожерелье, чтобы надеть на голову Альвидлы, и женщина инстинктивно попыталась ему помешать.

Барлгура сжал кулак. Альвидла задохнулась, упала на колени и согнулась, пытаясь облегчить боль. Она ощутила, как треснуло ребро. Она почувствовала, как стиснуло сердце.

Ожерелье надели ей на шею, и Инкери – неожиданно это снова была Инкери – отпустила её.

– Это тебе не игрушки, сестра, – сказала Инкери, когда Альвидла упала на четвереньки, задыхаясь от приступов боли. – Сейчас не время для слабости. Мы начали войну против могущественных врагов, и на нашей стороне могущественные союзники, не более милосердные, чем те, с кем мы сражаемся. Передумать не получится.

Альвидла жалобно взглянула на неё.

– Но Шерон моя девочка, – прошептала она, и каждое слово причиняло боль.

– Заткнись! – потребовал голос в её голове, тот, что был похож на рычание голодающей дикой собаки.

Альвидла закрыла глаза. Она знала этого демона, глабрезу с четырьмя руками, две из которых заканчивались клешнями, способными перерезать человека надвое. Она не раз видела, как Инкери превращается в этого изверга, и последствия всегда были неприятными. На самом деле, Инкери сама призналась, что каждый раз, когда выпускала глабрезу наружу, она не могла загнать его назад в филактерию, пока демон не разрывал кого-нибудь на куски.

– Браслет Шерон защитит её, – спокойно сказала Инкери. – А ожерелье на твоей шее защитит тебя. Не заставляй меня повторять этот урок.

Альвидла смотрела, как Инкери покидает гостиную дома Маргастеров. Несмотря на все остальные проблемы, она не обиделась на то, что Инкери поменялась с ней ожерельями. Ожерелье, которое сейчас было у кузины, содержало куда более хитрого и сильного демона.

Может быть, Альвидла сумеет как-то контролировать своего.

В ответ на эту абсурдную мысль она услышала внутри смех собакомордого глабрезу, и голос в голове пообещал:

– Я могу заставить тебя убить твою девочку.

Альвидла заплакала, и её всхлипы заглушал демонический хохот.

– Передайте госпоже Донноле, что взамен я рассчитываю на сотню бутылок вашего лучшего, – буркнул седеющий фермер Ясгур Реджису и Далии, сидевшим за старым обеденным столом в повидавшей виды гостиной его старого хутора. Это место впечатляло – по крайней мере, должно было впечатлять в свои лучшие годы, как и сам Ясгур всего несколько лет назад. Даже сейчас, когда его здоровье ослабло, хотя долговязый фермер едва достиг среднего возраста, соседи считали Ясгура человеком с характером – и не всегда в хорошем смысле. Его отношения с Доннолой Тополино подтверждали это, и более того – по слухам, он был в дурных отношениях с текущими правителями Лускана.

Всякий раз, когда кто-нибудь спрашивал о таких вещах, Ясгур неизменно отвечал следующее:

– Соседи – это клиенты.

Далия посмотрела на Реджиса. Тот пожал плечами, не зная, что делать дальше.

– Я уверена, что госпожа Тополино щедро расплатится с вами, как только сможет, – сказала Далия, и Реджис вынужден был признать, что это, по крайней мере, не ложь.

–Сто бутылок, – настаивал худой, большеносый мужчина. – Закачу вечеринку, про которую будут говорить ещё век после того, как меня похоронят. Приглашу каждого барда на побережье Меча, чтоб играли, и да, как же они будут играть!

– Две сотни бутылок, если пригласите нас! – сказала Далия, и Ясгур засопел и захрипел так сильно, что гости испугались, не упадёт ли он замертво.

Фермер подмигнул женщине.

– Даже не нужно лучшего. С таким количеством всё равно никто не заметит разницы.

– Тогда оставим лучшее для нас с вами, – пообещала Далия, подмигнув в ответ.

Ясгур засмеялся или захрипел опять, и оставил их наедине.

Далия улыбнулась ему вслед, затем повернулась и обнаружила, что Реджис таращится на неё с отвисшей челюстью.

– Когда мы вернём Энтрери, у Ясгура будут проблемы, – легкомысленно заметил полурослик.

Но Далия нахмурилась – похоже, она была не в настроении для шуток. От одного её взгляда у полурослика встали дыбом волоски на шее. Он задумался, как быстро у эльфийки меняется настроение – от заигрываний с Ясгуром до леденящей мрачности (и это пугало!).

– Мы вернём его, – сказал ей Реджис просто потому, что должен был что-то сказать. – Если он по-прежнему у них...

Он замолчал, когда глаза Далии расширились, а затем опасно прищурились.

– Он у них, – залопотал Реджис. – Я уверен. Мы будем торговаться...

– Что им предложить?

– Это мы и должны выяснить! – сказал полурослик, пожалуй, слишком оживлённо, учитывая ответный мрачный взгляд.

Затем Далия проглотила последнюю ложку жаркого, которым угостил их Ясгур, и резко встала из-за стола.

– Переговоры! – фыркнула она.

– Такие типы больше всего любят деньги, – пробормотал Реджис.

– Мы заберём его, когда они все погибнут, – сказала ему Далия. – Так проще.

Реджис просто кивнул. Что ещё он мог ответить? Далия была уже в дверях.

Той же ночью, только много позднее, Альвидла Маргастер тихонько прокралась по огромному особняку, замерев у двери комнаты, где спала её дочь Шерон. Женщина опасливо приложила ухо к двери, надеясь услышать глубокое ровное дыхание спящего ребёнка.

Она нахмурилась, не удивившись, когда услышала детский голосок, непрерывно бормочущий «...учительмучительмучитель...»

Альвидла втянула воздух, стараясь не заплакать. Она представила свою милую Шерон с рыжими кучеряшками и сверкающими серыми глазами, которые улыбались, когда она смеялась, и как будто всегда искали причину для танца.

Когда-то они были серыми, напомнила себе Альвидла.

– Иди и убей её, – сказал голос в голове Альвидлы. Женщина схватилась за камень, висящий на цепи вокруг её шеи, желая лишь сорвать его и выбросить прочь.

Но не могла.

– Её тельце такое нежное. Это будет легко, и тебе больше не придётся беспокоиться, – сказал ей демон. Его она ненавидела даже больше, чем другого – о, как же она его ненавидела! – ведь чудовище-глабрезу постоянно желало убивать и калечить. Каждая его реплика предлагала Альвидле убивать.

– Такое нежное... – сказал голос.

Альвидла представила свою доченьку, лежащую на перинах.

Да, подумала женщина, её будет так легко убить...

Вздрогнув, женщина бросилась прочь от двери, вниз по главной лестнице и в большую гостиную внизу, где сидела перед очагом Инкери, прихлёбывая какой-то крепкий алкогольный напиток.

– Я хочу это ожерелье обратно! – потребовала Альвидла.

Инкери, которая уже указала на небольшой столик рядом с баром, убрала руку и с любопытством взглянула на кузину.

– И тебе добрый вечер, дорогая сестра.

– Я хочу твоё ожерелье обратно, – заявила Альвидла, протянув руку. – И я тебе не сестра.

– Уродливую обезьяну? – скептически поинтересовалась Инкери, играясь с рубином на цепочке.

– Если ты считаешь её такой уродливой, зачем было забирать? – спросила Альвидла.

– Если ты не считала её уродливой, зачем было так легко отдавать? – парировала Инкери.

Альвидла гневно уставилась на неё, и Инкери вздохнула.

– Я забрала его, потому что это не барлгура с маленькой буквы, – сказала она. – Это не просто любой барлгура. Нет, это сам Барлгура, изверг, по имени которого назвали всю разновидность демонов. Он пользуется доверием самого Демогоргона, которого уничтожили дроу Мензоберранзана.

Альвидла непонимающе смотрела на неё.

– То была не мать Жиндия Меларн, – объяснила Инкери. – Другие дроу. Те, что противостояли Жиндии, но вскоре поймут свою ошибку. Необходимость делить своё тело с Барлгурой требует максимальной деликатности, которую я только могу собрать, дорогая сес... дорогая кузина, и куда большей деликатности, чем способна проявить ты.

– Ты разозлилась, когда другой демон – этот демон – подвёл тебя, когда ты решила, что поймала вора-полурослика в Невервинтере, – обвинила её Альвидла.

– Ты считаешь своего демона-фамильяра слишком слабым, дорогая кузина?

Альвидла вздрогнула – и испугалась ещё сильнее, когда глабрезу в её голове добавил:

– Да, дорогая кузина, ты действительно так считаешь? Скажи мне, прошу.

Альвидла почувствовала себя в безвыходном положении – настолько безвыходном, что даже представить себе не могла. И поскольку это почувствовала она, демон тоже узнал об этом чувстве, и женщина услышала в голове его смех.

– Этот мне не нравится, – сказала Альвидла.

– Сомневаюсь, что ему нравишься ты, – без колебаний отозвалась Инкери. – Это же демон, в конце концов. Ты думаешь, будто произвела впечатление на Барлгуру? Думаешь, великий изверг вообще беспокоится о тебе или обо мне? Его интересует только польза, которую мы можем принести.

– Этот хочет убить мою девочку, – умоляла Альвидла.

– Потому что он тупой, – ответила Инкери, но не своим голосом. Голосом великана, раскатистым и грохочущим и одновременно шипящим, с каждым слогом угрожавшим сорваться на пронзительный вопль. Инкери начала смеяться – над ней, знала Альвидла.

– Он подчиняет меня! – зарыдала Альвидла.

– Так иди, – сказала Инкери снова собственным голосом. – Иди и убей свою беспомощную маленькую дочку.

Альвидла охнула – демон внутри требовал от неё подчиниться, и она даже сделала шаг к лестнице. Но остановилась, увидев, что Шерон, её милая маленькая Шерон, спускается вниз.

Не шагает по ступеням, заметила женщина.

Слетает вниз по воздуху.

– Ты не сможешь, но будет весело наблюдать, как ты пытаешься, – насмехалась из кресла Инкери. – Она сильнее тебя, дурашка Альвидла.

Женщина едва слышала Инкери, застыв на месте при виде своей крохотной белоглазой дочери, слетающей по лестнице, как вампир или призрак.

– Ты не можешь, мама, – сказала своим тонким голоском девочка. – Не тревожься.

– Не могу? – выдохнула Альвидла.

– Убей меня, мама.

Инкери расхохоталась за спиной у Альвидлы. Рассмеялся демон внутри Альвидлы. Шерон застыла в дверях и посмотрела на тётю Инкери, и тоже начала смеяться – невинным детским смехом, казавшимся чудовищно неуместным у маленькой рыжеволосой девочки с лицом херувима, единственной белизной на лице которой были некогда прекрасные серые глаза. Она кивнула Инкери и продолжила лететь дальше, прочь из комнаты в фойе особняка.

Альвидла преградила ей путь, прижавшись спиной к дверям.

– Куда ты направляешься?

– Я уже там, разумеется.

– Что? Тебе нельзя уйти.

– Нет, – сказала девочка, но потянулась к дверной ручке.

Альвидла отчаянно схватилась за руку дочери.

– Осторожно, кузина, – предупредила Инкери. По голосу и выражению лица Альвидла поняла, что она наслаждается происходящим.

Предупреждение было разумным, но Альвидла всё равно крепко сжала руку Шерон.

Белоглазая девочка взглянула на неё с улыбкой, но улыбка показалась Альвидле поистине злобной.

– Сделать тебе кокон, мама? – тонким и невинным голосом поинтересовалась Шерон.

Альвидла вздрогнула. Кокон. Как те вечные муки, на которые Шерон обрекла человека-убийцу, Артемиса Энтрери.

– Не уходи, – взмолилась Альвидла. Но в её руке осталась лишь пустота – совсем неожиданно, ведь Шерон стала бестелесной и просто прошла сквозь Альвидлу, а потом и сквозь запертую парадную дверь.

Женщина застонала и рухнула на пол, содрогаясь от рыданий. Чувство вины поглотило её, более глубокое, чем могла представить себе Альвидла, такое сильное, что волны этого ощущения действовали не хуже, чем сама вина!

И в этот отчаянный миг она услышала диссонирующий и прекрасный звук: смех её дочери.

– Какая нам разница? – спросил у неё в голове жестокий глабрезу. – Существо не пострадает и вернётся к тебе, дура. Если ты впадёшь в отчаяние, я поглощу тебя целиком и буду использовать твоё смертное тело, пока кожа не слезет с костей. А потом я найду другого носителя. Достаточно сильного, чтобы убить ребёнка.

Альвидла Маргастер едва услышала последнюю угрозу, поскольку её поразило одно слово: «существо». Существо. Омерзительный демон назвал существом её прекрасную Шерон.

– Соберись, сестра, – предупредил Инкери. – Наша битва только началась, и у меня нет места для слабаков.

Эту угрозу Альвидла Маргастер расслышала хорошо.

– Твоя шляпа, – сказала Далия. – Она создаёт ложный облик?

Реджис похлопал по берету и практически немедленно превратился в человеческого ребёнка. Ещё один хлопок – и он стал дварфом с бородой.

Далия сделала жест рукой.

Реджис с сомнением посмотрел на неё.

– Дай её мне.

– Это вряд ли, дамочка, – ответил полурослик.

Далия стряхнула чёрные волосы с красной полосой с лица и сощурилась, вперив в Реджиса гневный взгляд. Она указала своим взглядом на дом в конце улицы и показала на него пальцем.

– Артемис, мужчина, которого я люблю, скорее всего там, – сказала она. – При помощи твоей шляпы я могу пробраться туда и спасти его. Ты уверен, что хочешь мне отказать?

– Я уверен, что иду туда с тобой вместе, – сказал Реджис. – И что я знаю лучше, как использовать мой берет, и что я – не обуза, когда обнажают мечи.

Далия повернулась обратно к нему всё с той же недовольной гримасой.

– Ты мне не веришь? – сказал этому угрожающему обличью Реджис, не собираясь уступать. – Ты бы погибла в переулке. Тебя спасли мои клинки и находчивость, а мои зелья вылечили твои раны на ферме Ясгура. Я больше ничего не должен тебе доказывать, леди Далия.

– В этом доме полно демонов, – предупредила она.

– Тем больше причин, чтобы взять меня с собой.

Лицо Далии смягчилось, она даже кивнула и слегка усмехнулась.

– Как нам лучше попасть внутрь?

Улыбка Далии стала шире, и она немедленно двинулась с места, бросившись по переулку как можно быстрее.

– Ой, – охнул Реджис и его ноги пришли в движение, не успел он и задуматься.

Маленькая Шерон шла по тёмным улицам Глубоководья в ночи. Этим городом управляли великие и могущественные лорды, среди которых хватало паладинов, поклявшихся поддерживать правосудие и порядок. Но это по-прежнему был город, место, где встречаются мужчины и женщины самых разных народов. И, как в любом городе, ночь не принадлежала лордам-паладинам.

Не одна пара глаз следила за рыжеволосой девочкой. Большинство из них просто удивлялись необычности подобного зрелища – это явно была не женщина-полурослик, а человеческое дитя.

А для других самым важным словом было беспомощное человеческое дитя.

Внешне казалось, что Шерон не обращает никакого внимания на скалящихся негодяев, но ей не нужно было смотреть на их жирные пальцы, чумазые лица и рваную одежду, чтобы знать их намерения и даже знать, кто из них готов действовать, подчиняясь таким намерениям. Она видела куда глубже, слышала их внутренние голоса так отчётливо, как они слышали свой настоящий голос.

Все эти голоса – каждый импульс, каждое желание, каждое сомнение, каждое намерение.

Таким образом, она знала об опасности, когда человеческая пара – мужчина и женщина – двинулись по переулку, когда она проходила мимо, знала, что они повернут следом, знала, что мужчина потянулся к ней сзади.

Шерон обернулась, чтобы улыбнуться ему.

– Её глаза! – воскликнула женщина, средних лет и худосочная. – Ослепительные!

– Тогда можем оставить её в живых, – сказал мужчина, с силой схватив Шерон за воротник. – Если она будет вести себя хорошо.

– О, я вас вижу, – сказала им Шерон.

Он поднял её с земли, поднёс прямо к лицу, окутал облаком своего зловонного дыхания.

– Видишь? Тогда мы убьём тебя, когда закончим, да.

В ответ Шерон выдохнула собственное облако. Она закашлялась, и из её рта вырвалось облако насекомых – похожих на ос, но с крохотными человеческими головами. Большинство из них облепили лицом мужчины, а остальные устремились к женщине и начали жестоко жалить и кусаться. Мужчина немедленно уронил Шерон и начал хлопать себя по лицу, потом упал на землю, извиваясь, колотя руками и ногами, завывая от боли.

Шерон наблюдала за ним с огромным удовлетворением. Она заметила, что женщина бросилась прочь, получая укусы и жала на каждом шагу. Шерон знала, что она не настолько плоха, как напарник, поскольку на её душе висел груз вины, и только страх мог пересилить эту вину, а не страсть.

Нет, это грязное чудовище на земле было намного хуже, и Шерон сообщила об этом своим слугам.

– Заканчивайте быстрее, мои маленькие друзья, – прошептала она, и магия донесла приказ до каждого насекомого.

Шерон кивнула, удовлетворённая ночной работой, и направилась обратно к дому Маргастеров. Бьющийся мужчина ещё оставался в её поле зрения, когда осопободные существа оставили его, залетев под карниз ближайшего здания, чтобы приступить к постройке гнезда и выполнить свою задачу.

ГЛАВА 23

Тонущий корабль Курт

– Мы обещали королю Бренору, что откроем эти порталы, – сказал лорд Парис, когда остался наедине с Громфом и великаншей Сесилией. Мать Жиндия и её свита уже отбыли по подземным путям на юг, где продолжалась осада Гонтлгрима. – Похоже, теперь мы вдвойне обязаны выполнить это обещание.

Громф опустил взгляд и негромко хмыкнул.

– Две обнажённые женщины, возникшие рядом с матерью Жиндией, были не дроу – даже не простыми смертными, – сказал он, когда снова поднял взгляд и стал переводить его с нетереза на великаншу. – Наверное даже не женщинами, поскольку я сомневаюсь, что к этим существам применимо понятие пола.

Лорд Парис слегка вздрогнул – Громф подумал, что вид прекрасных существ наверняка взволновал его, – а Сесилия просто наморщила своё толстое лицо от омерзения.

– Это были йоклол, прислужницы самой Ллос, – объяснил архимаг. – Существа огромной силы – огромной тем более, что они служат голосом самой Паучьей Королевы, когда являются моему народу. Не мать Жинди...

– В первый раз слышу, как вы называете её титул в её отсутствие, – вмешалась Сесилия, и важность этого замечания заставила Громфа согласно кивнуть, когда он продолжил: – Не мать Жиндия приказала мне держать порталы закрытыми. На самом деле нет. Если рядом с ней были йоклол, значит она знает, чем мы здесь занимаемся, как это относится к предтече и как может отразиться на битве в Гонтлгриме. И она точно знает, что с этим делать.

– Значит, мы примем сторону тех, кто принесёт хаос на север? – спросила Сесилия, которую не очень-то радовала подобная перспектива.

– Мы не принимаем сторон.

– Но разве наше бездействие не является формой союза? – заметил лорд Парис.

– Это самосохранение, – поправил его Громф. – Это заявление, что работа Главной башни для нас важнее всего. Разве не поэтому мы все собрались здесь? Какая нам разница, кто сидит на троне Гонтлгрима – король Бренор или мать Жиндия?

– Король Бренор служит прочным барьером между Лусканом и Глубоководьем, – возразила Сесилия. – Останутся ли лорды Глубоководья безразличны к Лускану и его правителям-дроу, когда этого барьера не станет?

– И снова: какое нам до этого дело? Пускай лорды Глубоководья плывут в лусканскую гавань и сражаются с тем, кто объявил себя правителем города. Главная башня стоит отдельно – с крепкой защитой и без политических пристрастий.

– И с архимагом Мензоберранзана в роли её архимага, – сказал лорд Парис.

– Бывшим, – поправил Громф. – И поскольку вы не заметили: я единственный тёмный эльф здесь – к тому же, заключивший союз со многими любимчиками лордов Глубоководья. Повторяю, пускай политическая борьба и прочие глупости идут своим чередом.

– Мать Жиндия захватит Лускан, – сказал Парис.

– И скорее всего Гонтлгрим, – добавила Сесилия.

Громф пожал плечами – ему было всё равно.

– Возможно, но не стоит недооценивать Джарлакса и сомневаться, что он откажется от союза с матерью Жиндией, если это сыграет ему на руку. Он всегда оказывается в самом удобном положении. Может быть, клан Боевой Молот выгонят из их нового дома, но не без усилий, после которых – уверен – силы вторжения серьёзно уменьшатся, и взгляд Глубоководья может обратиться на демоническую армию, которая возглавляла штурм. Хотите, чтобы нас затянуло и в эту, ещё более страшную войну, если она случится?

Нетерезский лорд и женщина-великанша растеряно переглянулись.

– Мне больно подводить короля Бренора и тех, кто были Главной башне прекрасными друзьями, – признал лорд Парис.

– Мне тоже, – согласилась Сесилия. – Хотя я сомневаюсь, что кто-то ожидал услышать от меня такие вещи – и о ком, о дварфах!

– Ворота останутся бездействовать, – заявил Громф.

– Пока что? – скорее вопросительно, чем утвердительно произнёс Парис.

Громф задумался на минуту, затем согласно кивнул. В конце концов, кто знает, куда подуют ветры войны?

– Держись рядом, и мы о тебе позаботимся, – прошептал Вульфгар Милашке Чарли. Они вытащили лодку на берег на островке неподалёку от Главной башни и обнаружили, что поля усеяны следами битвы и останками врагов – телами смертных и дымящимися оболочками демонических существ, возвращавшихся на нижние планы.

– Беги и прячься, человек, – сказал ей Киммуриэль. – Если мы встретим врагов, ты погибнешь первой.

– Не слушай этого дурака, – немедленно возразил Вульфгар. – Держись рядом. Ты вытащила меня из холодной воды. Я этого не забуду.

Когда он закончил, боль в спине стала неожиданно сильной, и варвар едва не упал на колени. Он оглянулся на Киммуриэля. Дроу просто пожал плечами, и боль утихла.

Урок был ясен.

Киммуриэль усмехнулся и пошёл прочь. Два человека последовали за ним. Они зашли на мост к Караульному острову – ступеньке к материку. Миновав высшую точку сооружения, они увидели, что на острове продолжается битва – перед единственным большим зданием.

– Дом Курт в осаде, – сказала Милашка Чарли.

Киммуриэль подошёл к Вульфгару.

– Беги, женщина, – приказал он и потянулся к варвару.

Вульфгар отступил и упрямо покачал головой.

– Она идёт с нами.

Киммуриэль молча смотрел на него.

– Она идёт, – повторил Вульфгар.

Тогда псионик покачал головой.

– Джарлакс просил защитить тебя. Он ничего не говорил про пиратский мусор.

– Мусор, вот как? – сказала Милашка.

– Матроса без корабля, значит. Это неважно, – сказал Киммуриэль и раздражённо махнул рукой, после чего снова потянулся к Вульфгару.

– Ты хочешь оставить её здесь? Как она пересечёт этот кишащий противниками мост, чтобы попасть на материк?

– Главная башня вон там, – заметил Киммуриэль, указывая за спину Вульфгару на массивное древовидное здание. – Она может пойти туда и умолять Громфа о помощи. Или назад к лодке и грести к безопасному берегу. Я не буду нянькой для потерявшейся пиратки.

Он снова протянул руку к Вульфгару.

– Пошли, посмотрим, что нам скажет старший капитан Курт.

Но Вульфгар сделал шаг назад и решительно покачал головой.

– Я её не оставлю.

– Тогда я оставлю тебя.

– Как хочешь, – сказал варвар.

– Ты понимаешь, что это будет значить?

– Понимаю.

Пожав плечами, Киммуриэль закрыл глаза и стал прозрачным. Его призрачное тело проплыло остаток пути по мосту к острову, а затем двинулось дальше, незамеченное теми, кто собрался перед большим домом – прямо сквозь стену Корабля Курта.

– Идиот, – буркнула Милашка Чарли.

– Про него можно многое сказать, но только не это, – проворчал Вульфгар сквозь стиснутые зубы, поскольку боль в спине уже возвратилась.

– Не он. Ты!

Вульфгар взглянул на неё с любопытством.

– Ты выбрался из битвы и добрался к Кораблю Курту, и кроме самой Главной башни, в охваченном войной Лускане нет лучшего места, – объяснила женщина. – Ты меня даже не знаешь.

– Я не собираюсь бросать тебя здесь. Ты вытащила меня из холодной воды. Я не забуду...

– Это дроу заставил меня так поступить, и не сомневайся, что я бы тебя бросила, дай мне такую возможность этот тощий эльф!

Вульфгар замолчал и пристально посмотрел на женщину.

– Куда ты пойдёшь? – спросил он.

– Ха. Куда мы пойдём! – поправила она, доставая длинный нож из-за пояса. – Думаешь, мы сможем пробраться на Корабль Курт? Хотелось бы мне смачно плюнуть на этого дроу.

Она прошла мимо Вульфгара, пересекая мост решительным шагом. На Караульном острове продолжалось сражение – по всей улице перед фасадом большого здания, известного как Корабль Курт.

Вульфгар догнал женщину, прежде чем она спустилась с моста, и потянул её в сторону, в укрытие за фургоном. Но их всё равно заметил крупный гнолл. Большое создание – наполовину человек, наполовину собака – высоко поднялось на задних лапах и завыло, а затем бросилось в атаку.

Через два шага оно было мертво, из груди торчал боевой молот.

Несколько других гноллов видели это, заметил Вульфгар, но никто к ним не приблизился – все вернулись к битве на улице.