Текст книги "Избранная на подмену (СИ)"

Автор книги: Рина Рэйн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Глава 7. Змея

Моим учителем становится Саар, и он не забирает у меня сагим. И то, и другое я расцениваю, как хороший знак, несмотря на то что никаких причин считать, что Саар со мной до конца искренен, а не ведет какую-то свою игру, у меня нет.

Но обо всем по порядку.

Все-таки, самые первые, кто появляется в спальне днем, – это какие-то слуги. Они делают смену блюд на столе, приносят для меня новую одежду, и хотят перестелить постель, но я продолжаю изображать труп. Приказа «не спать» же не было. А так как я не знаю, как именно должны работать чары подчинения, то все еще «сплю». Мое поведение пугает прислугу и вскоре слышу шаги Нариссы:

– Видно, я вчера все-таки перестаралась, – бормочет она, подходя ближе и дотрагиваясь до меня. – Кристина, проснись.

Открываю глаза, оставаясь лежать. Может, сейчас мое поведение и выглядит немного идиотским, но раз уж взялась играть в робота, нужно держаться этой роли до конца. Я всегда была хорошей актрисой. Моя игра, может, на оскар не тянула, но без артистичности в модельном бизнесе делать нечего. А косплеер – та же модель. Так что оставаться изображать что-то не свойственное и по долгу оставаться в образе мне было привычно.

– Кристина, – говорит Нарисса, как с умалишенной, пока рассматриваю ее сегодняшний образ: от вчерашнего он отличается большей праздничностью и цветом платья – теперь на ней нечто викторианское и темно-бордовое. Этот наряд странным образом оттеняет ее причудливо заплетенные волосы в более красный. Из-за чего издалека Нарисса кажется эдакой графиней Батори – вся в крови. Впрочем, возможно, это просто игра моего воображения и перенос личных впечатлений. – Ты не должна ждать моего приказа. Ты должна жить и чувствовать также, как и обычно. Но при этом слушаться меня беспрекословно, как хозяйку, и никому не говорить, что ты под чарами. Ты понимаешь меня?

– Да.

Отвечаю абсолютно искренно. А чего тут не понятного-то? Анирэ всего лишь рабовладелица. Что и не удивительно: если есть магия подчинения, чего бы ей не пользоваться? Уверена, все слуги в доме заколдованы.

Тяжелые ночные думы натолкнули на мысль, что если чары здесь «плетут», то на этот процесс нужно время. А чтобы так быстро их использовать, как Нарисса вчера, нужно иметь заготовку и большой опыт.

И на ком же анирэ могла бы настолько прокачать сей навык? Конечно, на простых людях, лишенных магии. А что? Просто следи, чтобы дрессированные хомячки не передохли – и всех бед-то. А с тех, кто может сам в ответ чарами приложить, как другие аниры, с тех же можно и клятву верности стребовать, да?

Неудивительно, что и шаны тут используют силу направо и налево. Чего им стесняться, если вокруг все такие?

Но вслух я этого по понятным причинам не говорю. Просто сразу, как только Нарисса уходит, напомнив, что скоро пришлет учителя, и чтобы я была готова ко встрече с ним, встаю с постели, беру предложенное мне бежевое платье, как две капли похожее на вчерашнее, и переодеваюсь.

За обычными житейскими хлопотами проходит утро. Вода в кранах чистая, мыло ароматное, а свежая пища снова радует особенными вкусами и необычными сочетаниями. Уж не знаю, когда они над ней колдуют, пока это еще растет или когда оно уже готовится, но их кулинарии мне точно не будет хватать, когда окажусь дома.

Червячок сомнения напоминает, что я запросто могу застрять здесь навсегда. Или даже быть казненной или убитой каким-то способом. Но запрещаю думать об этом, чтобы не упасть в пучину депрессии. Я должна бороться, а для этого мне нужна вера в себя и вся доступная сила воли. Значит, расслабляться нельзя.

Настроение улучшается, когда слышу легкий стук в дверь. И слуги, и Нарисса заходили ничуть не стесняясь. Новый же визитер, как минимум, вежлив.

* * *

– Да, входите, – откликаюсь и вижу Саара. В его руках кипа толстенных книг и гладкая стеклянная сфера, похожая на небольшой шар предсказаний. Рой серебристых искорок, кружащий внутри шара, как снег в зимней игрушке, выдает магическое происхождение артефакта.

На лице стража никакой лишней эмоции – только равнодушная вежливость. Но это меняется сразу же, как только Саар перешагивает порог: его губы касается легкая игривая улыбка и она же отражается в глазах.

Впервые вижу здесь кого-то кто действительно рад мне, и, конечно же, улыбаюсь ему. За что тут же получаю:

– Нет, Кристина, тебе так делать нельзя, – он кладет книги на стоящий чуть поодаль секретер и пока самым простым физическим способ перетаскивает из угла комнаты в ее центр простой металлический треножник, высотой около метра, продолжает объяснения: – Так как ты сейчас как будто под чарами подчинения, ты должна быть немного отрешенной. Особенно общаясь со мной.

О! Он в курсе! Интересно…

– А откуда ты знаешь, что я «как будто» под чарами? И почему особенно с тобой?

– Анирэ сегодня сказала, что вчера ты устроила скандал, и чтобы тебя успокоить, она использовала подчинение. А, значит, улыбаться мне ты не должна.

Значит, с идеей изображать робота я не сильно ошиблась. Хорошо. Но все остальное – нет.

– И она вот так просто в этом призналась? В том, что кого-то подчинила магией?

– А что такого? Чтобы дети аниров ночью случайно не вышли на улицу, или если они слишком много плачут, их всегда держат под чарами.

Давлюсь воздухом. А я-то, наивная, думала, что они слуг не уважают. Да у них в подчинении собственные дети! О-фи-геть… Действительно, а что тут такого?

– Ах, ну да! И как я не подумала?

– Нет, ты просто не знала.

– А ты, значит, знал, да? Ну, что она меня захочет заколдовать?

– Заколдовать… Странное слово. И, кстати, слышал его уже раньше от тебя пару раз. Догадываюсь, что оно значит, но, запомни, в нашем мире такого нет. У нас это называется «зачаровать». А в твоем мире, значит, так, да? Интересно... С удовольствием бы поглядел хоть раз на чужой мир. Но, увы, эта привилегия доступна лишь шанам… Но об этом как-нибудь в другой раз. А так – я не то, чтобы знал, что она захочет тебя зачаровать. Но такое могло быть. Особенно после того, что ты рассказала о себе и какой шум подняла в проходе, пока я вел тебя обратно. Тебя точно слышали все. И это не могло пройти без последствий.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍И, водрузив на треножник тот самый шар, Саар подошел ко мне, продолжая:

– Но то, что ты рассказала… Я не спал всю ночь, пытаясь найти в хрониках хоть один похожий случай. Их нет. И, знаешь, это меня пугает.

А уж меня-то как! Но откровения Саара о том, что он не случайно отдал сагим, заставляют нервничать. С чего я вообще взяла, что ему-то вот можно доверять? Какое ему до меня дело? Ну, кроме возможности поизучать диковинную зверушку в моем лице.

Спрашивать об этом в лоб, конечно же, нельзя. Нахожу нейтральную тему:

– Для неспящего всю ночь ты выглядишь бодрым?

– Еда же зачарована. Привилегия, кстати, недоступная простым людям – они едят обычную пищу, без магии.

– То есть, вот это все, – машу рукой в сторону накрытых металлическими куполами блюд, – особое распоряжение?

– Не знаю. В замке же очень мало людей, которые знают о тебе. Только личные слуги и охрана хозяйки. Ну, теперь вот еще Совет. Ну в любом случае, для большинства тебя тут как бы нет – это личная комната анирэ. А ей не могут приносить обычную еду.

Любопытно. Получается, Нарисса ночует где-то в тайном месте. Наверное, в детской. Но в этом нет ничего не обычного. Будь у меня ребенок, я бы тоже была к нему ближе. Но вот то, что не все слуги у нее под чарами, это куда интереснее. Есть какие-то ограничения?

Спрашиваю о последнем Саара. Тот удивленно моргает:

– Конечно, никто не будет подчинять слуг без особой нужды! Ну, во-первых, у большинства есть защита. Сагимы очень распространены. Дети, тяжело больные и преступники – вот те, кому запрещено использовать сагим. Совет специально зачаровывает эти артефакты и продает. Ну а, во-вторых, любые чары не вечны. Подчинение рано или поздно закончится. Кстати, покажи свой. Только не снимай, я просто покажи.

Аккуратно достаю медальон через узкое горлышко выреза. Утром я переодевалась машинально и не рассматривала сагим вообще. Так что за сегодня вижу его впервые, и теперь он гораздо светлее, чем был вчера, так как словно опутан серебристой паутиной, которая, к тому же слегка сияет. Саар, заметив это, сильно хмурится:

– Да-а, – тянет страж. – Анирэ сил не жалела. Очень жесткое плетение. Сагим почти истощен. Не уверен, что он выдержит еще хоть одни чары.

– И что делать? Его же нужно напитать.

– Да, но сперва придется ослабить чары или же при снятии сагима они тут же перебросятся на тебя. Слишком плотно все. Так что, нужно ждать. Спрячь его обратно, а я подумаю, что с этим делать.

Согласно выполняю, и мы приступаем к первому уроку. Саар активирует искрой сорвавшего с рук белого света шар в треножнике, и тот становится чем-то вроде глобуса с магической проекцией. И теперь передо мной в уменьшенной версии проносятся мимо острова, континенты, моря и океаны чужого мира.

– Вряд ли кто-то на Отборе будет тебя расспрашивать. Но все считают, что последний год ты провела в услужении богини Дары в северном монастыре. Точнее, там якобы была анирэ Нарисса Олдэн. Сейчас я покажу, где это и расскажу о Даре. Ты ведь наверняка ничего не знаешь.

– Нет, ничего, – киваю и получаю от Саара не просто краткую экскурсию по чужому миру и пантеону, но, заодно узнаю объяснение тому, почему пару дней назад меня встречали с такими почестями.

* * *

Планету в этом мире называли Киннат. И слова «земля», которому так удивился Дэрек при нашей первой встрече, здесь не существовало. Ходили по киннату и жили на Киннате.

Для удобства я стала так называть этот мир целиком.

О том, что планет много, космос, который тут был поэтично назван Окружающей Тьмой, безграничен, а Киннат шарообразный – знали. Да и вообще, местных нельзя было назвать отсталыми. Тут была магия, которая тесно сотрудничала с наукой и широко использовалась всюду. А еще имелись постоянные лазутчики в другие миры – шаны. И те, в попытке перещеголять соперников за власть, тащили в Киннат не только тени-образы, но и все, что в руку легло.

И это отражалось на мире причудливым образом. Так, на «интерактивном» шаре-карте я увидела и деревни из бревенчатых домиков, и мегаполисы из стекла и бетона. И меня реально интересовало, как же это все строилось, велась ли тут добыча нефти, жили ли здесь когда-нибудь динозавры, были ли обезьяны, и, вообще, откуда на Киннате взялись люди. Ну и, конечно же, как местные терпели то, что вот тут все ездят на лошадях и телегах, а через пару провинций – в почете паровые двигатели и дирижабли?

Ответы на эти вопросы Саар не знал. Я вообще очень сильно удивила его ими. И все, что он мог сказать, что по одной из легенд первые люди сюда пришли вместе с шанами. Точнее, те откуда-то появились здесь и завезли людей с собой. Но так как эта легенда противоречила истории о том, что шаны, как некий подвид аниров, которые сами «вывелись» в супер-гонке за власть, то верить ей или нет, каждый решал сам.

К сожалению, такая путаница была одним из негативных последствий их затянувшейся войны. Всех интересовало только то, как стать сильнее и лучше, а не то, что было где-то и когда-то.

Между тем, шаны строго следили, чтобы то, что было в ходу в их персональных владениях-государствах, не проникало за их пределы. Под запреты попадали не только чьи-то научные достижения, но даже какие-то чары или зелья. Конечно, уследить за всем было невозможно, но они очень старались. Вплоть до смертных казней ослушавшихся.

Единственное, что здесь было общим – язык. Точнее, их было всего два: один для аниров и простых людей, и тот, на котором говорили шаны. Ходили слухи, что и у Совета была какая-то своя тайная речь. Но «гендальфы» от этого отнекивались.

Общий язык был похож на мой родной, но только на слух. Письменно он напоминал смесь греческого с египетскими иероглифами. И сперва я изумилась, когда Саар показал мне их. Но тут же вспомнила, где уже видела это: еще когда мы были на Земле, Макс заставил меня выучить киннатское наречие под видом шифра. Так что, немного попрактиковавшись, я даже смогла читать и писать на местном. За что Саар меня похвалил. Мол, легко обучаюсь. А я же еще больше задумалась о том, к чему меня вообще готовили. Входило ли в планы Макса то, что я потом должна буду вернуться домой? И входит ли до сих пор?

Отложив эти мысли на потом, вернулась к настоящему. А в нем Саар уже рассказывал о киннатских божествах.

Их тут было двенадцать, и каждому принадлежал свой час ночью и свой час днем. Ну и у каждого имелось по два храма-монастыря: один на северной половине планеты, другой на южной. Так как эти храмы строили по решению Совета и все, что в них происходило, делалось только по их воле, влияния шанов там не было. Это показывало, что у седобородых старичков было куда больше власти, чем мне казалось.

Впрочем, не все там были седобородыми. Совет делился на две части: младшая и старшая. В первой состояли многие главы анирских родов, как, например, отец Нариссы, которого за все время я еще ни разу не видела, и который давно уже занимался делами Совета с куда большим интересом, что управлением в собственном замке. Чтобы попасть в Старший Совет, нужно было серьезно выслужиться. Ну и молодых туда не брали. «Гендальфы» принимали в свои ряды только супер-старов.

Ну а еще я уже знала, что именно Совет устраивал Отбор и следил за его законностью. Пророчество тоже было сделано кем-то из них. Да и год на подготовку невест и женихов тоже определили они, объяснив это тем, что часть Избранных родом из простых людей и надо всех дотянуть до одного уровня. Мол, будущая жена шана все-таки должна соответствовать статусу. Вот из-за последнего Нарисса и провела в монастыре Дары какое-то время. Или якобы провела. Тут я, думаю, правду знала только она.

Но если она была в монастыре, где якобы обучалась, то как она при этом скрывала ото всех беременность? Как она родила сына? Как объяснила это Советникам?

Осторожно спросив у Саара, что было бы с Избранной, если бы у той был ребенок, узнала одно из худших правил Отбора. Это не имело никакого значения! Всех, кто подходил под условия Пророчества и был замужем, за этот год развели. И не важно, сколько уже есть детей, любим или нет муж, какие были планы… Совет не интересовало ничего. Избранная? Добро пожаловать на Отбор.

– То есть, если бы Нарисса и Макс поженились до Отбора, это никого бы не остановило? – восклицаю, услышав это.

– А что? Они хотели? – в ответ удивляется Саар.

Ой. То есть, это была тайна даже для «своих»? Мило.

– Ну, у меня сложилось впечатление, что они вместе, – уклончиво замечаю, потягиваясь: от долгого сидения и письма тело затекло и требует движения. Но я хочу узнать как можно больше о мире, поэтому терплю эти неудобства.

– Ну, Макс ей предан. Это бесспорно, – провожает Саар мои движения заинтересованным взглядом. Смущаюсь, соображая, что анирэ, наверное, так себя вести не следует. Даже несмотря на то, что ничего некрасивого в моих действиях нет. Ох! Я всегда ценила и любила свободу во всем. И этикет, запрещающий даже простые потягивания, – это не для меня. Скорей бы вернуться домой.

А Саар знать не знает о моих переживаниях и рассказывает дальше, невольно выбалтывая мне ценнейшую информацию:

– Но мне казалось, это из-за того, что его отец чем-то обязан ее отцу. Хотя подробностей я не знаю. Наша семья раньше жила в государстве Асирэт, а не Рэлэ. Так что знаком я с ними не очень давно.

Ух ты! То есть, вот эти земли принадлежат красноглазому шану? Как его… Одару? Весело. Интересно, и насколько он в курсе того, что у него здесь творится?

Но «порадоваться» вдоволь этому не успеваю – Саар решает, что отвлечений от основной темы хватит и продолжает обучение. Теперь он переходит к магическим основам, рассказывая самые простые правила. На резонный вопрос «Зачем?», ведь во мне магии нет, объясняет, что понимать, когда чаруют другие, я все равно должна.

Признаться, эта часть обучения оказывается для меня самой интересной. Все-таки магия вызывает во мне трепет. Ну а когда Саар переходит к демонстрации, вовсе забываю обо всем, настолько это красиво и завораживающе.

Издалека процесс плетения элементарных чар напоминает рисование в воздухе. Когда маг неопытен, он «рисует» руками или пальцами. И делает это сперва медленно, но позже ускоряется. Когда же анир уже натренировался, то переходит к сложным плетениям всем телом, похожим на смесь танца и восточных единоборств. Но высшей степенью владения определенными чарами считается умение плести их в воображении.

Так что понять, чем тебя во время драки приложит опытный маг невозможно. Ведь там магия – это или несколько коротких световых вспышек разной степени интенсивности, или череда молниеносных пассов.

Саар чаровал быстро и красиво. На вопрос, сколько лет он учился этому, рассмеялся и заметил, что всю жизнь, потому что магия, если она есть, проявляется в ребенке в минуту его рождения. И что по ее цвету сразу же определяют, кто перед тобой.

Это, если, конечно, есть сомнения. Например, если ребенок рожден от смешанной пары шанов и анирэ или шанни и аниров. Такие союзы крайне редко, но случались. Но почти никогда не были узаконенными, так как официальная женитьба между магами – это не личный, а политический союз.

Не сказать, что я удивилась таким средневековым правилам. Но стала лучше понимать, почему Избранные из анирэ и нэннэ так обрадовались возможности породниться с шанами. Эти браки могли считаться настоящим социальным лифтом.

Что же касается магии, то аниры используют белую, почти лишенную цвета. А вот у каждого шана или шанни есть свой цвет, который шан со временем преобразует в какую-нибудь стихию. Шанни же развивают магию только до бытового уровня. Почему у шаннов такие традиции, Саар рассказывать мне не стал, а я спросить забыла.

За этим обучением проходит один день. Затем второй и третий. В них Саар не рассказывает больше ничего нового, а лишь помогает мне лучше запомнить уже узнанное, да еще немного гоняет по этикету.

Я с ним не спорю и выполняю все его требования. Я понимаю, что это все мне пригодится здесь. Но хватит ли этого, чтобы выжить и вернуться домой? Тем более, я так и не узнала, как же именно Нарисса совмещала службу в монастыре с рождением сына, чему ее там учили и что от нее требовалось. А, главное, что будет требоваться от меня. Но, как я поняла по ответам Саара, он сам ничего не знал об этом.

Саар признался, что по началу, когда я только приехала в замок, все стражи, в том числе и он, был уверен, что они везут именно Нариссу, а не меня. Хотя что она делала на поле в компании шанов, он не понял. И только после Макс рассказал некоторым приближенным о том, что я – двойник хозяйки. И очень хочу попасть на Отбор, так как родом из бедной семьи и мечтаю породниться с шанами. Так сильно мечтаю, что даже не совсем адекватна в этом. Именно поэтому Саар сперва был груб со мной. Он думал, что имеет дело с сумасшедшей фанаткой, зависимой от их силы и готовой на любое преступление ради шанов.

Нариссу в эти дни я больше не видела и чем она занималась не знала. Правда, с лоджии ее книги и записи исчезли. По утрам же меня будили слуги. Они приносили новую еду и одежду, сшитую по одному образцу. О разнообразном гардеробе для меня Нарисса не заботилась.

Что же касается остального, то узнав, что пищу для меня зачаровывают, а приворотные и прочие зелья в этом мире прекрасно существуют, я хотела даже отказаться от еды. Или попросить для себя простой пищи. Но потом сообразила, что для той, что находится под чарами подчинения, это слишком подозрительное поведение. И не стала рисковать.

Тем более, снять эти чары мы не смогли, хотя Саар каждый день проверял, не стали ли они слабее, чтобы их можно было расплести. Но нет, паутина на медальоне сияла всё также ярко. Саар пообещал разобраться в этом, ведь у него в этом свой интерес.

Потому что, если Нарисса узнает про сагим, разрушит до конца заключенную в нем магию и по-настоящему меня зачарует, она узнает и имя моего помощника. И тогда Саару не поздоровится. Пусть никаких клятв он напрямую не нарушал. Но вряд ли за такое его погладят по головке. Так что от моего умения изображать покорность теперь зависит не только моя жизнь.

В последний день Саар немного ободряет меня новостью о том, что он будет среди стражей, что повезут меня с Нариссой на Отбор. Но все равно я так нервничаю от предстоящего, что ночью мучаюсь без сна, ища выход из ситуации, которую никак не могу разглядеть целиком. В ней слишком много белых пятен и переменных.

И лежу так где-то до полуночи, которую тут называют часом Лакки. А потом мое внимание привлекает шум на лоджии.

– Итак, драгоценная моя, у нас все готово? – доносится оттуда громкий шепот неизвестного мужчины.

– Да, драгоценный мой. Совершенно, – в тон ему шепчет Нарисса и я тут же перестаю ворочаться.

– И это даже не смотря на возникшие трудности! Я восхищен! – поражается точно не-Макс, на что в ответ Нарисса счастливо смеется. Кажется, его похвала много значит для нее.

– Я решила все проблемы наилучшим образом. Не переживай за это, – она откровенно хвастается, а меня пробирает холодом по позвоночнику.

– И ты позволишь взглянуть на нее? – тут же как-то слишком легко спрашивает голос, и я окончательно забываю о дыхании.

На нее – это на кого? На меня, что ли? Это еще кто по мою душу?

И что? Она ему разрешит и устроит показательные выступления с «подчиненной» мной?

Нет! Я не хочу быть ручной обезьянкой! Но как быть, если Нарисса сейчас приведет своего визави, разбудит меня и прикажет что-то сделать? Как я буду выкручиваться?

Воображение с лихвой накидывает варианты этих приказов, пока вслушиваюсь в образовавшуюся тишину. И каждый из последующих вариантов хуже предыдущего. Но я все равно уверена: фантазия двойника куда круче и ее приказ мне в любом случае не понравится. Как и не понравится знакомство с любопытным типом.

Вот вообще не понравится. Ни разу.

Однако тишина бессовестно затягивается, выматывая нервы не только мне.

– Так что? – спрашивает мужской голос снова со слишком показной легкостью. Далась я ему!

– Знаешь, нет, – отвечает наконец-то Нарисса, на что облегченно выдыхаю. – Я даже Советников к ней не пустила, хотя поначалу хотела, чтобы они сами объяснили ей некоторые правила поведения. Но ведь они могут заметить, что она слишком туго соображает! Не хватало еще, чтобы они узнали, откуда она на самом деле!

– Ну это-то понятно. А меня почему «нет»?

Почему «нет»? То есть, этот тип еще и в курсе, кто я и откуда? Какие интересные новости!

– А зачем она тебе? Всего лишь какая-то девка, у которой всех достоинств – лицо похожее на мое. Магии в ней нет, по происхождению она – мусор. И быть анирэ совсем не умеет.

В ее голосе столько яда, что и дураку понятно – Нарисса ревнует. Интересно, а как же тогда Макс? Или ее просто бесит, что кто-то может восхищаться не ей? Ой, чувствую, тяжело ей придется на Отборе. Там таких, поди, много будет...

– Ну тогда, да. Ты права. Мне не к чему на это смотреть. Просто никак не могу понять: почему Советники не отправили ее домой, если знают, что она – не Избранная? Ведь для них она – обычный человек с какой-то провинции, с помощью которого ты хотела сжульничать.

– Ах, вот оно что! – Нарисса восклицает с явным облегчением, а я осторожно спускаюсь с кровати, чтобы все-таки посмотреть, кто же еще настолько осведомлен обо мне. Сильно рискую, если вдруг вокруг парочки какие-то чары и меня заметят. Но, если глянуть одним глазком и издалека, хуже ведь не будет, да? Разве может быть хуже?

В ночной темноте тихо крадусь к лоджии, прислушиваясь и боясь скрипучих полов. Но те, на счастье, сделаны добротно и я иду совершенно бесшумно. Ориентиром мне служит щель под дверью, откуда в спальню льется белый свет. Только как открыть эту дверь, чтобы не привлечь к себе внимание, не знаю. Судя по звукам из-под нее, Нарисса с гостем где-то совсем рядом.

– Но тут ты не прав, – дальше воркует двойник. – Оказалось, наше с ней сходство – это не просто так. Да и часы рождения совпадают… Они решили, что этого достаточно для активации Пророчества через нее. И решили оставить.

– И к этой гениально мысли они, конечно же, пришли не сами?

– Ну, скажем, я им немного подсказала.

– Ах ты, моя хорошая. Но что-то же тебе было за попытку обмана?

– Ни-че-го. Кажется, то, что некоторые невесты не рады Отбору, Совет не удивило. Это нам с тобой повезло.

– Конечно, повезло. Только что, она едет на отбор, ничего не зная ни о нем, ни о мире, ни о правилах?

– Ну, нет, конечно. Она подготовлена, насколько возможно. Хотя, конечно, о вас, шанах, не знает ничего.

– Хм… То есть, защиты у нее нет?

– Нет. А что? Ты уже придумал, как ее использовать в наших целях?

– Обязательно! Тем более, надо что-то делать с твоим неожиданным долгом. Ведь теперь Дэрек может распоряжаться твоей жизнью за тебя. Конечно, не во всем. Но вот с замужеством могут возникнуть проблемы, если он вдруг решит, что я тебе не подхожу.

– Ой, не напоминай! Понятия не имею, как эта дрянь оказалась на мне. Уверена, виновата эта иномирная девка. Но я ее спрашивала, и она ничего не знает! Ты уверен, что ритуал прошел правильно? Что все именно так и должно быть? Мне кажется, мы что-то упустили.

Нарисса только что не рычит. А я, приникшая к косяку, чтобы точно не пропустить ни слова, жалею, что сейчас моя тень почему-то не работает телевизором. И как бы понять, что за шан в гостях? Впрочем, точно не Дэрек. И это меня радует.

А вот этот хриплый голос никак не узнаю, но всячески стараюсь его запомнить. Он ведь будет на Отборе, да? Надо выяснить, кто же он.

А, между тем, этот «он» отвечает то, от чего зажимаю рот рукой, чтобы только случайно не вскрикнуть и борюсь с желанием немедленно распахнуть дверь и расцарапать стерве лицо:

– Если твой цепной пес все сделал правильно, то да. Но я же уже тебе рассказывал, драгоценная, если бы что-то пошло не так, девчонка умерла бы еще при переходе. Да и чтобы портал сработал, она должна была любить Максимилиана до беспамятства. А раз она здесь и живая, значит и магия, и он не подвели. Интересно только, какое плетение он использовал?

– Сказал, купил сагим, зачарованный на симпатию. И еще давал ей приворотные зелья. Много-много-много-много зелий.

Я, конечно, уже поняла, что все дело было в магии! Но вот так!

Так вот почему я почти боготворила его! Но, забавно, что за персональную игрушку здесь держат не только меня. Слабое утешение. И ненавидеть Макса от этого меньше не стану.

– М-м-м! Значит, она все еще зависит от него? – уточняет неизвестный, обрадованно. И я тотчас вспоминаю, где я, кто я и что происходит.

– Нет. Встреча с Дэреком все испортила! Мне даже пришлось бесконечно долго уговаривать ее на ритуал. А после – еще дать клятву!

– Клятву? Ей?

– Да, что после того, как она вылетит с Отбора, я верну ее домой.

– А если она не вылетит?

– То ничего. Но… Видишь ли, о том, чтобы она и в этом случае послужила нам, я тоже позаботилась.

– Как и том, чтобы назад она живой не вернулась, да? – все так же весело спрашивает шан, а я леденею.

– Ну конечно! Кинжал-то теперь часть ее алие! Убить ее можно даже на расстоянии, – смеется Нарисса – и от ее громкого смеха на глаза падает кровавая пелена. Я все-таки дергаю дверь и тут же выхожу на лоджию.

На счастье, это происходит почти бесшумно. Так что мое появление никто не замечает. Но свет режет по глазам, заставляя жмуриться, и приводит в чувство. Так и стою на пороге, слушая смех парочки, вольготно усевшейся в ближайших креслах, повернутых спинками к проходу.

Да что же вы за чудовища такие-то! И как сбежать от вас? Сама не справлюсь. Но кто мне поможет? Саар? Дэрек? А, может, все-таки Макс, который, кажется, не знает, что у его невесты совсем другой жених?

К сожалению, с этого места я толком не вижу мужчину, который сидит рядом с Нариссой. Только носы его расшитых причудливым узором коричнево-красных сапог. Но этот узор я теперь никогда не забуду!

Дальнейшее же происходит слишком быстро: веселая Нарисса вдруг зачем-то встает со своего кресла, и я делаю стремительный шаг назад, спешно закрывая дверь, а какая-то черная-черная клякса, до этого затаившаяся где-то в углу лоджии среди редких мягких теней, быстро влетает следом за мной.

Тяжело дыша, удерживаю дверь и слышу, как Нарисса снова что-то воркует мужчине, а тот – ей. Но что дальше обсуждают эти двое, меня больше не волнует. Потому что клякса, выделяясь четкими контурами в световом пятне на полу около прохода, начинает расти и меняться.

Она разрастается, уплотняется, становится больше и шире… Видоизменяется во что-то отдаленно знакомое.

Это точно не харт. Чей-то тене-образ? Но и не зеленоглазый дракончик. Уж его я бы точно почувствовала! Здесь же кто-то совсем другой.

Забываю абсолютно обо всем, когда вдруг остаюсь один на один с огромной змеей, занимающей, кажется, половину комнаты. Очень большой, надо сказать, комнаты. И даже в темноте ее силуэт слишком хорошо заметен, хотя временами он словно проваливается в какой-то туман.

Не кричу и не двигаюсь, потому что знаю – от крика лучше не станет. Помощи ждать неоткуда. Вот и смотрю в буро-черные блестящие глаза питонообразной твари, сжимая и разжимая кулаки, ощущая, как горят кончики пальцев.

А ведь эта змея, если захочет, может легко сожрать меня.

Сколько времени длится наше молчаливое сражение взглядов, не знаю. На балконе звуки смеха и разговора давно перемежаются звуками поцелуев и чего-то совсем неприличного. Мой пульс гремит в ушах так, что странно, что я вообще что-то слышу сквозь него. Змея медленно водит головой из стороны в сторону, пару раз пробуя воздух языком…

А потом она делает рывок.

А я вскидываю руки.

Рой мелких черных игл, похожих на застывшие блестящие и переливающиеся радужной «пленкой» капли нефти, летит в морду чужой тени, впивается в нее… Змеиная голова дергается, и тень за мгновение растворяется в туман, что тут же утекает струйкой обратно в дверной проем, спасаясь бегством.

С удивлением смотрю на ладони, вдруг замечая, насколько хорошо вижу их. Потом понимаю, что также хорошо вижу не только их – темнота больше не препятствие для моего зрения. Она клубится около меня дымом, ластится, как котенок, принимает забавные формы.

И она готова меня защищать.

И это самая лучшая новость за эти дни!

Да, завтра меня ждет Отбор, на который я не рвалась, мои враги хотят использовать меня в своих целях и могут даже убить на расстоянии, а тень кого-то из них только что узнала, что я могу и врезать в ответ. Все это волнует, но больше не кажется катастрофой. Ведь теперь и у меня есть магия.