Текст книги "Гнёт Луны (СИ)"

Автор книги: Рин Рууд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

Глава 16. Возвращение

Одна полоска на тесте, чистые анализы и УЗИ без обнаружения ранней беременности странным образом опечалили Илону. Доктор заявил, что девушка здорова – никаких проблем он не выявил. Ей бы радоваться тому, что соитие под луной с Феликсом не подкинуло ей новых проблем, но тихое разочарование грызло душу. В последнее время она страдала от очень противоречивых чувств. Наверное, безделье вместе с обжорством кидали ее в пучину отчаяния.

Похоже, ей больше не светит симпатия к обычным мужчинам – они теперь казались какими-то слабыми и мерзковатыми. Она пару раз сходила на свиданки со случайными красавчиками, которых отыскала на сайте знакомств, и жутко скучала от их пустого трепа, кривилась от сладкого запаха немощных тел и не видела в них самцов. Ко всему прочему подкралось подозрение, что мамуля с папулей и внуков не дождутся. Чисто с биологической точки зрения, волчица не залетит от человека, хоть утопи ее в мужском семени.

Теперь и от Феликса не выродишь волчат. С этим мохнатым уродом что-то было не так. Либо с Ил. Может, ее неприязнь к нему, как к личности, волшебным образом сработала мощным противозачаточным? Но это тоже не логично с точки зрения физиологии. Хотя и цветная шерсть – полный идиотизм. В общем, Феликс не только лишил семейного счастья с обычным человеком, но и сам оказался так себе вариантом. Ил презирала его, пусть и ночами горько плакала в подушку, крепко сжимая телефон. Сам оборотень не звонил и не отсвечивал. Вот пусть и стыдится, что оказался слабым и никчемным самцом.

Родители вежливо и нерешительно обмолвились, что, возможно, печальную доченьку отвлечет какое-нибудь хобби или работа на полставки. Ил и сама понимала, что жутко обнаглела. Не будут же они кормить, поить и обхаживать взрослую дочуру годами. Кризис самоопределения пережит – ее не беспокоили случайные метаморфозы, и она смирилась с тем, что быть ей оборотнем до самой ее смерти. А вот любовные метания от ненависти до слепой тоски – это уже не проблема ее родителей. Они сделали все, что было в их силах. Они приняли ее, обогрели и помогли понять, что не шерсть и не клыки ее определяют. И они готовы даже порадоваться маленьким мохнатым внукам, если Ил все-таки надумает однажды, в неопределенном будущем, обзавестись детьми. Или же согласятся с ее выбором быть одинокой. Главное, чтобы непутевая доченька жила счастливо. А будет ли она счастлива с Феликсом или без него? Большой вопрос.

Ил созвонилась с Марго и несмело спросила, свободна ли ее квартира. Старушка ответила, что свободна, ведь кое-кто из ее жутких друзей с желтыми и пустыми глазами оплатил аренду за несколько месяцев. Девушка хотела разразиться громкими возмущениями, но проглотила язык. Она в бедственном положении и готова принять с благодарностью широкий жест Феликса. Он не обеднеет. И должен ей за то, что превратил ее жизнь в самый настоящий ад.

– Когда ждать? – строго спросила Марго.

– Завтра.

Родители, конечно, для приличия поохали и паахали, но все же отпустили Ил. Они всплакнули на пороге, крепко обняли дочу, взяли с нее слово отзваниваться каждый день, и девушка зашагала к автовокзалу, попутно прощаясь и с милыми песиками, которые стали для нее ненадолго самой настоящей стаей.

Она навестила Бруно. Парень пообещал, что обязательно заглянет к ней в гости и поделился новостью, что к нему захаживает старушка, с чьим духом умершего мужа он якобы ведет долгие беседы.

– Медиум, шаман, – махнул Бруно рукой на скромное замечание подруги, – какая разница? Главное – старуха потом веселая уходит.

В автобусе, что мчал по шоссе прочь из родного поселка, она поплакала. Но светлой печалью ее накрывало каждый раз, когда она уезжала из отчего дома, поэтому она всласть проревелась под грустную музыку в наушниках.

У подъезда с объятиями и слезами ее встретила Марго. Старушка обрадовалась замученной после дороги Ил, как родной внучке. После расспросов о том, как поживают ее родители, она тут же пожаловалась на проказливых детишек, которые разрисовали лифт.

– Опять перекрасилась? – фыркнула она, касаясь серебристых волос на макушке девушки. – Сколько можно, моя милая? Ты же уже не подросток, а женщина!

У клумбы с цветущими красными пионами со шлангом в руках стоял тихий и настороженный Ричард. Он с широко-раскрытыми глазами смотрел на Ил и боялся дышать, чтобы не спугнуть ее слабую улыбку с лица.

– Пинки… – прошептал он и бросил шланг в сторону.

Через секунду он сгреб ее в охапку, несдержанно и громко целуя в ухо. Вместо раздражения Ил почувствовала радость, что дурной волчок жив и здоров. Она уже остыла и не злилась на Ричарда, а его объятия отвлекли от тоски по дому.

– Нет, не Пинки, – юноша отпрянул и посмотрел на ее волосы. – И как мне тебя называть?

– По имени, например? – Ил хохотнула и высвободилась из крепких объятий Ричарда.

Оборотень выхватил из ее рук чемодан и довольный затащил его в фойе подъезда. Девушка оглянулась с немым вопросом на Марго, которая пожала плечами:

– Мехмет отказался прогонять мальчишку. Сказал, что он и сам в юности страдал от неразделенной любви.

– Может и Мехмет тоже волчара? – Ил нахмурилась.

– Нет, – Марго отмахнулась. – Среди людей тоже встречаются очень привязчивые дурачки.

Девушка с тихим осуждением вздохнула и поплелась за Ричардом, который с восторгом и нежностью оборачивался на нее и широко улыбался.

– Я знал, что ты вернешься, – прошептал он, когда девушка открыла дверь квартиры. – Я ждал и верил.

Ил молча остановилась на пороге и принюхалась. В воздухе витал слабый запах медвежьей шерсти. Она переглянулась с настороженным Ричардом и шагнула в спальню, где на кровати лежала медвежья шкура.

– Ого, – протянул за ее плечом оборотень и недовольно добавил. – Кажется, я не один тебя ждал, да?

Ил села на кровать и провела рукой по жесткой шкуре. Ричард ревниво следил за ней. Наверное, он чувствовал свою несостоятельность в роли оборотня. Убитого им енота Ил бессовестно выкинула, а против медведя молодой волк точно не выстоит.

– Это даже обидно, – юноша сел рядом и насупился. – Мне, вот, никаких медвежьих шкур не дарили.

– Ну, ты так скажи Феликсу, что хочешь романтики, – Ил зло усмехнулась, – подарочков там всяких.

Ричард со смехом повалил Илону на шкуру и замер над ней, раздумывая есть ли у него шанс под шумок ее потискать.

– Дверь закрыл? – прошептала она.

– Нет, – отозвался он и кинулся прочь из спальни.

Через секунду он ввалился в комнату, нетерпеливо стягивая с себя футболку. Илоне было настолько паршиво после дороги, что противиться напору молодого оборотня не было никаких сил. Кроме этого, ей хотелось близости, ласк и нежных поцелуев, которые бы ее отвлекли от печали.

Ричард неуклюже снял с девушки джинсы и тонкий джемпер и с жадностью припал к правому соску. Легкая дрожь пробежалась по звонкам Ил, и она зарылась пальчиками в густые мягкие локоны юноши. Голова Ричарда под ее руками хрустнула, и через секунду она уже тискала бархатные уши оборотня, который прошелся влажным языком по груди и ключицам.

– Моя сладенькая, – льдисто-голубые глаза Ричарда сверкнули возбуждением, и оборотень решительно разорвал трусики на девушке. – Конфетка моя.

Слова оборотня тронули щеки Ил пунцовым смущением. Ласковые эпитеты вызвали не возбуждение, а неловкость и легкий стыд. Она попыталась выбраться из-под Ричарда, но тот уверенно подтянул ее к себе и нырнул клыкастой пастью между ее бедер. Когда его широкий и упругий язык прошелся по промежности, Ил испуганно взвизгнула и прикрыла рот рукой, крепко зажмурившись, потому что шерстистое чудовище между ног вызывало в ней отвращение вместе с нездоровым желанием.

Ричард когтистыми лапами приподнял ягодицы девушки и неторопливо провел языком от сжатого колечка мышц до наливающегося кровью бугорка. Ил глухо застонала. Маленькие верткие человеческие языки не шли ни в какое сравнение с мясистым влажным куском мышц оборотня. Ощутив дрожь своей жертвы, Ричард довольно заурчал и скользнул между складок, усиливая нажим. Ил отбросила от себя желание отпихнуть голову настырного волка и отдалась во власть извращенного удовольствия, которое выгнуло ее в пояснице. Громкие причмокивания зверя, тихий едва различимый рык слился с ее стонами, и тело мягко вздрагивало от липких и влажных ласк.

Возбуждение с каждой секундой нарастало, оплетая мышцы Ил тугими шелковыми нитями, и когда в глазах потемнело от напряжения, а ноги окаменели и сотряслись в крупной дрожи, она сжала уши Ричарда и поддалась к нему навстречу. Волк с воодушевленным скулежом ускорился и на очередном громком требовательном стоне слегка прикусил подрагивающую горошинку резцами. Тесная комнатушка треснула и осыпалась сияющими осколками на верещащую от острого и оглушительного экстаза Ил. Ричард мягко освободился из ее захвата скрещенных ног и с самодовольным хихиканьем улегся рядом.

– Мать моя женщина, – заскулила Ил, подтягивая к себе колени, чтобы хоть как-то облегчить спазм внизу живота. – Я сейчас умру.

Она просунула руку между бедер и приложила прохладную ладонь на разбухшую и онемевшую промежность. Она хрипло вдохнула и выдохнула, пытаясь унять судороги, и сквозь мычание с усилием воли расслабила тело, притворяясь мертвечиной.

– Ты такая громкая, – промурлыкал ей в ухо Ричард.

– Ты меня укусил, – Ил судорожно вздохнула.

– Тебе показалось, – юноша хохотнул, прижимаясь к ней всем телом. – Я бы никогда в жизни тебя бы не укусил.

– Но ты укусил! – прошипела Ил.

– Отдыхай, – Ричард примирительно чмокнул ее в щечку. – А вечером пойдем искать кошку. Ты же помнишь, да?

Ил сонно и неразборчиво согласилась, а потом щедро предложила воспользоваться ее телом, пока она не в состоянии убежать. Ричард возмущенно фыркнул и закинул ногу на ее живот, изъявив желание вздремнуть.

Глава 17. Чудо из чудес

Найти кошку оказалось не так-то легко. Хвостатые красавицы реально прятались от Ил и Ричарда, словно боялись, что сердобольные оборотни сожрут их вместе с потрохами. Даже аппетитные кусочки из нежной говяжьей вырезки оказались тут бессильны, поэтому Ил посоветовала расстроенному Ричарду просто оставить лакомство там, где кошачьи метки были особо пахучи.

– Раз они нас боятся, то будем их приручать без спешки, – девушка похлопала Ричарда по плечу. – Они должны понять, что мы друзья.

– Прям как я тебя, да? – юноша самодовольно хохотнул, поигрывая бровями.

– Пошли пить пиво, – Ил увернулась от его поцелуя и зашагал прочь из подворотни. – И ты угощаешь, раз решил меня приручить. Забавы с языком были первой ступенью, а темное нефильтрованное и креветки в кляре будет второй.

– А третьей? – Ричард торопливо кинулся за девушкой.

– Третьей, – Ил запахнула куртку и крепко задумалась. – Третья ступень – покатушки на твоем личном вертолете.

– Нет у меня вертолета, – цокнул юноша. – Я же тебе не миллиардер!

– Какая жалость, – девушка мягко рассмеялась. – Ладно, третью ступень, я придумаю потом.

На улице уже смеркалось. По мостовым прогуливались молодые парочки, плелись уставшие за рабочий день мужчины и женщины и бегали довольные розовощекие дети со связками цветных шаров. Ричард с чистой улыбкой умилялся ребятишкам и вслух делился наивными желаниями – он хотел кучу волчат. И, конечно же, именно от скептичной Ил, которая подумала, что мечтательный оборотень вряд ли представляет, что такое дети, тем более шестеро – три девочки и три мальчика. Он настолько воодушевился семейными планами, что начал уже придумывать всем своим отпрысками имена.

– Притормози, отец-герой, – Ил распахнула дверь в бар, в котором ее отшил гадкий гомосексуалист. – Мы так до третьей ступени не доберемся.

– Ты не хочешь детей? – Ричард удивленно посмотрел на мрачную девушку. – Это же чудо. Маленькие пупсики с крошечными лапками и ушками.

– Двигайся, – прошипела Ил.

– Ладно, – оборотень прошмыгнул мимо. – Обсудим этот вопрос потом.

Когда они уселись за столик в углу у окна, что выходило на оживленную вечернюю улицу, Ил решила напиться. Раз уж Ричард согласился угостить ее, то она воспользуется моментом, однако развезло ее уже после второй кружки, собственно, как оборотня, который жался к ней с объятиями и уговаривал ее хотя бы на троих волчат, если она не согласна на шестерых. У девушки сложилось впечатление, что у юноши сработала какая-то своя самцовая течка. Любой разговор или шутка сводилась к одному – к детям.

– Я буду с ними охотиться на енотов, – влажно зашептал Ричард ей в ухо. – На жирных больших енотов, а ты… ты…

Оборотень так и не придумал, чем будет заниматься Ил, когда выродит трех волчат.

– Ты будешь их любить, – он икнул и широко улыбнулся. – Вот. Да, мать должна любить детей, а воспитанием, охотой должен заниматься отец.

– Как у тебя складно все получается, – Ил подперла подбородок кулаком, глядя на бармена-гея, который делал вид, что не замечает ее.

– Если что, тебе моя мама поможет, – Ричард заглянул в пустую кружку.

– В чем?

– В мамских штучках, – оборотень вздохнул. – Она будет отличной бабушкой. Тебе очень повезло.

– Как утопленнику, – рыкнула Ил, наблюдая, как в бар заходит недовольный и злой Феликс.

Мужчина бесшумно сел перед пьяной парочкой, и лицо Ричарда расплылось в улыбке. На гневное и ревнивое молчание Феликса, юноша поделился и с ним своими отцовскими планами. Черный Коготь заскрипел зубами и тихо прошипел в сторону зевающей Ил:

– Скажи, что не видать ему от тебя ни одного волчонка. Там не то, что тридцати процентов не светит, там и даже пяти нет.

– Зачем рушить розовые мечты? – девушка отмахнулась от мужчины.

– Мы будем очень стараться, – Ричард полез с поцелуями к Ил. – Да, моя любовь? Уйдем с тобой в лес и не выйдем из него, пока не произойдет чуда.

– Почему бы нам не поработать над чудом прямо сейчас? – она прижалась к Ричарду в желании разозлить Феликса и заглянула в его искристые голубые глаза.

– Прямо здесь? – недоуменно моргнул юноша и покраснел, оглядываясь по сторонам. – Я стесняюсь.

Феликс хохотнул, всматриваясь в смущенное лицо Ричарда. Ил жутко взревновала подлеца с желтыми глазами, в которых мелькнула нежность. Она не желала делить Черного Когтя с глупым мальчишкой. Феликс обязан страдать только по ее персоне!

– На медвежьей шкуре, – прошептала Ил.

Ричард вскочил на ноги и требовательно потянул ее за собой. Девушка кинула презрительный взгляд на удивленного Феликса и враждебно оскалилась. Она нагло и бессовестно уводила желанную добычу из под его носа.

– Я отымею его во всех позах, – она наклонилась к Феликсу и клацнула зубами. – Или он меня. А ты третий лишний.

– Жестоко, Искорка, – мужчина покачал головой. – Сначала ты раскурочила мою машину…

– А теперь я раскурочу твое сердце, – с ненавистью прошипела Ил. – Ты никому не нужен! Ни Ричарду, ни мне! Вот так!

Она выскочила за юношей на улицу и в очередном запале безумия кинулась к дому, периодически жадно и с толикой ярости целуя Ричарда, чтобы мелкий говнюк не передумал на полпути вершить чудо из чудес на медвежьей шкуре. В квартиру они ввалились уже полуголые, раздраконенные алкоголем и нетерпеливыми ласками.

Ричард взял злобно рычащую и ревнивую Ил грубо и неумело, вжав ее раскрасневшееся лицо густой мех, от которого несло не только мертвым медведем, но и Феликсом, и пришел к финишу неожиданно быстро. За несколько рваных фрикций, которые охватили его тело сильными судорогами. Упругий узел скользнул в разгоряченное лоно Ил и тут же выскользнул, пусть и с тянущей болью.

– И все? – девушка приподнялась на локтях и возмущенно посмотрела в морду засыпающего оборотня. – Ты охренел?

– Я же говорил, он совершенно не умеет пить, – над вздрогнувшей Ил навис Феликс.

Не успела девушка вякнуть и слова, как рыкнувший оборотень крепким и уверенным толчком овладел ею, заткнув рот когтистой лапой.

– И всегда забывает закрыть дверь, – процедил Черный Коготь рывком вжавшись в ягодицы мычащей от возмущения Ил. – Тише, Искорка, мы же не хотим разбудить Дикки.

Не было в Феликсе нежности и ласки, только звериная похоть, которая вырывалась из него резкими и жестокими толчками. Ил с глухими стенаниями вскинулась под ним, обращаясь в клыкастое и когтистое чудовище, но Феликс ловко передавил ее шею крепкой и напряженной лапой в локтевом захвате. Ил сердито прокряхтела, пытаясь разбудить похрапывающего Ричарда, но пушистый идиот буквально отключился и ушел в мир сновидений всеми четырьмя лапами.

Беспомощность перед разъяренным и возбужденным Феликсом взыграла в постанывающей Ил красками страха и липкого желания. Сучья тень в ее теле воспылала страстью к агрессивному самцу, что с ненавистью вдавливал ее в поскрипывающий матрас, и подчинила ее сознание в черный кокон раболепного сластолюбия. Задыхаясь в омуте животного исступления и потеряв все человеческое, Ил хрипло завыла. Черный Коготь с утробным рыком протолкнул пульсирующее естество в волчье чрево, и Ил утонула в густой и безмолвной тьме.

Из сумеречной мглы ее вырвал, тихий и взволнованный голос Ричарда, чья теплая рука лежала на ее шерситом животе. По другую сторону от нее в лучах яркого солнца сидел голый и очень удивленный Феликс. Ил рыкнула на него и нервно облизнулась.

– Я… – Ричард сглотнул, поглаживая недовольную волчицу по пузу. – Я… Это… Я ничего не понимаю…

Ил хотела задать вопрос, что тут происходит, и из нее вместо слов полез скулеж. Она тряхнула головой, пытаясь обратиться в человека, но так и осталась лежать на медвежьей шкуре мохнатой волчицей.

– Я, конечно, говорил про чудо, – затараторил Ричард, подскакивая на ноги, – но не о таком! Это какое-то извращение!

– Дикки, тебе надо успокоиться, – Феликс прилег рядом с настороженной Ил и ласково обнял. – Доброе утро, Искорка. Как спалось?

Она заворчала. Телячьи нежности от Феликса после вчерашнего казались ей очень неуместными.

– Как твое самочувствие? – прошептал мужчина, прижав ладонь к ее животу.

Ил замерла и с тревогой прислушалась к себе, но ничего не почувствовала. Никаких призраков потенциальных волчат.

– Это нихрена не смешно! – рявкнул Ричард и схватился за голову. – Это же бред!

Ил зарычала, требуя ответов от возмущенного юноши, который обессиленно сел на край кровати к ней спиной. Феликс самодовольно хохотнул ей в холку.

– Дикки, мой милый мальчик, – зарылся лицом в шерсть испуганной Ил, – Подарит мне сына. Он увидел его, Искорка. Ты выродишь волка от двух отцов.

Ил всхрапнула, вырвалась из объятий мужчины и кинулась из спальни, скользя по паркету когтями. Она с воем бросилась на запертую дверь, и Ричард с успокаивающим шепотом сгреб рычащую волчицу в тесные объятия.

– Я тоже в некотором замешательстве, – он оттащил ее от двери. – Я тоже ничего не понимаю. Тебе надо прийти в себя! Ил, я прошу тебя!

Она цапнула голого мерзавца за руку и со скулежом, который должен был слышен криками о помощи, забилась в угол между холодильником и стеной. В калейдоскопе паники и страха мимо нее прошмыгнул окровавленный Ричард и сердитый Феликс, который торопливо наложил на раненую руку возлюбленного повязку. Ил скалилась на гостей, рычала и разевала в ярости пасть, обещая, что порвет их на куски, если они посмеют к ней приблизиться.

– Не лезь к ней, – Феликс одернул печального Ричарда, который сделал шаг к Ил. – Она не в себе.

– Она испугана!

Девушка завопила от ужаса и спрятала морду в непослушных лапах. Она крепко зажмурилась, выискивая в себе хоть намек на призрачные видения выродка, о котором ей сказал Черный Коготь, и ничего не увидела.

– Грубо говоря, – Феликс опустился за стол и постучал костяшками по столешнице, – это не ты от меня залетела, а Дикки.

Ил возмущенно взглянула на мужчину и прижала уши.

– А ты стала просто сосудом нашей любви, Искорка, – он истерично хохотнул и потер лоб. – Я увидел в тебе не нареченную, а ту, которая выносит и родит моего сына.

– Нашего! – взвизгнул Ричард и под растерянным и загнанным взглядом Ил осекся. – Прости.

Ил нервно рассмеялась. Ее гогот выполз из нее хриплыми подвываниями. Происходящее походило на причудливый и абсурдный кошмар безумца, который решил, что ребенок от двух мужиков отличная идея. Она вновь попыталась вырваться из шкуры зверя и повалилась на пол печальной и уставшей волчицей. Стоило ей только вернуться в город, как тут же гадкие извращенцы макнули ее в отборное дерьмище.

– Искорка, – ласково пропел Феликс, – тебе бы порадоваться за нас с Дикки, а не вздыхать так тяжело.

– Так она, наверное, голодная! – Ричард кинулся к холодильнику, который был пуст и простонал. – Надо идти в магазин.

Девушка подняла голову и рыкнула, желая прогнать наглеца от холодильника. Через секунду, что растянулась в вечности мутными пятнами и ленивыми приглушенными вспышками, она ушла на дно, уступая место голодной волчице. Ил только мешала. Ил должна заснуть, уйти в тень луны, которая изъявила волю подарить своему баловню, Черному Когтю, сумеречного дитя от нареченного.