Текст книги "Гнёт Луны (СИ)"

Автор книги: Рин Рууд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 37 страниц)

Глава 68. Клятва

Ил пристально разглядывала себя в зеркале. Она знать не знала, сколько выложил Феликс за шедевр Мадам Ви, но вещица был очень странной. Это нетипичное свадебное платье с пышной юбкой или элегантного покроя. Нет. Тугой корсет из прозрачных кружев, подол из обрывков тонкого шелкового фатина – спереди куски ткани едва прикрывали прелести Ил, потом водопадом спускались по бедрам и уходили в длинный шлейф. С цветными взъерошенными волосами Илона выглядела не наивной девственницей в скромном, но красивом платье, а дикой и необузданной бунтаркой.

– Неплохо, – Ил накинула фату и надела туфли на высоких каблуках.

Девушка подхватила букетик из нежных подснежников, перевязанных скромной белой лентой, надела туфли на высоких каблуках и на носочках прошмыгнула в темный коридор. Она заглянула в детскую. Мальчики сладко спали, и Ил бесшумно прикрыла дверь. Когда она спустилась на первый этаж, ее встретил мрачный Патрик.

– Это некрасиво. Мы должны присутствовать на клятве.

– Идем, – Ил лучезарно улыбнулась. – Мы будем только рады.

– Нет, – буркнул мужчина и поднялся на несколько ступенек. – Я не одобряю этого цирка. Никто не одобряет.

– Дедуля одобряет, – Ил оглянулась.

– Старый маразматик давно мертв, – Патрик застыл и сжал кулаки.

– Бруно говорит, что старый маразматик способен попортить всем нам жизнь. Он и ваш лес неотделимы друг от друга, – девушка вздохнула. – Слушай, Рене не твою жену будет иметь во все дыры, а меня.

– Ты… – прохрипел Патрик. – Это из-за тебя начались все эти намеки и разговорчики… Но я не Феликс. Нет… Я не стерплю подобного изврата…

– Предложи Алисе в ответочку жэ-мэ-жэ, – Ил прищурилась.

Мужчина недоуменно обернулся, и в его глазах вспыхнула искра ехидства. Похоже, идея о тройничке с двумя девами Патрика очень заинтересовала.

– А она согласится?

– Без понятия, – Ил пожала плечами. – Я бы согласилась.

Оборотень сузил глаза, пристально вглядываясь в ее лицо, спрятанное за фатой, и девушка возмущенно охнула:

– Патрик! Ты меня не так понял! Нет! Поимей совесть!

– Алиса тебе доверяет…

– Вот же, – Ил попятилась. – Нет! Найди другую! Господи! Патрик!

Девушка выскочила на крыльцо и нервно поправила фату на голове. На нее уставились три пары горящих в ночной тьме глаз. Она уверенно шагнула к застывшим оборотням и шлейф позади нее натянулся, зажатый дверью.

– Секунду, мальчики, – Ил вернулась к двери, открыла ее и собрала шлейф в сугроб.

Оборотни облизали носы. Ричард и Феликс мотнули хвостами, и Рене между ними обиженно фыркнул:

– Вот обязательно мне напоминать, что у меня нет хвоста?

В ночи мохнатые и шерстистые оборотни выглядели настоящими чудовищами. Ил покрылась мурашками и уверенно засеменила к ним, преисполненная восторгом.

– Ты такая красивая, – завороженно отозвался Ричард.

– Слюни подобрали, – хохотнула Ил, проплывая мимо возбужденных чудищ. – Сначала клятва, а потом брачная ночь.

– У нас может быть добрачная ночь, – Рене двинулся за Ил.

– А потом брачная, – согласился Феликс.

– И послебрачная, – сдавленно проскулил Ричард.

– Нет, – девушка вскинула голову, вышагивая к воротам. – По правилам нельзя.

– По каким таким правилам? – возмутился Феликс.

– По моим, – хихикнула Ил и вышла из калитки.

Уже через десять минут она пожалела, что вышла в лес в платье со шлейфом, который цеплялся за веточки, кусты и острые камни, и в туфлях – каблуки застревали во мху, влажной земле, и Ил шла по лесу не королевой, а какой-то неуклюжей пьяницей.

– Богиня, – шепнул Рене, сдирая шлейф с очередной колючей ветки.

Чуть не подвернув ногу на коварной кочке, Ил сняла туфельки, всучила их Ричарду и босиком устремилась вперед.

– Самое отвратительное в оборотнях это стояки, – просипел Рене. – Вот совсем никакой эстетики. Волчьи члены жуткие. Особенно твой, Феликс.

– А ты не смотри на мой член! – рявкнул оборотень.

– Заткнулись! – Ил разъяренно развернулась к мохнатым пошлякам, всматриваясь в их сконфуженные морды. – О письках своих заведете разговор за чашечкой чая!

Она мельком взглянула на их багровые с вытянутыми и острыми навершиям хозяйства, которые торчали из густой шерсти и цокнула:

– Бесстыдники.

И под разочарованные вздохи продолжила путь:

– Мы не виноваты, – тихо оправдался Ричард. – Ты так попой виляешь…

– Где ж вы там попу под всеми этими складками увидели?

– У нас живое воображение, – Рене почесал мохнатую шею. – Ты еще и без трусиков. Я угадал?

Ричард и Феликс возбужденно заурчали, и Ил не на шутку испугалась, что оборотни бросятся на нее и на полпути к дедуле самым бессовестным образом, как дикие звери, вступят с ней в порочную связь. Поэтому она ускорилась, поспешно подхватив шлейф, а потом и вовсе побежала.

– Но ведь сама провоцируешь! – взвыл Ричард позади.

– А вот и нет! – взвизгнула Ил, перескакивая через черные узловатые корни.

– Вдох-выдох, господа, – прорычал Рене. – Мы же не звери какие-нибудь.

Оборотни переглянулись и сорвались с места за возмущенно верещащей Ил, которая нырнула в кусты и выскочила на полянку с трухлявым пнем. Она резко развернулась к выпрыгнувшим из зарослей оборотням и прошипела:

– Без глупостей! – погрозила букетиком. – Мы же не хотим смутить дедулю?!

– Чем быстрее мы закончим, тем скорее употребим женушку по назначению, – Феликс толкнул тяжело и хрипло вздыхающего Рене в спину.

Ил прошла к пню, расправляя за собой шлейф, и застыла, ожидая оборотней у трухлявого алтаря:

– Я готова.

Рене подошел к Ил, взял ее за руку и торопливо, сбивчиво в очередной раз признался ей в великой любви, игнорируя недовольные вздохи Феликса и Ричарда. Ил во все глаза смотрела в его морду и едва сдерживалась от того, чтобы не потискать плюшевые уши и мягкие щеки. Рене был смущен, испуган и невероятно мил в шкуре оборотня.

– Я люблю тебя…

– Да сколько можно? – Ричард тряхнул головой. – Ты уже раз пятый говоришь об этом!

– Привыкай, пуховочка, – рыкнул Рене, сверкнув в его сторону глазами. – Я буду целыми днями теперь признаваться ей в любви.

– Не отвлекайся, – Ил повернула его морду на себя. – Давай еще разок.

– Люблю и буду вечность… – Рене запнулся и замолчал.

– Ну? – Ил лукаво улыбнулась. – Что ты будешь вечность?

– И буду… вечность… – он набрал воздух полной грудью и с ужасом просипел. – Любить…

– Только… – Ил улыбнулась еще шире.

– Только… – прохрипел Рене.

– Тебя… – девушка поиграла бровями. – Повтори, мой пирожочек.

– Тебя, – выдохнул Рене и глухо всхлипнул. – Какие ужасные слова я говорю!

– Во веки веков, волчоночек, – шепнула Ил. – А теперь моим мужьям клянись в любви и верности.

– Можно без любви, – рыкнул Феликс. – Мне от него любовь не нужна.

– И мне тоже, – Ричард скрестил лапы на шерстистой груди. – Я требую клятвы, что ты никогда не будешь пристраиваться ко мне сзади.

– Это жестоко, Ричи, – охнул Рене. – Что у тебя, что у Феликса крепкие жопы. Я за разнообразие жоп в природе.

– Либо так, либо никак, – прошипел Ричард.

– Хорошо! – всплеснул лапами Рене. – Клянусь, что ваши задницы в безопасности. Они мне и не так уж интересны. Буду довольствоваться попой Ил.

– А можно на клятве обойтись без жоп? – Ил возмущенно посмотрела на оборотней. – Это не романтично!

– А это не я начал, – цокнул Рене.

– Продолжай! – рявкнул Феликс. – Я жду слов о том, что ты будешь верен мне, моей семье и стае.

– Раз я часть стаи, то, конечно, буду верен! – вздохнул Рене и прижал уши. – Обещаю быть другом и честным партнером в нашем союзе, хорошим отцом и щедрым мужем, который баловать нашу любимую жену. Я тут единственный, кто знает, как ее порадовать.

– Я пропущу последние слова мимо ушей, – Черный Коготь оскалился на него. – Потому что если Искорку что и радует, то только мой член!

– Да черти вас дери! – взвизгнула Ил. – Феликс!

– Раз я вынужден терпеть тебя в своем доме, то обещаю постараться не сломать тебе шею, – прорычал Феликс. – Буду я тебе другом и партнером, бесхвостый.

– Подлец, – Рене нахмурился.

– Другом и никем больше, – Ричард строго посмотрел на него. – Ни при каких обстоятельствах мы не перешагнем черту мужской дружбы. Ты муж для Пинки, но не для нас. Супружеский долг требуешь только от нашей ненаглядной.

– Тебе жалко, что ли, по праздникам баловать Рене? – Ил с обидой взглянула на Ричарда. – Вас много, я одна!

– Жалко! – взвизгнул тот. – Не буду я его радовать! Я не вижу в нем ничего привлекательного, Пинки! Это оскорбительно. Я не люблю мужиков!

– А Феликс? – хохотнула девушка.

– Не начинай, – зло отозвался Черный Коготь. – У нас с Дикки особые отношения.

– А мы вам с Рене не мешаем в ваших особых отношениях? – ревниво поинтересовалась Ил.

– Да, мы не мешаем? – Рене высокомерно оглядел оборотней.

Феликс заскрипел зубами, полоснул когтем по ладони и торопливо окропил пень кровью:

– Клянусь.

Ричард сердито присоединился к супругу, и зло посмотрел на Рене, который нехотя провел когтем по ладони и занес окровавленную лапу над пнем.

– А я как? – Ил втиснулась между Феликсом и Рене и протянула ладошку. – Будьте лапушками, сделайте мне больно.

Ричард быстро и незаметно царапнул кожу Ил, и та ойкнула и зажмурилась. Несколько капель упали на пень, и кроны деревьев согласно зашуршали, принимая клятвы на крови.

– Так себе венчание, – вздохнула девушка. – И хорошо, без родственников, а то бы они тоже сверху добавили претензий и возмущений.

Она обиженно лизнула ранку на ладони и отвернулась от пня. На опушке стоял удивленный медведь, который сосредоточенно принюхивался к воздуху.

– Мальчики… – со страхом просипела Ил.

– Что? – нервно отозвался Феликс и замер, вглядываясь в пустые глаза дикого зверя. – Тебя еще здесь не хватало.

Медведь встал на задние лапы и взревел, оглушив испуганную Ил.

– Завалим? – шепнул Рене.

– А, может, мы его просто прогоним? – пискнул Ричард.

Медведь опустился на четыре лапы и с рыком кинулся на оборотней. Феликс хрустнул шейными позвонками и сорвался с места, наскакивая на спину великана под возмущенный крик Илоны. Дикий зверь с ревом сбросил Черного Когтя, но тот вновь напрыгнул ему на спину и вцепился зубами в холку.

– Ненавижу медведей! – взвизгнул Ричард, метнулся к косолапому белой вспышкой и вгрызся в его ухо.

Медведь вновь поднялся на задние лапы, отшвыривая Ричарда в сторону, который успел дернуть головой и отодрать кусок уха. Рене с безумным смехом рванул вперед и сжал челюсти на могучей шее зверя, который обнял оборотня и когтями вспорол шерстистую спину.

– Вот же урод! – Ил с воплем откинула букетик и ринулась вперед.

Корсет на ней лопнул, и девушка сомкнула клыки на толстой и мускулистой лапе, когтями раздирая жесткую шкуру. Медведь с ревом повалился на бок, и Рене, весь окровавленный и громко хохочущий, вырвался из смертельных объятий зверя. Черный Коготь отпрыгнул, и Илона бросилась к Ричарду, который печально поскуливал на траве.

– Ри, – шепнула она. – Ты цел?

Оборотень со всхлипами извергнул из себя полупереваренный ужин и медвежье ухо.

Медведь с урчанием попытался встать и вновь упал, заливая траву кровью. Ил зло рявкнула:

– Добейте его уже!

Рене со смехом повиновался и в клочья разодрал шею зверя, который на свою беду забрел не туда, куда следовало. Ричард всхлипнул и перевернулся на спину, недовольно причмокивая.

– Мой первый медведь! – восторженно облизался Рене и опять вгрызся в горло жертвы.

Раны на его спине с очередным жадным глотком крови затянулись и покрылись розовыми рубцами, а затем поросли шерстью.

– Испоганили мне все платье, – Ил сердито оглядела лопнувший корсет на мохнатой груди и окровавленный подол.

Феликс завыл, вскинув голову, и Рене навострил уши.

– Мой медведь! И я должен его сожрать!

– Это наше подношение диким зверям, – Черный Коготь прищурился на Рене. – Это случайная жертва, и пусть ее съедят волки, медведи, черви. Да кто угодно.

– Медведи едят медведей? – с сомнением спросил Рене.

– Мертвых едят, они тоже падальщики, – Феликс размял плечи. – Оставь мишутку для других.

Рене неохотно поднялся и отошел от мертвого зверя, и из леса на опушку вышла дикая стая. Волки уставились на Черного Когтя, и тот благосклонно кивнул.

– Меня чуть не убили и все зря, – Рене недовольно перетряхнулся, когда волки с подвываниями и рыком кинулись на медвежий труп.

– Настоящая волчья свадьба по заветам предков, – хохотнул Феликс. – После клятвы принести кого-нибудь в жертву и накормить диких братьев и сестер.

– Да ну вас, – Ил поднялась и зашагала прочь, обмотавшись в остатки шлейфа. – В следующий раз потребую обычную свадьбу! Без оборотней и медведей.

В сосновой чаще у тропы ее догнал Ричард, с беззаботным смехом повалил на мох, и требовательно с треском сорвал изгвазданное платье.

– Совести у вас никакой нет! – Ил с рыком выползла из загребущих объятий Ричарда и тут же была схвачена Феликсом и прижата к стволу сосны. Ил зло цапнула его за плечо и прыгнула на землю разъяренной волчицей. К ней из кустов вышел Рене, жадно облизывая окровавленную пасть.

– Требую брачную ночь, – он оскалился, и Ил с фырчанием кинулась наутек, петляя меж кустов и деревьев хохочущей инфернальной искрой.

Взбалмошную волчицу, конечно же, настигли у лесного ручья и увлекли в бушующий клубок животной страсти. Ил потерялась в рыке, вое и когтистых объятиях, охваченная низменными инстинктами и вспышками нежной любви к мохнатым извращенцам, и отдалась неистовым супругам без капли стыда.

Окруженная задремавшими волками, Илона насторожилась. В шелесте ветра она уловила подозрительный писк и едва различимое поскуливание, которое сменилось капризным хныканием. Во чреве свернулась белая тень с бежевыми подпалинами на пушистых бочках и с глазами, что были подобны темному янтарю с зелеными прожилками.

– Девочка, – зевнул Ричард и радостно махнул хвостом по траве, хлестнув по морде всхрапнувшего Рене.

– Рановато! – просипела Ил. – Я не готова к третьему!

– К третьей, – Ричард прижался влажным носом к ее мохнатому животу. – Я же сказал, что это девочка.

– Я всегда хотел дочку, – Феликс лизнул Ил в нос.

– Девочка, – охнул Рене и тоже уткнулся в живот испуганной супруги.

Ил растроганно заскулила и накрыла морду лапами. Наверное, даже в тысячную беременность она будет напугана и ошарашена.

Вместо эпилога

Ил проснулась посреди ночи, выбралась из объятий Рене, перевалилась через Ричарда и толкнула Феликса. Оборотень открыл глаза и недоуменно уставился в ее хитрое лицо.

– Год, – девушка прищурилась.

– Что? – прохрипел Феликс.

– Год, говорю, прошел, – она хихикнула. – Ты продул пари. Идем в сарай.

– Искорка…

– Прими поражение с достоинством, – зловредно шепнула Ил.

Феликс молча сел на край кровати и обреченно потер глаза. Ричард с ворчанием подкатился к спящему Рене, уткнулся лицом в его плечо. Ил подползла к Черному Когтя и поцеловала его между лопаток.

– Сойдемся на десяти…

– На двенадцати, – едва слышно отозвалась Ил. – За каждый месяц по одному удару.

– Какая ты бессердечная, – вздохнул Феликс и поднялся.

Мужчина прокрался к детской кроватке в углу спальни, проверил маленькую Нуру и ласково поцеловал ее в лобик.

– У тебя мать настоящая тиранша, – печально прошептал Феликс.

– Если ты ее сейчас разбудишь, – прошипел Ричард, перевернувшись на спину, – я накину сверху двенадцать плетей.

– А я двадцать, – промычал Рене в подушку. – Идите уже.

Феликс одернул шелковую пижаму и бесшумно вышел. Ил с ехидным смешком засеменила за ним, и Нура недовольно захныкала.

– Иду, моя милая, – прохрипел Рене и тяжело поднялся с кровати. – Только не плачь, я тебя умоляю.

Ил замерла. Когда Нура в руках Рене зевнула и опять сладенько засопела, девушка торопливо выскочила за дверь и нагнала на лестнице Феликса:

– Ты все-таки ее разбудил.

– Ничего подобного, – мужчина взъерошил волосы. – Я не слышу рыданий.

Они молча вышли на улицу, постояли немного под ночным небом и направились к сараю. Феликс походил на обреченного узника, которого ждет смертная казнь, а Ил – на воодушевленного палача.

Пони зло фыркнул на Феликса и недовольно процокал к стогу сена. Оборотень припустил пижамные штаны и оперся напряженными руками о высокий деревянный стол. Ил вытащила заранее замоченную в соленой воде упругий ивовый прут.

– Готов?

– Давай уже закончим с этим, – прорычал Феликс, зло глядя перед собой.

Ил замахнулась и застыла, рассматривая бледную задницу супруга.

– Не тяни резину…

Девушка ласково провела прутиком по сжатым мужским ягодицам, и Феликс вздрогнул.

– Что-то у меня не стоит на порку, – фыркнула Ил и задумчиво погнула прут в руках.

– Слава небесам, – Феликс натянул штаны и повернулся к Илоне с лукавой улыбкой. – Хочешь, я тебя выпорю, раз мы пришли сюда?

Ил отогнала пони от стога сена и разлеглась на мягкой сухой траве, поигрывая прутом в темноте.

– Нет, не хочу, – она вздохнула и отбросила ветку. – Давай лучше поспим?

– С превеликим удовольствием, – простонал Феликс и упал рядом с Ил. – Надеюсь, утром нас не сразу найдут.

Она прижалась к мужчине и ее тут же сморило сном в его объятиях. Возмущенно всхрапнул пони, ткнувшись мордой в плечо Ил, и разлегся рядом, привалившись спиной к девушке.

Рене довольно легко и без истерик влился в стаю Феликса. Патрик и Айван поначалу сторонились придурочного художника, который вытребовал себе мастерскую на чердаке, но совместная рыбалка на яхте, покатушки на вертолете, который теперь стоял на площадке позади мрачного особняка Черного Когтя, сблизили оборотней. К большому удивлению Ричарда, Рене не приставал к другим волчицам, вел с ними вежливо и галантно, без намека на непристойности, и часто советовался по поводу воспитания детей. И иногда жаловался, как он устал. Но лишь иногда.

Фериил в какой-то момент начал называть Рене просто папой, без приставки “новый”, и мужчина так растрогался, что всю ночь малевал на чердаке картину и сразу же на следующий день выставил ее в галерее. Через неделю кто-то хотел выкупить “Волчью преданность” за баснословную сумму, но Рене отказался.

Лестер перестал кусаться лишь спустя несколько месяцев. Однажды волчонок притащил Рене мертвую мышь и смущенно признался, что он любит папулю, пусть он и странный. Мужчина расплакался на глазах у всей стаи и немедленно скрылся в мастерской, чтобы выродить еще одно полотно с экспрессивными и надрывными линиями. “Волчья любовь” повесили рядом с “Волчьей преданностью”.

На Рождение Нуры была создана третья картина. “Волчье благословение” удивило стаю разноцветными кляксами и кривыми розовыми спиралями. Все сделали вид, что невероятно восхитились и с облегчением выдохнули, когда “шедевр” уехал в галерею прочь из леса. Критики же, наоборот, очень высоко оценили триптих Рене Дануа, который упрямо отказывался его продавать.

Бабушка Ил жутко разочаровалась, когда узнала, что Ил вышла замуж за Рене. По ее мнению, он должен был оставаться любовником. Зачем портить страсть бытовухой? Поэтому старуха посоветовала срочно найти нового ухажера.

Мать приняла и третьего супруга дочери, но взяла с нее обещание, что четвертого мужа не будет, потому что отец точно не выдержит. Оскар со временем смягчился к Рене, но опять же – после рыбалки на яхте. Возможно, бесхвостый оборотень в море спаивал жертв каким-то приворотным зельем, которое разливали в пивные бутылки и продавали под видом крафтового пива? Загадка.

Белла отреагировала на новость о третьем оборотне в семье Феликса очень сдержанно. Какое ей дело до Рене, когда невестка ждет тройню от Томаса и отказывается вынашивать ее волчицей? Мало того, что на ней три приемных внука, так еще капризная и плаксивая Сонечка ежесекундно требовала материнской ласки и поддержки.

Бруно все же женился на призраке. Он дал клятву духу на холме под сиянием звезд и пообещал, что после смерти он с Анной уйдет за грань, чтобы слиться вместе с единым высшим разумом. Ил попыталась поподробнее расспросить, что это за высший разум, но из объяснений медиума ничего не поняла, потому что он скатился в около-религиозные и сложные темы, которые могут осознать лишь просветленные.

В высший свет просочились сплетни, что Рене Дануа живет в лесной общине в полиаморном браке. Мужчина не опроверг и не подтвердил слухи, ссылаясь на то, что его личная жизнь никого не касается. Однако, Ил смогла уговорить Феликса и Ричарда показаться на открытии новой галереи, чем очень растрогала Рене и подстегнула журналистов на выяснение подробностей, но никто из них так и не смог отыскать дорогу к дому Феликса. Они вечно пропускали въезд и часами плутали в лесу.

Через несколько месяцев после рождения Нуры Рене привел в дом красивую статную женщину, которая представилась Тиффани и при виде Лестера, выскочившего из столовой, расплакалась.

– Это моя мама, – Рене слабо улыбнулся невыспавшейся Ил, которая очень туго соображала послеобеденного сна.

– Еще одна бабуля, – по лестнице спустился Ричард, укачивающий Нуру. – Замечательно.

Тиффани разрыдалась пуще прежнего, и Лестер испуганно прижался к Илоне, подозрительно поглядывая на гостью в кашемировом пальто. Нура захныкала, и Ричард всучил дочь Рене:

– Твоя очередь.

В беседе с Тиффани выяснились очень интересные подробности. Отец Рене отказался от сына, как только стало известно, что он ушел жить в лес и принял в себе волчью сторону. Судя по недомолвкам самого Дануа, в его семье и раньше было не все в порядке. Мужчина мрачно признался, что поддерживал связь только с матерью, и лишь она изъявила желание познакомиться со стаей Феликса и внуками.

– И этот наш? – Тиффани с сомнением посмотрела на Фериила, который сел за стол рядом с ней.

– Ваш, – мальчик зевнул и потянулся к графину с молоком.

– Ну-ка, – Тиффани плеснула молока в кружку Фериила, – посмотри на меня.

Мальчик повиновался, и женщина охнула:

– Щечки точно наши!

Фериил расплылся в улыбке, и Тиффани в порыве нежности чмокнула его в нос. Мальчик фыркнул и самодовольно хохотнул.

– Мне пора, – женщина поднялась и зацокала к выходу.

– Ты уверена? – Рене обиженно прищурился.

– Если твой отец узнает, – она вздохнула и потупила взгляд. – И мне нельзя надолго оставаться в лесу, вдруг кровь бабули взыграет.

– Вы волчица, – охнула Ил. – Внучка Марго?

– Обычная женщина, моя милая, – Тиффани оглянулась. – И я бы хотела ею и остаться. Боюсьрисковать. Возможно, – она замолчала и несмело продолжила, – вы позволите встретиться с детьми вне леса? В городе?

– Возможно, – отозвался Феликс, усаживая Лестера на колени.

Рене осторожно передал Нуру в руки Ил и последовал за матерью. Какой-то тоскливый и разочарованный. Наверное, он желал, чтобы Тиффани, как и он, вернулась в лес и стала оборотнем.

– Скольким потомкам Марго подпортила жизнь! – цокнул Ричард, скрестив руки на груди.

– Ну, – Феликс нахмурился. – Элиза вчера поведала мне, что у Марго родился первый праправнук без хвоста. И старуха невероятно этому рада. Так что, кому-то из ее потомков удалось выродить человека. Можно ее поздравить. Она добилась своего.

Илона обиженно замолчала. Она в глубине души надеялась, что Марго явится с извинениями и попросит взглянуть на Лестера и Нуру хоть одним глазком, но увы. Старуха была упрямой стервой, которая вдолбила себе в голову, что волчья кровь – это проклятие, но сама каждый раз его обновляла, потому что боялась скорой смерти. Двуличная сука.

Рене с обращением обрел новую семью, детей и любимую женщину, которая вместе с мужьями толкнула его в пропасть и освободила зверя, терзавшего всю его жизнь. Он годами игнорировал зов луны, заглушая его дорогим алкоголем, развратом, десятками любовниц и любовников и толпой оголтелых фанатов. Илона все ждала, когда Рене сорвется и нырнет в объятия красоток, что вились толпами вокруг него на всяческих выставках, но он, как и два ее других супруга, предпочитал наслаждаться лишь женой, которая ведьмой заворожила трех оборотней и обрекла их на “во веки веков”.