Текст книги "Гнёт Луны (СИ)"
Автор книги: Рин Рууд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц)
Глава 14. Собака Баскервилей
Молодая женщина аккуратно перебрала пальчиками волосы Ил и посмотрела в зеркало с вежливой улыбкой:
– Как стрижемся?
Ил хохотнула. Учитывая, что длина волос на ее голове позволила бы только сбрить все под машинку, чтобы хоть как-то освежить образ, то вопрос мастерицы был весьма забавным.
– Укорочиваем виски, – она склонила голову, рассматривая свое отражение в черном глухом пеньюаре со стоячим воротником. – Убираем фиолетовый и красим вот этим.
Матушка Ил, сидящая в углу на диванчике с чашечкой кофе, вытащила из сумки пластиковую банку, на которой переливалась перламутром яркая наклейка с нечитаемым названием, кинулась к парикмахерше.
– Я привыкла работать со знакомыми мне средствами, – женщина с сомнением посмотрела на банку с краской.
– Окей, – Ил подняла холодный взгляд на нее. – Есть неоновая краска?
– Нет, – женщина удивленно взглянула в зеркало.
– Так я и думала, – Илона лучезарно улыбнулась. – Ее пришлось заказывать. Дорогая, зараза. И продается только в интернете.
– Но зачем? – мастерица охнула.
– Вы читали про собаку Баскервилей? – Ил вскинула бровь. – Про светящегося призрака огромной псины на пустошах? Нет? Почитайте.
– А можно, – мать Илоны осторожно поставила банку на тумбочку и горящим взглядом посмотрела на женщину, – можно еще полосочек темных на висках добавить?
– Точно, полосочки! – охнула Ил и кивнула.
– Продольные или поперечные? – недоуменно прошептала женщина.
– Чтобы было красиво, – девушка с предвкушением улыбнулась.
– Давайте вот так, – мать Илоны провела пальцем от виска дочери к затылку, рисуя непонятную загогулину. – С двух сторон.
Мастерица медленно моргнула и нерешительно кивнула. И мать Ил с глупым хихиканьем сжала кулачки и вернулась на диванчик к недопитому кофе.
– Будь я помоложе, – она манерно откусила крошку от печеньки, – то тоже бы всякое такое вытворяла, а сейчас уже неприлично.
– Глупости какие, – фыркнула Ил.
Мать взяла журнальчик и углубилась в чтение. Мастерица над девушкой сосредоточенно принялась за работу. Когда она покрыла тонкие волосы Ил едкой смесью осветлителя, девушка чихнула. В носоглотке запершило и к горлу подступил сухой кашель, но она подавила в себе желание сорваться с удобного кресла и смыть мерзкую смесь с головы.
После всех долгих манипуляций с волосами, скрежета ножниц, неторопливой покраски, Ил с восторгом уставилась на отражение. Серебристый хищный хохолок на макушке и две резкие темные полосы на висках ужесточили чувственное лицо девушки. Она с ликующим возгласом повернулась к матери, которая тут же ее сфотографировала на телефон.
– А теперь стоять под солнышком! – Ил схватила чуть опустевшую банку с краской и выскочила на улицу.
Она вышла на тротуар под яркие лучи полуденного солнца и медленно повернула голову по кругу, чтобы люминесцентная шевелюра напиталась энергией дневного светила.
– Папа опять сказал, что лучше бы пятнышками, – мать осторожно забрала банку с краской и вернула ее в сумку.
– В следующий раз, – Ил опустила подбородок к груди, чтобы солнышко нагрело затылок. – Если волосы не выпадут.
– Да, это было бы печально, – вздохнула женщина. – И что же, тогда ты будешь лысым оборотнем?
– Я не знаю, – Ил задумчиво посмотрела на мать. – Вот же жуть будет, да? Ладно оборотень, а если лысая волчица? Хотя тетка с косой до пояса не бегает по лесу волосатой собакой. Наверное, это как-то не так работает.
– Сколько бы я ни читала про оборотней, – женщина взяла дочь под локоток и повела вверх по улице, – так и ничего не поняла. Жуткие твари.
Когда они вернулись домой, Ил недоуменно остановилась на пороге. В гостиной стоял огромный деревянный ящик, а рядом с ним растерянный отец, который ломом вскрыл крышку.
– Что за… – Ил принюхалась к воздуху.
Солоноватый запах крови смешался с резким и немного пряным ароматомсырого мяса. Она шагнула к ящику и вскинула бровь. Посылочка была доверху забита замороженными шматками темно-красного мяса в вакуумных пакетах.
– Вот, привезли, – мужчина жалобно посмотрел на дочь, – и ничего не сказали.
Отец с бурчанием поведал, что минут пять назад к нему заявились курьеры, которые беспардонно втащили ящик в дом и молча, захлопнув морозильный фургон, укатили в неизвестном направлении. Ни визитки, ни записки не оставили. Пока отец жаловался, мать уже успела затолкать несколько кусков в холодильник.
– Что это за мясо? – она посмотрела на мрачную Ил.
Девушка схватила один из тяжелых кусков и молча принюхалась. Она узнала этот терпкий запах и вздохнула:
– Это медвежатина, – она бросила мороженый кусок обратно в ящик и плюхнулась на диван.
– Я никогда не готовила медвежатину, – женщина посмотрела на Ил. – А ты?
– Нет, – девушка мотнула головой.
Родители устроили целую пляску вокруг ящика, перетаскивая куски мяса в подвал, где стоял новенький морозильник. Ил хотела встать и помочь им, но не могла пересилить себя. От мерзкой посылки несло не только мертвым медведем, но и Феликсом. Его резким и густым потом. Миазмы Черного Когтя пригвоздили девушку к мягким подушкам злобой и ненавистью. Гадкий волчара через километры послал ей молчаливую весточку, полную темного вожделения и требовательного зова.
– Это на ночной дожор, – мать сгрудила несколько кусков мяса на стол и глянула на дочь. – Ты же сегодня опять идешь на прогулку?
– Да, – коротко ответила та.
– Вот, – женщина одобрительно кивнула, – вернешься голодной и покушаешь.
Когда ящик опустел, Ил угрюмо выволокла его из дома и оставила у мусорного бака. На мгновения она замерла над ним, вдыхая вязкое амбре оборотня и заскрежетала зубами, сдерживаясь от того, чтобы на виду у пожилой соседки не потереться об дощатый угол задницей.
Она хотела уже написать Феликсу, как ненавидит его и желает ему сдохнуть где-нибудь в овраге, но вовремя перечитала сообщение, которое гласило, что она желает отдаться ему прямо здесь и сейчас.
– Не-не-не, никаким медведем ты меня не проймешь, пупсик, – она осторожно стерла весточку и заблокировала номер Феликса, чтобы в следующий раз в порыве эмоций не оплошать. – Я дама серьезная и теперь буду играть по вашим правилам.
Ночью, похваставшись перед родителями неоновой головой, она обратилась жуткую волчицу со светящейся в темноте шерстью, которая переливалась призрачным серебром. По бокам, с одной и с другой стороны, шли две темные полосы, что сужались на пушистом хвосте и соединялись на кончике черной кисточкой.
– Если бы я встретил тебя посреди ночи на пустой улице, – прошептал в темноте отец, – то помер бы от страха. Собака Баскервилей с тобой и рядом не валялась, Илоша.
Ил с восторженным скулежом облизала руки родителей, обескураженных жутким видом дочурки, и кинулась на безлюдную улицу, где ее ждали очень важные дела. Даже если кто-то и увидит ее, то и не поймет, что это волчица. В быстрой рыси она казалась размытым призраком, а не зверем.
Глава 15. Черная исповедь
Когда машина Феликса въехала в поселок, ночной ветерок дыхнул в открытое окно тонким запахом Ил. Мужчина удивленно всхрапнул, остановил машину и выскочил на улицу. От каждого дома, фонаря, скамьи и урны тянулись призрачные тени меток молодой волчицы, которая предостерегала чужаков – здесь ее территория.
– Вот же мерзавка, – удивленно хохотнул Феликс.
Послышался злой хриплый собачий лай со двора дома, возле которого он остановился, и глас питомца сорвался на завывания. Феликс заглянул за ограду. У клумбы с георгинами сидел приземистый и сердитый бульдог, который явно страдал от ожирения. Уродливое создание глухо ухнуло на него, и мужчина скривился.
– Я тебе тут погавкаю на альфу, – прошипел обортень.
Бульдог облизал морду и зарычал. А затем, не выдержав своей ярости, чихнул на траву вязкой слюной и угрюмо рявкнул.
– И у нас один предок, – Феликс потер лоб. – Во что же тебя превратил человек, мой друг?
Бульдог недовольно рыкнул, не соглашаясь с тем, что они дальние родственники. В глазах толстого карлика с приплюснутой мордой и кривыми клыками читалась ненависть.
– Твое право, – мужчина покачал головой и скрылся в машине.
Внедорожник тронулся с места под ворчливые завывания собаки, и Феликс передернулся. Почему люди так тяготеют к уродливым инвалидам, которые в дикой природе не выдержали бы и дня и померлибы, например, от приступа астмы?
Ил ждала его на пустой дороге, облаченная в мешковатый спортивный костюм с глубоким капюшоном на голове, что скрывал ее лицо черной тенью. Похоже, она все еще жутко злилась на Феликса, который по глупости вспылил в прошлый раз.
– Фиалочка, – мужчина выскочил из машины и ласково улыбнулся. – Милая моя принцесса…
Он замолчал, когда на конце улице показалась огромная лохматая псина, а потом вторая чуть поменьше – белая с черными пятнами на спине и лапах. Из дворов аккуратненьких домов молча, без лишних звуков, вышли и другие настороженные псы. Некоторые выныривали из кустов, перепрыгивали ограды, выскакивали из переулков. Беспородные дворняжки, мрачные доги, озорные терьеры, пушистые хаски и совсем крохотные приземистые создания с торчащими ушами неторопливо подбежали к Ил, которая не шевелилась по высоким ночным небом. Собаки уселись позади девушки зловещей разношерстной стаей и тоже замерли. На их шеях в свете фонарей поблескивали брелоки и бляшки ошейников.
– Уходи, – прошипела Ил. – Тебе здесь не рады.
Толстенькая чихуа-хуашечка у ног девушки оскалилась и зарычала. Феликс недоуменно поднял бровь и закрыл рот пальцами, пряча улыбку от злой Ил, и кашлянул:
– Я правильно понимаю… – он вздохнул, сдерживая смех, – это твоя стая?
– Нет, что ты, – проворковала Ил. – Это мои друзья.
– Фиалочка, – он опять кашлянул и продолжил. – Ты снюхалась с домашними псами? Серьезно?
Собаки с оскалами и тихим рыком поднялись на лапы и синхронно шагнули к нему. Феликс оглянулся. Позади него тоже собралась свора разъяренных псов. Среди гладких и упитанных животных он увидел одичавших, плешивых монстров, в глазах которых не было ничего кроме желания сожрать оборотня. Рядом с ними вышагивали мастиффы, овчарки и грациозные псинки на тоненьких, как палочки, лапках.
– Нас много, ты один, – вздохнула Ил. – Это тебе не медведь, мудила мохнатая. И они разорвут тебя на части, чтобы защитить хозяев ценой своей жизни.
– Да не нужны мне их хозяева, – Феликс шокировано посмотрел на девушку.
– Чужак, – цокнула та.
Собаки кинулись на Феликса, который едва успел спрятаться в машине. Огромная слюнявая пасть мастиффа проехалась по окну, оставив мутный след на стекле. Малипусенькие собаки, которые напоминали отожравшихся крыс, с рыком накинулись на шины и в злобе попытались укусить жесткую резину крохотными зубами.
– Сука! – Феликс ударил кулаками по баранке руля.
Ил скинула капюшон с неонового хохолка и захохотала, пританцовывая посреди дороги. Свора из глухо порыкивающих псов закружила вокруг его машины живым водоворотом, и Феликс совсем потерялся. Чокнутая девка взяла под контроль домашних собак подобно зловещему кукловоду. Она ощерилась на мужчину и показала средний палец. Среди стаи псов он заметил жирного бульдога, что ленивым толстячком семенил среди других животных.
– Вот же… – он опять перевел взгляд на Ил, пристегнулся и медленно надавил на педаль газа, разворачиваясь на дороге.
Его разрывало на части от желания размазать под колесами мерзких шавок, которые нехотя разбрелись в стороны, уступая путь неповоротливому внедорожнику, но это было слишком мелочно. Придурочные и наивные псы не виноваты в том, что сумасшедшая волчица собрала их в стаю. Когда машина наконец развернулась и тронулась с места, собаки с молчаливыми оскалами бросились за ней. Жуткое зрелище. Где лай? Рык или на худой конец скулеж?
Мужчина посмотрел в зеркало заднего вида и содрогнулся. Во главе шерстистой шайки на упругих лапах бежала призрачная волчица. Лунный свет отражался в ее шерсти серебром, изнутри сияющим холодом проклятого огня. Лишь по зеленым злым глазам он понял, что это, мать ее за хвост, Фиалочка, обратившаяся в мстительного фантома.
– Сучка чокнутая, – прошипел Феликс.
Когда машина выехала из поселка, собаки резко притормозили и разбежались, но Ил продолжила свою адскую погоню за мерзавцем, обезумевшая от охотничьего азарта. Засиделась крошка в поселке – зверюга в ней возжелала убить во что бы то ни стало четырехколесную урчащую мощным двигателем дичь.
– Искорка! – Феликс открыл окно и крикнул. – Сука бешеная, это тебе не олень!
Ил ускорилась, раздуваясь в размерах. Она оттолкнулась от асфальта и мощным прыжком взлетела в небо. Феликс несдержанно рыкнул, когда психованная сука приземлилась на крышу машины, знатно ее погнув. Удар, и мужчина пожалел, что приехал. Вероятно, пустая течка у малышки знатно так ударила ей по мозгам.
– Искорка!
Ил наносила удар за ударом по крыше машины. Металл со скрежетом гнулся, по лобовому стеклу пошла тонкая трещина. Ил просунула лапу со скрюченными узловатыми пальцами в открытое окно и зарычала, заглушая шум мотора. Острые когти бритвой прошлись по щеке Феликса, и он от испуга крутанул руль. Машина свернула вправо и с грохотом врезался в фонарный столб. Феликса мотнуло вперед, и раскрылась подушка, смягчая удар. Ремень безопасности с треском впился в грудь. На секунду уши Феликса заложило вязкой тишиной, а к горлу подкатила тошнота.
На боковую дверцу с разъяренным чудовищем кинулась Ил, и рывком с ревом ненависти и металлическим скрежетом открыла ее. Феликс стер с щеки кровь, и сутулая мохнатая стерва с треском вырвала ремень безопасности и выволокла мужчину на дорогу.
– Беги, – Ил сердито пнула охнувшего Феликса. – Хочу поужинать сегодня волчатиной.
Мужчину с громким влажным стоном вывернуло на потрескавшийся асфальт.
– Беги, мудила, – прохрипела Ил сквозь зубы.
– Хочешь сожрать меня, так жри, мерзкая уродина, – Феликс перевернулся на спину, вытирая рот от окровавленной слюны.
– Не хочу жрать человечину, – рыкнула Ил и обошла мужчину, сжимая и разжимая когтистые ладони в кулаки. – Это скользкая дорожка. Слишком скользкая.
Она глянула на Феликса и мотнула головой:
– Урод, опять весь кайф ломаешь, – она вскинула морду к небу. – Ладно пойду сурка какого-нибудь поймаю. Жрать хочу.
Она сильными прыжками кинулась к полю. Феликс тяжело вздохнул, расстегивая рубашку. Отпусти он сейчас Ил, и можно не надеяться на примирение. Он тяжело поднялся, разоблачился из одежды и аккуратной стопочкой сложил ее чуть поодаль от разбитой машины и бесшумно побежал за светящимся впереди инфернальным огоньком. Очень голодным и злым огоньком.
Он нагнал Ил у одуванчиковой поля и бесшумной тенью напрыгнул ей на спину, повалив на мягкую сочную зелень. Она с ревом взбрыкнула под ним, и он жилистым шерстистым локтем придавил ее шею и рыкнул:
– Успокоилась! – он несдержанно лизнул ее в морду. – У тебя был шанс меня скушать, но ты его бездарно упустила.
Послышался писк, и Ил с рыком разжала кулак. В траве скрылась маленькая перепуганная мышь.
– Отвали! – Ил вскинулась под оборотнем и сбросила надоедливого мудака, который тяжело и возбужденно задышал ей в ухо.
Она отскочила от него сердитой волчицей и потрусила на поиски другой добычи. Вряд ли мышь утолит ее голод и злобу. Феликс всхрапнул и бесшумным черным пятном последовал за ней, дружелюбно помахивая хвостом. Ил с рыком оглянулась на него, и черный волк тут же припал на передние лапы к земле, активно повиливая хвостом.
Девушка фыркнула и продолжила свой гордый и молчаливый путь. Феликс нагнал ее, игриво толкнул носом в бок, отпрыгнул в сторону и вскинул голову, хитро поглядывая на сердитую волчицу.
Черный Коготь мотнул мордой и бросился в веселый галоп вокруг Ил, периодически наскакивая на нее и легонько бодая покатым лбом. Девушка глухим рыком попыталась цапнуть Феликса за хвост, но тот грациозно и ловко увернулся. Желание покусать оборотня бросило ее в ленивую погоню за возбужденным волком, и переросло в задорную скачку посреди ночного поля.
Неожиданно подлый Феликс мягко сбил фыркнувшую Ил с лап, налетел на нее, когда она попыталась подскочить, и заключил в объятия, кувыркнувшись в траве. Под смех мужчины она дернулась под ним слабой девицей, и он жадно впился в ее рот, обрывая громкие возмущения.
Захлебнувшись в нежности, что рванула из ее груди бурным потоком, она обняла мужчину и бесстыдно развел ноги. Феликс незамедлительно овладел ее телом, голодно проталкивая язык в стонущий рот возбужденной жертвы, которая опять потеряла связь с реальностью. Единственное чего она желала сейчас – это крепкого члена, что распирал ее изнутри сладкой тянущей болью. Ил нетерпеливо подалась тазом, желая целиком заглотить горячего и дурно пахнущего потом и шерстью мужчину, и когтями впилась в его ягодицы.
– Прежде чем мы продолжим… – Феликс застыл над ней каменным изваянием.
– Не останавливайся, – простонала Ил, зарываясь в его волосы, и потянулась к его губам.
– Будешь ли ты моей спутницей жизни? – прерывисто прошептал Феликс в уста Ил.
– Да просто трахни ты меня уже, – рыкнула она под мужчиной, – без тупых вопросов!
– Да или нет? – выдохнул Феликс и погладил возлюбленную по лицу.
В помутневших от вожделения глазах девушки проскочила искра осознанности. Она сглотнула и посмотрела на яркий диск на черном небе в россыпи звезд, которые тоже ждали ее ответа. Гнетущая тишина не обещала ничего хорошего. Это были не просто спонтанные потрахушки посреди поля.
– Ну же, Искорка, – промурлыкал Феликс и слабо куснул за мочку. – Да или нет.
– Я не против с тобой пошалить, – прохрипела Ил, утопая в вязком черном желании.
– Шалости меня не интересуют, – мужчина рвано дернул бедрами, вжимаясь в лоно девушки. – Да или нет?
Мыльный пузырь слабого сознания Ил лопнул под накатывающей ревущей волной экстаза. Она что-то крикнула, но каков был ответ – положительный или отрицательный, она не услышала. Звериное начало взяло над ней вверх, раздирая Ил на части от спазмов раскаленных мышц ее утробы. Они стальным кольцом сжались на естестве Феликса, который с рыком обратился мохнатого чудовища, успевшего протиснуться в содрогающееся тело волчьим узлом. Ил сдавленно простонала в страхе быть разорванной пульсирующей плотью, которая раздулась в ней монструозной пробкой.
Ил хлебнула воздуха, и длинный скользкий язык рычащего монстра нырнул ей в рот. Клыкастая челюсть мягко сомкнулась на ее щеках, и девушка в ужасе замычала, задыхаясь волчьего зловония. Ее опять захватила судорога мучительного экстаза. Феликс с воем вскинул морду к луне и горячим потоком выплеснулся в визгливую Искорку кипящим семенем.
Спазмы Черного Когтя передавались Ил электрическими разрядами и растекались по ее телу простреливающим кости и мышцы экстазом. Девичий цветок обратился в тугую и крепкую ловушку из онемевших мускулов. Ил захрипела, выплывая из маслянистого и ядовитого помешательства, и Феликс навис над ней, опираясь на шерстистые напряженные лапы.
– Помним, да? Не дергаемся и не вырываемся, – вязкая капелька потянулась с его пасти и коснулась щеки Ил. – Мне и тебе, Искорка, будет очень неприятно.
Ил моргнула и непроизвольно дернулась от нового слабого спазма, и Феликс с рыком заключил ее в душные объятия, придавливая к земле и исключая дальнейшие попытки девушки вырваться. Ил мучительно застонала от боли, что разлилась внизу ее живота. Феликс и так не отличался скромными размерами, но в обличье оборотня он просто переполнял Ил раскаленным палицей.
– Вытащи! – рыкнула она. – Немедленно!
– Тут я бессилен, Искорка, – процедил Феликс сквозь зубы. – Тут все зависит только от тебя.
– Это ты со своей надувным елдаком полез, – закряхтела она и из жгучей вредности дернулась.
Она взвизгнула от боли внизу живота. Из Феликса вырвался мучительный скулеж, и он судорожно облизал нос.
– Я твой мерзкий хрен оторву, – выдохнула она. – Капелек волшебных нету! Мудила!
– Будь благоразумной, – едва слышно прошептал оборотень, стискивая в объятиях разъяренную Ил. – Вдох-выдох, Искорка. Ты лучше представь, что о тебе подумают в больнице, когда из тебя вытащат волчий пенис. Внушительный такой, Искорка. Поселок у вас маленький, все друг друга знают. И, наверное, кто-нибудь да видел, как ты пристаешь к собакам.
Ил зажмурилась, чувствуя, как к щекам приливает кровь стыдливости и смущения. Она заскрипела зубами и медленно вдохнула, чтобы затем неторопливо выдохнуть. Надо отвлечься от того, что ее душит в объятиях мохнатый урод, подумать о чем-нибудь хорошем и светлом. Например, о цветущих одуванчиках и о том, как она сдувает с них белый пух. Вдох-выдох. В ее фантазиях нет места оборотням, злобе и страху, только ветерок и умиротворение.
Когда Ил сделала очередной вдох, Феликс со стоном и громким влажным звуком выскользнул из нее и упал на траву постанывающим мужчиной. Ил с жалобным всхлипом приложила ладони к горячему лбу и закрыла глаза:
– Что же я наделала…
– Отдалась зову любви, Искорка, – самодовольно протянул Феликс и положил руку на живот Ил. – Ты станешь матерью моих детей. Сильных и красивых волчат. Разве это не чудо? Давай, нареченная моя, обратись в волчицу и ты поймешь о чем я говорю. Наши матери любят своих детей со дня зачатия.
Ил с рыком откатилась от Феликса и разлеглась на траве печальным зверем, прижав морду к передним лапам. Никакой любви или радости она не почувствовала. Только сожаление, что она так глупо и безрассудно отдалась коварному подлецу. Неужели ей придется травиться ядом и таблетками, чтобы очиститься от скверны волка, который настороженной тенью сел перед ней.
– Ну? – Феликс заинтересованно склонил голову. – Каким он или она будет?
– Кто? – Ил подняла морду. – Я тебе не прорицательница, чтобы сразу после соития увидеть твоего выродка.
– Нашего выродка, – обиженно оскалился Феликс и нетерпеливо вспучил землю лапами. – Он будет нашим. Девочка или мальчик? Не томи!
– Отвали, – волчица уронила морду на траву. – Я не знаю.
Она устало поднялась и заковыляла прочь. Феликс кинулся за ней, восторженно поскуливая.
– Я же отец, Искорка, я хочу знать!
Ил остановилась, понурив голову. Черный Коготь от нее не отстанет, будет преследовать до самого дома с тупыми вопросами, ответов на которые у нее не было. Она прикрыла глаза, прислушиваясь к себе и отыскивая в закоулках души какую-то волчью магию, что скажет ей, кем одарил ее восторженный волк, и увидела лишь пустоту. Никаких там волчат или младенцев. Ни девочек, ни мальчиков. Никого.
– Я не вижу, – она устало посмотрела в желтые глаза изумленного волка.
– Не понял, ты опять дразнишь меня? – обиженно прошептал Феликс.
– Нет, – она вздохнула. – Может, обращенные не наделены даром предвидения?
– Это часть тебя, Искорка, – Черный Коготь обошел мрачную волчицу и беспардонно ткнулся ей носом под хвост.
– Господи, когда это кончится? – печально заскулила она.
– Я же твой альфа, – Феликс встал перед Ил и вгляделся ей в глаза. – Я был просто обязан наградить тебя зубастым баклажанчиком. Как же так? Что происходит?
– Может, я бесплодна? – она пихнула волка в сторону и прошла мимо. – Почему нет? Какая замечательная новость.
– Ты здоровая волчица, – рявкнул Феликс и побежал за ней. – Я бы по запаху определил, больна ты или нет.
– Скрининг от оборотня, – зло хохотнула Ил. – Он по запаху ваших гениталий выявит проблемы со здоровьем!
– Не самое лучшее время ехидничать! – прорычал Феликс. – Я все же бы хотел заиметь детей от нареченной! И ты этого хочешь!
– Может, еще раз? – Ил вздрогнула от вспышки желания и рассерженно мотнула головой, прогоняя навязчивое стремление обрюхатиться от волка. – Мать твою!
– Зачатия, действительно, не случилось! – обеспокоенно охнул Феликс. – Неужели ты не подаришь мне дитя?
– Как же отвратительно, когда в тебе видят инкубатор на ножках, – Ил скривилась и ревниво посмотрела на опечаленного Феликса. – Отымей другую волчицу! Она с удовольствием родит тебе кучу волчат. Будет тебе наследник. Много наследников! Самки, самцы, полный набор! Ну, не повезло тебе! То в мужика втрескался, то в бесплодную суку! Может, на тебе какое проклятие лежит! Может, ты сам пустоцвет!
– Это не так, Искорка, – фыркнул Черный Коготь. – Твои догадки ложные. У меня уже есть сын.
– Чего? – Ил развернулась к мрачному волку преисполненная праведным гневом и колючей ревностью. – Ты сказал, что у тебя есть сын? Или я ослышалась? И где же он? Где же ты его прячешь? Или ты из тех, кто бросает детей, чтобы заделать новых?
– Он растет в семье, в моей семье, Искорка, – Феликс стыдливо отвел морду. – Мы с его матерью совершили большую глупость.
– Не хочу знать! – Ил клацнула зубами. – Не хочу, кобелина проклятый! Мало того что осеменил кого-то, так еще и посмел скрыть наличие сына!
– Я не могу его признать! – Феликс вскочил на задние лапы и взревел. – Не могу! Иначе я лишусь брата! Он не простит меня!
– Дерек? – Ил с ужасом попятилась от разъяренного оборотня. – Господи, Феликс, ты отымел жену родного брата?! Да, мать твою, что с тобой не так?
Ил взвыла и бросилась наутек. Как же так получилось, что она оказалась втянутой в неприличные тайны волчьей стаи? Она резко притормозила и оглянулась на одинокого оборотня, чувствуя его стыд, злость и тоску. Она нерешительно вернулась к Черному когтю и фыркнула:
– Я могила, – она подняла морду. – Я не знаю, что у вас там за Санта Барбара, но это не мое дело. В принципе, я всегда подозревала, что в большой семье всякое случается. И я думаю, что Дереку не надо знать, что ты его отец, да?
– Да, – прошипел оборотень, сжимая кулаки.
– Очень жаль, что так случилось, – Ил поднялась на человечьи ноги и ласково улыбнулась, потискав пристыженного оборотня за щеку. – Это я про твою машину. Я ее отлично так покорежила. Я бы предложила тебе переночевать у нас дома на диване, но не буду.
– Почему? – обиженно поинтересовался Феликс.
– Вдруг ты и мою мамку соблазнишь? – хохотнула Ил и с громким веселым воем отскочила от оборотня призрачной волчицей.
Она, наконец, увидела в глазах мерзавца истинное страдание, которое насытило ее зловредную и мстительную суть сладким нектаром. Это нехорошо радоваться чужим душевным терзаниям, но Ил решила дать немного воли гадкой и противной сучке, что захихикала внутри ее груди липкой амебой.
– И, что, мне пешком идти? – крикнул ей Феликс.
– Это твои проблемы, малыш! – она завыла. – Позвони брату! Он обязательно за тобой явится хоть на край света!
– Какая же ты сука, Искорка!
– Знаю, мой милый! – захохотал Ил. – Я тебе поэтому и нравлюсь! Ты мазохист в душе!
Она скрылась в высокой траве и выскочила из нее серебряным огоньком, похрустывая пойманным сурком. Кто бы мог подумать, что томная ночь обернется черной исповедью под луной? Обида на Феликса ее отпустила, пусть и такой высокой ценой для него.
