Текст книги "Гнёт Луны (СИ)"

Автор книги: Рин Рууд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Глава 41. Очень чувственный перформанс

Когда Ил выбежала из подъезда в ночь, то охнула. Рене ждал ее, облокотившись о капот красной хищной машины с откидным верхом. Бентли это была или другая какая-то супер дорогая тачка, но мужчина в атласном бирюзовом костюме на ее фоне выглядел слишком шикарно. Слишком вызывающе. Слишком сексуально.

– У тебя очень интересный район. Старые заводы, склады, а потом раз и стеклянная вышка, – Рене улыбнулся.

– Какой-то ты очень уж нарядный, – Илона спрятала руки в карманы безразмерной толстовки серого мышиного цвета.

Ей неожиданно стало стыдно за свой лук городского бродяги в старых кроссовках. Почему она не подумала, что на чувственные эротические перформансы надо одеваться как-то по-особенному.

– Прошу, – Рене открыл перед Ил дверцу своей невероятно красивой и инфернальной машины.

Мужчину, похоже, не смутил простенький флисовый костюмчик Илоны. Ни тени осуждения, удивления или разочарования. Ил в нерешительности потопталась перед авто и спросила:

– Может, мне переодеться?

– Зачем? – не понял Рене и вскинул бровь.

– Хотя у меня нет ничего такого, что бы могло затмить тебя, – Ил махнула рукой и села на кожаное сидение терракотово цвета.

– Ты мне сделала комплимент? – Рене склонился над ней.

– А ты сам себя в зеркало не видел, что ли? Ой, не прикидывайся, что ты не знаешь, что ты красавчик. Десять из десяти, Рене. Десять из десяти, – Ил посмотрела в его хитрое лицо.

– Ты тоже прекрасна, моя милая, – он оскалился в улыбке, резво обежал машину и сел за руль.

– Не люблю, когда надо мной издеваются, – буркнула Ил и накинула капюшон на голову.

– И в мыслях не было, – Рене цокнул.

Машина с голодным визгом шин сорвалась с места. В ней все было идеально – начиная от блестящей лакированной панели, заканчивая благородным урчанием мотора. Илона бы в жизни не заработала на подобный автомобиль. Она закрыла глаза, наслаждаясь потоками прохладного ночного ветра на лице, и прошептала:

– Красиво живешь.

– А ты некрасиво? – Рене недоуменно глянул на девушку.

– Я просто живу, – Ил вздохнула. – Из красоты у меня только фикус, и то его мне мама подарила.

– Фикус – это что? – уточнил мужчина.

– Ты не знаешь что такое фикус? – девушка с изумлением посмотрела на него. – Домашнее растение с плотными зелеными листьями. С блестящими такими.

– Хм, – Рене изогнул бровь. – Буду знать.

– Да все знают, что такое фикус. У всех дома есть фикус, – Илона охнула.

– У меня нет фикуса, – Рене пожал плечами, проворачивая руль влево. – Тебе удалось пристыдить меня, милая, а это мало кому удавалось.

– Не хотела я тебя пристыжать, – Ил хохотнула. – Я просто удивилась, что у тебя нет фикуса.

– И ты продолжаешь это делать! – обиженно воскликнул Рене. – Остановись, а то я сейчас разрыдаюсь.

– Серьезно?

Рене печально и мельком взглянул на нее. В уголках его смешливых глаз застыли слезы. Илона нахмурилась. Она бы хотела посмотреть, как холеный красавчик плачет. Это было бы очень эротично. И перформансов никаких не надо. Илона помолчала и невпопад заявила, что у нее есть сын. Ей показалось, что Рене должен знать – она ответственная дама с ребенком.

– Подожди, – тот почесал щеку. – Это тот, которому ты случайно стала суррогатной матерью и с которым все очень сложно?

– Да.

– А как произошло зачатие?

– Я переспала с его отцами.

– Это с которыми на медвежьей шкуре? – Рене положил локоть левой руки на дверцу машины.

– Типа того.

– Тогда это не суррогатное материнство.

– Слушай, я в курсе, что такое суррогатное материнство, – цокнула Ил. – Суть в том, что он мой сын.

– А как могло быть иначе? – Рене вскинул брови.

– Я же говорила, все сложно.

– Нет, ничего сложного, – беззлобно рассмеялся мужчина. – После незащищенного секса случаются дети.

– Я знаю! – Ил скрестила руки на груди. – Но там не все так просто, как кажется на первый взгляд.

– Дети – это замечательно, – Рене примиряюще улыбнулся.

– Только я не уверена, что у меня получится быть хорошей матерью, – вздохнула Илона. – Возможно, я упустила слишком много времени и…

– У тебя еще вагон времени, – мужчина постучал пальцами по баранке руля. – И мне не нравится концепция хорошей матери. Мне нравится концепция друга. Будь сыну другом.

Ил согласилась с Рене. Она сможет стать другом для Фериила. Материнство казалось ей какой-то сложной наукой, с которой она не справится и обязательно налажает, а ошибки для хорошей матери не простительны.

Ил отвлекалась на огни, яркие вывески, мелькающие фонари. Ночной город был другим. Завораживающим, загадочным и сонным чудовищем. В тенях на пустых улицах, бульварах словно затаились призраки и терпеливо ждали, когда из-за угла вынырнет заблудший простачок, чтобы напугать его оглушительных визгов ужаса.

Рене припарковал машину возле безликого бизнес-центра, и Ил удивилась. Она не знала чего ожидала, но точно не многоэтажного муравейника, где люди прожигают жизнь за отчетами и сделками. Когда Ил неуклюже выползла из низкой машины, Рене взял ее под руку и повел лестнице.

– И какие у тебя планы на сына?

– Для начала мне надо сделать ремонт в квартире, – Ил вздохнула. – Мне его папаши прямым текстом сказали, что живу, как маргиналка.

– Тебе помощь нужна? – Рене открыл перед ней тяжелую стеклянную дверь.

– Нет, – Ил мотнула головой. – Я справлюсь.

В пустом просторном вестибюле за стойкой насторожился крепкий молодой мужчина. Рене вытащил из внутреннего кармана крупную серебряную монетку с чеканкой четырех кружочков, соединенных квадратиком, и показал ее охраннику.

– Это, что, какое-то тайное сообщество эротоманов?

– Я слышу осуждение в твоем голосе, – Рене спрятал монету и завел девушку в неприметный коридорчик с мраморным отполированным до блеска полом.

– Возможно, ты перепутал его с завистью?

– Тут нечему завидовать, – Рене усмехнулся. – Это очередные игры взрослых детей.

Они прошли к одному из лифтов, к самому дальнему из всех шести, нырнули внутрь и Рене нажал на кнопку последнего этажа. Илона начала нервничать. Зачем она согласилась на безумную авантюру с эротическими перформансами и тайными сообществами. Вдруг “взрослые дети” приносят под открытым небом кровавые жертвы? Когда двери лифта бесшумно разъехались в стороны, Ил нервно сбросила капюшон с головы. Она расправила плечи и уверенно шагнула в блеклый коридор с белыми стенами, который вел к железной двери.

Рене и Ил вышли на крышу. От крыши осталось одно название, конечно. Она напоминала больше аккуратный парк с дорожками, стриженой травой, молодыми деревцами, и освещалось все это великолепие фонарями-шарами, что лежали прямо на газонах. Нарядные женщины и мужчины небольшими кучками распределились на крыше. Кто-то болтал у фуршетных столов, кто-то с любопытством торчал у импровизированных сцен-площадок, на которых что-то происходило. Ил никак не могла сфокусировать внимание. Ее отвлекали запахи духов, закусок и амбре возбуждения, которым несло почти от каждого гостя.

К Рене и Ил подплыл молодой официант с подносом, на котором стояли хрустальные бокалы с шампанским. Девушка мотнула головой. Не хватало ей еще и нажраться ко всему прочему. Распитие алкогольных напитков у нее всегда кончалось чем-то не очень хорошим.

– Я тоже предпочитаю сохранять разум чистым, – согласился Рене, – когда дело касается искусства.

– Я не умею пить, – честно призналась Илона.

– У тебя даже ресницы светятся, – мужчина удивленно вгляделся в ее глаза. – Зачем тебе ресницы и брови красить?

– Это все свое, – криво улыбнулась она.

– Поверю на слово, – хохотнул Рене и повел ее по дорожке, вымощенной мелкой белой галькой, к группе людей, что столпились вокруг кого-то.

Рене с натянутой улыбкой кивнул усатому дядьке, цедящего вино у фуршетного стола особняком ото всех незнакомцев.

– Он тут главный, да? – спросила Ил.

– А ты очень внимательная, – одобрительно хохотнул Рене.

– Да по нему сразу видно, что он шишка.

– Знаешь, он бы не хотел, чтобы его раскрыли, – мужчина пожал плечами. – Он предпочитает делать вид, что не причастен ко всему этому, а потом самым наглым образом подслушивает сплетни о его деятельности. Никто в лицо организатору сомнительных мероприятий не скажет правду.

– Слишком сложно, – Ил скривилась.

Рене и Илона оказались перед нагими недвижимыми девушкой и юношей, которые стояли друг к другу спиной. Гости бесстыдно пялились на них, ощупывали в разных местах, целовали, а пожилая женщина так вообще сцапала парнишку за полуэрегированный член и хорошенько так его помяла. Ил недоуменно посмотрела на спокойного и невозмутимого Рене.

Илона не нашла слов, чтобы выразить удивление и вернулась к созерцанию творящегося безумия. Остальные зрители тоже молчали, пили вино и наблюдали за дамой, которая решила пойти дальше в своем бесстыдстве. Она приподняла подол бархатного платья, опустилась на колени перед юношей и самым наглым образом заглотила его член.

– Идем, – разочарованно вздохнул Рене, когда тетка с мычанием дернула головой, – тут ничего интересного и нового.

– А я вот шокирована, – Ил засеменила за мужчиной. – В чем смысл?

– А ты как думаешь?

– Да без понятия, – охнула Ил. – Это тебе не уродливые утки, в которых можно найти смысл.

– Это ангелы, милая, – цокнул Рене.

– Утко-ангелы.

– Какая же ты упрямая, – потер бровь мужчина. – Ладно, пусть будут утко-ангелы.

Следующая их остановка случилась перед стеклянным кубом, в котором сидела пышногрудая толстушка в латексе и тесной маске на лице – открыты были только глаза, милый приплюснутый носик и чувственный рот. Перед прозрачной тюрьмой стоял стул, на котором восседал пожилой мужчина. Женщина за стеклом гладила себя, тискала за грудь и не отрывала взгляда от гостя, яростно копошащегося в ширинке. Развратник захрипел, дернулся и через несколько секунд встал, недовольно застегивая молнию брюк. Он вытер платком руки и ушел.

– Ты не против, если я взгляну на даму повнимательнее? – тихо спросил Рене.

– Нет, – испуганно шепнула Илона.

Рене просочился между других зрителей, сел на стул и с интересом уставился в томные глаза пышной красотки, в зрачках которой мелькнула к нему темная похоть. Женщина закусила губы и медленно сжала мягкую грудь в ладонях. Как бы ни изгалялась она, как бы ни тискала она себя за разные места, Рене не отводил взгляда от ее глаз. Даже когда она расстегнула замочек между ног и скользнула пальчиками по сочной розовой промежности, мужчина не вздрогнул, продолжая взирать в ее очи изучающим взглядом. Неожиданно дамочка всхлипнула и разрыдалась, отворачиваясь от флегматичного Рене, который поднялся и подошел к шокированной Илоне.

– Ты ее обидел! – девушка сердито посмотрела в его милое и доброе лицо.

– Я не хотел, – он оглянулся на плачущую женщину. – Что же, слезы – это часть искусства.

Остальные присутствующие задумчиво уставились на рыдающую даму в латексе и с многозначительными вздохами приложились к бокалам с шампанским. Через минуту женщина за стеклом вытерла слезы и опять развратно раздвинула ноги перед следующим гостем.

– Ее заставили сидеть в кубике? – шепнула Ил.

– Нет, – Рене приобнял Илону и повел дальше по газону. – Это одна из довольно популярных в узких кругах художниц. Возможно, мы однажды выставим автопортреты ее вагины в моей галерее.

– Господи, она рисует свою вагину?

– Она отпечатывает ее на холстах, – безразлично ответил мужчина.

– И я тоже могу быть такой художницей, – скривилась Ил.

– Моя мастерская в твоем распоряжении, – Рене лукаво посмотрел на Илону.

– Я пошутила, – Ил поежилась под его взглядом. – Лучше я буду искать смысл в чужих вагинах.

Девушка замолчала. Двое голых мужчин перед ней ласково обнимали смущенную и пунцовую незнакомку. Через некоторое время она выбралась из их объятий, и между крепкими красавцами вклинилась другая гостья.

– Тебе интересно? – Рено скучающе оглядел голых самцов и хихикающую милашечку в коротком платьице.

– Да не особо.

– После медвежьей шкуры это баловство, да? – хохотнул мужчина.

– Рене! – возмутилась Ил. – Это подло!

– Прости, не удержался, – он неловко улыбнулся.

Следующий перформанс предлагал гостям посидеть на спине нагой хрупкой девицы, которую оседлал пьяненький розовощекий парень. Он залпом выпил шампанское и с чистым незамутненным восторгом поднялся на ноги.

– Это унизительно, – Ил посмотрела на любопытствующих гостей, которые возбужденно таращились на прелести и вздернутый зад живой табуретки, источающий густой аромат вожделения.

– Даже если ты любишь унижения? – поинтересовался Рене.

– Вероятно, у меня другие наклонности в искусстве, – девушка печально вздохнула. – Лишь бы все было по согласию.

– Поверь мне, эта крошка согласна на куда более жесткие вещи, – мурлыкнул Рене.

– А ты откуда знаешь?

– Птички напели, – беззаботно отозвался мужчина.

Они вышли к очередной площадке. Высокий жилистый мужчина с бритой головой и в кожаных узких штанах хлестал плеткой охающую молодую женщину по голой заднице. Со слезами на глазах она придерживала подол и жмурилась. Громкий свист и она взвизгнула.

– Проваливай, сучка, – рявкнул полуголый садист с орлиным носом и жесткими чертами лица.

– Слушаюсь, Господин! – пискнула женщина, поправила юбку и убежала прочь под любопытными взглядами других гостей.

– Не хочешь узнать о своих наклонностях в искусстве, милая? – с нотками коварства спросил Рене.

– А, может, и хочу, – Ил решительно шагнула к площадке с пугающим мужиком.

– Глаза в пол, мерзавка, – прошипел тот.

Ил со скрипом зубов потупила взгляд, встала к изуверу спиной и рвано припустила штаны. Свист плети, острая режущая боль, и она с рыком развернулась к уроду и рявкнула:

– Я тебе эту плеть в глотку запихаю, мудила! – она подтянула штаны и с горящим взором шагнула к мужчине, чьи глаза округлились от испуга. – И через жопу вытащу вместе с кишками!

– Простите, – со страхом просипел лысый истязатель и прижал плеть к груди.

Ил хрустнула шейными позвонками, и вспышка агрессии в ее голове померкла.

– Извини, – она неловко улыбнулась и попятилась назад.

– Это явно не твое, – Рене со смехом обхватил ее за плечи и развернул вправо. – Мне, кажется, он в штаны наложил.

– Я переборщила чуток, – прошептала Ил, нервно шагая к столам с закусками.

– Ну, хоть ты немного разбавила эту унылую ночь, – Рене вздохнул, оглядываясь по сторонам.

Ил схватила со стола канапе с кусочком сыра и оливкой и сердито сунула в рот. Если она не может насладиться атмосферой чувственности и эротизма, то хотя бы хорошенько покушает. Не было в ней тонкой душевной организации, которая бы позволила по достоинству оценить все эти загадочные перформансы.

– Я тоже разочарован, – Рене взял с блюда, засыпанным колотым льдом, устрицу и вздохнул. – Тут все вторично.

Он поднес раковину ко рту и с аппетитными звуками втянул склизкое содержимое. Между его губ скользнул язык, и Ил замерла. Она впервые видела, когда кто-то так изысканно и эротично расправляется с мерзкими устрицами.

– Все шаблонно и скучно, – он вытер пальцами уголок рта.

– Я думаю, что стоило выставить тебя вместе с ведром устриц, – Ил медленно прожевала пряный кусок сыра, глядя на губы Рене.

– Кажется, я понял, какие наклонности у тебя в искусстве, милая, – мужчина томно скользнул взглядом по ее лицу.

– А что насчет тебя? – Ил передернулась, отгоняя от себя наваждение, и посмотрела в глаза Рене. – Ты по женщинам или по мужчинам? Ты мне так и не ответил.

– Я не скован рамками, милая, – он тихо рассмеялся. – Мне прежде всего интересна личность, а только потом ее гениталии.

– Слишком эротично, Рене, – Ил прищурилась. – Сначала устрицы, а теперь вот это. Нет ничего сексуальнее красивого мужика, который не заинтересован в сексе.

– Я заинтересован в сексе, – Рене цокнул. – Но для меня он перестал быть целью.

– Я вот об этом и говорю, – Ил жадно вгрызлась в хрустящую брускетту с вялеными томатами.

– Если ты хочешь уединиться… – мужчина прищурился, – то я не против.

– Нет, Рене, – протянула Илона. – Мне нравится эта игра. Вот тебе чувственный эротичный перформанс, а не отсасывающая юнцу старушка.

– Согласен, милая, – Рене приблизил свое лицо к ее, поднял ладонь к девичьей щеке, и его пальцы застыли в нескольких миллиметров от скулы Илоны.

– Ага, – сглотнула та, чувствуя, как по внутренней стороне ее бедра скатывается вязкая горячая капля.

– Что же, – мужчина оскалился и по-дружески приобнял Ил, – нам пора.

Она потянул за собой Илону, нервно жующую брускетту, и оглянулся на хозяина всего этого цирка. Рене скривил неопределенную гримасу, и усатый мужичок обиженно скрестил руки на груди и поджал губы.

– Я ожидал большего, – он разочарованно распахнул дверь перед Ил. – И я уверен, что все скатится в обычную оргию.

– Ты же вроде не против оргий или тут не те люди, которым ты доверяешь? – девушка отряхнула руки от колючих крошек.

– У меня свои представления об оргиях, – Рене зашел в лифт и серьезно посмотрел на Илону. – Но тебе будет полезно остаться и наладить отношения со сливками общества.

– Ой нет, спасибо, – Ил привалилась к стене лифта. – Буду и дальше бултыхаться на маргинальном дне.

Ил вдохнула терпкий запах желания Рене и закрыла глаза. Лифт словно застрял в густой бесконечности, вынуждая девушку броситься на молчаливого мужчину и предаться вместе с ним плотским и громким утехам. Похоть растеклась по клеточкам черным ядом, который отравлял разум яркими и жаркими образами.

Когда лифт остановился и его двери бесшумно открылись, Рене и Ил встретились глазами и медленно выдохнули, прежде чем выйти в коридор. Охранник блеклым взглядом проводил молчаливых гостей и вернулся к чтению журнала.

– Так, – изрек Рене, когда сел за руль, и собрал волосы в тугой хвост на затылке, – ты домой?

– Да, – пискнула Ил, вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в ремень безопасности.

– А я в галерею, – мужчина не мигая воззрился в лицо девушки. – В пустую, где ни одной живой души…

Ил втянула носом прохладу ночи и сглотнула:

– А я все же домой… У меня там тоже ни одной живой души… Только медвежья шкура…

Рене размял шею, и машина мягко тронулась с места. В молчании авто домчало Ил до уродливой стеклянной высотки через пустой город, вспыхивающий огнями и вздыхающий потоками ветра. Девушка, закусив губу, провожала взглядом насмешливые фонари и крепко сжимала колени вместе.

– До встречи, – Ил вперилась в напряженное лицо Рене и медленно открыла дверцу, ожидая, что мужчина первым ошибется и кинется на нее голодным зверем.

– До встречи, милая, – просипел он. – Береги себя.

– И ты, – девушка каракатицей выползла из машины.

Мужчина отвернулся, и авто истерично сорвалось с места. Илона сжала в кармане пачку сигарет и вскинула лицо к небу. Она слабо и негодующе завыла, выпуская в ночную тишину возбуждение. Слишком уж чувственный перформанс случился.

Глава 42. Удивительные секретики Рене

Ил поставила горшок с небольшим фикусом на стол, и Рене отвлекся от разглядывания фотографий уродливых картин, под которыми красовались просто баснословные суммы.

– Что это? – он откинулся на спинку кресла, с подозрением посмотрел на растение и перевел недоуменный взгляд на Ил.

– Это – фикус, – торжественно заявила девушка.

– Я думал, он будет побольше, – мужчина протянул руку и приложил ладонь к растению. – Какой-то он коротышка.

– Он обязательно вырастет, если ты будешь его поливать и ухаживать, – Ил протянула начальнику небольшой буклет с краткой информацией о фикусе. – Тут все написано.

Рене развернул памятку и внимательно вчитался в него, лениво поигрывая с воротом своего горчичного свитера.

– Это довольно мило, – он поднял на нее взгляд и улыбнулся. – Спасибо.

– Ты думаешь, я к тебе просто так подкатываю? – Ил хохотнула. – Я хочу уйти сегодня пораньше. На пару часов. Ко мне придут сильные и крепкие мужики клеить обои. Я вчера весь день мудохалась и нихрена не получилось. Тебе бы понравилось, очень по постмодернистки вышло.

– А чего не позвала? – Рене покрутился в кресле, вглядываясь в лицо Илоны. – Я тоже могу быть сильным и крепким.

От ласкового голоса и лукавого взгляда мужчины между лопаток девушки пробежались мурашки.

– Не знаю, – Ил провела пальцем по столешнице и прищурилась, – вдруг ты был занят и отказал мне. Я бы очень расстроилась.

– Я бы не отказал, если бы ты попросила, – двусмысленно и сахарно улыбнулся мужчина. – Я, может, только и ждал, когда ты позвонишь и позовешь клеить обои.

– Жарко у тебя тут, – выдохнула Ил и коснулась тыльной стороной ладони шеи.

Рене взял пульт от кондиционера, что висел над триптихом с геометрическими фигурами на стене, и несколько раз нажал на кнопочку, не отрывая взгляда от глаз девушки.

– Так полегче?

– Нет, – Ил тряхнула головой и судорожно вздохнула. – Дышать нечем.

Игра с Рене, чьи глаза горели желанием, ее жутко завела. Дразнить мужчину, который по глупости заявил, что для него секс не является желанной целью, было очень волнительно.

Рене поднялся и осторожно расстегнул две верхних пуговицы на блузке Илоны, которую обдало волной жара. Затем он тихонько подул на ключицы шумно выдыхающей девушки и едва слышно с бархатной хрипотцой спросил:

– А так?

Ил прикрыла веки, закусила до боли губы и прошептала:

– Определенно легче.

– Что-то и мне стало как-то жарковато, – Рене отпрянул от девушки, рывком снял свитер и кинул его на кресло.

Затем он небрежно расстегнул рубашку и обмахнулся ее полами под пытливым взглядом Илоны, которая скользнула глазами по грудным мышцам и напряженному прессу. Она вытянула губы в трубочку и выпустила струйку обжигающего дыхания на его шею.

– Благодарю тебя, моя дорогая, – сдавленно отозвался Рене и вскинул голову, открывая острый кадык.

Илона приблизила лицо к его гладко выбритой челюсти и шепнула:

– Босс, так я могу сбежать пораньше?

– Да, – он шумно сглотнул.

Ил потянула носом мускусный запах его пота и влечения, сквозь которые пробивались нотки цитрусового парфюма и попятилась, готовая рухнуть от слабости в ногах.

– Тогда я побежала к гостям.

– Беги, моя хорошая,

Ил выскочила из кабинета Рена, привалилась к стене, чтобы перевести дыхание, и торопливо спустилась по лестнице в пустой зал со скульптурами. Ее одолевало сильное желание запереться в туалете и пошалить пальчиками, чтобы сбросить напряжение, но взрослые девочки не прячутся по углам и не рукоблудят. Илоне нравилась эта легкая взбудораженность, волнение и разгоряченное смущение. Она словно вновь окунулась в подростковую влюбленность к старшекласснику, когда очень хочется, но нельзя.

Побеседовав с одинокими посетителями об искусстве, символизме того или иного экспоната и субъективности красоты, Илона еще час повозилась на складе, упорядочивая ценные предметы и картины. Она созвонилась с личными помощниками художников, которые выставлялись ранее у Рене и договорилась о возврате непроданных экспонатов, уточняя время и адрес. И какие же все эти творческие люди были неконкретными. Многие так вообще забыли, что какие-то из их статуй или картин были выставлены в галерее.

– Так, двадцатого числа в одиннадцать утра ждите доставку, – проворковала Илона и сделала заметку в ежедневнике.

Теперь ей было необходимо связаться с перевозчиками. Благо Рене давно нашел проверенных ребят, которые даже хрустально яйцо перевезут через бездорожье в целости и сохранности.

– Милая? – послышался голос Рене.

Ил сидела посреди дорогого уродства и сверялась с планами на неделю. Она углубилась в список рабочих задач и не заметила, как забыла, что у нее и самой есть очень важные дела.

– А сколько времени? – Ил подняла взгляд на мужчину, чей пах был на уровне ее лица.

– У нас есть еще пятнадцать минут, – со сладкой улыбкой ответил Рене, – прежде чем ты меня покинешь и полетишь на встречу с крепкими и сильными мужчинами.

– Пятнадцать минут для чего? – шепнула Илона, задыхаясь от волны возбуждения.

– Для кофе, дорогая, – Рене протянул ей бумажный стаканчик и сел на пол напротив девушки. – Или у тебя есть другие предложения?

Ил спрятала пунцовое лицо за стаканчиком и жадно глотнула сладкого крепкого кофе со сливками. Рене хохотнул.

– Я продал утко-ангелов, – тихо похвастался мужчина и самодовольно приложился к тыквенному латте.

– И кто их купил? – Ил удивленно вскинула бровь.

– Клиент пожелал остаться инкогнито, – Рене пожал плечами. – Как обычно, покупка через подставное лицо.

– Даже здесь какие-то мутные схемы, – фыркнула Илона.

– Большие деньги всегда идут через мутные схемы, – Рене пожал плечами. – Но ты переживай за меня, у меня очень хорошие юристы.

– Да я не переживаю, я теперь тебя побаиваюсь. Ты из чокнутого художника обратился в мафиозника, – Ил нахмурилась. – Художник-мафиозник с хорошими юристами. Какие еще у тебя секреты?

– У меня их множество, как и у любого другого человека, – Рене как-то очень подозрительно рассмеялся. – Ты же не будешь отрицать, что у тебя тоже есть тайны.

– Есть, конечно, но у меня нет хороших юристов, – Илона глотнула кофе.

– Давай сыграем в игру. Ты скажешь мне свою самую страшную тайну, а я тебе мою, – Рене оскалился в улыбке. – Станем друг другу еще ближе.

Илоне было очень любопытно узнать секретики Рене, но вот сама не хотела делиться личным. Да и что может перебить ее страшную тайну о том, что она оборотень? Только если Рене какой-нибудь маньяк, но она в нем не чуяла бессмысленной жестокости. Лишь немного безумия.

– Хорошая игра, – согласилась Ил и поднялась на ноги, – но я, пожалуй, пас.

– Очень жаль, – Рене состроил печальную моську и добавил. – Возможно, в другой раз?

– Возможно, – Ил залпом выпила остатки кофе и вышла.

В картинной галерее ее ждала странная женщина – высокая, со всклокоченными спутанными волосами в грязной одежде и перекошенным от ненависти лицом. Оранжевые глаза горели яростью. В гости к Илоне заглянула волчица.

– Ты…

– Предлагаю продолжить разговор где-нибудь в другом месте, – Ил сощурилась и вежливо улыбнулась. – Это все же галерея.

– Ты убила моего нареченного, моего Горана.

Ил всхрапнула от удивления. Женщина не была похожа на жен и любовниц Мстительного Ветра. Лицо у нее жестокое и уродливое, тело сильное и крепкое, а глаза – звериные и пустые.

– Простите, но мы закрываемся, – в зал вышел Рене.

Женщина вперилась в него злобным взглядом, и Ил шепнула:

– Рене, тебе стоит уйти. Я тебя очень прошу.

– Это твоя знакомая? – мужчина удивленно глянул на девушку. – Господи, с кем ты водишь дружбу?

Гостья с рыком бросилась на Рене, разрывая на груди замызганную шерстяную рубашку. Хруст костей, и ее отвратительная рожа вытянулась не в менее уродливую и какую-то укороченную волчью пасть. Ил бросилась на тварь, увлекая ее в сторону. Юбка и блуза с треском разошлась по швам.

Илона не услышала криков Рене. Все звуки заглушали рев и урчание мохнатой стервы, что отшвырнула ее к стене и вновь рванула к мужчине.

– Уходи, мать твою! – взревела Ил на шокированного Рене, застывшего посреди зала, и напрыгнула на суку, вгрызаясь в ее холку клыками.

От гостьи несло трупами, гнилью и кровью Горана. Ил вспомнила этот прогорклый вкус, когда клыки рванули жесткую шкуру оборотнихи. Это была его родная сестра. Вонючая тварь под ней взбрыкнула и спиной налетела на стену, всем телом наваливаясь на взвизгнувшую от боли Илону. Хруст ребер, и сука вырвалась из ее когтей и клыков, чтобы затем прижать к мраморному полу, сомкнув сильные лапы на шерстистом горле девушки.

– Мой брат, мой возлюбленный, мой нареченный! Воргана отомстит! Воргана, что вернулась из изгнания!

Ил захрипела под гостьей и сквозь пелену затухающего разума увидела, как длинный металлический прут резким рывком вошел в правое ухо оборотнихи. Рене с хладнокровной жестокостью пробил голову чудовища штырем, который, вероятно, вынул из уродливого экспоната, состоящего из проволоки и связки железных стержней. Кстати, называлась ржавый монструозный пучок палок “Букетом любви”.

– Да не убоюсь я зла, – просипел Рене, проворачивая прут в голове заваливающейся назад оборотнихи. – Да наполнит меня кровь предков силой и ясным разумом.

Ил, захлебываясь от паники и хватаясь за смятое горло, выползла из-под суки и с болезненным хрипом вправила похрустывающие хрящи трахеи. Она сплюнула кровавую слюну и с ужасом уставилась на Рене, который выдрал прут из головы постанывающей и дергающейся на полу Ворганы и всадил с нечеловеческой силой в ее шерстистую грудь, пробивая солнечное сплетение.

– Обретенная в ночи жизнь, – прошипел мужчина, – да очистится железом.

Воргана на мраморе дернулась и обмякла голой женщиной в обрывках одежды. Под ней растеклась черная лужа крови, и Рене тряхнул волосами.

– Какого хрена? – рыкнула Ил.

– Ты в порядке? – мужчина перевел на нее обеспокоенный взгляд.

Ил харкнула кровью на пол, и Рене торопливо прошел к входной двери. Он запер ее на ключ и опустил на окнах жалюзи.

– Рене… – рыкнула Ил, когда мужчина замер у окна мрачным изваянием.

– Да? – он повернулся к ней.

Ил лежала на полу, поросшим разноцветной шерстью монстром с волчьей головой и ушами, а в глазах Рене не было ни удивления, ни испуга. Он словно давно знал, что Илона оборотень.

– Что да?! – рявкнула девушка.

– Я жду твоих вопросов, – Рене пожал плечами.

– Кто ты такой? – прохрипела Ил.

– Ты готова к игре? – он вскинул бровь. – Только давай обговорим условия. Никто из твоих дружков не должен знать, что я из ведьмачей династии, хорошо? И ты меня, хвостатая стерва, вынудила убить оборотня и ступить на скользкую дорожку.

– Какой нахрен ведьмачей династии?!

– С такой, моя милая Илона! – воскликнула Рене и всплеснул руками. – Мои предки убивали твоих!

– Вряд ли они убивали моих предков! – Ил окрысилась. – Я обращенная! Мои предки людьми были! Обычными людьми. Они вообще были не в курсе оборотней и ведьмаков!

На полу в обрывках юбки зазвенел телефон, и Илона неуклюже подползла к нему. Недовольный мужской голос поинтересовался, где собственно она шляется, и Ил прорычала, игнорируя возмущения рабочего:

– Ключ у соседки возьмите и начинайте клеить обои. Криво налепите, я с вас шкуру сдеру. Стык к стыку, чтобы швов не было видно!

Она сбросила звонок и уставилась на Рене:

– Ты у нас охотник на нечисть? – она нервно облизала нос.

– Я художник, – прошипел Рене. – Был! До всей этой вакханалии!

– Охренеть у тебя тайны! Да лучше бы ты маньяком был, честное слово! – Ил передернулась и разлеглась на полу обиженной волчицей. – Жесть какая. Ведьмак!

– Я тебя не понимаю, – цокнул Рене. – Что ты там ворчишь, милая?

– Я говорю, – Ил подскочила на ноги и ткнула в него пальцем. – Мне не нравятся твои тайны!

– Ты знала эту суку? – мужчина прищурился.

Ил замерла и процедила сквозь зубы:

– Я убила ее брата, проредила его стаю, – она выставила перед собой четырехпалую ладонь. – Собственно, вот доказательство.