Текст книги "Первый горн (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц)

– Никаких следов?

– Я осмотрел то место. Разрытая земля, и больше ничего. Исчез без следа!

Я закрыл глаза и потёр виски.

– Вы не увидели тела добрый человек, потому что мы убрали его и с благословенья богов, временно упокоили. Может вам стоит сначала удостовериться в фактах, прежде чем что-то говорить.

– Было тело?

– Да.

– Но… тогда нет никакого оборотня? – он с облегчением вздохнул.

Я обменялся с Лией взглядом. Она слегка кивнула.

– Это не значит, что оборотня нет. Только оборотень не она, – я указал подбородком на Зокору.

– Почему? – казалось он вспомнил, что не взлюбил тёмного эльфа, в конце концов, легенды рассказывали только о жестоких существах.

– Вы знаете, какой бог управляет народом тёмных эльфов?

– Да, конечно. Омагор, бог глубокой темноты. Каждый ребёнок это знает.

– Да. Разумеется. Каждый ребёнок знает, что Омагор – кровожадный бог.

Он прилежно закивал.

– А Соланте?

Он пожал плечами.

– Никогда о такой не слышал.

– Зато я, – вставила Лиандра. – Она упомянула Соланте, тёмную сестру Астарты. В теологии её называют по-другому. Астарта сама называет себя Солонте, когда принимает почитание тёмных эльфов…

– Зокора в некотором смысле паладин Астарты, – закончил я предложение Лиандры.

Торговец удивлённо поднял глаза.

– Да простит меня богиня, это правда? – он обратился со своим вопросом прямо к Закоре.

Та склонила голову на бок. Казалось, я вспомнил, что где-то слышал, будто этот жест означает тоже самое, что у людей пожатие плеч.

– Я не знаю, кто такой паладин.

– Воин своего бога, добросовестно выполняющий задания, данные ему богом. Проповедует слово бога и готов поднять меч, чтобы защитить свою веру, – объяснила Лия.

– Тогда это по большей части подходит ко мне.

Теперь я понял, откуда мне был знаком этот тон в голосе.

– Вы используете магию, чтобы говорить с нами, не так ли? – спросил я тёмного эльфа.

– Да. Язык полиглота, благословение моей богини. Ты способен это видеть? – в свою очередь спросила она.

Я покачал головой.

– Нет, только слышать.

Она и Лиандра бросили на меня удивлённые взгляды, которые я проигнорировал.

– Мастер Ригвард. Мы заперты здесь. Около сорока незнакомых друг с другом людей. Я ещё никогда не слышало об этом Яноше, я пришёл издалека. Из той же далёкой страны, что и вы, мой друг. Моя родина – это королевство Иллиан, точно также, как и её, – я указал чашкой с чаем на Лиандру. – Мы соотечественники. Возможно вы продавали свои товары в одной из её деревень или городов. Нам нужно держаться вместе, а не подстрекать друг друга к убийству людей, только потому, что они другие.

– У меня не так много владений в Иллиане, – поправила меня Лиандра. В то же время Зокора посчитала важным кое-что прояснить.

– Я не человек.

Я вздохнул. Как же мне не хватало обычного боя. Хотя там тоже не всегда знаешь, где начало, а где конец, но имеешь представление, что произойдёт. Там было всё намного проще, не так запутано: пробивай себе черепа и готово.

Здесь же, требовалось гораздо больше мастерства. С каких пор мне дано улаживать и предотвращать ссоры? Мне вообще оно надо? Или всё же надо?

Я снова обратился к торговцу.

– Этот Янош только что сделал ничто иное, как объявить нам войну. Он знает так же хорошо, как и я, что шторм ещё не закончился.

– Но его больше не слышно.

– Я кое-что сейчас покажу вам, мастер Ригвард. Но сначала вы должны подумать о том, не имеет ли больше смысла держаться вместе, вместо того, чтобы перегрызть друг другу глотки. Янош, по крайней мере, только и ждёт разлада.

– Вы правы, сэр Хавальд… этот шторм… он сводит меня с ума. Скорее всего, изменение погоды разорило меня. Такую мысль не так-то просто вынести, и она угнетает.

– Это действительно прискорбно, вы, несомненно, вложили много работы, времени и золота, чтобы загрузить эту повозку. Но скажите сэр, вы предпочитаете разориться или умереть?

– Если вопрос поставить так, то на него легко ответить, – он посмотрел на меня с кривой улыбкой на губах. – Сэр, я прошу у вас прощение за то, что толкнул, – он увидел мой сомневающийся взгляд. – Я серьёзно. Я очень об этом сожалею. А также из-за моей вспышки гнева по отношению к ней. Скорее всего, легенды преувеличивают.

– Не преувеличивают, – вставила Зокора.

Мне хотелось её встряхнуть, но она ещё не закончила.

– Однако они рассказывают не всё. Мой народ и ваш народ практически не общаются друг с другом. Я была там, когда тот город был уничтожен. Люди нарушили священный мир, разграбили королевскую могилу и не хотели выдать нам злоумышленников.

С того момента прошло теперь уже триста лет. Один город за триста лет, построенный на нашей собственной земле, без разрешения нашего правителя, без благословения наших жриц. А сколько городов разрушили вы люди, воюя друг с другом?

– Слишком много, – сокрушённо согласилась с ней Лиандра.

– Вы действительно поработили людей? – поинтересовался торговец.

Зокора снова склонила голову на бок.

– А почему нет? Вы ведь тоже так делаете. Из людей получаются прекрасные рабы. Они быстро размножаются, когда и где могут, смышлёные и послушные. У меня есть два любовника, вышедшие из этой линии.

Я вздохнул, громко и отчётливо, в то время как торговец все еще шокировано на неё смотрел.

– Это по-варварски, – сказал он.

– Рабство также распространено среди людей, – сказала Лиандра. – Империя Талак делает из наших женщин рабов. Равно как из детей и малышей женского пола. Всех, кто мужского пола, убивают. Так случилось под конец в Келаре.

– Келар пал? Как такое возможно? – удивлённо и в тоже время испуганно спросил торговец. – Я думал, что город неприступен!

– Тёмная магия. Говорят, что сам император направил свои тёмные силы на город, – объяснила Лия.

Я осторожно встал.

– Думаю, остальные уже достаточно прокапали. Я хотел вам кое-что показать. Идёмте, нам тоже стоит насладится видом неба.

– Ещё только один вопрос, – торговец обратился к тёмному эльфу. – Скажите, почему вы пришли сюда?

– Я хотела попасть в Колден. У меня есть с собой товар. Мы часто находим такие камни, и мы используем некоторые вещи, которые изобретают люди, – прежде чем я успел её остановить, он погрузила в свою сумку руку и показала нашему торговцу добрую дюжину серых камней. Ригвард замер, словно его ударила молния, ошеломлённо глядя на её ладонь.

– Это необработанные алмазы, – выдохнул он.

Она склонила голову на бок.

– Как я уже сказала, там с удовольствием берут эти камни. Хотя мы не понимаем почему, но, если люди меняют инструменты и хорошую сталь на камни, это их дело, – она положила камни обратно в сумку.

– Однако я не думала, что попаду сюда.

– Всегда есть риск, когда путешествуешь через перевал в это время года, – сказал Эберхард, хозяин постоялого двора, который теперь подошёл к нам, чтобы убрать со стола чашки и чайник. – Даже если для снега ещё рано.

– Возможно. Перевал должен был быть свободным. Но когда я почувствовала, как собирают погоду, я поспешила прийти сюда. Мне нравится холод, однако замерзнуть не хочу.

Лиандра медленно повернулась к ней.

– Вы только что оговорились, сэра? – тихо спросила она.

Я заморгал.

Что-то от меня ускользнуло. Говорят, что в старости можно также потерять остроумие…

– Нет. Язык полиглота совершенен, он дан мне моей богиней, ты услышала то, что я сказала.

– Я не это имела ввиду, – отмахнулась Лиандра. – Вы сказали, что погоду собирают, а не что она сама собирается. Это дело чьих-то рук?

Тёмный эльф удивлённо посмотрела на Лию.

– Я думала, что Маэстра называют тех, кого обучили искусству магии? Кроме того, я вижу, что частично в тебе течёт кровь наших кузенов. Хоть они и маразматики, но всё же чувствуют магию.

– Что?

– Шторм. Он не естественного происхождения.

– Вы в этом уверенны? – спросил я.

Я не мог этого представить. Никто не может подчинить себя погоду.

– Да. Шторм был создан не полностью, магия… как бы лучше выразиться… усилила его. Думаю, что с моей стороны было ошибкой, искать здесь убежище.

– Я буду держать себя в руках, – пообещал Ригвард. – В конце концов, я узнал, что мы что-то вроде коллег. Вы торгуете товарами, и я торгую, может…

Она проигнорировала его, вместо этого посмотрев на Лию.

– Всё зло сосредоточенно здесь.

11. Эпицентр бури

Большие ворота конюшни двигались на колёсиках по железной шине, расположенной над проёмом. Внизу они ничем не закреплялись, поэтому качались на этой шине. Чтобы отодвинуть их в сторону, ворота нужно было приподнять немного вверх. За ними открывался вид на мерцающую голубым стену. Снег, соскользнув с крыши конюшни, скопился перед воротами до самого угла крыши. Тепло конюшни заставило замёрзнуть снег изнутри, так что перед нами тянулись дуги изо льда и снега, образуя холодную, но предательски красивую стену.

В ней была проделана дыра. Другие, начиная от этой дыры, уже прокапали канаву, которая под прямым углом вела от конюшни в сторону павильона с колодцем. Самого павильона видно не было, только холм из белого снега. Канава была не особо длинной, всего несколько метров, так, чтобы можно было выйти из-под крыши конюшни и посмотреть наверх.

Когда мы вошли в конюшню, в канаве, чтобы посмотреть на небо, находились только двое: Янош, бандит и Штернхайм. Оба так углубились в разговор, будто прекрасно друг друга знали.

Остальные, краснощёкие и с изморозью в волосах, бороде и ресницах, отошли подальше от отверстия, другие находились вблизи животных.

– Она изумительна, – тихо сказала Лиандра, разглядывая стену из изогнутого льда. Я был с ней согласен, даже если в этом содержалась ирония. Ведь то, что казалось таким эстетичным и возвышенным, могло нас убить. В этих переливающихся дугах была видна рука богов.

– Пойдёмте, – позвал я торговца и вошёл первым в канаву.

Небо над нами было глубокого синего цвета. Обе луны выглядели так, будто их вывесили специально для нас, два бледных серпа. Редко я видел их с такой ясностью.

Холод казался безжалостной рукой; за несколько секунд я оказался в его хватке, ресницы и волосы застыли, покрывшись серой изморозью. После трёх шагов кожа на лице натянулась. Янош и Штернхайм молча окинули нас взглядом. Я проигнорировал их.

Я был прав насчёт моих воспоминаний. Если смотреть отсюда на перевал, то можно увидеть покрытые снегом горы: как глубокая впадина, образующая V, перевал лежал между двух высоких вершин.

– Посмотрите, – обратился я к Ригварду.

Не только он, но также Янош и Штернхайм посмотрели туда, куда я указал пальцем.

Впадина была заполнена серой стеной. Эта серость возвышалась над вершинами гор, где вырисовывались горизонтальные тёмные полосы. Я медленно повернулся вокруг своей оси, мой палец описал круг, указывая на всю туже серую стену. Она окружила нас.

– Мы находимся в самом эпицентре бури, – сообщил я торговцу, который в изумление последовал взглядом за моим пальцем.

– Говорят, что так боги могут лучше видеть, какой вред наносит шторм, – сухо сказал Штернхайм.

– Но стена не двигается. Что здесь происходит? – тихо спросил торговец.

– Я тоже не знаю, что здесь происходит, – ответил я.

Я посмотрел наверх, на ясное синие небо, на котором сверкали звёзды. Казалось, будто можно протянуть руку и сорвать их.

– Вы чувствуете холод?

– Этого едва можно избежать.

– Уже замечали, что в ясную ночь холод становится сильнее?

Он медленно кивнул. Как Янош, так и Штернхайм с восхищением смотрели на меня.

– Пока шторм не сдвинется с места, холод будет только усиливаться. Шторм вытягивает тепло и влагу из центра. Центр подпитывает его. Будет становиться всё холоднее и холоднее, может быть так холодно, что замёрзнет сам воздух.

– А такое возможно? – на моё удивление вопрос задал Янош.

– Спросите Маэстру. Я не знаю. Мне известно только одно: за все мои годы, пока живу, я ещё никогда не видел такого шторма, – Я обратился к предводителю разбойников и стражнику. – Он сдвинулся с места с тех пор, как вы начали копать.

Они обменялись взглядами, посмотрели в сторону серой стены, потом снова на меня и покачали головой.

Я поднял руку и дохнул на неё, увидел, как мелкая изморозь оседает на моей коже. Я снова сжал ладонь в кулак, рука уже становилась одеревенелой. Не дуло даже слабого ветерка, царило абсолютное затишье. И вообще, было непривычно тихо, даже животные в конюшни не издавали звуков.

– Мы ещё узнаем, зачем Сольтару подготавливать для самых ужасных убийц и предателей преисподнюю изо льда, – сказал я, и бросил взгляд в сторону Яноша.

Тот невозмутимо посмотрел на меня.

– Откуда вам это знать? – в конце концов спросил Штернхайм.

– Некоторые вещи уже когда-то происходили, поэтому можно узнать наперёд, что тебя убьёт в последствии.

– Никакой шторм меня не убьёт, – прошипел Янош.

Его глаза вызывающе блестели под заледенелыми бровями.

– Я тоже не намерен умирать, – я не знал, зачем говорю ему это. – Но никогда не знаешь, что может случиться.

После этих слов я вернулся по канаве в конюшню. Прежде конюшня казалась мне прохладной, теперь же она была словно открытый камин, к которому я приблизился. Кожа на лице и руках начала чесаться и покалывать.

Ригвард поднял руку, чтобы стрясти с волос изморось, но я остановил его.

– Подождите. Если вы проведёте рукой по волосам, может случиться так, что они сломаются.

– Я так не думаю, – сказал он, провёл и оказался прав.

– Значит вы всё-таки знаете не всё.

– А я этого никогда и не утверждал. Я только слышал, что такое может случиться. Попробуйте сделать это ещё раз завтра. Утром станет намного холоднее.

Внезапно меня охватил приступ кашля, холодный воздух навредил также моему горлу. Но горло показалось мне самой моей незначительной проблемой, потому что, когда я закашлял, прикрыв рот рукой, было такое ощущение, будто меня пронзает тысяча пылающих копей. Хорошо, что поблизости оказался столб, за который я удержался, в противном случае я, скорее всего, рухнул бы на пол.

Я поднял ладонь и посмотрел на неё; на ней были красные капли.

Я снова её опустил, в надежде, что этого больше никто не заметил, и прислонился к столбу, как будто о чём-то задумался, скрестив руки на груди.

В жизни можно услышать много разного. В том числе и о том, что ребро, если неудачно сломается, может проткнуть лёгкое. Тогда – так я слышал – кровь наполняет лёгкое, и несчастный тонет в собственной крови.

Лечения не существует.

Значит я умру вот таким непримечательным образом. Никакого боя, во всяком случае такого, который можно было бы принять в расчёт. Никакого последнего, героического поступка, великого подвига. Всего лишь падение, какое могло случиться с каждым. Я поднял взгляд к потолку конюшни. Кто сказал, что у богов нет чувства иронии? Сколько ещё осталось?

Несколько часов? Следующая ночь? Утро? Здесь и сейчас?

И что мне делать, лечь или продолжать стоять? Попытаться добраться до моей комнаты?

Какой была смерть, когда постепенно утопаешь в своей собственной крови? Испытываешь ли при этом боль или это тихая смерть? Когда я услышал, что такое может случиться, я забыл спросить.

– Что такое? – тихо спросила Лия.

Она подошла и обеспокоенно за мной наблюдала. Видимо, я не так хорошо в актёрском мастерстве, как полагал.

Я быстро подумал и решил быть честным.

– Когда упал, я сломал ребро. Видимо оно проткнуло мне лёгкое. Внутри я истекаю кровью.

– О.

Я смотрел на неё сверху вниз. Совсем немного, она была всего на два пальца ниже меня, высокая женщина, Лиандра.

– Позаботьтесь о себе, хорошо?

– Может быть вы всё-таки ошибаетесь, – сказала она с надеждой в голосе.

Я без слов поднял руку и показал ей кровь.

– Я уже часто видела нечто подобное. Может быть вы просто больны…

Да, правильно. Все болезни, о которых я слышал и при которых кашляешь кровью, были не менее смертельными, особенно зимой. Но нет, болен я не был. Я уже долго не болел. Очень долго.

– Нет, это ребро. Я его чувствую, – я положил руку на бок. – Вот здесь.

– И какая это боль?

– Всего лишь лёгкое жжение. Само ребро болит больше.

Она склонила голову на бок, разглядывая меня своими фиолетовыми глазами. Снова я не смог понять выражения её лица.

– Вы принимаете это довольно спокойно. Ещё недавно вы хотели жить, – наконец сказала она.

Я пожал плечами, что оказалось ошибкой, как сообщил мне мой бок. Я подождал, пока снова смогу дышать.

– Видимо это судьба. Я уже видел однажды, как человек умирает подобным образом. Думаю, я останусь стоять здесь и подожду, пока холод не заберёт меня с собой. Это более приятная смерть, чем умереть от кашля и удушья. Говорят, что смерть от переохлаждения – это как будто засыпаешь.

– Я думала, что вы готовы бороться. Вы просто хотите сдаться? Встать здесь и ждать смерти? Вы всё ещё можете ошибаться.

– Да, – сказал я.

В каком-то смысле я испытал облегчение. Таким образом судьба всё-таки не оставила мне выбора. Если бы я не испытывал такой боли, то посмеялся бы.

– Не сдавайтесь так просто.

Она подошла ближе, так близко, что наши губы почти встретились. Я чувствовал её дыхание на своём лице.

– Я бы с удовольствием оказал вам эту услугу, сэра. Только скажите, что мне делать.

– Может ребро можно вправить, вытащить…

Я недоверчиво на неё уставился.

– Я не знаю, можно ли зашить дыру в лёгком. Я также точно не знаю, как выглядит лёгкое. Думаю, как губка, которая втягивает в себя кровь…

– Может кровь можно как-то выпустить, – сказала она, но в её голосе прозвучало сомнение.

– Как из бочки? Вы хотите вставить в меня втулочный кран?

– О чём вы говорите? – спросил Ригвард, торговец.

Лиандра объяснила ему короткими фразами и таким тоном, который заставил того побледнеть. Было очевидно, кого она за это винит.

– О, – выслушав её, сказал он.

Я услышал это теперь уже во второй раз. Я умирал, а другие только и могли, что сказать: «О». По какой-то причине меня это забавляло. Как будто моя собственная смерть скрывала в себе шутку, которая была знакома только мне. В определённом смысле так и было. Он убил меня и всё, что смог произнести, это «О». Если бы я не знал, что это навредит мне, я бы действительно громко рассмеялся.

– Как вы можете просто стоять и говорить нечто подобное? Как будто разговариваете о еде! – произнесла Лиандра, в тоне её голоса слышался гнев.

«Прекратите», – подумал я. «В противном случае я действительно не выдержу и взорвусь от смеха.» Раньше я тоже падал, но тогда мои кости были ещё не такими хрупкими.

– А что мне ещё делать, Маэстра? У вас есть какое-нибудь предложение, тогда я с удовольствием последую ему.

– Это и ко мне относится? – спросила Зокора.

– Конечно.

Я бы поклонился, но не стал этого делать. У меня появилась странная идея, что если наклоню голову, то протеку, как старый, помятый чайник.

– Не знаю, как делают это белые сёстры, но как слуга Соланте спрашиваю тебя, владеешь ли ты чем-нибудь, что можешь дать моей богине. Что-то, что тебе дорого, чтобы я могла исцелить тебя.

– Исцелить? – спросила Лиандра. – При помощи магии?

Зокора бросила на неё сочувственный взгляд.

– Нет. Рукой моей богини.

– Вы способны исцелить такое? – спросил я.

Закора посмотрела на меня.

– Именно это я и сказала. Ты плохо слышишь? Потому что глухоту я лечить не могу.

– Я хорошо расслышал слова, но удивлён.

– Удивлён ты или нет, меня мало волнует. Ты человек, а люди знают не много. Итак, у тебя есть что-то ценное, что ты мог бы дать моей богине? Если бы ты был моложе, то, возможно, мог бы предложить ей пять лет работы. Или… возможно лошадь?

Мне почему-то не хотелось продавать ей Зевса. Говорили, что тёмные эльфы живут в пещерах под землёй. Зевс не будет хорошо себя там чувствовать.

– Нет. А больше у меня почти ничего нет. Если я продам всё, чем владею, прежде всего моего дорогого коня, то, возможно, соберу двадцать золотых. Но я не знаю, готов ли кто-то купить мою лошадь.

– Золото мало чего стоит. Возможно оно и имеет ценность, но не годится в качестве компенсации за человека. С ним не связано ничего личного, что сделало бы пожертвование ценным. А что с этим свёртком на твоём плече?

– Нет, здесь я тоже должен отказать, – я посмотрел на Лиандру. – Если возможно, я хочу, чтобы это, не открывая, закопали вместе со мной. Не отмечайте ничем мою могилу.

– На данный момент выглядит скорее так, что мне придётся положить вас в ящик к конюху, – сухо ответила та.

Она уже взяла себя в руки, и теперь переводила взгляд то на меня, то на тёмного эльфа, туда-сюда.

– Но я попытаюсь удовлетворить ваши пожелания.

Я обратился к Зокоре.

– Видите, моя жизнь не такая ценная. Она и без этого происшествия уже вскоре закончилась бы.

– Проблемы, старик? – спросил Янош, зашедший с улицы.

Я не знал, как ему удалось так долго там продержаться, он был весь покрыт изморозью.

– Пустяки, ничего о чём стоит упоминать, – сказал я.

Он кивнул.

– Ну тогда хорошо. А я вот иду выпить, снаружи довольно холодно.

Сказав это, он ушёл, за ним по пятам следовал Штернхайм, который двигался так, будто в два раза старше меня. Я увидел его лицо, белую кожу… и кивнул сам себе. Скоро он узнает, что заплатил высокую цену за своё упрямство. Я сразу, когда видел, мог распознать ожог от мороза.

– Мне очень жаль, – раскаиваясь сказал Ригвард. Он обратился к Зокоре. – Как вы знаете, это была моя вина. Могу я заплатить за него?

Зокора посмотрела на него.

– Я тебе не нравлюсь, ты считаешь меня чудовищем. Должна ли я относиться к твоим словам теперь более серьёзно, чем раньше?

Он кивнул.

– Это долг чести.

– Вы люди и эта ваша честь. Скажи торговец, у тебя есть жена? – он осторожно кивнул.

– Дети?

Он снова кивнул.

– Хорошо. Тогда я хочу от тебе ребёнка.

Торговец испуганно отпрянул.

– Никогда! Я скорее умру!

Зокора с удивлением на него посмотрела. Лия расхохоталась.

– Я думала, людям нравиться заниматься сексом? Мои любовники говорят, что я хороша в кроватном спорте.

– А, это…, – торговец недоверчиво заморгал.

– Люди намного более плодовиты, чем мы. Мои любовники уже слишком долго с нами, и после такого длительного срока в пещерах, они тоже уже больше не могут произвести потомства. Подари мне одну ночь, эту ночь. И тогда твой долг будет оплачен.

– А что в эту ночь случиться? – нерешительно спросил он.

Мы с Лиандрой следили за разговором между тёмным эльфом и торговцем. Он был намного занимательнее, чем некоторые спектакли.

Зокора склонила голову на бок.

– Ты оседлаешь меня. Или я тебя…

– Я не это имел ввиду, – голос торговца звучал в одно и тоже время взволнованно, смущённо и испуганно. – Я имею ввиду… будет ли кровь?

Глаза Зокоры распахнулись, потом она рассмеялась и впервые выглядела как человек.

– Ты имеешь ввиду свяжу ли я тебя, порежу лезвием, поцарапаю когтями и зубами, а потом ещё поджарю и, поделив на маленькие кусочки сожру? Ты должен рассказать мне больше этих историй, которые слышал о нас, – она бросила на меня с Лиандрой взгляд, я мог бы поклясться, что в нём присутствовало озорство.

– Думаю, это будет не иначе, чем между людьми. Это, как бы выразиться, аналогичный метод, – она подошла к торговцу и провела пальцем в перчатке по его ещё покрасневшей от холода щеке. – Только…, – сказала она с улыбкой, которая скрывала в себе особенное свойство. – Только, возможно, это будет более… дико.

– О, – сказал он.

Зокора подошла ко мне, залезла в свою сумку и вытащила что-то, что было похоже на янтарный шарик.

– Открой рот.

Я открыл.

– Глотай.

Я проглотил.

По телу распространилось тепло, и что-то внутри меня хрустнуло, тупая боль в боку стихла.

– Вот и всё, – сказала она.

– Всё? – с сомнением спросил я.

Я уже многое видел и пережил, ещё больше слышал на базарах и постоялых дворах, но это…

– Ваши Маэстра тоже способны варить целебные зелья, – дала она ответ.

Лия кивнула.

– В лабораториях, проведя длительные ритуалы, тогда да. Я не способна на это, ни здесь, ни экспромтом.

– Что ж, примерно также это проходит и у нас. Только это не зелье, а виноградина.

– Ортентальская?

– От той же лозы. В качестве основы, – она осмотрела меня.

– Ты уже чувствуешь себя лучше?

Я оставался в том положение, в каком стоял, но кивнул.

– Да. Благодарю вас. Истории о вас действительно преувеличены. Вам всё-таки знакомо милосердие. То, что оно присуще вашему народу, всегда хотят оспорить.

Она улыбнулась.

– Не знаю, действительно ли это так. Я сто лет изучала искусство исцеления. И в двое дольше искусство пытки. Совершите преступление против моей богини, и узнаете, что некоторые истории могут быть правдивыми.

Кроме того, это было не милосердие. Полагаю то, что ты останешься в живых, принесёт мне пользу.

– Эгоизм? – с улыбкой спросила Лиандра.

– Именно так, – подтвердила с тонкой улыбкой тёмный эльф.

Она обратилась к торговцу, который неподвижно стоял, уставившись на неё.

– Тебя зовут Ригвард, не так ли? Сегодня ночью.

– Но…

– Если боишься, можешь взять с собой охранников.

– Этого не понадобиться, – пробормотал он.

Она кивнула и больше ничего не сказав, ушла. Он смотрел ей вслед, затем повернулся, посмотрел на нас, чтобы потом последовать за ней.

– Интересная женщина, – сказала Лия, глядя на меня. – Вам действительно лучше?

– Да, – я отстранился от столба и осторожно сделал глубокий вдох. – А разве вы не должны ненавидеть её из-за того, что она тёмный эльф? Раздор между эльфами и тёмными эльфами легендарен.

Она пожала плечами.

– Возможно, моя бабушка возненавидела бы её. Пожалуй, она ещё жива, но я никогда с ней не встречалась, так что думаю, мне всё равно. Я просто считаю Закору удивительной.

– Без сомнения, она удивительная. Думаю, все истории правдивы, просто их нужно по-другому читать.

– Думаю я знаю, что вы имеете ввиду. Интересно, о скольких других историях можно утверждать тоже самое.

– Их будет не так мало, – ответил я и подошёл к дыре в ледяной стене. Я выглянул на улицу: небо потемнело, ночь медленно приближалась, холод, проникающий сквозь дыру, был пронизывающим. Мы были одни, все остальные уже ушли. Ворота были ещё открыты.

Вместе мы с трудом задвинула их на место.

Потом и мы вернулись в зал для гостей. Мы оба молчали, размышляя о своём. Я не знал, о чём думает она. Во всяком случае, у меня возникали в голове странные идеи.

12. Подарок феи

После пронизывающего, но свежего воздуха снаружи, мне было противно возвращаться в тёмную, вонючую берлогу таверны. Со двора хорошо было видно, что здание покрыто снегом до кровельных реек, в некоторых углах ветер намёл снега вдвое выше человека.

Главное здание имело два этажа. Окна верхнего ещё можно было открыть. Но они оставались закрытыми, чтобы удерживать внутри драгоценное тепло. Однако я постепенно начинал сомневаться в том, действительно ли ещё никогда никто не умирал от вони.

Зокора снова сидела в своём углу, как будто никогда оттуда не уходила.

В другом углу сидел Ригвард и разговаривал с торговцем, который время от времени бросал недоверчивый взгляд на Зокору.

Штернхайм сидел, откинувшись на спинку стула, на своём старом месте и массировал лицо; он выглядел несчастным. Его лицо покрылось пятнами, частями было белым, частями ярко красным. Может быть он был везунчиком, и у него на лице не останется никаких последствий.

Один из работников забрался на табуретку и привязывал над дверью, что вела в коридор, пучок трав. Одно мгновение я подумал, что это благожелательная попытка хозяина постоялого двора улучшить запах в зале для гостей, но потом узнал траву. Волчий аконит. Я сомневался в том, что это суеверие будет каким-то образом полезно, но и вреда не принесёт.

Когда мы сели за наш стол, Зиглинда, по собственной инициативе, поспешила к нам и налила чай.

Хотя время от времени Зокору ещё и одаривали взглядом, но внимание гостей главным образом принадлежало разбойникам. Янош был в отличном настроение, да и его приятели тоже выглядели более расслабленными. Что так подняло настроение разбойников, я сказать не мог.

– Каково ощущение после того, как с благодарностью смогли отказаться от руки Сольтара? – немного позже спросила Лия.

– Живое.

Она бросила на меня ироничный взгляд.

– Я схожу с ума.

Я откинулся на спинку стула, наслаждаясь теплом, исходящим от чая, и посмотрел на неё поверх края моей чашки.

– Дайте знать, прежде чем в вас проснётся агрессия. Тогда я уйду куда-нибудь в другое место.

– Мне скучно, – сказала она.

Я рассмеялся.

– Вы говорите это так, будто мой долг развлекать вас.

– Это было бы вежливым жестом с вашей стороны.

Я поставил чашку на стол. В чём-то она была права. Люди странные существа, действительно совсем не так давно я смерился с тем, что умру. Меня тоже охватила странная летаргия, и точно так же, как и ей, мне надоело безделье.

Однако наёмники, похоже, наслаждались свободным временем. Между тем Зиглинда двигалась боле естественно в их компании. Может потому, что до сих пор ещё не случилось ничего плохого; когда один из мужчин хватал её и сажал себе на колени, она больше не сопротивлялась так яростно, одно мгновение терпела его ласки или назойливые поцелуи, а потом со смехом высвобождалась из его рук и обслуживала дальше.

Янош то и дело бросал взгляды в нашу сторону, один раз он наклонился к группе из троих наёмников, которую я всё ещё никак не мог оценить и обменялся с ней словами, после чего они все посмотрели на нас. Когда он увидел, что я заметил его взгляд, он улыбнулся и приподнял свою пивную кружку в насмешливом тосте. Всё это мне не особо нравилось.

У меня появилась идея.

– Вы играете в шахматы? – спросил я Лию.

– Нет, но я слышала об этой игре. Игра для королей и генералов, не так ли? Требует понимания стратегии.

Я кивнул.

– Это верно.

– А как в неё играть? – с любопытством спросила она. – Вы могли бы меня научить.

– Нам нужна доска и шахматные фигуры.

– Вы возите нечто подобное с собой?

Я покачал головой.

– Нет, но их не сложно сделать. Для доски требуется только рисунок из тридцати двух тёмных и светлых квадратов, для фигур острый нож, немного дерева и терпение.

– Тогда не стоит это откладывать, – сказала она с улыбкой на губах.

Я встал и слегка поклонился.

– Ваша воля моими руками.

Рядом с камином стоял большой ящик с дровами.

Небольшие куски дерева уже лежали там на полу, их было достаточно для моих целей. Когда я выбрал последний подходящий кусок, ко мне подошёл хозяин постоялого двора.

– У вас и у сэры есть для меня время? – тихо спросил он.

Я думал, что и он, возможно, немного расслабился, но оказалось, что это не так; скорее он выглядел ещё более нервным, чем раньше.

Я бросил взгляд на Зиглинду.

– Эберхард, – тихо ответил я. – Выглядит так, будто они решили соблазнить вашу дочь, они соревнуются за её благосклонность. Это лучше, чем я надеялся, попытайтесь немного успокоиться.

Он бросил быстрый взгляд на Зиглинду. Янош как раз что-то шептал ей на ухо, на что она улыбнулась, покачала головой и вскочила на ноги. Он шутливо шлёпнул её по заднице, а она ответила на это кокетливым смехом.