Текст книги "Первый горн (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)

– Не хотите теперь сказать, что это?

– Любопытство. Также одно из качеств, которое не ценят на моей родине. Мы слишком привыкли всё скрывать. Но мной движет именно оно: любопытство. Мои любовники часто рассказывали о мире на поверхности земли, поэтому я решила сама взглянуть на этот мир. Возможно, я также принесу с собой в нашу тёмную страну ребёнка, – она бросила взгляд на Лию, – или даже двух, – она встала. – Пришло время получить оплату.

Она одарила Ригварда, торговца, многозначительным взглядом, который сразу его заметил и тут же заёрзал на стуле. Она остановилась и в последний раз повернулась к нам. Склонившись в нашу сторону, она сказала:

– Я почувствовала ещё другой запах на ваших руках. Он был слабым и старым. Кое-что, что принадлежит не вашему миру, а моему. Споры синего грибка. Если вы увидите в темноте грибок, светящийся голубым – он выглядит так, будто из скалы растут пластины – тогда остерегайтесь его. Он дает свет и тепло, но его споры усыпляют. И будешь спать до тех пор, пока грибок полностью не переплетёт тебя и не прекратит, пока не поглотит даже голые кости.

Наверное, я выглядел довольно испуганным.

– Просто совет, прислушайтесь к нему, если собираетесь исследовать пещерные миры и подземелья.

Сказав это, она отвернулась и пальцем подозвала Ригварда присоединиться к ней. Торговец встал с неуверенной и кривой улыбкой, посмотрел ещё раз в мою сторону, а затем последовал за ней по лестнице наверх.

16. История, что рассказывают монеты

– Интересно, что она ещё знает? – голос Лии прервал мои мысли. – Она вам нравиться?

Это прозвучало немного язвительно.

– Вы же слышали, я слишком стар и не стою её усилий.

– Слышала, да. Возможно, она права. Кажется, её опыт больше, чем мой, – она озорно улыбнулась. – Но я спросила, нравиться ли она вам.

– Она привлекательная, да. Она пробуждает во мне желание укротить в ней эту дикость.

– Есть вещи, которые нельзя укротить, – глаза Лии покоились на мне. – У меня нет знаний эльфов, мне известны лишь те же легенды, что и вам. Но что-то говорит мне, что она никогда не изменится, что всегда будет такой.

Я повернулся к ней.

– У меня нет никаких намерений по отношению к ней. Если вы задаёте вопросы, то получаете честные ответы, но не вкладывайте в это слишком много смысла.

Я посмотрел ей в глаза. Снова наши головы склонились друг к другу.

– Может вам лучше спросить, нравитесь ли мне вы…

Склонившись через стол, мы находились теперь совсем близко друг к другу, так что я ощущал её дыхание. Оно пахло приятной свежестью, намного лучше, чем воздух в зале для гостей. Не знаю, как долго мы смотрели друг другу в глаза. Снова она облизнула губы, и последняя дистанция между нами исчезла. Наши губы прикоснулись друг к другу, её мягкие и податливые, тепло и нежность, которые глубоко тронули меня. Под моим натиском, её губы приоткрылись…

Кто-то прочистил горло.

– Сэра, сэр…

Эберхард.

Мне захотелось его избить.

– Да?

Мой голос прозвучал грубо, хозяин постоялого двора отступил почти на шаг и испуганно на меня смотрел.

Я вздохнул.

– Садитесь раз уж пришли, – указал я на стул, с которого совсем недавно встала Зокора.

– Я и правда не хотел вас беспокоить. Просто ждал, когда ваш стол покинет тёмный эльф. Знаете, она меня пугает.

Я обдумал свой ответ.

– Эберхард, это хорошо, что вы её боитесь, – наконец сказал я. – Что вас привело к нам?

– Сейчас.

Он огляделся. Если кто и обратил на нас внимание, то это не было очевидно. Он сел и поставил на стол бутылку, а также три оловянных кубка.

– Это хорошее фиоренцское вино. Если позволите, я бы хотел угостить вас, – он вопросительно взглянул на нас, и мы с Лией кивнули в знак согласия.

Умелым, почти элегантным движением руки он откупорил бутылку и налил нам. Мы пили молча, лишь подняли вверх кубки в знак приветствия. Вино было прохладным, не холодным и в самом деле очень хорошим.

– Вы наверняка знаете, о чём я хочу узнать, – наконец сказал он. – Вы нашли то, что требовалось?

– Шахту?

Эберхард закатил глаза.

– А что ещё по-вашему? Инвентаризацию я вас делать не просил, это я и сам могу.

Только теперь я понял, насколько велико было его нервное напряжение, потому что его рука так крепко вцепилась в оловянный кубок, что костяшки пальцев побелели.

– Эта шахта, она под моей башней, местом, которое я считал безопасным. Я не знаю, что находится на дне шахты, но мне кажется, что там что-то неладно. Ведь я не доблестный воин, а всего лишь простой мужчина, который беспокоится и боится.

К этому моменту я уже поменял о нём свое мнение. Он был мужчиной и отцом, управляющий этим постоялым двором, которому нужно было как-то справляться со своими гостями и который многое удерживал в равновесии. Он не был воином, но ему всё же требовалось мужество в своей личной жизни. Возможно, не для битвы, а для других вещей, но не в каждой битве верх одерживается мечом. Он был осторожным, трудолюбивым и осмотрительным. Мужчина, который делал, что должен и что было в его власти.

К моему удивлению я заметил, что он мне нравится и что я его понимаю.

– Я хочу не только знать, представляет ли то, что там внизу опасность для меня и моих близких, мне также кажется подозрительным, что там кто-то возился, в то время как я думал, что башня надёжно заперта, – он наклонился вперёд. – Прошу вас, больше не томите меня, сэра, сэр. Скажите, что вы там нашли? Вы ведь спускались в шахту, не так ли? Мне самому не хватило для этого смелости.

Вполне понятно. Если бы Лия не находилась рядом и не было последних остатков моей гордости, возможно, я тоже решил бы забыть про своё любопытство.

– Мы и правда спускались в шахту, – тихо сказала Лия. – Позвольте мне рассказать, что мы там нашли…

Когда она закончила рассказ, бутылка была пустой, а хозяин слегка дрожал. Большую часть вина оприходовал я. Когда она рассказывала, я вместе с ней снова обыскивал эту мёртвую, холодную комнату, и вновь почувствовал этот внутренний холод, который был намного хуже, чем внешний. Я не знал, что именно меня так напугало в этой комнате, но что-то там было. Я постоянно видел перед собой этого бдящего, того, что с мечом на коленях наблюдал за дверью.

Но вино помогло.

– Эти… эти гномы… вы говорите они не мертвы?

Голоса хозяина почти не было слышно. На заднем планет раздался смех Зиглинды. Я поднял взгляд, она флиртовала со Штернхаймом. Я был рад услышать этот смех, потому что судьба гномов всё ещё наполняла меня ужасом.

– Нет. Скорее всего нет. Но практически мертвы, – Лия пыталась его успокоить. – Лёд удерживает их крепче, чем сделала бы любая цепь.

– Но и цепи тоже сдерживают их. Они стабильные?

– Очень, – заверила Лия. – Ничто не сможет сломать эти цепи. Эти солдаты знали, что делают. Я уверенна, что, если бы им не заблокировали путь назад, они бы все выжили. Хавальд сказал, что это были элитные войска, у него в этом больше опыта, поэтому я полагаюсь на его суждение.

– Почему вы так это подчёркиваете? Какая тут разница? – спросил хозяин постоялого двора.

– Мы не знаем, откуда они появились и чего хотели. Но я думаю, что они были успешны в своём предприятии, а также осторожны. Они закрыли эту дверь. И дверь оставалась запертой все эти годы. Какая бы опасность не грозила там внизу, она уже на протяжение долгого времени не шелохнулась.

Казалось, эта мысль убедила хозяина постоялого двора, потому что он с облегчением кивнул.

– Вы должны понять, какой это шок узнать, что всё это время мы спали над могилой.

– Конечно. Но оттуда больше не угрожает никакой опасности.

Я выпил ещё глоток изысканного вина. Впервые за много часов я перестал мёрзнуть. Из-под камзола я вытащил кошелёк и мою старую трубку.

Брови Лии поднялись вверх.

– Мне не нравятся мужчины, которые такими вонючими трубками отравляют воздух.

– Этот воздух вряд ли можно сделать ещё хуже, – сказал я и начал заполнять трубку табаком.

Я с удовольствием выкурю её сейчас.

– Я бы предпочла, чтобы вы не курили! – настаивала Лия.

– Мне жаль. Но иногда мне хочется. Вы хотите запретить? – спросил я.

Она долго смотрела на меня. Мне очень хотелось знать, каковы были её мысли в этот момент.

– Нет, – наконец вздыхая, сказала она. – Я не хочу лишать вас ваших удовольствий, да и не вправе.

– Спасибо, – понадобилось какое-то время, но потом табак разгорелся, и я наслаждался ароматным запахом. Лия принюхалась и выглядела удивлённой. – Это воняет намного меньше, чем я опасалась. Какую травку вы курите?

– Ни травку, – ответил я. – Это табак.

Я улыбнулся.

– Я разделяю ваше мнение по поводу курения травки.

– Должно быть вы богаты, – Эберхард тоже выглядел очарованным.

– До сих пор я видел табак только у богатых торговцев.

– Есть места, где он намного дешевле. Я признаюсь, что у меня осталось не так много. Поэтому я распределяю его, берегу, курю только тогда, когда могу им насладиться, – я вновь перевёл взгляд с Эвебхарда на Лию. – Это необычайно спокойный момент.

Эберхард соглашаясь, кивнул.

– Я знаю, что вы имеете ввиду. На один момент можно забыть, что происходит.

Он сделал глоток.

– Я чувствую тоже самое, когда выпиваю вино. Я люблю его, но оно затуманивает рассудок. Я не могу наслаждаться солнечным напитком и вести постоялый двор, я стану таким же, как он…, – он посмотрел на крестьянина, который громко храпя, лежал возле камина. – Перестану приносить кому-либо пользу. Но в нужный момент и в меру, я могу наслаждаться этим нектаром.

– Ваш постоялый двор находится на торговом пути. Скажите, вы когда-нибудь видели такие монеты? – я вытащил из кошелька монеты, которые нашёл у бдящего солдата и бросил перед ним на стол. – Вам знакома эта чеканка?

Он поднял самую большую золотую монету и коротко её исследовал.

– Я сейчас вернусь, – он встал. – А также принесу ещё бутылку вина.

– Интересно…, – медленно произнесла Лия, когда я смотрел вслед Эберхарду, который исчез в двери за прилавком.

– Что?

– Сможет ли хозяин постоялого двора приготовить мне тёплую баню.

– Вы хотите купаться на этом холоде? – с ужасом спросил я.

Она улыбнулась.

– Именно потому, что так холодно.

– Да вы вгоните себя в гроб.

– Нет, думаю нет, – она рассмеялась. – Думаю, вы ещё никогда не слышали о паровой бане.

– В паре невозможно искупаться.

Теперь она рассмеялась по-настоящему, звонко, все удивлённо посмотрели на неё, да и я тоже не мог оторвать от неё зачарованного взгляда.

– Мне кажется, – наконец сказала она, – что есть всё-таки кое-что, чего не знает мудрый Хавальд.

– Вам ещё часто придётся с этим сталкиваться.

Возвращение хозяина постоялого двора прервало нас на этом месте. Он поставил на стол ящичек из чёрного дерева и новую бутылку фиоренцского вина. В то время как я устранял воск с пробки и вкручивал штопор, он открыл ящичек и вытащил запчасти весов для взвешивания денег, которые собрал на столе.

В ящичке находилась серия гирь, аккуратно выложенная по весу.

– Вы спросили верного человека, – объявил он. – Деньги – это, так сказать, моя страсть.

– Страсть, которую разделяют многие, – произнесла Лиандра.

Хозяин постоялого двора коротко рассмеялся; похоже его настроение тоже улучшилось.

– Вы конечно правы, но моя страсть относиться к самим монетам, историям, которые они рассказывают. Изучив монету, можно очень многое узнать.

Он выровнял весы и бросил одну из монет в левую чашу.

– Это разменные весы. Видите, вот этот знак? Это знак подтверждает, что весы калиброваны гильдией размена Иллиана. Эти калиброванные гири соответствуют весу королевской кроны, половине кроны, гульдену и талеру из королевского монетного двора. Вот эта гиря, – он указал на самую большую гирю в ряду, – соответствует четырнадцати шиллингам, которые образуют крону.

– Но разве у каждого королевства на своя валюта? – захотела узнать Лия.

– Да, конечно, – он вытащил гирю, соответствующую весу кроны из ящичка и положил её в другую чашу.

– Но богатые торгуют друг с другом. Нужно знать историю наших стран, чтобы понять, почему это так важно. Когда эти земли давным-давно заселялись, все колонисты были родом из одного места, из легендарной империи с запада.

– Из Аскира, – выдохнула Лия.

– Её также называют Аскарон или Антарон, – он с пристальным вниманием смотрел на весы и сдвинул немного в сторону груз на рычаге, таким образом выровняв весы. – Это не подписанное соглашение, скорее привычка или же традиция. Какой бы вес не имели другие монеты, у кроны он всегда один и тоже же.

– Я знаю, что это не может быть правдой, – сказала Лия. – Слишком часто я уже видела кроны разного веса!

– Да. Мне нужно было выразиться по-другому. Когда золотая крона покидает королевский монетный двор, она всегда имеет один и тот же вес, – он залез в свой камзол. – Видите вот эту монету? Иллианская крона, которую можно легко узнать по красивому лицу и двойному дракону. Монета с вашей родины, верно?

Я кивнул.

– Как вы это узнали? – поинтересовалась Лия.

– Мой постоялый двор находится на дороге, ведущей через единственный перевал на много миль вокруг. Постоянно приходят чужаки, каждый из них говорит немного по-другому. Со временем начинаешь это различать. На самом деле, эту монету дал мне сэр Хавальд. Обратите внимание на её края.

Я взял монету и изучил, но не увидел ничего особенного.

– Дайте посмотреть мне, – попросила Лиандра и я передал ей монету.

Она тоже покачала головой.

Хозяин постоялого двора улыбнулся.

– Это не так легко разглядеть, для этого нужны точные весы. Но есть люди, которые немного спиливают с края монеты. Эту отпечатал умелый минцмейстер, чекан попал почти точно – вы видите края чеканки, а здесь и там золото уходит за край. Если положить её на стол и внимательно посмотреть, то можно увидеть, что её отпечатали немного криво.

Я изучил монету. Нет, я ничего такого не видел.

– Чем дольше монета находится в обращении, тем больше золота с неё спиливали. Посмотрите вот на эту и сравните.

Он положил на стол ещё одну крону. Здесь это хорошо было заметно, края чеканки частично исчезли.

– Королевское монетное производство добавляет к таким монетам золота, расплавляет их и отпечатывает заново. Здесь тот, кто отпиливал края так сильно обесценил королевскую крону, что не хватает целого шиллинга.

Это объясняло, почему я иногда так удивлялся тому, что монета казалась мне слишком маленькой.

– Так как Иллиан является крупнейшим торговым партнёром, его королевские монеты предписывают вес кроны. Кроны других королевств должны соответствовать в золоте их весу. Но если не соответствуют, тогда обычно весят меньше, редко больше. Существуют монеты из разных эпох. Когда казна пуста нет ничего необычного в том, чтобы расплавлять менее чистое золото… Тогда это значительно уменьшает ценность. В одной монете разница не слишком заметна, но, если сотня, скажем фиоренцких крон, равняются весу девяносто девяти иллианских крон, тогда для казны королевств здесь ситуация меняется в корне.

– Ага, – нетерпеливо сказала Лиандра. – Я бы предпочла, чтобы вы в своих объяснениях наконец подошли к сути дела.

– Сейчас.

Он взял крону солдата из чаши весов и поднял вверх. В небольшой кучке монет лежало ещё четыре золотые кроны; их он отсортировал и по очереди взвесил на весах.

– Как видите, мне не нужно заново уравновешивать рычаг. В весе нет никакой разницы. Посмотрите на края. Дело всё в них. Кое-что, что я уже однажды видел.

Он поднял монету, и я понял, что он имеет в виду. С боку по краю тоже была чеканка, серия маленьких звёздочек.

– Если спилить с таких монет, то любой сразу это заметит. Это военное жалование. Свежеотчеканенное. Эта крона весит больше Иллианской. Не на много, но больше. Давайте теперь посмотрим на саму чеканку. Она очень резкая и чёткая. Когда минцмейстер ударяет чеканом, может случиться так, что чекан съезжает немного в сторону. Тогда чеканка слегка искажена. Но не здесь.

И посмотрите…, – он сложил пять монет друг на друга, и они образовали гладкий цилиндр. – Одна точь-в-точь как другая. Здесь использовался механический инструмент для чеканки. Он даёт лучшие результаты, но это занимает больше времени, чем чеканка монеты чеканом. На одной стороне изображено лицо молодого человека в профиль. Слова… Мы можем их прочитать, потому что это письмо наших предков.

Асканнон – вечный правитель, – он перевернул монету.

– А здесь бык. Военное жалование, – он посмотрел на меня. – Вы оказались правы, это были элитные солдаты. Солдаты старой империи на западе, принадлежащие к легиону Быка. Согласно легендам, они были лучшими солдатами, которые когда-либо видела наша плоская земля.

– Легион Быка? – спросила Лиандра.

Я мог это подтвердить.

– Я исследовал древние писания, когда изучал суть стратегии. Правитель западной империи образовал в армии разные подразделения для разных заданий. Я так и подумал, когда увидел герб на нагруднике. Быки были тяжёлой пехотой, пешим войском, которых почти невозможно было остановить. Были и другие, я точно не помню, какие именно. Слышал о военно-морских силах. Морские пехотинцы в качестве герба носили морскую змею. Вспомнил ещё одну, лёгкую кавалерию, – я ухмыльнулся. – Она состояла только из женщин. Они носили знак единорога.

Хозяин постоялого двора кивнул и разложил перед нами пять золотых монет.

– Монеты, как и солдаты там внизу, происходят из западной империи, империи Асканнона. Эти кроны имею образцовый вес, на который ориентировалась иллианская крона, только, как это часто случается, она потеряла в весе. Обратите внимание на блеск этого золота. Ни один монетный двор, который я знаю, не чеканит такого чистого золота.

– Но как такое возможно? Прошло много столетий с тех пор, как были колонизированы эти земли. Аскир – это легенда, – Лия казалась сбитой с толку.

– И всё же вы хотели посетить эту империю и найти там помощь. Это всё довольно неопределённо.

Она бросила на меня взгляд.

– Да. Но наша ситуации достаточно опасна. Они наши предки, возможно…

Я кивнул.

– Легион быков несомненно застрял бы у нашего почтенного врага Талака в глотке.

– Боюсь, что понадобится больше одного легиона Быков, чтобы остановить империю, – сказал хозяин постоялого двора. – Я много чего слышу о том, что сообщают путешественники. Боюсь, что даже Иллиан не в состояние справиться с натиском имприальных войск. Даже Келар пал, а его стены считались неприступными. И не только, он даже и восьми лет не продержался в осаде.

Одно мгновение мы все молчали.

– Что ж, – в конце концов сказал я. – У нас здесь другие проблемы. Мне просто интересно, как эти Быки попали сюда.

– Лучше спросите, когда. Лёд может хранить вечность.

Я удивлённо посмотрел на хозяина постоялого двора.

– Что вы имеете ввиду?

Он налил себе вина и сделал глоток.

– Когда мой прадед решил управлять на перевале постоялым двором, он уже нашёл эти стены здесь. Лес был здесь в то время намного гуще и скрывал эту постройку. Он обнаружил её, когда, будучи ещё молодым парнишкой, шёл по следам оленя.

Он был страстным охотником, ему это очень нравилось, а неба было достаточно в качестве одеяла. Однако он влюбился, а его жена предпочитала прочную крышу над головой, звёздам. Она была родом из Унтерштедта, недалеко отсюда, если идти пешком, то около восьми дней пути, – на его губах появилась лёгкая улыбка. – Ещё сегодня Унетрштедт известен своими дубильнями, кажется, будто постоянная вонь была для него невыносимой. А эти стены он посчитал хорошим компромиссом, свобода на лоне природы для него, хорошая крыша для неё, – он усмехнулся. – Он прорубил просеку в лесу, которая вела мимо этого постоялого двора, а в ущелье вызвал оползень, который блокировал старый торговый путь. Следующие путешественники выбрали дорогу через просеку и нашли здесь постоялый двор. Вот как всё началось.

– Эта усадьба уже стояла? – спросил я.

– Да, никто не знает, как давно. Когда я был моложе, я сам поднимался к перевалу, взбирался на горы в этих окрестностях, видел также старую крепость.

Я поднял взгляд.

– Я слышал о ней. Разве она не была бы более подходящим местом?

– Нет. Дорога к ней уже должно быть давным-давно обвалилась. Крепость стоит высоко на скале, недоступна не только для колёс телег, но даже для опытного скалолаза. Возможно, летом, когда лёд сходит со скал, можно было бы попробовать спуститься к ней с вершины горы, но я в это не верю. Крепость недоступна и будет продолжать хранить свои тайны. Как бы там ни было, однажды я кое-что видел во льду. Рагтора.

– Я думала, что эти существа просто легенда, – прокомментировала Лия.

– Я тоже так думал. Лёд был прозрачным, и я ясно видел существо. Мне почти казалось, будто оно меня тоже разглядывает. Оно было в двое больше человека, шестиногим, покрыто чёрной чешуёй, как дракон, а над пугающей пастью было два острых рога. Пожалуй, оно и сегодня ещё заключено во льду… Лёд вечен.

– Вы думаете…, – выдохнула Лия.

Хозяин постоялого двора кивнул.

– Полагаю, что и крепость на перевале и это место были построены, когда наши предки колонизировали эту страну. Наша земля раньше заканчивалась здесь, а той областью, где сегодня находится Колден, владели дикие племена варваров. Достаточное основание, чтобы охранять перевал, – он выпил глоток вина. – Боюсь, эти храбрые воины находятся там внизу со времён легенд.

– Хм, – я затянулся трубкой. – Это вызывает другой вопрос. Вы не знали, что скрывается там внизу?

Он покачал головой.

– Нет, я понятия не имел. Даже уже подвал под башней уходит глубоко в горную породу, так что мне и в голову не пришло, что кто-то захотел бы капать ещё глубже.

– Тогда остаётся вопрос, кто об этом знал, – произнесла Лиандра.

– Я тоже задаю себе именно этот вопрос. Кому известно о шахте и комнате под ней? И что именно там искали?

– Думаю, это будет тот, кто тогда обрезал верёвку, таким образом оставив умирать этих Быков ледяной смертью.

– Но с тех пор прошли столетия, – сказал я.

Эберхард посмотрел на Лию.

– Некоторые живут долго. А другие исповедуются на смертном одре, а ещё другие, окрылённые духом алкоголя, рассказывают истории в таверне. А некоторые записывают то, что пережили.

– Я знаю, что жрицы Астарты записывают исповеди, произнесённые на смертном одре, – вставила Лия. – Даже не хочу знать, сколько тайн хранится в архивах храмов.

– Это нам не особо поможет, – сказал я. – Существует тысяча возможностей.

– Если вы мне поможете, то завтра мы узнаем больше. Если незваный гость вернётся к шахте, тогда я смогу выяснить, кто это, – сказала Лиандра. Она посмотрела на хозяина постоялого двора.

– У вас есть имбирь?

Он кивнул.

– Он мне потребуется, подготовьте полную чайную чашку.

– Это целое состояние.

Она только посмотрела на него, и он кивнул.

– Что же, я и правда не хочу умереть только потому, что пожадничал. Что-то ещё?

– Серебро. То есть серебреный порошок. И немного селитры.

Эберхард кивнул.

– Я смогу всё это найти.

– Хорошо. Встретимся через пол отрезка свечи возле люка в ваш подвал. Ключ вам вернуть?

Он покачал головой.

– У меня есть ещё один.

– Возможно, мы также сможем разгадать загадку, почему запертая дверь не была помехой, – в конец концов сказал он и встал.

– Подождите, у меня есть кое-что для вас, – Лиандра схватила его за рукав. – Точнее говоря для вашей дочки, – она протянула ему золотую виноградину.

– Если она её съест, то ей не будет грозить опасность забеременеть на протяжении одной фазы луны.

Лицо Эберхарда помрачнело, но он кивнул и взял виноградину.

– Я благодарю вас за этот дар. Скажите, а что насчёт оборотня?

Я покачал головой.

– Мы пока ещё ничего не придумали. Как бы жестоко это не прозвучало, но нужно ещё подождать. Однако было бы полезно узнать, когда и где спит каждый отдельный человек.

Он кивнул.

– Если сегодня ночью я снова не смогу заснуть, то прослежу за этим.

17. Цена магии

– Что вы задумали? – спросил я, когда открывал дверь в нашу комнату.

– Хочу кое-что попробовать, однако не уверена, что это сработает, – она зашла в комнату. – Бр-р.

Да, бр-р. Кто-то, может быть одна из двух других дочерей хозяина постоялого двора, Мария или Лизбета, пополнила запас дров перед камином и сохранила жар. В свете свечи, которую Лиандра подняла вверх, вся комната переливалась, словно ледяной кристалл, за исключением камина.

– Я почти склоняюсь к тому, чтобы переночевать сегодня в зале для гостей, – сказал я.

Она закрыла за нами дверь и со странным взглядом направилась ко мне.

– Почти? – наше дыхание было хорошо заметно, оно, словно облако, висело в воздухе.

– Да, почти.

Она стояла передо мной, запрокинув голову назад. Я сделал шаг в её сторону, когда в дверь внезапно постучали. Я тихо выругался, она улыбнулась.

Я открыл. Это был один из работников хозяина постоялого двора.

– Господин Эберхард подумал, что вы это оцените.

Я отошёл в сторону, а он вошёл и поставил на комод дымящийся тазик. Пар поднялся вверх, словно туман, чтобы стразу же осесть на стенах. Он вышел и быстро вернулся с большим подкладным судном, которое сунул под влажные простыни.

– Как тебя зовут, парень? – спросил я.

– Тимоти, сэр.

– Спасибо Тимоти, – он кивнул, коротко поклонился и вышел.

Я посмотрел на нашу кровать; ручка подкладного судна выглядывала из-под простыни.

– Милый жест, но не больше.

Я провёл пальцем по стене, нарисовав собственный рисунок на морозном узоре.

Лия встала на колени перед камином и подложила дров. Одев капюшон, я пододвинул два стула, один для себя, другой для Лии и сел перед камином. Огонь медленно разгорался, щёлкал и шипел, когда пламя охватывало смолу, от него полетели искры.

Она встала и положила руку на каминный карниз.

– Тоже холодный. Понадобится какое-то время, пока он нагреется.

Я смотрел в мерцающее пламя.

– Было бы приятно, если бы огонь уже горел, но даже чтобы сохранить жар, он приложил много усилий. Он не может понапрасну тратить дрова.

– Это правда, но всё равно было бы приятно.

Я поднял взгляд.

– Сядьте. Понадобиться какое-то время, пока здесь станет тепло.

Она села рядом, тоже натянув на голову капюшон своего плаща, протянула руки к огню.

– Я могу попробовать кое-что, – сказала она некоторое время спустя. – Однако я ещё никогда раньше с этим не экспериментировала.

– Это рискованно?

– Немного.

Она протянула руку к столу. Там ещё со вчерашней ночи стояло вино, но внезапно там оказалась также её книга, которая теперь парила в воздухе, направляясь к её руке. Я мог бы поклясться, что её там не было, когда я зашёл. Она увидела мой вопрошающий взгляд и улыбнулась.

– Я сделала её невидимой. Я предположила, что наши вещи будут обыскивать.

Я бросил взгляд на наши котомки, встал и открыл свою. Оттуда выпал небольшой кусочек коры. Я снова её закрыл.

– Меня скорее удивляет то, что этого не сделали, – она подняла взгляд с книги на коленях.

– Почему вы так в этом уверены?

– Я вложил маленький кусочек корка в складки моей котомки. Крошечный, но, если бы вещи двигали, он бы сдвинулся с места. Не думаю, что кто-то бы его заметил, он лежал ещё на своём месте.

Я снова сел рядом, укутываясь в плащ.

– Боги, как же холодно.

– Думаю, это можно исправить, – она посмотрела на меня и улыбнулась. – Это вы навели меня на мысль. Если лёд силён, тогда огонь будет могущественен. Закройте глаза.

– Зачем?

Она что-то пробормотала, но я не понял.

– Что? – переспросил я, а затем увидел ещё только, как она подняла указательный палец и сама зажмурилась, а от её кончика пальца отскочил яркий световой шар и взмыл вверх. Потом я и сам закрыл глаза.

Яркий свет проникал через мои веки, пылал на коже, светил ярче и горячее, чем сотня солнц одновременно. Потом всё исчезло. Когда я открыл глаза, перед ними ещё танцевали красные пятна, и только когда они постепенно ушли, я смог увидеть её улыбающееся лицо.

– Что же, это было не так сложно, – довольно сказала она.

За исключением внешней стены, в комнате больше нигде не было ледяного узора, стало по-настоящему тепло. Комнату наполнял туман, но и он развеялся. Казалось, он собирается возле окна, чтобы потом исчезнуть за задвинутой кожаной занавесью.

– Моё почтение, сэра, – щелчок пальцами и холода как не бывало? Я почувствовал себя хорошо. – Почти не могу в это поверить, но всё же есть кое-что, где магия может быть полезной!

Она рассмеялась.

– Я думала, это будет сложнее. Теперь нам не нужно бояться холода… ооо.

В этом последнем звуке прозвучало удивление, потом её голова упала на бок, и, если бы я не поймал её, она соскользнула бы со стула.

Я отнёс её на нашу кровать, она была на удивление тяжёлой, но ведь она высокая, да и кольчуга весит не так-то мало, какой бы лёгкой она не казалась на теле. Я почувствовал большое облегчение, когда увидел, что её грудь поднимается и опускается. Но она не реагировала, лежала, будто погрузившись в глубокий сон.

Я снял с неё плащ и доспехи, включая нижнюю одежду и завернул в одеяло, которое благодаря её заклинанию было достаточно тёплым. Осторожно распустил косу, которую заплёл этим утром, устраивая её как можно более удобно. Затем вернулся к камину и подложил в него ещё больше дров. А потом стал ждать.

Лишь спустя какое-то время она открыла глаза и в недоумении взглянула на меня.

– Что случилось? – тихо спросила она.

– Думаю, ваше последнее заклинание было не таким простым, как вам показалось.

Она подняла голову и сразу же снова опустила.

– Я чувствую себя такой слабой, как новорождённый ребёнок, – наконец тихо сказала она. – И такой голодной, что готова съесть столько же, сколько целая рота. Такой голодной, что это причиняет боль.

– Вы можете идти? – спросил я.

– Скоро смогу. Я быстро оправляюсь после таких неудач, вероятно благодаря эльфийской крови в моих венах, – она повернулась ко мне. – Вы меня раздели?

– Не совсем, на вас ещё одета рубашка, – я улыбнулся. – И да, я бы насладился видом, если бы вы так не напугали меня.

– Вы волновались?

– Конечно. Как я говорил недавно, вы единственная, кто может навредить оборотню. Я боялся за свою жизнь.

Её глаза округлились, потом она откинула голову назад и тихо рассмеялась.

– Вы негодяй, сэр.

– Привлекательный?

– Это я ещё не решила. Помогите мне встать, мне обязательно нужно что-нибудь съесть.

Я потянул её за руку и когда она не твёрдо стоя на ногах, прислонилась ко мне, я насладился этим.

Я помог ей одеться. В этот раз она отказалась от кольчуги.

– Что только что случилось? – спросил я.

– У магии всегда есть цена. Тепло должно откуда-то взяться – это закон. Ничего не происходит без сохранения баланса. Чтобы создать это тепло, где-то в другом месте должно было стать холоднее, – она улыбнулась.

– Я выбрала место перед нашим окном. Но ошиблась в подсчётах, поэтому заклинание взяло от меня то, чего ему не хватило.

Она прислонилась к стене и послушно подняла ногу, когда я одевал ей сапоги.