Текст книги "Первый горн (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Значит ты говоришь, что нам не нужно ничего делать? – тихо спросила она, смотря на свою руки.

– Да, это именно то, что мне хочется, – я встал и протянул ей руку. Она хоть и выглядела удивлённой, но взяла её и позволила мне помочь ей встать. – На самом деле, я просто продолжу делать шаг за шагом, потому что каждый шаг исходит из предыдущего.

– И это всё? – спросила она.

– Так солдат решает свои проблемы. Одну за другой. Ты хотела показать мне что-то связанное с цепью.

Она кивнула.

– Для этого нужно пойти в прачечную, – она взяла книгу и сунула её в карман. – Тебе будет интересно, – добавила она, загадочно улыбнувшись.

29. Тепло в качестве подарка

По пути в прачечную Лиандра подозвала жестом Тимоти, который сопроводил нас и открыл для нас комнату.

– У вас была причина запирать её? – спросил я.

– Это сэра приказала.

Я посмотрел на неё, она только нежно улыбнулась.

– Скоро сам всё увидишь.

В прачечной было тепло, это было влажное тепло. Из-за густого пара комната казалась нереальной, а света одного масляного фонаря было как раз достаточно, чтобы отбрасывать тени.

– Вот так это место выглядит жутким, – сказал я.

– Да. Я сейчас это изменю.

Из её открытой ладони вверх поднялся светящийся шар и освятил комнату лучше, чем это смогли бы сделать десять фонарей.

– Тебе это Зокора показала?

Лиандра уже прошла вперёд, но теперь остановилась и улыбнулась мне через плечо.

– Нет, я могла уже сама. Создание такого света – это самое первое, чему учишься в храмах, как только посвящаешь себя изучению мистических искусств. Следуй за мной.

Я последовал, Тимоти тоже. Я вопросительно переводил взгляд то на него, то на неё.

– А какова будет его работа?

– Хавальд, ты слишком любопытен. Он здесь, чтобы приглядеть за нашими вещами и предупредить, если вдруг что-то случится. И, конечно, чтобы запустить воду.

Мы подошли к задней двери, той, что вела в купальню.

– Тебе действительно удалось заставить Эберехарда сделать это для тебя?

– Для нас, – она указала на деревянную скамейку, которой ещё не стояло там раньше. – Положи сюда свои вещи. Эберхард поклялся, что Тимоти заслуживает доверия.

Тимоти кивнул.

– Я бы никогда…, – он замолчал, когда увидел мою поднятую вверх руку.

– Я тебе верю, Тимоти.

Я посмотрел в сторону Лиандры, которая, к моему удивлению, действительно начала снимать доспехи и одежду.

– Ты действительно хочешь…

– Не знаю, о чём ты думаешь, Хавальд, – сказала она с улыбкой, которая грозила ввергнуть меня в смятение, – и после тех слов, что ты сказал недавно даже не знаю, заслуживаешь ли ты этого, но да.

Я уже начал избавляться от плаща, когда понял смысл её предложения.

– О чём бы я не думал… да?

Переливающийся метал её доспехов скользнул на пол, и она начала развязывать шнурки своего дублета.

– Ты слышишь вовсе не так плохо, как утверждает Зокора.

Я бросил взгляд на Тимоти: он напряжённо смотрел в другой угол туманной прачечной, всё же мне показалось я увидел, как покраснело его лицо.

Существуют приглашения, от которых мужчина не может отказаться. Возможно, я также ожидал, что она передумает… Однако надеялся на совсем другое.

Но даже ещё прежде, чем я избавился от штанов, она уже стояла передо мной голая, какой её создали боги и движением руки распускала косу, так что её волосы хлынули на плечи, словно белое пламя.

Она стояла там, предлагая себя моему взгляду, который безнаказанно блуждал по её телу и смотрела на меня с вызовом своими фиолетовыми глазами.

Я стянул штаны и теперь стоял перед ней. Однажды я уже созерцал её в таком виде, однако она ещё не видела меня голым.

Это было очень странное чувство, когда она разглядывала меня. Я редко стеснялся противоположного пола, но в этот раз всё было как-то по-другому. Световой шар над нами освещал колышущийся пар, погружал всё, что находилось за радиусом света в странные тени. Тимоти был одной из них. Казалось, будто существовали только мы в пределах света, и ничего, что находилось за ним, не могло нас тронуть.

Облака пара перемещались между нами, окружали, давая свободу взглядам; в придачу эта тишина, она и её таинственная улыбка. Это было похоже на сон.

– Разве ты не хотела показать мне что-то с цепочкой? – спросил я, затаив дыхание и едва узнал свой собственный голос.

– На неё наложена магия, это верно. Но… она была только предлогом, чтобы заманить тебя сюда. Чтобы преподнести тебе сюрприз.

– Ты преуспела, – сообщил я, продолжая смотреть на неё.

Она больше ничего не сказала, а соблазнительно улыбнулась, открыла дверь и жестом пригласила меня войти. Несмотря ни на что, я прекрасно заметил, что она, как и я, взяла с собой в купальню клинок. Оба меча нашли своё место возле двери, которая закрылась, оставив Тимоти снаружи.

Свет над её головой погас и в быстрой последовательности от её кончиков пальцев отскочили десятки искр. Каждая из них нашла фитиль свечи.

Везде в купальне, на каждом карнизе, на каждом выступе и вдоль купальни она поставила свечи; их тёплое сияние отражалось в голубых плитках и погрузило всю комнату в тёплый свет.

Я уже оставил надежду, что когда-нибудь снова смогу согреться, казалось, будто я неожиданно нашёл сокровище. Купальня была наполнена сухим теплом, без влажности, которая царила рядом, в прачечной. Тепло, которое впитали в себя мои усталые кости. Тепло, которое оживило меня, как будто я пробудился из долгого оцепенения.

Каменные скамейки вокруг ящика были теперь покрыты деревянными досками, в небольшом шкафчике лежали полотенца, на столе стояла миска с зимними фруктами, а в наполненном снегом ведёрке бутылка лучшего фиоренцкого вина; к ней два бокала из драгоценного стекла. В ящике лежали камни, а над ними колыхался воздух. Они были источником тепла в этой комнате и, видимо, также причиной того, что воздух был таким сухим.

Где Лиандра или Эберхард нашли сухоцвет, который тут и там украшал стены купальни я даже не мог представить, но меня ошеломило увиденное.

– Я…

Она подошла ко мне так близко, что её грудь слегка коснулась моей, и я ощутил её запах и запах роз. Она положила мне на губы палец и смотрела на меня таким взглядом, что у меня подкосились ноги.

Затем она молча отвернулась и обхватив обоими руками волосы, подняла вверх своё белокурое великолепие. Она медленно спустилась по лестнице в купальню, прошла через воду, которая доставала ей до шеи, пока не оказалась на другом краю бассейна. Там она повернулась и опустила вниз волосы, которые одно мгновение плавали на воде, словно светло-золотистое сияние, похожее на лилию.

Клубы пара вздымались над водой, словно вуаль.

– Ты не хочешь войти? – тихо спросила она, и теперь я в первый раз увидел настоящую неуверенность в её глазах.

И эта неуверенность тронула меня, и я утонул в её взгляде.

Не говоря ни слова, я последовал за ней в воду. Вода коснулась меня своим жаром, казалась почти невыносимо горячей, окутала меня, ласкала, расслабила напряжённые мышцы и заставила вскипеть кровь. Или это была она? Я лишь на мгновение прервал зрительный контакт, и уже внезапно оказался перед ней.

Я снова посмотрел ей в глаза, проверяя, не колеблется ли она. Ища что-то, что могло бы меня остановить, но ничего в них не увидел, кроме ожидания поцелуя.

Поэтому я подошёл ещё ближе, пока не почувствовал её тело, которое прижалось к моему. Медленно и осторожно я обнял её, прижимая к себе, как будто хотел вобрать в себя что-то бесконечно драгоценное и поцеловал.

Как часто целуется мужчина, воин, на протяжение своей очень длинной жизни? Как часто я обещал любить, говорил это серьёзно или лгал. Как часто я уже искал мягкие губы молодой женщины? Говорят, что мужчина может стать таким старым, как горы и всё-таки не забыть своего первого поцелуя. Древняя мудрость, которую я считал ложью до этого момента, потому что только теперь я действительно целовался в первый раз.

Как часто я думал о чём-то другом во время поцелуя?

Как часто мои глаза были настороженны, поцелуй расчётлив, всего лишь развлечение, игра?

Мои глаза закрылись, и я утонул в её мягких губах, лишившись всех мыслей, сомнений, желаний или намерений.

Как долго длился этот поцелуй, я никогда не узнаю, он был слишком коротким и в тоже время длинной в целую вечность. Когда я оторвался от её губ, я увидел, что и она закрыла глаза. Теперь они очень медленно открылись.

В этот неподвластный времени момент, я увидел многое в её глазах, но одного там точно не было: расчёта. Она отдалась мне, потому что хотела, а не потому, что преследовала какую-то цель, и поэтому мой последний страх исчез.

Одно мгновение мне было стыдно за мысль, что она хотела себя как-то продать, потом горячая вода накрыла нас.

Позже, намного позже, когда снег в ведёрке уже давно растаял, и мы удобно устроились на деревянных лежанках, я изучал её. Она стояла на коленях, повернувшись ко мне спиной, руки на бёдрах, в то время как я осторожно расчёсывал ей волосы. Сотня взмахов щёткой, как когда-то научила меня сестра. Каждый раз, когда щётка касалась её волос, она вздрагивала от приятного ощущения и издавала тихий звук, который время от времени соблазнял меня поцеловать ей плечо или что-то другое.

Но в кокой-то момент был сделан последний взмах щёткой, а её белокурые волосы снова заплетены в косу. Она наполовину лежала, наполовину прислонилась ко мне, её голова покоилась на моей груди, а груди находились в моих руках.

Я нежно её целовал.

– Почему?

Она долго не отвечала, её дыхание было таким равномерным, что я почти подумал, она заснула. Но я знал, что она услышала мои слова.

– Почему я отдалась тебе? – она говорила тихо, но я хорошо её понимал.

Казалось, будто я смог бы понять, даже если бы это были просто её мысли.

– Да.

– Было много мужчин, которые хотели меня. Но я никогда не была уверена в том, хотят ли они меня или желают только то, что я могу им дать.

Я подумал о королевских залах в замке, поле битвы, с которого мне постоянно приходилось отступать, там она выросла… И причиной не могло быть её состояние. Возможно, для кого-то, вроде меня, оно казалось значительным, однако если сравнивать обстоятельства при дворе, оно было скорее неважным. Что же от неё тогда хотели? Я знал, что это было.

– Ухо королевы?

Она кивнула в моих руках.

– Меня часто просили передать ей то или другое, расспросить, даже обмануть или предать. Но это не всё, – она откинула голову назад, так чтобы посмотреть на меня. – То, что в моих жилах течёт кровь эльфов, всем очевидно. Мне потребовалось много времени, чтобы вырасти, и я была ребёнком дольше, чем мне было во благо. Когда я наконец стала женщиной, нашлось много благородных лордов, которые хотели приукрасить своё эго моей девственной кровью. Трофеем, выигранным словно на турнире, которым можно было бы похвастаться. И после того, как мой почти любовник объявил, что я делю постель с каждым, кто захочет меня взять, мне, тем более, не давали прохода.

– Но ты ведь не хочешь сказать, что отдалась мне, потому что не нашлось никого получше? – я сказал это в шутку, но она в ужасе на меня посмотрела.

– Нет! Хавальд, не думай так! Я отдалась тебе, потому что увидела в твоих глазах лишь влечение ко мне, никаких других помыслов, никакого коварства и никакого обмана. Я видела, как ты на меня смотришь, когда думал, что я этого не замечаю. Так же, как и я поедала взглядами тебя, когда ты не смотрел в мою сторону. Ты необыкновенный мужчина, Хавальд. Я не знаю, что меня так в тебе пленяло. Только то, что я быстро отдала своё сердце, возможно уже в тот момент, когда ты не захотел терпеть мою бабью болтовню, – она опустила взгляд. – Я никогда не буду сожалеть об этой ночи, хотя мысль о том, что я снова тебя потеряю, причиняет боль уже сейчас.

Я намотал её косу на руку, развернул и вновь поцеловал со страстью и пылом.

– Почему ты должна меня потерять? Что нам мешает пойти общей дорогой, куда бы она нас не повела?

– Хотя ты не сэр Родерик?

– Ты мне теперь веришь, Лиандра? Я думал, что теперь ты можешь скорее подумать, что я – это он.

– Не всегда, но иногда я вижу, правдивы ли слова. Ты говорил правду, знака единства, выжженного на столе, не требовалось.

Теперь мне стало стыдно, потому что это была правда только наполовину.

Я не был сэром Родериком, потому что его никогда по-настоящему не существовало. Но я был тем, кого она искала. В этот момент я решил для себя рассказать ей обо всём: кем и чем я был. Но позже, не сейчас. Позже ещё будет достаточно времени. Я на это надеялся.

– Хорошо, так что может нас остановить? – спросил я.

Она положила голову мне на руки и подняла взгляд, в глазах блестели слёзы.

– Ты меня покинешь. Через пять, десять, пятнадцать лет. Но я обещаю, что останусь рядом, пока ты не уйдёшь.

– Зачем мне уходить? Ты оцениваешь себя настолько низко, что думаешь, я от тебя устану?

– Люди умирают. Ты… стар. Я никогда не думала…

Она заколебалась. Я молчал.

– Я никогда не думала, что смогу полюбить старика.

– Ты меня любишь?

Она медленно кивнула и одарила застенчивой улыбкой.

– Думаю, что люблю, но откуда мне знать наверняка? Я ещё никогда не испытывала чего-то подобного.

Она была честна. Теперь я сам колебался.

– Это не лучший момент для любви, – сказал я, заработав сначала испуганный, а потом удивлённые взгляд.

– Ты прав, я прошу слишком многого… Только… нет, – она посмотрела на меня с таким выражением, которого я никогда не забуду. – Я не буду ничего от тебя требовать.

Я вытер слезу с её щеки и улыбнулся.

– Это ещё не всё, что я хотел сказать. Это не лучшее место, не лучшее время для любви, но когда любовь обращала внимание на обстоятельства? Я тоже ещё никогда не испытывал подобного.

– Ты намного старше.

– И то, что я чувствую, встречается намного реже, чем я думал. Но я могу тебя успокоить, – я обхватил её лицо руками и нежно поцеловал. – Я буду долго тебя сопровождать, если ты и боги этого захотят.

30. Сын торговца

Мы долго молчали, в то время как тепло нас окутывало, и мы просто наслаждались им и друг другом.

Затем она внезапно нарушила молчание.

– Теперь расскажи мне, наконец, как тебе достался изгоняющий меч? Кто ты на самом деле?

Я боялся этого момента, этого вопроса, но больше не хотел ничего от неё скрывать. Поэтому решил отказаться от полуправд и рассказать ей свою историю.

– Понадобиться много времени, чтобы рассказать о…

Нас предупредили холодный поток воздуха и мерцание свечей, но недостаточно быстро.

– А вот и мои влюбленные пташки. Помедленней, вы ведь не хотите, чтобы с мальчиком случилось что-нибудь, верно?

Это был Янош. Удерживая Тимоти и приставив к горлу паренька кинжал, он зашёл в купальню, а дверь захлопнул за собой ногой.

Никто из нас не произнёс ни слова, мы оба смотрели на наши клинки, прислонённые к стене.

– О, это тепло…, – он подмигнул нам, обводя сверкающим взглядом белое тело Лиандры. – И какое божественное зрелище! Воистину, творение богов не превзойти, женщина – это величайший дар для глаз мужчины.

– Для того, чтобы проявлять галантность, – фыркнула Лиандра, – Вы выбрали не те слова, не то время и, не то место!

– Не думаю, что это так. Скорее, это как раз подходящие место и время, – он внимательно нас изучил. – Вы со мной согласны, что я смог бы убить мальчика, прежде чем вы позовёте свои мечи.

– Вы последуете за ним быстрее, чем думаете, это я вам обещаю, – прошипела Лиандра в ответ.

– Что ж, может и так. А может и нет.

Он открыл дверь и вытолкнул в неё паренька.

– Вернись к двери и в этот раз следи лучше за тем, чтобы никто не мешал.

В тоже время он потянулся к поясу, снял свой меч и бросил его за дверь, прежде чем снова её захлопнуть.

– Кинжал я сохраню, – с задорной улыбкой он прошёл к миске с фруктами и насадил на него яблоко. – Яблоки мне больше нравятся почищенными.

– Чего вы хотите? – спросил я.

Пока ещё я не позвал свой меч, но все здесь знали, что Янош теперь больше не сможет этому помешать. Было ли это легкомыслием или мужеством? Но у него в заложниках оставались ещё другие гости постоялого двора, наши руки были по-прежнему связаны.

Он посмотрел на нас и подмигнул, бросил на пол яблочную кожуру, положил кинжал рядом с миской и оприходовал яблоко за три присеста.

– Горячая ванна в этот холод… Надеюсь, вы ничего не имеете против того, чтобы я составил вам компанию.

– Имеем, – возразила Лиандра.

Она всё ещё стояла в боевой готовности и не собиралась прикрывать свою наготу. Она позвала Каменное сердце и держала его в руках. В этот раз я знал, что она напоит его кровью своего сердца.

– Тогда убейте меня. Но позвольте умереть в тепле.

Он начал раздеваться, невзирая на сердитый взгляд, который бросала на него Лиандра.

– Не думайте, что я не испытала бы удовлетворения, – прорычала она.

– Нет, нет, в это я как раз-таки верю. Но вы оба не так глупы, чтобы убить меня, не узнав, что меня привело к вам.

Было такое ощущение, что раздевается медведь. Янош был немного ниже меня ростом, но гораздо более массивный. Он избавился от штанов и громко рассмеялся, когда увидел взгляд Лиандры. Он был возбуждён, и как бы ни хотелось этого признавать, сложен, словно жеребец.

Всё тело Лиандры слегка покраснело.

– Не обращайте на это внимание, – сказал Янош широко ухмыляясь. Он знал, какое впечатление производит его вид. – Мы все знаем, что характер важнее.

И на этих неожиданных словах он театрально упал задом в бассейн. И когда брызги полетели во все стороны, сразу же потухло множество свечей.

Кажется, я ещё не совсем справился с удивлением, когда появилась его тёмная голова и он встряхнулся, словно мокрая собака. Капли попали на Лиандру и меня, потушили ещё больше свеч и зашипели на горячих камнях.

Он громко рассмеялся.

– Вам бы увидеть свои лица! Вас уже многие видели настолько ошарашенными? Нет, думаю, это не так.

Он снова с очевидным удовольствием погрузился в воду и когда вновь появился, положил свои массивные предплечья на край бассейна и упёрся в них подбородком.

– Вы ведь не собираетесь лишить меня удовольствия и спрятать свои прелести под полотенцем? – спросил он, когда Лиандра потянулась за полотенцем.

Она бросила на него убийственный взгляд.

– Нет, как раз-таки собираюсь. Вы не тот, кому я позволю наслаждаться видом моего тела.

– А если бы я пообещал не смотреть?

– Я бы вам не поверила.

– И правильно бы сделали!

Он снова рассмеялся.

– Вы чего-то хотите? Что это? – спросил я.

Чего он добивается своим фарсом?

– Как всегда прямолинеен. Собственно, знаете, что именно эти слова я уже однажды от вас слышал?

– Нет.

Он повернулся к Лиандре, которая несмотря на полотенце, всё ещё выглядела соблазнительно.

– Что он рассказал вам о себе?

– Достаточно, – сказала она.

– Если бы вы не помешали, то рассказал бы больше, – сухо вставил я.

– Хорошо, я не хочу забегать вперёд, только надеюсь, что когда-нибудь тоже смогу услышать его историю. Позвольте подстегнуть вашу память и послушайте мою.

– Я была бы вам признательна, если вы сделаете это побыстрее, – сказала Лиандра. – У нас есть дела поважнее, чем слушать ваши непрошеные слова.

Он снова рассмеялся.

– Я вам верю. Что ж, тогда буду краток. Я не всегда был бандитом. Весьма могло бы случиться так, что мы встретились бы и обменялись дружескими взглядами. Я родился сыном торговца тканями в Толмаре. Мой отец было очень успешным в торговле, его повозки ездили на дальнее расстояние, а ткани были востребованы у аристократов, потому что он знал, как долго сохранять цвета. Когда мне исполнилось восемь, он решил отвезти обоз в Иллиан. Торговые пути были закрыты; это было как раз в то время, когда орды варваров сеяли ужас в королевствах. Двадцать других торговцев присоединились к нему, привлечённые золотом, которое можно было заработать, если повозки доберутся до Иллиана в то время, когда там во всём недостаток. Мой отец нанял наёмников, и их должен был возглавить человек, чья репутация была безупречна. Капитан наёмников без собственного отряда, который до тех пор не потерял ещё ни одного обоза. Мой отец был высокомерным мужчиной, каким-то образом он оскорбил этого наёмника по имени Джамал. Что это было за оскорбление, я не знаю до сегодняшнего дня. Так что мой отец решил нанять кого-то другого. Обоз довольно скоро выехал из нашего прекрасного города. Я сопровождал отца. Получилось так, что новый капитан наёмников оказался бандитом, который сговорился с другими и заманил обоз в засаду. Но план бандита сложился не совсем так, как он хотел. Большинство охранников остались верными, они были достойными мужчинами, поэтому разразилась битва, длившаяся три дня. Но на третий день бой был проигран, в живых остались ещё только несколько защитников, включая меня, но не моего отца. В тот день я убил арбалетом первого человека, когда убийца вытаскивал свой меч из груди отца.

Он набрал в лёгкие воздуха и пристально посмотрел на меня. Меня внезапно охватили неприятные воспоминания.

– Бандиты тоже потеряли людей, их осталось всего десять, нас же, тех кто ещё мог управляться с мечом, было только четверо. Последний выживший торговец поджёг повозки, а это так сильно разозлило бандитов, что пощады больше не приходилось ждать. Я сам спрятался под повозку, когда появился Джамал. Он был один, когда напал не десятерых. Из моего укрытия я мог наблюдать, как он сражается. Никогда с тех пор больше не видел, чтобы кто-то ещё мог так управляться с мечом, – его взгляд ненадолго перенёсся в далёкое прошлое. – Что я могу сказать? Это был Джамал. У них не было ни шанса. Он убил шестерых, остальных, включая главаря, вырубил. Он притащил их, привязав сзади к лошади в наш горящий лагерь. Я вышел из своего укрытия. Мне было восемь, но всё же казалось, что я имею право подойти к наёмнику и в качестве нового господина кое-чего от него добиться. Когда я, такой благородный, маленький наследник сожжённого состояния, стоял перед ним, он обратился ко мне…

– Вы чего-то хотите. Что это? – прошептал я.

Лиандра перевела взгляд т меня к нему. Она была в полной растерянности, но быстро оправилась.

– Тогда я сказал ему, что хочу голову предателя, а он ответил, что я могу её взять. Поэтому я отрезал мужчине голову своим ножом для хлеба, – рассказал Янош и поднял на меня взгляд. – Не могли бы вы подать мне ещё одно яблоко?

Я наклонился вперёд и бросил ему яблоко. Он впился в него зубами.

– Я думала, что они нравятся вам больше почищенными? – язвительно спросила Лиандра.

– Просить вас сейчас подать мне мой кинжал было бы, возможно, неправильно понято, – Янош рассмеялся. – В конец концов, вы бы так неуклюже его бросили, что могли бы меня нечаянно поранить.

Лиандра сверкнула на него глазами, а он широко ухмыльнулся в ответ. Его кинжал всё ещё лежал рядом с миской… В этой идеи что-то было. Но Янош продолжил рассказывать, как будто вовсе не заметил моего взгляда.

– Что ж, Джамал ускакал. Его ещё спросили, почему, собственно, он приехал. «Он передумал», – вот был его ответ, – Янош не отрывал от меня взгляда. – Это было несправедливо, но я возненавидел этого мужчину. Всё состояние нашей семьи было вложено в горящие повозки, у меня больше ничего не осталось, даже отца. Мне было восемь, конечно я не смог бы сохранить наследство моего отца. Я ненавидел этого Джамала, потому что, если бы он не отказался возглавлять обоз моего отца, то ничего не случилось бы. Из-за него я оказался на улице, присоединился к ворам и убийцам и стал именно тем, кого так презирал этот Джемал. И все эти годы я молился, чтобы боги привели этого мужчину к моему клинку. Прежде чем убить его, я хотел задать ему вопрос: почему он отказался от предложения моего отца? Я знаю, что отец предложил достаточно золота, значит причина была в другом. Что это была за причина?

Я посмотрел ему прямо в глаза.

– Я поставил условие, которое он не захотел выполнить, – сообщил я.

Глаза Яноша блестели.

– И что за условие?

– Он хотел взять в путешествие своего сына. Предприятие было опасным, таким опасным, что путешествие уже само по себе было похоже на самоубийство. Я бы сопровождал его, если бы он оставил дома своего сына. Я не вожу в бой детей.

– Это правда?

Я кивнул.

– Это правда, – подтвердила Лиандра. – Я могу это чувствовать.

Янош долго на меня смотрел.

– У меня больше нет причин сомневаться в его словах, сэра. Он говорит не всё, но то, что говорит – в это я верю. Просто я не хотел этого признавать.

– Теперь вы хотите его убить? – спросила Лиандра. Она посмотрела на Каменное сердце, которое ожидало своего участия в её руках. – Прежде вы кончите не моём клинке.

Янош оттолкнулся от края бассейна и медленно поднялся по лестнице. Он вытерся полотенцем, разглядывая нас.

Так, без грязной одежды, чистый, волосы приглажены, а не спутаны, он выглядел статно. Я без труда мог бы представить его в наряде торговца.

– Нет. Я больше не могу, – наконец сказал он. Он наклонился поднял одежду и начал одеваться. – Слишком поздно, но я вижу, что ошибался и в долгу перед вами, потому что обязан вам жизнью. Моей жизнью. Возможно, я убийца, негодяй и вор, но сохранил остатки чести. Не хочу беспокоить вас дольше.

– Если наши пути ещё раз пересекутся, – крикнула Лиандра ему вслед, – я вас повешу.

– А я лишу вас вашего имущества! – прозвучал со смехом его ответ. – Я прошу прощения за беспокойство. Можете продолжить то, на чём я вас только что прервал.

– Вы воистину щедры, – сказал я. – Но теперь у меня тоже есть вопрос.

Он остановился у двери.

– Спрашивайте.

– Почему мой ответ отменил вашу клятву?

– Потому что это был единственные ответ, которого я не ожидал. Ибо знайте, я попросил отца взять меня в это путешествие, отвоевал у него это обещание, заставил его поклясться всеми богами, что он возьмёт меня с собой. Поэтому теперь знаю, кто во всём виноват.

Сказав эти слова, он закрыл за собой дверь и оставил нас одних.

Мы оба смотрели на закрытую дверь. Потом, спустя какое-то время, Лиандра посмотрела на меня.

– Не пойми меня неправильно Хавальд, но… почему-то он произвёл на меня впечатление.

Я обнял её.

– И всё же, ты не шутила. Ты его повесишь, – я скорее почувствовал, чем увидел, как она кивает.

– Да. Если мы выживем… Он осмелился сделать слишком много.

– Возможно, от него будет зависеть то, выберемся мы отсюда живыми или нет.

– Нет, – твёрдо сказала Лиандра, посмотрев на свой меч Каменное сердце и медленно отложила его в сторону. – Я в это не верю.

31. История Странника

Когда мы вышли из купальни, Тимоти уже ждал нас. Он потупился и почти дрожал.

– Мне так жаль, что я сплоховал. Я… я заснул.

– Как он прошёл через запертую дверь? – спросила Лиандра, но Тимоти лишь покачал головой.

– Я не знаю, я проснулся и почувствовал его нож. Простите благородные господа, но я испугался.

– Здесь что, у всех есть ключ? – прорычала она, когда одевалась.

В этот раз моим удовольствием было помочь ей.

– Необязательно ключ. Я сам не разбираюсь в замках, но знаю, что есть способы, как их можно преодолеть.

– Да. Это называется отмычкой.

Теперь она помогла одеться мне. Было просто наслаждением залезть в сухие, тёплые вещи.

До сих пор запертые двери были чем-то, что я уважал или открывал с помощью боевого топора или тарана.

Когда мы вернулись в зал для гостей, хозяин постоялого двора поспешил к нам.

– Вы отсутствовали очень долго, я беспокоился!

Я увидел, что Зиглинда стоит на столе и понял, из-за чего он беспокоился. Её платье было расстёгнуто, и она несмотря на то, что в комнате было прохладно, отказалась от нижней юбки; под складкой верхней вырисовывалась её стройная нога.

Она раскачивалась в так припева хорошо знакомой мне песни, которая была не совсем целомудренной.

Казалось, в зале все зачарованно слушают её и магическую скрипку. Столы в трактире были сдвинуты так, чтобы все могли её хорошо видеть. На данный момент невозможно было подойти к нашему месту. В этот раз там удобно устроились Зокора и Ригвард. Он расчёсывал ей волосы, и они вместе наблюдали за Зиглиндой.

– Это её вторая песня, – тихо сказал Эберхард.

Я шагнул к нему за барную стойку и взял два кубка и бутылку фиоренского вина.

Под прилавком я увидел булаву и боевой топор средних размеров. Эберхард увидел мой взгляд и пожал плечами.

– С топором и молотом я орудую лучше, чес с мечом.

Лиандра подошла к нам, и я протянул ей полный кубок.

– Я благодарю вас, хозяин, за приложенные ради нас усилия, – сказал я.

Эберхард кивнул, не отрывая взгляда от дочери.

– Всегда к вашим услугам. Я сам наслаждался теплом, когда подготавливал комнату. Посмотрите не неё, сэр, разве она не красавица? Из моих дочерей она больше всего похожа на мою жену. У меня сердце обливается кровью, видеть её такой.

Зиглинда закончила свою песню дерзким поклоном, её длинные, светлые волосы разлетелись в разные стороны. Когда она выпрямилась, распущенные волосы доставали до бёдер.

– Ещё! – загорланил один из стражей торговцев.

– Ещё, пой ещё! – выкрикнул другой.

– Прежде всего, покажи нам больше, – сказал громко один из бандитов.

Янош снова сидел со своими людьми за столом. Казалось, он почувствовал мой взгляд, потому что повернулся в нашу сторону и подмигнул.

Я ощутил, как напряглась Лиандра, но потом она рассмеялась.

– Он негодяй.

Да, негодяй, даже ещё больше, чем я думал, потому что вскочил со своего стула и проворно, словно горный козёл, запрыгнул на стол, где обнял рукой Зиглинду.

– Вы пристрастились к развлечениям, неудивительно, в такой тёмной дыре! Здесь любой сойдёт с ума… Девица, твоя скрипка, ты снова больше не можешь на ней играть?

Зиглинда кивнула, и я увидел, как Эберхард расслабился.

– Тогда дайте ей другую, думаю, ещё одна где-нибудь, да найдётся, верно? – смеясь воскликнул Янош.

Эберхард выдвинул ящик под прилавком и вытащил из него скрипку. Он протянул её Зиглинде и осторожно забрал другую.

– Не знаю, что он задумал, но недавно приказал мне найти ещё одну скрипку, – тихо сказал он.

– Я не певец, – крикнул Янош в толпу, – скорее человек действия.

Он наклонился к Зиглинде, повернул её так, что она выгнула спину и чуть ли не горизонтально легла на его руку и под скандирование и хлопанье гостей с очевидным удовольствием поцеловал, даже если я заметил чистую зависть во взгляде того или иного бандита.

Он выпрямился, вернув в вертикальное положение Зиглинду. Она выглядела странно смущённой, а её лицо было пунцового цвета.

– Как вы видите, мне вполне хватает развлечений! – он рассмеялся.

Даже если некоторые засмеялись за ним, чтобы не навлечь на себя его гнева, всё же мне показалось, что большая часть смеялась непринуждённо.

– Но поскольку мы все друзья, – он широко улыбнулся толпе, – и вы всегда любезно за мной наблюдаете, я хочу вас развлечь! – он отпил от своего вина, подняв бокал за здоровье.