Текст книги "Первый горн (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– Что у вас случилось?

– Это Теобальд. Он был мне как сын. Я даже надеялся…

– Что произошло? Расскажите, как можно короче, – приказал я.

Он сделал глубокий вдох.

– Что-то сожрало ночью моего конюха.

Дверь закрылась, хозяин снаружи отправился готовить для нас завтрак, а мы остались стоять в комнате.

Невольно я бросил взгляд на кровать, где одеяла всё ещё обрисовывали наши тела, а потом на неё. Она слегка покраснела и перевела взгляд от меня к каминному щиту, на котором ожидала одежда.

– Что-то сожрало его? – спросила она.

– Так сказал хозяин постоялого двора.

Я зачарованно наблюдал за ней. У меня не было ни малейшего желания отворачиваться, и она это знала. Она глубоко вздохнула и решительным движением сняла льняную рубашку через голову. При этом она наклонилась вперёд, чтобы облегчить задачу, и когда снова выпрямилась, стояла передо мной голая.

Она бросила на меня взгляд, который мог иметь тысячу значений или ни одного и начала одеваться.

– Сэра?

– Да? – её голос был хриплым.

– Вы прекрасны.

– Спасибо. Я знаю, – был её ответ.

Я зашёл ей за спину и прикоснулся к плечу. Казалось, Лия застыла, даже перестала дышать.

– Если позволите, – сказал я и провёл рукой по волосам.

– Что? – она немного задыхалась.

– Если разрешите, я заплету вам волосы. Я делал это для моей сестры.

– Я не ваша сестра.

– Но у вас точно такие же прекрасные волосы.

Когда мы вышли вместе из комнаты и спускались по лестнице в харчевню, мы молчали. Я закинул свою кожаную связку за плечо, а она точно также несла Каменное сердце.

Хозяин постоялого двора, заламывая руки, ожидал нас у подножия лестницы, его терпение заканчивалось.

Вообще-то, по моему ощущению времени, должен был быть день, раннее утро, но здесь царила тёмная ночь.

В зале для гостей стало значительно холоднее. Три путника расположились на ночь возле камина, под их одеялами ничего не двигалось. Незнакомая фигура в углу свернулась там же в клубок, подальше от остальных и, определённо, не в самом тёплом месте для ночного отдыха.

Мои кости заболели, когда я только на неё посмотрел. Тонкая, рука в чёрной перчатке обхватывала рукоятку длинного меча, который лежал рядом на полу. Осторожный человек, даже когда спит.

В воздухе лежал запах старого пива и пота, а также дыма и мокрой шерсти. Я почувствовал желание распахнуть дверь и запустить свежий воздух, однако знал, что увижу только белую стену. Замёрзли до смерти уже многие, но вряд ли кто-то задохнулся от неприятного запаха.

И всё же, воздух был и правда неприятным.

– Следуйте за мной господа, – Эберхард увидел выражение моего лица. – Я не хочу приукрашивать, но будет лучше ничего прежде не есть…

– Настолько всё плохо? – спросила Лиандра.

Хозяин постоялого двора поспешил вперёд и открыл одну из дверей, соединяющую главное здание с пристройками.

– Я не так много путешествовал, как знатные господа, но и мои глаза уже многое видели. Однако это действительно не слишком приятное зрелище.

Дверь вела в кузницу, второе по величине здание на постоялом дворе. Здесь был свет, потому что крыша наверху перекрывалась внахлёстку. Если кузница работала, то так воздух мог выходить намного лучше, чем через огромную дымовую трубу.

В отверстии крыши буря завывала с прежней силой. Вместе со снежинками, покрывшими всё под тонким белым слоем, в помещение падал слабый, серый свет, первый естественный свет, который я увидел за последние несколько часов.

Из-за снега помещение казалось светлым, было очень холодно, но не так, как снаружи. Воздух был чистым и пах свежестью, и мне просто хотелось задержаться здесь, чтобы перевести дух. Узкий след пересекал кузницу, направляясь к другой двери. Насколько я знал, она вела на склад, а из него, в свою очередь, можно было попасть на конюшню.

Хозяин постоялого двора собирался идти дальше, когда я задержал его.

– Подождите минутку.

Я разглядывал следы на снегу. Не требовалось следопыта, чтобы понять, что это действительно след хозяина постоялого двора. Других следов видно не было; если здесь кто и проходил, то это случилось прежде, чем слой снега покрыл всё вокруг.

Я отпустил хозяина, и он настоял, чтобы мы шли дальше. Теперь наш путь лежал через склад. Здесь в памяти остались только составленные друг на друга бочки, ящики и тюки. Мы следовали между всего этого груза по узкой дорожке, которая привела к своего рода небольшому жилищу: маленький фонарь с сальной свечой; небольшая бочка, с лежащей на ней доской, образовывали стол; узкий ящик служил стулом; другой большой ящик был наполнен соломой.

В углу находился небольшой алтарь, тоже сделанный из ящика. Конюх заботливо вырезал на нём треугольник. Посередине треугольника лежало зимнее яблоко в качестве преподношения. На импровизированном столе на деревянной доске стоял завтрак для конюха, чаша овсяной каши, ещё одно яблоко и краюха свежего хлеба.

Лия осмотрела лагерь.

– Здесь спал конюх? И вы принесли ему завтрак?

– Я всегда это делаю. Сегодня раньше, чем обычно. Этой ночью я плохо спал, – он бросил на меня взгляд. – Я привязал верёвки к лестнице и поговорил с моими дочерями о вашем совете.

– Мне очень жаль, – искренне сказал я.

Он выпрямил плечи.

– Возможно моё сердце с этим не согласно, но разум говорит, что вы правы. Мои дочери тоже об этом знают. Однако, это не помогло нам спокойно лечь спать. Мы долго молились, и я уснул. Но проспал в постели не долго, поэтому спустился вниз и стал наводить порядок. Ну, что обычно делают, если на ум не приходит ничего другого.

– А сколько сейчас время, сильно рано? – спросил я.

Он пожал плечами.

– Не очень. Я потерял всякое ощущение времени. Но для животных как раз самое время.

Одно мгновение я не понимал, что он имеет ввиду. Завывание бури было вездесущим, и здесь тоже, но я также услышал ещё другой звук с обратной стороны двери, ведущей в конюшню.

– Коровы, – сказала Лия.

Хозяин постоялого двора кивнул.

– Я их услышал, когда ставил здесь еду и удивился. Обычно Теобальд аккуратный… был аккуратным мальчиком, на него это не похоже. Поэтому я прошёл в конюшню…, – он сглотнул. – Убедитесь сами.

Он открыл дверь и уступил нам дорогу. Я увидел, что Лия обхватила рукой рукоятку своего длинного меча.

Хозяин постоялого двора вошёл в конюшню за нами и поднял вверх фонарь.

Конюшня была не так хорошо утеплена, как другие здания, здесь и там, в щели проникал свет, но от множества стоящих бок о бок животных исходило тепло, так что здесь было почти уютно. Одно мгновение я ничего не видел, кроме того, что животные нервничают, а коровы жалобно мычат.

Потом, постепенно, разглядел две кучи на полу.

– Его собака, – объяснил хозяин, когда я приблизился к первой. Когда-то это был волкодав, я смутно помнил его, средней величины и ещё молодой. Он был достаточно дружелюбным, чтобы обнюхать мою руку и помахать хвостом. Добродушная зверюга.

Казалось, коготь вспорол его от брюшины до груди одним ударом. Потом собаку швырнули в стену. По тёмным каплям можно было проследить траекторию её полёта, а по стене она соскользнул вниз, чтобы потом остаться лежать там, где мы её теперь нашли. Животное размозжили одним ударом.

Я держал в руке кинжал – я даже не помнил, как его вытащил – и кончиком приподнял брыли животного вверх. Я смог сдвинуть их с места, хоть и с трудом. Животное умерло ещё не так давно, а перед своей кончиной жестоко сражалось. Его зубы были в крови, и мне показалось, будто между зубов застряли волосы.

Я поднялся и медленно прошёл ко второй куче. Я попытался вспомнить конюха. Ненамного старше Лизбеты, лицо в веснушках, закутан в несколько слоёв слишком большой одежды. Он наградил добрым словом Зевса, мою лошадь. Веснушки. Я помнил его веснушки.

Мои глаза избегали смотреть на то, что лежало передо мной и нашли вилы с деревянными зубьями. Они были сломаны…

Я опустился перед ними на колени, изучая. Позади меня стояли Лия и хозяин постоялого двора, никто ни сказал ни слова, слышны были только звуки животных и нескончаемой метели. Фырканье на заднем плане было мне хорошо знакомо: Зевс учуял меня, но ему придётся подождать.

Черенок вил был не сломан. Что-то разорвало его на две части, отпечатки зубов были хорошо видны.

В конце концов, я всё же снова повернулся к мальчику. Он лежал там, как сломанная кукла, руки и ноги неестественно вывернуты, на бедре через брюки торчала кость. Он был вспорот от таза до грудной кости, рёбра вскрыты.

Брюшная и грудная полости начисто выпотрошены, возможно даже вылизаны. Он лежал посреди большого, тёмного пятна – своей крови. Она была ещё вязкой и липкой, уже холодной, но не замёрзшей.

Глаза отсутствовали так же, как нос и уши. Его камзол был разодран, деревянные пуговицы выскочили из петель, когда его рвали.

– Я ещё никогда не слышал о животном, которое бы раздевало свою жертву, – это был мой голос, только я не осознавал, что высказываю свои мысли вслух. Я огляделся в конюшне. Она была большой, самое большое здание на постоялом дворе, и обычно здесь можно было разместить сорок лошадей. Сегодня их, однако, должно быть было около семидесяти: самые драгоценные животные из коровьего стада, лошади гостей и собственный скот хозяина постоялого двора.

В конюшне имелся двойной сеновал, два открытых уровня, на которые можно было забраться по лестнице. Там наверху что-то зашевелилось, и появилась растрёпанная голова. Я совсем забыл, что часть гостей ночевала здесь. Это была одна из молоденьких женщин из благородной компании путников. Одно мгновение она смотрела на нас в недоумении, потом постепенно разглядела, что освещает свет фонаря и начала кричать. Крик, становящийся всё громче. Он заставил нервничать животных, и от него у меня разболелись зубы. Казалось, он длиться вечность. Я смотрел, как хозяин постоялого двора беспокойно машет руками, но она не прекращала кричать, пока сзади не появилась рука, которая закрыла ей рот и утащила из моего поля зрения.

Над краем сеновала появилась голова отца девчонки и одного из охранников, только частично одетого, но с мечом в руке. Он поспешно спустился по лестнице вниз, спрыгнул на пол недалеко от нас и подошёл, чтобы остановиться перед трупом паренька.

– Хорошее свинство, – сказал он, сунул руку под куртку и вытащил блок жевательного табака. Он рассеянно предложил его нам, Лии тоже, которая, как и все мы, покачала головой. Он откусил кусок, спокойно пожевал, потом склонился к конюху и надавил на щёку мёртвого парня. Кожа поддалась натиску пальца.

– Ещё недолго мёртв.

Он огляделся в конюшне, взглянул наверх, где за нами наблюдала остальная семья, потом снова на нас.

– Вы ничего не слышали? – задала Лия вопрос, который крутился у меня на языке.

– Сегодня утром животные были неспокойными. Я уже собирался спуститься вниз и лично подоить чёртовых коров. Было бы не плохо, иметь тёплое молоко к завтраку.

Но больше я ничего не заметил.

– Вы стояли на страже? – был мой вопрос.

Погружённый в мысли, он почесал между ног и выплюнул кусок жевательного табака. Его плевок чуть не попал мне на сапог.

– Не в том смысле, о котором думаете вы. Я сам лежал возле лестницы. Мы наложили друг на друга тюки сена, таким образом выстроив помещение… Чтобы добраться до моих господ, кто-то должен был сначала перелезть через меня. Кстати, меня зовут Штернхайм.

– Я Хавальд, это Маэстра де Гиранкур.

– Ваша дочь? – спросил Штернхайм

– Нет, – лаконично ответила Лия. Мы все зачарованно смотрели на то, как её лицо залилось румянцем. – Он мне не отец.

Штернхайм пожал плечами.

– Вкус у всех разный, – он снова посмотрел на мёртвого конюха, потом поднял взгляд к лицам наверху.

– Это вызовет проблемы. Он потребует, чтобы для него освободили комнату.

– У меня больше нет свободных комнат, – напомнил ему хозяин постоялого двора. Штернхайм снова пожал плечами. – Вообще-то, по большей части он благоразумен, но иногда…, – он сделал отличительный жест рукой возле своего виска. – Это будет напряжённый день.

– И вы действительно ничего не слышали? – переспросила Лия. – Ничего?

– Ничего похожего на то, что должен был бы услышать, – он посмотрел на мёртвого парня. – Он не выглядит так, будто умер тихо.

– И вас это не беспокоит? – спросила Лия.

– Меня? – снова пожатие плеч. – Если он приблизится ко мне, то получит сталь в живот, а значит тема для меня закрыта. Мне только интересно, где эта тварь спряталась.

Я взирал на него, пока он не посмотрел мне в глаза.

– Это, друг мой, очень хороший вопрос, не находите?

7. Бестия

– Что мне делать? – тихо спросил хозяин постоялого двора.

Я посмотрел на него.

– Позаботьтесь о животных.

Мы обменялись с Лией взглядами. Она слегка кивнула.

– А мы позаботимся о парне и собаке, прежде чем они примёрзнут к земле.

Пока мы этим занимались, другие гости осторожно проходили мимо, бледные лица и распахнутые от ужаса глаза смотрели на нас и на то, что мы заворачивали в старые простыни. Собаку и её молодого хозяина мы отнесли в складское помещение, которое находилось рядом, и уложили в ящик. Там было достаточно холодно.

Затем я соскоблил землю. Утомительное занятие, потому что она уже начала замерзать, сложил её в мешок и решил мешок тоже поместить на складе в ящике, рядом с телом парня. Когда я с мешком в руке зашёл на склад, я увидел, как Лия стоит на коленях перед небольшим алтарём и молится.

Я молча избавился от мешка с пропитанной кровью землёй и стал ждать, когда она закончит.

– Нам понадобится любая помощь, – сказал я.

Она медленно кивнула, а потом спросила:

– Могу я что-нибудь сделать?

– Принесите бутылку вина из трактира. Я помогу хозяину постоялого двора подоить коров.

– А для чего вино? Вы же не хотите с утра пораньше…

– Просто принесите. Потом всё увидите, – она бросила на меня вопросительный взгляд и ушла.

Вдвоём это был вопрос всего нескольких минут, и мы подоим всех оставшихся коров. Ещё прежде, чем я начал, хозяин постоялого двора уже большинство из них облегчил.

– Сэр, – позвал он. – Посмотрите на это.

Я подошёл к нему, он был бледен, ещё бледнее, чем, когда увидел паренька. Он протянул мне ведро; незадолго до этого он опорожнил его в большой чан, поэтому в ведре было не так много молока. Оно выглядело странно, потом до моего носа дошёл запах.

– Посмотрите, – он протянул руки к вымени и коротко подоил. Корова несчастно замычала.

– Свернулось.

Свернулось в вымени. Хозяин и я онемели. Корова стояла недалеко от того места, где лежал паренёк, и она была не просто возбуждённой. Когда я положил руку на её шкуру, я почувствовал, как она дрожит.

– Никому не рассказывайте об этом, – приказал я хозяину постоялого двора.

Он только кивнул и продолжил доить корову. Я не знал, что с ней случится, если это молоко останется в вымени, да и не хотел знать.

Я закончил с моей последней коровой, когда появилась Лия с бутылкой в руке. Я подошёл к ней, отбил кинжалом горлышко бутылки и залил один глоток в горло, за что заработал неодобрительный взгляд с её стороны.

– Не самого лучшего года, – поморщившись сказал я.

Кислое, как и большинство вин. Но хорошо подойдёт для того, что я собирался с ним сделать. Я распределил содержимое по полу.

– Животным не нравится запах вина. Но всё же он нравится им больше, чем запах крови.

Она посмотрела на меня и поняла.

– Меня успокаивает то, что вы не пьяница.

– В нынешней ситуации это не имеет значения. Мы все вынуждены полагаться друг на друга, пьяницы или нет.

Я выбросил бутылку в бочку, где уже лежал другой мусор и подошёл к моему жеребцу, который поприветствовал меня укоризненным взглядом, говорящим, что я слишком мало заботился о нём.

Лия тоже подошла к своей лошади, мы вывели обоих из стоила и провели спокойное и безмолвное время, чистя и кормя наших животных. Она ездила верхом на кобыле, и как мне показалось, наши лошади разглядывали друг друга так же недоверчиво, как иногда делали их наездники.

Я как раз чистил копыто Зевса, когда Лия нарушила тишину.

– Итак, Хавальд, что вы думаете?

Я вытащил грязь из копыта и жестом показал Зевсу поднять другое, что он послушно и сделал.

– Две вещи: оно ещё здесь, и это не обычное животное.

– Да, – сказала она. – У меня появились подобные мысли, даже если мне сложно в это поверить. Полагаете, парень был целью, или это просто совпадение?

– Понятия не имею, – ответил я и повернулся к задним копытам Зевса. – В следующий раз будем знать.

– Думаете, будет следующий раз?

– Да. Что бы это ни было, он хищник. Хищники, когда могут, жрут каждый день. Он не сможет устоять, – я похлопал Зевса по спине, и тот повернув ко мне свою голову, посмотрел своими большими глазами.

– Готово, мой мальчик.

Я отвёл его обратно в стоило и дал сморщенное яблоко, которое украл из небольшой бочки возле входа. Зимнее яблоко или нет, Зевс быстро с ним разделался.

– А здесь еды в изобилии, – я поднял руку вверх, так чтобы Лия её видела. – Когти шире, чем мая рука, когда я расширяю пальцы. Следовательно, оно большое, возможно такое же большое, как я. И сильное. Я не смог бы бросить собаку так далеко, как её бросил этот зверь. У него морда такая же большая, как у медведя, возможно даже больше. Но это не медведь.

– А что тогда?

– Этого я не знаю. Но я кое-что покажу вам.

Она отвела свою лошадь назад, заперла стоило и последовала за мной. Я использовал свой кинжал, чтобы вырезать кусок земли и прислонил его к двери конюшни, чтобы тот быстрее замёрз. В куске, пропитанной кровью земли, остался отпечаток лапы.

– Я не помню, чтобы видела там следы, – сказала она.

– А их и не было видно. Вот этот, был скрыт под тканью куртки паренька.

– Вы хотите сказать, что зверь устраняет свои следы?

– Да.

Мы исследовали отпечаток. Он и в самом деле был такой же большой, как медвежья лапа. Но такие следы были мне знакомы, я достаточно часто встречал их в снегу и знал, что речь идёт о чём-то другом.

– Волк, – сказала она.

– Да, вероятно. Но волк внушительных размеров.

– Только не говорите мне, что это оборотень! Это всё сказки, – сказала она в надежде, что тема будет закрыта, но в то же время сама в это не верила.

– Говорят также, что драконов не существует. Но я сам видел одного.

– Ну, насчёт драконов я и сама знаю. Но всё же с удовольствием послушаю вашу историю, – сказала она в ответ.

– Может я расскажу её вам сегодня ночью, прежде чем мы ляжем в кровать.

– Это звучит для меня как-то странно, – сказала она. Я не мог понять её взгляда.

– Я знаю, – мой голос был не громче шёпота. – Как будто мы пара. Но сейчас нужно позаботится о завтраке.

– После всего, что случилось, у вас ещё есть аппетит?

– Нет. Но мне нравится моя жизнь. Поэтому у меня есть железное правило, – объяснил я, когда открывал для неё дверь на склад.

Мы оба бросили взгляд исподтишка в сторону ящика, в котором покоился парень со своей собакой.

– И что за правило?

– Не отказываться от еды, потому что никогда не знаешь, когда понадобится сила, которую она даёт. Холод, Лиандра, расходует силы, как ничто другое.

В кузнице она внезапно остановилась и положила мне руку на плечо.

– Вы только что кое-что сказали.

– Не знаю, что вы имеете ввиду.

– Вы сказали, мне нравится моя жизнь. Вчера вечером у меня сложилось другое впечатление. Я скорее думала, что вы ждёте, когда вас настигнет смерть.

Я удивлённо на неё посмотрел и осознал, что улыбаюсь. Это было непривычно.

– Что ж, должно быть с тех пор что-то случилось, что заставило меня передумать.

Её фиолетовые глаза одно мгновение покоились на мне, потом она слегка улыбнулась.

– Я рада это слышать, Хавальд.

Когда я последовал за ней, я восхищался её походкой. Если упаковать мужчину в тяжёлую кольчугу, нацепить меч и меч бастард, он будет топать, словно слон. Но она, она шла с гибкостью кошки. Я посмотрел наверх в сторону неба. Она была права: я забыл, что жизнь может приносить радость. Я был благодарен богам за дар, который они преподнесли нам мужчинам: что мы можем наслаждаться походкой женщин.

8. Плохой совет

В зале для гостей было ещё не так много посетителей, некоторые из них, особенно наши наёмники, отсыпались после пьянки. Тот, кто проснулся, был не в лучшем настроение. Разговоры велись тихо и сдержанно. Зиглинда, обслуживающая наш стол, всё время бросала обеспокоенные взгляды на Лизбету, которая мыла за стойкой стаканы и пивные кружки.

Лизбета делала свою работу, но её плечи иногда вздрагивали, и она вытирала слёзы с лица.

Зиглинда налила нам обоим чая и задержалась возле нашего стола, нервно переступая с ноги на ногу.

– Что такое? – я увидел её взгляд и указал на стул. – Садитесь и расскажите.

– Сэра, сэр, отец поведал мне о том, что вы ему посоветовали, – тихо сказала она.

– Дело до этого не дойдёт, – решительно выступила Лия.

– У меня есть глаза и уши. Я слышала, о чём наёмники говорили между собой, – она покраснела и посмотрела на Лию. – Позвольте мне вам сказать сэра, боюсь, вы ничего не сможете предотвратить. Если боги позволят, я надеюсь, что вас пощадят.

– Что ж, – я посмотрел на неё. – Необязательно, что это случится.

– Я не допущу подобного, – сказала Лия.

– Простите меня, сэра, но вам следует защищать саму себя. Я уже видела взгляды, направленные на вас, – сказала Зиглинда, а Лия резко вдохнула.

Девушка повернулась ко мне.

– Возможно, это всё-таки не произойдёт, но кто знает. Я сама думаю, что вы правы. Теперь мне нужен ваш совет.

Опять двадцать пять!

– Я не лучший советчик. Не то, чтобы я знал на всё ответ.

Зиглинда указала головой на свою сестру.

Когда наступает лето, отец иногда берёт нас на охоту. Однажды я видела, как стая волков отделила от стада раненого оленя.

– Да? – спросил я. Я не знал, куда она клонит.

– Мне интересно, мужчины точно такие же? Теперь они набросятся на Лизбету? Не секрет, что она и Теобальд… что они были парой.

Что мне на это ответить? Я вспомнил историю, которую рассказал Лии. Насколько, если вообще, я лучше этих разбойников? Ненамного.

Но клянусь богами, эта разница существует.

– Я не могу ответить на твой вопрос. Иногда да, иногда они выбирают тех, что строптивы, чтобы сломать их. Лизбета, твоя сестра, уже сокрушена, с ней будет не интересно играть.

– Значит если бандитов раздразнить…

– Я бы не советовал. Это только ещё больше возбудит их аппетит, – тихо сказал я.

– Их шесть, возможно девять. У меня уже было двое мужчин, – Зиглинда говорила тихо. – Я здорова и сильна, я смогу это пережить.

– О чём ты думаешь? – Лия тоже говорила шёпотом, в её взгляде читалось беспокойство.

Зиглинда прикусила нижнюю губу, затем быстро перевела взгляд от меня к Лии и назад.

– Мне один десяток и девять лет, и я вот уже как три года работаю в таверне и видела немало плохих парней. Я знаю, какое оказываю на них влияние. Если я… Если я отдамся им… как вы думаете, тогда они пощадят моих сестёр?

– Но…

Я положил руку Лии на плечо, и она замолчала.

– Ты хочешь услышать ответ, который я должен тебе дать или хочешь знать, что я думаю на самом деле? Хорошо подумай, прежде чем что-то сказать.

– Я хочу знать, как вы на всё это смотрите, – она храбрилась, но её нижняя губа дрожала.

Я колебался, обе женщины пристально на меня смотрели.

– Атмосфера здесь… станет намного хуже. Метель, холод, всё это влияет на нервы. В придачу ещё убийство в конюшне. Много не понадобится, и благоразумие полетит ко всем чертям. Моё честное мнение таково: ты могла бы помочь разрядить обстановку. Мужчина становится спокойным и ленивым, когда хорошо поест и займётся сексом. Ты можешь достаточно хорошо притворяться? Можешь выполнить желания шестерых таких мужчин и сделать вид, будто тебе это нравится? Даже если они потребуют от тебя неестественные вещи?

– Неестественные вещи? – её глаза расширились, а Лия распахнула свои.

Я беспокойно заёрзал на стуле. Я когда-нибудь уже вёл такой разговор? Если да, то постарался о нём забыть. Святые боги. У неё было двое мужчин и теперь она думает, что достаточно опытна.

– Желания мужчин могут быть странными.

– Что вы имеете ввиду? – спросила Зиглинда.

Я наклонился и прошептал ей на ухо.

– Я в это не верю! – вырвалось у Лии.

Таким образом она доказала, что у неё хороший слух. Зиглинда тоже испуганно прижала руку ко рту.

Я вздохнул. Я попал в такую ситуацию, когда нужно было объяснять двум невинным женщинам, что мужчины могут от них потребовать.

Может всё-таки стоит пойти в храм и помолиться, тогда боги, возможно, избавят меня от таких вещей.

– Хотите верьте, хотите нет, но независимо от того, что они сделают, ты узнаешь это на личном опыте.

– Это больно?

О боги, эти большие глаза.

– Возможно, Зиглинда. Тогда ты должна сделать вид, будто тебе это нравится. Возможно…, – я долго на неё смотрел. – Нет никакой гарантии в том, что больше они ничего от тебя не потребуют.

Она сглотнула.

– Если причинить такое Марии и Лизбете, они умрут. Я самая старшая, – она посмотрела в пол, потом снова на меня. – Благодарю вас. Что бы вы мне посоветовали?

Мне было сложно выдержать её взгляд.

– Защищать своё достоинство до последнего.

– У меня нет достоинства, – сказала она. – Я родилась не в знатной семье, – она хотела встать, но я удержал её за руку.

– Зиглнда, у тебя больше достоинства, чему у некоторых знатных господ, с которыми я был знаком.

Она колебалась.

– Возможно, так и есть, но я делаю только то, что должна, чтобы защитить тех, кого люблю. Мой отец… вчера ночью, он пытался тренироваться с мечом, который оставил гость в качестве залога и чуть не порезал себе ногу. Я защищаю не только сестёр.

Она встала, бросила на нас ещё один смущённый взгляд и поспешила прочь. Я смотрел ей в след, чувствуя, как меня буравят глаза Лии.

– Как вы могли посоветовать такое девушки? – возмутилась она.

Я сделал глоток чая. Недавно, когда его наливали, от него ещё шёл пар, теперь же он был едва тёплым. Здесь в зале для гостей было теплее, под моей одеждой мне даже было жарко. Скорее всего, хозяин постоялого двора и ночью поддерживал огонь в каминах.

Я ощущал жар огня на лице, однако моя спина была холодной и влажной. Я огляделся в комнате, посмотрел на толстые стены, тщательно задвинутые кожаные шторы. Пока здесь ещё не распространялись морозные узоры. Стопка дров рядом с камином выросла за ночь.

Хозяин постоялого двора казался мне заботливым человеком. Здесь и там я уже видел аккуратно сложенные кучи дров, он сделал хорошие запасы горючего. Но будет ли его достаточно, если топить камины день и ночь?

– Ну?

Она задала вопрос, а я, внутренне вздохнув, указал чашкой чая в сторону столов, за которыми сидели торговцы.

– Вчера вечером шестеро наёмников вели себя немного непристойно, – это были те же столы, что и накануне. Люди странные в этом отношение, мы оба тоже сидели за тем же – нашим столом.

– Стражники только смотрели, один из них даже сделал непристойное замечание, несколько рассмеялись. Они не будут вмешиваться. И пока не почувствуют, что сами в опасности, ничего не предпримут. Разбойники могут сжечь постоялый двор дотла, пока товары торговцев останутся невредимыми, им будет всё равно.

Моя чашка с чаем указала на компанию путников двумя столами дальше. Штернхайм поднял взгляд, посчитал это тостом и поднял в ответ свой собственный кубок. Он улыбнулся нам или скорее Лии, а потом снова повернулся к своему господину.

– С Штернхаймом вы познакомились сегодня утром. Он, видимо, главный в этой труппе. Скажите, вы думаете он вытащит свой меч, чтобы защитить честь служанки таверны?

Лия жевала свою нижнюю губу, когда осматривала зал для гостей. Потом опустила голову.

– Нет. Значит это должна сделать я. Может вы мне поможете?

– Я не буду вам помогать, потому что вы не будите вмешиваться. Если только…, – я наклонился вперёд, чтобы можно было говорить тихо. – …вы знаете заклинание, которое одновременно может превратить всех четверых в пепел. Нечто подобное было бы полезно.

– Возможно, я смогла бы их всех одновременно немного ранить. Что-то нечто того, будто обливаешь кипящей водой из ведра, – тихо ответила она.

– Это приведёт их только в бешенство. Вы могли бы сразу убить одного из них? Такие заклинания существуют, я уже сам видел.

– Это заклинания высокого уровня. Зачастую их творят сразу несколько Маэстра. Но я тренировалась фехтовать с несколькими противниками.

– Да, – сказал я. – Я знаю, как это происходит. Четыре противника становятся вокруг вас и пытаются поразить. Вы двигаетесь туда и сюда, отбивая все удары. Уже один раз побеждали?

– Да, – сказала она.

– Где это было?

– В Иллиане. Сам оружейный мастер учил меня.

– Вы преданный друг королевы, даже носите её кольцо в качестве залога. Вы отправились в это путешествие… Скажите, вы уважаемы и известны в королевском замке?

Она твёрдо кивнула.

– Вас любят? Стражникам и рыцарям нравится смотреть на вас, они делают вам комплименты и красиво кланяются, когда вы входите в оружейную?

Она коротко колебалась, затем кивнула.

– Да, думаю меня рады видеть, – она сказала это довольно нерешительно.

– Я тоже не могу себе представить, что вас можно невзлюбить. А также не думаю, что кто-то сомневается в вашем мужестве и чести.

– Вы полагаете, что мне позволили победить.

– Не думаю, а знаю. Не намеренно конечно. Если оружейный мастер стоит того, что ему платят, тогда такого не должно случиться. Но если вы им нравитесь, тогда это был тренировочный бой. Они не хотели серьёзно вам навредить.

– А разве я не могу быть просто достаточно искусной в моём деле?

– Вы побеждали оружейного мастера?

– Да, один раз.

– Кто это? Всё ещё Солгнейн?

– Солгнейн? Он уже давно умер, – она бросила на меня странный взгляд. – Это Лисгур. Думаю, он его внук.

Солгнейн мёртв? Мне казалось, будто мы только вчера вместе выпивали и таскались по бабам. Время действительно пролетает, если не обращать на него внимания. Я отмахнулся от этой мысли.

– Как часто вам бросали в лицо песок? Как часто вы тренировались с завязанными глазами?

Она удивилась.

– Никогда! Это вряд ли возможно.

Я откинулся на спинку стула.

– Вы Маэстра. Нет ничего сложного в том, чтобы соединить ваш магический талант с манерой видения боя, – я смотрел на неё, пока она не заёрзала на стуле. – Недавно я имел удовольствие увидеть вас в чём мать родила. Вы много работали и находитесь в отличной форме. Скажите, каким из ваших занятий вы пренебрегали больше? Искусством меча или искусством магии?

– Ни тем, ни другим. Я в обоих искусствах выкладывалась по полной, – в этот раз я почти не обратил внимание на то, что она покраснела.

Я сделал жест, который включал в себя зал для гостей.

– Представьте, вы сражаетесь здесь с шестью или даже девятью убийцами. Другие гости, возможно, тоже ещё находятся в зале. Столы, стулья и скамейки мешают двигаться, свечи упали и потухли, только ещё огонь в камине даёт свет. Один из них плеснул вам в лицо свой ром, другой бросил в вас стул, третий свой кинжал, четвёртый… четвёртый заслонил себя Лизбетой, чтобы перехватить ваш удар, – я снова наклонился вперёд. – Или приставил Лизбете остриё кинжала к горлу и говорит, что располосует её, если вы не опустите оружие.