Текст книги "Первый горн (ЛП)"

Автор книги: Ричард Швартц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Я говорил тихо, мне было тяжело продолжать. Все молчали и смотрели на меня, но я сам видел только глаза Симона.

Я откинул капюшон назад, так чтобы все могли отчётливо видеть моё лицо. Я сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить:

– Искоренитель душ передаёт мне не прожитые годы убитого.

Когда они увидели моё лицо, народ начал бормотать себе под нос. Это было лицо мужчины, который едва видел три десятка лет. Тут и там я заметил, как они осеняют себя знаком троицы. Большинство избегали смотреть мне в глаза, только Лиандра удивлённо подняла на меня взгляд. Я продолжил медленно говорить:

– Твой брат был молод, как и ты. Когда он умер, он передал мне свои оставшиеся годы, которые я украл у него таким образом.

– Вы… Вы поглотили его душу? – спросил он дрожащим голосом.

– Нет, боги, нет. Это не так! – в ужасе воскликнул я. – Клянусь, его душа отошла к богам.

– Откуда вам это знать? – выкрикнул он со слезами на глазах.

– У этого клинка есть ещё одно имя. Клинок смерти. Он посвящён Сольтару. Симон, твой брат Мактор направился прямо в его царство, и ему не пришлось пересекать Чёрную реку. Сам Сольтар взял его за руку.

– Ты Странник, – выдохнула Лиандра.

– Да, – сказал Янош почти также тихо.

Казалось, он совсем не удивился. Однако другие были поражены.

Симон один бесконечный момент задумчиво на меня смотрел, затем кивнул.

– И таким образом мой брат вернул вам вашу молодость? – тихо спросил он.

– Да. Мне жаль.

– А мне нет, – неожиданно сказал Симон. Он поднял взгляд и вытер с глаза слезу. – Он в любом бы случае умер. Если бы его не убили вы, то это сделал бы кто-то другой. Зато так он дал вам то, в чём вы нуждались, чтобы вести нас. Меня уже и так поражало то, что старик может быть таким выносливым.

– Благодарю вас, Симон, за прощение, – я посмотрел на остальных. – Это может показаться заманчивым, но есть причина, почему говорят, что Искоренитель душ проклят. Потому что вы знаете только половину. Представьте себе, что вы должны жить дальше, когда ваши друзья, ваши близкие умирают. Дети ваших детей. Меч дает мне украденные годы других и в тоже время осуждает на одиночество. Я не прикасался к нему двадцать лет, в надежде, что наконец смогу умереть.

– Поэтому вы постарели? – спросила Зокора.

Я кивнул.

– И поэтому хотели забрать меч с собой в могилу.

Я снова кивнул.

– Ты сказал правду, – Лиандра выпрямилась и внимательно на меня посмотрела. – Ты не сэр Родерик, потому что его никогда не существовало. Но ты носил его имя, верно?

Я уставился в землю, где лежал мой клинок.

– Да. На перевале я убил столько много врагов, что раны, хотя должны были быть смертельными, затягивались так же быстро, как я их получал. В конце я был погребён под телами. Я столько раз умирал, что не мог больше этого вынести. Я остался лежать и смерился с судьбой.

– Но варвары испугались. Сорок рыцарей против трёх тысяч варваров. И они не смогли прорваться. Они убежали, – тихо сказала Лиандра.

– И это был последний набег варваров в этих землях. Они вернулись в свои деревни, а затем бросили их и мигрировали дальше, – сказал Янош.

– У графа было восемь тысяч человек. Если бы он направился к перевалу, то добрался бы до нас на третий день, – с горечью сказал я. – Тогда ещё больше половины из нас были живы. Но он был слишком труслив, думал, что варваров тридцать тысяч и сидел на своей заднице. А позже принял почести за то, что спас королевства, – я сжал руку в кулак. – Он бы смял варваров, как этот валец чуть не раздавил нас. Но он был трусом.

– Однако этого никто не знал, – тихо сказала Лиандра.

– Все его офицеры знали, – поправил её Янош.

– Как вам опять удалось об этом узнать?

Он пожал плечами.

– Мой отец рассказал мне.

– Королева не знала, – тихо произнесла Лиандра. – Она была молодой девушкой, парализованной из-за караванного покушения.

– Да. Но даже для неё, по сути дела, можно умереть только один раз. Я умер более одного, но как уже рассказал Янош в своей истории, Сольтар не хочет принимать меня. Я обманул его, и теперь несу наказание. Жить вечно при помощи вечного убийства. Мне это до смерти надоело.

– Сэр Родерик и рыцари альянса спасли тысячи людей. Возможно, даже само королевство, – тихо сказала Зиглинда. – Вы сберегли жизни, сэр… Хавальд?

– Продолжайте называть меня этим именем, прошу вас. Сэр Родерик умер. Это тоже было правдой, Лиандра.

– Но не всей.

Я кивнул.

– Ты меня простишь?

Она уткнулась лицом мне в шею.

– О Хавальд, как ты можешь это спрашивать? Ты же знаешь, что я к тебе чувствую.

– Любовь переоценивают, – прорычала Зокора сзади.

Все сердито на неё посмотрели.

Она склонила голову на бок.

– Намного важнее уважение, доверие и искренность. Только когда всё это есть, можно говорить о настоящей любви, тогда это Гран'мо'хара. Благословение богов. По крайней мере, у нас такое встречается достаточно редко, – она долго смотрела на Лиандру. – Он не умрёт раньше тебя. Ты теперь успокоилась?

Лиандра усмехнулась.

– Не думаю. Клинок смерти… пугает меня.

– Я бы его не захотел, – сказал Симон и встал. – Мне лучше вернуться к работе.

40. Путь

Когда я спал в эту ночь, голова Лиандры на моей груди, мне не снились никакие сны, не мучили воспоминания. Я спал лучше, чем когда-либо прежде. Я Странник, свинопас с клинком смерти, впервые доверился другим людям. Это принесло облегчение.

Когда нас разбудили, мы увидели усталое, но довольное лицо Симона и его людей.

– Мы можем продолжать путь.

Кусок камня, который они выбили, был как раз такого размера, что можно было кое-как протиснуться через зазубрину над вальцами, но это сработало.

Варош и Закора снова поспешили вперёд, но на этот раз нам не помешали никакие ловушки. Причина была простой: ещё один человек Бальтазара лежал, расчленённый на двое, на дороге.

– Я уверен, что Микаель оставил после себя все ловушки обезвреженными, – сказал Варош.

– Видимо, Бальтазар попытался их снова активировать, но он не так в этом хорош, как Микаель, – ухмыльнулся Палус.

– Может их активировало что-то другое, – размышляла Зокора, глядя на мёртвого, как будто тот мог дать ей ответ на этот вопрос.

– Не имеет значения. Как там поют? И вот их осталось одиннадцать! – с удовлетворением пропел Янош.

Мы осторожно продолжили путь.

Дорога закончилась перед узким мостом, возвышающимся над бездонной пропастью. Когда мы осторожно пересекали мост, мы увидели кое-что в свете фонаря. Поперёк проходила верёвка, её концы исчезали в темноте. Зокора послала свой светящийся шар вниз, чтобы посмотреть, что находится на каждом конце верёвки. С них свисали двое людей Яноша, пронзённые множеством арбалетных болтов.

– Девять, – подсчитал Янош.

Дальше впереди, возле одного края, лежала отрубленная рука гнома с серой, мумифицированной кожей. Хоть она и застряла во льду, но пальцы двигались. Зокора снова направила свет в пропасть. Там она обнаружила на утёсе ещё третьего бандита и двух гномов-зомби. Хотя такие же раздробленные от удара об утёс, как и бандит, один из них всё ещё отвешивал трупу тумаки.

– Восемь, – прошептала Зиглинда, осеняя себя знаком единства.

Вскоре мы добрались до поля битвы; у меня было такое ощущение, будто я уже видел его раньше. Я сделал небрежное замечание, и остальные закивали.

– Посмотрите.

Подо льдом, в более глубоком слое, мы заметили отпечатки железных сапог. Я почти мог опознать, чьи это следы. Вокруг нас лежали убитые, расчленённые гномы. Сколько их было я не мог сказать наверняка. Здесь первый горн, в своё время, противостоял гномам. Битва, которая теперь повторилась.

– Когда-то их вероятно было три раза по тринадцать, – задумчиво сказала Зокора. – Священное число у гномов. И у нас тоже.

Она вытащила кинжал и вырезала гному у своих ног руну со лба, и с тихим вздохом нежить осела.

Я отдал приказ везде, где они заметят руну, удалять её. Когда мы медленно двинулись дальше, мы нашли ещё три трупа: охранника Бальтазара, последнего человека Яноша и ещё одного из трёх других бандитов.

– Пять, – выкрикнула Зокора. – Но они хорошо и храбро сражались.

– Не настолько хорошо, – констатировала сухо Зиглинда. – Первый горн проходил здесь два раза, не потеряв ни одного.

Два часа спустя Варош поднял руку.

– Вон там, – он указал на землю в стороне от дороги. Там лежал ещё один из людей борона.

– Что здесь случилось? – спросила Зиглинда. – Я не вижу признаков борьбы.

Зокора вышла из тени.

– Посмотрите здесь и здесь. Он подскользнулся, ударился головой о камень и сломал себе шею. Несчастный случай.

– Четверо, – лишь сказал Варош.

Внезапно перед нами из темноты появилась дверь, снова работа гномов, однако на этот раз на каменной двери было кое-что высечено: фыркающий на холоде ледяной волк.

– Думаю, это храм, – Лиандра повернулась ко мне. – Не думала, что мы доберёмся так быстро и всё будет так легко.

Ян подошёл к двери, изучая её.

– Думаю, мы на месте, – он поднял руку.

– Нет! – быстро выкрикнула Зокора, но было уже поздно.

Из небольшой руны над дверями выстрелила ослепительная молния, и мы почуяли вонь горящей плоти, когда зрение ещё восстанавливалось от ослепляющей вспышки.

Слева раздалось тихое рычание.

– Оборотень! – выкрикнул Янош, но зверь уже прыгнул вперёд.

Он был намного больше, чем существо, бывшее братом Симона. Уже при первой атаки он повалил на землю двух моих людей, а затем ускакал в темноту.

– Проклятье! Обезопасьте себя! – выкрикнул я, злясь самого на себя, что не был более осторожным.

Я поспешил к раненым. Одному из них зверь оторвал голову, другой, истекая кровью, лежал на земле. Это был Йоаким. В первый момент я подумал, что с ним всё не так плохо, затем увидел, что существо нанесло ему удар когтями снизу, где заканчивалась кольчуга, воткнув их между ног в желудок.

Я опустился перед ним на колени. Он смотрел на меня, с удивительной силой сжимая мою руку. Затем его глаза расширились, он один раз вздрогнул, тихо вздохнул и умер. Я встал и посмотрел на остальных.

– Мы немного отступим и займём более безопасную позицию, – сказал я и выступил вперёд. Какое-то время все молчали и оглядывались по сторонам, пытаясь различить что-нибудь в темноте.

К месту, которое я выбрал, можно было подойти только с двух сторон. Лучше, чем ничего. Здесь мы заняли позицию. Я подумал о Яне и Йоакиме и о третьем человеке, чьё имя никак не мог вспомнить. Нужно обязательно запомнить имена.

Проклятье.

– Как-то ведь можно поймать эту огромную скотину, – нарушил молчание Янош.

– Да. Но как? – спросил Палус.

– Я как-нибудь его сюда заманю, – предложила Зокора.

Прежде чем кто-то из нас успел отреагировать, она слилась с тенью, и её больше не было видно.

– Иногда она пугает, – сказал Симон.

– Иногда? – ухмыльнулся Янош.

Видимо, он не растерял своё хорошее настроение.

– Она мне нравится. В какой-то степени она милая, – все удивлённо посмотрели на Вароша.

– Она что? – ошарашенно спросил Янош.

– Милая. Я имею ввиду, как она смотрит, когда её что-то забавляет…

Он увидел наши взгляды и замолчал.

– Не думаю, что она знает, что такое забава, – сухо заметил кто-то. – А если и знает…, – он встряхнулся.

– Всё нормально, – поспешил заверить Палус. – Каждому своё.

Примерно пол часа спустя мы услышали ужасный вой, наряду с шипением, заставившим встать волосы на затылке дыбом. Звук напомнил мне горного льва, но ни один из тех, кого я встречал, обладал таким объёмом лёгких.

Немного позже она вернулась, её чёрный плащ и воротник были сверху до низу залиты кровью.

– Заманить не получилось.

– Что вы сделали? – осторожно спросил один из людей.

Зокора одарила его быстрым взглядом.

– Я вспорола ему живот и размотала перед его глазами кишки. Затем я…

Она объясняла всё подробно, пока Лиандра белая, как мел, не подняла руку, чтобы попросить её замолчать.

– Он мёртв?

– Кто? Штернхайм? Вам следует знать, что это он был волком, – Зокора склонила голову на бок. – Мёртв ли он? Возможно и нет, – сказала она с явным удовлетворением. – Но не думаю, что шесть частей, на которые расчленено его тело, смогут снова найти друг друга.

Где-то позади я услышал, как кого-то вырвало.

– Милая? – спросил Палус Вароша.

Тот посмотрел на Зокору.

– Что ж, возможно именно сейчас нет.

– Трое, – лишь сказала она.

Теперь, когда мы избавились от оборотня, Зокора и Лиандра вместе сосредоточились на руне над дверью. Им пришлось перешагнуть через обугленное тело Яна, прежде чем кому-то пришла в голову мысль убрать и с почтением положить его в стороне.

– Защитная руна, очень старая. Я ещё никогда не видела подобную, – объяснила Лиандра.

– Это Бальтазар её нанёс или она уже находится здесь долгое время?

– Руническая магия старая, однако сама руна свежая, – сказала она. – Пока её видно, у неё всё ещё есть сила. Нам нужно её разрядить, тогда она исчезнет.

– А как можно разрядить руну?

– Нужно её активировать, – проинформировала меня Зокора. – Это всегда работает.

Она увидела мой взгляд, и мне почти показалось, будто она улыбается.

– А разве бедный Ян её уже не активировал? – спросил я, неопределённо указывая в сторону тела.

– Да, но у неё всё ещё есть сила. Это руна, которая воспламеняется два раза, – заметила Лиандра. – Коварная ловушка. Думаешь, что она уже разрядилась, а тут… пш!

– А другого пути нет? – спросил кто-то.

– Он нам не известен, – ответила Лиандра. – Я не настолько хороша, что смогла бы уничтожить такую руну, а Зокора не Маэстра, а жрица, для неё это не верная магическая форма.

– Подождите здесь, – сказал Янош и пошёл обратно по той дороге, по которой мы пришли.

Прошла целая вечность, прежде чем он вернулся, и за это время мы не смогли найти никакого способа пройти мимо руны. Один из мужчин даже согласился пожертвовать собой, но в тот же момент Янош уже стоял перед нами, на плече тело человека, который подскользнулся на тропинке.

– С дороги, – крикнул он.

Он схватил труп за ноги, закружился на месте, сделал один круг, другой и отпустил, метнув его в дверь. Вспыхнула яркая молния, за которой последовал гром… Когда молния потухла, и я смог видеть, руна тоже исчезла.

От мёртвого бандита поднимался дым.

– Хорошо, – сказала Зокора.

Варош подошёл к двери, изучая её.

– Я уже видел такие замки дважды, – он провёл рукой по краю. – Я уверен, что механизм…

Ой, – раздался щелчок. – Видите. Я же говорил вам, что открою любую…, – внезапно он скорчился, дернулся и упал на землю.

– Варош! – закричала Лиандра, бросившись к нему.

Когда мы подбежали, он лежал на спине. Из его рта вытекали пена и кровь, глаза закатились, веки трепетали и казалось, будто невидимая сила подняла его по середине, превратив спину в лук.

– Прижмите его к земле! – закричала Зокора. – Не то он сам себе что-нибудь сломает! Быстрее, поторопитесь!

Я сделал, как сказали, но было такое ощущение, будто его тело сделано из стали. Объединив силы, Янош и я были почти не в состоянии вернуть его в горизонтальное положение. Под моими пальцами я почувствовал, как ломаются кости и рвутся твёрдые сухожилия.

Тем временем Зокора покопалась в своей сумке, достала склянку с живым пауком, вытащила его, разорвала паука зубами на две части и выжила зелёную кровь в открытый рот Вароша.

Варош обмяк.

– Что, ради седьмого пекла…, – крикнула Лиандра.

– На двери был яд, – ответила Зокора, не поднимая взгляда от Вароша. Она массировала его горло. – Он вызывает большой танец. После этого танца почти никто не выживает. Ему повезло, что я была рядом.

– Что с ним?

– Давайте вернёмся к защищённой позиции, – сказала Зокора, – тогда я вам всё объясню.

Мы осторожно подняли Вароша и пошли к нашему лагерю. Там она его осмотрела.

– Что вы можете нам сказать? – спросила Лиандра, когда тёмный эльф, казалось, закончила осмотр.

– Существует безумие, которое приводит к подобному эффекту. Но здесь был яд. Яд, который мне хорошо известен. Безумие не излечимо, а вот яд скоро перестанет действовать.

Зокора посмотрела на всех нас.

– Он выживет. Но он сломал себе спину. Здесь, здесь и здесь. Сломанные рёбра и порванные сухожилия… всё это заживёт. Но он не сможет ходить целый год. Возможно даже дольше.

– Понадобиться столько времени, чтобы сросся позвоночник? – спросил кто-то.

Зокора покачала головой.

– Он не срастётся самостоятельно. Но понадобится год, пока я вернусь с целебной виноградиной. Тогда я смогу его вылечить.

– Я найду способ заплатить вам, – сказал я Зокоре.

Прежде чем я смог отреагировать, она вскочила на ноги и схватив меня за горло своими перчатками с когтями, зашипела.

– Ригвард за всё заплатил! Не оскорбляй меня!

– Помедленнее, – ответил я, пытаясь противостоять её пылающему красным взгляду.

– Зокора, мягко – сказала Лиандра. – Успокойтесь, прежде чем поубиваете друг друга.

Зокора глубоко вдохнула и осторожно убрала свои руки с моего горла. Точно также осторожно я убрал свой левый кинжал с места, за её ухом.

– Когда я готовилась к охоте, то просила богиню дать мне сподвижников, – наконец немного тише сказала она. – Их исцеление – это мой долг.

– Я не хотел вас оскорблять.

– Я знаю, – сказала она. Она снова встала перед Варошем на колени. – Нам нужно держать его в тепле.

Я немного отошёл в сторону, и Лиандра последовала за мной.

– Проклятье, вот это скорость, – сказал я.

– Звучит так, будто ты ей восхищаешься, – вставил Янош, присоединившейся к нам.

– Да. Но, пожалуй, она могла бы извиниться.

– Не думаю, что тёмные эльфы знают это слово, – улыбнулась Лиандра.

– Яд и магия. Это парень нравится мне всё меньше, – сказал Янош.

41. Зимний храм

Я пошёл первый и открыл дверь в древний храм гномов, который варвары использовали для своей неописуемой магии.

Ничего не произошло: не было ни яда, ни молнии, ни другой какой ловушки. Я подал знак остальным и медленно двинулся вперёд, внимательный, осторожный и на чеку. Однако она появилась позади, из стены. Это был очень редкий талант, способность передвигаться сквозь камень. Она вонзила мне кинжал в спину, чуть не задев позвоночник, так что я с трудом избежал судьбы Вароша, а когда ударил Искоренителем душ в ответ, то попал лишь в камень.

– Что случилось? – спросила Лиандра позади меня.

Видимо она совсем не заметила нападения, всё произошло настолько быстро.

– Оставайся там.

В этот раз она появилась сверху, со злорадной усмешкой на лице, когда втыкала мне свой кинжал в плечо. Позади меня раздался тихий звук, и она упала рядом со мной с застывшей усмешкой на землю, двигались ещё только её глаза. В них читалось удивление и неверие.

Подошла Зокора, бросила взгляд на кровь, вытекающую из моей раны и убрала небольшую духовую трубку. Она наклонилась над женщиной, осторожно вытащила маленькую, чёрную стрелу из её шеи и схватив за волосы, потащила вдоль коридора из храма.

– Иди за мной, – сказала она.

Я следовал за ней, как мог.

Может всё дело было в холоде, но сильной боли я не испытывал. Однако это ещё придёт.

Всё то время, пока Зокора очищала мои раны и накладывала повязку, «дочь» барона лежала рядом на земле в том же положении, как будто заледенела. Но она была лишь парализована. Живая и здоровая, только не способная двигаться.

Все молчали, прекрасно помня угрозу Зокоры, высказанную в её адрес.

После того, как она меня перевязала, она взяла женщину и ушла глубже в пещеры. Я ожидал услышать какие-нибудь крики, но Зокора вернулась через несколько минут.

– Что вы так смотрите? – спросила она.

– Вы сказали, что хотите её пытать, – ответила Лиандра.

– Я и собираюсь. Возьму её с собой в свой город, – она улыбнулась. – Если хорошо о ней заботиться, она, возможно, протянет пару лет. Ученицы всегда благодарны за объекты, на которых можно потренироваться. На ней они могут научится и тому и другому: искусству исцеления… и искусству пыток.

Не только я сглотнул, когда она это сказала.

– Почему у вас эта склонность к пыткам? – тихо спросил я её позже. – С чем-то другим я бы смог примериться, но это…

– А разве в ваших королевствах нет мастеров пыток? – спросила она и действительно выглядела удивлённой.

– Есть.

– Я пытаю не ради удовольствия или чтобы удовлетворить свою прихоть, – она посмотрела на меня. – Это трудно объяснить. Благодаря нашему дару врачевания можно кого-то долго пытать, а затем снова исцелять. Не обязательно, чтобы это был смертный приговор, но наказание, оказывающее достаточно длительное воздействие, чтобы наказуемый на протяжении столетий больше таким не занимался. Для того, чтобы можно было кого-то исцелить, сначала нужно точно знать, что можно повредить, а что нет.

– Полностью исцелить?

– Да. В большинстве случаев. Только правитель города может приговорить эльфа к окончательной смерти. У нас нет темниц. Когда пытка заканчивается, и правонарушитель исцелён, он заплатил за свои преступления и снова свободен.

– Я этого не знал, – сказал я.

Эта мысль всё ещё наполняла меня ужасом, но её ответ представил дело в ином свете.

– Поэтому я тебе говорю, – ответила Зокора. Она замешкалась. – Другим бы я не стала объяснять.

– Спасибо.

– Забудь, – она улыбнулась кровавыми зубами. – Два.

Земля под нашими ногами слегка завибрировала, от потолка над нами оторвались куски камня и лёд.

– Проклятье! – выкрикнул я и побежал, Янош и Лиандра не отставали.

На другой стороне коридора, ведущего в храм, находилась дверь. Я выбил её ногой, и передо мной оказалась последняя дочь барона. Она удивлённо подняла взгляд и умерла. Это Янош, промчавшийся мимо, расколол ей голову топором.

Посреди комнаты стоял Бальтазар и смеялся.

– Вы опоздали!

Я не стал его слушать, я уже бежал.

Храм не был похож ни на один из тех, что я видел. Он был такой же, как комната под башней, восьмиугольный, но только с одной дверью. Диаметром комната была около восьми длин, равных росту человека, а в высоту около четырёх. Везде прямые края и без каких-либо украшений, за исключением того факта, что камень был так отполирован, что в нём виднелось отражение.

Перед каждой из восьми стен, на расстояние одного роста человека, стоял прямоугольный пьедестал. На каждом из них, в чаше из мифрила, лежал кроваво-красный драгоценный камень, размером с голову. У чаш, держащих эти камни, имелась крышка, которую можно было откинуть назад, так чтобы камни в чаше лежали открытые или же закрыть её, чтобы камни полностью находились в ядре из мифрила.

В середине комнаты стоял Бальтазар на ещё одном пьедестале. Этот пьедестал тоже был восьмиугольным и в нём было восемь отверстий. Через одно такое отверстие я смог разглядеть ещё один большой рубин, тоже в такой же чаше. Над этим рубином, в крышке пьедестала было отверстие, и на этом пьедестале стоял, казалось бы, беззащитный, Бальтазар. Он поднял вверх чёрного волка, которого я в последний раз видел во сне. Вокруг него, волка и пьедестала играл белый свет.

Значит это был возрождённый пункт пересечения, а Бальтазар стоял на нём, посреди всех этих магических энергий, которые должны были его сжечь.

Я ещё никогда раньше не видел силовые линии, о которых говорила Лиандра, но здесь они были хорошо видны.

Вокруг каждого драгоценного камня в чашах колыхался воздух разного цвета. От каждого драгоценного камня исходил луч, толщиной в палец: белый, золотой. голубой, зелёный, жёлтый, чёрный, серебренный и бирюзовый. Все лучи, за исключением двух, описывали попеременно круг. Два других луча, золотой и серебренный, встречались в пьедестале под Бальтазаром. Он так настроил энергии, что пересекались только две силовые линии. Очевидно, больше ему было не нужно или же он не смог бы их выдержать.

Я бежал вдоль стены и каждый раз, когда проходил мимо одного из пьедесталов, чувствовал странное ощущение покалывания, но не обращал на это внимание. Я хотел заставить его повернуться в мою сторону или, если он не повернётся, таким образом оказаться за его спиной.

Симон появился в дверях позади меня, зарядил арбалет и выстрелил, ещё когда Бальтазар смеялся. Болт полетел в Бальтазара, остановился перед ним в воздухе, вспыхнул и полетел назад, попав Симону прямо между глаз.

Янош закричал и побежал прямо к Бальтазару. Но тот небрежно махнул рукой, и Яноша поразил гигантский удар; я увидел, как расплющилась его грудь, когда его отбросило к потолку, там он замер на одно мгновение, а затем полетел вниз. Он упал и больше не двигался.

Бальтазар быстро повернулся ко мне, сделал жест рукой, как будто что-то толкнул, и разноцветные нити отделились от пьедестала и обмотались вокруг, связывав меня. Каждое движение было словно лёд и огонь одновременно.

Там, где эти нити прикасались ко мне, они проходили сквозь дублёнку, доспехи, одежду и плоть, пока не достигли костей и там совершали своё ужасное дело, ломая мой скелет на мелкие кусочки. Я пытался всеми силами противиться, но всё было бесполезно. У меня получилось ненадолго взять в руки Искоренителя душ, но он не смог мне помочь, и когда сломались кости моих пальцев, он упал на землю.

Единственное, что можно сказать по этому поводу это то, что агония длилась недолго. Со сломанными ногами, пальцами и костями рук я упал на землю, тогда разноцветные нити отпустили меня.

Я лежал между двумя пьедесталами так, что мог видеть, как Лиандра и Зокора вместе вошли в комнату. Видимость была не особо хорошей, потому что один мой глаз разорвался, когда раздробилась скула, а другой был весь в крови. Я ещё никогда не испытывал такой боли; почему я не потерял сознания, было для меня загадкой. Может это сержант, а не я, который несмотря ни на что, не хотел бросать своего дозора.

Белое и чёрное, Лиандра и Зокора, идеальный контраст, но с одинаковым выражением лица.

Зокора повернула направо, в неё ударил огненный луч и отскочил от ладони, Лиандра выбрала левую сторону, и её окутала гроза из молний.

Я ожидал, что обе погибнут так же быстро, как Симон и Янош, но оказалось, что я недооценил их, потому что они умирали долго, молнии и пламя вокруг них; в середине, на пьедестале, улыбающийся Бальтазар. Видимо он вошёл во вкус этого состязания!

Лиандра рухнула первая, её восхитительные волосы сгорели дотла, гордое лицо наполовину обуглилось. Она стояла на коленях, однако, когда подняла голову, то, что ещё осталось от её лица, казалось холодным и спокойным.

– Ваш приговор, – сказала она, тяжело дыша, – смерть.

Я, не веря своим глазам, смотрел, как она выпрямилась и подняла Каменное сердце. От клинка исходило бледное сияние, и на одно мгновение мне показалось, что она сможет выстоять против Бальтазара, но одним своим жестом он вырвал клинок из её руки, и она рухнула на землю там, где стояла на коленях.

Теперь Бальтазар обратил своё внимание на Зокору. Прошло бесконечно много времени или же всего один удар сердца, потом я увидел, как и Зокора вспыхнула в огненном шаре и тоже упала. Я не смог увидеть, насколько сильно она пострадала.

Она согнулась пополам, была ещё жива, но воняло сожжённой плотью. Мой оставшийся глаз не хотел больше видеть страдание моих товарищей, страдание моей любимой. Мой разум больше ничего не хотел знать об этом чудовище на пьедестале. Смерть была близко, а жизнь безрадостна, без Лиандры, без моих новых спутников, которые лежали в коридоре мёртвые или умирали… Какой ещё смысл в жизни? Смерть была долгожданным спасением. Так почему бы всё не отпустить…

42. Могущество волка

– Цепочка.

Сержант стоял рядом со мной. Его латы были помятые и грязные, как будто он пришёл прямо с поля битвы. Он стоял рядом, настолько надёжный и крепкий, что казался более настоящим, чем реальность, в которой кричала, кричала и кричала Лиандра, потому что Бальтазар теперь играл с женщинами.

Цепочка? Какую цепочку он имеет ввиду?

– Цепочка с подвеской волка.

Но это ведь цепочка Бальтазара.

– Нет, он её украл и исказил в применении.

Что это изменит?

– Одень – цепочку!

Каким-то образом мне удалось засунуть израненную руку в карман. Это не причинило боли больше, потому что было просто невозможно, чтобы боль стала ещё сильнее. Раздражало лишь то, что цепочка постоянно выпадала. В конечном итоге мне удалось поддеть проступившей через кожу костью пальца звено цепочки, и накинуть её на голову.

Всё это время Лиандра кричала и та, от кого я этого никак не ожидал: я также слышал, как в муке вопит Зокора. Что это чудовище делает с ними, что даже Зокора забыла о своей гордости…

– А теперь вставай, – сказал сержант.

Как? Каждая кость была сломана, я не мог двигаться.

– В самом деле? – сержант злобно ухмыльнулся. – Я слышал, что оборотни исцеляются чертовски быстро, – сержант стоял, скрестив руки на нагруднике и мрачно улыбался. – Хочешь, чтобы твои друзья страдали ещё дольше?

Я встал, всё выглядело как-то странно серо, и что-то было не так с моими руками: они были слишком большими, массивными, слишком… волосатыми.

– Внимание, – крикнул сержант. – Слушай меня.

Воздух пах как-то интересно, я принюхался, запах жаренного мяса был аппетитным.

Сержант подошёл ко мне и залепил пощёчину.

Хотя я не почувствовал руки, мою голову отбросило в сторону, как будто её ударили молотком.

Он поднял вверх указательный палец в стальной рукавице.

– Я знаю, что сейчас ты такой же глупый, как палено, но ты справишься!

Чего от меня хочет этот двуногий? Я голоден!

– Видишь вот эту чашу на рубине? Она повёрнута так, чтобы магическая энергия не текла к пьедесталу, а к другому камню. Поверни чашу, чтобы направить луч к пьедесталу!

Повернуть? Что же он имеет ввиду… и что ему нужно от меня… я хочу жрать.

– Тогда открой чашу полностью, ты проклятый богами, безмозглый зверюга! – крикнул сержант. – Выполняй!

Я точно не знал, что он имеет ввиду, но это было как-то связано с той штукой передо мной. Я ударил по ней своей лапой, верхняя часть чаши отлетела в сторону, и ослепительный, красный луч выстрелил из рубина в середину комнаты, смешавшись с серебренным и золотым лучами в рубине пьедестала, на котором стоял ещё один двуногий.

Он удивлённо посмотрел на меня, затем на красный луч, который теперь тоже шёл от рубина к пьедесталу, встречаясь там с двумя другими. Его рот открылся в безмолвном крике. У меня ещё было время подумать, что эти маленькие зубы не годятся для того, чтобы прокусить приличную шкуру, и вот он уже вспыхнул… сгорел… и исчез. Волчий фокус выпал из его руки, и ещё когда падал, упал также и я.

– Отлично, – услышал я довольный голос сержанта.

Когда я проснулся, я оказался единственным не пострадавшим выжившим. За исключением привкуса крови во рту, я чувствовал себя в полном порядке.

Я снова осторожно накрыл крышкой рубин, снял цепочку и прошёл к центру, где рядом с пьедесталом лежала статуэтка волка. Я подобрал её и шагнул к моим товарищам.

43. Оттепель

Три дня спустя буря стихла. Лиандра и я сидели за нашим столом, Янош и Зиглинада присоединились к нам. Рядом со мной удобно устроилась Зокора, в то время как Варош стоял перед ней на коленях и полировал её новые сапоги. У всех трёх женщин были чрезвычайно короткие волосы, у Лиандры и Зокоры не больше одного миллиметра, у Зиглинды на пару миллиметров длиннее. Она сама их себе обрезала.