Текст книги "Призрачная вспышка (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц)

Медраш прошел туда, остановился в центре и вздохнул, сосредоточиваясь. Затем он выхватил из ножен свой палаш и шагнул вперед. Он нанес удар, развернулся, парировал воображаемый удар в сердце и контратаковал. Это был тренировочный бой, предназначенный для разминки фехтовальщика, которому, возможно, вскоре придется сражаться в узком пространстве.

Последним движением танца Медраш вложил меч в ножны, попутно проанализировав свои движения. Он встал в боевую стойку и снова схватился за свой клинок.

Когда Медраш танцевал свой короткий танец – в нем было всего двенадцать движений – он неоднократно поворачивался, атаковал и парировал все быстрее и быстрее. Его сосредоточенность становилась все точнее и острее, пока он не взял под контроль каждый мускул своего тела и оставшись один на один с воображаемым врагом в воображаемом узком коридоре. Его охватило ликование.

Многим воинам и спортсменам было знакомо это чистое первозданное чувство. Возможно, другие народы – музыканты или ремесленники –  испытали нечто подобное, когда практиковали свои особые навыки. Медраш точно не знал. Но что он знал, так это то, что для Затронутых Богом радость может послужить воротами к чему-то еще более великому.

Он не сразу заметил присутствие Торма. Дело было не в том, что Бог скрывался, а в том, что усилия Медраша постепенно повышали его внимательность. И даже когда он полностью осознал происходящее, исполнив последние три действия танца в последний раз, он по-настоящему не увидел божество. Но он воспринимал Неистовую Верность как нависшего над кораблем драконорожденного-генерала, превосходящего ростом самого высокого гиганта и созданного из золотого света; с мечом, небрежно перекинутым через плечо.

Даже когда у него перехватило дыхание, Медраш ощутил и другое присутствие. Серебристая клиновидная голова на вершине змеевидной шеи возвышалась даже выше Торма. Возможно для того, чтобы увидеть то, что было перед ним.

Медраш не сильно удивился. Неистовая Верность, спасшая слабого, робкого ребенка от страданий и унижений, всегда будет его божеством-покровителем. Но, что и пытался показать ему бедный Петрин, Торм и Бахамут были товарищами, и последний тоже время от времени помогал Медрашу в том, что теперь он воспринимал как борьбу против Тиамат и ее приспешников – заклятых врагов Платинового Дракона.

Очевидно, он хотел помочь. Это имело смысл, ведь одним из титулов Бахамута был Повелитель Северного Ветра.

 Медраш поднял меч в знак приветствия и открылся для любого дара, который Бог драконов мог пожелать преподнести ему. Ноздри дракона раздулись – Бахамут втянул воздух. Его челюсти открылись, и он выдохнул.

Сильный холод и чувство безжалостного давления пронзили тело Медраша или, возможно, его душу. Он вскрикнул, пошатнулся и схватился за парус, чтобы не упасть, но не потому, что это ощущение было болезненным. Почему-то это было не так. Оно было просто потрясающим.

К нему подбежали Баласар и Кхорин. Медраш поднял руку, показывая, что с ним все в порядке. Он снова поднял глаза, но он знал, что ничего не увидит – его инстинкты подсказали ему, что Торм и Бахамут исчезли сразу после того, как даровали паладину своё благословение.

Поскольку они не остались, чтобы получить благодарность от Медраша, драконорожденный зашагал к Бири. Хотя ощущение все еще не было болезненным, сила, скованная внутри него, крутилась, толкалась, раздувалась и требовала освобождения. Ему казалось, что он проглотил торнадо или улей.

Хотя Бири была сосредоточена на своей магии, она краем глаза заметила приближающегося Медраша. Она произнесла еще одно двустишье заклинания, взмахивая палочкой из облачного материала во время что, судя по всему, позволило ей сделать перерыв. Тяжело дыша, она повернулась и вопросительно посмотрела на паладина.

– Думаю, я смогу усилить твою магию, – сказал он. – Я получил дар силы, который могу передать тебе.

– Божественная сила? – Спросила она.

– Да, – ответил Медраш, – но Боги знают, кто вы и что делаете. Я думаю, что когда сила перейдет к тебе, она примет ту форму, которую ты сможешь использовать.

– Я попробую, – сказала волшебница. – Что мы делаем?

– Ты, как и раньше, стоишь лицом к парусам, а я положу руки тебе на плечи, – он ухмыльнулся. – Хотя это может вызвать у Баласара ревность.

– Да? – Спросила она, и в этот момент она звучала как влюбленная девушка, а не закаленный в битвах маг, столкнувшийся с трудной задачей.

– Думаю, да, – сказал он. Он махнул в сторону мачт. – Начнем?

Сложнее всего было позволить силе течь по чуть-чуть. Паладин хотел взорваться и закричать, уподобляясь зимнему шторму, но Медраш подозревал, что Бири не сможет справиться с таким напором, если он перейдет в неё сразу. Как бы то ни было, она, как и он,  вскрикнула, а ее колени подогнулись. Паладин переместил свою хватку на ее предплечья, чтобы удержать ее.

Медраш держал   Бири, пока её ноги не окрепли, и она не сказала:

– Все в порядке. Даже лучше.

Когда она возобновила свое пение, ее высокий мелодичный голос был таким же, как и прежде, но ощущался иначе. В нем был оттенок, который в некоторых моментах напоминал Медрашу свист ветра или рык дракона. Он подозревал, что слышит это не ушами плоти, а ушами духа.

Паруса вздулись, когда их наполнил более сильный и устойчивый ветер. Моряки перекликались друг с другом и старались извлечь из этой победы максимум пользы.

Погруженный в своего рода полутранс, Медраш не мог сказать, сколько времени ему потребовалось, чтобы полностью истощить дар Бахамута. Но когда паладин это сделал, он огляделся. Боевые корабли Чессенты были так далеко на северо-западе, что он едва мог их различить.

Измученный, он резко упал. Бири упала на него. Ее голова наклонилась, и через мгновение она захрапела тихим булькающим храпом.

* * * * *

Сердце Халоньи колотилось, когда она и ее эскорт – пятерка воинов, присягнувших Церкви Чазара – направились к внушительным позолоченным двойным дверям в конце коридора. Может быть, это было глупо, потому что Бог и прежде вызывал её в это время, а иногда и позже. Но в тех случаях встреча всегда проходила в тронном зале или приёмной, а не в его личных покоях.

Ей хотелось бы остановиться и удостовериться, что ее митра, облачение и ожерелья были в порядке, а может и добавить немного румянца на щеки. Но, конечно, она не могла. Не перед ее эскортом и королевскими стражниками, стерегущими золотые двери. На публике верховная жрица Бога богов должна была показывать величественное достоинство. Она не могла прихорашиваться, как какая-нибудь пустоголовая девка.

Один из двух часовых открыл перед ей позолоченные двери.

– Госпожа Драконов здесь, Ваше Величество, – сказал он.

– Пустите ее, – сказал голос Чазара. Его богатые, глубокие тона вызвали у Халоньи волнение, ликование – возможно даже больше, чем обычно.

– Оставайтесь здесь. – Сказала она своим охранникам. Халонья вошла во внешнюю, просторную комнату, где она и пять или десять других гостей вместе с их господином ужинали или смотрели выступления бардов, а затем ахнула. На мгновение у нее закружилась голова.

Это случилось после того, как она увидела, что на Чазаре была надета только халат из малинового шелка и ничего больше. Он даже не позаботился о том, чтобы тщательно закрыться или покрепче затянуть пояс.

Клянусь сладкой, жалящей плетью леди Ловитар, неужели это оно?

Халонья повторяла себе, что не хочет этого. Что их священная связь  Бога и жрицы была выше, чем какая-либо мимолетная плотская связь когда-либо могла стать. Что она никоим образом не обижалась на бесконечный шествие шлюх, которых он уводил в свои покои. Но все это было.

– Прошу прощения за то, что вызвал тебя так поздно, – сказал Чазар, по-видимому, не обращая внимания на ее эмоциональное возбуждение. – Не хочешь вина?

Она сглотнула.

– Да, Ваше Величество.

Он подошел к одному из столов и наполнил пару золотых кубков из графина.

– Не хочешь ли выйти на террасу. Летние ночи больно хороши.

Она была уверена, что это будет темнота, с огнями города внизу и луной и звездами сверху. Это было то место, куда мужчина брал женщину, когда хотел поухаживать за ней, хотя не то чтобы у Халоньи был какой-то опыт в подобных делах. Оглядываясь назад, она отчетливо осознавала, что с самых юных лет судьба уготовила ей более значимую судьбу.

– Это было бы прекрасно. – Сказала она.

Чазар улыбнулся, протянул ей один из бокалов, открыл две. Это было алгорондское красное, как он и любил – терпкое в момент касания языка, но затем каким-то образом становящееся сладким.

– Я хочу поговорить с тобой о Джесри. – Сказал он.

На мгновение Халонья не могла понять того, что он сказал, или, как ей показалось, она неправильно расслышала его. Затем волна разочарования заставила ее сжаться.

Она снова напомнила себе, что она глава духовенства Чазара, но этого было недостаточно, хотя это и было больше, чем когда-либо мог иметь любой другой смертный. Она вздохнула, выдохнула и спросила:

– А что насчет леди Джесри, Ваше Величество? Я пыталась относиться к ней как к своему другу и твоему верному заместителю, как вы мне и велели.

Чазар улыбнулся.

– Даже если это противоречит твоим желаниям.

–  Ваше Величество, клянусь вам...

Красный Дракон поднял руку.

– Пожалуйста, дочь. Я не сомневался в тебе. И я не ругаю тебя. Я собирался сказать, что начинаю задаваться вопросом – возможно, ты действительно видишь в Джесри Колдкрик что-то такое, чего я не позволял увидеть себе.

Давние чувства горечи и унижения Халоньи исчезли. Он дал ей шанс! Но ей нужно было действовать осторожно. Она была уверена, что даже если он наконец достиг момента просветления, увлечение Чазара этой ведьмой не прошло полностью.

– Что-то случилось? – Спросила она.

 Чазар фыркнул.

– Скорее, чего-то не случилось.

Халонья заколебалась.

– Я не понимаю.

– Ну, скажем так. Я Бог, не так ли?

– Величайший из Богов. – Ответила Халонья.

– И монарх великолепного королевства. Я поднял леди Колдкрик до одного из двух самых влиятельных придворных. Я положил конец преследованию волшебников и таким образом, как она сама сказала мне, исполнил ее заветное желание. Но все еще…

– Что, Ваше Величество?

– В ней все еще осталась эта… скрытность. Что-то, что заставляет ее держаться в стороне. Чтоб ты знала, при нашем первом знакомстве она рассказала мне, что у неё есть некая фобия, недостаток, который отличает ее от других, и я верю в это. Но иногда возникает ощущения, что она не пытается перелезть через эту стену. Такое ощущение, что она прячется за ней.

Халонья все еще не понимала, о чем на самом деле говорил Чазар, но чем бы ни были его сомнения, она хотела их взрастить. Первое, на что она хотела указать, это на то, что Джесри, как волшебник, была подвержена демоническому влиянию. К сожалению, Чазар, вероятно, не согласится с этим. Он освободил волшебников Чессенты не только для того, чтобы доставить удовольствие жалкой ведьме. Он действительно верил, что они, в целом, такие же, как и все остальные. Когда-нибудь Халонья сможет убедить его отказаться от этой опасно великодушной точки зрения, но было бы разумнее подойти к решению насущной проблемы с другой стороны.

– Ваше Величество, даже самый малозначимый из ваших подданных обязан вам любовью, верностью и благодарностью. А учитывая все, что вы сделали для Джесри Колдкрик, ее долг намного больше. Если она не желает платить... что ж, даже мне, вашей пророчице, такое трудно понять.

Чазар поднес ко рту бокал и сделал большой глоток.

– Я с самого начала знал, что это не единственное, что будет сложно. Эта сучка вообще умеет улыбаться? Сегодня вечером я подарил ей чудо. Я распахнул дверь между жизнью и смертью – хотя кузен Келемвор и умолял меня не делать этого – просто чтобы сделать ей подарок, который не мог бы сделать никто другой во всех мирах. И для нее это ничего не значило.

Халонья покачала головой.

– Опять же, я должна сказать, что понятия не имею, как кто-то из ваших детей может быть таким неблагодарным.

Чазар посмотрел на нее.

– Неужели? Разве ты не та, кто неоднократно пытался убедить меня, что Джесри – предатель? Что она помогла Кхорину Скуллдарку сбежать?

Халонья вздохнула, чтобы сказать «да», но снова подумала, что нельзя было слишком сильно давить.

– Ваше Величество приказал мне выбросить из головы все подозрения.

– Да. Потому что, несмотря на то, что я только что тебе сказал, Джесри... ну, она многое сделала для меня.

Халонья предположила, что означает это «многое». Джесри спасла Чазара, когда Аласклербанбастос пленил его, но ей хотелось бы знать, что еще Джесри сделала для него. Однако живой Бог не обсуждал это ни с кем, и  то, что он даже намекнул на это «многое» уже было большой порцией информации.

Но что бы ни случилось в промежутке между моментом, когда Джесри и Гаэдинн Улреас впервые столкнулись с Чазаром, и днем, когда Красный Дракон вернулся к своему народу, Халонья могла видеть, как его настроение внезапно и непредсказуемо изменилось – его разум все дальше и дальше уходил от подозрений и обид. Опасаясь, что ее шанс тоже ускользает, она сказала:

– Я благодарна за все хорошее, что волшебница сделала для Вашего Величества. Но можем ли мы быть уверены, что сейчас она все еще верна вам? Она наемник. Вы военачальник и понимаете таких людей лучше, чем я когда-либо буду, но разве нет необходимости снова, и снова, и снова покупать верность наёмников?

Чазар нахмурился.

– Я надеялся, что Джесри создана из более чистого материала.

– Я молюсь, чтобы вы были правы, – сказала Халонья. – Но я боюсь, что может случиться что-то плохое, если вы не будете регулярно «покупать» её верность. Особенно сейчас, когда какая-то нежить проникла в ваш дворец, а вы на пороге новой войны.

– Ты права. Так много игроков работает на стольких уровнях. Любой из них… – он поймал себя на мысли, будто собирался сказать то, чего не следовало говорить. – То есть, любой из драконорожденных и оставшихся ренегатов из Трескеля.

– Я понимаю. – Сказала Халонья, хотя и не была уверена, что действительно понимала.

– Но я не могу выступить против Джесри, если у меня нет доказательств ее неверности, – продолжил Чазар. – И это не только потому, что я люблю ее, хотя, конечно, это часть общей картины. Я всегда считал, что ты и она – две половинки моей удачи, двойной подарок моей сестры Тиморы. И всякий, кто отвергает такое благословение без причины, променяет удачу на неудачу. Но я уверяю вас, что ваши сомнения в Джесри – побочный эффект вашей мудрости.

Чазар криво улыбнулся. Это было выражение лица, которого Халонья почти никогда не видел на его длинном лице с янтарными глазами, что, по-видимому, отражало веселье в понимании живого Бога.

– Но если мои инстинкты тянут меня в противоположные стороны, что мне делать?

– Вам определить истинное чувство. Признаюсь, я изо всех сил старалась не спускать глаз с Джесри. Я не сказал вам об этом, потому что боялась, что это разозлит вас, а необходимость оставаться за вашей спиной ограничивала меня в действиях. Но если теперь вы согласны, что за Джесри необходимо следить… – Халонья развела руками.

Чазар кивнул.

– Тогда нам нужно как следует присматривать за ней.

– Есть еще кое-что, – сказала Халонья. – Если леди Джесри неверна, то Аот Фезим и его Братство тоже, а значит они, вероятно, готовят в Трескеле  мятеж, – она вспомнила тэйца, схватившего ее за руку, укол наконечника его копья и скрытой в нём магии, из-за чего ей пришлось подавить спазм отвращения, чтобы сохранить спокойный голос. – Я думаю, за ними тоже надо следить.

ГЛАВА ПЯТАЯ

15-19 Элиасис, Год Извечного (1479 по ЛД)

Аот изучал всадников на дрейках, расположившихся на скалистом гребне снизу от него. Один всадник шел слишком близко к идущему спереди. Другой же слишком сильно отстал. Наёмник подавил вздох.

Но Джет слышал мысли Аота.

– Будет чудо, если они сделают это за день. – Прохрипел грифон.

– Некоторые из них умеют обращаться с арбалетом или копьем, – ответил Аот. Он провел своей новой компании несколько тестов и тренировок перед уходом из Эйрспура не в надежде улучшить их навыки в столь малые сроки, а для того, чтобы оценить материал, с которым ему предстоит работать. – Некоторые обладают магическими уловками, а кто-то был в этих горах раньше.

– Но это все еще не то, – сказал Джет. – Особенно если учесть, что, судя по тому, что произошло в городе, Виршекеллабекс знает, что мы идем за ним.

– По крайней мере, компания вряд ли попадет в засаду, – Аот уловил некий сарказм в своих словах. Он не считал себя оптимистом, но Джет мог быть настолько безжалостно суров, что мог спровоцировать оппонента в споре занять противоположную позицию. – Только не с тобой, мной, Гаэдинном и Эйдер в воздухе.

Джет хмыкнул.

– Колонна остановилась.

Так и было. Всадники, стоявшие во главе колонны, остановили своих скакунов, чтобы, кажется, посовещаться. Через мгновение Цера подняла глаза и взмахнула булавой в воздух. Позолоченное оружие заблестело на солнце.

 Аот огляделся, нашел Гаэдинна и поднял руку, показывая ему, чтобы он застыл в воздухе. Эльф небрежно махнул рукой в ответ, приняв приказ. Затем Джет устремился к Огненным Истребителям.

Дрейк зашипел и шарахнулся, когда грифон приземлился перед ним. Аоту было приятно видеть, что у Церы проблем с управлением своим верховым животным было не больше, чем у большинства дженази. Она сказала, что ей нужно отдохнуть от того, чтобы её возили, как мешок с мукой, и, судя по всему, она научилась управлять рептилией.

– Итак, – сказал Йемер, – наш августейший капитан снисходит до того, чтобы спуститься и пообщаться со своими подчиненными.

Йемер был тощим, сутулым парнем с вечно раздраженным выражением лица, серебристой кожей дженази воздуха, но, по оценке Аота, по темпераменту больше похожим на Мардиз-сула. Оба дженази были молодыми аристократами, которых привели в Кабалу Огненного Шторма идеализм и жажда приключений – или тем, чем они представляли себе приключения. Оба молодых дженази обладали стремлением к власти, несмотря на свою неопытность. Несомненно, было трудно отказать в звании дворянину, особенно если он предлагал платить за пайки, оружие, ездовых животных и другие предметы первой необходимости.

Основное различие между ними заключалось в том, что Йемер еще не дрался с драконом или драконьим отродьем и не лишился этого высокомерия. Аот был не против взять обязанности отродья на себя, но иногда капитану лучше не обращать внимания на наглость, чтобы не выглядеть чувствительным или злобным. А сейчас, когда он все еще пытался завоевать доверие и Огненных Истребителей, он нуждался в этом авторитете.

Поэтому он просто спросил:

– Почему мы остановились? – Несмотря на его тронутые Магическим Пламенем глаза, не исключено, что солдаты на земле заметили что-то, чего он не заметил с воздуха. Хотя даже сейчас, когда он был здесь с ними, он все еще не видел ничего необычного.

– Сон-лиин думает, что нам следует свернуть. – Ответил Мардиз-сул.

Подобно Зан-акар Зераезу и Аратане, Сон-лиин была дженази шторма, но в отличие от них имела некоторую близость к стихийной силе земли и молнии. Некоторые линии, проходящие через ее пурпурную кожу, были золотыми, а не серебряными, как и полупрозрачные кристаллические шипы, которые заменял ей волосы.

Скорее всего, это означало, что она знала пару дополнительных трюков. Но в данный момент Аот интересовал именно ее знание Вершин Акана. Хотя она все еще была юной – с копьем в руке и колчаном за спиной она была похожа на маленькую девочку, играющую в воина – она ​​была одной из немногих Огненных Истребителей в группе, которые выросли в этих горах и вместе с отцом, охотником и старателем, много бродила по ним. Лишь удача привела её в Эйрспур как раз в тот момент, когда Аот и его новая компания готовились к выступлению.

Она улыбнулась, как будто внимание смутило ее. Тем временем ее дрейк, кожу которого была покрыта черной и зеленой галькой, повернул голову, выслеживая стрекозу длиной с ладонь Аота. Длинный розовый язык рептилии выскочил, хлопнул по насекомому, прилип к нему и утянул в пасть. Слюнявый дрейк быстро прожевал добычу, а Аот почувствовал, как это повеселило Джета.

– Впереди, –  начала Сон-лиин, – есть тропа, ведущая вниз в долину. Если мы пойдём по ней, то мы сможем добраться до Головы Старика на день или два раньше.

Голова Старика называли большую гору, которая, вероятно, стала домом для Виршекеллабекса. Если нет, то его убежище было где-то поблизости. По крайней мере, так утверждал Аласклербанбастос.

– Почему ты раньше не упомянула этот маршрут? – Спросил Аот.

– Потому что я не знала, какой будет погода, – сказала Сон-лиин. – Это не тот путь, по которому стоит идти в шторм. Поток может унести нас. Но сейчас мы здесь, а дождя не будет.

Аот и остальные подозревали что Сон-лиин так была уверена в своих словах, потому что была дженази шторма. Однако мужчина и сам был опытным офицером, а получить этот статус можно только при наличии множества навыков, и сейчас он мог согласиться с заключением девушки. Но ясном голубом небе не было ни намека на то, что в ближайшее время появятся тучи.

– Я против этого, – сказал Йемер. – У нас был план. Мы должны его придерживаться.

– Перемещаясь по этим вершинам и хребтам, – сказал Мардиз-сул, – нас видно издалека.

– Но если мы идем через долину, – ответил Йемер, – враг легко может оказаться над нами.

– Не беспокойся об этом, – прохрипел Джет, вызвав у дрейков новый приступ шипения. – Те из нас, кто находится в воздухе, заметят любую угрозу прежде, чем она приблизится к вам даже на милю.

 – И тем не менее. – Продолжал гнуть свою линию Йемер.

Мардиз-сул повернулся к Аоту.

– А что думаете вы?

Аот думал, что было бы неплохо проконсультироваться с Аласклербанбастосом о том, как лучше всего подойти к Голове Старика, но это было невозможно. Он еще даже не рассказал дженази о драколиче, а решение нужно было принимать сейчас.

– Мы пойдем по пути, предложенному Сон-лиин. – Сказал он. Почему нет? Она была единственной, кто знал Вершины Акана, и Джет был прав в том, что всадники заметят любую потенциальную угрозу издалека.

Йемер нахмурился, как будто безумие его товарищей граничило с невероятным.

– Давайте продолжим путь, – сказал Мардиз-сул. Он заставил своего дрейка двигаться и поехал в начало колонны, чтобы возглавить ведущих, которые остановились и слезли с дрейков, чтобы размять ноги и поболтать друг с другом.

Аот улыбнулся Цере.

– Не хочешь полетать? Думаю, кто-нибудь возьмет твоего дрейка.

– Нет, спасибо. Мне здесь нравится, и я подозреваю, что Джету нравится, что судьба избавила его от двойной ноши.

Грифон хмыкнул.

– Что касается его самок, то ты терпимее, чем некоторые.

Цера ухмыльнулась.

– Вот уж комплимент.

Спустя какое-то время группа добралась до тропы, уходящей вниз по склону горы в тень. Аот с некоторым трепетом наблюдал, как всадники на дрейках по очереди спускались вниз. Но рептилии были устойчивее лошадей и достигли неглубокого коричневого ручья на дне ущелья даже не запнувшись.

Затем они двинулись дальше на юг, ступая по песку и гладким круглым камням, плещась в воде и перепрыгивая через случайные коряги или целые упавшие деревья, сваленные очередным повышением уровня воды в речке. Иногда Аот и Джет взлетали достаточно высоко, чтобы рассмотреть вершины скал, возвышавшихся по обе стороны от ручья. Иногда они спускались, чтобы посмотреть, что таится на уступах и в трещинах снизу. Гаэдинн и Эйдер делали то же самое, попутно убив горного козла – эльф пронзил его стрелой, приземлился на выступ, где лежало тело, и быстро разделал тушу, после чего вернулся к своей работе.

Аот поступил бы так же, наткнись он на какую-нибудь дичь, потому что до сих пор путь казался достаточно безопасным.

Но после еще полмили извилистого каньона все изменилось – на мгновение или два пятно голубого появилось на бесплодном уступе, подобно светящейся рыбе, плавающей под слоем льда. Аот поднес два пальца ко рту, свистнул и указал на пятно копьем. Гаэдинн посмотрел в указанном направлении, повернулся к Аоту и покачал головой, показывая, что не видит ничего необычного.

Аот указал на вершину утеса на востоке. Джет сложил крылья и устремился в том направлении, а Эйдер последовала за ним. После приземления их всадники смогли разговаривать нормально, а не кричать, чтобы услышать друг друга.

Гаэдинн соскочил на землю и начал отрезать куски сырого, окровавленного козьего мяса с туши, которую он привязал к седлу.

– В чем дело? – Спросил он.

– На мгновение я увидел синий огонь внутри горы. – Ответил Аот.

Гаэдинн бросила мясо Эйдер, а грифон подбросил его в воздухе.

– Как, во имя Черного Лука, я это пропустил?

– Чтобы увидеть это, нужен магический взгляд, – ответил Аот потягиваясь. У него затек позвоночник. – Это даже было больше похоже на воспоминание о голубом огне.

Гаэдинн бросил Джету второй кусок мяса. Возможно, считая ниже своего достоинства поймать его клювом, грифон встал на дыбы и схватил его когтями.

– И что это вообще означает? – Спросил лучник.

– Было время, когда весь Аканул существовал в другом мире. Затем Магическая Чума и бросила его на Фаэрун. Если… ущерб был здесь таким сильными, то вполне логично, что от него остались следы.

– Значит, – сказал Гаэдинн, – мы идем в земли, сильнее всего затронутые Магической Чумой?

Аот всмотрелся в каньон так далеко, как только мог, ища хоть малейший намек на голубой туман или землю и скалы, стекающими вниз, подобно воску со свечи. Но все было нормально.

– Не похоже, – сказал он. – Я полагаю, что эта местность не хуже Пылающих топей.

Гаэдинн ухмыльнулся.

–  Обнадеживает.

Аот улыбнулся в ответ.

– Не правда ли? Но Сон-лиин говорит, что пока не идет дождь, ущелье безопасно. И единственная альтернатива продвижению вперед – это возвращение на несколько миль и тяжелый подъем обратно наверх.

Лучник пожал плечами.

– Сон-лиин кажется мне надежным проводником.

– Тогда вперед.

Они снова запрыгнули в седла, застегнули ремни, и грифоны взмыли вверх. Со временем Аот заметил еще один мимолетный синий отблеск на другой скале, как если бы коричневый полосатый камень был зеркалом, отражающим вспышку лазурного света. И в этот раз ничего больше не произошло.

Стоя на соседней вершине, длиннорукий, круглоплечий и с бочкообразной грудью, одинокий горный великан наблюдал, как всадники на грифонах пролетают над его головой. Аот подумывал о том, чтобы пообщаться с неуклюжим дикарем, но решил не делать этого – как только человек оказался бы в пределах досягаемости, гигант, вероятно, начал бы бросать камни, да и вряд ли он знал какие-то языки, кроме своего.

Затем колонна остановилась. Цера взмахнула булавой. Как и раньше, Аот оставил Гаэдинна в воздухе, а сам спустился вниз, чтобы узнать, что произошло.

– В чем дело? – спросил он, когда, щелкнув крыльями, Джет сел на гранитный уступ, торчащий из основания восточного утеса.

– Я не знаю. – Сказал Мардиз-сул. Он пытался не показаться нетерпеливым, но безуспешно.

Аот улыбнулся Цере.

– Я полагаю, ты-то точно что-то знаешь. – Сказал он.

– Не совсем, – ответила она. – Но… ты понимаешь, что Амаунатор – великий хранитель времени. Ночь следует за днем, а весна переходит в лето, потому что таков порядок вещей.

– Верно. – Сказал Аот. Он не понаслышке знал о связи ее Бога со временем. Но он понятия не имел, почему она подняла этот вопрос именно сейчас.

– Как его жрица, – сказала Цера, – я иногда чувствую это «вращение». И сейчас какой-то важный процесс приближается к своей кульминации.

– Что это значит? – Спросил Мардиз-сул. На мгновение синий свет пробежал сквозь воду, омывающую четырехпалые ноги его дрейка.

– В данный момент? – ответила она. – Я не знаю.

Но внезапно Аот подумал, что он знает.

– Однажды я ездил к Озеру Пара, – быстро сказал он. – Слышал о таком?

Мардиз-сул пожал плечами.

– Смутно припоминаю.

– У них там есть горячие источники… и гейзеры. Кипящая вода, которая вырывается из-под земли. А с некоторыми из них это происходит через очень регулярные промежутки времени, – Аот снова повернулся к Цере. – Могла ли ты почувствовать что-то подобное?

Она нахмурилась.

– Я никогда не видел гейзера, но, возможно.

– Мне не кажется это актуальным, – сказал Мардиз-сул, размахивая копьем вокруг себя. – Этот ручей холодный.

– Верно, – сказал Аот, – но в земле все еще гноится чума. По большей части она слишком слаба, чтобы доставить неприятностей, но со временем сила накапливается, пока ее не станет слишком много. А потом часть её разбрызгивается, подобно гейзеру. Думаю, это вот-вот должно произойти.

– Откуда ты можешь это знать? – Спросил Мардиз-сул.

– Ты дженази огня, – сказал Аот. – А во мне есть небольшой остаток Магической Чумы. – Он указал на свои глаза.

– И что должно случиться? – Спросила Сон-Лиин.

Аот покачал головой.

– Невозможно предсказать.

– Тогда что нам делать? Бежать?

– Нет. Слишком поздно отступать. Мы просто должны быть готовы ко всему. – Аот повысил голос – Все, готовьте оружие! Если знаете какие-нибудь защитные чары, используйте их!

Цера начала молиться и размахивать булавой над головой. Солнечный свет стал теплее. После минутного колебания некоторые дженази пробормотали свои собственные заклинания. Румяные руки махали вверх и вниз, напоминая прыгающее пламя, оставляющее за собой в воздухе следы огня. Подул ветерок, и ручей булькнул громче, чем раньше.

А потом все ждали и смотрели, как синий свет пробивался сквозь ручей и гранитные стены, пульсируя все чаще и чаще. От их вида у Аота пересохло во рту, а живот скрутило. Он попал в бурю голубого пламени в тот день, когда началась Магическая Чума, и наблюдал, как его товарищи-легионеры умирали в бессчетном количестве. И хотя за прошедшее столетие ему пришлось столкнуться с тысячей врагов, он всегда избегал второй встречи с этой опасностью. До этого момента.

– Итак? – спросил Мардиз-сул, все еще не замечая силы, пылающей вокруг него. – Что-нибудь происходит?

Аот открыл было рот, чтобы сказать «да», но понял, что в этом нет необходимости. Синий туман заклубился по всему каньону – по крайней настолько далеко, как он мог разглядеть. Дженази вскрикнули, а дрейки завизжали от его сырого и какого-то липкого ощущения на шкуре. Аот почувствовал спазм отвращения Джета и то, какое ему пришлось сделать усилие, чтобы не взлететь в воздух, подальше от этой синей  мерзости.

От прикосновения хаоса некоторые камни в русле ручья загорелись. Остальные стучали друг об друга со звуком, напоминающим стук зубов. Вода поднималась высоко в воздух и падала вниз, подобно волнам, накатывающим на берег из штормового моря.