Текст книги "Призрачная вспышка (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

То есть тот, кого Чазар ненавидел и боялся, а также его противник в Большой игре.

Тем не менее, красный дракон был настроен скептически.

– Нет, он удовлетворен моим обещанием позволить ему управлять горой Тулбейн и ее окрестностями без моего вмешательства.

– Но разве такое коварное существо, не имеющее даже намека на честь, поверило бы в то, что вы сдержите обещание? – ответил Аот. – Особенно, если вы вынуждены были дать его, в то время как гора Тулбейн, как и территория всего Трескеля, являются вашими бесспорными владениями.

– Вероятно, нет, – сказал Чазар. – Тем не менее, если я все правильно помню, нежить пришла не с севера. Призраки пришли со стороны Небесных Всадников.

– И мы с вами знаем, что в этих холмах скрыты различные ужасные существа, – сказала Джесри, – но, обычно, они не спускаются с них и не беспокоят окрестные земли. Я думаю, что потребовалось какое-то могущественно существо, имеющее связь со смертью и нежитью, чтобы подтолкнуть этих существ. Существо, по типу дракона-вампира.

– Возможно, – сказал Чазар, – возможно.

– Если Джаксанаедегор восстал против вас, – сказал Аот, – то нам нужно подумать о последствиях. Другие драконы, предавшие Аласклербанбастоса, последуют за ним, а не за вами. Налетчики из Мургома перестали разорять берега Чессенты, потому что это устроил он, а не никто из нас. Возможно, в конце концов, нам снова придется столкнуться со всеми ними разом.

Чазар потрогал золотой круглый медальон, украшенный красными драгоценными камнями, называемыми слезами Темпуса, свисающий с его шеи.

– И что же мне порекомендуют мои советники?

Хасос, который, слава Богам, всегда предпочитал оборону атаке, сказал:

– Ваше Величество, мы не можем отвернуться от Трескеля, покуда королевство не будет по-настоящему умиротворено. Я боюсь, что вторжение в Тимантер придется отложить.

– Это исключено! – Рявкнул Чазар.

Аот мысленно выругался.

– Ты знал, что ему это не понравится, – сказал Джет. Он подслушивал разговор через психическую связь со своим хозяином, и, используя её же, он передавал свои мысли Аоту. – Тот, кто разобьет драконорожденных Медраша или полностью уничтожает их, наберет много очков в этой драконьей игре.

– Но все говорят, что Чазар был великим полководцем в свое время, – ответил Аот. – Нравится ему это или нет, но он все равно должен видеть в смысл в словах Хасоса.

 – Ваше Величество, – сказал он вслух, – как вы, наверное, заметили, мы с лордом Хасосом почти никогда не соглашаемся друг с другом. Но сейчас я должен с ним согласиться – было бы неразумно идти на юг, когда внутри государства все еще есть некая угроза вам и вашей власти.

Чазар нахмурился.

– Прибыв в Лутчек, вы поддерживали дружеские отношения с посольством драконорожденных. И защищали их с самого первого дня вашего приезда в Чессенту.

– Осторожно! – Сказал Джет. Но Аот никогда не позволял себе вздрогнуть перед лицом недовольства Чазара, и он полагал, что если отступит сейчас, то это лишь усилит подозрения дракона.

– Это правда, – сказал Аот, – мне нравились сэр Медраш и сэр Баласар. Почему бы нет? Они храбрые воины. Но это не повлияло на то, как я выполнял свою работу – ни тогда, ни сейчас. Моя работа состоит в том, чтобы дать вам хороший и продуманный совет, а затем пойти и убить того, на кого вы укажете.

– Тогда ты пойдешь убивать драконорожденных! – Сказал Чазар.

Джесри положила свою руку поверх руки Чазара.

Герой Войны удивленно посмотрел на девушку. Аот почувствовал укол жалости, потому что знал, чего ей стоил этот, казалось, безобидный жест.

Но она не позволила этому проявиться ни на лице, ни в голосе.

– Разве нет третьего пути? – спросила она. – Теперь, когда Трескель лоялен, а Аканул посылает войска, чтобы помочь вам, войско под вашим началом стало намного больше. Разве не могут некоторые из ваших воинов остаться на севере?

– Я и Братство Грифона готово остаться здесь. – Заявил Аот.

Чазар усмехнулся.

– Потому что у тебя не хватает смелости сражаться с Тимантером?

– Потому что вам здесь нужен кто-то, способный разоблачить скрытых врагов, а я тот человек, который поймал убийц Зеленой Руки. Кроме того, если честно, еще и потому, что Братство было в авангарде каждой битвы с Аласклербанбастосом. Нам нужно время, чтобы восстановиться. Так что на данный момент охота на оставшихся в живых повстанцев и наблюдение за пиратами подойдут нам больше, чем затяжной переход и новая кампания.

– В этом есть смысл, – сказала Джесри Чазару. – И вы всегда можете вызвать их, если они вам понадобятся.

– Отлично! – Дракон вскочил на ноги. – Теперь давайте двинемся дальше, подальше от этих холмов!

* * * * *

– Она не придет, – сказал Гаэдинн. – Чазар хочет, чтобы она осталась с ним.

Затем из темноты вышла высокая стройная фигура. Свет костра отражался на ее длинных светлых волосах и золотых кольцах на посохе.

– Хотя я могу и ошибаться.

– Он действительно хотел, чтобы я осталась  с ним, – сказала Джесри. Она кивнула остальным собравшимся у костра, – но я продолжал зевать, и он, наконец, отпустил меня.

– Если только поэтому. – Подумал Гаэдинн.

На организацию собрания ушло три дня. Во-первых, Оракс, Мералейн и Цера должны были проскользнуть обратно в лагерь, но так, чтобы никто не узнал об их отсутствии. Затем, Аот должен был решить, как действовать дальше и распространить эту информацию.

Он решил, что собрание на открытом воздухе, у костра, должно показаться менее подозрительным, чем встреча в шатре. Он и его товарищи-заговорщики выглядели бы так, будто проснулись посреди ночи и составили друг другу компанию, а если они будут говорить тихо, то никто не услышит их разговоров. Большая часть лагеря спала, и Оракс использовал простое заклинание, чтобы отвлечь внимание тех, кто не спал. В этом деле юноша был хорош, ведь это заклинание отвлекло внимание не одного лавочника в Лутчеке.

– Присоединяйся к нам. – Сказал Аот. Он позволил Джесри сесть и протянул ей бурдюк. Это был только что открытый бурдюк, так что Джесри не пришлось бы пить оттуда, откуда пил кто-то еще.

– Правильно, – подумал Гаэдинн, – никому нельзя даже случайно дотронуться до нее, но вот безумному дракону…

Он закрыл глаза, перевел дыхание и попытался выбросить из головы бесполезные и обидные мысли.

– Что ж, давайте начнем, – сказал Аот. – Как вы знаете, наша уловка не смогла убедить Чазара в том, что не стоит сейчас вторгаться в Тимантер.

– Мне кажется, что это лишь спугнуло его из Трескеля и заставило сбежать от Небесных Всадников к более «спокойным» местам, – привычный хмурый взгляд Джесри стал еще более суровым. Она выглядела изможденной. – Я должна была предугадать это.

– Да уж, ты же эксперт. – Сказал Гаэдинн, и тот же поймал укоризненный взгляд Церы.

– Чазар сумасшедший, – сказал Аот. Он взял общий бурдюк, сделал глоток и передал его дальше. – Мы могли только догадываться, в какую сторону он прыгнет. Но все же кое-что мы сделали. После того, как процессия завтра разделится, мы – ну, все мы, кроме тебя, Джес – останемся далеко от него. И тогда мы сможем действовать.

– И что будем делать? – спросила Мералейн. Она выглядела несколько иначе, чем все остальные в кругу. Свет дымящегося потрескивающего огня освещал ее не так хорошо, как всех остальных. Но эта внезапная жуткость не смущала Оракса, который продолжал держать девушку за руку.

Аот криво улыбнулся.

– В этом-то и вопрос, не так ли? Как испортить игру драконов или хотя бы замедлить ее. Что ж, они подталкивали страны к войне, оказывая на них определенное давление. И, возможно, если мы как-нибудь ослабим это давление, остальные не будут так стремиться к войне.

– Так и какой план? – спросил Гаэдинн. Вино дошло до него, и он сделал глоток. Вкус кислого вина остался таким же непривлекательным. Бедная провинция, усеянная низкими кустарниками и мелкими фермерами, не славилась своими винами.

– Если верить Аласклербанбастосу, – сказал Аот, – именно серый дракон по имени Виршекеллабекс заставил дженази из Аканула поверить в то, что драконорожденные совершали зверства на территории их королевстве. Его Хранители Змей замаскировали абишаев под драконорожденных, точно так же, как они делали это и здесь, а так же в Чессенте и Мургоме. Если кто-то из нас отправится на запад и докажет это, возможно, дженази решат не помогать Чазару в его вторжении в Тимантер.

Гаэдинн приподнял бровь.

– Таков твой план? Я уже вижу в нем две проблемы.

– если ты видишь только две, то это уже победа. Но продолжай.

– Дженази ненавидят драконорожденных, – сказал Гаэдинн. – Настолько же, насколько и Чазар. Они будут рады любой возможности напасть на них, и не важно – обоснованно или нет.

– Может быть, – сказал Аот, – но у них есть другие враги и другие проблемы. Особенно аболеты. Так что они могут и передумать.

– Если они это сделают, – сказал Гаэдинн, – этого не сделает Чазар. Он может напасть на Тимантер даже без поддержки со стороны Аканула. В конце концов, если уж атака призраков не разубедила его… – Он пожал плечами.

– Если у тебя есть идея получше, то я очень хотел бы ей услышать. И под лучшей я имею в виду ту, которая не связана с попыткой убить могущественного короля дракона, которому мы вроде как служим, и дальнейшей попыткой побега из Чессенты от всех его слуг, разъяренных нашим предательством. И это уже не говоря о том, что если мы вообще выживем после столкновения с Чазаром.

Гаэдинн вздохнул.

– Кто пойдет?

– Ты, я, Аласклербанбастос и Цера, чтобы контролировать его.

– Потому что единственным способом заслужить доверие дженази будет присутствие драколича?

– Потому что он утверждает, что знает примерное местонахождение логова Виршекеллабекса. И потому что я хочу держать его в поле зрения.

Оракс ухмыльнулся.

– Сейчас он вне поля твоего зрения.

– В буквальном смысле – да, – сказала Цера. – Но я всегда могу втянуть его сюда. – Она постучала по невзрачной кожаной сумке, лежащей на её коленях. Это была сумка, в которой она хранила филактерию драколича.

– И каково это, – спросила Мералейн, – заглядывать в его разум? Как выглядит его душа?

На пухлом красивом лице Церы появился намек на горе.

– Я понимаю, что ты некромант. Но все же, поверь мне, ты не хочешь знать этого.

Аот сжал ее плечо.

– Разве не лучше нам всем не поехать в Аканул? – Спросил Оракс.

– Я не хочу оставлять Братство без магии, – ответил Аот. – Насколько нам известно, Джаксанаедегор действительно может сделать ход. Он действительно настолько коварен, каким я его и представил. Даже если он этого не сделает, если здесь останется кто-то, кто может творить магию, это может помочь скрыть факт моего отсутствия.

– Итак, кто-то летит на запад, кто-то остается здесь, а я иду на юг одна. – Сказала Джесри. Она вытянула руку, и небольшой огонек прыгнул на него. Девушка начала переваливать пламя с пальца на палец, как если бы игралась с монеткой от беспокойства.

– Мне очень жаль. – Сказал Аот.

Ее рот скривился.

– Не стоит. Так или иначе, это, судя по всему, было неизбежно. Чазар хочет отрезать меня от своей старой жизни, чтобы побудить меня принять новую.

Гаэдинн выдавила ухмылку.

– А не будет ли он разочарован, когда, в конце концов, ты улетишь за горизонт вместе с нами?

 Джесри впилась в эльфа взглядом.

– Я не хотела бы обманывать его. Как и любой из нас, магов, не хотел бы этого.

– Что ж, я не возражаю, – сказал Оракс, – но, с другой стороны, он плохо обращался с Мерой.

– Но он освободил тебя и всех магов Чессенты, – сказала Джесри. – Да и к тому же – его пытали! Он не всегда виноват в том, что делает.

– А виноват ли он в том, что хочет сыграть в ксорвинтаал? – спросил Аот. – А в том, что считает нормальным истреблять драконорожденных, ведь значение имеют только драконы, а все остальные – просто ошметки на лезвии копья?

– Я знаю. – Сказала она.

– Действительно? – спросил Аот. – Потому что третьего пути нет. Ты либо с нами, либо нет.

– Я сказала, что знаю! – рявкнула Джесри. В ответ на ее гнев костер взревел и взмыл ввысь. – Я все время шпионила за ним и подталкивала в верном направлении, не так ли? Я буду рада, когда все это закончится, вот и все. Намного радостнее, чем вам всем сейчас кажется.

– Что ж, достаточно честно, – сказал Аот. – И хорошо, что ты все еще с нами, потому что для тебя тоже есть работа. Мне нужно, чтобы ты держал Чазара в Лутчеке как можно дольше, чтобы Цера, Гаэдинн и я успели убедить дженази выйти из союза с Чессентой.

Джесри бросил свой огонек обратно в костер.

– Я могу попытаться остановить его ложными предсказаниями. Но это опасная игра – это искусство я не освоила до кона, да и сам Чазар владеет магией.

– Просто делай все, что можешь, – сказал Аот, – и не упускай из виду тот факт, что три армии – Чессенты, Трескеля и Аканула – будут пытаться объединиться в одну. Будет хаос. При таких сборах всегда царит хаос. Может, у тебя будет шанс усугубить его.

– У меня их было бы больше, – сказала она, – если бы я была в лагере, а не в военном совете. Если Чазар все еще думал обо мне, как о солдате. А не как о министре магии или кем он там меня считает.

– Наложница на воспитании. – Подумал Гаэдинн, но на этот раз сумел оставить насмешку при себе.

Вместо этого он сказал:

– Шала почти потеряла терпение по отношению к Чазару.

Цера кивнула.

– А Даэльрик и другие первосвященники смертельно устали от Халоньи. Тем не менее, если Джесри просит кого-то о помощи, а этот кто-то по какой-либо причине отвернется от нее и сообщит об этом…

– Это будет мой конец, – закончила волшебница. – Не волнуйтесь, я буду осторожна.

– Хорошо, – сказал Аот. Он оглядел собравшихся. – Есть еще мысли?

Гаэдинн фыркнул.

– Просто до сих пор трудно представить, каким образом мы сможем выйти из всех этих интриг в лучшем состоянии, нежели когда мы в них ввязались.

ГЛАВА ВТОРАЯ

3-6 Элиасис, Год Извечного (1479 по ЛД)

Кхорин не помнил – был ли в его жизни такой момент, когда он не хотел быть воином или когда старейшины единодушно не восклицали о правильности выбранного им пути. Все его образование было посвящено умению держать в руке молот или топор, или стоять в стене щитов и контратаковать.

Тем не менее, он был дварфом, и поэтому, по крайней мере в некоторой степени, шахтерское ремесло и обработка металла были у него в крови. Из-за этого факт того, что он не  может снести железную дверь с петель или проделать в ней дыру размером с дварфа, расстраивал его еще больше.

Темнота в маленькой камере с голыми стенами не была помехой для представителя расы, которую Создатель Душ предназначил для процветания под землей. Голод еще не забрал всю его дварфскую силу. Но голые кончики пальцев свидетельствовали о том, что ему были необходимы какие-нибудь инструменты.

Мысль о том, что только голыми пальцами о должен был ковырять железные болты и туго затянутые винты, вызывала у Кхорина боль. Он встал с холодного твердого бетонного пола и, игнорируя боль, направился к двери, а затем, вспоминая мелодию и её такт, начал напевать песню, которую когда-то слышал от одного мастера-кузнеца. В ней могла быть магия, позволяющая подчинять железо и сталь воле певца, хотя, если это было и так, то Кхорин до сих пор не увидел ни одного подтверждения этому.

 По крайней мере, этот шум разогнал повисшую в камере тишину. Но потом кое-что случилось – по ту сторону двери что-то лязгнуло. Кто-то идет.

Наверное, чтобы протолкнуть через узкую щель внизу дверцы еще одну чашку воды и, может быть, даже корочку заплесневелого хлеба. До этого момента охранник, которому была поручена работа, старался держать руку вне досягаемости Кхорина, но, может быть, в следующий раз он будет менее осторожным. И тогда Кхорин смог бы схватить его, выдернуть руку человека через дыру и заломить её, угрожая искалечить её хозяина на всю жизнь, если он не отдаст ключ от камеры.

Даже если бы это не помогло ему выбраться отсюда – а Кхорин был реалистом и понимал, что это у него вряд ли получится, – немного мести принесет ему хоть какое-то удовлетворение.

 Он встал на колени возле щели и приготовился схватить руку надзирателя. К его удивлению, щелкнул замок.

Дварф встал, и дверь со скрипом открылась. Снаружи было четверо стражников в кольчугах и красных халатах, и у троих из них с поясов свисали короткие мечи. Будучи безоружным, Кхорин ни за что не смог бы победить их.

У четвертого были кандалы.

– Повернись, дварф, – сказал он, – и сложи руки за спиной.

Кхорин подчинился. Тяжелые кольца защелкнулись на одном запястье, потом на другом. Цепь между ними звякнула.

– А теперь пошли, – сказал четвертый стражник, доставая фонарь из ниши в стене коридора. Его свечение растягивало тени за их спинами, когда они поднимались из темниц обратно во дворец наверху.

– Куда вы меня ведете? – Спросил Кхорин. Если этот кто-то был на одном уровне с той сумасшедшей, то, возможно, Кхорину удастся убедить его в своей невиновности.

– Заткнись. – Ответил один из охранников и толкнул дварфа.

Это предполагало печальную вероятность того, что это сумасшедшая приказала привести Кхорина. Поэтому он был приятно удивлен, когда сопровождающий проводил его в зал, украшенный гобеленами и мраморными статуями, изображающими боевые подвиги легендарного Чазара. Сумасшедшая женщина действительно была там, и в своих ярких одеждах она выглядела так же диковинно, как и раньше. Но также тут были Джесри, Шала, Зан-Акар Зераэз и…

Кхорин дрогнул от удивления, когда заметила, что это не Шала сидит на поднятом золотом троне Героя Войны. Это был мужчина, чьи заостренные уши и длинное лицо слегка напоминали форму головы дракона, при этом не умаляя безупречной мужской красоты. Человек, который очень напоминал сотканные и вылепленные портреты Чазара, висящие повсюду.

Придя в себя, Кхорин начал кланяться. Тогда сумасшедшая закричала:

 – Преклони колени перед живым Богом!

И прежде, чем он успел подумать об этом, один из охранников схватил его сзади и повалил на живот.

Кхорин со всей силы упал на колени – его руки все еще были скованны за спиной. Между тем, золотые глаза Джесри засияли гневом и она выпалила:

– В этом не было необходимости! И вообще нет никакой необходимости его арестовывать!

– Он друг драконорожденных, – сказала сумасшедшая, – а значит враг Чессенты и Вашего Величества. Иначе зачем он ускользнул в Тимантер с послом Перрой и ее сопровождающими?

Хотя Чазар – если это действительно был он – не разрешил ему подняться, Кхорин решил, что будь он проклят, если останется лежать на полу, как заключенный, уже признанный виновным в каком-то ужасном преступлении. Он вскочил на ноги, и, к его облегчению, никто не двинулся, чтобы снова повалить его с ног.

– Ваше Величество, – сказал он, – мы с вами не встречались, но если вы знаете Джесри и Аота Фезима, то вы знаете то, что вам нужно знать обо мне. Я верен Братству Грифона и тем, кто платит нам за сражения. Я проводил Перру и ее людей до дома, потому что Шала Каранок хотела, чтобы их кто-то сопровождал.

Челюсть Шалы сжалась, будто она не особо хотела участвовать в защите Кхорина перед Чазаром. Тем не менее, она ответила прямо:

– Это правда, Ваше Величество.

Худощавая женщина резко обернулась, превратившись в красный ураган. Объемные складки ее одежды продолжали раскачиваться и подергиваться еще одно мгновение даже после того, как ее костлявое тело перестало двигаться.

– И почему это правда? Почему ты позволила им сбежать из Чессенты, когда только что было доказано, что за убийствами Зеленой Руки стояли драконорожденные?

Шала нахмурилась.

– Потому что, леди Халонья, не было доказано, что все драконорожденные, включая послов Тархана, были виновны. Я надеялась, что это не так, и хотела сохранить союз между нашими государствами, если он был искренним.

– Даже несмотря на то, что я предупреждал вас о том, насколько коварны эти мерзавцы драконорожденные. – сказал Зан-Акар Зераез. Посол Аканула был дженази электричества. У него были серебристые шипы вместо волос и сложный узор из серебристых линий, рассекающих кожу темно-фиолетового цвета, напоминающего спелый как виноград. По ним часто ползли и потрескивали искры, особенно когда он был взволнован, но ничего не происходило. Судя по всему, Зан-Акара устраивало то, как все развивается.

– Это, несомненно, была грубая ошибка, – сказал Чазар. – Шала оказалась неспособной управлять государством. Вот почему мне пришлось вернуться из царства Богов.

– Ваше Величество, – сказала Джесри, – дело не в том, насколько правильное решение приняла леди Шала. А в том, что следует ли обвинять Кхорина за то, что он подчиняется приказу человека, который в то время был высшей властью в Чессенте.

– Не в этом дело, – сказала Халонья. – Наемники, которые ушли на юг с дварфом, вернулись, как только их поручение было выполнено. Он же остался в Тимантере на несколько месяцев. Почему?

– Капитан Фезим разрешил мне взять отпуск, – сказал Кхорин. – Я хотел отправиться в Восточный Разлом, чтобы повидаться со своей женой и родственниками.

– И ты повидался? – Спросил Чазар.

– Нет, – ответил Кхорин. – Пепельные гиганты атаковали и закрыли Пыльный Путь. А мой грифон умер по дороге отсюда в Джерад Тимар, так что я не мог просто пролететь над ними. Я остался, надеясь, что драконорожденные победят гигантов и снова откроют дорогу, что они, в конце концов, и сделали. Но к тому времени мне пора было возвращаться к Братству.

– Верхом на летучей мыши, – сказал Зан-Акар. – Животное драконорожденных.

– Это был подарок, – сказал Кхорин. – Я помог драконорожденным победить гигантов.

Халонья резко повернулась и обратилась к Чазару.

– Он признался, что помогает вашим врагам!

– Я не знал, что они ваши враги, – сказал Кхорин. – Я до сих пор не понимаю, почему они стали вам врагами. Я имею в виду, я понимаю, что горстка драконорожденных совершила преступления здесь, в Лутчеке. Я помог их поймать. Но я потратил довольно много времени, общаясь с Тарханом и Перрой, и уверен, что они хотят, чтобы Чессента и Тимантер стали друзьями.

Чазар усмехнулся.

– К сожалению, я знаю, что дела обстоят иначе.

– Ваше Величество, – сказала Джесри, – я еще раз говорю, что, хотя Тимантер может быть врагом Чессенты, Кхорин не сделал ничего плохого.

– Он помог Тимантеру, – сказала Халонья. – И, судя по всему, помог так сильно, что они наградили его одним из своих самых драгоценных сокровищ. И он по-прежнему хорошо говорит о них прямо в лицо Вашему Величеству. Не позволяйте ему говорить то же самое другим. Не позволяйте ему ослабить решимость ваших воинов!

– Я бы не стал этого делать. – Сказал Кхорин.

– Не могли бы вы рассказать нам все, что узнали об обороне Тимантера? – Спросил Зан-Акар.

Кхорин вздохнул.

– Да. Если капитан Фезим или его Величество прикажут мне.

– Я не верю тебе. – Сказал дженази.

– Я тоже, – вторила Халонья. – И не поверю до тех пор, пока мы не вытащим из него силой то, что он на самом деле знает.

– Это просто смешно! – Сказала Джесри. На мгновение желтое пламя поднялось от ее руки к изголовью посоха.

Зан-Акар состроил проницательное, тонкое выражение лица, достойное дипломата. Выражение, которое одновременно сочувствовало ее страданиям и отвергало ее мнение.

– Со всем уважением, леди Джесри, но не для Аканула. Мы присоединились к Чессенте в трудном и опасном предприятии, и мы, естественно, ожидаем, что наши союзники сделают выбор, который максимизирует шансы на успех. Здесь выбор кажется очевидным. Его Величество может позволить дварфу, чья верность остается предметом дискуссии, разжигать в головах чессентцев любые сомнения, которые ему только придут в голову. Или он может задержать его и строго допросить, чтобы извлечь ценную информацию, которой дварф, несомненно, обладает.

– Ваше Величество, – сказала Джесри, – я прошу вас не наказывать невиновного дварфа.

– А я прошу вас защитить своих детей от шпионов и предателей. – Сказала Халонья.

Нахмурившись, Чазар заколебался. Очевидно, он искал способ умилостивить обеих женщин, но было ясно, что даже «живой Бог» не сможет найти такой способ.

Наконец он сказал:

– Леди Джесри, я понимаю, что вы испытываете… ностальгическую привязанность к некоторым личностям еще со времен вашей службы в качестве наёмника. Но теперь вы королевский советник Чессенты, и, как и все мы, кто отвечает за защиту нашего народа, должны ставить его благополучие на первое место.

– Да! – выкрикнула Халонья.

На лице Чазара промелькнула нотка веселья, и он повернулся, чтобы посмотреть на нее.

Халонья покраснела и сделала видимое усилие, чтобы успокоиться.

– Я имею ввиду… могу ли я продолжать присматривать за заключенным? В вашей церкви есть священники, которые умеют убеждать людей говорить.

– Она говорит о Хранителях Змей, которые пытали Повелительницу Солнца Церу! – Возразила Джесри.

– Я знаю это. – Ответил Чазар.

– Ваше Величество, я та, кто нашла вас в…

– А еще вы та, кто признала факт закрытия долга!» – рявкнул Чазар. – И та, кто обещал больше не говорить об этом! Я тоже не хочу больше об этом слышать! Тема закрыта!

– Ваше Величество! – крикнул Кхорин. – Я знаю, что написано в контракте Братства! Я знаю, что вам нельзя этого делать! – Даже когда он произносил слова, он знал, что они бесполезны.

И это было правдой. Чазар махнул рукой, и стражники схватили Кхорина, после чего выволокли из зала и утащили в подземелье. Халонья одарила Джесри злобной торжествующей улыбкой.

* * * * *

Аоту нравился теплый летний солнечный свет, ощущение Церы, расположившейся позади него и обнимающей его за талию, а так же мрачный, но захватывающий вид Аканула. Пейзаж внизу представлял собой нагромождение скал, скалистых выступов и оврагов. На севере так называемое Стеклянное плато, которое, скорее всего, было сделано из кварца, сверкало, как огромный драгоценный камень. Также было много парящих в небе островов земли, некоторые из которых были весьма большими и покрыты растительностью.

 Было весело отправиться в приключение лишь с еще одним всадником на грифоне и женщиной, чью компанию, судя по всему, Аот весьма полюбил. Это напомнило ему о его юности, когда он служил разведчиком и гонцом в Легионе Грифонов в старом Тэе, который Сзасс Тэм и Магическая Чума уничтожили. В основном это была приятная беззаботная жизнь, и тогда ему даже в голову не приходило стремиться к чему-то большему.

Но, конечно, он больше не был тем молодым солдатом. На него возложили гораздо более тяжелые обязанности, и, несмотря на отвлекающие события дня, в некоторые моменты его грызло беспокойство. Тем более, что впервые за всю свою жизнь наёмника он покинул Братство, и никто из его старших офицеров не руководил им.

Он мог бы оставить за главного Гаэдинна. Вероятно, так и следовало поступить. Но также ему нужны были надежные товарищи, которые помогли бы ему выполнить его миссию. Если…

– Хватит! – Сказал Джет.

Аот улыбнулся.

– Почему?

– Ты уже принял решение, – ответил грифон, -так почему ты все еще переживаете из-за этого? Я вот не понимаю – все люди, которые достигаю т чего-либо, переживают о достигнутом так же, как и ты?

– Кто-то должен думать. – Сказал Аот.

– Думать, да, – подтвердил Джет – Колебаться – нет.

Аот все еще пытался сформулировать подходящий ответ, когда заметил минотавра. Огромное существо с бычьей головой поднималось по крутой тропе к вершине хребта. За ним следовала вереница похожих существ.

Аот указал копьем.

– Что это такое? – Спросила Цера.

Очевидно, она не могла увидеть минотавров даже в виде пятнышек, размерами с муравьев. Он знал, что ему не следует удивляться. Даже Джет, возможно, еще не заметил бы их, если бы не психическая связь, которую они с Аотом разделяли. Но иногда было трудно угадать, что обычные люди – люди без пылающего в глазах Голубого Пламени – могли видеть, а что нет.

После того, как он рассказал ей, что заметил, она спросила:

– И что?

– Ничего, – Ответил он. – Мы лишь подлетим поближе, чтобы с уверенностью сказать, что они делают.

– А зачем нам это?

– Потому что, – сказал он, – когда ты путешествуешь по дикой стране, лучше знать, что замышляют дикари и разбойники, даже если ты можешь пролететь высоко над их головами.

В ответ на его невысказанное желание Джет поднял одно крыло, опустил другое и повернул налево. Аот оглянулся, чтобы увидеть – последовали за ними Гаэдинн и Эйдер. Они последовали. Элегантная ржаво-красная одежда и медные волосы лучника сияли на солнце. То же самое было с бронзовым оперением и желтовато-коричневым мехом грифона.

Еще один взмах крыльев Джета унес его, Церу и Аота достаточно далеко, чтобы увидеть, что лежит за гребнем. Аот осмотрелся и выругался.

Земляной остров висел высоко над землей, а с одного из его краев с шипением падал водопад. Поддерживаемый связью с царством Элементального Хаоса, бесконечный паток создал внизу небольшое озеро с возделанными полями и пастбищами вокруг него.

Козы и овцы паслись на траве, а коричневокожий мальчик-дженази ухаживал за ними. Но большинство сельских жителей дженази бросили домашний скот и посевы, чтобы позаботиться о воинах в красных мундирах, которые нанесли им внезапный визит.

 Воины рухнули на землю между хижин, и выглядели они так, будто у них едва хватило энергии, чтобы принять еду и питье, которые сельские жители подавали им прямо в рот. Части тел некоторых воинов были обмотаны окровавленными повязками. Их скакуны – серокожие дрейки размером с лошадь – были загнаны в загоны, которые селяне специально для этого расчистили от других животных.

Судя по всему, это солдаты недавно прошли через тяжелую битву. Аот подумал – не была ли это битва с отрядом врагов, которые сейчас подкрадывались к деревне по округлой дороге вокруг холма.

Воинам следовало поставить часового на возвышенности над деревней, но они этого не сделали, и если поселенцы и отправляли туда дозорного, то сейчас, из-за всеобщего волнения, этого сделано не было.

– Если минотавры застанут их врасплох, – сказала Цера, – расстреляв их из луков…

– Не волнуйся, – сказал Аот. – Мы собираемся помочь.

Понимая его намерения, Джет развернулся, а Гаэдинн и Эйдер последовали за ним. Несмотря на то, что ему было неудобно сидеть в седле, лучник быстро взял в руки лук.

 – Итак, – сказал Джет, – Чазар готов заплатить нам за сражение с драконорожденными, но мы не хотим участвовать в этом. Никто не платит нам за убийство минотавров, но мы несемся прямо на них

– Если мы поможем подданным королеве Аканула, – сказал Аот, – то это поможет нам убедить её.

– Я думаю, ты хвастаешься перед своим солнышком. Но меня это устраивает. Небольшая стычка должна будет принести удовольствие.

– Мне вызвать в Аласклербанбастоса? – Спросила Цера. Драколич в некотором смысле путешествовал с ними, но на расстоянии и, в основном, после наступления темноты. Таким образом, им не приходилось каждую минуту беспокоиться о том, что он внезапно набросится на них с очередной попыткой вернуть филактерию.