Текст книги "Призрачная вспышка (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Там! Движение во тьме! Медраш затаил дыхание, чтобы выкрикнуть святое имя Торма, но в самый последний момент увидел, что ничего твердого, настоящего не сдвинулось с места. Тень просто переместилась вслед за раскачивающимся светящимся мечом.

Полегче, подумал он, полегче. Не трать силы. Не позволяй грязному существу знать, что ты готов к этому.

Он подтянулся наверх, и столкнулся с тем, что ему было необходимо ухватиться за скалу обеими руками. Когти его второй руки слегка поцарапали гранит, заставив доспех тихонько звенеть.

 И тогда Кхорин закричал:

– Там!

 Медраш всмотрелся в темноту, но ничего не увидев, перевел взгляд на дварфа. Кхорин указывал на левую сторону уступа. Медраш посмотрел туда и так никого и не увидел, но почувствовал приближающееся зло.

Этого было достаточно. Он собрал в едино праведный гнев Торм и свой собственный, метнув его во тьму.

Белый свет вспыхнул на вершине холма. Ртутный дракон, обожжённый и с обугленной чешуёй, взревел и заметался.

Но он не упал и через мгновение, когда свет померк, выгнул шею над вершиной склона так, что это напомнило Медрашу рыбака собирающегося забросить удочку в воду. А рыбой был Кхорин, оказавшийся прямо под широко распахнутыми челюстями.

Медраш сконцентрировал больше силы Торма, сжал кулак и отдернул руку назад. Сотканная из серебристого мерцания огромная призрачная перчатка появилась в воздухе, схватила дракона за затылок и дернула.

 Медраш знал, что он направил недостаточно силы Торма, чтобы сломать шею дракону или, хотя бы, повалить его, но неожиданный рывок отдернул его голову как раз в тот момент, когда из пасти вырвался поток ядовитого пара.

К сожалению, попадание этого оружия не зависело от точности стрелка. Ядовитое облако охватило большое пространство и, казалось, что наиболее плотная его часть попала в дварфа. Рискуя упасть, он отшатнулся в сторону, и облако задело его лишь краем. И хотя Кхорин все равно вскрикнул, Медраш надеялся, что он избежал смертельной раны или тяжелой травмы – в темноте он ничего не мог разглядеть.

Но у Медраша не было еще и времени. Ему повезло, но он не мог бороться с драконом, когда его руки держались за выступы на склоне. Он должен был быстро подняться на уступ и надеяться, что Кхорин присоединится к нему вовремя.

К счастью, поскольку теперь враг показал себя, паладин мог использовать еще одну из своих способностей, чтобы сократить дистанцию. Когда Кхорина вырвало, Медраш вновь воззвал к Торму, ощутил прилив энергии, а затем пополз вверх. Его продвижение было в два раза быстрее, чем раньше, а все потому, что теперь он не полз, а карабкался с ловкостью жука. Сила Неистовой Верности свела на нет вес драконорожденного.

Эффект длился ровно столько, сколько ему потребовалось, чтобы влезть на выступ. Мгновенно на него набросился ртутный дракон. Паладин отпрыгнул назад и чуть не упал с вниз, но огромные клыки сомкнулись, так и не задев его торса.

Медраш попытался ответить, но еще не восстановил равновесие и был слишком медлительным. Дракон одернул голову и оттопырил лапы с когтями. Паладин снова увернулся и даже сумел порезать один из его пальцев, но рана была слишком неглубокой.

Бой продолжался в том же темпе еще несколько отчаянных моментов. Драконорожденный пригибался и уклонялся от атак, которые могли разорвать его. Время от времени он наносил удары уколами или порезами, но никогда не наносил врагу большого урона. Даже когда он использовал силу Торма, чтобы усилить удар или на мгновение зацепить ноги врага за уступ, его меч так и не достиг ни одной жизненно важной точки.

Он сомневался, что сможет продержаться долго. Либо он сделает ошибку, либо начнет уставать и замедлится, а дракон убьет его. Осознание не испугало его, только не с благословением Бога, проясняющим его мысли и укрепляющим его решимость. Но сводило с ума осознание того, что Кхорин, Баласар и другие его товарищи могут умереть, что сам Тимантер может в конце концов пасть перед армией Чазара, если Медраш здесь и сейчас не найдет способ победить.

Пасть ртутного дракона широко раскрылась, и его голова метнулась к паладину. Он низко опустился, упершись левой рукой в ​​пол. Голова чудища пронеслась над Медрашем, и он с ревом и силой Торма в руках и мече направил клинок прямо в горло врагу.

Лезвие вошло недостаточно глубоко. Кровь хлынула из новой раны, но дракон так и не дрогнул. Он мгновенно поднял переднюю лапу, чтобы топнуть. Медраш отступил, заставив дракона развернуться. Поняв, что ему не выбраться из-под него, паладин поднял острие меча, чтобы проткнуть лапу, когда та опустится.

Но этого не случилось. Ртутный дракон дёрнулся и зарычал, и Медрашу наконец удалось выбраться. Он посмотрел через уступ. Кхорин добрался до вершины и воткнул свой боевой топор в бедро монстра.

Над драконом заструились потоки разноцветного дыма, напоминающие головы на длинных шеях, которые вполне осознанно намеревались нанести удар по Медрашу. Он не знал точно, что произойдет, если одной из них удастся коснуться до него, но предполагал, что это как минимум нарушит его концентрацию. Не позволяя этому случиться, паладин уклонился от потока голубого пара, потом увернулся от удара зеленого и отошел от ниспадающего белого. Белая голова ударилась об пол и приняла бесформенную структуру, но вновь собралась в единое целое, когда шея поднялась.

Ртутный дракон отпрыгнул назад, но, к сожалению, не вытянул дымные шеи до их максимума. Возможно, это движение застало Кхорина врасплох, а может быть, он просто слишком запыхался, чтобы следить за существом. Он запнулся, а дракон глубоко вдохнул и откинул голову назад. Его дыхательное оружие вновь было готово, и дракон намеревался вновь обдать им дварфа.

 – Убирайся, ибо так велит Торм! – взревел Медраш. Один за другим, извиваясь, как паразиты, которых доктор щипцами выдергивал из кожи пациента, шеи туманных голов вырывались из-под чешуи ртутного дракона.

Вырывание с корнем заставило дымные головы атаковать еще яростнее, чем прежде, и когда Медраш пригнулся, увернулся и переложил меч обратно в ведущую правую руку, ему показалось, что за свой успех он может заплатить жизнью. Но когда он разрезал черную голову, она и ее копии приняли бестелесную форму, а затем и вовсе растворились.

 Возможно, не в силах проглотить своё ядовитое дыхание, ртутный дракон повернул голову и выплюнул его на сталагмит. Это сделало существо уязвимым для удара. Кхорин набросился на него с высоко поднятым топором.

 Медраш ненавидел драконов, но все равно кричал:

– Стой!

* * * * *

Аот нашел место, где каменистая земля поднималась, постепенно переходя в подножье скалы. Если кто-то подползет к краю, как это сделали он, Мардиз-сул и несколько других дженази, то он будет полностью скрыт от чужих глаз. Не боясь посторонних, он мог бы выглянуть и осмотреть Голову Старика, которая в отдалении действительно напоминала голову с бело-серым пятном наверху, похожим на волосы.

Мардиз-сул глубоко вздохнул, а затем сказал:

– Ну, выглядит не так уж плохо.

Аот улыбнулся.

– Отличный настрой. Но на самом деле все еще хуже, чем кажется – рядом с вершиной парит земляной остров. Его окружают облака и магия, скрывающая остров от чужих глаз. Любых, но не моих.

Решимость на лице огненного дженази исказилась в смятении.

– И здесь логово Виршекеллабекса?

– Там есть какой-то мост, соединяющий остров и гору, поэтому я предполагаю, что, по крайней мере, некоторые из Хранителей Змей тоже там.

– Но разве это не усложняет ситуацию?

Аот, думал, что усложняет, но знал, что должен излучать уверенность на благо Огненных Истребителей.

– Это всего лишь еще одна проблема, которую нам нужно решить. Ну, пойдем все обдумывать.

Они поползли назад, пока не смогли встать и быть незамеченными. Затем самые привередливые из них отряхнулись и присоединились к остальным членам отряда, развалившимся в своих седлах, пожевывая пироги или растущую здесь чернику в ожидании развития событий. Все они вопросительно посмотрели на Аота и его спутников.

Они нервничают, – сказал Джет, передавая свои слова ментально. – Ведь теперь мы как никогда прежде близки к логову дракона.

 Я это исправлю.

 Или сделаешь в десять раз хуже.

– Ладно, – начал Аот, – слушай меня! Вот орешек, который мы должны расколоть. – Он образно обрисовал ситуацию.

Как Аот и ожидал, это напугало многих из них. Их глаза расширились, после чего начались перешептывания. Он выпустил в воздух из наконечника копья свистящую вспышку, дабы привлечь к себе внимание дженази и не дать им пропитать друг друга страхом.

– Мы можем это сделать,– сказал он. – Помните, грифоны могут летать, как и дженази воздуха.

– Капитан Фезим прав! – Сказала Сон-лиин, и Аот не сомневался в ее искренней поддержке. Она стремилась выполнить миссию, как ради достижения цели, так и для того, чтобы доказать, что она не является обузой, которой казалась на начальном этапе путешествия.

Но он также подозревал, что в каком-то смысле она делает это для Гаэдинна. Она проводила с ним много времени с тех пор, как он разоблачил Йемера, и Аоту казалось, что он почти видел, как она пытается произвести на него впечатление.

– Согласна,– сказала Цера посиневшими губами. – Хранитель Желтого Солнца хочет, чтобы мы сделали это, дабы спасти невинных, которые в противном случае погибли бы, когда дракон и его слуги выступят. Бог будет следить за нами на каждом шагу.

– Я уважаю Богов и их жриц, – сказал дженази земли. – Ничего против не имею. Но… – Он развел коричневыми, покрытыми золотыми прожилками руками.

– Но ты же знаешь, что драконы – опасные враги, – закончил за него Аот. – Справедливо. Но помните – мы Огненные Истребители. Мы сами довольно ужасны. Мы победили ужасы, порожденные голубым туманом. Медузу и его орков. Мы уже убили одного дракона, а ведь он прятался среди нас. Мы можем сделать это, – он вздохнул.– Тем более, что у нас есть оружие, о котором вы не знаете.

Мардиз-сул нахмурился. Пламя струилось по одной из золотых линий над его правым глазом.

– Почему же ты так долго ждал?

– Потому что это существо не может быть удобным попутчиком,– ответил Аот,– и потому что я не горжусь тем, что такое существо служит мне даже для достижения достойной цели. Но пришло время, когда он нам действительно нужен, – он повернулся к Цере. – Он поблизости?

Она кивнула.

– Когда мы приблизились к Голове Старика, я подзову его.

– Тогда покажи остальное.

Цера достала теневой камень из мешочка на поясе. Дженази стояли достаточно близко, чтобы хорошенько рассмотреть его неестественный вид.

Они еще ничего не видели. – Сказал Джет.

Цера посмотрела в камень. Ее челюсть сжалась, когда внутри он замерцал синим светом. Связь с таким существом, как Аласклербанбастос, все еще причиняла ей боль, хотя она изо всех сил старалась это скрыть. Чувствуя себя виноватым, Аот сказал себе, что, по крайней мере, ей не придется долго терпеть это.

Какое-то время ничего не происходило. Среди дженази напряженное ожидание начало уступать место недоумению и сомнению. Затем драколич прополз через щель между двумя обветренными гранитными выступами, и несколько Огненных Истребителей встревоженно вскрикнули.

Аот не то чтобы встревожился, но был удивлен. Ухудшение физической формы Аласклербанбастоса заметно прогрессировало с тех пор, как он в последний раз видел драколича. Казалось, что все оставшиеся кусочки его шкуры окончательно сгнили.

На мгновение он задумался об этом, но растущий страх дженази вытолкнул эту мысль из его головы. Огненные Истребители толкались, спотыкались и хватались за оружие, отступая от Аласклербанбастоса. Дрейки визжали и шипели. Аот должен был доказать, что он все контролирует, прежде чем вспыхнет настоящая паника.

 Он пошел к дракону той же походкой, с какой хозяин подходит к надрессированной собаке. Ну, или он хотел, чтобы драколич был надрессированной собакой.

– Ляг. – Сказал Аот.

Искры шипели и сыпались с его ободранного, искалеченного, обугленного изуродованного тела, пахнущего в равной степени гнилью и молнией. Аласклербанбастос сверкнул взглядом… и остался на месте.

– У жрицы все еще есть твоя филактерия, – сказал Аот. – Она неоднократно доказывала, что знает, как ей пользоваться. Неужели нам действительно нужно наказать тебя снова?

– Я бы хотел, чтобы ты это сделал, – сказал Гаэдинн. – Мне всегда приятно видеть это.

Его сырое, склизкое лицо и остекленевшие, запавшие глаза были маской ненависти, но, тем не менее, драколич опустился на землю.

* * * * *

Кхорин вцепился Праксасаландосу в спину. Каждый раз, когда дракон делал шаг, он толкал дварфа и причинял ему боль, но не так сильно, как если бы Кхорин сам пытался ковылять на собственных ногах, или если бы он вообще мог это сделать. От удара об стену он получил несколько синяков и. возможно, даже сломал пару костей. Но в бою Кхорин не чувствовал боли и травм, зато они настигали его после.

Ртутный дракон спустился в углубление в гранитном полу. Это толкнуло дварфа еще сильнее, из-за чего боль пронзила его, заставив зашипеть.

Праксасаландос повернул голову, чтобы посмотреть на врага. Порез на его шее, наконец, зажил, но все еще выглядел как неприятная рана.

– Мне очень жаль. – Сказал дракон. Хотя его бас выделялся бы среди голосов многих людей и дварфов, у него был достаточно высокий для дракона голос, а нотки вины в его словах говорили о том. Что он действительно чувствовал себя виноватым.

 – Все в порядке, – сказал Кхорин. – Если бы у нас был настоящий паладин, а не этот шарлатан, он мог бы нас исцелить. – Чтобы подчеркнуть свою точку зрения, он громко и притворно кашлянул, что вызвало реальный приступ кашля. Его легкие, горло и нос все еще болели от того, что он вдохнул немного драконьего яда, а глаза все еще горели и слезились от ядовитых испарений.

Медраш плелся рядом с Праксасаландосом, с высоко поднятым тускло светящимся мечом и звенящей на каждом шагу чешуей на затылке. Он фыркнул:

– Милость Торма лучше всего утешает добродетельных. Это означает, что злобным наемникам не повезло.

Кхорин усмехнулся, а потом пожалел об этом, потому что это тоже было больно.

Как это часто бывает, легкомыслие Медраша оказалось мимолетным.

– Ты знаешь, я помогу тебе, как только моя сила восполнится – сказал он. – Или если мы раньше доберемся до наших друзей, это смогут сделать целители. – Он повернул голову и хмуро посмотрел на дракона. – При условии, что они все еще живы.

 – Клянусь вам, они в порядке, – сказал Праксасаландос. – Я не мог беспокоить их и преследовать вас одновременно. Если они не сбились с правильного пути, ты мы скоро встретимся с ними.

Медраш хмыкнул.

Дракон вздохнул.

– Ты все еще не мне доверяешь мне, паладин?

– До недавнего времени ты пытался нас убить. – Вмешался Кхорин.

– Я знаю, – сказал Праксасаландос. – Я заслуживаю вашего сомнения и презрения. Но я был под чарами. Сэр Медраш, вы знаете это лучше, чем кто-либо другой, поскольку именно вы освободили меня.

– Как магия завладела тобой? – спросил Кхорин.

– Должно быть, это как-то связано с тем, что Бримстоун объяснял нам правило Большой Игры. Как только я услышал его, то тут же будто бы потерялся.

– А без этого трюка всем было бы наплевать? – спросил Медраш. Свет внутри его клинка превратился в едва заметный след бледного блеска.

Праксасаландос заколебался.

– Я этого не говорил. В своей холодной и эгоистичной манере ксорвинтаал прекрасен. – Его голос приобрел мечтательный оттенок. – Очарователен. Несколько уровней Игры. Тонкость. Многие драконы поддались соблазну и без принуждения. Но не я! Я поклоняюсь Бахамуту, да ослепит он меня и подрежет мне крылья, если я лгу.

– Ты можешь доказать свои слова, – сказал Медраш. – Но делом, а не другими словами.

– Просто скажи как. – Попросил Праксасаландос.

 – Сначала, – начал драконорожденный, – отведи нас к Гестаниус.

 – Конечно.

 – Во-вторых, помоги нам застать её врасплох при самых выгодных обстоятельствах. Она все еще думает, что ты все еще верный слуга. Ты можешь заманить ее туда, где мы сможем победить её.

Праксасаландос снова заколебался, и Кхорин подумал, что знает, почему. Гестаниус, вероятно, была достаточно хитра, чтобы разглядеть обман, и к тому же и намного сильнее ртутного дракона. Если она поймет, что ее предполагаемый помощник пытается предать ее, Пракс вряд ли выживет.

Но после удара сердца он сказал:

– Хорошо. Я сделаю и это, если это требуется, чтобы искупить вину.

Некоторое время они шли молча. Несмотря на свои боли, а может быть, из-за них, Кхорин задремал, а затем снова проснулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как свет клинка Медраша полностью погас. Ослепленный, паладин запнулся.

Пракс присел.

– Я могу с лёгкостью нести вас обоих. Заберись мне на спину.

– Иначе, – сказал Кхорин, – нам понадобится целая вечность, чтобы присоединиться к остальным.

Медраш вложил свой меч в ножны.

– Ну хорошо. – Сказал он.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

27 Элиасис, Год Извечного (1479 по ЛД)

Когда Джет приблизился к парящему острову, Цера попыталась не думать о стрелах, летящих из темноты. Она знала, что ее спутники были сильны. После всего, что она пережила с того дня, как встретила мужчину, за талию которого сейчас держалась, она сама начала чувствовать себя достаточно сильной. Тем не менее, достаточно одного удачного выстрела, чтобы убить любого человека, дженази ветра или даже грифона. Из всех, кто летел в авангарде, только Аласклербанбастос был уверен, что переживет любую внезапную атаку, но он был потенциальной угрозой для остальных.

Эти мысли уйдут, если Цера перестанет волноваться и займется своей работой. Она отпустила правую руку, сунула ее в мешочек на поясе и сжала теневой камень.

Контакт, который она установила, не был психической связью, как у  Аота с Джетом. Он был более грубым и примитивным. Но, как обычно, она чувствовала надменность, жестокость и грязную и противоестественную силу дракона, которая поддерживала его жизнь. Эти ощущения царапали ее душу, как ноготь царапает грифельную доску. Она почувствовала укол отвращения Аласклербанбастоса от ее прикосновения, а также зависимости и унижения, которые оно олицетворяло.

Джет, Эйдер и драколич сели на каменный парящий остров – более или менее похожий на вершину горы, из-под которой виднелась остальная часть горы – и ни один часовой не пустил в них стрелу и не поднял тревоги. Аот сказал, что выбрал путь, который ни один из Хранителей Змей не мог хорошо разглядеть, а все остальное сделали тьма и скрытность.

Шестеро дженази тоже приземлились, а ветер, принесший их, ворвался в одеяния Церы и взъерошил ее кудри там, где они торчали из-под шлема. Она и Аот спрыгнули со спины Джета, и грифон немедленно взмахнул крыльями и улетел, чтобы подобрать еще двух всадников. Когда Гаэдинн и Сон-лиин спешились, Эйдер последовала за ними.

Гаэдинн наложил стрелу на свой лук, а затем, держась низко, повел Сон-лиин и других дженази шторма к мосту. Их первой задачей было захватить его и не дать Хранителям Змей на дальней стороне пересечь его.

 В то же время работа Аота и Аласклербанбастоса заключалась в убийстве жрецов на этой стороне. Они надеялись лишить Виршекеллабекса союзников еще до того, как он поймет, что на него напали.

Наёмник и драколич крались к расплывчатым формам пяти стоячих камней, которые Хранители Змей подняли и с помощью магии скрутили в змеевидные формы. Без сомнения, это было своего рода святилище, а жрецы, жившие на парящем острове, построили вокруг него свои хижины и разбили палаточный лагерь.

Аот забрался в одну из хижин, а Аласклербанбастос просунул голову под навес. Цера могла представить последовавшие за этим удары копья и  пронзающие удары драконьих клыков, разрывавшие спящих людей на куски.

Как бы она ни ненавидела Хранителей Змей – в конце концов, эти негодяи пытали ее – Цера все еще была счастлива, что ее освободили от необходимости нести такую ужасающую жестокость. Она была вполне счастлива, что ей приходилось просто держать поводок Аласклербанбастоса на достаточном расстоянии от него, дабы дракон не смог внезапно развернуться и ударить ее.

Слева донесся тихий шорох. Ее сердцебиение участилось, она повернулась в том направлении и выставила перед собой щит. Она вспомнила, как Аот говорил ей, что она склонна держать его слишком близко к телу, и ей следует отодвигать его немного подальше.

Как бы она ни смотрела, она не смогла увидеть ни угрозы, ни Хранителя Змея, крадущегося или блуждающего в ночи. Ей хотелось вызвать свет Амаунатора, но это, конечно, раскрыло всю их операцию.

Когда в нее не полетела ни одна стрела и не вспыхнуло ни одно заклинание, она решила, что ее нервы сыграли злую шутку, или же она услышала пение ночной птицы или какого-нибудь маленького ночного зверька.

Она обернулась и обнаружила крадущегося в темноте Аласклербанбастоса, и звук повторился, чуть громче и, скорее всего, ближе.

Она дернулась, но по-прежнему ничего не увидела. Но инстинкт кричал, что она в опасности.

Она отступила на шаг, и облака, скрывавшие парящий остров, на мгновение расступились. Свет Селунэ мерцал и рябил на чем-то плоском и текущим по земле. Сначала Цера подумала, что это была текущая жидкость или рой насекомых, бегущих в стае. Затем, поняв, что она его заметила, нечто рвануло вверх.

Это был полый дракон. Его вздымающееся, провисающее и покачивающееся движение свидетельствовало о том, что внутри кожистой шкуры ничего не было. Это напомнило Цере о костюмах, которые иногда надевали культисты Чазара, чтобы пройтись по улицам Лутчека, с той разницей, что те были красными. Искры, которые начали скакать и шипеть, и запах приближающейся бури, смешанный с запахом гниения, выдавал то, что дракон был синим.

Синим, как Аласклербанбастос, чей ободранный вид она, наконец, узнала. Все еще отступая, она схватила филактерию и сосредоточила свою волю, чтобы заставить драколича отозвать свое творение.

Но не успела она пролить солнечный свет на драгоценный камень, как боль, льющаяся из него, пронзил руку, а затем и голову Церы. Она пошатнулась, и камень чуть не выпал из ее пальцев.

–  Я не знал, что он может сопротивляться! – подумала она, чувствуя себя возмущенной, как ребенок, поймавший товарища на жульничестве в игре. – Он никогда не показывал мне, что способен на это!

Белый свет мерцал внутри полого дракона – в задней части пасти и за пустыми глазницами. Поняв, что грядет, игнорируя почти парализующую боль, Цера бросилась в сторону. Дыхание нападавшего ослепительной вспышкой молнии пронеслось мимо нее. Грохнул гром.

– Теперь, – подумала Цера, –  я достану лича.

Но полый дракон бросился на нее, и ей нужно было сосредоточиться на том, чтобы избежать эту атаку… и следующую… и следующую.

* * * * *

Аот полз от хижины к соседней палатке, когда прогремел гром. Развернувшись, он предположил, что какой-то идиот дженази увидел угрозу, и, забыв, что все должны соблюдать тишину, применил свои стихийные силы.

Но на самом деле все было еще хуже. Аласклербанбастос перестал выполнять свою задачу и побежал обратно тем же путем, которым они пришли, к краю парящего острова и к Цере. По какой-то причине он считал, что она больше не сможет навредить его филактерии, и у него, несомненно, были веские основания для такой уверенности.

Аот побежал за Аласклербанбастосом, но понял, что ни за что его не догонит. Он направил свое копье и выкрикнул слово силы.

Искра вылетела из острия оружия, пронеслась сквозь тьму, ударила в кончик хвоста драколича и взорвалась гулким пламенем. Аласклербанбастос дернулся и пошатнулся, но выстоял и побежал дальше.

Аот прокрутил свое копье над головой и призвал парящие, вращающиеся лезвия янтарного света прямо перед драколичем. Аласклербанбастос не смог вовремя остановиться или повернуться, чтобы увернуться от них, поэтому они срезали с его тела несколько кусков гнилой плоти.

– Повернись и сразись со мной! – крикнул Аот. – Иначе я разорву тебя на части!

Аласклербанбастос продолжил свой путь к Цере. Он уже был достаточно близко, чтобы атаковать ее своим дыханием или заклинанием, но, судя по всему, вместо этого хотел использовать клыки и когти. Еще пара прыжков и он сможет нанести удар.

* * * * *

Мост, соединяющий парящий остров с вершиной горы, представлял собой тонкий изогнутый гранитный пролет, будто бы выдавленный из скалы. У него были низкие рудиментарные парапеты и, насколько мог судить Гаэдинн, не было никакого материального основания, которое должно было удержать его от обрушения под собственной тяжестью. Магия был причиной создания и существования этого острова.

Один из двух часовых парящего острова стоял на страже на другом конце моста. Сейчас его труп лежал лицом вниз, а из его позвоночника торчала стрела Сон-лиин. Гаэдинн еще раз огляделся, убедившись, что не происходит ничего, что требовало бы его внимания, а затем присел на корточки и начал рыться в вещах Хранителя Змей.

Один из дженази издал слабый плюющий звук.

– Что? – шепотом спросил Гаэдинн. – У нас есть время, и если я что-нибудь найду, я поделюсь.

– Мы делаем это не ради добычи. – Сказал дженази.

– Это не значит, что ты должен в ужасе отказываться от нее. – Ответил Гаэдинн.

Сон-лиин усмехнулась, и в этот момент ночь расколол раскат грома. Где-то позади них что-то вспыхнуло.

Дженази, протестовавший против обыска мертвых, с широко раскрытыми глазами и искрами, бегущими по прожилкам на коже, будто забыл о своём недавнем споре и выпалил:

– Слишком рано! Еще не все на земле. Прошло слишком мало времени!

– Это война, – сказал Гаэдинн, вставая и выхватывая из колчана стрелу. – Ничего… – В темноте вспыхнула вспышка огня. Слева, у парящего острова. Лучник почувствовал укол тревоги.

Пещера Виршекеллабекса находилась в центре парящего острова. Если он вышел раньше, чем ожидалось, а Аот и Аласклербанбастос встретили его магией и дыханием дракона, то это было бы не так уж плохо. Но вспышки и шум исходили не из того места, где находился вход в пещеру.

Это было всего лишь предположение, но Гаэдинн подозревал, что Аласклербанбастос придумал еще одну уловку, чтобы освободиться, а Аот сражаться с Виршекеллабексом, когда он появится, а разбуженный всей этой суматохой, он наверняка появится.

– Держите мост, – сказал Гаэдинн. – Убедитесь, что враг не подкрадывается к вам сзади. Я должен идти.

Он направился к сердцу парящего острова. Слева появились вращающиеся отрезки желтого света. Магия Аота, скорее всего. Гаэдинн уже видел, как он использовал это заклинание раньше.

Он услышал шаркающие шаги и обернулся, одновременно натягивая лук. Сон-лиин бежал, чтобы догнать его.

– Я приказал тебе защищать мост. – Сказал эльф.

– Там! – Выкрикнула дженази. Она указала в сторону, куда Гаэдинн должен был повернуться и выпустить стрелу.

Он и повернулся. Внезапно вспыхнувшие огни лишили эльфа его ночного видения. Но он все еще мог видеть Хранителя Змей, сворачивающегося вокруг древка, которое Сон-лиин вонзила ему в тело. Очевидно, Аот и Аласклербанбастос не избавились от всех злодеев до того, как план начал рушиться.

Из мрака выскочило еще две фигуры – одна человеческая, другая нет. Когда Гаэдинн увидел кожистые крылья и хлесткий хвост, он выругался. Аот издалека осмотрел парящий остров, но не заметил никаких абишаев. Либо дьявол тогда не был на виду, либо один из жрецов только что вызвал его из адских владений Тиамат.

Гаэдинн выстрелил ему в грудь. Атака повалила бы любого человека, но существо продолжило наступать. Хвост поднялся, готовый ужалить врага, а сам абишай плюнул туманной струей, почти невидимой в темноте.

Эльф отпрыгнул в сторону. В тот же миг на краю его поля зрения вспыхнул красный свет, а в ответ засиял белый. Он предположил, что Хранитель Змей поразил Сон-лиин заклинанием, и она ответила своими чарами дженази, но он не мог сказать, к чему это привело, так как не мог отвести взгляд от собственного противника.

Брызги пролетели рядом с ним, упав на камень и заилю и зашипев. Хотя дьявол и промахнулся, пары, наполнившие воздух, обожгли открытую кожу эльфа и, что было намного опаснее, глаза. Слезы выступили на глазах и затуманили его зрение.

И тогда Гаэдинн понял, что больше не видит абишая. Либо он просто потерял его в дымке и темноте, либо тот использовал сверхъестественную способность, чтобы сбить лучника с толку. Он подумал о жале, поднятом и готовом вонзиться в его тело.

Выпустив еще одну стрелу, Гаэдинн попятился, непрерывно выискивая следы дьявола. Какое-то время он не мог найти абишая, но затем что-то – тихие шаги или запах, настолько слабый, что эльф даже не осознавал этого, или, быть может, просто чистый инстинкт – подсказало ему, что его враг был немного правее от него.

Эльф развернулся, поднял лук и, казалось, целился прямо в Сон-лиин. Если абишай на самом деле не был между ними, или если он просто промахнется мимо существа, у него был шанс вместо этого убить девушку-дженази.

Гаэдинн сказал себе, что он не промахивается и не отвлекается на обычные тени. Он выстрелил, стрела попала в цель, и абишай стал видимым уже в прыжке. Он забился в конвульсиях, и Гаэдинн без особого труда уклонился от его скребущих когтей и хлещущего жала. В конце концов, они больше не были нацелены на него. Абишай сражался с поистине непобедимым врагом. Вскоре его судороги стихли, и он остался лежать неподвижно.

Гаэдинн повернулся к другой драке…только вот это была уже не драка – жрец упал замертво. Поставив одну ногу на тело поверженного врага, Сон-лиин кряхтя вытащила свой длинный охотничий нож из-под ребер Хранителя Змей.

– Я собиралась сказать, – выдохнула дженази, – что на этот раз я не под чарами. Я могу помочь тебе с Виршекеллабексом.

Гаэдинн ухмыльнулся.

– Не то чтобы я готов был признать, что мне нужна помощь, но если ты идешь, то доставай свой лук и не отставай.

Они побежали вперед, замедлившись и спрятавшись, когда приближались к пещере. Никто и ничто не обращало на них внимания, так что, возможно, Аот и Аласклербанбастос убили большую часть Хранителей Змей. Хотя, с другой стороны, пара не встретила и дженази.

– Другие Огненные Истребители все еще в пути, – подумал Гаэдинн, –  или их напугали огни и звуки битвы на парящем острове? Ей-богу, просто сесть на спину грифона было само по себе пугающей перспективой, если ты никогда не делал этого прежде. Но если Огненные Истребители будут сопротивляться, возможно Джет смог бы заставить их довести дело до конца.

 Чернота пещеры зияла на восточной стороне большого гранитного уступа. Гаэдинн едва успел взглянуть на меньший уступ, как изнутри пещеры раздался оглушительный рев. Затем тот же низкий свистящий голос запел рифмованные двустишия на том, что эльф принял за драконий язык. Синие искры падали с неба. На мгновение лучник скорее не увидел, а почувствовал темноту, скользящую по его коже как прохладный шелк, а крики и другие сбивчивые звуки боя, доносившиеся из-за спины, отдались металлическим привкусом на его языке.