Текст книги "Призрачная вспышка (ЛП)"

Автор книги: Ричард Ли Байерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Он положил кольцо обратно в шкатулку и бросил ей.

Она еле-еле поймала шкатулку.

– Ты отдаешь его мне?

Он фыркнул.

– Конечно нет. Почему я, во имя Черного Лука, должен отдавать что-то настолько ценное? Просто это твоя доля. Не тряси его так, оно ценное.

Она покачала головой.

– Ну хорошо.

Внимание Гаэдинн привлекла брошь для плаща, украшенная большой черной жемчужиной и сделанная из какого-то странного зеленого металла – вероятно, вещества, происходящего из какого-то другого плана или продукта исследований алхимика. Он наклонился, чтобы поднять его.

– Это мое, и я зарежу ножом свинью, которая попытается оспорить это заявление.

Когда он снова выпрямился, перед ним стоял Аот – его голубые глаза светились во мраке. Он отложил свой щит, а в другой руке держал бурдюк. Скорее всего, он нашел его среди вещей Хранителей Змей. Он протянул его, и Гаэдинн сделала глоток чего-то красного, чуть теплого и кисловатого. Ужасно, конечно, но в данной ситуации – сойдет.

– Спасибо, – сказал он, передавая вино Сон-лиин. – Поторопись, а то упустишь все самое лучшее.

– Похоже, тут на всех хватит, – ответил Аот. – В любом случае, то, что нам действительно нужно, мы с Церой нашли артефактов Хранителей Змей: заметки о том, как маскировать абишаи под драконорожденных. Они должны помочь нам убедить Аратану, что Тимантер не совершал набеги на Аканул.

Гаэдинн усмехнулся.

– О да. В этом и был смысл похода, не так ли? Просто посреди этой кучи золота я как-то подзабыл.

– Ну, может быть память вернется к тебе на обратном пути в Эйрспур, – ответил Аот. – Мы уходим с рассветом, так что отдохни немного.

– Уходим, – повторил Гаэдинн. – Ты говоришь так, будто мы расстаемся с Огненными Истребителями.

– Мы и расстаемся. Мы торопимся, и я думаю, что они смогут добраться до дома и без нас.

– Согласен, – сказал Гаэдинн, оглядывая дженази. – Они оказались сильнее, чем я предполагал. Или, может быть, эта небольшая компания закалила их. Но не думаешь ли ты, что показания Мардиз-сула могут помочь нам убедить королеву? В конце концов, он дворянин.

– Он напишет для нас письмо королеве.

– Тогда все в порядке. Если мне нужно заставить себя уснуть, то дай мне еще немного пойла. – Он повернулся, чтобы забрать вино у Сон-лиин, но помедлил.

Он был не так проницателен в чтении выражений лиц дженази, как человеческих или эльфийских. Узоры мерцающих линий немного отвлекли его. Но казалось, что девушка набиралась смелости, чтобы что-то сказать.

Она сглотнула.

– Ты предупреждал меня, что если я полечу на грифоне, то захочу сделать это снова. Хорошо, я хочу. В смысле, я хочу пойти с вами и тоже стать наемником.

– Это значит, что тебе придется оставить позади всех, – сказал Гаэдинн – Или же это одна из причин сделать это.

Гаэдинн улыбнулся.

– Причина, не так ли? Что ж, я понимаю, – он повернулся к Аоту. – Нам нужна новая кровь, и сегодня она показала, что может справиться с собой.

К его удивлению, Аот оглянулся на него с некоторой насмешкой на лице. Поскольку Гаэдинн считал себя умнее большинства людей, включая своего капитана, его немного раздражало то, что он не понимал к чему это.

И следующие слова Аота не просветили его. Тэйец просто повернулся к Сон-лиин и протянул руку.

– Добро пожаловать в Братство Грифона, лучник. Но не думай, что сразу же получишь своего грифона. Это случится не скоро, если вообще случится.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

28 Элиасис, Год Извечного (1479 по ЛД)

Джесри окинула опытным взглядом ветеранов, выставленных на смотр. Несколько латников стояли по стойке смирно прямыми рядами с одинаковым снаряжением в руках и на теле. Другие, в том числе наемники, сутулились, чесали носы или ягодицы, отличаясь гораздо большим разнообразием оружия и доспехов. Крестьяне-ополченцы, вырванные со своих полей, держали в руках топоры для рубки дров, серпы или мотыги, и с удивлением и трепетом таращились на все происходящее.

 Несмотря на различия в экипировке и поведении, в отряды людей, дженази и других народов в совокупности составляли грозную армию. И, несмотря на все попытки Джесри и отстранение Шалы Каранок, эта армия выглядела готовой к походу. Джесри предположила, что Чазар собирается отдать приказ, пока не заметила, как изменилось его поведение.

Сначала, разъезжая туда-сюда на белом коне с красными и золотыми украшениями, и сияя солнечным светом, сияющем на его золотых доспехах, Герой Войны был тем самым монархом-завоевателем, своим энтузиазмом очаровывающий все королевство. Он болтал на десятки тем, некоторые относились к делу, некоторые нет, и шутил как с офицерами, так и с солдатами. Однако постепенно его настроение ухудшилось без какой-либо причины, которую Джесри могла различить. Он сердито смотрел на то один, то на другой отряд, что стояли перед ним, а затем резко дергал поводья, чтобы развернуть коня, и молча скакал к следующему строю. Украдкой обмываясь озабоченными взглядами, его заместители и представители королевы Аратаны ехали позади него.

Все так и продолжалось, пока, в конце концов, все они не оказались перед осадными инженерами и артиллеристами, которые стояли перед длинными фургонами с башнями и мангонелями, разобранными для перевозки. На некоторых инженерах были видны амулеты и броши в виде свитков, свидетельствующие об их поклонении Богу Огме – покровителю знаний и изобретений. Волшебники, недавно добавленные в этот особый корпус, были отмечены зелеными татуировками на руках – старое клеймо стало знаком королевской благосклонности. Пара волшебников улыбнулась Джесри, и она заставила себя улыбнуться в ответ.

Впереди группы стоял старый, сутуловатый дженази земли по имени Джарел-амар, чья репутация была такова, что даже чессентцы, высоко ценившие свое военное мастерство, согласились поставить его во главе этой роты. Низко поклонившись, он сказал:

– Мы готовы к выступлению, Ваше Величество».

Чазар хмыкнул.

– Ты? Тогда расскажи мне, как ты собираешься штурмовать Джерад Тимар?

 Пожилой дженази склонил голову набок.

– Ваше Величество?

– Я говорю на арагракхе? Мне нужно в кротчайшие сроки попасть в крепость драконорожденных. В идеале до конца лета. Скажи мне, как ты собираешься этого добиться.

Джарел-амар заколебался.

– Ваше Величество, я определенно рекомендую осадить Джерад Тимар и провести осаду крайне тщательно. И кто знает, какие возможности мы откроем для себя? Но в то же время мы должны быть реалистами – эта цитадель сильна, как никакая другая. Скорее всего, драконорожденные умрут от голода, чем сдадут её.

– Согласен, – сказал Магнол. Наместник Огня Аканула был крепким воином с кожей цвета кирпича. Линии, проходящие через его тело, были тусклее, чем обычно – скорее медными, чем золотыми. Несмотря на высочайшее качество его доспехов и оружия, они имели явно вспомогательную функцию, что напомнило Джесри о доспехах Аота и Кхорина. – Окружите столицу, опустошите остальную часть королевства, и, в конце концов, у драконорожденных не останется иного выбора, кроме как сдаться. Но это, вероятно, займет некоторое время.

 – Я не хочу их капитуляции! – рявкнул Чазар. – Я хочу уничтожить их! Преступления драконорожденных против наших народов требуют не меньшего! Или дженази не согласны?

Магнол и Зан-акар Зераез обменялись взглядами. Затем посол сказал:

– Ваше Величество, это, безусловно, было бы… оптимальным исходом. Но королева не отдавала приказа искать возмездия. Если мы просто победим драконорожденных, заставим их…

– Замолчи! – прорычал Чазар. – Драконорожденные должны умереть от моей руки, прежде чем начнется новая игра. Неважно! Я повешу следующего человека, который скажет мне, что на это уйдут годы или что это вообще невозможно!

Магнол был смелым или, может быть, просто не понимал, насколько изменчивым на самом деле был характер Чазара. В любом случае, он ответил герою войны хладнокровно и по существу, что снова напомнило Джесри об Аоте.

– Ваше Величество, моя королева предоставила в ваше распоряжение мои войска, и вы можете рассчитывать на наше повиновение. Но мне нужно, чтобы вы объяснили, что мы должны сделать, дабы я мог понять – сможем ли мы достигнуть ваших целей с нашими ресурсами. – Он махнул рукой армии, выстроившейся на поле боя. Крошечная рябь пламени пробежала по кончику его большого пальца. Разум внутри посоха Джесри подтолкнул ее к тому, чтобы разжечь собственный огонь.

Чазар проследил за этим жестом и еще раз взглянул на свою армию. Судя по кислому выражению его лица, он вынужден был признать, что войско, каким бы грозным оно не было, вряд ли уничтожит Джерад Тимар за месяц, сезон или, быть может, даже год.

Однако затем он рассмеялся, повернул свою лошадь и пустил ее в галоп. Он помчался прочь от поля так быстро, как только могли нести его ноги коня. Его спутники в изумлении уставились ему вслед.

 Через пару ударов сердца один из телохранителей Чазара вспомнил, что он не должен позволять своему хозяину бродить без сопровождения. Пришпорив своего скакуна, он закричал:

– Вперед!

После чего все остальные – как воины, так и сановники – поскакали за ним.

Чазар провел их всех мимо стройки, где продолжали расчищать место для нового храма, и углубился в безумно извилистые улицы Лутчека. Джесри пришло в голову, что Гаэдинн усмехнулся бы, увидев, как чрезмерно величавые аристократы изо всех сил стараются не отставать. Ему бы особенно понравилось смотреть за бледной Халоньей с выпученными глазами, уронившую свою митру, оставшуюся лежать в пыли.

Но Джесри не могла насладиться смущением пророчицы. Она слишком беспокоилась о том, к чему приведет эта идея Чазара. И даже Гаэдинн перестал бы смеяться, когда живой Бог проехал прямо рядом со старухой, которая слишком медленно уходила с его пути и мчалась без оглядки. Груши из плетеной корзины женщины покатились в грязную лужу.

Чазар остановился перед тренировочным полем и баней. Что привело его именно в это заведение, а не в одно из многочисленных подобных заведений по всему городу, Джесри понятия не имела. Монарх спрыгнул с коня и, не удосужившись привязать животное или каким-либо образом закрепить его, зашагал к главному входу.

К тому времени, когда его свита остановила своих коней, Герой Войны уже исчез внутри здания. Кто-то, возможно, привратник, невольно взвизгнул, когда в комнату неожиданно ворвался владыка всей Чессенты.

– Что происходит? – Спросил Хасос.

Джесри ответила пожав плечами и нахмурившись. Барон ей нравился больше, чем раньше, но в тот момент казалось несправедливым, что от нее ожидали понимания.

Как только сановники смогли слезть на землю, они последовали за Героем Войны. Его нашли в просторной комнате с высоким потолком и соломенными ковриками на полу. Очевидно, спортсмены, которых он прервал, занимались акробатикой или борьбой.

Эти спортсмены были мальчиками – никто не выглядел старше восьми-девяти лет. Одетые в набедренные повязки, они стояли на коленях перед своим государем. Так же как и их учительница и  матери и служанки, которые привели мальчиков на урок.

– Встать! – прогремел Чазар. Он развернулся и одарил Джесри и ее спутников широкой белозубой улыбкой. – Вот вы где! Вовремя! Вот наше оружие! Вот сила, которая сожжет Тимантер, как костёр сухой лист!

– Ваше Величество, я не понимаю. – Сказала Джесри. Она решила, что должна. Все остальные выглядели слишком настороженно или растерянно.

– Я объяснял, – сказал Чазар, – что черпаю силу из веры моего народа. Ты должна помнить.

 Джесри вспомнил, как он утверждал, что черпает силу из кровавых жертвоприношений. Это было его оправданием убийства заключенных в Сулабаксе. Но она знала, что лучше не указывать на нелогичность заявления.

 – Да, Ваше Величество.

 – Так посмотри на это. – Он развернулся, схватил ребенка за предплечья и поднял в воздух. Маленький мальчик задыхался. Участившийся пульс показывал себя усиленным бегом крови в венах на шее.

– Кто я? – Спросил Чазар.

Ребенок только испуганно таращился на него.

– Кто я? – Повторил дракон более резким тоном. Из его рта вырывалась струйка дыма. По край ним суставам его пальцев пробежала малиновая чешуя.

– Бог, – подумала Джесри. – Скажи ему, что он Бог.

И, возможно, один из истинных Богов прошептал этот ответ ребенку на ухо. Ибо, заикаясь почти неслышно, с неимоверно высоким голосом, он дал ожидаемый драконом ответ.

– Хорошо! – Воскликнул Чазар. Он уронил ребенка и шлепнул его по спине, отчего тот упал на руки и колени. Он повернулся к Джесри и собравшимся лордам, жрецам, воинам и послам. – Понимаете? Чистая, совершенная вера невинного. Величайшая сила во всем мире. Дети Чессенты пойдут с нами и встанут в авангарде. С их Богом на поле боя, вдохновляющим их, они посрамят драконорожденных паладинов. И с их поддержкой я, наконец, буду самим собой, каким был до того, как ушел. Непобедимым! Вне досягаемости всего, что прячется и ползает во тьме! – он уставился на Халонью. – Разве это не так?

– Пожалуйста, – подумала Джесри, – не подпитывай его безумие хотя бы сейчас.

Халонья колебалась. Затем она сказала:

– Да, Ваше Величество, это так. Вы нашли ответ.

Магнол бросил на Зан-Акара Зераеза вопросительный взгляд. В ответ посол едва заметно покачал головой, посоветовав Наместнику Огня промолчать. Может быть, это потому, что дети дженази были в безопасности в Акануле.

Джесри пришло в голову, что набор детей может на самом деле помочь стратегии Аота, ведь это неизбежно замедлит марш на юг, тем самым выиграв больше времени для ее друзей для выполнения своих миссий. Но это не имело значения – она не могла допустить, чтобы дети оказались на поле боя лицом к лицу с воинами-драконорожденными. Она должна была предотвратить это.

 – Ваше Величество. – Вмешалась она.

Чазар обратил на нее ухмылку.

–

Да?

– Я не претендую на то, чтобы понять смысл божественного замысла, – начала она, – но если вы говорите, что дети придадут вам сил, то я знаю, что так и должно быть. Тем не менее, несомненно, это сделают их молитвы, а не пролитие своей и чужой крови. А в Лутчеке они будут молиться наиболее усердно и эффективно.

Халонья сердито посмотрела на нее.

– Его Величество объяснил, что должно случиться.

Джесри опустила голову.

– Конечно, сестра. Прости меня, если я сказала глупость. Я уже призналась, что не понимаю всех сакральных смыслов, так что позволь мне просто сказать, как я восхищаюсь твоим мужеством.

 – Да, это было бы… – Халонья моргнула. –  Моим мужеством?

 – Конечно, – ответила Джесри. – Если цель состоит в том, чтобы направить силу детской веры, то я предполагаю, что Его Величество захочет, чтобы его верховная жрица стояла прямо среди них, на передовой, – она повернулась к Чазару. – Я права?

Красный Дракон кивнул.

– Да. Это имеет смысл.

Халонья заколебалась, и ее глаза забегали из стороны в сторону. Если она искала помощи, это было бесполезно. Даже такие восторженные сторонники, как лорд Лютен, предпочли хранить молчание.

Внезапно она закачалась, шатаясь и кружась, раскинув руки, хлопая облачением, качаясь и звеня украшениями. Большинство юных спортсменов пялились на нее, хотя один пытался скрыть ухмылку и шептался с соседом.

– Духи говорили со мной! – заявила Халонья. – Драконьи экзархи, оберегающие Ваше Величество!

Джесри никогда не слышала о «драконьих экзархах», но Чазар просто спросил:

– Что они тебе сказали?

Жрица колебалась мгновение. Джесри предположила, что она думает над тем, как наиболее правильно высказать свою мысль.

– Что Ваше Величество совершенно право! – сказала Халонья. – Или был бы! Как обычно! Но, возможно, он забыл о своем новом храме. Это естественно, поскольку он еще даже не построен. Работа едва началась. Но эта земля уже является самой святой на всем Фаэруне. И если я поведу туда детей в молитве, мы совершим большие чудеса, чем где бы то ни было!

Джесри снова склонила голову.

– Сестра, я, как всегда, склоняюсь пред твоей мудростью.

Но Чазар нахмурился.

– Мои слуги, смертные и бессмертные, мудры. Но не так, как я. И мой собственная божественная воля велит мне отвести этих юношей и всех им подобных к Тимантеру.

Джесри вздохнул.

– Ваше Величество, из всего, что я слышала от вас сегодня, я предполагаю, что вы думаете так потому, что Джерад Тимар считается неприступным. Но я могу гарантировать вам, что это не так. Братство Грифона уничтожило одно из колец ужаса Сзасса Тэма, и мы – извините, они – могут помочь вам захватить и цитадель драконорожденных.

Чазар фыркнул.

– Оно могло бы помочь, если бы капитан Фезим и его люди не были заняты погоней за предателями и нежитью в Трескеле.

– Я полагаю, что они, должно быть, почти или полностью выполнили это задание – сказала Джесри. – В конце концов, у нас больше не было покушений на Коллегию Войны. Не было и сообщений о беспорядках.

– У нас нет никаких новостей, – сказал Чазар, – даже от Хранителей Змей, которых Халонья послала узнать об успехах Братства Грифона.

Джесри почувствовала укол тревоги. Она впервые услышала об этих шпионах, но, судя по всему, люди, которым было поручено скрыть отсутствие Аота, каким-то образом справились с ситуацией.

И хотя обычно Халонья ухватилась бы за возможность истолковать молчание жрецов в ущерб Братству, теперь ее приоритетом было избежать возможности проникновения копья драконорожденного в ее кишки.

– Я считаю, вмешалась она, – что мы можем принять тишину как хороший знак. В конце концов, я послала четырех человек. Если бы что-то было совсем не так, то по крайней мере один из них вернулся бы назад, чтобы предупредить нас.

– Хм, – Чазар изучал двух единственных людей, которым он действительно доверял, и которые, на этот раз, объединились во мнении. – Хорошо, будь по-твоему. Дети останутся здесь, а Братство Грифона пойдет с нами на юг, – он повернулся к Хасосу. – Немедленно пошлите за ними и скажите, чтобы они возвращались как можно быстрее. Скажи Аоту Фезиму лететь вперед и добраться до Лутчека в кротчайшие сроки.

– Да, Ваше Величество. – Ответил Хасос.

– И вот я сделала это, – подумала Джесри. – Если мы участвуем в гонке, то это последний этап.

Хотела бы она знать, как далеко продвинулись по этому маршруту Гаэдинн, Аот и Кхорин.

* * * * *

– Уже много времени прошло. – Сказал Баласар.

Кхорин нахмурился. Они должны были лежать в засаде в тишине. Хотя Баласар говорил тихо, и понимая то, как звук распространяется под землей, Кхорин выбрал их нынешнее укрытие отчасти потому, что любой шум, который они издают, не распространился бы далеко. Поэтому он решил не поднимать вопрос о неосмотрительности драконорожденного.

– Похоже на то, – прошептал он в ответ, – но ведь так всегда бывает, когда ждешь.

Лежа на животе на уступе, Баласар покрутил плечами, пока они не хрустнули.

– Особенно, когда ждешь дракона. А именно того самого дракона, который уже пытался убить многих из нас.

Чуть поодаль нахмурился Вишва, услышав столь пренебрежительное отношение к Праксасаландосу. Медраш же просто сказал:

– Теперь Пракс стал другим. Нам остается только надеяться, что Гестаниус этого не почувствовала.

– Иначе она убьет его, – сказал Кхорин, – и не приблизится к нашей засаде и на милю.

– Ртутные драконы должны быть хитрыми, – сказала Бири. Она лежала рядом с Баласаром – не случайно, как предположил Кхорин, – и улыбнулась, глядя на Даардендриена. – Если ты дашь ему шанс, то увидишь, что у вас много общего.

Баласар фыркнул.

– Может я и дружу с кучей драконопоклонников, но уж до самих драконов я не дойду.

На другой стороне пещеры, возле входа в туннель, имаскарец в уголке стены помахал обеими руками над головой. По словам Джемлеха, у этого парня был самый острый слух среди всех солдат в его роте – настолько острый, что капитан доверял ему слушать шорохи и шуршание крыльев Праксасаландоса, что должно было стать условным знаком.

Только Кхорин и те волшебники, использовавшие заклинание ночного зрения, смогли увидеть махи молодого имаскари. Все остальные лежали ничком, ничего не видя в темноте. Кхорин прошептал, что все должны заткнуться и быть готовыми. Его приказ прошел вдоль укрытия в форме резких шепотов и толчков.

Затем в пещеру вошел Праксасаландос. Гестаниус кралась прямо за ним. Кхорин вздрогнул.

И это не из-за огромных размеров и явной силы древнего синего дракона, хотя они были достаточно устрашающими. Сложно было сказать, в чем было дело, но уродство, общее у Гестаниус и Скутосина, тоже играло свою роль. Как и зеленый дракон, в свое время она была Избранной Тиамат, до того как Чазар убил и съел их, чтобы добавить их силу к своей собственной. Затем Темная Госпожа вернула их к жизни, и вся эта связь с одной из высших сил зла оставила на них след.

– Но что с того? – подумал Кхорин. – Мы убили Скутосина, убьем и тебя.

Гестаниус прошла несколько шагов вглубь пещеры, неся с собой запах надвигающейся бури – ее движения были быстрыми и плавными, несмотря на ее размер. Затем она резко остановилась, как будто что-то почувствовала или подумала, не почувствовала ли.

– Сколько еще? – Спросила она. Жужжащие искры и крошечные молнии ползали по двойному остроконечному рогу на ее морде и рожкам на надбровных дугах. Для тех, кто не мог видеть ничего другого, мерцания должно быть похоже на созвездие в форме дракона в ночном небе.

– Мы почти у цели, – ответил Праксасаландос. Он сказал Гестаниус, что убил незваных гостей в туннелях, как и предполагалось, но один из них оказался золотым драконом, принявшим форму имаскари. Дракониха шла посмотреть, сможет ли она опознать тело. – На самом деле, мы уже пришли.

– Что ты имеешь в виду? – Спросила Гестаниус, тщетно оглядываясь в поисках растерзанных и покалеченных трупов.

Бири прошептала слова силы и взмахнула палочкой взад-вперед, словно руководя оркестром музыкантов. Медраш сжал свой медальон в стальной перчатке и вознес молитву Торму. Кхорин знал, что где-то в пещере другие маги концентрировали свою силу и создавали заклинания.

Может быть, Гестаниус услышала шепот или просто почувствовала трещащую в воздухе магию, потому что она вдруг вытянула шею и повернула голову сначала в одну, потом в другую сторону.

– Что… – Начала она.

Пракс развернулся и обрушил на нее серебристый шлейф своего дыхания. Пар омыл ей глаза, и она взревела от шока и боли.

В то же время золотое мерцание внезапно заполнило отверстие, через которое вошли драконы, и потрескивающее пламя вырвалось изнутри, чтобы заполнив тоннель на противоположном конце пещеры. Появились плавающие шары светящейся энергии, осветившие пространство.

Воины завыли свои боевые кличи. Застучали арбалеты, в воздухе загудели стрелы. Некоторые болты отлетели от чешуи Гестаниус, но другие вонзились в её тело. Кхорин разрядил свой собственный арбалет, затем схватился за топор, вскочил на ноги и бросился вниз по крутому склону, спускаясь к полу пещеры.

Это была безрассудная, рискованная схватка, но Медраш, Баласар и другие мчались рядом с ним. На мгновение Гестаниус замерла от изумления, ослепленная ядовитым поцелуем дыхания Пракса. Ее врагам нужно было использовать преимущество, пока оно у них было.

Имаскарец волшебник брызнул желтым огнем на вершины крыльев Гестаниус. Очередная струя дыхательного оружия Праксасаландоса ужалила Кхорина в нос и наполнила его рот неприятным металлическим привкусом. Он повернул голову и сплюнул, не замедляя шага.

Затем камень под ним начал трястись, выбивая дварфа из равновесия и заставляя спотыкаться. На мгновение он предположил, что один из его союзников-волшебников наложил заклинание, вызвавшее землетрясение. Но затем он узнал характерный ритм вибрации.

Он втянул воздух, чтобы выкрикнуть предупреждение. Но прежде чем успел извергнуть его, из пола вырвался пурпурный червь, расшвыряв куски камня в разные стороны.

Трудно было сказать наверняка, ведь его задняя часть все еще была в земле, но существо выглядело таким же огромным, как и сама Гестаниус. Поднявшись, как змея, оно вертело головой туда-сюда. Эта голова, хотя и была крупнее дварфа или человека, была мала по сравнению с толстым, похожим на пиявку телом своего обладателя, и состояла она целиком из челюстей с выступающими сверху и снизу клыками. Кхорин знал, что отсутствие глаз не мешало зверю ориентироваться в поисках добычи.

У него было время задуматься: не приказала ли Гестаниус, не доверяя Праксасаландосу, лиловому червю следовать за ней, или это было банальное везение, сделавшее существо доступным для психического зова его хозяйки. Он также задавался вопросом – могут ли магические барьеры, воздвигнутые магами, чтобы удержать дракона в пещере, вместо этого стать кладбищем драконорожденных, имаскари и одного дварфа?

И тогда червь определился с целью, после чего, широко разинув пасть, обрушился на дварфа, как оползень.

* * * * *

Аласклербанбастос крался по туннелям под Горой Драконьего Хребта, и его гнев усиливался с каждым шагом.

Зомби и другие стражи лежали обугленные и разорванные там, где Чазар уничтожил их, сметая со своего пути к самым богатым хранилищам. Кое-где среди бойни валялись монеты и даже пара драгоценных камней, упавших, когда красный или его слуги выносили сокровища.

Этот вид предупредил драколича о том, что он мог ждать в сердце горы, поэтому он решил не идти туда – он хотел видеть пустую комнату, где век за веком копил свои сокровища. Он знал, что это зрелище лишь разожжет его гнев.

 Так и случилось. Даже более того – это привело его в бешенство. Появившиеся прыгающие молнии освещали стены и его сгнившее тело. Он поднял голову и издал рёв, эхом разнесшийся по разграбленному логову.

Точно так же он почувствовал необходимость взглянуть на меньшую камеру, в которой некогда хранилась его филактерия, хотя для этого не было никакой практической причины. Возможно, он надеялся найти какое-то указание на то, как Чазар нашел и открыл его, несмотря на многоуровневые иллюзии и обереги. Но кроме черных пятен копоти на стенах ничего не было видно.

Все равно это не имело значения. Аласклербанбастос ходил по земле и снова владел своей душой, несмотря на все худшее, что могли сделать его враги. Да, он был слабее себя прежнего, но он собирался исправить это, потому что Чазар и любые другие мародёры, разграбившие его хранилища, не украли все.

Он вернулся в одну из больших пещер и уставился на стену. Прошипев заклинание, он нацарапал когтем руны на полу. Искры затанцевали и зашипели на каждой из рун, после чего появились и на его теле.

 Привлеченные нарастающей силой, мелкие духи шептались друг с другом. На потолке вырос белый грибок, и в мохнатой массе образовались рудиментарные лица. Стена, на которой Аласклербанбастос сосредоточил свою волю, стала мягкой, как воск – огромные кости выскользнули изнутри и с грохотом упали на пол.

 В логове лежали десятки драконьих тел, спрятанных на тот день, когда драколичу может понадобиться одно из них. Но здесь не было лучшего. До того, как Аласклербанбастос устроил свою кончину, Фаариньяаллафон был синим драконом, таким же древним и огромным, как и он сам – ужасом земли такой далекой, что лишь немногие люди на Фаэруне когда-либо слышали ее название.

Когда последняя кость выползла наружу, они все лежали большой кучкой на полу. Аласклербанбастос распевали разные рифмы, и части скелета взмывали в воздух по одной или по две за раз. Петли из настоящего серебра и черного железа, прикрепленные к концам костей, звенели и звенели, соединяя одну кость с другой, словно кусочки огромной головоломки.

 Когда последняя кость прилепилась к своим соседям, Аласклербанбастос переориентировал свою концентрацию. До сих пор работа была достаточно легкой для некроманта его умений. Последняя часть будет сложнее.

 Двигаясь с церемониальной медлительностью и точностью, он поставил теневой камень на пол между собой и скелетом. Затем он возобновил пение. Он не пытался говорить громче, чем раньше, но заряд темной магии в словах заставлял их греметь, как гром. Камень вокруг него задрожал и треснул.

Когда эхом раздалось последнее слово, дракон изверг поток своего смертоносного дыхания.

Но это была не просто молния. Он изверг себя разум, магию и чистую бушующая сущность бури, смешанные воедино. Оболочка Калабастасингавора рухнула позади него, а эссенция драколича повисла в воздухе, пылая и потрескивая, в воздухе.

Освобожденный от грубой материи, он почувствовал, как пустота тянет его. В невидимой архитектуре мира открылась дверь, и Природа требовала, чтобы он прошел через нее подобно обычным смертным.

Но Природа была слаба по сравнению с его волей и его магией. Он рванулся вперед и врезался в сердцевину теневого камня, словно стрела, попавшая в яблоко.

 Оказавшись там, он больше не осознавал, что имеет призрачную, горящую форму или вообще какую-либо форму. Он был просто сознанием, подвешенным в пустоте. Но все было в порядке. Сейчас он был в безопасности и больше не чувствовал притяжения смерти. Он, образно говоря, мог отдышаться и подготовиться к заключительному этапу своей трансформации.

 Когда драколич был готов, он протянул руку в жесте, который смутно напоминал ощупывание и неловкое прикосновение одновременно. Он нашел скелет Фаариньяаллафона и бросился в его сторону.

Он овладел скелетом, после чего из его сердца с яркой вспышкой и громким раскатом вырвался поток грома. Другие последовали один за другим, быстро, как удары бьющегося сердца.

 Наконец вспышки и какофония стихли. Драколич попытался расправить крылья, и они, слегка застучав, отреагировали именно так, как должны были. Слияние разума и физической формы было совершенным.

Драколич был опьянен чувством величия – он снова стал Великим Костяным Змеем, таким же сильным, как прежде. И он заставит своих врагов пожалеть об этом!

 – Единственная проблема, – подумал он с легкой иронией, – заключается в том, чтобы решить, с чего начать. Ведь так много врагов, заслуживающих мести.

 Возможно, путь к выбору состоял в том, чтобы оценить, как месть может лучше всего сослужить для достижения других целей. И когда он взглянул на вопрос с этой точки зрения, то сразу понял, за что ему лучше всего взяться.

* * * * *

Кхорин отпрыгнул в сторону, и клыки лилового червя сомкнулись в том месте, где он только что стоял. Дварф поднялся, взмахнул топором и рассек одну из выпуклостей, тянущихся вдоль всего тела червя.

Ответный удар был предсказуем. По правде говоря, червь не должен был быть в состоянии вывернуть голову настолько далеко, чтобы дотянуться до Кхорина, но у него как-то получилось. Челюсти монстра широко раскрылись, обнажая клыкообразные выступы, заполонившие всю пасть. Шипы вздымались и колыхались, наполняя воздух вокруг вонью гнили.

Голова червя налетела на дварфа. Кхорин попытался увернуться, но его ботинок наступил на что-то скользкое. Он потерял равновесие и ощутил прилив ужаса от возможных последствий. Но тут чья-то рука схватила его за плечо и дернула. Этого было достаточно, чтобы одернуть его подальше от опасности, и огромные клыки снова сомкнулись в пустоте.