Текст книги "Гибель на промежуточной станции"

Автор книги: Ричард Мередит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

8

Звездолеты позади него превратились в двенадцать светящихся точек, которые почти ничем не отличались от окружавших их звезд. Правда, они засветятся гораздо ярче, чем самые яркие звезды, когда их силовые экраны придут в контакт с энергетическими пушками, а так же с ядерными и плазменными торпедами джиллов. Даже сейчас, хоть звездолеты и казались маленькими точками, их вид очень нравился Лейтенанту Командору Камани Хайбеку. Он любил смотреть на боевые звездолеты окруженные коконами силовых полей. В них было что‑то эфемерное, даже божественное, они были сильны как герои древних мифов, которые до сих пор жили на его родной планете. И точно так же, как герои мифов звездолеты воевали за человечество, правда, надолго ли их хватит, Хайбек не решался предполагать. В особенности, если флот, который был у него позади не вернется в Адрианополис.

– Все системы готовы, сэр, – сказал Лейтенант Даквузин, сидевший слева на месте второго пилота, наблюдая за приборами маленькой разведывательной шлюпки, которая, вместе с остальными такими же суденышками, летела навстречу приближающемуся вражескому флоту.

– Хорошо, – сказал Хайбек, глядя на расположенный перед ним пульт первого пилота.

На мониторе заднего вида Хайбек видел остальные корабли своего отряда – маленькие иглы из металла, керамики и парастекла, удаляющиеся от остального флота, испуская шлейфы разрушенных атомов, за счет которых их атомные двигатели развивали скорость, сравнимую со световой.

Флот джиллов спереди стал тоже хорошо виден. Их корабли летели уже на скорости ниже световой, но пока быстрее чем корабли–скауты. Джиллы пока не подняли свои экраны и, вероятно, не поднимут, пока скауты не выдут на огневую позицию. Хайбек и его отряд, а также остальные отряды кораблей–скаутов, которые следовали вместе с ними, поступят точно также. Не было необходимости отнимать мощность у двигателей на создание экрана, к тому же, установка экрана – секундное дело, которое можно было сделать перед самым боем. Хайбек подумал о том, что может сделать экран корабля–скаута если джиллы по–настоящему возьмутся за него. Он знал, что экран не поможет, но все же это было лучше, чем ничего, хоть и не на много.

– Сообщение от адмирала, сэр, – сказал Даквузин. – Соединить?

– Валяй, – сказал Хайбек, надевая наушники.

С минуту в наушниках раздавался лишь треск, а затем послышался голос адмирала, скомпенсированный компьютером для каждого корабля, чтобы устранить эффект Допплера и разницу во времени относительно передающей станции.

– Экипажи кораблей–скаутов, – начал Адмирал Мазершед. – Я понимаю всю опасность и риск той задачи, которую прошу вас выполнить.

Слова произносились медленно, как будто адмирал тщательно выбирал их перед тем, как произнести.

– И я хочу заранее поблагодарить вас. Если ваши усилия помогут замедлить приближение кораблей врага на несколько минут, вы сможете предоставить нам немного времени на то, чтобы подготовить к бою тяжелые крейсеры. Мы просим вас дать нам это время, и мы придем к вам на помощь. Мы оставляем вас один на один с врагом, только потому, что пока не можем иначе. Скоро мы будем рядом с вами. Мы не забудем вас. Спасибо.

Голос адмирала смолк, и в наушниках Хайбека снова раздался треск статики. Он подумал о некоторой риторичности в словах адмирала, но понимал, что это не просто риторика. Он был уверен в словах адмирала – он придет на помощь скаутам как только будет возможно.

“Но когда?” – спросил себя Хайбек. Горстка кораблей–скаутов, каждый из которых вооружен лишь двойной энергетической пушкой и двумя ядерными торпедами, вряд ли долго продержится против целого флота боевых крейсеров джиллов. И этот факт был яснее всех остальных во Вселенной. Большинство из них погибнут еще до того, как адмирал вступит в битву с джиллами. “Но, именно для этого мы здесь и находимся, – сказал он себе. – Нами можно пожертвовать. По крайней мере так, вероятно, считают адмиралы на Адрианополисе и на Земле. Хотел бы и я согласиться с ними. Может, мне было бы от этого немного лучше?”

Теперь, на большом мониторе, который показывал пространство перед скаутом, Хайбек мог различить яркие точки военных звездолетов Джиллов. Их было шестнадцать. Конечно же, бортовой компьютер уже давно сообщил ему эту информацию, но почему‑то ему хотелось посчитать их самому. Может он не доверял компьютеру?

“Шестнадцать, – снова подумал он. – И двенадцать наших крейсеров. Шансы для нас не слишком уж плохи, хотя они могли бы быть и получше. Например, наших могло быть двенадцать, а этих восемь. Но такого почему‑то не произошло. Джиллов было больше”.

Ему не нравилась форма кораблей джиллов. Ему никогда не нравились их звездолеты. И он не понимал иной причины для этого кроме той, что они были врагами и собирались уничтожить человечество во все Вселенной. Но здесь было что‑то еще, чего он никак не мог понять. Что‑то в форме этих кораблей было неправильно, говорил он себе. Что‑то чуждое, казавшееся зловещим. Что‑то чужое. Да, возможно именно так: совершенно чужое и безобразное. Их построил ум совершенно непохожий на человеческий. Наверно в этом была причина.

Шестнадцать точек на мониторе задрожали и Хайбеку на секунду показалось, что они снова перешли на сверхсветовые двигатели. Затем дрожание прекратилось и звездолеты джиллов приняли форму шестнадцати зеркальных пуль. Они включили силовые экраны, которые отражали около 99% электромагнитной энергии, оставляя ровно столько, сколько было необходимо для того, чтобы наблюдать и управлять кораблем.

“О’кей, парень”, – сказал он себе и включил микрофон, укрепленный на шее.

– Лидер–скаут отряду. Начинаем. Включить экраны. Готовимся к атаке. Прием.

Один за другим корабли–скауты его маленького отряда включили силовые экраны и также понеслись сквозь пространство, похожие на странной формы зеркала.

На мониторах Хайбек видел, что скауты из других отрядов последовали его примеру. Все включили экраны и готовили оружие.

“Не стреляй, пока не увидишь белки их глаз”, – сказал он себе и улыбнулся. Конечно, не в прямом смысле. У джиллов не было белков глаз. Мы просто пропустим их первый залп, а потом возьмемся за работу сами.

– Лидер–скаут отряду, – вновь произнес он. – Придержите огонь. Дайте им сделать первый шаг. Смотрите за своими соседями. Помогайте им чем можете и держите дистанцию. Лидер–скаут закончил связь.

“Черт возьми, – подумал он, – какая безобразная речь. Адмирал, пожалуй, сказал бы в сотню раз лучше”.

Изображения кораблей джиллов увеличивались на мониторах все больше и больше, и теперь они были почти в пределах действия энергетической пушки.

“Почему они не пускают ядерные торпеды? – спросил он себя. – Пусть они медленные, но у них больше радиус действия”. Он хмыкнул. “Похоже, они просто не желают тратить ядерные торпеды на таких сопляков как мы. Ну, мы покажем им”.

Он не успел заметить, как экраны флагманского звездолета джиллов на мгновение выключились, а затем включились. За те микросекунды, пока поле было отключено вражеский корабль успел выстрелить из энергетической пушки прямо в корабль–скаут Хайбека. На секунду экраны мониторов померкли: экраны маленького корабля отразили большую часть энергии луча поглотив лишь небольшую его часть.

– Ядерные торпеды! – сказал он в микрофон. – Атакуйте флагманский корабль ядерными торпедами, а затем сразу же энергетическими пушками. Попробуем справиться с ними по одному.

Отряд кораблей–скаутов набросился на флагманский корабль, как стая мух. Остальные отряды отклонились, направляясь к другим вражеским звездолетам.

“Боже, какой он большой, скотина, – подумал Хайбек, – больше, чем “Сан Хуан”. Нет, черт возьми, это только кажется, что он больше!”

Он нажал на кнопку, которая приводила в действие одну из ядерных торпед.

Экраны на его пульте опять на мгновение померкли, когда торпеда прошла сквозь отключенные экраны в сторону флагманского корабля противника, изображение которого становилось все больше и больше.

Некоторое время Хайбек мог следить взглядом за своей торпедой, пока она не исчезла из виду благодаря своей скорости и увеличивающемуся расстоянию. Энергетический луч, выпущенный из корабля джиллов попал в торпеду, сдетонировал ее и она взорвалась на полпути к своей цели.

Но к кораблю летели другие торпеды, думал Хайбек. Они не уничтожат все.

Когда Хайбек выстрелил из своей энергетической пушки по защитному экрану джиллов, он почему‑то подумал о Лейтенанте Нахе Хенджело, сидящей за своей компьютерной станцией на “Сан Хуане”. “Боже, только бы выбраться из этого живым”, – говорил он себе, представляя себе девушку. Как она будет выглядеть обнаженной? Ее огромный бюст, он несомненно должен оказаться настоящим. Как его рукам хотелось дотронуться до него! Он представил, как она лежит на диване в его отсеке, глядя на него и протягивая к нему руки. Он только представлял себе все это, но дай Бог ему снова вернуться на “Сан Хуан”, тогда он воплотит эти мечты в реальность. Он снимет с нее одежду, обнимет ее шоколадного цвета тело и скажет, что любит ее – если это потребуется. А потом они займутся любовью, и он покажет ей такую любовь, которую она еще никогда раньше не испытывала. Да, видит Бог, если он останется жив, то она будет его наградой, хочет она того или нет. (Где‑то в подсознании он был уверен, что хочет, надеялся на это.) У него заболело в паху и он решил временно не думать о ней и сконцентрироваться на том, что делает в настоящее время, иначе он никогда не вернется, чтобы сделать ей это.

Корабль джиллов был еще ближе и еще больше. Теперь он разбрасывал целый салют из ядерных и плазменных торпед, напоминая старинный пулемет, стреляющий по нападающим скаутам. Хайбек передал управление компьютеру, чтобы тот рассчитывал траектории движения торпед и сделал все возможное, чтобы ни одна из них не достигла его корабля. Человеку это не под силу – мы слишком медлительны.

Тотчас, не более чем в ста километрах перед ним его энергетическая пушка подорвала ядерную торпеду, нацелившуюся в скаут. Ярчайший свет осветил темноту космоса и вновь мониторы померкли, когда свет тепло и радиация с силой ударили в защитные экраны.

– Как у нас дела? – спросил он второго пилота.

– Экраны держат нормально, сэр.

– Хорошо, – ответил Хайбек и, приняв управление скаутом на себя, слегка изменил направление движения так, чтобы оказаться над “джиллом”.

– Сэр! – воскликнул Даквузин. – Четвертый поражен плазменной торпедой. Прожгла его насквозь.

Хайбек взглянул на мониторы.

– Это корабль Дея, – сказал он.

Там, где находился корабль–скаут под номером четыре, осталось лишь облако газа и мусора. Джонни Дей получил сполна – он был всего лишь первым. За ним будут и другие.

– Сомкнитесь! – закричал он, включив микрофон. Он снова взглянул на мониторы, в особенности на тот, который показывал задний вид. Флот землян теперь был еле виден даже при максимальном увеличении, хотя что‑то в нем изменилось. Да, изменилась конфигурация расположения кораблей. Они двигались теперь в боевом порядке и их ядерные двигатели вновь ожили. Они уже идут. Теперь недолго.

Главный монитор показывал, что флагманский звездолет джиллов был теперь “под” ним.

“Ну, – подумал Хайбек, – теперь можно выпустить еще одну торпеду”.

И он выпустил ее.

Все отряды скаутов уже достигли джиллов и ввязались в сражение. Каждый из звездолетов джиллов одновременно атаковали шесть или семь скаутов, правда джиллы с легкостью отбивались от них, как от насекомых. Так же, как насекомые, они не могли причинить большого вреда, однако могли быть столь же надоедливыми. Джиллы замедлили свое продвижение, если вообще не остановились, а это было самое главное.

Когда Хайбек запустил свою вторую торпеду, го увидел, что потерял еще один корабль из своего отряда, и прежде чем этот факт дошел до его мозга, еще один скаут вспыхнул в ядерном огне. Джиллы стреляли теперь из своих больших пушек и маленькие скауты не могли ничего противопоставить этому огню.

– Пускайте оставшиеся торпеды, – сказал Хайбек остаткам своего отряда. – Покажите им на что вы способны.

Как только он сказал это, скауты выпустили вой оставшиеся ядерные торпеды, а его собственная энергетическая пушка прицелившись выстрелила в корабль джиллов, осветив его силовой кран немного ярче. Джиллам тоже приходилось несладко. “Может, – говорил он себе, – если мы можем ударить по нему достаточно сильно”.

– Командор! – закричал второй пилот, когда энергетический луч джиллов ударил по ним в ответ. – Экраны!

– Что с ними? – спросил Хайбек, его глаза тотчас переключились на стрелки приборов, моментально регистрируя информацию. Они уже были близки к перегрузке. Еще немного и они будут разрушены. А когда они будут разрушены.

– Уходим отсюда, – сказал он. – Лидер–скаут отряду. Отбой. Флот на подходе.

Он снова взял управление и изменил курс вверх и прочь от вражеского боевого крейсера. Вокруг него пространство горело светом и огнем. Звездолет джиллов все еще продолжал палить из всех видов оружия по удаляющемуся отряду, и каждый раз, когда Хайбек терял один из кораблей, джиллы получали добавочное превосходство в оружии и могли швырять по оставшимся большее число торпед и энергетических зарядов. Еще пять минут и от отряда ничего бы не осталось.

Ядерная торпеда, уклонившись от энергетической пушки Хайбека, перед тем, как взорваться, подобралась на расстояние всего лишь в несколько километров до энергетических экранов его корабля. Взрыв перевел генераторы силового поля и поглотители на запредельное напряжение. Иглы приборов прыгнули на красную отметку. Еще несколько эрг и этого будет достаточно для перегрузки экранов – скаут тогда превратится в пар.

Хайбек никогда не молился. Он вообще не был верующим человеком. Но сейчас… Да, пожалуй сейчас это бы не помешало. Может, стоило попробовать? Боже Всевышний, иже еси…

Маленький скаут и все, что осталось от отряда вышли из зоны действия энергетических пушек джиллов и ушел от ядерных и плазменных торпед, посланных им вдогонку.

Затем, джиллы прекратили палить в скаутов, переключив свое внимание на приближающийся флот. Это был достойный противник. Скауты были всего лишь упражнением по стрельбе.

Лейтенант Командор Хайбек вздохнул, вытер лоб и стал наблюдать за тем, как стрелки приборов выходят из опасной зоны. Он поблагодарил всех участвовавших в его судьбе богов и стал думать о Нахе Хенджело.

9

“Джиллы, – пронеслось в полусонном сознании Абсолома Брейсера, когда он лежал в своем отсеке, пытаясь избежать принятия каких‑либо решений. – Джиллы – что это за имя? Сами они безусловно себя так не называют”. Он не мог припомнить, откуда оно взялось. Он решил спросить об этом Роджера. Или в его органических мозгах, или в электронных банках данных, которыми он владел, могла оказаться эта информация. Но он не хотел спрашивать об этом у Роджера сейчас. Для него этот вопрос был не слишком важным. На самом деле, почему их называли “джиллы” не имело значения. Имело значение лишь то, что они существовали. Вот это было очень важно.

И когда же человечество впервые встретило их? Кажется, что‑то около двухсот лет назад, с небольшим. Может, двести пятьдесят. Давно. Это больше, чем человеческая жизнь, даже если учесть, что люди живут сейчас обычно лет до ста пятидесяти.

Значит, люди знали о существовании джиллов дольше времени, отведенного на человеческую жизнь, а что они знали о них, даже сейчас? Насколько они их понимали?

Основную информацию можно было найти в любой энциклопедии: джиллы, как бы их там не называли ученые, были жителями планеты, которая находилась в Сигитариусском рукаве галактики, которая на много световых лет была ближе к центру галактики, чем Земля. Планета эта была теплее, чем Земля, но не такая горячая, как Венера; больше, чем Земля, но значительно меньше, чем Нептун. Все это мы знали о планете джиллов несмотря на то, что ее точное место расположения и координаты были неизвестны. Для того, чтобы узнать их, была отправлена экспедиция Мазершеда.

В грубом, очень отдаленном приближении джиллы были гуманоидами, если под гуманоидами понимать прямостоящих существ с двумя нижними конечностями – ногами, двумя верхними – руками и частью тела, содержащей в себе мозг и органы чувств, расположенной сверху над туловищем. На этом сходство с человеком у джиллов заканчивалось. Джиллы как будто выпрыгнули из кошмара сумасшедшего. По человеческим стандартам они были монстрами, как, видимо, люди по их.

Их тело было покрыто темной скользкой безволосой кожей, которая напоминала кожу на обложке древней зачитанной книги. Головы их были круглее чем у людей и почти не имели каких‑либо отчетливых черт. Выделялись лишь огромные глаза, глубоко посаженные в костистые глазницы, они были слишком далеко расположены друг от друга для стереоскопического зрения. Маленькая, почти невидимая щель заменяла им рот, а подбородка и скул они вообще не имели. Там, где у человека находятся уши, они имели чрезвычайно мобильные кожистые отростки. Шея, настолько тонкая, что, на вид, едва способная выдерживать огромную голову, плавна перетекала в мощные мускулистые плечи, по бокам которых находились руки с двумя локтями на каждой, как у собаки. Шестипалые ладони были устроены таким образом, что любой палец мог выполнять функции большого пальца человеческой руки! У них была широкая грудь, толстые ребра и покрытое костями и мускулами впадина в том месте, где у человека должен находиться живот и внутренности! Брейсер почувствовал что‑то вроде тошноты, но медленно снова принялся вспоминать анатомию джиллов: округлые, похожие на женские, бедра половые органы, похожие на человеческие, но объединенные вместе таким образом, что джилл мог быть либо женщиной либо мужчиной в зависимости от возраста и положения в клане. На ногах у джиллов было два колена и заканчивались они огромными круглыми ступнями с растопыренными во все стороны пальцами. Все это было грубым, неприятным, отталкивающим, скользким и чужим.

Брейсер вновь подумал о впадине на животе у джиллов, которая больше всего удаляла их от человечества. Джиллы были существами, тело которых состояло из двух частей, или, точнее, их тело имело отделяемую составную часть. Подобное наблюдалось и в земной эволюции. Он припомнил курсы Земной Зоологии в Академии несколько десятилетий назад – кажется, на Земле существовали примитивные животные способные оставлять часть тела нападающему на них врагу, спасая при этом все остальное, но он не мог припомнить их название. Но это и не важно. Даже, если земная эволюция и поэкспериментировала с этой идеей, она так и не получила развития. Развилась она на планете джиллов.

Похоже, какие‑то предки джиллов и их биологические родственники сочли удобным при нападении отдавать врагу свой живот с внутренностями и убегать. Это может показаться несколько странной защитой, но бывают и более жуткие вещи, полагал Брейсер.

С развитием эволюции на жаркой массивной планете в Сигитариусском рукаве, пищеварительная система предков джиллов необычайно приспособила себя для удаления так, что могла быть удалена по желанию и оставлена для утоления голода любому хищнику, понизив, таким образом, вес прото–джилла и помогая ему скрыться, выжить и отрастить новые органы из толстого жирового слоя с внутренней стороны ребер.

Затем, один догадливый и предприимчивый прото–джилл, обнаружив, что отдал свои органы по ошибке, сделал попытку поставить их на прежнее место. Возможно, в первый раз это не сработало, возможно на это потребовались миллионы лет, но в конце концов джиллы развили в себе способность возвращать свои внутренние органы на прежнее место и как ни в чем не бывало заниматься своими делами.

Так как прото–джиллы довольно часто отбрасывали свои животы в минуты опасности и стресса, чтобы затем вновь возвратить их на место, Матушка Природа планеты джиллов посчитала необходимым позаботиться о выживании клеток в отброшенных органах. Попробовав несколько методов, она, наконец, пришла к чрезвычайно простому решению: немного развить автономную нервную систему отброшенной части тела, добавить рудиментарный мозг, из группы мускулов создать что‑то наподобие сердца, добавить легкие и окружить все вместе защитной оболочкой из кожи. То есть, получился организм. Так как рот и пищевод джиллов часто находились отдельно от живота, эволюция дала им второй рот, который находился непосредственно у отделяемой части. Настоящий рот вскоре потерял зубы и слюнные железы, превратившись в орган предназначенный исключительно для дыхания и разговора. Приблизительно в это самое время в результате глобальных климатических изменений, сравнимых лишь с Плейстоценом на Земле, перед прото–джиллами был поставлен выбор – развить интеллект, или погибнуть. Они выбрали первое.

“Что общего мог иметь человек с существами такой конституции? – спросил себя Брейсер. – Ну, например, разум. Жажда познания. Желание преобразовывать окружающую природу. Мозг, способный разобраться в основных законах Вселенной. И что еще? Это почти все!”

Человек, это социальное существо. Это так. Но не до такой степени, как, к примеру, муравей или пчела. Джиллы же – как раз наоборот. Люди всегда жили семьями, хотя форма этих семей широко различалось в разное время и в разных местах. Из этих семей образовывались кланы, племена, нации и цивилизации. Джиллы не знали семьи как таковой, а только кланы или “ульи”, как называли их некоторые. Человек всегда представлял себя, как индивидуальность, называя себя “я”. Для джиллов же существовали лишь понятия “клан” или “мы”.

Давайте остановимся на минуту и рассмотрим понятие, которое Человек переводит, как “клан” Это очень плохой перевод. Не существует человеческих понятий, способных перевести значение этого слова. Очень и очень грубо его можно перевести, как “собратья по животу”. Внутри клана животы были общей собственностью, так как близкие родственники могли ими легко обмениваться. Эта была базовая единица общества джиллов и базовая концепция их мышления.

Вы думаете, что это очень напоминает смешанные семьи на Земле? Отнюдь, нет. В смешанных семьях землян все братья одной семьи – а это десять или пятнадцать мужчин, брали себе в жены всех сестер из другой семьи, поэтому в семье насчитывалось около тридцати индивидуальных представителей. Все мужчины были “мужами” женщин, а женщины “женами” этих мужчин. Все дети рассматривались, как общие.

Конечно, на Земле были и более вычурные вычурные семьи, но мы остановимся на этой. В теории все члены этой семьи имели равные права по отношению друг к другу. К такому идеалу они стремились, но семья эта состояла из людей, а люди не могут находиться в таких отношениях. Свой ребенок возможно был гораздо милее для женщины, чем чужой, как бы она ни пыталась это отрицать. Некий Джон заявлял, что любит Мэри и Сюзен точно так же, как Элис, но почему‑то Элис оказывалась в его кровати значительно чаще, чем Мэри и Сюзен. Так как люди эти по природе своей оставались людьми, то что‑то им нравилось больше, а что‑то Меньше из‑за того, что они обладали индивидуальностью. У джиллов было все иначе.

Так как джиллы были бисексуальны, биологически любой джилл мог иметь половой контакт с любым другим джиллом, когда наступало время для воспроизводства. Однако, конечно, и у них существовало множество социальных ограничений, по которым мало кто из джиллов мог спариваться с кем‑то из несоответствующего клана, или с кем‑то имеющим неподходящее социальное положение. К тому же джиллов особенно не волновали вопросы размножения. Для них это было не удовольствие, а просто биологическая необходимость. Как для людей купание. Они делали это лишь тогда, когда чувствовали острую необходимость.

Для джилла представлял значение лишь клан. Одна индивидуальность не значила почти ничего. Кланы составляли суперкланы из более дальних кровных родственников, суперкланы формировали нации, а нации расу джиллов.

Как можно человеку понять психологию существ, которые обладали одновременно как мужскими, так и женскими половыми органами и, кроме того, могли запросто дать поносить свой живот “брату” или просто положить его на полку. Психологически мы никогда не будем близки с джиллами равно, как и физически. Это безнадежно. Люди даже не знают, что послужило поводом к войне с джиллами.

Вот, к примеру: люди думают в образах объектов и событий. Согласен, что есть тому исключения, но в основном это так. Джиллы же думают в образах взаимозависимости событий. Объекты же для них, это то, на что действуют взаимозависимости и сами события, поэтому большого значения они для джиллов не представляют. Мышление для человека дискретно: А для него А. Джиллы же могут рассматривать А лишь вместе с событиями, в которые оно вовлечено и никак иначе. Джиллы думают некими промежуточными “мостами” и я не знаю ни одного из земных философов кто бы смог приблизиться к такому способу мышления.

Посмотрим на их язык. В отличие от человечества, к эпохе межзвездных перелетов у них остался лишь один язык, не менее сложный, чем западно–английский и даже превосходящий его более чем на миллион понятий – обратите внимание, что я говорю “понятий” а не слов, так как слова, в том виде, как мы, люди понимаем их начисто отсутствуют в языке джиллов, а вместо них используется сложный комплекс звуков и жестов.

Хоть джиллы и не имели формальных религиозных концепций, в том виде, в каком понимаем их мы, они считают “Богом” все о чем имеют представление. Интересно, что некоторые числа для них святые – сорок четыре, например. Поэтому, в их языке сорок четыре звукосимвола. Эти символы вмещают все возможные звуки, которые они выговаривают, все символы, которые они записывают при письме, числа и знаки пунктуации если о их языке вообще можно рассуждать в земных понятиях. Значит, это их алфавит? Нет. Не в том смысле, как мы понимаем алфавит. Ни один из этих символов не имеет фиксированного значения. “А” в английском языке имеет фиксированное значение, точнее, несколько значений, но все они, тем не менее, остаются неизменными. Символ джиллов, например, напоминающий перечеркнутую букву “О” может означать что угодно, в зависимости от взаимоотношения с другими символами. Так как ничто не имело постоянного значения, невозможно было и создание словаря языка джиллов. Все это говорит как о необычайно большом объеме памяти джиллов, так и о их чуждости человечеству.

Может все эти мысли были и не так важны, но тем не менее они проносились в мозгу полуспящего Абсолома Брейсера в то время, как челноки подвозили к кораблям раненных, остатки человеческих тел и топливо, разгружались и возвращались обратно на голую, холодную и неуютную планету. Вспомнил он также и о двух инцидентах, послуживших поводом войне между людьми и существами, которых называют “джиллы”. Все они были связаны с колониями людей. Пятьдесят лет назад, когда Абсолом Брейсер был еще очень молодым человеком, планета Эсмеральда, расположенная между Орионом и Сигитариусским рукавом галактики, была колонизирована землянами. Туда вылетел большой пассажирский транспорт с азиатами из Большого Сингапурского Космодрома на Земле. Как говорилось в рекламном проспекте, чтобы “начать новую интересную жизнь на новой планете, где нет ни сутолоки не толчеи”.

Примерно через полтора стандартных года после посадки колонистов, в нескольких световых годах от Эсмеральды появились четыре военных звездолета джиллов. Без каких либо переговоров с колонистами, они поставили силовые экраны и открыли огонь. После короткой, но кровавой битвы между джиллами и плохо вооруженными колонистами, почти половина из оставшихся в живых землян – в основном молодежь и подростки, была угнана агрессорами в неизвестном направлении.

Когда Колониальная Администрация недавно образованной Галинской Лиги узнала о атаке и похищении людей, в ближайшее крупное поселение джиллов было направлено сообщение, где в самых суровых тонах было высказано требование немедленно вернуть похищенных людей. Джиллы ответили тут же: извинившись, они заявили, что не имели понятия о том, что эти люди были важны для земных “кланов”. Когда звездолет с похищенными людьми приземлился на Адрианополисе, война чуть не началась сразу же. Оказалось, что джиллы проводили операции по вивисекции колонистов и только тринадцать человек из них пока оставались в живых, хотя и они просили смерти.

Война не началась. Горячие головы постепенно остыли. Джиллы заплатили большую компенсацию тяжелыми металлами и поклялись, что такого инцидента больше никогда не повториться. Высший совет Галинской Лиги не понял психологии джиллов, но поверил им на слово. У них не было другого выбора. Они находились на грани войны с малоизвестным противником.

Итак, на время воцарился мир.

Прошло почти тридцать лет. Была колонизирована еще одна планета между двумя большими галактическими рукавами, Трансток, которая находилась в дюжине световых лет от печально известной Эсмеральды. Через десять стандартных месяцев после основания первого постоянного поселения на Транстоке военный флот джиллов ворвался в систему, встал на орбиту вокруг колонизированной планеты и принялся бомбить ее термоядерными зарядами до тех пор, пока не уничтожил на ней все живое, после чего спокойно удалился восвояси.

Вскоре после этого на Землю прибыл курьерский корабль джиллов, с помпой приземлившись на Женевском космодроме. В нем находился один единственный, серокожий, покрытый шрамами старый военный офицер одного из ведущих кланов джиллов. Он тотчас попросил, что вы его провели к Председателю Галинской Лиги. Перед председателем, скрипучим неестественным голосом, которым джиллы имитировали речь людей, он заявил: “Оскорбления достаточно. Братья по животу терпеть больше нельзя. Здесь есть война. Умираю!” Живот джилла, был подменен на бомбу, которая после этих слов разрушила половину Женевы.

Так началась война.

Почему? Потому, что мы вторглись в пространство отведенное джиллами для каких‑то собственных целей? Они никогда и ничего об этом не говорили. Может, мы нарушили какое‑то табу? Об этом тоже не было речи. Просто потому-, что они были просто не похожи на нас? Возможно. Но никто не был абсолютно уверен в причине конфликта.

И об этом тоже думал полусонный Абсолом Брейсер, когда на три его звездолета грузили топливо.