Текст книги "Гибель на промежуточной станции"

Автор книги: Ричард Мередит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

47

Сумасшествие. “Сколько видов сумасшествия бывает на свете? – спрашивал себя Альбион Мазершед стоя на дрожащей палубе звездолета “Сан Хуан”, ощущая, как его корабль борется за свою жизнь. – Есть сумасшествие, таящееся внутри человека, которое выворачивает его разум наизнанку. Но есть и другой вид сумасшествия. Сумасшествие, которое происходит вне тебя, когда ты видишь на экранах переднего вида, как плазменные торпеды, ядерные ракеты и энергетические пушки, взрывают пустоту космоса, отражаясь от защитных силовых экранов боевых кораблей, вот это настоящее сумасшествие”.

– Адмирал, – сказал Капитан Сталинко, отворачиваясь на мгновение от командного пульта. – Адмирал!

– Да, Марч, – сказал Адмирал, выходя из своего транса.

– Вы готовы, сэр? Ваши рапорта?

– Думаю, да.

– “Бенбурб” попытается причалить к нам и забрать их, – сказал Сталинко.

Мазершед посмотрел на экраны, на которых бесновалось адское пламя космической битвы.

– Нет, – спокойно произнес он. – Это невозможно.

– Но, сэр, – с отчаянием в голосе произнес Сталинко, – это необходимо. Мы больше не сможем заставить “Сан Хуан” двигаться. Мы должны вытащить отсюда рапорта.

– Вы серьезно считаете, что мы можем причалить два корабля в таких условиях? – спросил Мазершед кивком указывая на мониторы. – Нам придется отключить экраны – вы понимаете, что это будет означать?

Сталинко взглянул на мониторы. Четыре корабля с Порта Абель могли лишь удерживать джиллов, после того, как “Чикаго” погиб, а “Хастингс” пострадал настолько, что не мог ответить на вражеский огонь. Если “Сан Хуан” или “Бенбурб” хотя бы на тридцать секунд опустят экраны, они превратятся в облако пара и рваные куски металла.

– Но, что же нам делать, сэр? – спросил Сталинко.

– Ждать, – ответил Мазершед, – просто ждать.

Он снова посмотрел на экран, сожалея о том, что Оммарт не послал больше кораблей ему на помощь: даже еще один корабль решил бы исход битвы. Это бы перевесило чашу весов в их пользу.

Сейчас шансы на то, что Альбион Мазершед увидит Адрианополис снова, были пятьдесят на пятьдесят. И это было очень плохо, так как от этих шансов, возможно, зависело существование человечества.

Альбион Мазершед решил, что будет совсем неплохо если он немного помолится, если вспомнит, как это делается.

48

Шесть кораблей джиллов увеличивались на мониторах, превращаясь из далеких светящихся точек в реальные осязаемые объекты.

– Боевая готовность, – сказал Брейсер.

“Роджер?”

“Остальные корабли тоже готовы, сэр. Они будут делать то, что вы прикажите”.

“О’кей, будь со мной Роджер”.

“Я всегда с вами, сэр”.

“Координируй наши действия как можно лучше”.

“Хорошо, сэр”.

Еще за много сотен километров, джиллы выстрелили из энергетической пушки и конечно же промахнулись. Еще один выстрел, на этот раз ближе, но еще достаточно далеко от них. Выстрел не был согласован с их микропрыжками. “Им придется стрелять поточнее, если они хотят чего‑нибудь этим достичь”, – подумал Брейсер.

Когда они подлетели еще ближе, джиллы выстрелили в третий раз, но на этот раз попали в “яблочко” – энергетические экраны “Йово Джима” впитали заряд в себя.

“Развлечение начинается”, – поймал себя на мысли Брейсер.

Звездолеты немного изменили курс, направляясь в небольшое свободное пространство между шестью кораблями джиллов.

Их скорость теперь составляла три тысячи микропрыжков в секунду.

Расстояние сокращалось с фантастической скоростью. Джиллы теперь были видны невооруженным глазом, и все были готовы к тому, чтобы встретиться с ними.

Время пришло.

– Выключить сверхсветовой! Сбросить экраны! – крикнул Брейсер. – Тридцать секунд непрерывного огня!

Опять возникло странное ощущение, когда псевдоскоростные генераторы были отключены и “Йово Джима” прекратил свое неподвижное движение сквозь пространство “остановившись” в нескольких километрах от тормозящего противника.

Внутри корабля органы чувств людей не могли зафиксировать отсутствие силовых защитных экранов, которые отражали и адсорбировали электромагнитную энергию, но сейчас они были сняты, и звездолеты были открыты не только для света солнца Промежуточной, но и для вражеского оружия – если им не удастся поставить их снова достаточно быстро.

Почти тотчас, более, чем двадцать энергетических пушек корабля ожили, осветив черноту космоса яркими энергетическими лучами. Большинство из этих лучей были направлены в сторону ближайшего вражеского корабля – среднего боевого крейсера, окатив его яростным светом и жарой, питая его поглотители бессчетным количеством эрг.

Пятнадцать ракет с ядерными боеголовками вырвались из пусковых люков и, нащупав своими электронными глазами корабли врага, бросились на них в атаку оставляя за собой шлейфы пламени.

Шесть торпедных люков раскалились добела, выплевывая в пространство белые шары, содержащие “четвертое состояние материи”, опутанное магнитным коконом, гонимое вперед собственной неимоверной силой. Они двигались по баллистическим законам, так как любая связь с контрольным устройством, находящимся в их центре под слоем звездной материи, была невозможна.

После того, как яростный огонь уже несколько секунд вырывался из “Йово Джима” и “Фарсалуса”, враг стал понемногу понимать, что произошло. Корабли начали тормозить и разворачиваться, чтобы отразить странную и неожиданную атаку. Но пока они разворачивались, ближайший корабль не выдержал. Его экраны засветились ярче, когда энергия начала выводить из строя поглотители. Поглотители взрывались от перегрузок, создавая дополнительную суматоху среди экипажа корабля. Когда еще несколько поглотителей вышло из строя и энергетические экраны стали затухать, сквозь них прошла ядерная ракета и взорвалась возле корабля. Этого корабль не выдержал. Его оболочка раскалилась докрасна, потом добела, потом и вовсе перестала существовать. Корабль исчез и на его месте загорелось маленькое солнце – искусственная сверхновая. Корабль джиллов взорвался.

Радостный крик вырвался у офицеров и команды “Йово Джима”. На одного меньше.

Но тридцать секунд прошли. Даниэль Максел тотчас прореагировал на это.

– Прекратить огонь! Инженерный, поднять экраны!

– Давай‑ка выбираться отсюда! – добавил Брейсер. – Сверхсветовой, быстро!

Несколько секунд задержки были мучительны. Оставшиеся корабли джиллов уже закончили свой маневр и спешили к неподвижным кораблям землян. Черноту космоса озаряло теперь их оружие.

“Роджер, остальные с нами?”

“С нами сэр. Все по плану”.

“Они готовы к полету?”

“Готовы”.

– Мостик, говорит инженерная служба. Сверхсветовые двигатели набрали потенциал, ждем приказаний.

– Поехали, – сказал Брейсер. – Максимум.

Снова некая дезориентация от включения сверхсветового двигателя. Звездолет снова начал “двигаться” переходя из реальности в небытие и обратно.

– Увеличьте скорость, – сказал Максел в микрофон на пульте. – Они приближаются.

– Делаем все, что можем, – ответил инженер.

– Как вы думаете, они догадываются о том, что мы собираемся делать? – спросил Максел у адмирала не отворачиваясь от пульта.

– Я сомневаюсь, что они понимают нас лучше, чем мы их, – ответил Брейсер. – Но они не дадут нам уйти. И от Промежуточной тоже не откажутся.

– Вы полагаете, они разделятся?

– А ты?

– Я бы поступил именно так, – сказал Максел… – Но я не джилл.

– Я тоже, но для меня хо кажется единственным выходом в их ситуации. Я лишь надеюсь на то, что нам достанется больший кусок.

49

“Это будет стоить мне положения, карьеры и всего, что я имею”, – говорил себе Адмирал Флота Паоло Оммарт, погружаясь все глубже и глубже в пучину собственного страха и депрессии, которые загнали его в это место, созданное им самим из алкоголя и наркотиков, некий эйфорический ад, который жил внутри него в постоянной готовности поглотить то, что осталось от его души. “Это конец”, – говорил он себе.

– Паоло, что это?

Голос доносился сквозь пестрый туман откуда‑то издалека. Ему стоило больших усилий сконцентрировать взгляд на той, что произносила эти слова, еще трудней было вспомнить ее имя.

– Геза? – спросил он как бы невзначай.

– Конечно я, Паоло, – успокоила девушка; подвигаясь к нему ближе. – Я могу тебе чем‑нибудь помочь? – Нет, не можешь, – сказал он, глядя как наркотический дымок лениво струиться вверх от сигареты, лежащей в пепельнице на столе. Он подумал, что ему повезло с такой очаровательной, обаятельной и понимающей любовницей, как Геза, но что она будет делать, когда узнает, что великий Адмирал Флота Паоло Оммарт – просто трус?

– Ну, развеселись же Паоло, – улыбнулась маленькая блондинка. – Хочешь еще сигаретку?

Покачав головой Паоло встал и посмотрел на музыкантов, игравших в другом конце набитого народом прокуренного зала, и на увешанную бриллиантами и облепленных блестками танцовщиц, которые танцевали под их экзотическую музыку. На несколько мгновений он смог сфокусировать свой взгляд и заметить детали, которые показались ему яркими впечатляющими и даже немного более того – пупок одной из женщин неожиданно превратился в некий центр Вселенной, все сущее было незримо связано с этим пупком. Затем, центр переместился на руку одного из музыкантов, который играл на девятиструнном инструменте, похожем на банджо. Потом он стал свечкой, которая мерцала на столе, который находился в полудюжине метров от того места, где они сидели. После этого он очутился в стакане ароматизированного виски, прямо перед ним. Затем, он оказался на левом соске Гезы, просвечивающим сквозь тонкую полоску ткани полуплатья, модного в этом сезоне на Адрианополисе. Ему неожиданно захотелось прикоснуться к этому соску губами, дотронуться ими до центра Вселенной! Это показалось ему смешным. Прикоснуться губами к титьке Вселенной! Он захохотал вслух.

– Паоло, что с тобой? – спросила Геза, и ему показалось, что в ее голосе было истинное беспокойство. – Ты можешь сказать, над чем смеешься?

Несколько долгих мгновений он смотрел в ее глаза, вспоминая, как он вынес все это: битву, которую вел Мазершед в семи световых часах от Адрианополиса, как он сделал все, чтобы Мазершед получил необходимую помощь, и о том, как стали приходить рапорта с Промежуточной Станции – джиллы атаковали и ее! Брейсер и его калеки сдерживали их, или пытались сдержать до того времени, пока на Землю не пройдут рапорта Мазершеда. Брейсер, Брейсер…

Он просто сбежал из штаба Вальфортского Гарнизона. Взял с собой Гезу, аэромобиль и сбежал. Паоло Оммарт сбежал с поля боя!

Нет, это не была в физическом смысле битва. Обычная битва не испугала бы его. Но эта битва… Эти битвы он не мог вынести такого. Он не мог спокойно осознавать того, что сделал для Абсолома Брейсера. Это он послал его туда.

“Но, что я еще мог сделать? – спрашивал он себя. – И что любой на моем месте мог бы сделать?”

Оммарт посмотрел на Гезу, на танцоров, потом опять на стол и понял, что скоро, очень скоро, ему придется вернуться в Вальфортский Гарнизон, узнать, чем же все кончилось и принять это к сведению. “Абсолом, – умолял он, – не проклинай меня сильно. Прошу, не проклинай”.

50

Звездолеты неслись все дальше и дальше. Скорость микропрыжков увеличивалась. Они улетали прочь от джиллов, которые все еще продолжали лететь на субсветовых двигателях, прочь от промежуточной станции, к внешним планетам системы – огромным безжизненным газовым гигантам, и еще дальше. “Йово Джима”, летел впереди, а “Фарсалус” и “Рудоф Крегстоун” прямо следом за ним.

Брейсер наблюдал за тем, как корабли джиллов удаляются на мониторе заднего вида. Они еще ничего не предприняли, хотя прекратили стрелять, когда звездолеты землян вышли за радиус действия их оружия.

– Интересно, что они теперь будут делать? – сказал Максел.

– Смотри, – ответил Брейсер.

Один из вражеских кораблей (теперь не более, чем светящаяся точка) повернул назад к Промежуточной, в то время, как остальные замерцали, приобрели некоторую призрачность и помчались вперед.

– Они идут, – сказал Брейсер и добавил, обращаясь к офицеру связи, – Свяжитесь с Промежуточной!

– Есть, сэр.

– Тяжелый пошел на Промежуточную, – сказал Максел. – Они там смогут справиться?

– Не знаю, – ответил Брейсер. – Надеюсь.

Экран на командном пульте ожил и на нем появилось изображение Командора Лазина.

– Соедините меня с Гровинским, немедленно, – приказал Брейсер.

– Есть, сэр, – испуганно ответил офицер связи Промежуточной. – Прошло лишь несколько мгновений до того, как его изображение на экране сменилось на изображение Генерала Гровинского. Изображение было нечетким и грозило вообще исчезнуть, когда корабль приблизится к световой скорости.

– К вам идет тяжелый боевой крейсер противника, – сказал Брейсер. – Вы сможете с ним справиться?

Некоторое время Гровинский молчал. Желваки на его скулах беспрерывно играли, лицо побледнело.

– Черт возьми, отвечайте!

– Не знаю. – Вы сможете отогнать его?

Гровинский облизал губы.

– Ненадолго, пожалуй. У нас всего лишь несколько ракет и пушки.

– Они вероятно начнут с ядерных зарядов, – сказал Брейсер. – Используйте антиракеты и попытайтесь перехватить их. Если это вам удастся, они подойдут ближе и попытаются торпедами и своими пушками уничтожить вашу защиту. Будьте внимательны.

– Я знаю, как они воюют, Брейсер, – как бы в оправдание, сказал Гровинский. – Я уже видел это.

– О’кей, постарайтесь. Мы пока подержим остальных, но сомневаюсь, что можем вам чем либо помочь с этим.

– Я знаю.

– Удачи, Генерал. Мы свяжемся с вами, как только сможем, – сказал Брейсер, понимая, что скорее всего ему больше никогда не удастся поговорить с Гровинским.

Звездолет все набирал скорость.

Ускорение корабля казалось гораздо меньшим, чем было на самом деле, и вскоре три звездолета людей неслись прочь от Промежуточной на скорости, которая вскоре многократно превысила световую. UR-712–16 вскоре превратилась в звездочку, а тусклое пятнышко Промежуточной и вовсе исчезло с экранов. Радио и телеконтакт с Промежуточной был теперь невозможен.

Стрелки часов, передвигались по своим циферблатам, указывая на то, что военный корабль джиллов, который повернул к Промежуточной, уже возможно достиг своей цели и бомбил теперь планету ядерными ракетами.

Брейсер был уверен только в одном: Джиллы достигли Промежуточной. В остальном он уверен не был. Он мог только надеяться, он мог лишь верить в то, что Гровинский задействует все свои силы и средства на оборону и удержит планету от неприятеля. Он должен был верить в это, иначе все остальное было бы бесполезно. Гровинский должен удержаться.

Весь остальной отряд джиллов летел к звездам в погоне за улетающими людьми.

51

Поверхность планеты качалась, дрожала и стонала вокруг нее. С неба струилось пламя, обжигая камни до состояния свечения, плавя их и превращая в жидкость, которая текла, как вода. В ответ, в небо тоже летело пламя. Ядерные ракеты, плазменные торпеды и лучи энергетических пушек – все это неслось вверх сквозь тонкую атмосферу Промежуточной в висящего в небе монстра.

Шейла Брандт уже вернулась на службу, в пониженном звании, с грозящим ей трибуналом, который вероятно закончился бы тюремным заключением – если она доживет до этого трибунала, и общим порицанием, которое, по ее мнению, она заслужила. Но ее вернули на службу Никто не мог сидеть без дела, даже тот, кто был виновен в таком тяжелом преступлении

Она опять смотрела за показаниями приборов, хотя теперь она находилась почти на самой поверхности планеты, от которой ее отделяли лишь несколько метров камня, и наверху находился маленький иллюминатор из парастекла, сквозь который открывался вид на голую, холодную и неуютную планету. Правда, сейчас эта поверхность ожила, как следствие битвы военного корабля джиллов с остатками оборонительной системы планеты, и хотя она на могла посмотреть, что происходит, она ощущала сотрясение почвы, передающееся сквозь тонкие стены и дверь помещения.

Она поглядела на свои инструменты и, заметив неисправность и отключив вышедшую из строя ячейку, передала информацию об этом своему начальству. Еще одна часть станции вышла из строя – пусть маленькая и незначительная часть, но одна из многих выходящих из строя, по мере того, как станция слабела Ее перегруженные компоненты отказывались нести нагрузку, значительно превышающую ту, на которую они были рассчитаны? А там, на поверхности, другие секции и компоненты под действием радиации и энергетических зарядов тоже прекращали функционировать. Удивительное сооружение, которым являлась Промежуточная Станция, умирало, но оно умирало не сразу.

– Пост семь, – неожиданно раздался голос из динамика, который висел на стене возле нее.

– Пост семь, Брандт слушает, – ответила Шейла.

– Приготовьтесь принять поток с поста четыре, четыреста ватт, модуляция второго уровня, канал 772. Подтвердите прием.

– Я не могу! – воскликнула Шейла, взглянув на свои ячейки, которые работали на пределе возможного.

– Пост семь! – сердито сказал голос в динамике. – У вас больше возможностей к приему, чем у соседних постов. Сделайте необходимую подготовку и примите поток.

– Какую подготовку! – в отчаянии закричала Шейла.

Наступила пауза, пока человек на другом конце провода думал. Сквозь иллюминатор Шейла заметила, как залп ракет с поверхности Промежуточной взлетел вверх, чтобы встретить падающие на станцию модуляции ядерные ракеты джиллов. “Кто побеждает?” – подумала она, но потом сказала, что не имеет значения, кто побеждает в настоящее время. Пройдет время и Промежуточная все равно проиграет. Проиграет раз и навсегда.

Наконец, голос в динамике сказал:

– Вы контролируете каналы 643, 659 и 682?

– Роджер, – автоматически сказала Шейла.

– Загрунтуйте их, – резко приказал голос.

– Что? – спросила Шейла.

– Замкните их на грунт, – сказал начальник. – Вы обязаны принять поток канала 772.

– Подтверждаю, – сказала Шейла, думая о том, что за информация проходит по этим каналам. Что же это за информация, которая перенеслась за многие световые года от Паладины к Промежуточной, чтобы здесь, на Промежуточной быть уничтоженной и поглощенной огромной емкостью планеты.

Ее руки легли на пульт управления, и пока она выполняла то, что ей было приказано, она чувствовала, что уничтожает нечто прекрасное, нарушает нечто святое, хотя, возможно, эти каналы и не несли ничего серьезного.

– Ячейки очищены, сказала она наконец. Ее приборы показывали, что она готова принять новые каналы связи.

– Отлично, станция семь, – сказал голос в динамике. – Поток пошел. Голос превратился в пищание на такой высокой ноте, что Шейла на могла его терпеть.

“Боже, о Боже”, – подумала она, и вдруг стены затряслись вокруг нее, а сильный подземный толчок сбил ее с ног. Вцепившись в инструменты и ища руками более надежную опору, она поднялась на ноги, но новый толчок опять сбил ее с ног.

Пока падала, она ударилась обо что‑то головой. На мгновение боль казалась невыносимой, и она изо всех сил старалась не потерять сознание. Она услышала, как из толщи до нее камня доносится низкий страшный рев.

Когда она встала на ноги и стряхнула серую оцепенелость со своих мозгов, то услышала далеко–далеко ужасный свистящий звук, а потом почувствовала щекой ветерок.

– Нет! – громко закричала она, лишь наполовину осознав тот факт, что стены помещения не выдержали, что камни вокруг него растрескались и, что воздух, которым она дышала, теперь медленно выходит в разряженную атмосферу Промежуточной. Где то должен быть шкаф, в котором находятся приспособления на этот случай. Где же он? Она плохо знала это место, но была уверена, что здесь должно быть.

Послышался визг металла – закрывался люк, отгораживая станцию от разгерметизированной секции, и на секунду это успокоило Шейлу, пока она не сообразила, что закрывающаяся дверь не отгораживает ее от пробоины, а оставляет наедине с ней. Она была в ловушке.

Шейла повернулась, чтобы бежать по коридору, туда, где, по ее мнению, было спасение, когда грунт снова затрясся под ее ногами и иллюминатор из парастекла треснул над ее головой на две неравные части.

– Нет, Боже, нет, – закричала она, хватая ртом воздух, который уходил значительно быстрее, чем она считала возможным. – Нет.

Она бросилась к шкафу, схватилась за ручку, потянула ее на себя и почувствовала, что теряет сознание. Она попыталась вдохнуть, попыталась сохранить сознание до того, как наденет кислородную маску, но туман в голове и дикое желание набрать чего‑нибудь в. легкие все усиливались. Она увидела как шкаф отшатнулся от нее. Она ухватилась за него, потом потеряла, упала на спину и почувствовала, как волны серого тумана окутывают ее сознание.

– Нет, – закричала она в таком разряженном воздухе, что слова ее почти не были слышны. – Нет.

Промежуточная Станция продолжала бой. Боевой звездолет джиллов палил в нее из всего имеющегося на борту оружия, но оставшиеся защитники сверхсветовой коммуникационной станции отражали огонь джиллов, перехватывая почти все ракеты и почти все лучи энергетических пушек.

И наконец, когда стало казаться, что Промежуточная больше не выдержит, хотя она все еще продолжала пересылать сообщения между звездами, звездолет джиллов отступил, поднявшись на более безопасную орбиту, чтобы дождаться возвращения своих компаньонов и вместе с ними уничтожить этих людей – тварей, которые осмелились нарушать концепцию джиллов о положений вещей во Вселенной.

Генерал Гровинский просигналил отбой, проверил сигналы, поступающие с Адрианополиса, надеясь, что рапорт Мазершеда не заставит себя долго ждать, сел за стол и заплакал, оплакивая тех, кто умер, тех, кто умирал и себя.