Текст книги "Гибель на промежуточной станции"

Автор книги: Ричард Мередит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

4

– А теперь посмотрим на этот континент, – сказал начальник службы разведки, его указка нырнула в трехмерное изображение, которое висело в воздухе рядом с ним, указывая на сферу, покрытую белыми голубыми зелеными и коричневыми пятнами, которая увеличивалась по мере того, как он говорил. – Обратите внимание на эти вот участки. Мы считали сначала, что это культивированная почва, но при более детальном рассмотрении выяснили, что это некий необычный индустриальный комплекс. Как вы заметите, там имеются строения. Увеличьте, пожалуйста!

Шар превратился в рельефный участок поверхности.

– Обратите внимание на тени. Тени такого типа могут отбрасывать лишь равномерно расположенные структуры высотой около семидесяти пяти метров. Теперь, если вы посмотрите…

Лейтенант Командор Камани Хайбек заерзал в кресле от души желая, чтобы доклад поскорей закончился. Он тянулся уже слишком долго.

Хайбек желал этого не потому, что ему было не интересно то, о чем рассказывал Командор Тендем, а из‑за сухой растянутой манеры доклада. К тому же, Хайбек сам принимал довольно большое участие в сборе информации, которую теперь выслушивал, и она была для него отнюдь не новой.

Вынув из кармана сигарету, Хайбек оглянулся вокруг, чтобы удостовериться, что никто не возражает против курения, зажег ее и глубоко затянулся. В тишине, пока Тендем ожидал нового трехмерного слайда, Хайбек слышал как в огромный зал заседаний “Сан Хуана” нагнетается новый, прошедший цикл восстановления воздух; как гудит ядерный двигатель, толкая огромный звездолет со сверхсветовой скоростью прочь от планет, где он рисковал своей шеей, собирая информацию, которую докладывал теперь Тендем. Хайбек выпустил дым на цилиндр своей сигареты и посмотрел на Адмирала Мазершеда, который стоял в нескольких метрах слева от Тендема, обращая мало внимания на доклад офицера разведки. Мазершед уже знал все это – но это был звездный час адмирала: его экспедиция выполнила свою миссию. “Пусть старик порадуется”, – подумал Хайбек.

Хайбек был горд, что служит у старика Мазершеда, который твердо шел к тому, чтобы стать героем Человечества, и не без причин. Если они принесут эту информацию на Паладину, черт возьми, Человечество получит шанс сделать с Джиллами то, что Господь когда‑то сделал с людьми в Содоме. А может, и похуже. Может, это вообще прекратит войну. На это стоило надеяться!

Хайбек снова заерзал в кресле, чувствуя удовлетворение вопреки усыпляющему бормотанию “скрупулезного” Тендема.

Погрузившись в кресло настолько, насколько он мог, не привлекая к себе чрезмерного внимания, Хайбек посмотрел направо в конец ряда, где, с увлечением выслушивая лекцию Тендема, сидела Наха Хенджело. Она еще не знала этого, и ей было интересно даже несмотря на монотонную манеру изложения.

Лейтенант Хенджело по–видимому не заметила взгляда Хайбека, а если и заметила, то проигнорировала его. Это не особенно беспокоило Хайбека. Наха может упорствовать, но рано или поздно она придет к нему, хотя Хайбек надеялся, что это будет рано. Ему предстояло отметить то, что он и другие скауты обнаружили, и он надеялся, что сможет отметить это вместе с ней в его каюте, предпочтительно. Ну а если Наха собирается противиться, говорил он себе философски, то он вовсе не пуританин – кругом полно девчонок. Правда, ему все же хотелось Наху и никого другого.

Улыбаясь, Хайбек снова заерзал в кресле, принимая более удобное положение, – и поймал неодобрительный взгляд одного из старших офицеров, которого стало раздражать то, что Хайбек постоянно ерзает. Хайбек улыбнулся офицеру (чьего имени он даже не знал) и нарочито переключил свое внимание на лекцию, которую “скрупулезный” Тендем, похоже, уже заканчивал.

“…с этой точки, – говорил офицер разведки. – Эти планеты удивительно напоминают Землю, и все они без сомнения показывают наличие чрезвычайно высокого уровня технологического развития. Таким образом, можно предположить, что мы нашли именно то, что искали”.

Тендем сделал паузу, посмотрел на Адмирала Мазершеда, а затем снова повернулся к собравшимся офицерам.

“Это все, что я хотел вам доложить. А сейчас, думаю, Адмирал скажет вам несколько заключительных слов. Спасибо за внимание”.

Тендем слегка поклонился и сошел с трибуны. Трехмерное изображение рядом с ним растворилось в воздухе.

Хайбек с облегчением вздохнул, наблюдая за тем, как Адмирал Мазершед занимает место предыдущего оратора.

Возраст Мазершеда был популярной темой для разговоров. Никто не знал наверняка сколько ему лет, хотя по некоторым оценкам ему было около ста пятидесяти, а по некоторым еще больше. Сто пятьдесят стандартных лет, это был пенсионный возраст в Вооруженных Силах Лиги, хотя сейчас, после кулхевенской трагедии на Дегоре и Салиенте, любой, кто мог выполнять работу, выполнял ее несмотря на возраст и прочее.

Адмирал Мазершед вовсе не казался таким старым; в нем было ощущение молодости независимое от возраста. Он был высок и строен с белыми, как снег волосами, и его бледно–голубые глаза светились мудростью и опытом, с которыми мало кто мог сравниться в каком угодно возрасте. Несмотря на небольшую хромоту, движения Мазершеда были быстрыми и уверенными, и Хайбеку казалось, что Адмирал Флота Альбион Мазершед совершенно спокойно проживет еще пять десятков лет активной жизни.

– Леди и джентльмены, – спокойно начал адмирал, – мне хочется поблагодарить всех вас за то, что вы собрались на борту Сан Хуана. Я знаю, что это оторвало вас от важных обязанностей, которые отягощают каждого офицера, когда корабль должен находиться в постоянной боевой готовности. Я хотел бы сказать вам, что вы можете вернуться на свои корабли с чувством выполненного долга. Но я не могу этого сказать. Мы все еще находимся глубоко в тылу противника и в постоянной опасности быть обнаруженными Джиллами. Но теперь нам есть с чем вернуться домой.

Мазершед сделал паузу, улыбнулся чему‑то и продолжил.

– Прошу вас потерпеть немного мою стариковскую болтовню, после чего вы сможете вернуться на свои корабли. Я хочу подвести итог тому, что мы с вами сделали.

Он сделал еще одну паузу.

– Мы подробно исследовали четырнадцать планетных систем и картировали пять из них. Все пять планетных систем показали чрезвычайно высокое индустриальное развитие, как показал Командор Тендем. В этих пяти системах мы обнаружили одиннадцать планет находящихся далеко за чертой колониального освоения, и можем предположить, что они населены Джиллами уже давно, по крайней мере столько же времени сколько мы населяем Адрианополис. И, с учетом того, что эти системы расположены достаточно близко друг к другу, я думаю, нет, я твердо уверен, что мы обнаружили центр цивилизации Джиллов. Я никогда не поверю, что у джиллов есть еще множество подобных планет – иначе, их силы гораздо превосходили бы нынешний уровень.

Опять промолчав немного Мазершед продолжил.

– Имея наши данные, армада, которая строится на Земле, получит необходимые для нее цели. И я твердо уверен, что у этой армады есть все шансы подойти к этим мирам и уничтожить их, особенно, если Джиллы будут продолжать концентрировать свои силы на Паладине. Леди и джентльмены, пусть это будет не скромно, но я могу сказать, что человечество получило шанс выиграть эту проклятую войну.

В зале заседаний Сан Хуана раздались продолжительные аплодисменты – аплодисменты Адмиралу Мазершеду и делу которое они сделали под его руководством.

– Спасибо, – сказал он, когда шум, наконец, утих. – В особенности мне хотелось бы поблагодарить разведчиков и пилотов, которые рисковали больше, чем все остальные, подбираясь на близкое расстояние к планетам Джиллов и добывая ту информацию, которую мы сейчас имеем.

Можно мне попросить вас встать, когда я буду называть ваши имена? Лейтенант Командор Абраме, командир разведывательного отряда Номер Один с Сан Хуана.

Высокий чернокожий Абраме в поднялся с места и смущенно кивнул своим товарищам.

– Лейтенант Командор Корона, командир разведывательного отряда Номер Два с Хастингса, – произнес адмирал, и Данте Корона поднялась с места, улыбаясь от ощущения триумфа.

– Лейтенант Командор Хайбек, командир разведывательного отряда номер три с Сан Хуана.

Хайбек неуклюже поднялся на ноги и попытался улыбнуться морю лиц, окружавших его, чувствуя жжение у себя на щеках и удивляясь, почему. Он был страшно рад, когда снова сел на место и почти не слышал слова адмирала.

– Лейтенант Командор Мак’Ким, командир…

Адмирал Мазершед так и не закончил представление следующего офицера, так как речь его была прервана голосом из переговорного устройства. По залу пробежал шепот.

– Адмирал Мазершед, Капитан Сталинко, – произнес голос.

Хайбек узнал голос Лейтенанта Крузо – дежурного офицера, в его голосе была тревога.

– Да, – ответил Мазершед, нажимая на кнопку переговорного устройства.

– Адмирал, – сказал дежурный офицер, – вы не могли бы вместе с Капитаном Сталинко срочно подойти на мостик?

– Да, конечно, – ответил Мазершед, его лицо побелело. Он повернулся и сказал капитану Сан Хуана:

– Пойдем, Марч, – затем, обращаясь к собравшимся в зале офицерам: – Леди и джентльмены, прошу оставаться на своих местах.

Шепот смолк – аудитория начала догадываться, что произошло. Кроме офицеров с Сан Хуана в комнате сидело командование всех одиннадцати звездолетов эскадры. Если что‑то не то… Если что‑то угрожало их кораблям.

– Адмирал, – сказал Капитан Фараго, командир “Чикаго”, – мы можем вернуться на свои корабли?

– Подождите, капитан, – сказал Мазершед. – Может, это и не столь важно. Прошу вас дать мне возможность узнать в чем дело, и, если возникнет необходимость, сможете вернуться на ваши звездолеты. Я скоро вернусь

Затем, без лишних слов, Мазершед и капитан Сан Хуана вышли из зала заседаний, в котором царило замешательство.

В голове у Хайбека все смешалось. Он спрашивал себя, что же такое могло произойти, чтобы дежурный офицер, спокойный старина Крузо, вызвал капитана и адмирала из зала заседаний? В голову приходил только один ответ: Джиллы!

Он посмотрел сквозь толпу туда, где сидела Наха Хенджело, на ее лице было выражение близкое к испугу. Ему захотелось подойти к ней и сказать, что бояться нечего, но он понимал, что не может сделать этого. Адмирал просил их оставаться на местах, и надо было делать именно это до той поры пока адмирал не отменит свое распоряжение. “А действительно, – попытался он убедить себя, – дело может оказаться пустяковым. Возможно, сканеры Крузо обнаружили пылевое облако, магнитный шторм или еще что‑нибудь, и он просто запаниковал. Очень даже может быть. Может быть”.

Чтобы узнать точно надо было ждать.

– Что ты думаешь по поводу этого, Хайбек? – неожиданно спросил у него хриплым голосом Абраме.

– Мне бы не хотелось строить предположения, – ответил Хайбек.

– Это твое дело, конечно, – Абраме несколько секунд помолчал. – Но, ведь, дежурный не позвал бы его из‑за пустяков?

– Я тоже так считаю, но…

– Леди и джентльмены, – произнес голос адмирала через динамики, установленные под потолком зала заседаний, – все указывает на то, что нас обнаружили. К нам приближается нечто, напоминающее флот боевых звездолетов. Ваши шлюпки подготовлены для возвращения на корабли. Всему персоналу Сан Хуана предписывается немедленно занять места по боевому расписанию. Спасибо и удачи вам.

Как только стихли последние слова, зал пришел в движение. Мужчины и женщины, те кто еще не встал, вскочили на ноги и все разом бросились к выходу.

Хайбек немного подождал, пропуская вперед старших офицеров и капитанов, и заметил, что Лейтенант Наха Хенджело делает то же самое. Смятение в его голове усилилось, потом удвоилось, а затем достигло такого масштаба, что, не смотря на все попытки не думать о предстоящем, стало превращаться в откровенный страх. Именно теперь, в самом конце, когда так много сделано, их атаковали. Им придется сражаться и, вероятно, здесь, в глубине территории Джиллов, они будут уничтожены. Нет, этого не может произойти! Они должны вернуться и передать информацию.

Хайбек забыл о Нахе Хенджело и стал протискиваться к выходу, услышав вой боевой тревоги.

5

Через полтора часа после разговора с Комендантом Промежуточной Станции с планеты стали подниматься шлюпки перевозя раненных на огромный звездолет–госпиталь Рудоф Крегстоун.

После беглого обхода своего корабля, посещения медицинского отсека, для повседневного осмотра и короткого скудного обеда Брейсер вернулся на мостик, откуда он мог наблюдать погрузку со своего монитора. Он стоял у своего капитанского пульта, положив руки (как свою, так и механическую) на бездействующие теперь кнопки, и задумался.

“Одна неделя от Адрианополиса, – думал он, как и много раз до этого, – и еще две до Земли. Треть пути пройдена, причем та его часть, которая более всего кишит джиллами, безо всяких приключений. Молю Бока, чтобы не попасть в передрягу. Смогли бы мы справиться? Надолго ли нас хватило бы? Что бы мы успели сделать до того”.

Он отогнал эти мысли и посмотрел на мониторы, которые показывали Промежуточную и окружающее ее пространство. Три корабля и прилетевшие с планеты челночные шлюпки находились сейчас над северным полюсом Промежуточной. Ось планеты имела наклон около двадцати девяти градусов, и в северном полушарии было лето, поэтому полюс был ярко освещен. Правда, слева, немного ниже, была видна граница дня и ночи в которую вливались длинные тени от высоких гор на освещенной стороне.

На освещенной стороне Промежуточной свет отражался от огромного искусственного комплекса, который был легко различим даже с высоты пятьсот километров. Купола из металла и пара–стекла ярко сверкали в полуденном свете, давая этому пустынному миру ощущение жизни, которой он обладал лишь отчасти.

Еще ниже, на невидимой сейчас экваториальной части планеты располагались около двадцати тысяч квадратных километров солнечных батарей – источник энергии, дававший жизнь этому угрюмому и неприветливому уголку Вселенной. На север от солнечных батарей шли мощные кабели, переносившие полученные мегавольты электричества на главную силовую станцию, где электричество использовалось для инициирования процесса получения значительно большего количества энергии: с атомов срывались электроны, голые атомные ядра расщеплялись на составные части, а выделяющаяся при этом энергия поглощалась. Таким образом расходовалась масса Промежуточной, чтобы дать возможность людям обмениваться информацией через межзвездное пространство.

От блестящего купола главной силовой станции искусственные глаза Брейсера проследили невидимыми силовыми коммуникациями, которые шли на север к станции модуляции, а оттуда еще выше к антенне, которая и была причиной производства такого безумного количества энергии. Над антенной было видно фиолетовое свечение ионизации разряженной атмосферы Промежуточной – столб света, поднимавшийся в небо.

Высоко над плоскостью эклиптики планетарной системы почти над самым северным полюсом солнца Промежуточной, но в миллионах километров от него, находилась искусственная орбитальная станция около километра в диаметре. Этот маленький мирок и, в то же время, гигантское творение рук человеческих, нес на себе сложную структуру из кабелей, труб и опор, простиравшуюся в космос на несколько десятков километров вокруг – приемо–передающую антенну станции связи, в которой был весь смысл существования Промежуточной Станции.

Давайте, я объясню поподробнее: от прекрасного Адрианополиса до старушки Земли почти сорок световых лет. Между Адрианополисом и Землей восемь таких станций, как Промежуточная, восемь станций получающих, усиливающих и вновь передающих лучи электромагнитной энергии соединяемых миров. Это цепочка сверхсветовой связи Паладины с Землей. Такие же энергетические цепочки соединяли Землю с другими планетами. Все крупные колонизированные миры были соединены с Землей подобным образом. Все пути вели к Земле.

Гигаватты энергии, произведенные на силовой станции в северном полушарии Промежуточной, направлялись на станцию модуляции, располагавшуюся на полюсе. Со станции модуляции, после определенной обработки, энергия лучом посылалась на станцию связи, находящуюся в космосе на расстоянии в несколько миллионов километров.

Происходило это так: входящие сигналы принимались спутником, находившемся на орбите вокруг солнца Промежуточной, сигналы эти демодулировались и переводились из сверхсветовых в обычные радиоволны. Затем, преобразованные сигналы посылались на станцию модуляции, расположенную на северном полюсе Промежуточной, где обрабатывались и расшифровывались мощными компьютерами – из общего потока информации выделялась та, которая направлялась на Промежуточную, добавлялась новая информация, убирались шумы и помехи. Затем, эта информация накладывалась на мощный луч сверхсветовой энергии который посылался на приемо–передающую станцию а оттуда на Землю или на Паладину.

Конечно же, электромагнитная энергия перемещается в пространстве с фиксированной скоростью. В вакууме она составляет около 300000 километров в секунду, это один из основополагающих законов Вселенной. Если не брать в рассмотрение различного рода гипотезы, ничего не может двигаться быстрее в нашем пространстве–времени. Ничего, друзья! Ничто материальное. То есть, состоящее из вещества. Поэтому, когда сто пятьдесят лет назад Промежуточная начала действовать, потребовалось 4,3 года, чтобы первый сигнал дошел до Хартской станции на Земле и 3,9 лет до станции Обад на Паладине. Но это только первый сигнал, второй же прошел практически мгновенно.

От Промежуточной до Хартской станции на Земле, как уже упоминалось, четыре и три десятых световых года: на все это расстояние протянулся длинный фотонный луч. Теперь, когда луч давно дошел до своей цели, а передатчики Промежуточной продолжали отправлять в космос несметное количество энергии, между Промежуточной и Хартской станциями образовался мост. Мост этот строился четыре года, но теперь, если пользоваться им умело, проход по мосту практически не отнимал времени.

Сверхсветовая энергия – штука не совсем обычная в том смысле, что она не встречается в обычных условиях: если только в недрах сверхновой или в ядре квазара. Эта паразитная форма энергии, которую и энергией то назвать трудно. Она возникает лишь тогда, когда достаточное количество электромагнитной энергии претерпевает определенные изменения. Но, если она возникает, то имеет одно очень важное свойство: так как она не материальна и не имеет своего материального носителя, такого, например, каким является фотон, она не связана неумолимыми законами Вселенной.

Словами это невозможно объяснить. Слова не слишком точны. Можно было бы, конечно, воспользоваться математикой, но не все достаточно хорошо с ней знакомы и я среди них. Я давно понял, что не могу понять как действует это не хитрый с виду фокус: волны сверхсветовой энергии, наложенные на луч электромагнитной энергии могут быть модулированы и модуляция эта может передаваться по стоячим волнам световой энергии практически мгновенно на любое расстояние. Эти модуляции то существуют, то нет, но когда они существуют, они присутствуют одновременно по всей длине луча на который были наложены стоячие волны.

Мгновенная связь.

На нее было затрачено огромное количество денег, времени, энергии, но теперь, если сигнал посылался с Земли в Адрианополис, время на его передачу складывалось лишь из времени обработки его на приемо–передающих станциях и станциях модуляции, где он демодулировался, очищался и модулировался вновь. Таким образом, чтобы пройти сорок световых лет от Паладины до Земли, сигналу требовалось всего около часа.

Звездолеты летали гораздо медленнее. Они тоже обходили закон Эйнштейна, но другим, более грубым и медленным способом.

Капитан Абсолом Брейсер наблюдал за тем, как звездолеты и сопровождавшие их челночные шлюпки пролетали над северным полюсом планеты в сотнях километров от силового луча, который поднимался вверх с антенны станции модуляции на приемо–передающий спутник. Один из челноков отделился от “Рудофа Крегстоуна”, перешел на другую орбиту и исчез из виду, приземлившись на космодроме северного полушария Промежуточной. Вскоре появился еще один челнок, пристыковался на место прежнего и работы по выгрузке раненных возобновились.

– Неуютное местечко, да сэр?

Голос прервал размышления Брейсера. Это был второй офицер “Йово Джимы” Лейтенант Командор Клинг Реддик, который стоял рядом с Брейсером, разглядывая в монитор голый холодный шар Промежуточной.

– Да, мистер Реддик, – ответил Брейсер после долгой паузы, удивленный поведением Реддика по двум причинам. Во–первых, было не принято прерывать размышления капитана, если того не требовали исключительные обстоятельства, которых в данном случае не было. Во–вторых, Реддик даже не был сейчас на вахте. Ему, конечно, не запрещалось выходить на мостик во внеурочное время, но его присутствие было несколько необычно, учитывая утренний инцидент.

– На вид, это отвратительное место, – сказал Реддик, как бы размышляя вслух. – Иногда удивляешься, почему все воюют за этот Богом забытый уголок Вселенной.

– Мне кажется, мы оба знаем почему, мистер Реддик, – ответил ему Брейсер.

– Да, сэр, – формально ответил Реддик, затем, еще несколько секунд посмотрев на экран, повернулся к капитану и спросил, – Сэр, могу я попросить вашего разрешения спуститься вниз?

– Что это значит, мистер Реддик? – спросил Брейсер с еще большим удивлением.

– Я имею в виду, сэр, – запинаясь сказал Реддик, – могу ли я спуститься вниз на Промежуточную на одном из челноков? Я вернусь на другом, не вызывая никаких неудобств. Мой добавочный вес потребует немного дополнительного топлива.

– Это верно, – медленно ответил Брейсер, – но вам известно, мистер Реддик, что я никому не позволил спускаться на поверхность.

– Вы не могли бы сделать исключение, сэр? – спросил Реддик. В его глазах было умоляющее выражение.

– Нет, – твердо ответил Брейсер, вопреки своему желанию, сознавая, что по моральным соображениям не может позволить своему второму офицеру делать то, что не позволено всему остальному экипажу. – Сожалею, мистер Реддик, но не могу позволить вам этого.

– Да, сэр, – снова формальным тоном произнес Реддик, поворачиваясь к монитору с изображением Промежуточной. – Я понимаю, сэр.

Когда второй офицер ушел, Брейсер вновь пожалел, что не может позволить Реддику спуститься вниз. Ему было необходимо что‑либо, что позволило бы на время отвлечься от боли и ужаса, от воспоминаний о собственной смерти, которые постоянно всплывали из памяти. Реддик, как и большинство остальных офицеров “Йово Джимы”, уже умирал однажды и не мог избавиться от ужаса смерти. По каким‑то неведомым причинам Реддику было значительно труднее, чем остальным, жить с этими воспоминаниями. Но возможно, решил про себя Брейсер, Реддик справится с этим.

Он вновь поглядел на изображение Промежуточной и его мысли опять вернулись в прежнее русло. К тому, чем являлась Промежуточная, и что собирались сделать с ней джиллы три недели назад.

Из двенадцати тысяч мужчин и женщин, находившихся на Промежуточной станции, пять тысяч все еще выполняли свои обязанности, работая подряд по две или даже три смены до прибытия подкрепления с Адрианополиса, если оно, конечно, вообще появится. Из остальных семи тысяч четыре с половиной находились в анабиозе, и сейчас их грузили на “Рудоф Крегстоун”, чтобы отправить на Землю, где их тела будут восстановлены. От остальных двух с половиной тысяч после атаки Джиллов не осталось ничего, что представляло бы интерес даже для банков внутренних органов. Джиллы обычно были весьма скрупулезны в своих делах, а основным их делом являлось убийство людей.

Два боевых звездолета и двенадцать перехватчиков, охранявших промежуточную станцию были уничтожены и их фрагменты все еще кружились на орбите планеты и вокруг ее солнца, периодически падая на нее металлическими метеорами и сгорая в разряженной атмосфере. Большинство наземных защитных сооружений Промежуточной тоже было уничтожено: энергетическая пушка, пусковые установки для плазменных торпед, ядерные ракеты; была разрушена и часть станции: несколько секций силовой станции, солнечные батареи и антенна на полюсе. Но военные звездолеты, энергетическая пушка, плазменные торпеды и ядерные бомбы людей изрядно потрепали противника, причем потрепали настолько, что, несмотря на то, что Промежуточная была сильно ослаблена и практически безоружна, они не сделали последний шаг и не уничтожили планету термоядерными бомбами. Не атаковали они и приемо–передающую станцию, правда, она была оснащена оружием не хуже, чем любой военный корабль. Таким образом, подойдя совсем близко к уничтожению Промежуточной Станции, джиллы отступили, а точнее, были отогнаны прочь. Каналы связи были все еще открыты, Земля все еще имела связь с Адрианополисом, знала, что происходило на Паладине и ждала известий от экспедиции Мазершеда, собирая силы для последнего сокрушительного удары в самое сердце империи джиллов до того, как ее колонии будут уничтожены и сама она окажется в окружении.

Именно об этом думал Абсолом Брейсер, “стоя” на мостике “Йово Джимы”, наблюдая за прилетом и отправкой челноков и глядя на мрачную поверхность Промежуточной. Об этом и еще кое о чем, в чем не хотел признаться даже себе.

– Мисс Цианта, – произнес он наконец, – не могли бы вы соединить меня с Генералом Гровинским на Промежуточной.

– Да, сэр, – ответила привлекательная темнокожая офицер связи, ноги которой были сделаны из метала, обтянутого пластикожей. Она взглянула на него на мгновение с каким‑то выражением во взгляде, которое Брейсер так и не смог разгадать.

Через несколько минут капитан услышал, как она говорит с кем‑то на планете.

– Промежуточная Центральная, это звездолет Лиги “Йово Джима”. Капитан Брейсер желает говорить с Генералом Гровинским.

– Принято, “Йово Джима”. Подождите минуточку, – ответил женский голос из динамика – Брейсер тотчас представил себе красивую и здоровую женщину такую, какой была когда‑то Эдей Цианта, когда у нее были руки, ноги и все, что делает женщину женщиной. Он и себя представил здоровым мужчиной… и “Черт тебя возьми! – выругался он. – Зачем я мучаю себя?”

Через несколько минут в динамике офицера связи вновь раздался все тот же женский голос.

– Генерал Гровинский сейчас занят. Он позвонит Капитану Брейсеру, как только освободится, “Йово Джима”.

– Спасибо, Центральная промежуточная. Линейный Звездолет “Йово Джима” завершает связь.

– Я слышал, – сказал Брейсер не поворачивая головы. – Сообщите мне сразу же, когда он выйдет на связь. Я буду в своем отсеке.

– Да, сэр.

Он не видел ее лица сейчас, но знал, что странное выражение, причины которого он не мог понять, все еще присутствует у него на лице. А, может, он знал причину, но не хотел признавать этого?

Он пошел прочь с мостика, но тут к нему пришла еще одна мысль, и он, круто развернувшись, направился обратно, к пульту первого офицера. Гусеницы, на которых стоял цилиндр его тела тихо шуршали по металлической палубе.

– Мистер Максел, – сказал он.

– Да, капитан? – ответил Даниэль Максел, отрывая взгляд от своего пульта. Его широкое славянское лицо казалось застывшим, почти суровым.

“Слишком суровым? – спросил себя Брейсер. – Неужели и Дан не может всего этого выдержать? Я не могу позволить, чтобы мой первый офицер так легко сдавался. Бывают вещи, которые чересчур. Но, черт возьми, Абсолом, прекрати это. Дан, – один из самых лучших твоих офицеров. Это человек, который обладает умом и сердцем”.

Последняя мысль чуть не заставила его засмеяться вслух. Сердцем! Мало у кого на этом корабле было настоящее живое сердце.

– Как у тебя дела? – спросил капитан первого офицера.

– Хорошо, сэр, – ответил Максел. – Все под контролем. Лучше не может быть.

– Тогда сдай смену мистеру Реддику и ступай в мой отсек, – сказал Брейсер, подумав, что занять чем‑нибудь Реддика, было бы неплохо, хотя это и не являлось главной причиной, по которой он вызвал к себе Максела.

– Да, сэр, – ответил Максел. На его лице не было видно эмоций, если даже они и были у него в этот момент. Один из его искусственных пальцев коснулся кнопки на пульте, зажглась сигнальная лампочка и из динамика донеся голос:

– Реддик слушает. Да, мистер Максел.

Брейсер тихо продвигался по коридору, который вел от мостика к офицерским отсекам и старался не думать ни о чем, хотя в его мозгу с ужасной настойчивостью возникали две картины. В одной из них он видел планету с названием Промежуточная, медленно вращавшуюся под ним, с огромными серо–коричневыми пустынями, с поясом солнечных батарей вдоль экватора, с блеском метала на куполах комплекса силовой станции, с антенной на северном полюсе и с пятью тысячами измученных мужчин и женщин, которые поддерживали станцию в рабочем состоянии и давали возможность Земле говорить с Адрианополисом и Адрианополису с Землей, которая хотела услышать известия об экспедиции Альбиона Мазершеда в центр контролируемого джиллами пространства; известия, которые были не обходимы армаде земных звездолетов, готовых к последней атаке, атаке, которая или уничтожит вооруженные си ты джиллов, или лишит человечество последней защиты.

В другой картине был невыносимо яркий, обжигающий свет и жар, вспыхивающий в темноте и уничтожающий звездолеты и людей.

Он не хотел ни думать ни вспоминать об этом. Он уже умер однажды. Разве этого не достаточно?

О, Боже, разве этого не достаточно?