Текст книги "Гибель на промежуточной станции"

Автор книги: Ричард Мередит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

44

Абсолом Брейсер стоял на мостике “Йово Джима”, ждал, пока корабль подготовится к бою, глядел на экраны, которые показывали космическое пространство, но думал лишь об одной звезде.

Где‑то там, за двадцать семь световых лет лежал голубой, с белыми пятнами облаков мир. Третья планета рядовой звезды, звезды, которая была лишь немногим ярче, чем рядовые звезды типа “G”. Но все же, это была очень необычная звезда и очень необычная планета вращалась вокруг нее на расстоянии около ста пятидесяти миллионов километров. Это был родной мир. Земля.

В северной части западного полушария лежал континент Северная Америка. Примерно до его половины вдоль западной границы тянулись горы под названием Аппалачи, начинаясь от Калифорнии, кончая страной, которая раньше называлась Пенсильвания на севере. Абсолом Брейсер хорошо помнил эти древние, изъеденные эрозией горы. Век назад он там родился.

Пятнадцать или двадцать стандартных лет прошло с тех пор, как он последний раз бывал там, и ему хотелось вернуться туда еще раз. Он мечтал, что поедет туда, когда вернется на Землю и когда из него снова сделают нормального человека.

Однажды, он покинет больницу на своих собственных ногах из плоти, размахивая двумя нормальными руками, глядя сквозь нормальные человеческие глаза, и никто не поймет, глядя на него, что он однажды был убит джиллами. Он возьмет воздушное такси и оставит позади чистые продезинфицированные больничные палаты и память о том, как угодил сюда, и полетит над зеленым ковром полей и лугов, над горными вершинами вдоль древних индейских троп, где сохранились редкие, тщательно охраняемые пятна лесов, в долину реки Канавха, текущей в сторону Огайо, смеющейся реки, в звоне которой сохранились отголоски ушедших эпох, которые она еще помнила. Он пойдет в долину, где много веков назад находился город Чарльстон, и где теперь в старом огромном кратере, почти уничтоженном дождями и ветром, росли рододендроны, куда люди приходили на охоту и на рыбалку, чтобы побыть в одиночестве наедине с собой и древней Землей, которую сохранила Канавха.

Там он посадит свое воздушное суденышко и ступит в мир, похожий на тот, который здесь встретили первые переселенцы с запада, прошедшие сюда через горные вершины, чтобы покорить и выселить краснокожих аборигенов. Он пойдет в зеленый лес и найдет там тенистую поляну, где сможет лечь на толстый ковер опавших листьев, смотреть в Земное небо и забыть о том, что за этой голубизной были враги. Это были враги, которых люди не понимали, с которыми не могли вести переговоры, а могли лишь сражаться, вынуждены были сражаться и убивать врагов, которые убивали людей и Которые уничтожили бы все человечество, если бы смогли. И вот тогда он забудет обо всем, о врагах, о том, что умер один раз в этой чуждой холодной пустоте, за голубыми земными небесами.

“Видимо, – подумал Абсолом Брейсер, – этого никогда не произойдет. Это лишь сон. И сон этот окончился. Он не вернется. Тот мир навсегда потерян для него, если не считать старых–престарых воспоминаний мальчика, который жил в тех горах, мальчика, который даже не мечтал о том, что умрет среди звезд а потом воскреснет, как Лазарь, чтобы умереть вновь, так и не вернувшись домой. Это прекрасные воспоминания. Возможно, у многих не было даже этого”.

Затем, он попросил доложить о готовности к бою капитанов “Йово Джима”, “Фарсалуса” и “Рудофа Крегстоуна” и стал смотреть на показания приборов и экраны сканеров и мониторов показывающие вражеские корабли, сознавая, что ждать осталось недолго.

45

Хайбек взглянул на энергетический пистолет в своей руке, отметив, что заряд стоит на максимуме, а потом проверил два других заряда. Взяв еще один пистолет, он подержал его в руке несколько секунд и отдал его Нахе.

– Хай, – сказала она, – О, Господи, Хай, разве мы больше ничего не можем сделать?

– Я больше ничего не могу придумать, малышка, – сказал он, глядя на дисплеи скаутского корабля, которые показывали быстро приближающийся к ним звездолет, который был еще достаточно далеко, чтобы его идентифицировать, хотя Хайбек и не нуждался в идентификации. У него не было сомнений в том, что это был корабль джиллов – джиллы нашли их, наконец. Это было, в конце концов, неизбежным.

– Оденем‑ка лучше скафандры, – сказал он после паузы. – Когда они увидят, что мы в них не стреляем, то, возможно, пошлют абордажную команду. Думаю, что нам удастся уложить несколько дюжин, прежде чем они смогут пройти через шлюз.

Наха кивнула, держа в руках парик, покрывавший до этого ее остриженную голову.

– Теперь вот что, малышка, – медленно произнес он, – ты заешь, что делать, правда?

– Хай, я не уверена, смогу ли я, – ответила Наха со слезами на глазах.

– Ты только подумай о том, что они сделают с нами, если ты не сделаешь этого.

– Нет. Боже, Хай, я не могу поверить в это.

– Я видел это, крошка. Я знаю, что они делают с пленниками.

Наха отошла и отвернулась, пряча от него лицо.

– Смотри, тебе надо будет лишь нажать эту кнопку, – он показал на небольшое детонирующее устройство. – Это не слишком мощная бомба, но в этом маленьком пространстве она натворит много дел. Они не возьмут нас живьем.

– Я знаю, Хай. Я знаю.

Он опять посмотрел на экраны и сенсоры, в надежде, что сможет найти хоть немного энергии на один последний выстрел, но не нашел. Она была использована очень давно, задолго до того, как этот звездолет был обнаружен еле работающими детекторами и сканерами, задолго до того, как он понял, что их скаут потерян и больше не сможет найти дорогу назад на Паладину.

– У нас нет больше времени, малышка, – сказал он.

– Хай, я люблю тебя, – сказала Наха, повернувшись к нему. Часть ее ран уже зажила а часть была еще покрыта коричневой пластикожей.

– Я… Наха, если нам удастся вернуться, я хочу жениться на тебе.

– Ты серьезно, Хай?

– Я серьезно.

Наха попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Сделай одну вещь, перед тем, как наденешь скафандр, малышка. Хорошо?

– Какую, Хай?

– Разденься.

Наха с удивлением посмотрела на него.

– Я хочу посмотреть на тебя в последний раз. Я знаю, что у нас нет времени на большее, но я хочу посмотреть на самое сексуальное зрелище в своей жизни. Я хочу посмотреть на тебя.

Наха снова попыталась улыбнуться.

– Хорошо, Хай, я разденусь.

Она расстегнула кнопки на кителе и одним движением сняла его, следом на палубу скаута упали ее брюки, и она некоторое время стояла перед ним совершенно голой. Он подошел к ней и обнял, понимая, что не может противиться своим желаниям, он знал что будет обладать ее в самый последний раз, пусть даже это будет означать то, что джиллы смогут войти на их маленький корабль; он знал, что… На командном пульте корабля–скаута неожиданно раздался звонок.

– Что это? – с испугом спросила Наха.

– Связь, – ответил он. – Они пытаются связаться с нами.

– Джиллы?

– Н–наверно.

– Разве может быть такое?

– Да, – ответил Хайбек, отошел от нее и, подойдя к командному пульту, сел в кресло пилота и включил коммуникационную систему. Почти тотчас в динамиках послышался голос.

– “…требую, чтобы вы немедленно идентифицировали себя. Повторяю, требую, чтобы вы немедленно идентифицировали себя, или, в противном случае, нам придется дать по вам залп”.

– Эт‑то человеческий голос, – сказала Наха.

Хайбек не мог произнести ни слова, но как‑то умудрился включить экран монитора. С экрана на него смотрело человеческое лицо.

– Кто вы? – спросил Хайбек в микрофон.

– Патрульный корабль Лиги “Пицарро”, – произнес голос человека, изображение которого было на экране. – Вы должны идентифицировать себя.

– Ух, – Хайбек задохнулся воздухом, – э–э, корабль–скаут J-7 Линейного Боевого Звездолета “Сан Хуан”.

– Что?! – недоверчиво спросил командир патрульного корабля.

– Я Лейтенант Командор Хайбек звездолета “Сан Хуан– сказал Хайбек, собирая все свои душевные силы. – выполняю задание в свободном полете. Так, кто вы, сэр?

– Командор Крески Линейного Патрульного Звездолета “Пицарро”, приписанного к Ромбеку, – сказало изображение. – Какого черта вы здесь делаете?

– Ромбек! – Хайбек взорвался приступом бесконтрольного хохота, близкого к истерии.

– Мистер Хайбек, с вами все в порядке? – спросил Крески.

– Не знаю, сэр, – смог ответить Хайбек между приступами хохота. – К тому же, сэр, я совершенно не понимаю, как оказался возле Ром–бека. Я летел на Адрианополис!

Капитан Крески посмотрел за плечо Хайбека и увидел Наху, которая стояла меньше, чем в метре от трясущегося от хохота Хайбека.

– Мистер Хайбек, – сказал Крески сражаясь с улыбкой, появившейся на его лице. – Предлагаю вам взять себя в руки и попросить молодую даму одеться. Я попрошу вас пообедать со мной на борту “Пицарро” приблизительно через час.

– Д–да, сэр, – сказал Хайбек, едва себя контролируя. – Да, сэр, мы придем, – он повернулся к Нахе, – Думаю теперь мы дома займемся этим, малышка.

Наха нагнулась, чтобы поднять одежду.

– А как насчет женитьбы, Хай? Надеюсь ты еще не забыл?

46

Адмирал Абсолом Брейсер наблюдал за тем, как часы отсчитывали последние секунды. Потом секунд больше не будет, наступит время. Ядерные моторы взревели и огромный корабль, который прошел лишь косметический ремонт в Вальфортском Гарнизоне, как раненный изможденный зверь, задрожал, борясь с притяжением Промежуточной, а затем стал набирать скорость, чтобы сорваться с орбиты навстречу приближающейся шестерке вражеских звездолетов. “Фарсалус” и “Рудоф Крегстоун” последовали за ним.

Сомнений больше не было. Шесть кораблей принадлежали джиллам. Телескопы, лазерные радары и сканеры идентифицировали их очертания и все сомнения исчезли. Это были враги, которые были присланы, чтобы уничтожить Промежуточную станцию: два из них были эквивалентом тяжелых боевых крейсеров земного производства, а остальные четыре соответствовали средним боевым крейсерам. Вся компания по огневой мощи раза в три превосходила маленький боевой отряд людей. И все же “Йово Джима”, “Фарсалусу” и даже “Рудофу Крегстоуну” предстояло оттянуть уничтожение Промежуточной Станции как можно дольше. Два покалеченных тяжелых боевых крейсера, даже без прикрытия скаутских кораблей, и госпитальный корабль решительно шли вперед.

Скорость росла все больше и больше. Позади них оставался шлейф расщепленных атомов – сверхперегретого, сверхионизированного газа Сравнимого лишь с веществом звездных ядер. Вокруг них выросли защитные силовые экраны, эффективно отражая всю электромагнитную энергию за исключением очень узких, постоянно Меняющихся частотных полос, используемых для связи и наблюдения. Энергетические пушки были наготове, то же можно сказать о ядерных и плазменных торпедах. Мужчины и женщины – калеки, которые с трудом передвигались на своих протезах – молились своим богам и мирились со своими товарищами, готовясь умереть достойно.

Большинство офицеров и членов команды на борту “Йово Джима” были одеты в скафандры, но не все, как например Адмирал Брейсер, так как еще никто не придумал скафандр, способный уместить его вместе с металлическим цилиндром, в котором находились его искусственные органы. Но Брейсеру было все равно. Если даже существовал бы такой скафандр, он все равно не надел бы его. теперь он не видел в этом смысла. Если обшивка корабля будет пробита, если в него войдет луч плазменной пушки, плазменная или ядерная торпеда, они все равно умрут, в скафандрах или без них. И если Абсолом Брейсер опять умрет, он надеялся умереть в последний раз. Для одного человека вполне хватит памяти об одной смерти.

“Как дела, Роджер?” – спросил адмирал.

“Лучше, чем я надеялся, сэр, – ответил органический компьютер. – Команда старается изо всех сил”.

“Я знаю. Держи меня в курсе, Роджер. Кстати, ты связан с органическими компьютерами других кораблей?”

“Конечно, сэр”.

“Что они думают по поводу своих кораблей?”

“Они удовлетворены, сэр. В пределах обстоятельств, конечно”.

“Хорошо”.

Один из астронавигаторов следил за цифрами, появляющимися на экране дисплея, которые показывали расстояние между людьми и отрядом джиллов, относительные скорости, массы и подлетное время.

Опять время, время, время. Как мало времени у нас осталось.

– При текущем ускорении, расчетное время контакта составляет 21:41, – сказал астронавигатор.

Только четыре часа.

А Промежуточной нужно больше времени, гораздо больше. Где его взять? Идти по нашему плану или попробовать что‑то еще? Сможем ли мы их заманить с такой легкостью, как рассчитывали? Ведь они поймут, чего мы добиваемся, разве нет? Они не будут делать того, что мы хотим только потому, что мы хотим этого. Но если мы сможем разозлить их…

“Возможно, они останутся на субсветовых, – подумал Брейсер. – Им теперь нет смысла переходить на сверхсветовые двигатели. Они понимают, что могут опрокинуть нас не используя мудреной тактики. А если мы используем сверхсветовые? Это может застать их врасплох. Если подойти к ним, дать залп из всех видов оружия и бросится прочь от Промежуточной. Они могут кинуться за нами. Очень даже возможно”.

“Роджер, что ты думаешь насчет смерти?”

“То же, что и вы, сэр. Я тоже не хочу умирать”.

“…снова…”

“Нет, сэр. Мне нравится быть звездолетом”.

“Я тоже не хочу умирать, Роджер”.

Он помолчал.

“Приготовь сверхсветовой двигатель, Роджер. Извести инженерную”.

“Сверхсветовой, сэр?”

“Да”.

“Могу я спросить почему, сэр?”

“Таково мое решение, Роджер. Я старый человек. Ты не редко говорил мне об этом, – он помолчал немного, – но мы не собираемся бежать, Роджер. Не сейчас, да мне и не хочется убегать. Мы будем сражаться”.

“Сэр, я думаю, что я рад этому. Я имею в виду, что хоть я и не хочу умирать, во мне осталось еще достаточно много человеческого. Мне бы не хотелось убегать от джиллов”.

Брейсер улыбнулся про себя.

“Мы не убежим, Роджер. Во всяком случае недалеко”.

– Капитан Максел, – сказал он вслух.

– Да, сэр? – ответил Максел, глядя на командный пульт, возле которого сидел.

– Подготовьте сверхсветовой двигатель.

– Сэр? – Максел встал на ноги с удивленным выражением на лице.

– Вы слышали, что я сказал, мистер, – твердо сказал Брейсер. – Чтобы через пятнадцать минут он был готов!

– Инженерный, готовьте сверхсветовой, – быстро произнес капитан в микрофон на своем пульте.

– Уже готовим, сэр, – ответил инженерный. – Приказ органического компьютера от имени адмирала.

– Хорошо.

Максел еще не освоился на своей новой должности, чтобы негодовать по поводу того, что Брейсер и Роджер отдавали приказы команде через его голову. Он даже был рад этому. “Но через некоторое время, – думал Брейсер, – из Дана получился бы чертовски хороший капитан. Как бы я желал, чтобы у него было это время”.

– Мисс Цианта, – сказал Брейсер, – свяжите органический компьютер с “Фарсалусом” и “Крегстоуном”, и оставьте этот канал связи открытым только для него.

“Роджер, слушай, передай словами следующую информацию и получи подтверждение, что мы, все три корабля переходим на сверхсветовые двигатели ровно в 15:38:00. Мы направимся прямо на вражеский отряд. Когда мы окажемся достаточно близко, мы сбросим псевдо–скорость, опустим экраны и в течении тридцати секунд дадим залп по врагу из всех видов оружия. Потом мы поднимем экраны и попытаемся улизнуть. “Фарсалус” и “Крегстоун” должны при этом следовать за “Йово Джима” пока не получат другие инструкции. Все ясно?”

“Да, сэр”.

Брейсер не мог смотреть в глаза Эдей Цианты, когда приказал:

– Держите связь.

Четыре часа – как бы не так. Теперь они встретятся с джиллами гораздо раньше. Гораздо раньше, чем считают сами джиллы.

– Инженерный мостику, – раздался голос на командном пульте.

– Максел слушает, говорите.

– Готовы к переходу на сверхсветовые. Планируем переход на 15:38:00.

– Хорошо, – ответил Максел. – До связи.

Затем он повернулся к Брейсеру.

– Что теперь, сэр.

– Подготовьте вооружение. Оружейники должны открыть огонь по моему сигналу. Мы на тридцать секунд сбросим экраны и швырнем в них все, что у нас есть.

– Но, сбрасывать экраны, сэр, это…

– Для максимальной мощности огня, – медленно произнес Брейсер, вспоминая, что случилось, когда он последний раз приказал опустить экраны в боевой ситуации, когда, откуда ни возьмись, возникли из‑под земли ракеты джиллов на планете под названием UR-339–72–1V, как он изо всех сил старался уйти от них и от корабля, который их там оставил, как ему не удалось это и как он умер. – Это стандартная тактика, Капитан Максел. Этому учат в Академии.

– Есть, сэр, – сказал Максел, на лице которого было выражение, значения которого Брейсер не мог понять. Это мог быть страх, надежда, отчаяние или решимость. Но то, что ощущал Максел не имело значения. Он был хорошим офицером и он сделает то, что должен сделать.

Десять минут до включения сверхсветовых двигателей.

– Адмирал, – сказала офицер связи, – “Фарсалус” и “Крегстоун” подтверждают получение вашего приказа и докладывают, что сверхсветовые двигатели подготовлены и будут запущены в 15:38:00, сэр. Они ждут дальнейших приказаний.

– Они получили все необходимые приказания на текущий момент. Скажите им, чтобы они пока просто следовали за нами и делали то, что делаем мы. Затем, они будут сами по себе. Я не могу им ничего говорить больше. Нас могут подслушать.

– Да, сэр.

Пять минут.

– Торпедные люки готовы, – отрапортовал Офицер Оружейного контроля Акин Дарби.

– Держите торпедную плазму до моего сигнала.

– Есть, сэр.

Три минуты.

Человек у дисплея продолжал считывать скорости и расстояния. Джиллы были уже ближе.

– Мисс Цианта, – сказал Брейсер, – свяжите меня с Промежуточной. Быстро.

Несколькими секундами позже на экране появилось изображение Командора Лазина, офицера связи Промежуточной.

– Да, адмирал?

– Мы потеряли картинку с Адрианополиса, – сказал ему Брейсер.

– Сожалею, сэр, временная неисправность. Мы пропускаем энергию через…

– Не надо, – прервал его Брейсер. – Просто скажите, что происходит.

– Сэр, по вашей просьбе, Генерал Гровинский связался с Адмиралом Оммартом и проинформировал его о ситуации здесь, – сказал Лазин. – Он, то есть Адмирал Оммарт, немедленно отправил патрульный корабль в боевое пространство с инструкциями “взять на борт Адмирала Мазершеда с его рапортом и тотчас доставить его в Порт Абель”.

– Патрульный корабль вылетел с Адрианополиса?

– Да, сэр. Он недавно связался с Портом Абель. Сейчас на максимальной псевдоскорости выходит из планетной системы.

– Вам известно, кто командует кораблем?

– “Страж Кулхевена”.

– Сын старого Джона?

– Да, сэр. Похоже.

– Надеюсь, что он похож на своего отца. Когда они планируют добраться до Мазершеда?

– Через три или четыре часа…

– А нельзя ли побыстрей?

– Нет, сэр. Боюсь, что нет. Есть сомнения по поводу точного местонахождения Мазершеда.

Брейсер вздохнул.

– Значит, от шести до восьми часов на все, если Кулхевену не придется долго пробираться на корабль, чтобы вытащить Мазершеда.

– Да, сэр.

– Держите меня в курсе по мере возможности, командор.

– Есть, сэр. Мы постараемся.

– Да. Вы уж постарайтесь, командор.

– Слушаюсь, сэр.

– Удачи, Лазин. Брейсер закончил связь.

Одна минута до включения сверхсветовых двигателей.

– Внимание. Говорит Капитан, – раздался в динамиках голос Даниеля Максела. – Всем минутная готовность до включения сверхсветового двигателя. Повторяю. Одна минута.

– Ядерные торпеды наготове, – сказал Акин Дарби.

Сейчас Абсолом Брейсер почти забыл о боли в своих отсутствующих органах и частях тела. Но она все еще присутствовала. Ему казалось, что она останется даже тогда, когда его самого не будет. Ну и ладно. Боль – не самое страшное. Человек может привыкнуть ко всему, если необходимо.

Тридцать секунд.

– Расчеты энергетических пушек на месте.

Пятнадцать секунд.

– Потенциал сверхсветового двигателя устойчив.

Все.

Вот.

ВОТ!

Невозможно описать это ощущение небытия, когда происходит первый прыжок. Если вы не испытали этого, вам никто не сможет описать его, если испытали, то вам это не нужно.

Электронике мониторов потребовалось около двух секунд, чтобы скомпенсировать изображение и синхронизировать свою работу с микропрыжками. Сначала на них появилась рябь, когда они показывали реальную Вселенную лишь отчасти, затем появилось старое “ничто”, потом вновь возникло нормальное изображение, когда они продолжали работать в нормальном пространстве и отключались на время прыжка.

“Йово Джима” находился в одном месте, затем “погас”, и очутился в другом месте, за сто семь километров от первоначального. Он не двигался, он просто менял свои координаты.

Пятьсот микропрыжков в секунду. Затем, тысяча. Потом две тысячи. Звездолет уже двигался быстрее, чем при работе обычных двигателей. Ядерный двигатель был отключен.

Вселенная не успевала за ними.