Текст книги "Высоко в небеса: 100 рассказов"
Автор книги: Рэй Брэдбери
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 70 страниц)
– Да, – ответил он.
– Хорошо, – сказал Марк, – смотрите!
Скалы вдруг полыхнули огнем. Саул задохнулся от паров серы. Серные шахты взрывались вокруг, сотрясая стены пещеры. Вскочив на ноги, Саул закашлялся: обожженный, уничтоженный адским пламенем, он едва мог двигаться.
Ад исчез. Они снова были в пещере.
Марк хохотал.
Саул надвинулся на него.
– Ты… – произнес он, склоняясь над Марком.
– Чего еще вы хотели от меня? – воскликнул Марк. – Вы что, думаете, мне могло понравиться то, что вы утащили меня сюда, связали по рукам и ногам и превратили в невесту-интеллектуалку обезумевшего от одиночества человека?
– Я развяжу вас, если вы обещаете мне не убегать.
– Этого я не могу обещать. Я свободный человек. Я никому не принадлежу.
Саул опустился на колени:
– Но вы должны принадлежать, слышите? Вы должны принадлежать мне. Я не позволю вам уйти от меня!
– Дорогой мой человек, чем больше вы твердите подобные вещи, тем больше мы отдаляемся друг от друга. Имей вы разум и веди вы себя интеллигентно, мы давно были бы друзьями. Я бы с удовольствием доставлял вам ваши маленькие гипнотические радости. Мне, в конце концов, не составляет особого труда вызывать духов. Одна забава. Но вы все испортили. Вы захотели присвоить меня полностью. Вы побоялись, что другие отнимут меня у вас. О, как же вы ошибались. У меня хватит сил сделать их всех счастливыми. Вы могли бы поделиться мной с ними, как коммунальной кухней. Я же, творя добро, принося радости, чувствовал бы себя богом среди своих чад, а вы в ответ приносили бы мне подарки, лакомые кусочки со своего стола.
– Простите, простите меня! – вскричал Саул. – Но я слишком хорошо знаю этих людей.
– А вы, вы разве отличаетесь от них? Едва ли! Выйдите-ка да посмотрите, не идут ли они. Мне показалось, что я слышал какой-то шум.
Саул вскочил. У входа в пещеру он приложил козырьком руки ко лбу, вглядываясь в скрытую в ночи низину перед собой. Шевелились какие-то смутные тени. Может быть, это ветер колебал заросли сорняков? Он задрожал – мелкой, противной дрожью.
– Я ничего не вижу,
Он вернулся в пустую пещеру. Взглянул на костер.
– Марк!
Марк исчез.
Кроме пещеры, забитой галькой, камнями, булыжниками, одиноко потрескивающего костра да воя ветра, ничего больше не было.
Саул стоял, глазам своим не веря и вдруг онемев.
– Марк! Марк! Вернитесь!
Этот человек осторожно, потихоньку освободился от своих пут и, использовав свои способности, обманул его, сказав, что слышит приближающихся людей, а сам сбежал – куда?
Пещера была довольно глубокая, но заканчивалась глухой стеной. И Марк не мог проскользнуть мимо него в ночную тьму. Тогда что?
Саул обошел костер.
Он вытащил свой нож и приблизился к большому валуну, стоявшему у стены. С улыбочкой он прислонил нож к валуну. Все так же улыбаясь, он постучал по нему ножом. Потом он замахнулся ножом с явным намерением вонзить его в валун.
– Стой! – закричал Марк.
Валун исчез. На его месте был Марк. Саул спрятал нож. Щеки его пылали. Глаза горели как у безумного.
– Что, номер не прошел? – прошипел он.
Он наклонился, сцепил свои руки у Марка на горле и стал душить его. Марк ничего не говорил, только неловко изворачивался в тисках сжимавших его горло рук, с иронией глядел на Саула, и взгляд его говорил Саулу то, что он и сам прекрасно знал.
Если ты убьешь меня, говорили глаза Марка, где ты возьмешь воплощение своих мечтаний? Если ты убьешь меня, где окажутся твои любимые потоки и речная форель? Убей меня, убей Платона, убей Аристотеля, убей Эйнштейна – на, убей всех нас! Давай, души меня. Я разрешаю.
Пальцы Саула разжались. Тени вползли в пещеру.
Они оба повернули головы.
Там были люди. Их было пятеро, измученных дорогой, задыхающихся. Они ждали, не вступая в круг света.
– Добрый вечер, – смеясь, приветствовал их Марк. – Входите, входите, джентльмены.
На заре споры и яростные препирания все еще продолжались. Марк сидел среди этих грубиянов, потирал свои запястья, наконец-то снова свободный от своих пут. Он соорудил конференц-зал с панелями из красного дерева и с мраморным столом, за которым все они теперь и сидели, эти смешные, бородатые, дурно пахнущие, потные и жадные мужчины, устремив все взгляды на свое сокровище.
– Есть один способ все уладить, – сказал наконец Марк. – Каждому из вас выделяются определенные часы в определенный день для встречи со мной. Со всеми вами я буду обращаться одинаково. Я буду муниципальной собственностью с правом приходить и уходить куда мне вздумается. Так будет справедливо. Что же касается нашего Саула, он подвергнется испытанию. Когда он докажет, что снова стал цивилизованным человеком, я проведу с ним один-два сеанса. До тех пор у меня не будет ничего общего с этим человеком.
Прибывшие злорадно ухмыльнулись, взирая на Саула.
– Простите меня, – взмолился Саул. – Я не знал, что делаю. Теперь у меня все в порядке.
– Посмотрим, – сказал Марк. – Давайте подождем месячишко, а?
Прибывшие снова злорадно ухмыльнулись.
Саул ничего не сказал. Он сидел уставившись в пол пещеры.
– Теперь займемся делом, – предложил Марк. – По понедельникам ваш день, Смит.
Смит кивнул.
– По вторникам я буду заниматься с Питером – по часу или что-то около того.
Питер кивнул.
– По средам я займусь с Джонсоном, Холцманом и Джимом – и на этом закончу.
Последние трое переглянулись.
– Остаток недели все должны оставить меня в полном покое, слышите? – потребовал Марк. – Хорошенького понемножку. Если вы не подчинитесь мне, никаких представлений не будет.
– А мы, может, заставим тебя представлять, – заявил Джонсон. Он переглянулся с остальными. – Ишь какой, нас пятеро против него одного. Нам ничего не стоит заставить его делать все, что мы захотим. Если будем действовать заодно, чего только не добьемся.
– Не будьте идиотами, – обратился Марк к другим мужланам.
– Дай договорить, – сказал Джонсон. – Он нам тут толкует, что он будет делать. Почему бы нам не растолковать ему! Нас ведь больше, не так ли? А он еще грозится не дать нам представлений. Ха! Позвольте мне запихнуть ему щепки под ногти, а еще, пожалуй, поджарить на раскаленном напильнике его пальчики, и тогда посмотрим, как он не будет представлять! Почему бы нам не получать представления каждый вечер, хотел бы я знать?
– Не слушайте его! – воскликнул Марк. – Он сумасшедший. Нельзя полагаться на него. Вы же знаете, что он сделает, верно? Он каждого из вас застанет врасплох и поубивает вас всех поодиночке. Да-да, он перебьет всех вас, чтобы остаться ему одному – он и я! Вот он какой!
Слушавшие его прищурились. Сначала на Марка, потом на Джонсона.
– Сейчас, – заметил Марк, – ни один из вас не верит никому другому. Совещание получилось дурацкое. Стоит одному из вас повернуться спиной к остальным, и он будет убит. Я уверен, к концу недели все вы будете мертвы или в преддверии смерти.
Ледяной ветер свистал в зале из красного дерева. Зал потихоньку таял, снова превращаясь в пещеру, Марк устал шутить. Мраморный стол плюхнулся на пол, расплескался мелкими брызгами и испарился.
Люди смотрели друг на друга маленькими, горящими, звериными глазками. Все сказанное было правдой. Они увидели друг друга в предстоящие дни – подлавливающими один другого, убивающими до тех пор, пока в живых не останется последний, счастливчик, чтобы в одиночку наслаждаться интеллектуальным сокровищем, оказавшимся среди них.
Саул встревоженно наблюдал за ними, чувствуя свое полное одиночество. Допустив однажды ошибку, как трудно бывает признать свою вину, вернуться назад, начать все с начала. Они все были не правы. Они пребывали в заблуждении долгое время. Теперь это уже не было заблуждением, это было нечто гораздо худшее.
– Но дела-то ваши совсем плохи, – сказал Марк, – потому что у одного из вас есть пистолет. Все вскочили.
– Ищите! – сказал Марк. – Найдите того, у кого он, или все вы будете трупами!
Это их доконало. Они бросались из стороны в сторону, не зная, кого обыскивать первым. Они орали, хватали друг друга за руки, а Марк с презрением наблюдал за ними.
Джонсон отпрянул назад, ощупывая свою куртку.
– Ладно, – сказал он, – пора кончать со всем этим! Первым ты, Смит!
И он выстрелил Смиту в грудь. Смит упал.
Остальные загалдели и бросились врассыпную. Джонсон прицелился и выстрелил еще два раза.
– Остановитесь! – вскричал Марк. Из скал, из пещеры, из самого воздуха вдруг выплыл Нью-Йорк. Лучи солнца освещали макушки небоскребов. Грохотала наземка. Буксиры сновали по гавани. Зеленая леди с факелом в руке взирала на залив.
– Глядите же, болваны! – крикнул Марк.
Центральный парк вспыхнул созвездиями весенних цветов. Ветерок овевал их запахом свежескошенной травы.
И в изумлении эти люди остолбенели посреди Нью-Йорка Джонсон выстрелил еще три раза. Саул подбежал к нему. Он бросился на Джонсона, свалил ею на землю, вырвал у него пистолет. Раздался еще один выстрел.
Люди перестали крушить все вокруг себя. Они застыли на месте. Саул лежал на Джонсоне. Сражение закончилось.
Наступило жуткое молчание. Они оглядывались по сторонам.
Нью-Йорк тонул в море. Со всем своим шипением, бормотанием, придыханиями. С воплем рушащегося металла и старины огромные строения наклонились, скукожились, хлынули потоком вниз и исчезли.
Марк стоял среди зданий. Потом аккуратная красная дырочка образовалась у него на груди, и, подобно самим зданиям, он безмолвно рухнул на землю.
Саул лежал, глядя на своих сотоварищей, на тело Марка. Он встал с пистолетом в руке. Джонсон не шелохнулся – он боялся шелохнуться.
Все они одновременно закрыли и тут же открыли глаза, будто надеялись таким образом оживить человека, лежавшего перед ними.
В пещере было холодно. Саул стоял и безучастно смотрел на пистолет в своей руке. Он взял и бросил его далеко в низину и не видел, как он падал.
Они смотрели на труп, будто не верили в случившееся. Саул склонился над ним и дотронулся до мягкой руки.
– Леонард! – тихо позвал он. – Леонард? – он потряс его руку. – Леонард!
Леонард Марк оставался неподвижным. Глаза его были закрыты, он больше не дышал.
Саул поднялся.
– Мы убили его, – сказал он, ни на кого не глядя. Его рот наполнился кровью. – Единственного, кого мы не хотели убить, мы убили.
Трясущейся рукой он прикрыл свои глаза. Остальные стояли в нерешительности.
– Возьмите лопату, – велел им Саул. – Закопайте его. – Он отвернулся от всех них. – Мне больше нет дела до вас.
Кто-то отправился за лопатой.
Саул настолько ослаб, что едва мог двигаться. Его ноги будто вросли в землю, их корни питали его безысходным одиночеством и страхом, и стужей ночей. Костер почти погас, и теперь только свет двух лун скользил по склонам голубых гор.
До него доносился звук, будто кто-то рядом копал лопатой землю.
– Он нам совсем и не нужен, – произнес кто-то слишком громко.
По-прежнему Саул слышал, как копают лопатой землю. Он тихо подошел к темному дереву и соскользнул по его стволу вниз, на песок и теперь сидел безразлично, тупо сложив руки на коленях. «Спать, – подумал он. – Мы все теперь ляжем спать. У нас есть хотя бы это. Засну и постараюсь хоть во сне увидеть Нью-Йорк и все остальное». Он устало закрыл глаза, кровь заполнила его рот, и нос, и трепещущие веки.
– Как он делал это? – спросил он угасающим голосом. Голова его упала на грудь, – Как он вызывал сюда Нью-Йорк и устраивал нам прогулки по нему? А ну-ка попробую. Думай! Думай о Нью-Йорке! – шептал он, засыпая. – Нью-Йорк, и Центральный парк, и Иллинойс весной, яблони в цвету и зеленая трава.
Ничего у него не получилось. Ничего похожего. Нью-Йорк ушел, и никакими силами он не мог вернуть его обратно. Каждое утро он будет вставать и брести к мертвому морю в поисках его, и во все времена он будет ходить по всему Марсу в поисках его, и никогда он его не отыщет. И наконец ляжет, не в силах больше ходить, и попытается найти Нью-Йорк в своей голове, но не найдет его и там.
Последнее, что он слышал засыпая, был звук поднимающейся и опускающейся лопаты, роющей яму, в которую со страшным скрежетом металла и в золотом тумане, и со своим запахом, и со своим светом, и со своим звучанием рухнул Нью-Йорк и был в ней зарыт.
Всю ту ночь он плакал во сне.
1948
The Visitor
© Перевод Б.Клюевой
Человек
Капитан Харт стоял у раскрытого люка ракеты.
– Почему они не идут? – спросил он.
– Откуда мне знать, капитан? – отозвался его помощник Мартин.
– И что же это за место? – спросил капитан, раскуривая сигару. Спичку он швырнул в сияющий луг, и трава загорелась.
Мартин хотел затоптать огонь ботинком.
– Нет, – приказал капитан Харт, – пусть горит. Может быть, они явятся посмотреть, что тут такое, невежи.
Мартин пожал плечами и убрал ногу от расползающегося огня.
Капитан Харт взглянул на часы.
– Вот уже час, как мы приземлились, и что же? Где делегация встречающих, рукопожатия, где оркестр? Никого! Мы пролетели миллионы миль в космосе, а прекрасные граждане какого-то глупого городка на какой-то неведомой планете не обращают на нас внимания! – он фыркнул, постучав пальцем по часам. – Что ж, даю им еще пять минут, а затем…
– И что затем? – спросил Мартин, неизменно вежливый Мартин, наблюдая за тем, как трясутся отвислые щеки капитана.
– Мы пролетим над их проклятым городом еще раз и напугаем их до смерти. – Голос его стал тише. – Мартин, может быть, они не видели, как мы приземлились?
– Видели. Они смотрели на нас, когда мы пролетали над городом.
– Почему же они не бегут сюда по лугу? Может быть, они спрятались? Они что, струсили?
Мартин покачал головой.
– Нет. Возьмите бинокль, сэр. Посмотрите сами. Они бродят вокруг. Но они не напуганы. Они… ну, похоже, что им все равно.
Капитан Харт прижал бинокль к усталым глазам. Мартин взглянул на него, отметив на его лице морщины раздражения, усталости, непонимания. Казалось, Харту уже миллион лет. Он никогда не спал, мало ел и заставлял себя двигаться все дальше, дальше. А теперь его старые, запавшие губы двигались под биноклем.
– Мартин, я просто не знаю, чего ради мы стараемся. Строим ракеты, расходуем силы, чтобы пересечь бездну, ищем их – и что получаем? Пренебрежение. Посмотрите, как эти идиоты бродят с места на место. Неужели они не понимают, какое великое событие только что произошло? Первый космический полет в их глухомань. Часто ли это происходит? Они что, пресыщены?
Мартин не знал.
Капитан Харт устало вернул ему бинокль.
– Зачем все это, Мартин? Я имею в виду космические полеты. Ищем, ищем. Внутри все сжато, и никакого отдыха.
– Может быть, мы ищем мира и покоя. На Земле этого точно нет, – сказал Мартин.
– Вы считаете, нет? – капитан Харт задумался. – Со времен Дарвина, да? С тех пор, как ушло все, во что мы раньше верили, все ушло за борт, да? Божественное провидение и все такое. Вы считаете, из-за этого мы и летаем к звездам, а, Мартин? Ищем потерянные души, так, что ли? Пытаемся улететь с нашей порочной планеты на другую, чистую?
– Возможно, сэр. Во всяком случае, мы точно чего-то ищем.
Капитан Харт откашлялся, и голос его вновь стал твердым.
– Что ж, в данный момент мы ожидаем мэра города. Бегите туда, расскажите им, что мы, первая космическая экспедиция на планету. Капитан Харт шлет свои приветствия и желает видеть мэра. Вперед!
– Да, сэр. – Мартин медленно зашагал по лугу.
– Быстрее! – рявкнул капитан.
– Да, сэр! – Мартин пустился рысью, а отойдя подальше, снова двинулся не спеша, улыбаясь чему-то своему.
До возвращения Мартина капитан успел выкурить две сигары.
Мартин замер перед раскрытым люком, покачиваясь, похоже было, что он не в состоянии сфокусировать свой взгляд или связно мыслить.
– Ну? – рявкнул Харт. – Что случилось? Они придут приветствовать нас?
– Нет. – Мартину пришлось прислониться к ракете – у него кружилась голова.
– Почему же?
– Мы не имеем значения, – ответил Мартин. – Капитан, пожалуйста, дайте мне закурить. – Он протянул руку, вслепую нашаривая протянутую пачку, а глаза его, моргая, устремились к золотому городу. Он зажег сигарету и долго молча курил.
– Да скажите же что-нибудь! – вскричал капитан. – Они что, не заинтересовались нашей ракетой?
Мартин произнес:
– Что? Ах, ракета… – он поглядел на сигарету. – Нет, не заинтересовались. Похоже, мы прилетели в неблагоприятное время.
– Неблагоприятное время!
Мартин терпеливо объяснил:
– Послушайте, капитан. Вчера в городе произошло нечто великое. Столь необычайное и великое, что мы оказались жалкими дублерами. Мне нужно сесть. – Он потерял равновесие и тяжело сел, задыхаясь.
Капитан сердито жевал сигару.
– Что произошло?
Мартин поднял голову, дым от сигареты, зажатой в неподвижных пальцах, поплыл по ветру.
– Сэр, вчера в городе появился необычайный человек – добрый, умный, сострадающий и бесконечно мудрый!
Капитан гневно воззрился на своего помощника.
– А нам что до него?
– Трудно объяснить. Это человек, которого они ждали веками – миллион лет, наверное. И вот вчера он вошел в их город. Потому-то, сэр, сегодня наша ракета для них абсолютно ничего не значит.
Капитан резко сел.
– Кто же он? Неужели Эшли? Неужели он прилетел раньше нас и украл мою славу? – он стиснул руку Мартину. Лицо его было бледным, расстроенным.
– Не Эшли, сэр.
– Бертон! Я так и знал. Бертон прокрался вперед нас и испортил нам приземление! Никому нельзя доверять.
– Не Бертон, сэр, – тихо сказал Мартин.
Капитан не мог ему поверить.
– Но ведь было всего три ракеты, и мы летели впереди всех. А этот человек, явившийся перед нами, как его зовут?
– У него нет имени. Оно ему и не нужно. На каждой планете его называют по-своему, сэр.
Капитан уставился на Мартина тяжелым недоверчивым взглядом.
– И что же он такого сделал, такого замечательного, что никто и не смотрит на наш корабль?
– Например, – твердо ответил Мартин, – он исцелил больных и утешил неимущих. Он выступил против лицемерия и грязного правления, и он сел с народом, беседуя, весь день.
– И что же, это так замечательно?
– Да, капитан.
– Не понимаю. – Капитан всмотрелся Мартину в глаза, в лицо. – Вы не напились, а? – Он отступил на шаг, что-то заподозрив. – Не понимаю.
Мартин посмотрел назад, на город.
– Капитан, если вы не понимаете, я не могу вам объяснить.
Капитан проследил за его взглядом. Город выглядел тихим и прекрасным, и великий покой царил вокруг него. Капитан шагнул вперед, вынув изо рта сигару. Он прищурился, глядя на Мартина, на золотые шпили зданий вдалеке.
– Вы не хотите сказать… неужели вы имеете в виду… этот человек? Не может быть!..
Мартин кивнул:
– Да, сэр, именно это я имею в виду.
Капитан замер молча. Потом выпрямился во весь рост.
– Не верю.
В полдень капитан Харт быстро вошел в город, сопровождаемый лейтенантом Мартином с помощником, тащившим приборы. Время от времени капитан разражался громким смехом, уперев руки в бока и покачивая головой.
Их встретил мэр города. Мартин установил треножник, прикрутил к нему коробку и подключил батарейки.
– Вы мэр? – капитан ткнул в инопланетянина пальцем.
– Да, – ответил мэр.
Между ними стоял замысловатый аппарат, с которым управлялись Мартин и техник. Коробка обеспечивала мгновенный перевод с любого языка. Слова резко падали в ватную тишину города.
– Сначала о вчерашнем, – начал капитан. – Это правда?
– Да.
– У вас есть свидетели?
– Да.
– С ними можно поговорить?
– Говорите с любым из нас, – отвечал мэр. – Мы все свидетели.
Капитан тихо шепнул Мартину:
– Массовый гипноз. – И мэру: – Как же выглядел этот человек, этот чужестранец?
– Трудно описать, – мэр чуть-чуть улыбнулся.
– Почему же?
– Мнения могут разойтись.
– Что ж, сообщите нам по крайней мере свое, – сказал капитан. – Запишите, – приказал он Мартину через плечо.
Лейтенант нажал на кнопку портативного магнитофона.
– Ну, – начал мэр города, – это был очень добрый и мягкий человек. И он обладает большими познаниями во всем.
– Да-да, я знаю, знаю, – капитан помахал рукой. – Общие слова. Мне нужно нечто осязаемое. Как он выглядел?
– По-моему, это не важно, – отвечал мэр.
– Очень важно, – сурово оборвал его капитан. – Мне необходимо описание внешности этого типа. Если вы не хотите отвечать, я спрошу у других. – И Мартину: – Наверняка это Бертон! Одна из его шуточек, очередной розыгрыш!
Мартин холодно молчал, не глядя на капитана.
Капитан щелкнул пальцами:
– Так что он там делал – исцеления?
– Много исцелений, – подтвердил мэр.
– Могу я увидеть… одного исцеленного?
– Конечно, вот мой сын, – мэр кивнул маленькому мальчику, и тот шагнул вперед. – У него была отсохшая рука. Теперь – смотрите.
Капитан снисходительно засмеялся.
– Да-да, но ведь это не доказательство. Я же не видел мальчика с отсохшей рукой. Я вижу лишь здоровую руку. Есть ли у вас доказательства того, что вчера у мальчика была больная рука, а сегодня здоровая?
– Мое слово – мое доказательство, – просто отвечал мэр.
– Послушайте! – вскричал капитан. – Вы хотите, чтобы я поверил вам на слово? Ну нет!
– Извините, – сказал мэр, глядя на капитана с выражением, в котором сочетались любопытство и жалость.
– Нет ли у вас изображения мальчика? – спросил капитан.
Через несколько мгновений принесли большой портрет, написанный маслом, на нем был изображен сын мэра с отсохшей рукой.
– Милый мой! – отмахнулся от портрета капитан. – Картину нарисовать может кто угодно. Картины лгут. Мне нужна фотография мальчика.
Фотографий не оказалось. Искусство фотографии было пока неизвестно на этой планете.
– Что ж, – вздохнул капитан, и лицо его задергалось. – Дайте мне поговорить с другими. Так все без толку. – Он ткнул пальцем в какую-то женщину. – Вы. – Она заколебалась. – Вы, вы, подойдите сюда, – приказал капитан. – Расскажите мне об этом _чудесном_ человеке, явившемся к вам вчера.
Женщина смотрела решительно:
– Он ходил среди нас. И он был прекрасен и добр.
– А какого цвета у него глаза?
– Цвета солнца, цвета моря, цвета гор, цветов ночи.
– Достаточно. – Капитан воздел руки к небу. – Поняли, Мартин? Ничего! Какой-то шарлатан бродил по городу, нашептывая им в уши сладкие пустяки, и…
– Прекратите, пожалуйста, – попросил Мартин.
Капитан отступил назад.
– Что такое?
– Вы слышали, что я сказал. Мне нравятся эти люди, я им верю. Вы вправе иметь собственное мнение, но держите его при себе, сэр.
– Не смейте так со мной разговаривать! – заорал капитан.
– С меня хватит вашего высокомерия, – отвечал Мартин. – Оставьте их в покое. У них появилось что-то хорошее, доброе, а вы явились в чужое гнездо и гадите в нем, и издеваетесь над ними. А я разговаривал с ними. Я ходил по городу и смотрел на их лица. В них есть нечто такое, чего у вас и быть не может, – вера. Немного простодушной веры, и с ее помощью они горы сдвинут. Вы закипели от злости, потому что кто-то украл ваш триумф, кто-то добрался до них раньше вас и вы сделались ненужным!
– Я даю вам еще пять секунд, – заметил капитан. – Понимаю. Вы находились под сильным напряжением, Мартин. Целые месяцы в космосе, ностальгия, одиночество. А теперь еще и это. Я вам сочувствую, Мартин. Я не придаю значения вашему мелкому неповиновению.
– А я придаю значение вашему мелкому тиранству, – ответил Мартин. – Я ухожу. Я остаюсь здесь.
– Вы не сможете!
– Да неужели? Попробуйте меня остановить. Я ведь за тем и прилетел сюда, хотя сам того не знал. Мне это нужно, это для меня. Везите вашу грязь куда-нибудь в другое место, попробуйте нагадить в других гнездах своим сомнением и своим – своим научным методом! – Он быстро огляделся. – У этих людей только что произошло нечто поистине _настоящее_, и нам еще повезло, что мы прилетели сюда почти вовремя! Неужели вы не можете вдолбить себе в голову, что чудо действительно произошло? На Земле об этом человеке говорили двадцать веков, после того как он прошел по нашему миру. Мы же так хотели увидеть его, услышать его слово, да все не удавалось. А сегодня мы опять упустили его – всего на несколько часов разминулись.
Капитан Харт взглянул на Мартина.
– Да вы плачете, как младенец. Прекратите.
– Мне плевать.
– А мне нет. Перед этими туземцами нужно сохранять выдержку. Вы переутомились. Я прощаю вас.
– Я не нуждаюсь в вашем прощении.
– Глупец! Неужели вы не поняли, что это всего лишь штучки Бертона? Обмануть, надуть, основать свои нефтяные и прочие концерны под религиозным прикрытием! Вы дурак, Мартин. Полнейший дурак! Пора бы уже знать цену землянам. Они способны на все: богохульство, надувательство, ложь, обман, кражу, убийство, лишь бы достичь своей цели. Все хорошо, что сработает. Вы же знаете, Бертон – прагматик, каких мало!
Капитан тяжко вздохнул. – Ну же, Мартин, признайтесь, именно на такие гнусности и способен Бертон – запутать бедных туземцев да ощипать их дочиста, когда созреют.
– Нет, – произнес Мартин, но уже задумчиво.
Капитан вновь воздел руки к небу.
– Да, клянусь, это был Бертон. Кто же еще. Его грязные, преступные методы. Да, конечно, можно и восхититься. Влетел к ним старый дракон в огне и пламени, окруженный сиянием, тут – доброе слово, там – любящее прикосновение, целительная мазь или заживляющий луч. Бертон, как есть он!
– Нет, – у Мартина упал голос. Он закрыл глаза руками, – не верю!
– Вы просто не хотите поверить, – настаивал капитан. – Ну признайтесь же. Нечто подобное и способен выкинуть Бертон. Перестаньте видеть сны наяву, Мартин, проснитесь! Уже утро. Вокруг реальный мир, и мы – реальные люди, грязные, конечно, и Бертон грязнее всех!
Мартин отвернулся.
– Ну же, ну, Мартин, – капитан Харт машинально похлопывал Мартина по спине. – Понимаю, для вас это шок. Стыд, позор и все такое прочее. Бертон – негодяй. Полегче, полегче, я справлюсь, положитесь на меня.
Мартин медленно зашагал к ракете.
Капитан Харт понаблюдал за ним, а потом, глубоко вздохнув, повернулся к женщине:
– Ну расскажите мне еще что-нибудь об этом человеке. Так вы говорили, сударыня?
Позднее, когда офицеры уселись за ужином вокруг маленьких столиков, поставленных на траву возле ракеты, капитан передал Мартину полученные сведения:
– Опросил три дюжины, и все несут ту же белиберду. Работа Бертона, не иначе. Уверен. Через день-другой он свалится сюда, чтобы утвердить свои права и увести у нас из-под носа все контракты. Думаю, надо подождать и испортить ему удовольствие.
Мартин, с красными глазами, мрачно взглянул на него.
– Я убью его.
– Ну-ну, Мартин, мой мальчик!
– Я убью его, помоги мне боже, убью.
– Ничего, мы его притормозим. Но вы должны признать, что он хитер. Непорядочен, но хитер.
– Негодяй!
– Обещайте мне не предпринимать ничего резкого. – Капитан Харт сверился с записями. – Говорят, произошло тридцать чудесных исцелений, слепой стал зрячим, и еще он излечил прокаженного. Да уж, Бертон умеет обделывать свои делишки, в этом ему не откажешь!
Раздался сигнал гонга, и через минуту к капитану подбежал член экипажа:
– Капитан, докладываю! Корабль Бертона идет на посадку! И корабль Эшли, сэр!
– Видите! – капитан Харт стукнул кулаком по столу. – Вот они, шакалы, явились пожинать плоды! Дождаться не могут! Ну погодите, сейчас они у меня нарвутся! Однако им придется потесниться, чтобы пустить меня на свой пир, – я-то уж их заставлю!
Казалось, Мартина стошнит. Он молча глядел на капитана.
– Дело есть дело, мой милый, – сказал капитан.
Все подняли глаза вверх. Из небес выпали две ракеты.
Приземляясь, они едва не разбились.
– Что там случилось у этих дураков? – вскричал, подпрыгивая, капитан.
Люди уже бежали по дымящемуся лугу к ракетам. Подбежал и капитан. Люк корабля Бертона с треском раскрылся.
Им на руки вывалился человек.
– Что случилось? – вскричал Харт.
Человек упал на землю. Они склонились над ним. Он был весь в ожогах. Все тело было покрыто шрамами, ранами и гнойной дымящейся кожей. Он поднял вверх опухшие глаза, и его вздувшийся язык с трудом шевельнулся в разбитых губах.
– Что случилось? – кричал Харт, встав на колени перед умирающим и дергая его за руку.
– Сэр, сэр, – шепнул тот. – Сорок восемь часов назад в секторе 79, недалеко от планеты первой этой системы, наш корабль и корабль Эшли попали в космическую бурю, сэр. – Что-то серое потекло из носа умирающего, изо рта его сочилась кровь. – Все погибли. Вся команда. Бертон мертв. Эшли умер час назад. Трое уцелели.
– Послушайте! – заорал Харт, наклоняясь над истекающим кровью человеком. – Вы впервые тут приземлились?
Молчание.
– Отвечайте!
Умирающий произнес:
– Нет. Буря. Бертон умер два дня назад. Первая посадка за шесть месяцев.
– Вы уверены? – орал Харт, тряся его изо всех сил, стискивая его руки в своих руках. – Уверены?
– Да, – ответили губы умирающего.
– Бертон умер два дня назад? Вы точно знаете?
– Да, да, – прошептал человек.
Голова его упала на грудь. Он был мертв.
Капитан встал на колени возле тела. Лицо капитана скривилось, мышцы непроизвольно сокращались. Члены экипажа отошли в сторону, глядя на него. Мартин ждал. Капитан попросил, чтобы ему помогли встать, и ему помогли. Они повернулись к городу.
– Это значит…
– Это значит? – переспросил Мартин.
– Это значит, что на эту планету прибыли только мы, – прошептал капитан. – И тот человек…
– Тот человек? – спросил Мартин.
Лицо капитана бессмысленно задергалось. Оно стало старым-престарым и совсем серым. Глаза его остекленели. Капитан сделал шаг вперед по сухой траве.
– Идем, Мартин, идем. Поддержите меня, ради меня самого, поддержите, я боюсь упасть. Нельзя терять времени…
Спотыкаясь, они побрели к городу по высокой сухой траве, навстречу ветру.
Через несколько часов они все еще продолжали сидеть в приемной мэра. Тысячи людей побывали здесь, чтобы поговорить с ними. Капитан продолжал сидеть, лицо у него было изможденное, но он все слушал, слушал. Столько света было в лицах тех, кто приходил, подтверждал, рассказывал, что он уже не мог смотреть на них. И все время руки его дергались и ерзали взад-вперед, по коленям, по ремню.
Когда все кончилось, капитан Харт повернулся к мэру и произнес, глядя на него странными глазами:
– Но вы же должны знать, куда он направился?
– Он нам не сказал.
– К какому-то из близлежащих миров? – добивался капитан.
– Не знаю.
– Вы должны знать!
– Вы видите его? – мэр указал на толпу.
Капитан огляделся.
– Нет.
– Тогда он, наверное, ушел.
– Наверное, наверное! – слабым голосом вскричал капитан. – Я допустил кошмарную ошибку, и я хочу видеть его – сейчас! До меня только теперь дошло, что произошло величайшее событие в истории. Подумать только, мы оказались причастны к такому! Существует один шанс из миллиардов, что мы прилетели на одну планету из миллионов через день после его посещения! Вы должны знать, куда он ушел.
– Каждый находит его сам, – мягко ответил мэр.
– Вы спрятали его! – Лицо капитана медленно исказилось, вернулось что-то прежнее, суровое. Капитан начал медленно подниматься.
