Текст книги "Без права на ошибку. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Рене Эсель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Без права на ошибку. Том 3

Глава 1
Лена

Глава 1. Лена

– Нет.

– Ну Ле-ен, – канючит моя Воробьева.

Наряженная в отвратительные белые кружева по нелепой случайности собранных в свадебное платье, подруга неловко переминается с ноги на ногу и косится на растрепанного стилиста.

– Снимай я сказала, – чуть ли не рычу.

– Екатерина, вам так идет, – плещет руками вполне себе прилично одетая стилист.

– Лен, ну в целом же неплохо, – хлопает ресничками и краснеет.

Готова отвесить подзатыльник сначала одной, а после другой. Начать с подруги, прикидывающейся невинной овцой. До замуж она, значит, выросла, а отказывать так никому и не научилась.

– Только через мой труп.

– Елена, но свадьба же не у вас, а у подруги. Ей подходит и нравится, – выпаливает, а затем втягивает голову в плечи.

Потому что по моим глазам видит, что еще слово, и эта самая голова окажется далеко от туловища в другом конце свадебного салона.

– Нравится, Алена, потому что я по какому-то космическому стечению обстоятельств подарила в качестве свадебного подарка ей ваши услуги, – рявкаю на сжавшую губы уточкой стилиста. – Сняла немедленно. А вы, Алена, соберите остатки своего мозга, засуньте нос в профиль свой в конце концов и принесите что-то нормальное.

– Муж и жена – одна сатана, – бурчит под нос старую поговорку стилист, моментально выдавая свой возраст.

– Мужа моего не трогай, – моментально щетинюсь, обращаясь в разъяренную волчицу.

«Бывшего», – добавляю про себя уныло.

– А что я такого сказала? – притворно округляет глаза.

– Замуж выйди, потом поговорим.

Катя давит улыбку и молчаливо удаляется в примерочную вместе с юркой помощницей.

Недовольно тряхнув волосами, цепляет на лицо самую добродушную улыбку и оборачивается к скучающим в стороне консультантам.

– Дорогие, а давайте подберем еще несколько вариантиков?

Свадьба ровно через месяц, сразу после благотворительного вечера, а у меня уже ни на что не хватает сил.

Пока Катя переодевается, устало плюхаюсь в мягкое кресло и тянусь к третьему за день кофе. Взор останавливается на изящных подрагивающих пальцах, которыми я сжимаю узорную фарфоровую чашку. Огромный бриллиант сверкает в красивом свете на моем безымянном пальце, а рядом с ним россыпью тысячи граней переливается обручальное кольцо из белого золота.

Потому что в добавок ко всему мерзкая история вылезла наружу.

Мы с Олегом знаем, кому сказать спасибо за несколько красочных снимков меня с синяками в половину лица, выходящей из больницы, моментально завирусившимися в СМИ. Александр Самуилович и не скрывался. Выкатил вдобавок все старые факты про Олега за несколько интервью под видом беспокойства за сына.

На деле, старый козел стремительно начал терять позиции на рынке без участия в семейном бизнесе гениального Лазарева, и решил разыграть доступные ему козыри. Наш скандал пришелся очень на руку.

Началась самая настоящая информационная война.

Сначала вступился Сергей Воробьев. Рискуя потерять добрую долю инвесторов, он открыто признал факт прошлого Олега.

«Олег Шершнев – личность, безусловно, крайне интересная. Для меня он пример стойкости и наглядное пособие для целого поколения заблудившихся душ. Осуждаю ли я его предыдущий выбор? Конечно. Но я уважаю этого человека и с гордостью называю своим другом. А на счет обвинений – наши семьи тесно общаются, мы живем рядом и ведем один фонд. Я никогда не поверю в то, что Олег поднял руку на свою женщину».

После того, как я все несколько приукрасив выборочно рассказала отцу, в дело вступил и он. Но нашлось слишком много тех, кто жаждал растоптать репутацию Олега.

Поэтому я решилась на крайние меры.

Сама пришла к Олегу и предложила дать ряд опровержений вместе.

Последнюю неделю мы сияли белоснежными улыбками, посещали все мероприятия, куда звали опального бизнесмена и старательно давали интервью всем, кто просил.

Одно из запланированного ряда должно состояться сегодня. Оксана Кошак со своей командой с нетерпением ждали возможности расколоть нас перед лицом миллионом зрителей.

Естественно, ни о каком разводе в текущей повестке и речи сейчас и быть не может. Наоборот: я обзавелась новеньким кольцом, небольшой скромной фотосессией и личным водителем с автомобилем.

Который ночью уезжал на личном автомобиле и забирал меня с собой. Уходя от бесконечных любопытных глаз, нам приходилось идти на множество ухищрений. Мы работали сообща.

Но не были больше семьей.

Только вот Олег отказывается соглашаться с данным утверждением.

Знакомые шаги шуршат по ковролину, а шепотки консультантов переходят на три тона выше.

«Скандалы, интриги, расследования. Кто-то сегодня точне не уснет от переизбытка светских сплетен в голове».

– Привет, – мятное дыхание опаляет щеку, а я лишь на миг позволяю себе окунуться в ворвавшийся в ноздри аромат жженой сосны.

Он заполняет собой все. Исчезают звуки, пропадают декорации. Только он, исходящее от него тепло и нежный шепот, приподнимающий каждый волосок на моем теле.

– Дистанция, – стряхиваю наваждение и поправляю лежащие на плечах локоны.

Как бы не так. Олег ведет ладонью по мягкому щелку на моей пояснице выше, вызывая стаю восхитительных мурашек.

– Людей много, – шепчет и обжигает поцелуем висок.

Едва сдерживаю рвущийся стон. А Олег зарывается носом в волосы и щекочет позвонки у самого затылка.

Как хорошо то.

– Шершнев, пальчики придержи, пока все на месте, – цежу сквозь зубы, тая от ласковых прикосновений.

– Напоминаю, что в Москве пробки. Заканчивайте. Нам ехать пора, – бросает он и громко чмокает мою макушку. – Жду в машине, любимая!

– Хорошо, дорогой!

Ослепительно улыбаюсь и машу вслед под глупое счастливое трепетание сердца в груди.

Вот не дура ли, а?

– Ле-ен, – раздается из примерочной, а я с трудом отрываю взгляд от широкой спины. – Кажется, оно.

– Да неужели, – шипит стилист и нервно дергает каштановую кудряшку, а я усмехаюсь.

Похоже, мы первый раз в чем-то согласны.

Глава 2
Олег

Глава 2. Олег

На парковке возле студии Оксаны Кошак шумно. Звук покрышек отбивается от бетонных стен, а проезжающие мимо автомобили скребут тормозами где-то в районе мозжечка. Сигаретный дым обдирает обожженную стойким похмельем глотку и рвано выходит из легких.

«Развод она, блядь, захотела».

Нервная усмешка скользит по губам и растворяется в тусклом свете. Лена ушла на грим минут пять назад, но я жду, пока рассосется офисный планктон.

Лишние уши ни к чему.

Вибрация телефона в кармане раздается вовремя. Моя помощница Марина тонко чувствует время и знает, когда звонить.

– Олег Константинович, остались только мелкие блогеры, – сразу переходит к сути.

По голосу прекрасно слышу, как ей не нравится, что приходится делать.

Мне тоже не симпатизирует. Но других вариантов я просто больше не вижу.

Хотя старший Воробьев и клянется жизнью, что ничего у него с моей Леной нет, но по маслянистым глазкам видно – хочет, сука. Очень хочет мою дерзкую маленькую принцессу.

От мысли, что старый гандон трогал ее, сминаю в кулаке тлеющую сигарету.

«Яйца вырву и в глотку затолкаю, понял меня?»

Не то, чтобы Алексей Львович казался мне пугливым. Но с радаров пропал. Свалил на Бали или Мальдивы, нихуя не помню.

Но если понадобится, из-под земли достану.

– Олег Константинович? – напоминает о своем присутствии помощница.

– Ищи, Марина, – швыряю окурок в урну. – Жора Круть, Дарья Шишина, опальных посмотри. Мне тебя учить работать?

Стонет в трубку. С ней так нельзя, знаю. Чувствую горькую вину. Марина – отличный ассистент, лучше не было. Хваткая, бойкая, когда надо – и мне пиздюлей вставит, и ленивую жопу Лазарева со стула поднимет.

Но весь мой контроль уходит на то, чтобы двенадцать часов день выглядеть на камерах и перед другими нормально.

– Олег, я серьезно. Уже все. График забит на месяц вперед, но дальше – перекати поле.

– Ей хватит месяца? – кашляю и болезненно морщусь. – Она забудет…?

Молчит. Подбирает слова. Всем приходится так последнее время.

Может и правда записаться к ебанному психотерапевту? По крайней мере душу облегчить. Чисто, чтобы потом сказать: «Я все испробовал».

– Я не знаю, – тяжело вздыхает, а я сдерживаюсь, чтобы не смять кулаком капот. – Честно, Олег? Я бы никогда не простила. Сотрясение, вся синяя, как из-под фуры выбралась. Ты же видел Васины фотки, да и врач все слил. Это даже не пощечина, хотя и ее я бы вряд ли списала. Это что-то серьезное. Я вообще не понимаю, почему тебе помогаю.

– Я понял. Молчи.

Тело покрывает густая рябь. Дрожь пробивается сквозь плотный пиджак, переползает на голову. Огромными мурашками ложится на затылок и постепенно разливается обратно по телу, пока не сходит на нет.

В целом, чувствую себя нормально. Пока речь не заходит о том, чего я даже не помню.

Если бы Лазарь не пришел повозить меня носом по асфальту, вообще никогда бы не узнал, что сделал.

Я не понимаю, за что надо мной так смилостивился мозг. Он стер все начисто, не оставив и следа от ужаса, который пришлось пережить моей любимой женщине.

Похоже, Лена права. Из нас двоих я эгоист. Даже память не дает ощутить себя полным дерьмом до конца.

Оставляет слабый лучик надежды, что все не так.

Спокойно выдыхаю и возвращаюсь в диалог.

– Давай по второму кругу пойдем. Что там осталось из вбросов? Может, слить историю с замершей беременностью?

– Замершая же, – задумчиво тянет Марина. – Хотя, конечно, народу по барабану. Накинутся на тебя, как стая голодных собак. Ты же у нас воплощения абьюза теперь. Ребенок же твой был? А то наши любят удариться в «сама виновата».

Блядь.

Судорожно тру горло.

– Мой, но не будем трогать. Болезненная для Лены тема, не хочу, чтобы она снова переживала.

Что-то скребет в динамике. Марина вырисовывает замысловатые фигуры на листочке. Всегда так делает, когда думает. Общая черта у них с Лазаревым.

Поэтому я и был уверен, что они сработаются.

Есть в них что-то родственное. Лают, как собаки, кусаются. А сами мягкие и пушистые.

– Можно поднять дела из девяностых на Семена Вениаминовича и подтянуть к тому, что он из тебя наследника растил. Опять же, ответочка Самуилычу. Он, конечно, на руку нам сыграл, когда подхватил тему с наркотиками, но уж как-то резво выполз. Нужно же его чем-то засунуть обратно.

– Нет, – отсекаю не думаю.

Фырчит недовольно.

– Слушай, Олег, я предлагаю реальные вещи. Сейчас тренд на все эти бандитские группировки, темное прошлое…

– Блядь, Марина! – рявкаю на вошедшую в раж помощницу. – Повторяю. Лену и ее семью мы не трогаем.

– Не ори на меня, Олег Константинович, – рычит.

Представляю, как на холке поднимается рыжая шерсть. От открывшейся картинки внезапно пробивает на смех.

Перепады настроения – это еще что. Еще пару месяцев в тихом запое, и мозг на хуй откажется работать.

Обреченно вздыхаю.

– Ну найди еще какое-нибудь говно на меня. Ты же умная, Мариш. Пожалуйста. Запусти любопытный носик в Краснодар, разнюхай хорошенько. Там баб обиженных штук двести. Они таких сказок наплетут, все федеральные каналы не прекращая трещать будут. И…

– Человек.

Сбиваюсь с мысли. Недоуменно трясу головой.

– Что?

– Человек, а не штук.

Обреченно закатываю глаза.

– Ой, блядь, хорошо. Человек. Отрой их главное. Дай бабла, пусти на каналы.

– Хорошо, – бухтит недовольно сквозь зубы. – Но не думаю, что ты сможешь восстановить репутацию после такого.

И я с ней согласен. Поднимать со дна – всегда пиздец. Но это меньшее, что меня заботит сейчас. Компания Семена Вениаминовича не пострадает – передам тихо все Лазареву, тот мертвого заговорит. Из фонда Воробьева выйду, переоформлю на Лену. Ее все жалеют, а значит, и Сергей тоже не пострадает.

Холдинг в случае полного краха управляется акционерами. Выйду и все.

Мой план «Ж» написан так давно, что реализовать его – сделать несколько звонков.

А начать с нуля я всегда смогу.

Если моя Лена будет рядом.

– Твоя работа, Марин, не думать, а делать. Я дважды себя из говна достал, третий раз точно справлюсь без советов.

– Может, попробовать извиниться? – вздыхает, прекрасно зная мой ответ. – Слушай, Олег, ну мы же хороним все, что ты таким трудом получил…

– Я не знаю, как за это извиняться, Марин. Я сам себя простить не могу, она тем более. Оттает – коленями весь асфальт в округе протру. А сейчас я не могу рисковать.

– А если она узнает?

– От кого? – дергаю головой и машу вышедшему за мной помощнику Кошак. – Если ты не расскажешь – не узнает.

Глава 3
Лена

Глава 3. Лена

– В целом, вас же сложно назвать такой, в привычном понимании, публичной парой. Тихая свадьба, никаких конфликтов и громких торжеств, – мягко стелет Кошак прежде, чем вцепиться когтями в самое мясо.

Поправляет черную оправу крупных очков, а в глазах светится предвкушение предстоящего вопроса. Сама умолкает. Ждет реакции, катает на языке каждый наш жест.

Настоящий стервятник, нарезающий круги над своей добычей.

Олег, перекинув руку через мои плечи, прижимает ближе и нежно целует в висок. Ластится и молчит, как и большую часть задаваемых вопросов.

Когда они не касаются чего-то серьезного.

– Да, все так, – спокойно отвечаю, не задумываясь поглаживая лежащую на колене ладонь Олега.

– Но вот например, ты, Лен. Выросла практически под объективами камер в достаточно известной семья. Лично я, – прижимает ладонь к груди, отчего тонкий браслет усыпанный бриллиантами на ее руке симпатично поблескивает, и давит недоуменно усмешку. – Прости, Олег, помню даже историю с Левицким. Сама такая же была. Все на публику.

– Оксан, тогда ты должна меня понять, – смеюсь, стараясь не косится направо. – Когда половина бомонда помнит, какого цвета тебе пеленки стелили, не очень хочется выносить собственную личную жизнь на показ.

– Слушай, ну я не согласна. Раньше ты с удовольствием это делала. До сих пор знаешь ли нет, нет, да всплывают интересные кадры твоего совершеннолетия в памяти. Я там кстати была, помнишь?

Скрежет обивки за спиной тонет в кашле. Позже, Кошак поперхнулась. Очень вовремя.

Олег понятия не имеет, что там происходило. Потому что мы еще даже не познакомились.

Но когда его волновали такие мелочи?

Прячу расстроенную мордашку в ладонях. Искусственно чихаю и некрасиво шмыгаю носом. Смачно.

– Вырежем потом, ладно? – невинно хлопаю ресницами в сторону оператора. – Там тушь вся потекла теперь. Гримера можем позвать?

Олег щекочет шею и отстраняется. Цепляется за стакан водой. Затем вытаскивает из кармана смартфон и утыкается носом. И пока нам с Кошак поправляют растекшиеся лица, что-то сосредоточенно печатает. На все уходит не больше десяти минут. Кошак подсказывает, что практически закончили, и я облегченно вздыхаю.

Никаких сил уже не хватает.

Слишком утомительно изображать счастливую жену двенадцать часов в сутки.

Попробуй после такого построй свою личную жизнь, ага. Да ко мне на пушечный выстрел никто не подойдет.

– Помню, – вру, как только гример исчезает, и посылаю красноречивую улыбку.

– Ну ты прости, конечно, но тогда нельзя было и подумать, что о твоей свадьбе вообще никто не узнает.

– Ценности изменились.

– Или супруг запрещает? – хихикает, будто говорит смешную шутку, а сама то и дело стреляет глазками, в ожидании моей реакции.

– Не любит сборищ, – улыбается Олег и поправляет край тонкой белой футболки.

Зрачки Кошак моментально расширяются, а по лицу пролетает волна короткого оргазма. Как не стонет только от удовольствия, пока расслабленно опадает на спинку резного кресла.

Сука.

В панике дергаюсь, но Олег спокойно разминает шею и переплетает наши пальцы. Вселяет уверенность, что все под контролем.

А я, как наивная дура, снова ему верю.

– Да? – брови Кошак лживо летят вверх, а сама она поворачивается к камере. – Выведете для зрителей пока на экран пару снимков, а я спрошу. Олег, вот ты говоришь, что не любишь, так сказать, «сборищ». А сам больше года, да? Выступал с группой под псевдонимом «Хорнет» и, знаешь, глядя на кадры как-то не кажется, что тебе не нравится происходящее.

Кошак тянет включенный планшет и Олег спокойно принимает его. Прижимаюсь к плечу, обвиваю рукой твердые мышцы. Тычу пальцами в экран, приближая изображение. Сбоку не видно ничего, но мелочи же. Строю восхищенное лицо.

– Оу, это когда ты на Красной Поляне выступал?

– Нет, любимая, ты путаешь, – прижимается на мгновение щекой, царапая модной теперь едва заметной щетиной. – Дюрсо, маленькая Италия.

– Никогда не разбиралась в отечественных курортах, – мурчу в ухо, прекрасно зная, что пересматривать момент будет не только Кошак с командой, но и все любопытные зрители, возомнившие себя психологами.

– Так в чем же причина такой скрытности? – перебивает Кошак и привлекает размылевшееся внимание. – Вы оба публичные люди. Олег, прости меня, конечно, но вот лично я глядя на эти кадры и перечитывая различные интервью слабо верю, что ты скрыл факт женитьба на девушке, которую, по твоим же словам, любишь всю свою жизнь.

Только сейчас понимаю, что абсолютно одурманенная от усталости и аромата Олега, бесстыдно липну к нему на протяжении всей встречи. Щеки опаляет жар, а в висках настороженно стучит.

Никакие баррикады не выдержат.

Но я слишком хорошо помню последствия его недоверия.

Тяжело вздыхаю и сминаю пальцами подол легкого белого платья.

– Не скрыл, а не стал озвучивать, – перехватывает мои похолодевшие ладони Олег и заключает в теплый замок собственных рук. – Не стали. Признаюсь, мысли закатить праздник витали в воздухе. В конце концов, не каждый день я женюсь на единственной девушке, занимающей все мои мысли. Я ей только песен штук двадцать посвятил, – смеется, под цепким взглядом Кошак, пока я млею в его руках. – Ситуация тогда сложная…

Точно.

Едва не подпрыгиваю на месте. Благо, годы проведённые перед всеми сливками общества дают о себе знать. Поэтому моя радость светится только внутри, совершенно не вылезая наружу.

– Мы ждали папиного выздоровления, чтобы пожениться, – перебиваю, выпаливая подоспевшую мысль. – Первую операцию Олег оплатил и временно заменил папу на позициях в компании. Я человек суеверный, поэтому попросила заранее ничего не готовить. А когда узнали о неудаче, решили отложить торжество подальше.

– Но вы же расписались. Зачем так торопились? – щурится. – И почему, скрываясь столько времени, сейчас не игнорируете постоянные нападки, а выходите с разъяснением к каждому, кто попросит?

Врезается в меня взглядом.

Будь ты проклят, Олег. Трижды.

Только я избавилась от всего публичного безобразия, как оно снова налипло, будто известковый налет на поверхность акриловой ванной.

– Боюсь, мы не торопились. Мы опаздывали, – загадочно улыбается Олег, пока я пытаюсь придумать что-нибудь вразумительное. – Оксан, мы знакомы слишком давно, чтобы позволить новым обстоятельствам нас развести. Да, на росписи настоял я. Любовь моя, прости за такой откровенный абьюз. Как я мог, как я мог, – смеется под взором недовольно скрючевшей лицо Кошак. – А про то, что сейчас вышли, спросите у Лены. Я не хотел никому ничего объяснять. Жена заставила. Как более опытная в общении с блогерами и журналистами.

– Потому что репутация не восстанавливается за день, милый. Это ты меня так учил.

– Ну вот видите, – пожимает плечами и коротко целует в лоб. – С ней невозможно спорить.

Глава 4
Олег

Глава 4. Олег

Свежий ненавязчивый цветочный аромат ласкает воспаленное сознание и нотками первого ландыша в каплях утренней росы мягко переливается на барабанных перепонках. Заполняет пространство салона, скользит сквозь систему климат-контроля. Впитывается в каждый миллиметр обивки и микроклетки легких.

Едва сдерживаюсь, чтобы не закрыть глаза и не провалиться в сон, наполненный долгожданным спокойствием и умиротворением. Пробка располагает. До светофора проползти совсем немного, а впереди чистая дорога и красивый уютный вечер в небольшом, но атмосферном ресторанчике.

Только если снова не пошлет на хуй.

Кошусь на не сказавшую ни слова с момента, как мы покинули студию Кошак, жену. Лена сидит расслабленно, уткнувшись в телефон. Легко улыбается каким-то своим мыслям, периодически звонко хихикает в ладонь, настукивая что-то в чаты. Она игриво накручивает прядь на палец, как всегда делает, когда погружена в свои мысли, а яркий свет бликами сияет на ее высоких скулах, отражается от кончика носа и сотнями мыльных пузырей переливается в небесно-голубых радужках.

Открываю рот, чтобы хоть как-то переключить ее внимание на себя, а затем осекаюсь и плотно сжимаю губы.

Потому что Лена встречает равнодушным молчанием любой мой вопрос.

«Какими проектами занимаешься?»

«Что делаешь с подготовкой к свадьбе Кати?»

«Как продвигается реабилитация Семена Вениаминовича? Был у него на днях, выглядит хорошо».

«Что решила с новой квартирой?»

«Как справляешься с бесконечными поездками?»

Ноль, полный. Будто меня нет ни в машине, ни в мире.

Заслужил. Знаю.

Слишком мало времени прошло.

Заставить ее говорить можно только тремя способами. Вопросы по благотворительному вечеру, обсуждение плана действий по восстановлению моей репутации и несдержанное повышение голоса.

В первых двух случаях – она робот, исполняющий четкий план. В третьем – уничтожающая меня каждым словом гарпия.

Когда ей надоедает моя настойчивость, Лена отрубает любые попытки одним шагом.

«Готов обсудить наш развод?»

В груди ебанный топор с зазубренным лезвием, которым ловко орудует изящными аристократическими пальчиками моя принцесса. Разбивает в труху ноющие ребра, пробивает осколками диафрагму и возит по кровоточащим мышцам, как по куску сырого мяса равнодушный ко всему живому мясник.

Автомобиль сзади сигналит и мы с Леной дергаемся. Она поднимает голову и рассеянно смотрит по сторонам, а моя зависшая на полпути к ее лицу рука ложится на руль.

– Куда мы едем?

От звука ее будничного, немного задумчивого, голоса секунд на тридцать выпадаю из реальности. Ноющее сердце теннисным мячиком колотится о позвоночник, пока я пытаюсь собрать мозг в кучу и не лыбиться, как кретин.

Она со мной разговаривает. Лена со мной говорит. Сама.

Идиот. Влюблённый по уши кретин.

– Олег, куда ты меня везешь? – режет в следующую секунду и отворачивается к окну. – Мне еще платье забрать нужно. Оно у тебя дома.

«Ты меня».

«У тебя».

Ебучий мячик ударяет в живот и скользким шаром оседает в кишечнике. Зубы скрипят от обвалившегося напряжения, как и кожаная обивка руля, которую, еще немного, и просто раздавлю.

Блядь.

Ну вот же, сука, поворот. Метров пятьсот, не больше. Специально выбирал место по пути.

Ебучий съезд на дублер.

– Ужинать, – сдаюсь, прекрасно зная, какой ответ последует дальше.

Но все равно болезненно морщусь, когда Лена заученно выдает:

– У меня дома есть еда.

«У меня».

«„Твой дом“ построен специально для тебя пять лет назад. Вернись уже в него и прекрати ебать мозг», – раздраженно цежу про себя.

– Блядь, Лен, – выпаливаю вслух, не добравшись до светофора буквально десять метров.

– Правильно, поори еще, – фыркает, а я пытаюсь остановить рвущийся наружу гнев.

С трудом делаю несколько вдохов, сглатываю ядовитую слюну. Дожидаюсь, пока перед глазами перестанет двоится от напряжения, а мелкая дрожь отступит на задний план.

– Мы. Просто. Поужинаем, – давлю нервную улыбку.

Лена шумно всасывает воздух. Тянусь к ней. Невесомо касаюсь острого подбородка. Невидимая рука сжимает горло, когда Лена отворачивается. Дергается, как от прокаженного.

Будто одно мое прикосновение причиняет ей боль.

Сильно закусываю изнутри щеку. До черных мушек перед глазами и металлического привкуса во рту.

«Тише, Олег. Не все сразу. Она и так с тобой каждый день».

– Твоя любимая кухня, приятная атмосфера, – ласково шепчу в тридцати сантиметрах от ее уха. – Время позднее, в конце концов. Пока ты к себе доберешься, устанешь…

Отстраняется.

– Не переживай, у меня все расфасовано, – деловито отодвигает козырек и поправляет нюдовую помаду. – Ты здесь меня высади, ок? Я на такси доберусь, соберу спокойно, что мне нужно сразу. Если ты не успеешь вернуться, ключи твои оставлю у Лазарева. А то что я с ними таскаюсь? Потеряю еще.

Немею. Язык намертво присыхает к небу, а глаз истерично дергается.

«Я здесь мириться пытаюсь. Тебе совсем на меня плевать?»

Шею стягивает широкая удавка. Кровь яростно раздувает вены. Пульсирует в висках.

«Запру дома. Окна заколочу. Сделаю комнату с мягкими стенами и нихуя ты не сделаешь».

Нет, нет, нет.

Она же пришла помочь? Зачем помогать человеку, который тебе безразличен?

«Ради собственной выгоды, Олег. Что ты как маленький. Девочка пиарится», – пищит мерзкий голосок в голове.

Он сливается со словами Лены.

«Ключи твои».

Чертов тесак вырывается из плена костей и врезается в грудь снова. С отвратительным хлюпающим звуком застревает внутри. Достигает позвоночника и отрубает нервную систему. Парализует сознание и тело.

– Чем тебе помешали ключи? Старшему Воробьеву не терпится перевезти тебя к себе? – рычу, не контролируя ни слова.

– Он на островах отдыхает, – не обращая на меня внимания, Лена продолжает поправлять макияж. – Ты разве не знал?

– Да мне глубоко похуй, где носит твоего ебыря! – рявкаю прежде, чем успеваю сообразить.

Дергает дверь. Ушат ледяной воды выливается на голову. Судорожно проверяю центральный замок, и только потом понимаю, что все автоматически заблокировано.

– Выпусти меня, – холодно чеканит почерневшая Лена.

– Лен, прости, я не хотел так…

Поздно. Она в бешенстве. Глаза сузились до тонких щелочек, а скулы выкрасил злой румяней.

– Выпусти. Меня. Быстро.

– Прости, пожалуйста. Я буду молчать, правда, все. Ни слова не скажу…

– Открой. Блядскую. Дверь!

– Любимая, – инстинктивно сжимаю ее ладонь, во внутреннем порыве успокоить.

Удар ладонью опаляет предплечье, врезается в плечо. И еще один. Еще. Кулаком. Лена по-змеиному выкручивается и орет: – Руки убери!

– Все, все, я понял – резко отстраняюсь.

Дрожащими пальцами хватаюсь за руль и одним движением перестраиваюсь в соседний ряд. Пот течет по вискам. Даже футболка прилипла к спине.

– Никаких ресторанов, разговоров и рук. Хорошо. Больше не повторится. Едем домой.

Лена откидывается на спинку кресла обратно, а тесак внутри замирает. Позволяет коротко дышать, понемногу набирая воздух в легкие.

Обошлось.

Терпимо.

Если не думать о том, что будет, когда она увидит ожидающие ее подарки.

Может, лучше попросить вызвать людей и разобрать все?