Текст книги "Шёпот Зуверфов(СИ)"

Автор книги: Рем Манулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

– Нет, уважаемый, мне нисколько не надоело заниматься любимым делом, – грубо и резко огрызнулся Арзор.

– У вас хватает власти, но вы должны понимать, что скоро ваш промысел никому не понадобится. Эра новейших технологий уже наступила. Кому нужны металлы и сплавы, когда есть полимеры, не уступающие титану в прочности? – полные губы Ван Дарвика сложились в аккуратную дугу, напоминавшую улыбку.

– Пока что Штарбайн необходим илейскому народу, а значит угроз нашему общему делу нет! Более того, Фрай всегда поддерживал нас, каждый год мы получали весомые дотации на регион, развивались и, в общем-то, не нуждались, – подтверждая слова кивком и жестами, убеждал Николас Арзор.

– Верно, – отрезал Оло Ван Дарвик, – но с чего вы взяли, что новая власть будет настолько же лояльна к вам?

– Вы о чём? – снова насторожился Арзор. Он больше не касался угощений, они стали ему противны.

– С вашей поддержкой или без неё, но власть в Илейских Территориях сменит акценты. Эра картонной демократии исчерпала себя, необходимо перевернуть страницу, – Оло ввинтил свой взор в Николаса Арзора, будто хотел удушить его силой мысли.

Внизу снова что-то громыхнуло. Завязался спор между кучкой головорезов, коих в Сент-Валене бывало в избытке. Ван Дарвик поднял ладонь и сделал лёгкий жест указательным пальцем. К нему подлетел высокий молодой официант, который сложился вдвое, чтобы расслышать шёпот Лидера. Кивнув, официант исчез. Спустя минуту, крепкие и суровые бойцы личной армии Дарвика появились в ресторане и раскидали споривших солдат по сторонам, парочку уволокли с собой. Снова загремела музыка. Танцпол заполнился до отказа.

– Куда они их повели? – осведомился Арзор, наблюдавший за сценой.

– На свежий воздух. Проветрить голову.

– Ну-ну, – крякнул Арзор и встал из-за стола, – мне пора. Проводите?

– Вы слишком торопитесь, – сказал обладатель идеального черепа, – сядьте!

– Мы всё обсудили, надо возвращаться. Мой гироплан уже заждался.

– Ничего страшного, – очень мягко настаивал Оло.

– Нет, я ухожу!

– Вернись за стол, упрямый баран! – сверкнув глазищами, приказал Дарвик.

– Как вы смеете...

– Сядь!

Арзор, возмущённый и надутый, устроился на краешке кресла, которое ещё минуту назад казалось ему удобнее и мягче.

– Я испытываю к вам симпатию. Честно. Потому буду предельно откровенен, хоть и рискую угодить в нелепую ситуацию, в которой окажусь заговорщиком. Всё же! Самюэль Фрай не жилец, это правда. И можете мне не верить, но оттого мне горше, чем любому из всех лидеров илейских земель. Потеря Фрая станет трагедией, но рыдать долго нам не с руки. Верхушка останется без идеи, без чёткого плана. Конфорнум не в счёт. А безыдейная власть сродни импотенту, возглавившему страну женщин. Вы понимаете, о чём я?

Арзор кротко кивнул, но промолчал.

– Вы, должно быть, знакомы с Виктором Соломоном?

Дарвик не спускал взгляда с Николаса, выдавливая из него нужные слова.

– Виделись однажды, – сухо ответил Арзор.

– Соломон мудр и, что самое важное, предан. Идеальный руководитель. Увы, нисколько не Лидер, но начальник отменный. Народ его не любит, но уважает. Да и зачем нам любовь? В новом обществе не будет места для сантиментов.

– Позвольте спросить, о каком новом обществе вы ведёте речь, уважаемый Оло Ван Дарвик?

– О таком, в котором ваши заводы будут работать на всю мощность, выполняя государственный заказ, – сказал Ван Дарвик и снова изобразил подобие улыбки.

– Если я вас правильно понял, – неуверенно прошептал Арзор.

– Абсолютно, – теперь кивнул Оло, довольный проницательностью собеседника.

– Приглашаю вас переночевать в жемчужине Сент-Валена – отеле "Фокстрот". Отличное место. Ваш номер будет располагаться рядом с моим кабинетом. Бассейн, вино, закуски. И, конечно же, девочки, каких нет больше ни в одном месте на земле, – сменив деловой тон, просиял Оло, обращаясь к Николасу как к своему давнему приятелю, – поверьте, вы мне не враг. В противном случае вы бы уже бесследно пропали. Посему советую вам расслабиться и, как говорится, предаться блуду. Вы не женаты, оттого никаких ограничений! По рукам? – Дарвик поднялся с кресла и протянул руку Арзору.

Лидер Штарбайна ответил молчаливым рукопожатием, приняв приглашение.

***

Кабинет Ван Дарвика имел форму правильного восьмигранника и иллюстрировал пристанище просвещённого аскетизма: один узкий книжный шкаф с витриной и мягкое кожаное кресло с хромированными ножками. Аккуратный письменный стол по мере надобности автоматически поднимался из пола. На столешнице господствовал порядок – ежедневник, позолоченная ручка и встроенный интерком для вызова секретаря. Всё в совершенно белом цвете. Особенностью кабинета были высокие зеркала, установленные по всему периметру восьмигранника.

Полночь давно минула, но Оло не спал. Он расстегнул рубашку, снял пиджак и развалился в своём кресле с полуприкрытыми глазами. За его спиной стояла женщина, высокая, стройная, темноволосая. Своими длинными пальцами она разминала шею Дарвика, поглаживала его кожу на лице. От рук пахло цитрусом.

– Не волнуйся, мои девочки знают, как расположить клиента, – проговорила брюнетка, взявшись за плечи Дарвика. У неё был грубый, обволакивающий голос.

– Магнолия, я уверен в трусости нашего гостя. Даже если он сомневается, идти против меня Арзор не станет. Попросту угодит в кучу дерьма. И он это понимает. Потому страх туманного будущего делает своё дело. Он в наших руках, – не открывая глаз и немного задрав свой череп, рассуждал Оло.

– Вот я и прошу – расслабься! – улыбнулась Магнолия Эльверс и продолжила свой массаж. Магнолия, шикарная и ухоженная дама тридцати шесть лет. Однако выглядела она значительно моложе. Чёрные короткие волосы были заботливо уложены, а острые и не менее притягательные, чем фигура, черты лица были заслугой косметологов и тренеров по физической подготовке. Каждый день Магнолия Эльверс пробегала не менее трёх километров, тратила в тренажёрном зале по два часа и тщательно следила за рационом. В узкой иерархии Ван Дарвика она занимала ключевое место, разделяя его, разве что, с телохранителем Лидера – Маятником. Прекрасная и одновременно хитрая Эльверс, управляла борделем, казино и отелем, названным в честь своей давней соперницы. Магнолия не раз умоляла Оло сменить вывеску, но второй был непреклонен. Босс Сент-Валена безумно любил ныне покойную жену и даже спустя годы после её гибели отказывался говорить о ней. Магнолия и Оло представляли идеальный тандем. Умный, красивый и невероятно циничный.

К Ван Дарвику ворвались без стука. Двери захлопнулись за спиной высокого мужчины в коротком плаще цвета слоновой кости с крупными чёрными пуговицами, накинутом поверх серой водолазки с высоким воротом. Его волосы были средней длины, тёмные с проседью, а глаза спрятаны за полоской плотной ткани, напоминавшей чешую пресмыкающегося. Кисти рук скрывали коричневые перчатки. На ногах синие брюки и чёрные туфли с овальным носом.

– Прости за вторжение, патрон! Но, похоже, наша птичка кое с кем пощебетала, – проговорил нарушитель спокойствия. У него был ровный, бесстрастный голос.

– В чём дело, Маятник? – приподнявшись на кресле, озадачился Дарвик. Магнолия замерла.

– Служба безопасности уловила зашифрованный сигнал. Арзор болтал по должностной линии.

– Кому?

– Шербешеру. Советовался! Говорил, вы переворот задумали, развязать гражданскую войну хотите, – резюмировал Маятник.

– А Шербешер ему ответил? – вмешалась Магнолия.

– Ничего путного. Помычал, покряхтел и попросил встречи. На том и кончили.

Оло Ван потёр виски. Мигрень ему докучала последние годы всё чаще и назойливей. Особенно болезненными были моменты короткой задумчивости, в которые Оло решал, по какой колее ему предпочтительней держать дальнейший курс. В сложившейся ситуации поможет, как полагал Дарвик, грубая сила и "показательное выступление". На подобный случай нужны козлы отпущения, те, кто провинился перед обителью вседозволенности, обманулся иллюзией безнаказанности.

– Что насчёт "манекенов"? – спросил Ван Дарвик после недолгой паузы.

– Парочка, – ухмыльнулся и кивнул Маятник. – Один издевался над проституткой, другой его защищал, когда мои ребята хотели намять проходимцу бока.

– Чудесно!

Оло прыжком поднялся с мягкого седалища.

– Подгони машину. Прокатимся до фермы. И заодно с "манекенами" захвати нашего дорогого гостя.

Маятник кивнул и удалился.

В Сент-Валене мерцали рекламные проспекты, бродили ночные жители, отовсюду лилась разношёрстная музыка, смешиваясь в одну какофонию ночного гуляния. По артериям города мчались дорогие авто, выпущенные с заводских конвейеров Штарбайна. Узкие и широкие, парящие в сантиметре над землёй и почти что взмывающие ввысь, радужные и до скучного безликие, эти монстры илейских магистралей частенько находили приют именно в Сент-Валене. Столица запрещала въезд любому транспорту, а Штарбайн взыскивал с владельцев крупные налоги на пребывание в стенах града. Оттого третьим и самым лояльным приютом для автовладельцев стал разнузданный и свободный от предрассудков Сент-Вален. К тому же Ван Дарвик питал слабость к рёву мощных двигателей и скорости. Потому он возвёл в Сент-Валене самую крупную, дорогую и зрелищную гоночную трассу, на которой каждый год устраивал турниры.

Несколько чёрных машин покинули подземную стоянку отеля "Фокстрот" и устремились за город. На заднем сиденье второго экипажа брыкался голый и связанный Николас Арзор, которого наглым образом вырвали из бархатных объятий прелестных красавиц. Его рот заткнули кляпом, и каждый раз пихали в боковину, когда он начинал излишне бушевать. Спустя полчаса огни Сент-Валена потухли где-то за спиной. Дальний свет фар облизывал пустое шоссе, прокладывая путь к серым баракам, силуэты которых проступали мистическим ареалом на фоне разгоревшихся звёзд. Кортеж остановился у самого хилого двухэтажного сарая, который, казалось, не выдержал бы и малейшего дуновения ветра. К счастью, бури и торнадо обходили стороной данный регион Илейских Территорий. Даже пресловутый ливень здесь случался по грандиозным праздникам. Маятник, покачиваясь из стороны в сторону, подошёл к электрощиту и, открыв дверцу, поднял рубильник. Деревянные постройки ожили, в мёртвых пустых глазницах забрезжил слабый свет.

– Выводи, – приказал Ван Дарвик, поёжившись и выпустив изо рта клубок пара. Дневная жара в здешних краях круто менялась на пробивающую ознобом стужу, когда солнце закатывалось за горизонт.

Несколько бойцов в одинаковой чёрной с красной окантовкой униформе выволокли "манекенов" и абсолютно голого Арзора из машин. Все трое тряслись от страха нежели от холода. Первыми двумя, так называемыми "манекенами", были два приятеля, которые решили провести свой отпуск в Сент-Валене. Оба они служили в "РОМБЕ" – военной базе илейцев на границе с сономитами, в центре которой зиждилась неприступная тюремная зона. Оба получили повышение и заслуженный отдых. И перебрав со спиртным, один из них, стрелявший в сковородку и полную проститутку, занялся рукоприкладством. Причиной тому стал отказ дамы выпить его урину. Вышвырнув наружу извращенца, проститутка вызвала охрану. На помощь своему армейскому другу подоспел товарищ, который уже сто тысяч раз пожалел о том, что ввязался во всю эту историю и вообще покинул расположение части.

– Разденьте их, – махнул ладонью Дарвик и укутался в своё драповое пальто.

"Манекены" что-то мычали, пытались сопротивляться, отбиваясь от людей Дарвика, но тщетно. Через минуту все трое стояли перед Оло нагими, дрожащими, с глазами, полными мольбы. Дарвик осмотрел каждого, внимательно и с интересом. Он подошёл почти вплотную к солдатам, заглянул в их уши, обошёл вокруг, словно покупатель, осматривающий своего будущего жеребца или конула.

– Маятник, – тихо позвал Оло Ван, – подготовь всё к началу экспозиции.

Маятник послушно склонился и вошёл в старый амбар, скрипнув проржавевшей дверью. Как назло накрапывал мелкий дождь. Небо спрятало все мерцающие точки, оставив темноту властвовать над миром.

– Николас! Паршивая ты овца! – зарычал Ван Дарвик и схватил за горло своего гостя. – Зачем ты всё портишь? Ну чем тебя поддержит старик Шербешер? Или юнец Кин? Ничем! В отличие от меня. Но нет! Ты, упрямец, решил, что сможешь обмануть меня и огорчить всех, кто мечтает о чём-то большим, чем копошиться в грязном гумусе или коптиться в литейном цеху! Ты оскорбил моё радушие, в конце концов! Неслыханная глупость! Скажи, Арзор, а в тебя запихнули эти жучки с камерами, которые за всеми наблюдают? А? Нет? Жаль, правда?

Оло Ван Дарвик опустил взгляд, покружился на месте. В сарае кто-то заревел. И следом, будто поддерживая первый рык, раздались душераздирающие вопли нескольких разъярённых существ. "Манекены" побледнели окончательно, а лидер Штарбайна покачнулся и грохнулся в грязь, скошённый обмороком.

– Откачайте его, – распорядился Оло, и наёмник, развернув Арзора к себе лицом, отвесил ему несколько звонких пощёчин. Николас очухался, его подняли. – Отволоките их вовнутрь.

В сарае всё провоняло жжёной соломой, сырым деревом и смолой. Подмостки скрипели, а внизу, за перекладиной, раскинулась круглая арена, заполненная грязным песком. Тусклый свет облизывал уголки помещения, но не мог дать точное представление о том, где находятся пленники.

– Спустите "манекенов" вниз! – приказал Оло, и его подручные схватили голых солдат, вытащили изо рта кляпы, развязали их и бросили вниз. Один приземлился вполне удачно, другой рухнул, выругался и взревел. По-видимому, вывихнул ступню.

– Спускай! – снова распорядился Ван Дарвик. Деревянная ограда распахнулась, и на арену хлынул поток уродов, которые верещали, тем самым требуя жертвы. Человекоподобные существа, которых подвергли ужасным пыткам, мучениям, истязаниям. Их кожа приобрела серо-коричневый оттенок, глаза выступали из глазниц, готовые вот-вот лопнуть, а на коже образовались язвы и полипы. Некоторые хромали, другие перемещались вполне бодро и выискивали своими жадными глазищами любую пищу. Откуда-то сверху на песок упали вилы и один топор. Солдаты бросились к ним, завладев каждый своим орудием. Когда существа атаковали, "манекены" стали яростно отбиваться. По всему виду женщина, с обвисшими грудями и полуголая, наполовину сгнившая и почти что мёртвая закричала что было мочи, и вцепилась "манекену" в плечо своими гнилыми зубами, коих осталось всего с десяток. Топор снёс голову приближавшегося невысоко уродца, который двигался слишком медленно. Наверху, наблюдая, бойцы Ван Дарвика перешёптывались. Арзор старался прищуриться, чтобы не видеть кошмара, разыгравшегося на его глазах. Но каждый раз, когда Николас зажмуривался, он получал увесистый удар в челюсть. Аккуратный и практически незаметный впоследствии, но чрезвычайно болезненный прямо сейчас. Оло Ван подступил к уху дрожащего Арзора и стал нашёптывать:

– Смотрите на них. Монстры. Верно? Нет. Всего лишь илейцы. Такие, как и мы. Когда-то давно здесь работали кирками, добывая апатиниум. Выяснилось, что длительное воздействие апатиниума на организм в купе с микстурой от кашля даёт удивительный эффект, раскрывшийся нам совершенно случайно. Человек превращается в существо ужасное, ненормальное, кровожадное и крайне неразговорчивое.

Один из "манекенов" лишился возможности двигаться. Его облепили чудовища, разрывая своими острыми ногтями и зубами на части.

– Простая морошка, входящая в тот рецепт микстуры, смешиваясь с влиянием апатиниума, превращает илейца в самый жуткий вариант гибриоида-переростка. Шутка природы или цивилизации? – продолжал шептать Оло Ван.

Оторвавшись от уха напуганного и задубевшего Арзора, Дарвик кивнул Маятнику, и тот мгновенно извлёк из кобуры, висевшей подмышкой, автоматический пистолет и сделал шесть точных выстрелов, который уложили каждого уродца наповал. Спасённый "манекен" упал на коричневый песок без сил. Он не мог думать, говорить, бунтовать.

– В ваших глазах я вижу вопрос, – снова заговорил с Арзором Оло, – к чему этот спектакль? Отвечу просто. У наших "манекенов" в крови сидели назойливые миниботы, которые тут же передали сигнал в Трезубец, как только органическое существо погибло от руки носителя. Мелкие бездушные предатели, не правда ли? – улыбнулся Оло Ван и продолжал. – Системе не слишком интересны подробности. Окуляры миниботов сопровождают всю жизнь илейца, но перед судом запоминают полминуты до и после. Жалкая минута на справедливость. Не слишком много, правда?

Маятник сделал ещё один выстрел и угодил в плечо лежавшему "манекену", который тут же вздрогнул и замер, раскинув руки. Увесистая доза транквилизатора проникла в кровь.

– И напоследок, – Оло требовал внимания со стороны Николаса Арзора, хотя тот уже с трудом держался на ногах, – вы увидите, к чему приводит гуманизм и жажда справедливости. Технологии нас защищают отчасти. В итоге они губительны. Я вам это докажу. А пока..., – Оло не договорил, отвернулся, нашёл Маятника, который потирал замёрзшие руки. Больше инстинкт, чем действительность.

– Укутайте его в плед и заприте в самом шикарном номере моего отеля. Пусть к нему приходят лучшие девочки. Подавайте ему изысканные деликатесы и откройте редкие вина. Угодите гостю. Но сначала согрейте и отмойте.

Маятник бессловесно кивнул и начал раздавать свои указания подчинённым. Боевики задвигались. Арзора поволокли к машине, засунули в салон и накинули тёплый шерстяной плед. Николас немного расслабился, дрожь прошла, и потянуло в сон. Дарвик ещё немного последил за уборкой арены – выносили трупы, оторванные конечности и отмывали из брандспойтов деревянные стены – и довольный общим результатом, направился к кортежу. А дождь всё не кончался, набирая обороты и норовя к утру затопить узкие расщелины и смыть все следы.

Глава 5

.

В своём летнем наряде Инсар напоминал беззаботного туриста, который прибыл из безмятежных уголков полюбоваться медленным разрушением, затуханием и деградацией человеческого общества. Многие путешественники рассчитывали, очутившись в Котловане, понять, где находится грань между современным обществом и теми, кто его отверг. Грань скорее психологическая, чем социальная, ведь сделай мизерное усилие и ты уже в Трезубце. Однако за такого рода ответами пребывали романтики и фаталисты, мечтавшие прославить себя или свой художественный роман, написанный после озарения и испытаний, которые выпадали на душу тонкую и совершенно неподготовленную. Серьёзно разочаровавшись, будущие писатели, как и те, кто приезжал до них, собирали свои вещички и отправлялись восвояси. А всё потому, что получить нечто невероятное или увидеть что-то запредельное в "котле" было невозможно. Помойка, свалка, общежитие, в котором и света дневного порой не видать. Ничего выдающегося. За потрясением в пору спуститься на дно Шрама Земли или пересечь Шрамовый переход. Но на подобные выкрутасы местные искатели адреналина решиться не могли, объясняясь по-разному, переубеждая свой страх и трусость.

Собака на сей раз не залаяла, пропустив Инсара без взятки. Боевик, здоровенный бородатый детина, нахмурился и спросил по какому вопросу. Странно, но в прошлый раз, когда Инсар наведывался к Артуку, ни о какой внешней охране и намёка не было. Следовательно, Артук Шарам чего-то остерегается. Не удивительно, ведь заказ провален, а он, Инсар, ещё не объявлялся.

– Скажи, пришёл Инсар. Важный разговор, – проговорил Килоди без интонаций. Здоровяк вынул из чехла рацию и, отвернувшись, что-то в неё пробубнил. Спустя секунд десять кто-то ему ответил с другой стороны сигнала, и бородач, взглянув на Инсара, коротко кивнул и отошёл в сторону, пропустив Инсара к боссу.

Артук восседал за своим рабочим столом и уплетал куриную лапшу, закусывая её жирным ломтём хлеба. На дорогом сукне, смешавшись с деловыми бумагами, томился запечённый цыплёнок, свиные медальоны и жареная рыба. Артук обратил внимание на Инсара, стянул с шеи, словно спортсмен на тренировке, полотенце, протёр им лоснившуюся от пота морду и показал жестом на стул. Инсар ответил отказом и приступил к делу:

– Где мои деньги?

– Инсар, голубчик, ты бредишь? – весело ухмыльнувшись, спросил Артук. – Не выполнил заказ – не получишь нихера!

– Фрай в коме и не жилец.

Инсар держался невозмутимо, даже надменно.

– Возможно – невозможно, – повертел своей косматой башкой Артук, – как кости лягут. Игра в угадайку и томительное ожидание. Я не за это плачу деньги! Понервничать вдоволь я мог бы и на забегах, в колитолее, на боях или во время трахомарафона, переживая кончить раньше всех! – Артук заржал аки сытый мерин, и, немного успокоившись, продолжал вполне серьёзно. – Не получишь ничего, Инсар, прости уж. Уговор есть уговор. И больше сюда не являйся, слишком опасно. Ты даже не представляешь, как я рискую, болтая сейчас с тобой. Так что проваливай и не грусти, по-хорошему прошу.

Инсар кивнул и попросил:

– Могу я переговорить с твоим сибером? Всего пять минут, и ты меня больше не увидишь.

– Нахера он тебе дался?! – пробурчал Шарам-младший, посылая в рот очередной кусок мяса.

– Нужно кое-что поискать.

– Эй, нет, мне плевать! Он в подвале, – ткнул жирным пальцем вниз Артук, – всего минуту и шуруй отсюда!

Мрачное помещение, кое-где мелькали белёсые мониторы, передававшие неведомую для обывателя информацию. Пол, скользкий, кое-где заросший мхом. Воды по щиколотку, так что Инсару пришлось вымочить ноги. Повсюду провода, шнуры и искрящиеся контакты. В центре, на высоком неудобном кресле человеческое тело, претерпевшее со временем некоторую трансформацию. Опрокинутая голова, выбритая налысо. Три провода: один торчал из макушки, другой из виска и третий из шеи. Зоны входа для любого сибера. Эти илейцы-саванты посвятили себя Потусторонней Вязи – виртуальной материи, выдуманной в Детре много десятилетий назад, которая проникла во все углы огромного мира. ПоВязь обогащалась за счёт сиберов, а сиберы внутри виртуальной реальности становились полноценными людьми. Потусторонняя Вязь везде разная, но суть её одна. Илейские сиберы переделали её для своих нужд, использовали в качестве свободной площадки для размещения информации, общения и прочего. В том числе и для сбора, хранения и обработки данных, вливавшихся в Вязь со всех электронных приборов, доступных живому существу. Частички файлов, будто журчащие ручейки и многоводные реки, стекались в единственный океан, который сиберы считали домом, были в нём некими полубогами, способными на много большее, нежели средний пользователь.

– Потусторонняя Вязь предсказала твой приход, – раздался электронный голос из всех возможных динамиков, будь то смотровая панель или замшелый волновой приёмник.

– Я ненадолго, – прочистив горло, поспешил предупредить Инсар, – помоги кое-кого найти.

– Ничем я не обязан твоей прихоти, жертвоприноситель, – снова искусственно и монотонно зашипели динамики, – иди, куда шёл.

– Во мне засели проклятые миниботы, сможешь их сжечь раньше времени?

– Наказуемо!

– Ты способен на всё.

– Всего лишь лесть, – продолжал лепетать безжизненный электронный вещатель.

–Девушка. Прибыла из Штарбайна. Она оставила квадроцикл на стоянке Трезубца. Джулия Фокстрот. Хочу поговорить с ней, пока не стало поздно, – проигнорировав отказ, снова попросил Килоди. Его ноги начинали неметь от холода, ступни заледенели. Тело дёрнулось на кресле – конвульсия.

– Мятежная дочь Дарвика. Потерянная душа и легкомысленная натура. Однако её характер невообразимо крепок. Крепче твоего, Инсар Килоди. – Динамики зашипели. – Потусторонняя Вязь благоволит тебе. Можешь говорить!

Что-то щёлкнуло, появился сигнал. Через секунду знакомый женский голосок спросил: "Кто это?".

– Здравствуй, это Инсар, – неуверенно начал Килоди, – помнишь, мы встретились в парке?

Джулия немного помолчала, затем воодушевилась:

– Инсар? Чудак, который пялился на лилии. Конечно, я помню тебя. Как ты узнал мой номер телефона?

Джулия была рада слышать своего нового приятеля, но при этом казалась задумчивой, отрешённой.

– Знаешь, это совсем не важно. Послушай! Всё, сказанное мной, напугает тебя, заставит сомневаться, но мне почему-то хочется, чтобы ты поверила. Наш Лидер Самюэль Фрай в коме. На него напали, неизвестный скрылся. Никто якобы не знает о личности нападавшего, но..., – Инсар запнулся и замолчал.

– Продолжай! – потребовала Джулия Фокстрот.

– В нападении обвинят меня. У них будет запись, на которой мои миниботы будут видеть мучения Лидера. Ложь! Фальсификация! Не могу понять, зачем обо всём тебе рассказываю, но мне необходимо, чтобы ты знала правду. Я ни при чём! Фрая хотели убить. У них почти вышло. Я действительно видел, как корчился в муках наш Лидер, но поверь, ничего поделать не мог. Меня сковали, приказали лицезреть и быть свидетелем. Я противился такой участи, но избежать её не смог. Довольно непросто объяснить всё в двух словах, но смысл моего сообщения прост – никому не верь! Ты знакома со мной не дольше, чем того требует хоть какое-то призрачное доверие, однако и объясняться то с тобой мне, повторюсь, ни к чему. Но мы разговариваем.

Джулия отвлеклась на огромные информационные табло, встроенные на стенах колоссальных небоскрёбов. Каждое выдавало одну единственную картинку, заменив ею безобидную рекламу и социальные ролики. Весь Трезубец воззрился на фото: бледное лицо с тёмными волнистыми волосами до плеч. Водянистые зрачки, высокомерная физиономия и студёный взгляд. Джулия ахнула в трубку картриджа, не сумев сдержать эмоций. Конфорнум объявил, что за покушением на жизнь и здоровье Лидера Трезубца стоит некий Инсар Килоди, беженец, проживавший в Котловане. Именно его миниботы передали "смотрителям" тревожный сигнал, зафиксировав страдания Самюэля Фрая. Мониторы влажного подвала высветили ту же самую картинку, которую видели илейцы.

– Чтоб меня, – проскрипел Инсар и, опомнившись, добавил, – исключительно не вовремя.

– Убийца! Ты – убийца! Сволочь! Тварь! – Джулия разошлась не на шутку. – Как ты посмел позвонить мне?! Мразь! Чтоб ты сдох!

– Прощай, – выпалил Килоди и отключил вызов.

– Потусторонняя Вязь просит твоего внимания и всячески поощряет тебя, – снова зашипели колонки безыдейным тоном, – но пока что рано. Мелодия набирает обороты. Ещё не всё стало на места, кои запустят необратимые процессы.

– О чём ты? – пропустив мимо ушей слова сибера, как бы, между прочим, спросил Килоди. Он был поражён и раздавлен. На него объявят охоту. Оставаться в Трезубце, да и во всех Илейских территориях смертельно опасно. Джулия ему не поверила. Ни одному слову. Зачем он вообще задумал связаться с ней? Болван!

– Пошёл вон! – откуда сверху проревел Артук.

Инсар подчинился.

В монастыре не спали. Закончилась вечерняя молитва, и послушники, которым не хотелось укладываться в свои постели, отправились развлекаться. Мужчины прикладывались в пивной, дамы шептались и обсуждали последнее шоу с участием популярных звёзд илейского мюзикла, поставленного по пьесе Раджа Парторосы «Гремучий поцелуй ледяного приведения». Вещь странная, неоднозначная, однако складно адаптированная для неискушённого зрителя. Звериный рокот двигателей послышался ещё за версту, где-то на Монастырском тракте. Вскоре ворота распахнулись, и на постоялый двор въехало две машины: вездеход Атласа и громадный квадроцикл Джулии. Двигатели заглохли, навстречу гостям вышли послушники монастыря. Календара Блоус с любопытством рассматривала новоприбывших, подмечая, что среди них затесались две прелестные девы. Молоденькую и хрупкую Календара узнала сразу, просияла и бросилась обниматься.

– Неола Фрай, милая, как я рада, что ты у нас! – вскинула руки глава церкви. – Будь как дома, не думай о горестном, здесь все счастливы тебе помочь.

Неола стеснительно улыбнулась, поблагодарила жрицу и покраснела.

– Проходите в наш общий дом, – засуетилась Календара, – будем вас расселять в покои. Уже всё подготовлено, осталось занести вещи.

Отужинали в относительной тишине. Атлас смертельно устал, Кей что-то болтал, но никто его внятно не слушал. Неола уплетала запечённую форель. Блюдо произвело на девочку искромётное впечатление, поскольку в своём замке она ни разу не пробовала ничего жареного, острого или худо-бедно печёного на углях. Обходилась чаще кашами и варёными овощами. Не зная лучшего, иногда удирала в большой город, даже в Котлован, лопала сладости, но каждый раз после поимки получала нагоняя от отца. Фрай не смел бить свою дочь, но наставлениями и угрозами мучал изощрённо, с фанатизмом. Календара, принимавшая участие в тихом ужине, изредка любопытствовала у Неолы о разных элементах её прежней жизни, при этом каждый раз напоминая, что она, Неола, находится в обители понимания, любви и благодетели. Календара Блоус была опытным хамелеоном, который должен жить в любом мало-мальски разумном дипломате. И сейчас она с изяществом меняла свои цвета, представая в облике безобидной, сочувствующей матери, которая участливо сопереживает своим непутёвым детям.

Неола и Джулия получили одну просторную комнату на двоих. Огромное квадратное окно во всю стену, светлые обои, письменный стол, два деревянных стула и высокий четырёх створчатый шкаф. Все вещи поместились на паре полок, обе девушки не были охотницами до разного шмотья. Когда Неола устроилась в свежей постели, Джулия ещё смывала свой макияж. Лохматый питомец принцессы устроился рядом с кроватью, зарыв мокрый нос в когтистые лапы.

– Похоже, тот деревянный красавчик запал на тебя, – хихикнув, пролепетала Неола и укрылась краем одеяла, оставив только маленькие чёрные глазки.

– Глупости, – отмахнулась Джулия, не удивившись такому заявлению.

– Он всю дорогу пялился на тебя, как жирная баба на слоеный кусок торта, – не унималась Неола.

– На меня часто глазеют, – возразила Джулия и, выключив свет настольной лампы, улеглась в постель.

– Почему вы меня забрали с собой? – резко сменив тему разговора, серьёзно спросила принцесса.

– Признаться, сама не знаю. Пожалуй, Атлас прав, здесь безопасно.

– А чего мне бояться?

Разбавляя темноту, голосок девочки звучал как ивовая свирель.

– Жестоких людей. В них самое зло, – отрезала Джулия и отвернулась к стене, намереваясь поскорее уснуть. Она вспоминала лицо Инсара, отрешённое и замкнутое. Выражение, напоминавшее, скорее заледенелую фигуру на празднике в Олос-Марке. Однако именно эта, бессмысленная, немая и мёртвая маска заставила её первой начать разговор. Не самый худой разговор, между прочим. Ей показалось, будто за этим непроницаемым покровом сокрыто нечто глубокое, обширное и богатое. Как же она заблуждалась! Но зачем он связался с ней? К чему все эти объяснения, ведь знакомы они не дольше десяти минут? Глупая, глупая Джулия. Не стоит искать ответы на незаданные вопросы. Расспросы в умиротворённой тишине закончились, маленькая Неола всё поняла.