Текст книги "Шёпот Зуверфов(СИ)"

Автор книги: Рем Манулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 27 страниц)

***

В Перкасе отличная икра и выбор её огромен: пахучая, солёная, кисловатая – на любой вкус. Цвет её тоже весьма разнится. Иногда смешиваются несколько сортов, и получается диковинное ассорти. Самый восточный порт севера славился своей икрой. Её продавали здесь тоннами. Стоила она копейки, даже в трудные времена. Некоторые, особенно предприимчивые воротилы, доставляли горшочки с морским лакомством прямо на дом, будь то замшелый пригород или фешенебельный отель на центральной площади.

Курьер позвонил в номер 516. Открыла худая дама с чёрными растрёпанными волосами. Спальный халат висел на её острых плечах как на манекене.

– Мисс, ваш заказ, – пробормотал кучерявый парнишка и протянул горшок с икрой.

– Я ничего не заказывала.

– Но как же? Отсюда позвонили и оставили заказ. Номер 516. Ваш номер.

– Скорей всего это ошибка. До свидания.

– Всего пять статов. Ерунда. А икра такая – не оторваться, – весело уговаривал парень, не опуская протянутого горшочка.

– Пять статов? – недоверчиво переспросила женщина.

– Ага.

– Чёрт с тобой, давай сюда и проваливай, – она взяла посылку, сходила за картриджем и расплатилась.

– Вкуснота ещё та! – выпалил курьер и исчез.

Женщина закрыла дверь, принесла горшок на кухню, открыла его. Смесь чёрной, светло-коричневой, пунцовой и барбарисовой икры. Запахло морем. В дверь снова стучали. Женщина выругалась, щёлкнула замком и собралась гнать этого наглого засранца в шею, но на пороге стоял старый знакомый – Оло Ван Дарвик.

– Привет, Магнолия.

– Здравствуй, милый, – покраснев и слегка испугавшись, сказала Магнолия Эльверс.

– Я получил твоё письмо и прибыл так быстро, как только мог.

– Это ты прислал мне икру?

Оло кивнул.

– Уверен, пожив у моря ты её так и не пробовала, – Ван Дарвик усмехнулся, облизал взглядом откровенный наряд Магнолии и спросил разрешения войти.

Вскоре в комнату принесли бутылку игристого вина, свежий хрустящий хлеб и фрукты. Магнолия сидела на краю шикарной, обитой бахромой банкетки и крутила в руках золотой браслет, подаренный Ван Дарвиком в день её рождения пять лет назад. Оло открыл вино, разлил по бокалам и один из них подал Магнолии. Они чокнулись, Магнолия пригубила напиток, Оло залпом осушил весь бокал.

– Итак, – начал Оло Ван, – что тебя заставило спрятаться в провонявшей рыбой промысловой дыре? И отчего ты так яростно не доверяешь Маятнику?

Балкон был открыт. Морской ветер колыхал тюль. И даже на пятом этаже отлично слышались гудки подплывающих в порт рыболовецких посудин, гул машин и трёп местных жителей, которые в карман за словом не лезли и, при случае, могли обложить отборными ругательствами.

– Если говорить просто, я устала. От тебя, от политики, от дочурки твоей, которая тебя ненавидит. Но ты упрямо не забываешь её потому лишь, что она яркое напоминание о её матери... В общем, ты перестал быть моим. Вот я и сбежала.

– Не похоже на тебя, – сказал Оло и окинул номер беглым взглядом. – Давно ты тут живёшь?

– Всего пару дней. Путешествую, переезжаю с места на место. Вернулась из турне по Стердастосу.

– Видела редких птиц?

– Нет.

– И птиц не видела, и местных лакомств не пробовала. Бестолковый у тебя отпуск получается, – ухмыльнулся Оло Ван.

– Я редко бываю в номере. Много гуляю, хожу в море с туристами. И кстати я уже попробовала здешнюю икру. Гадость, если честно.

– А мне нравится, – Оло взял нож, почерпнул им икру и размазал по багету. – И вовсе переехал бы на север, будь на то моя воля. Но, увы, я нужен в Трезубце.

– С некоторых пор я перестала следить за политикой и всем, что творится в мире, – сказала Магнолия, – Илейя воюет с сономитами. Опять.

– И в последний раз, – сказал Оло и съел багет с икрой, – вкуснота, не то слово!

Магнолия робко засмеялась. Робость и сдержанность никогда не входили в ряд качеств Магнолии. Оло подошёл к ней, наклонился над лицом и резко ухватил рукой за шею. Магнолия пискнула и замерла, уставившись на раскрасневшееся лицо Оло Вана.

– Хватит ломать комедию! Говори, что на тебя нашло, сука! Или я перережу твою глотку!

– Пусти! Я всё расскажу. Пусти, говорю!

– Слушаю, – сказал Дарвик, отпустив раскрасневшуюся шею.

– Маятник – предатель! Вокруг тебя змеи! И не ровен час, когда они вонзят в твою спину клинок! Откуда знаю? Да потому что твой хвалёный калека запер меня в Нуттглехарте! Я наведалась в больницу с плановым визитом, спустилась в Третий сектор и могла там остаться навсегда.

– Чушь!

– Можешь сам у него спросить! Разве ты не чувствуешь? Не замечаешь, что он изменился? Что уже не столь лоялен и категоричен в выполнении приказов?

Оло задумался. Странный случай в "Цирке" расследовался, но получить мало-мальски дельные ответы так и не удалось. Маятник кормит его завтраками, курирует несколько архиважных направлений в военной области, но все они будто топчутся на месте.

– Возвращаемся в Трезубец. Расскажешь обо всём по дороге. Немедленно собирайся.

– Нет! – отрезала Магнолия. – Я никуда не поеду. Дорога долгая, а в Трезубце мне страшно. Я хочу, чтобы ты обо всём узнал здесь и сейчас. Но только после того как обнимешь меня.

С этими словами она развязала пояс халата и скинула одежду на ковёр. Оло изучил её исхудавшее бледное тело. Раньше оно было другим: сильным, загорелым, с гладкой, ровной кожей. Но теперь Магнолия перестала казаться хищницей, львицей, которая охотилась на больных, отставших от стада антилоп. Сейчас Магнолия походила скорее на ту самую антилопу, и, как не странно, Ван Дарвику это нравилось.

– Мы не можем здесь оставаться, – предпринял он сомнительную попытку настоять на своём, но тут же был обвит иссохшими, но по-прежнему крепкими руками. Оло обнял её в ответ. Они целовались, оказавшись в свежей мягкой постели.

– Доверься мне, – прошептала Магнолия, – ты же соскучился. Я всё расскажу тебе, всё до мельчайших подробностей. Потерпи чуть-чуть. Сначала я, а после всё остальное.

***

– Приехал ко мне. Самолично. Не испугавшись подставы или ловушки, – сказала Магнолия, положив голову на грудь Ван Дарвику. Они нежились в постели. – Как это мужественно. И глупо одновременно.

– Ты писала, что никому кроме меня не доверяешь. И тот немой парень, что принёс мне письмо, был настойчив и упрям. Охрана раз сто вышвыривала его из отеля, но он добился таки своего. И эта его табличка "Пустите к Ван Дарвику. Важное послание" изрядно взбесила всю обслугу, пока он ломился в мой кабинет, – Оло Ван сдавленно посмеялся.

– А что Маятник? Он хотел узнать, куда ты сорвался?

– Ещё бы. Врать пришлось недолго, но пришлось. Странное чувство – юлить перед подчинёнными.

– Он – начальник твоей охраны. И запросто мог увязаться за тобой.

– У него полно других забот. Сейчас в Трезубце неспокойно. Котлован собирает за своими стенами наёмников. Боимся получить удар в спину. Если Маятник предал меня, это вот-вот произойдёт.

– Вряд ли он станет действовать во время твоего отъезда. Тогда ты сможешь отправиться куда угодно и перегруппироваться, собрать новую армию. Нет, Маятник немногословен, но не глуп.

– Почему этот Гуденмайер отпустил тебя из Третьего Сектора? – вдруг спросил Оло Ван. – Ты же говоришь, что Маятник и Джулия купили его. Зачем ему подставляться? Ты могла бы просидеть там всю жизнь или дождаться кровавых игрищ.

– И сдохнуть, верно, – кивнула Магнолия. – Но я не собиралась там надолго задерживаться. Кончились стимуляторы, случился припадок. Меня отправили в лазарет. Я попыталась сбежать оттуда при первой возможности, но меня поймали и отправили к Гуденмайеру. Пришлось его соблазнить. К тому же он красив, так что было нетрудно. Знаю, что ты не станешь осуждать меня. Тебе ли не знать, насколько дорога жизнь? И тело не самая большая плата за свободу.

Оло ничего не ответил. Да, будь он на её месте, поступил бы также.

– Впрочем, опять эти разговоры о политике, о смерти, – приуныла Магнолия и потянулась как кошка, – просто скажи, что сильно тосковал по мне.

– Вроде того, – буркнул Ван Дарвик.

– Иногда я по-настоящему желала других мужчин. Мальчишек, с молодым загорелым телом. Но ни разу не дошла до конца, если не считать этого врача. Наверно, я старая. Прости меня, мне, правда, неприятно обо всём этом рассказывать, но иначе я не могу. Я должна быть честна с тобой, мой милый.

Оло погладил её волосы.

– Я прощаю тебя.

– За нами наблюдают? – подскочила на постели Магнолия и выглянула в окно.

– Разумеется. Не слишком пристально, но всё же.

– Уверена, целый взвод преданных тебе убийц видел, как мы трахаемся!

– Меры предосторожности превыше всего. Даже любовных утех. – Оло приподнялся, вынул бутылку с вином из ведра со льдом, плеснул немного в бокал и выпил.

– Я видела ту казнь. Ты выглядел ужасно. Как конферансье на дешёвом представлении в бродячем цирке.

– Было непривычно, – вздохнул Оло Ван, – но согласись, зрелище получилось запоминающимся.

– Если не считать накладки в финале.Что произошло?

– Честно говоря, я не знаю, – признался Ван Дарвик, – и, пожалуй, знать не желаю.

– Ты боишься Инсара Килоди?

– Бояться – значит преклонить колени и не смотреть в глаза. На подобное я никогда не пойду. Я опасаюсь его, это да. И лишь потому, что многого не понимаю.

Оло ненадолго замолчал. Тишину разбавляла шумливость прохожих на мостовой и рокот гиропланов, направлявшихся в Трезубец.

– Но, по крайней мере, теперь я знаю, что Маятник предал меня. Я лишился дочери, советника и чуть не потерял тебя.

– Зато ты получил, что хотел – Илейю, – прошептала Магнолия и поцеловала грудь Дарвика, шею, коснулась выбритой щеки, закинула на него ногу, оказавшись сверху.

– Мало обладать властью, – говорил Оло Ван, поддаваясь ласкам Эльверс, – я собираюсь переписать историю, где Илейа предстанет могущественной и несокрушимой.

Магнолия предпочла не отвечать. Она энергично двигала бёдрами, тихо постанывала, взяла руки Ван Дарвика в свои ладони, положила их себе на грудь.

– Раньше ты так не делала. Никогда. Страстная, дикая, я тебя не узнаю. Похоже, психушка пробудила таланты, о которых я и не подозревал, – он сладострастно улыбнулся и прикрыл глаза.

– Наслаждайся, милый, – с придыханием сказала Магнолия и распласталась на теле Оло. Её таз то возвышался, то опускался, голова оказалась на плече Оло Вана. – Запомни, я всегда буду рядом. Я твоя нимфа, муза, сладкоголосая сирена. Слушай меня, слушай, и никогда не узнаешь поражения.

Они занимались сексом ещё часа три. Стемнело, и Ван Дарвик попросил Магнолию поторопиться. Они всё-таки возвращались в Трезубец. Порой Магнолия казалась рассеянной, долго стояла в ванной перед зеркалом, смотрела в отражение и словно не узнавала себя в отражении. Складывая немногочисленные пожитки, она забывала, что куда положила, порой также отстранённо рассматривала какую-нибудь расчёску или предмет нижнего белья. Ван Дарвика это слегка настораживало, но он заключил, что общая рассеянность – это последствия пребывания в Нуттглехарте. Из холла они вышли глубокой ночью. К входу тут же подъехал бронированный седан Дарвика. Они уселись в салон, и машина направилась в аэропорт Перкаса.

Неподалёку от отеля, на берегу Монастырского моря, сидели два карлика, укутанные в серые лохмотья. Прохожие шли мимо и как будто их не замечали. Солнце давно село. Смагоры мочили свои уродливые коричнево-зелёные лапы в солёной воде и что-то синхронно нашёптывали. Закончив свой речитатив, смагоры нацепили затрёпанные древние башмаки и заковыляли в сторону небольшой яхты, на которой пару дней назад прибыли в Перкас вместе с капитаном – старым, глухим морским волком, пожизненно обязанным вождю гибриоидов – и одурманенной, заворожённой Магнолией Эльверс.

Стань спутницей Хсара. Будь проводником наследника. Да поставят ваши дети миры на колени.

412