Текст книги "Шёпот Зуверфов(СИ)"

Автор книги: Рем Манулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 27 страниц)

Инсар вышел из комнаты Шарама, вернулся к Кобре и гибриоиду:

– Только быстро, – выпалил Килоди.

Кобра кивнул и с ухмылкой удалился в соседнюю спальню. Раздались мужские крики, вопил Артук Шарам. Затем ор стих, перетекая в гортанные хрипы. Через минуту угасли и они. Показался Кобра. Его щёки налились красным, на лбу выступил пот.

– Жирный, скотина, – выругался рыжий, – укусил даже, гад.

– Как быть с готовящейся облавой? – спросил Измир.

– Я недурно стреляю, но стратег из меня паршивый.

– И всё же, – подхватил Килоди, – чтобы ты сделал?

– Ну-с, – Кобра склонил голову набок, он так думал, – пожалуй, собрал бы всё оружие и раздал его каждому, у кого есть указательный палец. И тогда, быть может, у нас появиться шанс отстоять Котлован.

– Обустраивайся, ты нам пригодишься, – распорядился Инсар, и конвой проводил Кобру на первый этаж, в так называемый казарменный блок, где жила охрана Артука.

– Измир, проветримся? Ты засиделся, а ведь жителю джунглей крайне необходим свежий воздух, – Килоди влез в штаны и глянул на карлика.

– Не стану возражать, – согласился Из.

Погода устоялась дивная. Инсар ещё не видел Котлован таким красивым. Он и подумать не мог, что место, в котором всем на всех плевать, куда приходили умирать или погибать, где воровали и торговали людьми, может принять настолько роскошный вид. Дома и улочки, украшенные снегом, к стенам прибились высокие сугробы. Ребятня прыгала с третьего этажа и катилась вниз, пока не окажется у сточных канав, которые теперь стали чем-то вроде жёлоба для катания на самодельных коньках. Котлован, каким бы прогнившим и павшим он не был, всё равно казался Инсару далеко не потерянным, даже наоборот – в чём-то превосходившим стерильный Трезубец с его многомиллионным населением. В конце концов, обречённые отправлялись на дно Шрама Земли, а в "котле" со дня на день перебивались те, кому что-то ещё нужно от этого мира, от этой несладкой жизни.

Они подошли к ветхой железной дверце. Первый этаж огромного, путанного пятиэтажного лабиринта, в котором проживало семей двадцать, не меньше. Открыла самая пожилая дама в толстом шерстяном халате. Ей исполнилось лет сто пятьдесят.

– Мадам Гуажье на месте?! – громко спросил Инсар, полагая, что у старухи проблемы со слухом.

Старуха пару раз кивнула и захлопнула дверь перед их носом. Немного погодя появилась и сама мадам Гуажье – прекрасная полная женщина с неувядающим выражением лица.

– О, милый мой! Как я рада тебя видеть! – женщина заключила Инсара в объятиях, расцеловала его, подмигнула карлику.

Они с Килоди обменялись новостями, говорила преимущественно розовощёкая Гуажье. Измир прикинул, что она лет на семьдесят моложе предыдущей старухи, но спросить не осмелился.

– Ваши пальто, – женщина вручила Инсару два увесистых пакета с одеждой, – материала много, шью всему дому. Зато не мёрзнем. Радостно от этого, а то переживали, думали, как быть. Нынче проще стало. Спасибо вам, Инсар, спасибо.

Распрощавшись с мадам Гуажье, Инсар осмотрелся, принюхался и отметил, что в воздухе пахнет свежей выпечкой, а на витрине пекарни Алфара, что располагалась почти напротив дома Гуажье, нет таблички "ЗАПЕРТО".

– Похоже, старина Алфар снова трудится по призванию, а не нужде. Есть хочешь? – предложил Инсар. – Заодно и примерим новый наряд.

Измир кивнул, и они вошли в пекарню, из недр которой по всему "котлу" расплывался сладкий аромат свежевыпеченного хлеба и терпкий зазывающий запах корицы и кориандра.

– Откуда ты его знаешь? – спросил Измир, когда они уселись в самый дальний угол заведения. Народу было немного, но всё же он был.

– Кобра собирался убить меня, но я его переубедил.

– И придушил Артука. Согласен, Шарам нам не нужен, но не тебе ли стоило впитать его жизненную силу? Личности наподобие Артука весьма колоритны, пусть и мерзки. Не теряй такие возможности.

– На мне амулет, забыл? – Инсар ткнул себя в грудь, – что проку от чьей-либо энергии, если я не могу её забрать?

– Я вообще не понимаю, почему он ещё у тебя на шее! – скорчив растерянную мину, сказал Измир.

– Предлагаешь сорвать и выбросить?

– Ну, такими вещами не разбрасываются – это первое. Зачем тебе исполнять волю какого-то дядьки, которого ты и знать не знаешь? Это второе. Ну и третье. Зуверфы не плохие. Болью они подтолкнули тебя.

– Убивать! – сдавленно выкрикнул Инсар. – Они заставляли меня убивать!

– Временная мера, – покачал головой карлик, – временная и вынужденная. Они были слабы. Теперь станут сильнее. Поверь мне. Твои психика и тело будут готовы.

– К чему?

– Вдохни здешний воздух – воздух Котлована. Он пропитан мятежной энергией. Это то, что им необходимо. Почитание, слепая преданность, жертвенность.

Подошёл Алфар – высокий и в молодости сильный мужчина, который с годами приобрёл седую бороду и гладкую лысину. Он тепло улыбнулся гостям, обратился к Инсару.

– Товарищ, я рад вас лицезреть, – Алфар осклабился и пожал руку Килоди, – чем я смею угостить? Есть вкусный чай. И пара свежих, горячих ватрушек.

– Тащи, что есть, – в ответ улыбнулся Килоди.

Алфар кивнул и удалился.

– Измир, как нам быть с грядущим вторжением? – спросил Килоди.

– И в это веришь? У меня нет оснований считать, что готовится нечто подобное.

Алфар принёс горячий чай, от которого шёл терпкий мятный аромат, и пару толстых пирогов с творогом.

Инсар тронул пекаря за рукав, когда тот собрался уйти:

– Скажи, где у тебя можно переодеться?

– Закончите и подойдите ко мне, я вас провожу вниз. Там у нас что-то вроде кладовки. И, кстати, если нужно могу выбрить.

– Незачем, с кудрями сами как-нибудь справимся, – улыбнулся Килоди, и пекарь ответил ему учтивым кивком.

Инсар вернулся к разговору. В помещении играла музыка. Местное котлованское радио. Песня сменилась залихвастским говором ведущего, который много шутил и балагурил.

– Кобра врёт? Или в Котлован проникали солдаты Трезубца? – пристально воззрившись на гибриоида, спросил Инсар.

– Ну да, случалось пару раз. Расставили дежурных по периметру "котла", как ты и велел. Там всего-то человек пятнадцать было. Постреляли, парочку их солдат ранили и разошлись. Не критично.

– Как думаешь, почему официальная власть до сих пор не выходит на разговор? И это после потери "котла", передаточного аква-пункта и дерзкого налёта на железнодорожную станцию? Полагаешь, им всё равно или они не гордые, так оставят?

Измир поморщился и недовольно помотал своей уродливой безволосой головой.

– Я верю Кобре, потому что сам ждал, когда Трезубец осмелеет. И ещё, Ко-Ланди! Если ты впредь скроешь от меня что-либо, клянусь, я сначала убью тебя, а затем прикончу себя! И закончится на том великая миссия твоего народа! Уяснил?!

– Да, господин.

Карлик покорно опустил голову, его грубая кожа приобрела пунцовый оттенок.

Инсар смотрел на своё отражение и дивился тому, насколько постарел за несколько последних месяцев. Короткая густая бородка и волосы чуть ниже плеч. Кожа стала грубой, прибавилось морщин. На него смотрели ясные, ничем не замутнённые глаза. Эти глаза видели суть. Измир был ему предан, Кобра – искренен. В Котловане не было никого, кто желал бы ему смерти.

– Ничего сидит, сносно, – буркнул Измир, облачившись в короткое, но отлично скроенное шерстяное коричневое пальто. Инсару обновка тоже понравилась. Укороченное пальто серо-зелёного цвета отлично смотрелось на нём. Стоячий воротник полностью скрывал шею.

– Устрой для меня одну важную встречу, благородный шивер, – попросил карлика Инсар.

– С кем?

– С эмиссаром "Чёрной улитки".

– Рискованно, – почесал лоб своим острым ногтем Измир, – но почему бы и нет. О чём пойдёт речь?

– О сотрудничестве, Измир, – ответил Инсар и пошёл наверх, на воздух. Измир поспешил за ним.

На следующее утро Инсар набрал двадцать шустрых парней и пару девчонок. Каждому Инсар раздал мешок, набитый письмами. Все они адресовались жителям Котлована.

– Вы зайдёте во все жилища "котла" и выдадите послание лично в руки. Если нет дома, вернётесь позже. Если снова никого, сунете конверт под дверь. Уяснили?! Следить за вами стану выборочно, но кто оплошает – тот может забыть о Котловане! Если кто-то не умеет или не может прочитать – вы читаете вслух! По двести статов за хорошую работу! К глубокой ночи все письма должны быть розданы.

"Данное послание получили все! Все, кому дорог Котлован. Со дня на день Трезубец ударит. Власти хотят отнять у нас воду, еду, тепло. Свободу. Только так они смогут контролировать, руководить нами. Я, новый хозяин поместья Шарамов, против политики Трезубца! И я готов биться насмерть против властных ублюдков! Но мне нужна поддержка. Мужчины и женщины, готовые взять оружие, приходите к моему порогу, и я дам вам орудие и патроны! Кто захочет – встанет рядом со мной. Другие пусть повесят на дверях и ставнях замки! Не пускайте чужаков, помешайте им разрушить ваш очаг! Помогите мне отстоять город, защитить ваш дом! Я жду каждого из вас".

Рассвет ознаменовался крупным снегопадом и не слишком дружным, но единым хором из тысячи голосов, которые слились в одном слове – "котёл". Гул нарастал, люди свистели и выкрикивали проклятия в адрес Трезубца. Инсар вышел на террасу резиденции, и его тут же захлестнули неподдельная гордость, воодушевление и бодрость. К вотчине Шарамов подступила целая армия котлованцев. Среди них были и дети, неспособные удержать самое лёгкое оружие.

– Пришли! – возгласил Инсар своему низкорослому приятелю. – Вели выдавать орудие и патроны.

– Ещё раз повторяю, существует гигантский риск, они не воины, – залепетал Измир.

– Исполняй!

Цоколь обители Шарамов был усеян различным оружием и снарядами. Хватило не всем, но многим. Инсар попросил пересчитать каждый ствол. Автоматы, пистолеты, гранатомёты, винтовки и гранаты – восемьсот пятнадцать единиц отправилось в руки народа. Эту коллекцию Артук Шарам собирал долгие годы, не иначе, как готовился к маленькой войне. И время пришло.

Толпа разбрелась только к вечеру. Инсар испытывал странное чувство, с одной стороны, его задумка срабатывала, с другой, позвякивал маленький тревожный колокольчик, который повторял слова Измира: "Рискованно, чрезмерно рискованно". Но Инсар понимал, что иначе никак. Его наёмники – слишком ценный ресурс, чтобы выставлять его на передовую и терять понапрасну. Щит из вооружённых озлобленных гражданских – наилучший раздражитель для профессиональных военных.

Наступления ждали долго. Некоторые из окружения Килоди стали сомневаться, что Кобре стоит верить, другие, кто Кобру знал как человека слова, считали, что Трезубец передумал. Приближался большой праздник – Ночь Обновлённого Цикла. Котлованцы запасались продовольствием больше обычного. Вопреки всему, настроения в городке царили безмятежные. В то, что Трезубец ударит всего за день до праздника, никто не верил. Но так и вышло. Без каких-либо переговоров четыре роты военного спецназа вошли с окраин, образовав кольцо. Спецназу поставили задачу – уничтожить обитателей поместья Шарамов, попутно устраняя всех, кто помешает выполнению приказа.

Чёрный камуфляж мелькал мимо окон, которые спешно закрывались на ставни. Около двухсот пятидесяти бойцов проникли в "котёл", не встретив никакого сопротивления. Часовые на крышах, увидев чёрные ручейки, текущие по улицам, доложили Килоди.

– Началось, – потёр ладони Инсар, – я уж думал, не решатся.

– Ты как будто этому рад, – грустно заметил Измир.

– Ожидание утомляет, сам знаешь.

Измир ничего не ответил.

– Хватай камеру и отправляйся снимать, – приказал Инсар карлику, – возьми Кобру.

– Чего ради, Инсар?! Я не самоубийца, я – финансит, забыл?! – взмолился Ко-Ланди.

– Нам нужны эти кадры! А доверяю я только тебе. Кобра позаботится о твоей сохранности.

Измир кивнул, мол, уговорил.

– Пора вылазить из нор.

Инсар щёлкнул пару тумблеров у аппаратуры, что стояла на столе в спальне, присел на стул, приблизился к круглому мягкому микрофону и заговорил решительно и напряжённо:

– Котлованцы! Час пробил! Враги на вашей земле! Они лишат вас воли, отнимут право выбирать, прикажут жрать землю, а затем выпнут на дно Шрама Земли! Вы этого хотите?! Если вам дороги жизни, здоровье ваших детей, если вам не плевать на будущее, услышьте мой призыв! Зарядите оружие и нажмите на спуск! Пусть враг горит в праведном огне и подрывается на минах! Будьте смелыми и решительными! Во имя себя, ради новой жизни!

Речь Килоди ненадолго зависла в морозном воздухе Котлована. Раздались выстрелы.

Зов разлетелся по всему Котловану, как пронзительные крики воронов над пустырём. Неприступный городок наводнился солдатами. Они были везде, их было слишком много.

– Глянь! – кричал худосочный парнишка, высунувший свой нос из окна. – Саранча! Дави паразитов!

Его клич поддержали короткими автоматными очередями. Нападавшие разгруппировались, заняли оборонительные позиции. Шутка ли, но они сами загнали себя в скворчащее пекло, из которого выход один – вперёд ногами.

Бойцы Трезубца укрывались за стенами сооружений, прячась от выстрелов, от разрывов осколочных гранат. Местные забрасывали их зажигательными коктейлями, повсюду вспыхивали яркие огненные островки. Волна столкновений прокатилась по всему "котлу", превратив его в горячую красную точку, в бурлящий вулкан, который вот-вот выплюнет очередную порцию смертоносной лавы.

– Эхо-эхо! – орал в портативный передатчик капитан Моллс, ответственный за операцию "Транквилла". – Нас зажали! Повторяю, нас расстреливают, как скот! У местных есть оружие! Много оружия! Эхо-эхо! Нам не выстоять!

Позывной "Эхо" относился к мобильному штабу, обосновавшемуся в Трезубце. Их прекрасно слышали и видели. Миниботы, подключённые к зрительному нерву каждого бойца могли транслировать всё, что видит носитель. Но на экране, разделённом на восемь частей, менялись заснятые кадры только с восьми миниботов. Один из них принадлежал капитану Моллсу, видавшему виды вояке, чьи заслуги перед Илейей не счесть и на двух руках. Сейчас штабные наблюдали страшную картину. Зажатый в каком-то сарае, отряд Моллса отчаянно отстреливался, чаще всего наугад, слепо вскидывая автомат в оконный проём. Отряд транжирил патроны, силы и веру. Местные погибали, но их было слишком много. Каждую смерть котлованцы воспринимали остро и болезненно. Осталось семь камер. Восьмая только что потухла – солдата на части разорвало гранатой. Через минуту остановились ещё две камеры, оставив на экране всего пять ячеек. В каждой был огненный кошмар, автоматная трель и безудержный рёв котлованцев, в котором смешались призывы к убийству и восхваление Истинного Лидера.

– Капитан Моллс, как слышите меня?! – спрашивал Борн Блай, лично руководившей операцией.

– Слышу! Плохо, но слышу!

– Говорит маршал Борн Блай! Моллс, продержитесь ещё минут десять, высылаем подкрепление!

– Маршал! Без толку! Б-е-е-е-з т-о-л-к-у! – проорал Моллс, и за его спиной, у стены дома, разорвался снаряд, пущенный из гранатомёта.

Борн Блай глянул на монитор, где менялась картинка со спутника, снимавшая кровавое побоище в "котле". Бои велись на всей территории. На упитанном лице Блая проступили морщины, он знал, что идёт на крайние меры, но иного выхода не было.

– Слушай мой приказ! – начал Блай, и весь штаб затих. – Активировать военмехов, установить целью дом шарамов! Сторонние указания: работаем на тотальное уничтожение.

Спустя минуту на стоянке одного крупного супермаркета из-под земли повалил дым. Асфальт потрескался, земля разверзлась. Прохожие – жители Трезубца – в панике кидались прочь. Функция семнадцатого артикула предполагала мгновенную реакцию на военное вмешательство, будь то вторжение противника или собственная агрессия. Пробужденные от магического сна десятки тонн ходячей техники, образцы которой были когда-то куплены у Детры, поднимались в буквальном смысле из-под земли в разных районах Трезубца, снаряжённые и готовые нести разрушение. Махины, каждая в высоту с двухэтажный особняк, стояли на четырёхосной пневмоподвеске и перемещались либо на крупных бронированных колёсах, либо за счёт металлических конечностей, напоминающих гигантские паучьи лапы. Мехи управлялись автономно, из штаба – на одну машину два оператора. Переливающиеся хромированным металлом бронированные военмехи, оснащённые пулемётами и ракетными установками, выкатились на главную артерию Трезубца.

– ОЧИСТИТЬ ДОРОГУ! ОЧИСТИТЬ ДОРОГУ!!! – звучало над третьим, самым бедным и густонаселённым районом города. – ПРИЖАТЬСЯ К ОБОЧИНЕ И НЕ МЕШАТЬ ПРОЕЗДУ ВОЕННОЙ ТЕХНИКИ! НЕ МЕШАТЬ ВОЕННОЙ ТЕХНИКЕ!!!

Пронесшись мимо напуганных илейцев, двадцать три меха проследовали в сторону бурлящего Котлована.

– Тридцать девять, – прохрипел Кобра, не отрываясь от оптического прицела.

Пальцами левой руки он коснулся верхнего маховичка, затем бокового, корректируя прицел. – Такими темпами я установлю свой личный рекорд.

– И сколько? – спросил Измир.

Он не отрывался от монитора портативной миниатюрной камеры, которая лежала на кирпичных блоках. Они укрылись в старой и высокой башне Котлована, в которой когда-то висели небольшие, но звонкие колокола и дежурил человек, бивший в них, завидев пожар или стычку на улочках города. Спустя годы, когда застройка Котлована стала напоминать огромный улей, от колоколов решили избавиться и переплавить на строительные нужды.

– Восемьдесят восемь, – ответил Кобра и надавил на скусковой крючок.

– Ты гордишься этим достижением? – снова спросил Измир.

– Не сказал бы, – Кобра запустил руку в боковой карман своих брюк, выудил папиросу, спичку, зажал первую в зубах и, щёлкнув спичкой о подвернувшийся камень, выбил огонь. Прикурил. – Спортивный интерес, что ли.

– Кадры что надо, – сменил тему Измир, – только зачем они нужны. Ума не приложу.

– Хм, тебе виднее. Дан приказ – я его выполняю. Хотя, если честно, недолюбливаю гибриоидов.

– Какая неожиданность, – буркнул Ко-Ланди. – А почему, если не секрет?

– Поганые вы какие-то. Противные, что ли. Держаться подальше хочется.

– Инстинкты, – протянул гибриоид. – И после этого не вас, а нас сравнивают с животными. Дикость!

Кобра снова выпустил пулю, пробившую шею спецназовца. Кровь хлестнула, оросив грязный снег. Громыхания и выстрелы не замолкали ни на минуту. Некоторые бойцы Трезубца бросали оружие и выходили из-за укрытий с высоко поднятыми руками. Но в плен их не брали. Расстреливая в упор, котлованцы пожинали плоды своей многолетней ненависти к тем, кто, отчего слепо вообразил, что имеет над ними какую-то власть.

От нескольких рот осталась лишь малая горстка, способная вести ответный отчаянный огонь. Капитан Моллс потерял пятерых из тех восьми, кого зажали в пустом доме на северо-западе "котла", неподалёку от закрытой ныне кондитерской, носившей когда-то название "Торты и пирожные Стэнли". Моллс, прижавшись спиной к стене, пару раз выдохнул, вскинул автомат, поднялся, выглянул наружу, наспех прицелился и выстрелил в самую незащищённую цель, сразив её наповал. Это была последняя пуля капитана, доставшаяся двенадцатилетнему мальчишке, который перебегал от угла улицы к своему дому, поскользнулся на ледяной корке и грохнулся на спину. Поднимаясь и поправляя шапку, он глянул в сторону стрелка и тут же упал на спину, получив пулю в лоб.

В небе загудело, будто ударили в гонг и растянули этот звук на несколько невыносимых минут. Кое-кто из котлованцев обернулся на лязг железа – огромные мехи спустились в их бурлящую яму и ступали своими острыми гидравличесекими конечностями по ветхим крышам. Мехи на колёсах продирались сквозь сугробы.

– МЕХИ! МЕХИ! – завизжал народ.

Затрещали турели. Котлованцы замертво падали на снег, как скошенные полевые цветы. Машины смерти забирали жизни хладнокровно, безжалостно. Автоматы и ружья были бессильны. Громоздкие, укреплённые плотной бронёй стальные гиганты шагали по аппендиксу Трезубца, разрушая целые кварталы, выедая всё живое. Двадцать три машины методично уничтожали живую силу противника, прерываясь лишь затем, чтобы остыли турели.

– Ты видишь это?! Видишь?! Они не могли!– занервничал Измир, продолжая снимать кровавое кино.

В объектив камеры попали четырёхлапые мехи с чёрным продолговатым полированным туловищем. На одном конце туловища были установлены три турели, поливающие свинцом всё вокруг: неразборчиво и повсеместно. Сзади, почти как у какого-нибудь скорпиона, был установлен защищённый зенитно-ракетный комплекс класса земля-земля. Группа местных бросилась наутёк, силясь выбраться из зоны обстрела и спрятаться за ещё уцелевшими сооружениями. Зад махины раздался, открылось два сектора, из которых показались острые наконечники двух ракет. Мгновенье – и они с шипением оторвались от тела металлического зверя и устремились в группу убегавших. Настигнув её, ракеты разорвали людей в клочья, порушив заодно и стену прилегавшего здания.

– Хана нам всем, – резюмировал Кобра, оторвавшись от прицела, – пора убираться. Удивительно, что дурни из Трезубца ещё не снесли этот выпирающий фаллос с лица земли.

– Ага, пошли отсюда.

Карлик засуетился, выключил монитор планшета, взял мини-камеру и полез вниз, на одну из крыш. Кобра снял прицел, закинул винтовку на плечо и поспешил за ним.

***

– Скажи мне, что ты всё видишь.

– Я всё вижу.

– Помоги мне.

– Зачем? Ты знал, к чему идёшь.

– Как бы ни было, ты должен мне помочь. Ведь они доберутся и до тебя.

Пауза.

– Дай мне 34 минуты 47 секунд. Мехи автономны. Я заблокирую сигнал.

– Слишком долго.

– Быстрее нельзя.

– Дай мне знать, когда справишься. Я буду тянуть до последнего.

– Сигнал примет твой картридж. Держи его рядом. Но что дальше?

– Я выпущу монстра.

***

Монитор погас, белый шум исчез, а вместе с ним испарился и силуэт человеческой головы, который принадлежал сиберу Хакко. Инсар Килоди развалился в своём кресле, уставившись в окно, выходившее прямиком на сцену боевых действий. Килоди успел детально изучить разрушительных мехов, которые продирались сквозь снег и кровь, сооружения и груды убитых тел. Инсар не испытывал ничего кроме озадаченности. Глубокой, въедливой и тревожной. Будто менеджер какой-нибудь фирмы, которому поставили невыполнимую задачу и выдали смехотворные сроки на её реализацию. Его не трогали смерти. Он прекрасно осознавал, на что идёт, выдав всем этим людям оружие. Почему они начали свою войну? Кто или что их побудило спустить крючок? Инсар знал ответ, он сам поддался этому чувству очень-очень давно. Ощущение значимости, важности и свобода творить хоть что-то. Не умеешь ничего – убей. Ты создаёшь хаос, ты вершишь судьбы. В каждом, абсолютно в каждом, будь то убеждённый пацифист или филантроп, сидит этот кровожадный демон и жаждет пролить чью-то кровь. Инсар жил с этими демонами несколько лет. Несколько ли? Год, два? Пять? Или они с самого начала преследуют его, мучают душу и тело, подменяют воспоминания? Но так ли сильно он хочет избавиться от них? Инсар поморщился. Это напоминало то, как алкоголик зарекается брать бутылку после очередного инфаркта, но становится лучше, и она, желанная тара полная горячительной жидкости, снова оказывается в его трясущихся руках. Семя соляной сферы нагрелось так, что лучше бы его было снять и больше никогда не надевать. Но тогда он потеряет контроль над Зуверфами. И они, обозлённые и обиженные, примутся изводить его. Уж лучше терпеть невыносимое жжение. "Обманываешься", – шёпот пронёсся рядом, у правого уха, словно лёгкий ветер. "Прости нас", – тот же порыв ветра, принёсший слова. "Пощади нас", – голоса стали разборчивее, радушнее. Инсар им верил.

Мехи приближались к дому Шарамов, ступая уверенно, широко. Рушились здания. Треснули и обвалились стены "чёрной цитадели". Инсару чрезвычайно нравилась эта двухэтажная постройка, которую сложили праотцы, заселившие Котлован. Квадратное чёрное здание, отполированное снаружи и достаточно просторное внутри. Мрамор и гранит, ценные и весьма дорогие, везли сюда специально с берегов Архипелага Сотен Осколоков. Когда-то давно выдающееся здание располагало резервуарами для воды, внутри топилась печка. Котлованцы устраивали там банные дни в последний день недели. Прошли времена, и чёрный квадрат переоборудовали в больницу, а потом в бордель. Инсар смеялся, когда слышал историю старожилов о нравах, которые царили в том злачном заведении, и дивился тому, как порой история бывает непоследовательна. Килоди без доли иронии бы отнёсся к тому, что в будущем этот полированный квадрат вдруг стал чем-то вроде храма, но, к его сожалению, этому не суждено было сбыться. Огромная металлическая клешня военного механоида от души всадила по фасаду "цитадели", начав тем самым процесс обрушения. Вскоре от старейшего памятника архитектуры не осталось ничего – ни камня, ни людей, которые укрывались в его подвалах.

– Как быть, босс? Они близко. – Вопрос прозвучал за спиной Килоди. Суетился один из наёмников

– Заряжайте зенитное орудие. Велите снайперам палить разрывными. Пусть целятся в ножные гидравлические приводы.

Мехи окружили виллу шарамов. За громоздкими машинами прятались уцелевшие солдаты спецназа. Они тыкали дулами своих автоматов по сторонам, ожидая выстрелов или летящую гранату. Но было тихо. Только дружественный лязг металла и жужжание электроприводов и гидравлики. Мехи не атаковали до тех пор, пока не дал первый залп зенитный расчёт. Прямое попадание в лоб одному из мехов сбило его с места, паучьи лапы подкосились, и машина с грохотом упала на заснеженную землю. Второй и третий залп остались без ответа. Один из снарядов угодил в молоко, третий пришёлся в колёса техники. Снайперы работали по приводам, но удача словно отвернулась от них, и даже самый прицельный выстрел не нёс противнику никакого урона. Повреждённый на некоторое время мех снова поднялся на свои лапы и приготовился атаковать.

– На пол, ребята! На пол! – скомандовал Инсар, отбежал в бывшую комнату Артука, что находилась на противоположной от мехов стороне, и завалился на мрамор, прикрыв голову обеими руками.

Пулемёты поливали обильно, не щадя. Поместье решетили из десятка стволов. Стёкла разлетались с оглушительным треском, валилась извёстка, трещали стены. Пара ракет угодила в левое и правое крыло попеременно, разнеся угловые фасады в пух и прах. Здание устало тряслось, готовое вот-вот сдаться и сначала присесть на одно колено, а затем и вовсе завалиться без сил. Инсар не поднимал головы. Он спрашивал своё тело, оно отвечало ему: "Ты ещё жив". Рядом кричали наёмники. На кого-то упала балка, доселе подпиравшая потолок, другому пуля прошила плечо. Бойцы укрывались по всей площади здания, кто-то в подвале, другие на чердаке. Килоди знал, что некоторые попытались сбежать, узнав о тяжёлой технике, вошедшей в "котёл". Но Инсар понимал, что далеко они точно не ушли. Хорошо, что рядом нет Измира и Кобры, решил Килоди. Погибни они здесь, вот так... Ни карлику, не своему лучшему наёмнику Килоди подобной смерти не желал. Быть может, они уже мертвы. По крайней мере, он этого не видел. Но почему-то, интуиция или ещё что, но ему казалось, что оба живы и успели спрятаться в действительно надёжном месте. И запись. Самое главное – зафиксировать бойню, произошедшую в Котловане. Если все зверства, учинённые Трезубцем, сохраняться, то Килоди получит серьёзный козырь. Выживет ли он в бомбардировке? Выберется ли из плотного окружения врага? Как знать. Но тело по-прежнему отвечает – "ты жив". А раскалённое до предела семя уже невозможно держать на груди. "Пощади нас", – вспомнил он слова ветра, доверительные, но пришедшие из мест пустынных, холодных и беспредельно далёких.

Стрельба утихла. Поместье ещё стояло на своих подкосившихся ногах. Инсар поднялся. Больше не встал никто. Рядом лежали трупы наёмников. Инсар попробовал отряхнуться от пыли, извёстки, толстым слоем накрывшей его голову, бороду, пальто. Получилось лишь отчасти. Инсар подошёл к раскуроченному провалу, который ещё пять минут назад был его пунктом наблюдения, и поднял руки.

– Сдаюсь! Позвольте мне выйти!

После короткой паузы мегафон одной из машин пискнул, из динамика раздался чей-то голос:

– Выходи.

Инсар опустил руки и направился в сторону лестницы. Пройти два пролёта, и он окажется внизу. Инсар замедлял каждый шаг, каждое движение. Здесь нет трёх или четырёх половиц, значит, придётся крайне аккуратно обходить их, только бы не провалиться вниз, не покалечиться. Да, он мог бы размашистым прыжком просто перемахнуть через них, но время играло в его пользу. Ему необходимо выдержать паузу. Долгую и мучительную. Пусть ждут. Пусть думают, что он страшится их суда.

– Быстрее! – торопил голос из динамиков.

Опять он в центре вооружённого конфликта, желанная фигура на шахматной доске. И так же, как в "спящем городе" безликий голос из динамика боевой машины отдаёт ему приказы. Инсар опустился на последнюю ступень, аккуратно, словно касался её не запыленным башмаком, а хирургическим скальпелем. Внизу жуткая картина: всё изувечено и разворочено, вокруг окровавленные трупы.

– Руки держи перед глазами! Теперь шагай медленно, но не тяни!

Инсар повиновался. Он вытянул обе руки, каждый его шаг был наполнен вселенским промедлением. Со стороны казалось, что он издевается над наблюдающими.

– Могу я переговорить с вашим руководством? – спросил Килоди.

– Ещё чего, – буркнул динамик. – Шагай, шагай.

– А если я скажу, что имею в своём распоряжении бомбу. Информационную бомбу, которая прогремит в застенках Детры, если вы не свяжите меня с большой шишкой? – Инсар замер, опустил руки и высокомерно посмотрел на высоченную машину для убийств.

– Не сочиняте небылиц! – пренебрежительно выплюнул динамик.

– Вы контролируете информационные потоки, наводняющие соты Потусторонней Вязи в пределах Илейи. Словом, занимаетесь тем же, чем грешит Детра, не выпуская своих секретов в свободный доступ. Однако вам известно, что существуют некие кодированные магистрали, которые нельзя заблокировать или удалить что-либо, загруженное по ним на шифрованный сервер. Я сговорчивый человек. Наверно поэтому со мной выгодно вести диалог. Мой язык помог мне заручиться важными соратниками. Среди них, например, Негоциант. Блеф?! – Инсар повысил голос. – Разуйте глаза! Котлован всегда был сточной ямой! Вернувшись сюда, я увидел, как он вашими стараниями превратился в ещё больший рассадник болезней, мора и страданий! За ничтожную пару месяцев деньги, мудрое управление и упорство моих коллег преобразили выгребную яму до неузнаваемости, – Инсар сделал паузу, окинул взглядом руины Котлована, – но вы снова всё разрушили. Неужели вас, подонков из Трезубца, так бесит чужая свобода и воля?!

– Твоя рожа кажется мне знакомой, пускай ты и отпустил кудри, что любая девка позавидует, – на сей раз динамики заговорили голосом Борна Блая, – сдавайся, пёс, и даю слово – ты продолжишь дышать где-нибудь на дне Шрама Земли!