Текст книги "Шёпот Зуверфов(СИ)"

Автор книги: Рем Манулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

Сообщение изменилось, и это совсем не понравилось Инсару. Огромный пикап местного значения протаранил ворота и запылил к ратуше. Поравнявшись с парадной, Инсар выкрикнул Джулию. Она запрыгнула назад – там хватало места для трезубца.

– Где ты раздобыл этот хлам? – первое, что спросила Джулия, устроившись на пыльном кресле.

– Благотворительное пожертвование фонду грозного Хсара, – съязвил Килоди и направил внедорожник вон из Рахни.

– Думаешь, удастся удрать на этой колымаге?

– Впереди небольшое поле. Лучшего момента поджарить нас у них просто не будет. Если выживем, въедем в лес. А потом горный серпантин и навесы скалистых пород. Там трудно маневрировать даже на самом лёгком гироплане, не говоря уж о тяжеловесе.

Пикап вырвался на открытый простор и двигался вдоль реки. Гироплан тащился следом. Динамик молчал. Джулия зажмурилась. Она тоже чувствовала, что её зловещие хранители ушли, и теперь ей казалось, будто она самая уязвимая женщина на планете. Наконец пикап спрятался под кронами деревьев, и Инсар выдохнул.

– Почему они ничего не делали?

– Хотят взять живьём, – ответил Килоди, – или нет? Может они охотятся за трезубцем?

– Даже мы узнали о его существовании час назад. Кому он нужен?!

– Что же ты всё время спрашиваешь, и спрашиваешь, – Инсар бросил машину в крутой поворот, заскрипели амортизаторы, – и ничего дельного не предлагаешь?

– Ты у нас звезда, забыл? – ответила Джулия.

Она, не отрываясь, смотрела на встревоженное лицо Инсара, на его отточенные движения. Сейчас он как никогда напоминал ей Атласа. Джулия забыла, что находится в одной упряжке с убийцей и манипулятором. Инсар для неё сейчас был тем самым плечом, на которое нужно опереться, чтобы идти дальше. С некоторых пор она считала себя сильной, независимой. Однако скоро Джулия поняла – она всегда будет нуждаться в ком-то, кто закроет собой ту невидимую брешь в её сердце, проделанную в несчастливом детстве.

Резкие повороты сменялись непродолжительными прямыми тоннелями. Инсар был прав, скалы буквально нависали над ними, а изгибы до безобразия узкой дороги были настолько непредсказуемы, что рассчитывать на удачное стечение обстоятельств, выпустив очередь из крупнокалиберного пулемёта, было бы слишком самонадеянно. Гироплан набрал обороты и улетел куда-то вперёд, будто бросил погоню.

– Сдались? – спросила Джулия.

– Шутишь?

– Засада?

Инсар кивнул. Местности он не знал, других дорог по ходу движения не замечал. Некуда свернуть – порой самый страшный враг. Прямая началась там же, где трасса уходила вверх, на пик серпантина, чтобы обрушится вниз. Завизжали тормоза пикапа. Джулия вскрикнула. Посередине дороги стоял человек-механизм. Внедорожник кинуло вправо-влево, колёса выбросили гравий у самого обрыва.

– Что ты делаешь?! – заорала Джулия. – Сбивай его нахер!

Но Килоди остановился, проскрежетав правым боком машины об острые камни. Когда мотор заглох, Инсар выпрыгнул из салона и двинулся к Асмару Мбалли.

– Сукин сын! Что ты здесь делаешь?! – он подошёл к старику и взял его за грудки.

– Убери руки, слякоть, – правый протез врезал Инсару под дых. Килоди скорчился. Затем та же рука сцепила искусственные пальцы на вороте джемпера и с лёгкостью промышленного робота подбросила Инсара вверх, швырнув на капот пикапа. Инсар с грохотом врезался в металл, треснуло стекло. Килоди схватился за рёбра и застонал от боли.

– Тяжеловато, когда тебя никто не страхует, – проговорил старик и захромал к Джулии, которая съёжилась, вцепившись в трезубец.

Старик открыл дверь и взялся протезом за металлическое древко орудия. Джулия ожидала, что его протез оплавиться, но ничего не случилось.

– Дай сюда, – прошипел Асмари Мбалли и выдернул трезубец-копьё из объятий Джулии. Затем он молча отвернулся и отдал команду пустоте. Над ним снова возник гироплан. На тросах спустились вооружённые люди.

– Вяжите их, – приказал Мбалли, ухватился за конец троса и поплыл вверх. Боевики сняли Инсара с капота, нацепили наручники, накинули непроницаемый мешок на голову. С Джулией проделали то же самое, молча и бесцеремонно. Когда они оказались на борту гироплана, возле уха каждого что-то щёлкнуло, обожгло шею. Транквилизатор подействовал мгновенно, и пробуждение Инсар и Джулия встретили только спустя восемнадцать часов. Их разделяли тонны оргстекла, железобетона и сотни кубометров живого пространства.

Глава 19.

Джулия открыла глаза и решила, что ещё спит. Точно сон, не иначе. Она лежала на кровати. Своей кровати. На той самой, где умерла её мама, когда сама она была маленькой. С тех пор Джулия спала только в маминой спальне, отказавшись от своей комнаты. Разумеется, у них был свой дом и не один. Но отец много работал, и её мама придумала остаться в гостинице. Так ей было проще, даже радостней. Изменилось ли что-то после того дня, когда она, Джулия, разругавшись, простилась с отцом и ушла из дома? Ничего. Белоснежное бельё, пахнет цветами и чистотой. Шторы раздвинуты так, что видна взлётная полоса местного аэропорта. Пентхаус был предоставлен только Джулии и воспоминаниям. Сейчас белое убранство комнаты казалось ей явным перебором, будто находишься в стерильной палате. На самом деле так и было. Врачи не знали, что творилось с мамой, но Джулия теперь знает. Она поднялась с постели, сунула ноги в мягкие тапки. Кожа и волосы чистые. Её кто-то умыл, пока она была в отключке. От одной мысли, что чужие руки касались её тела, Джулию передёрнуло. На её плечах висела белая накрахмаленная майка, а на пуфике рядом с кроватью лежал шёлковый халат. Джулия встала с кровати, набросила халат и включила свет. Белый резал глаза. Она давно отвыкла от него. Похоже, ей это не снится. Она вышла на лоджию, просторную и уютную. В углу по-прежнему покоились никем не тронутый журнальный стол и пара кресел. Здесь мама читала ей книги, когда недуг отступал. Погода стояла чудная. Вечер подбирался к городу, но солнце ещё не село. Джулия посмотрела вниз. Всё тот же Сент-Вален как на ладони.

По ногам Джулии пробежался тёплый ветер – кто-то вошёл в комнату. Она обернулась и увидела всё тот же идеальный череп с острыми скулами. Оло Ван Дарвик смотрел на неё мягко, почти по-отечески. К слову, сам он выглядел на сей раз слегка уставшим, расшатанным. Бежевая сорочка выбивалась из брюк, а пиджак сидел как-то неуверенно.

– Если я сплю, этот кошмар затянулся, – проговорила Джулия громко, даже слишком громко. Ей почудилось, что слова эхом разнеслись по полупустой белой палате.

– Я бы мог сказать, что ты дома, но вряд ли ты считаешь так же, – ответил Оло Ван.

– Почему я здесь?

– Видишь ли, – Оло Ван замялся, – так вышло, что ты стала фигурой на шахматной доске. Само собой – случайно.

– Стало быть, я – пешка?

– Я бы так не сказал, – помотал головой Ван Дарвик.

– Ты в курсе, что я до сих пор ненавижу тебя?

– Честно говоря, я надеялся на снисхождение.

– С чего бы?

– Ну, может, потому что я твой отец?

– Не уверена, что это принципиально, – закатила глаза Джулия и уселась на кровать.

– Поверь, я всегда желал тебе счастья и всего лучшего.

– Потому ты позволил этой дряни занять место моей матери?!

– Ты о Магнолии?

– О твари, которая разрушила семью, и до сих пор ошивается у твоего плеча! И ты называешь меня своей дочерью?!

Оло Ван промолчал.

– Ты никогда не был мне отцом и уже поздно им становится. Я не люблю тебя. Я тебя ненавижу. И лучше давай-ка выкладывай, что происходит. Как я и Инсар оказались в Сент-Валене?

– Скучная политика. Она тебе не интересна.

– И всё же?

– В двух словах: ты примешь мою сторону, а твой знакомый умрёт.

– Есть альтернатива?

Ван Дарвик дал понять, что её нет. И добавил:

– Ты выросла и похорошела, но материнская наивность в тебе неискоренима. Она жалела всех подряд.

– В том числе и верного Маятника?

Ван Дарвик снова не ответил.

– Зачем ты пришёл?

– Поздороваться.

– Ну, привет. Легче стало? Если не собираешься посвящать меня в то дерьмо, которое ты в очередной раз навалил, то лучше проваливай!

Разговор закончился, толком не начавшись. Оло Ван пожелал доброй ночи и покинул номер. Джулия пошла за ним, но герметичная белая дверь комнаты, закрывшаяся за спиной Ван Дарвика, теперь оставалась недвижимой. Система защиты объявила о своей неспособности пропустить человека, не занесённого в протокол безопасности. Джулия психанула, швырнула в дверь вазу, затем стул, и на этом успокоилась. Оло Ван Дарвик был верен себе: скрытен, лаконичен и эгоистичен. Потому стоило ждать удобного случая и начать действовать самой. Что ж, не впервой. Чёрт возьми, дайте ей только шанс!

***

– Ку-ку, Инсар! Проснись, наше всё, – говорил знакомый металлический голос. Инсар узнал его. Асмар Мбалли. Поганый железный калека, который строил из себя мессию.

Инсар очнулся, открыл глаза. Холодная влажная земля. Он в клетке. Зуверфы снова далеко. Захотелось выть, будто битая брошенная собака, но Килоди сдержался.

– Не слишком комфортные нары? А у твоей подружки всё по первому разряду, – Асмар Мбалли сидел на маленьком деревянной стуле, облокотившись о решётку. На нём висел его старый потрёпанный синий плащ, который теперь напоминал необъёмную сутану.

– Объясняй, во что я ввязался?! – Инсар размял затёкшую шею, осмотрелся – кирпич и сталь. Однако вполне приличный сортир и умывальник. Инсар сел на своей койке и уставился на Мбалли. Горел тусклый свет, будто где-то теплилась лучина или на входе догорал факел.

– Ты, наверно, ужасно голоден?

Килоди хранил молчание, уставившись на хромированную морду.

– Чего желаешь на ужин? Время позднее, но ничего, успеем.

– Издеваешься надо мной? – заскрежетал зубами Килоди.

– Глумиться над голодным человеком – кощунственно. Так что не тяни и выбери жратву.

– Хватит! – рявкнул Килоди.

– Понял, понял, – отозвался Асмар, встал со стула, заполнив собой коридор, – а как насчёт сэндвича с сыром, говядиной и травами? В здешнем ресторане их готовят так, что пальчики оближешь. Говорят, лучшие в городе!

– Где мы?

– В Сент-Валене. Жаль, что вот-вот, и местный колорит схлынет. Война, знаешь ли, никого и ничего не красит, все забьются в норы, будут выжидать.

– Какого рожна я делаю в Сент-Валене?!

– Схожу, распоряжусь о твоём ужине. Потерпи немного, я мигом, – сказал Асмар Мбалли и исчез.

"Котятки мои! Привет! Я – ваша любимая Марта! Честность и непредвзятость в одном флаконе. Что творится с нашей любимой Илейей? Страсти, хочу вам признаться. Да вы и сами это прекрасно видите, но молчите или стараетесь не замечать. Введён семнадцатый артикул! Введён тихо, будто приняли закон о рыбной ловле. А кто его подписал? Вот здесь кошмар начинает становиться реальностью. Друзья мои и недруги! Пусть кто-то считает, что Марта – то есть я – плод какой-то пропаганды или происки сономитов/детрийцев/стердастоса/чёрной улитки или ещё чёрт знает кого! Мне плевать! Я говорю, что знаю, как считаю, и призываю вас шевелить мозгами. Кто верховодит в Трезубце, который за каких-то четырнадцать месяцев превратился из сияющего дворца в замок, населённый чудовищными приведениями? Исполняющий обязанности Лидера Оло Ван Дарвик захватил трон! Власть в его поганеньких ручках и это факт. Откуда, спросите вы, я знаю? Разумеется, мне об этом напела одна очень важная птица из застенок Трезубца. Имени, увы, назвать я не в силах. Итак, вопрос такой: какое право имеет хунта вводит столь радикальный закон, каким считается "Артикул 17"? Вся экономика будет перенаправлена на нужды армии. Никаких кастрюль, чайников, тостеров, ТВ-панелей и машин. Только ракеты, танки и прочая бронетехника! Вам нравится реальность, вырисовывающаяся в долгосрочной перспективе? И мне нет! Говорят, война должна закалить характер нашего брата, стать целью для триумфа и сплочению нации. Но у нас нет своей нации! Илейцы – пустое место, да простят меня миллионы. Вы знаете, кто ваши предки, как вы появились и от кого произошли? И мы не знаем. Никто не знает! И, стало быть, воюя с сономитами, вы станете убивать своего сородича, но даже не подумаете об этом, поддаваясь слепому гласу беспринципной пропаганды. Вы знаете, как Оло Ван Дарвик захватил власть в Трезубце? Неугодных он отправлял на тот свет или ссылал в психушку. Уверена, обратись мы к дирекции Нуттглехарта с дотошными расспросами, узнали бы много интересного и неожиданного о пациентах. Но, увы, об этом приходиться только мечтать, т.к. фонд Дарвика спонсирует психбольницу. Илейя, что ты позволяешь?! Ты втянута в войну! Столицей правит чокнутый миллиардер, а Котлованом – убийца! Не стоит ждать помощи со стороны, Детре не обязательно вмешиваться, а другие союзы здесь просто бессильны. Необходимо что-то менять своими руками, Илейя! Иначе будет поздно. Конец связи".

Сэндвич был что надо: жирный, свежий, сочащийся от соуса. Но Инсар к нему не притронулся.

– Не мешало бы побриться, что скажешь? – Асмар сидел на том же стуле и наблюдал за Инсаром, как за диким зверем в зоопарке.

– Еда, бритьё – будто готовишь меня к виселице.

– В общем, ты прав.

Инсар прильнул к решётке.

– Я жду твоих объяснений.

– Как тебе без друзей живётся? Не докучают? – Мбалли постучал себя в грудь. – Я про Зуверфов, если ты не понял.

– Ты их не чувствуешь?

– Нисколько. – Мбалли кашлянул, что-то лязгнуло в его чреве. – Я очень надеялся, что ты отринешь мой подарок, и не прогадал. Поражаюсь, насколько же адаптивен твой дух к этим мерзким тварям. И удивляюсь, что ты ещё жив. – Он немного помедлил, затем продолжил. – Но в целом, ты справился замечательно. Скажи, что ты видел там, в недрах Заентога?

Инсар качнул грязной косматой шевелюрой:

– Признаюсь, что не понимаю тебя, старик. Но ты ошибаешься, пологая, что всё кончено. Что я видел в Заентоге? Чудеса! Но хрена-с два я тебе о них расскажу!

– С чего ты взял, что тебе открылась истина?

– Истина знакома мессиям и шарлатанам. Я не отношусь ни к одним, ни к другим. Я – проводник. В это я верю, потому что отлично понимаю своё предназначение. А что важно для тебя, железный мудрец? И веришь ли ты хоть во что-нибудь?

– В сегодняшний день, Инсар. Он очень далёк от древних пророчеств и легенд. Всё теперь абсолютно неважно. – Пауза. – Кланяюсь тебе за трезубец, он мне серьёзно пригодится.

– Зачем ты меня приютил в Фесраме? Кого я должен был убить?

– Скажем так: я держал тебя на коротком поводке. Изучал. Не скрою, наши беседы приносили мне эстетическое удовлетворение. Ты отправился в свободное плаванье в самый подходящий для меня момент. Котлован нуждался в сильной руке, а ты должен был вкусить плоды власти. Кривая вывела тебя к ценному артефакту и сакраментальному знанию. – Мбалли привёл в движение механические приводы и снова загородил собою едва пробивавшийся за решётку свет. Вынул из кармана револьвер на шесть патронов (в барабане остался всего один) и бросил в камеру Килоди. – Инсар, мне известно, что тебе напел Зуверф в затхлом цехе завода. И я знаю, как ты должен умереть, чтобы среди обездоленных о тебе продолжили слагать легенды. Воспользуйся моим подарком по назначению, Инсар Килоди. Диктатор падёт непобеждённым, а твоё имя вскоре очиститься в народной молве. Уговор ещё в силе, и я свои условия выполнил. Напоследок: охрана тебя не станет обыскивать, но если ты не решишься, идя к парапету, передумать не позволят. Прощай.

– Увидимся, – ответил Килоди.

Асмар Мбалли ушёл без внятных ответов. Инсар улёгся на жёсткие нары, не думая ни о чём, кроме убийства. Только бы Они вернулись, только бы снова наделили его феноменальной силой и неуязвимостью. Невзирая на надвигающуюся опасность, Инсар легко уснул. Наутро ему принесли графин с водой, нехитрый завтрак, острую бритву и мелкое круглое зеркало. Инсар бросил револьвер обратно в коридор и с наслаждением выбрился, приведя своё морщинистое лицо в порядок.

– Готов? – по ту сторону камеры возвышался крупный мужчина с лысой головой. С плеча свисал автомат.

Инсар показал ему зубы в зверином оскале.

Конвоир ухмыльнулся, подобрал с пола оружие, открыл замок и вошёл внутрь. На запястьях невольника лязгнули наручники.

***

Оло Ван Дарвик вышел из своего кабинета на шестьдесят третьем этаже отеля "Фокстрот". Он торопился, быстро ступая по мягкому ковру, копии которого лежали во всех коридорах отеля. Он говорил по картриджу и казался предельно сосредоточенным.

– "Цирк" подготовлен? А все прибыли? Хорошо. Сколько зрителей? Пара тысяч? Сойдёт. Телевидение? Маятник, ты не виделся с Магнолией? Она пропадала, но чтобы настолько – ещё никогда. Нет? Тогда после сегодняшнего шоу разверни поиски. Свершается история, а она где-то пропадает.

Оло Ван вошёл в лифт, нажал кнопку с цифрой "1". Внизу его ожидала охрана – бойцы батальона "Гарваз" и некоторые политики, в том числе и Николас Арзор.

– Николас, как ваше настроение? Сегодня чудный день, – обратился Оло к Лидеру Штарбайна.

– Мне кажется, будет дождь, – отстранённо ответил Арзор.

– Машина подана, мистер Ван Дарвик, – отрапортовал один из бойцов.

– А что узник?

– В пути.

***

В просторных покоях Джулии становилось нестерпимо холодно. Она съёжилась и размышляла о своём, уткнувшись в выпуск новостного блока, который крутили на главном илейском канале. Анонсировали грядущий публичный суд, кое-где проскальзывало слово казнь. На экране говорили разные уважаемые люди. Они строили планы, приводили доводы и аргументы, касаясь новой власти и назревавшего силового конфликта с сономитами. Включили съёмки со спутника, запечатлевшего ужасные кадры. На них авиация наносила точечные удары по стратегическим объектам других соседей Илейи – гибриоидам. Джулия не вдумывалась в происходящее, потому она не осознала, что армия Ван Дарвика за двое суток взяла ключевые позиции "лесного народа", устранила их вождя и сожгла основные, пусть и не большие населённые пункты. Ван Дарвик никак не прокомментировал нападение на гибриоидов, заявив лишь, что "дикие соседи" давно находились в состоянии гражданской войны, и он, Ван Дарвик, поддержал одну, наиболее лояльную Трезубцу сторону.

– Моё почтение, принцесса! – раздался знакомый фальцет.

Джулия вздрогнула.

– Испугалась что ли? – с террасы вышел смагор. Его лицо по-прежнему ускользало из памяти. – Что показывают? – он ткнул в экран панели своим коротким уродливым пальцем.

– Ужасы, – резюмировала Джулия. – Собираются устроить показательную казнь. Заявляют, что поймали Мейхера Заволло и других террористов.

– Как тебе тут сидится?

– Что происходит? Почему мы оказались в Сент-Валене? Как во всём этом замешан мой отец?

– Сколько вопросов. А вот и мой напарник, – второй смагор показался на балконе и едва склонился, отдавая почести Джулии.

– Я привёл их, – пробасил он.

– Кого? – спросила Джулия.

– Верных союзников.

В белоснежном номере мгновенно потемнело. Сгустки теней облепили стены, пульсировали, игрались друг с другом, ожидая приглашения.

– Почему они здесь? Где Инсар?

– То где Атлас, то где Инсар? Ты определись, милашка, кто тебе нужен то? – хохотнул фальцет.

– Ублюдки!

– Но-но, не сквернословь, принцесса. Мы вообще-то в трауре, забыла? – смагор покосился на панель. – К тому же Инсару Зуверфы уже ни к чему. Но тебе они нужны как никогда.

– Что я могу?! Я в клетке!

– Позволь слугам Хсара проникнуть в тебя. Ты ощутишь ту силу, которой обладал Инсар.

– Зачем мне это?

– Инсар в опасности. С минуты на минуту начнётся кровавое шоу. Инсара казнят вместе с остальными приговорёнными. Пора его выручать!

– Почему я?

Фальцет тяжело вздохнул и заговорил быстро и сумбурно:

– Ты – балай де савфан. Он – балай де утран. Вы – неразделимы. Праведный Хсар невозможен без двух половин. Это самый прекрасный симбиоз, который возможен у сил могущественных и способных на разрушение и созидание. Потому я и весь мой народ всецело полагаемся на тебя. Мы долго и верно ждали возрождения титульного божества, мы заслужили награду. Хсар милостив и справедлив, и лишь тогда Он сеет смерть и разруху, когда мертва мудрая его половина.

– А такое возможно?

– Ещё как! Особенно в начале пути, когда будут сливаться воедино илейская плоть и дух демиурга. Настанет забытьё и нестабильность. – Ответил фальцет. – Но когда всё закончится, Инсар вспомнит обо всём, в том числе о тебе. И передаст частицу своей силы, возьмёт под защиту. Тогда то и начнётся Эра Хсара.

– А если меня всё устраивает, и я не хочу всего этого?!

– Ну, во-первых, ты лукавишь, – снова говорил фальцет, – во-вторых, мы могли бы загипнотизировать тебя, но это противоречит пророчеству. И в-третьих, мы сообщим, где Атлас, если ты поможешь.

– Разве это будет важно?

– Нет. Но ты ведь так не думаешь, правда?

Джулия опять кивнула.

– С чего начнём?

– Прими гостей.

Зуверфы сползли по стенам, коснулись пола, протекли тугой чёрной жижей, и, будто по сигналу, стремительно ворвались в Джулию, бесцеремонно проникая через рот, уши, нос и кожный покров. Она испытывала возвращение Зуверфов не раз, но теперь их трое и вместе они были сильнее и могущественнее. Джулия упала на кровать, забилась в конвульсиях. Это продлилось недолго. Даже самый ядрёный наркотик неспособен разом принести столько блаженства.

Джулия с трудом поднялась на ноги после череды одновременных оргазмов. Ещё около минуты её тело разбивала нега, но и она прекратилась, уступив ясному уму и потрясающему физическому состоянию.

– Как самочувствие? – спросил фальцет.

– Будто только что вылупилась на свет.

– Теперь понимаешь, как жил Килоди?

– Бедняга, – наигранно скривилась Джулия, – ему, должно быть, сейчас очень паршиво.

– Ты – прелесть. Мы не сомневались. А теперь слушай сюда, – смагор-фальцет подобрался ближе к Джулии, – иди в кабинет отца. За его спиной хранится трезубец. Возьми его и отправляйся на место казни. Сделай всё, чтобы за миг до своей смерти Килоди был рядом, буквально на расстоянии вытянутого копья.

Смагор затих.

– И что? Не томи!

– И пронзи трезубцем грудь Инсара, когда жизнь будет покидать его тело. Втыкай, не щадя, что есть сил!

– Что за бред?! Как я поймаю нужный момент?

– Поймёшь, прелесть. Доверься интуиции и Зуверфам. Ты – балай де савфан, ты мудра и решительна. Помни об этом.

– Но почему мы не могли сделать это раньше?

– Нет-нет-нет, – покачал головой смагор, – Хсар возродиться только вопреки насильственной смерти. В том суть мятежной энергии. Она не произрастает на почве благодетели.

– У нас мало времени, – раздался бас второго смагора, который стоял на террасе и смотрел вниз, – Инсара усадили в машину и повезли.

– Вот, надень, – словно из воздуха смагор-фальцет извлёк стопку одежды, – твой размер. Не в халате же тебе щеголять.

Джулия взяла одежду, рассмотрела её, подняла голову, чтобы отблагодарить, но смагоры уже испарились.

"Пора", – прошипело трио Зуверфов. – "Торопись".

Килоди выволокли на свежий воздух. Вокруг зашумели журналисты и зеваки, столпившиеся у «Фокстрота». Прямым включением по всем каналам Илейи прошла новость о «сюрпризе», который приготовил Оло Ван для зрителей. Инсара затолкали в квадратный броневик, приставили пятерых охранников и помчали по оживлённым улицам Сент-Валена.

Джулия колотила в дверь своего номера до тех пор, пока её караульному это не надоело. Высокий и сильный парень лет двадцати пяти выругался, разблокировал арку, дверь отъехала в сторону. Джулия не могла медлить, потому сразу же набросилась на здоровяка, повалила его и нанесла несколько сокрушительных ударов в кадык. Когда парень перестал дышать, она забрала его автомат, ключ-карту и портативный электрошокер. Джулия огляделась – никого. Она забежала в лифт, нажала кнопку с числом "63" . Выбор смагоров Джулия посчитала удачным: джинсы совсем не жали, водолазка приятно прилипала к коже, а короткий кожаный плащ практически не сковывал движений. На "63" двери открылись. Два охранника что-то прокричали, вскинули оружие, но Джулия тут же выпустила в них по короткой очереди, в каждого. Теперь она даже не обращала внимания на то, как Зуверфы вытягивают последнее из будущих трупов и возвращаются к ней. Дверь в кабинет Дарвика была не заперта. Повсюду камеры, датчики движения и охрана. На секунду Джулии показалось, что она штурмует не фешенебельный отель в центре города, а военную базу. В аскетичном белоснежном, как и её недавняя палата, кабинете было совсем мало мебели и ещё меньше признаков жизни. Будто в нём жил монах или шизофреник, помешанный на чистоте и самолюбовании. Последний вывод Джулия сделала, посмотрев в огромные зеркала, развешанные на каждой стене. У четвёртого зеркала, самого высокого, стояло кресло Ван Дарвика, выполненное в футуристическом стиле: белая кожа, хромированная сталь. Она удивилась отсутствию стола, но времени на поиски бесполезной мебели не оставалось.

"За спиной", – прошипели Зуверфы.

Джулия взглянула на зеркало за креслом и произвела несколько выстрелов. Стекло разлетелось, украсив белый пол мириадами осколков. Потайной чулан или вроде того. Уже не такая, как основной кабинет. Здесь повсюду стеллажи с разными реликтовыми вещами, будь то осколок стены старого храма или антрацитовый куб неясного назначения. И фотографии. Джулия бегло просмотрела снимки – везде она и её мать. Радостные, улыбчивые. Джулия совсем крошечная, а отец ещё не последняя сволочь.

"Нет времени", – торопили Зуверфы.

Джулия быстро нашла трезубец – он лежал на подставке из ведениума. Схватив артефакт, она пулей бросилась из кабинета. Её уже ждал отряд боевиков, бойцы которого открыли огонь без предупреждения, как только Джулия показалась в коридоре. "Просто беги. Мы поможем", – приказали Зуверфы, и Джулия без раздумий заскочила в лифт, не замечая свистящих пуль, которые не достигали её, пропадая в густом тумане. Джулия залетела внутрь, ткнула кнопку, двери закрылись. Она спускалась в подземную парковку. Трезубец на сей раз показался ей короче и меньше в объёме. Возможно, только иллюзия, впрочем, управляться с ним ей стало намного проще. Отдышавшись и прикинув дальнейшие действия, Джулия решилась заговорить с Ними.

– А что внизу? Как я заведу машину?

– Выбирай любую. Поможем, – ответили зуверфы ясно и не медля.

– Отчего я не умею летать, а? Было бы здорово.

– Пока не умеешь, – прошипели "чернила". – Торопись!

«Цирк» заполнился за три часа до начала. Повод был крайне не радостный, но отчего-то народ шумел и веселился. Праздничная атмосфера большого шоу поддерживалась и всеми средствами массовой информации, прибывшими на казнь. «Начало новой эры», не иначе – твердили ведущие новостных каналов. И буквально каждый журналист отмечал символику мероприятия, а именно место, в котором пройдёт публичная казнь. Ночной игорный клуб «Цирк» считался самым респектабельным и модным местом во всей Илейе. Алчность и похоть процветали здесь всегда. Но до сегодняшнего дня. «Цирк», выглядящий снаружи как огромная пёстрая кастрюля, обычно сверкал зазывающими огнями. Сегодня все огни потухли. Внутри, в центре располагалась огромная сцена – манеж. А игровые и зрительские зоны уплывали вверх, сектор за сектором, откуда открывался прекрасный вид на происходящее внизу. Машины с пленниками остановилась у входа в «Цирк». Инсара вывели два конвоира, держа под руки и слегка склонив к земле, и быстро провели в ворота здания. Шоу начиналось.

Сотни камер сфокусировались на манеже. Всё замерло, когда прозвучал гонг. Появился Оло Ван Дарвик. Он вышел не торопясь, слегка покачиваясь, будто смертельно устал или был пьян. Остановившись в центре арены, он окинул присутствовавших ленивым, но придирчивым взглядом и заговорил:

– На ваших глазах будут казнены заклятые враги Илейи. Заявляю вам это в качестве Первого Лидера Илейского Конформатума – нового формирования, призванного объединить мегаполисы и провинции наших общих территорий. – Шум окончательно утих. Зрители внимали словам Ван Дарвика. – К тому же, я закрываю проект "Вечный Странник"! Пусть люди, отправившиеся в рискованное и авантюрное космическое путешествие, навсегда останутся в нашей памяти.

– Это связано с принятием 17 артикула?! – выкрикнул кто-то с сектора, перебив волну возмущения.

Оло Ван кивнул и поправил микрофон на лацкане пиджака:

– Семнадцатый артикул принят и введён в действие. Полагаю, и у этой реформы есть недоброжелатели. Что ж, всегда есть критики, которые не видят дальше своего носа. Желаю им смирения.

Оло сделал небольшой круг по манежу, заложив руки за спину и смотря под ноги. Затем он снова поднял голову, выпятив подбородок. Его глаза блестели, на губах играла улыбка.

– Хочу разъяснить, чего я добиваюсь. Забудьте о старой структуре, о старых богах и привычках! Теперь каждый, кто пересечёт границы Илейского Конформатума, будет обязан принять наши условия. Гражданин новой Илейи будет платить налоги, трудиться и носить миниботов, хочет он того или нет!

На ярусах "Цирка" нарастала волна тревожного возбуждения.

– Илейя на пороге войны, – уже громче продолжал Оло Ван, – и потому мы обязаны пристально смотреть по сторонам. Сономиты издавна создавали напряжение у наших границ, и пришло время покончить с ними, раз и навсегда выдрав корни надоедливого сорняка.

– Как быть с мирным населением? – снова спросили из зала.

– Суверенный Каганат, несущий ответственность за всё, что происходит на её территории, должен учитывать все риски. Если сономитской власти не жаль своих граждан, отчего нам их жалеть?! Каган Игбер Зонас плюнул нам в лицо. Предлагаете утереться и стерпеть хамство?

Суета нарастала, публика копошилась, что-то живо обсуждала. Охрана "Цирка", состоявшая из солдат личной армии Ван Дарвика, заняла позиции. Камеры в очередной раз выхватили морщинистое усталое лицо Оло Вана.

– Вы знаете "Цирк", вы отлично с ним знакомы. Многие из тех, кто сегодня получил лучшие места, не единожды захаживали ко мне в гости и спускали свои сбережения. И всё бы ничего, да вот только деньги эти зачастую зарабатывались не совсем честно! Не нужно хмурить лоб и удивляться! Я – новый гарант справедливости Территорий, и потому я должен вычистить ряды, в которых завелась паршивая моль. – Оло взял паузу, оглядел сектора. Народ негодовал: мужчины встали со своих мест, махали руками, бранились, кто-то попытался уйти, но охрана никого не выпускала.

– Итак, оглашаю фамилии, которые меня сейчас интересует больше всего: Бик, Франшель, Смейкор, Бресс, Валкор, Анатос, Пейхрами, Вашшенат, Аладус, Бройд, Самерсон, Влочкер, Шербешер, Крафт и Спайнс. Вышвырните этих людей на манеж!

Охрана засуетилась, выхватывая нужных персон из ярусов. Те, кто отказывался идти, соглашались под дулом автомата. Наконец все пятнадцать человек оказались на манеже. Каждый был одет с иголочки, приятно пах и в целом выглядел на миллион статов. Исключением стал только пожилой лидер Ригвольда Шербешер, который казался помятым, насупился, молчал и просто ждал, когда всё закончится. Оло покинул манеж и появился на первом ярусе, продолжая представление.