Текст книги "Ядовитый плющ (Сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Картер Браун,Питер Чейни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 29 страниц)

Глава 12
ГОРЯЧИЕ НОВОСТИ

Я проспал до 10 часов. Вместе с завтраком мне принесли и утренние газеты. Почти все они в той или иной форме откликнулись на кражу золота, но меня больше всего интересовала «Дейли Скэч». Она напечатала сообщение, которое мы с Херриком составили вчера вечером. Вот что там говорилось:

"Поразительная кража золота.

Нет таких случаев в анналах истории ограбления поездов на диком Западе, которые могли бы идти хоть в какое бы то ни было сравнение с кражей золота, имевшее место сегодня рано утром.

Золотые слитки стоимостью в два миллиона фунтов стерлингов, которые были присланы сюда американским правительством, согласно тройственному соглашению, украдены сегодня из специального поезда, транспортировавшего это золото из Саутгемптона в Лондон.

Поезд был остановлен группой вооруженных людей. Двери вагонов, в которых находилось золото, были взорваны при помощи экстракта нитроглицерина, известного в криминальном мире под названием «суп». Охрана была обезоружена, и слитки из поезда перегрузили на машины, находящиеся поблизости от поезда.

Главный инспектор Херрик, которому поручено расследование, считает, что это дело рук весьма опытной шайки железнодорожных грабителей. К такому выводу инспектор Херрик приходит на основании ознакомления с обстоятельствами, при которых было совершено ограбление.

«Золотой» поезд, следовавший по специальному расписанию, находился примерно в пяти милях от местечка Харант. Впереди два огромных грузовика, один груженный кирпичом, другой чугунными решетками, столкнулись при переезде через пути. Колеса сцепились, и более легкий грузовик перевернулся.

Это произошло около часа ночи в довольно пустынной местности. Дежурный диспетчер на станции Харант, учитывая, что на удаление с рельсов грузовиков потребуется некоторое время, подал сигнал «Опасность», и золотой поезд остановился на некотором расстоянии. Между тем водители обоих грузовиков исчезли.

Проинтервьюированный нами машинист задержанного поезда сообщил утром следующее:

"Я находился примерно в четырех милях от разъезда Харант, когда вдруг получил сигнал «Опасность» и замедлил ход. Поезд еще не остановился полностью, когда кто-то с правой стороны локомотива громко закричал. Оба мои помощника и я сам, естественно, взглянули в сторону крика, а когда мы повернулись обратно, то увидели, что сто стороны локомотива по лестнице поднимается какой-то человек.

В руках у него был автомат. Он приказал нам поднять руки вверх и заявил, что если мы не подчинимся его приказу, он перестреляет нас, как собак. И безусловно, выполнил бы свою угрозу. Никто из нас не смог бы теперь узнать этого человека. Он был одет в длинный темный плащ, а лицо было закрыто темным фельдиперсовым дамским чулком с прорезями для глаз. Пока шло ограбление, этот человек все время оставался с нами на паровозе.

Мы слышали сильный шум, и уголком глаз я увидел, как 15 или 20 человек выбежали из лесочка и направились к поезду. Вероятно, такое же количество людей выбежало из леса и с другой стороны поезда. Через несколько секунд послышалось два взрыва, как теперь мне стало известно, это нитроглицерином взорвали замки в вагонах с золотыми слитками.

Минуты через четыре-пять появился другой человек, тоже в маске, с револьвером в руке и что-то сказал первому человеку. Тот приказал нам, как только будет дан сигнал «путь свободен», немедленно отправляться вперед. Неповиновение их приказу будет означать для нас незамедлительную смерть. После этого он спрыгнул с паровоза и исчез.

Через минуту мы услышали шум отъезжающих грузовиков.

Впервые в нашей стране был произведен подобный налет на поезд. И именно это обстоятельство, а также чрезвычайная организованность при проведении всей операции позволили бандитам добиться успеха.

Опросы полицией населенных близлежащих пунктов относительно направления, куда скрылись грузовики, не дали никаких результатов. К сожалению, в этой части страны очень оживленное ночное движение грузовиков, и поэтому никто не обратил внимания на грузовики с золотом.

297

Однако полиция уверена, что трудности, которые возникнут перед бандитами при попытках реализовать такое огромное количество золотых слитков, помогут ей найти преступников, дерзнувших совершить ограбление поезда.

Я повернул страницу и прочитал:

Только для «Дейли Скэч».

В дополнение к сообщению о краже золота (см. стр. 1) «Дейли Скэч» стало известно, что мистеру Лемюэлю Г. Кошену, федеральному «джимену» Соединенных Штатов, назначенному для расследования слухов о предполагаемом похищении золота на территории Америки до отправления его в Англию, сегодня утром удалось, с риском для собственной жизни, бежать с украденной в Америке частной яхты, где он содержался узником банды гангстером.

В интервью, данному нашему корреспонденту, специальный агент Кошен, проживающий в настоящее время в отеле «Серебряная решетка», Саутгемптон, заявил:

«У меня нет никаких сомнений, что похищение золота является преступлением международного масштаба. Я абсолютно убежден, что если бы не мой удачный побег с яхты „Колдунья Атлантики“, золотые слитки сейчас уже находились бы на борту яхты, направляющейся в один из иностранных портов. Я готов, если понадобится, оказать английской полиции любую помощь в розыске украденного золота».

И следующая заметочка:

«Вашингтон Трейдер», трансатлантическое грузовое судно, радировало сегодня, что они видели яхту, отвечающую описанию «Колдуньи Атлантики». Яхта, покинутая пассажирами и экипажем, была охвачена пламенем".

Что ж, о'кей, Херрик напечатал все, как мы условились. И теперь больше ничего не остается делать, как ожидать, когда Херрик получит какие-нибудь сведения об этом деле, и как я надеюсь, немедленно сообщит их мне с указанием моих дальнейших действий.

Я и решил прогуляться пока по Саутгемптону. Купил себе на деньги, которые мне дал Херрик, костюм и всякое прочее снаряжение, потом заказал разговор с посольством США в Лондоне и сообщил, где я нахожусь. Они сказали «о'кей», «продолжайте работать».

Все было бы хорошо, если бы не одна неприятность: второй секретарь посольства, между прочим, этого парня я очень хорошо знаю, сказал, что мне следовало бы написать подробный рапорт на имя Директора Федерального Бюро Расследований.

По-моему, это с его стороны – довольно грязная вылазка, я страшно не люблю письменные доклады, потому что не очень-то силен в правописании, и когда я пишу доклад, мне очень долго приходится рыться во всяких там словарях. Но, во всяком случае, я сказал ему «о'кей» и вернулся в «Серебряную решетку».

Там я достал блокнот, одолжил у парня, содержавшего это заведение, словарь, поднялся в свою комнату, и, к своему величайшему удивлению, увидел сидящего у камина с виски с содовой на столике рядом «Хмельного». И что меня особенно поразило, он был совсем трезвый!

Он взглянул на меня, улыбнулся и помахал своей лапой:

– Вот такие-то дела… ну, ты, шалопай. – Держу пари, ты не ожидал меня.

Ах, как же я был рад этому парню! Кажется, я впервые в жизни подал ему руку и сделал это от всей души. Потом мы с ним немного выпили, и он начал:

– Слушай, Лемми. Я ужасно о тебе беспокоюсь. Я приехал в Англию всего пару часов назад на «Миннетонке». И как только узнал из газет, что ты торчишь здесь, со всех ног пустился сюда. Я ужасно беспокоюсь о тебе, Лемми, потому что понял, что если бы не я, ты бы никогда не поехал в Коннектикум на «Колдунью Атлантики». И когда я услышал, что тебя чуть не прикончил Сальтьерра, мне было ужасно не по себе.

Я налил ему еще виски.

– Ну, ладно уж, хватит разводить нежности, бэби, – сказал я ему. – Давай, выкладывай, что там у тебя?

– Вот как было дело, Лемми, – начал он. – После того, как мы расстались с тобой в заведении Джо Мадригала, мне очень хотелось написать хотя бы пару строк по этому делу. Решил в этом отношении немного надуть тебя и опубликовать без согласования с тобой какой-нибудь незначительный материальчик. И я пошел к старику Харбери Чайзу, между прочим, симпатичный старикан. Он рассказал мне о Сен Райме и о том, что тот обещал ему при помощи какой-то сверхъестественной силы найти убийцу Вилли-Простофили. После долгих колебаний старик решил пойти на организацию сеанса на борту «Колдуньи Атлантики». Таково было желание Сен Райма. Старик собирался написать письмо и тебе, потому что ты был на подозрении, и он был уверен, что тебе известно гораздо больше, чем ты об этом рассказал.

Тогда я написал тебе письмо, в котором предупредил, что старик собирается пригласить тебя. Я хотел, чтобы ты заранее все обдумал и принял необходимые меры, так как был уверен, что ты непременно захочешь присутствовать на этом сеансе.

Поздно вечером я снова зашел к старику. Но, оказывается после моего первого визита у него была небезызвестная тебе Мирабель Гайфорд и отговорила его от этой затеи.

Прежде всего, сказала она, этот сеанс никакой пользы для дела не принесет, потому что если даже Сен Райма укажет убийцу, это будет голословное обвинение, а суд запросит доказательства; а во-вторых, она уверяла, что Харбери Чайза за такую штуку поднимут на смех. И он согласился, что никакого сеанса он устраивать не будет.

Он также сказал мне, что после ее ухода хотел позвонить капитану «Колдуньи Атлантики» и отменить свое распоряжение относительно организации сеанса. Но почему-то ни капитана, ни основных членов команды на борту яхты не оказалось.

Я понял, что происходит что-то неладное, мне удалось узнать, что кто-то позвонил команде и сказал, что Харбери Чайз вызывает их всех на Лонг-Айленд, чтобы принять командование другой яхтой. Но мне-то отлично было известно, что старик никуда их не вызывал. Я поехал на Лонг-Айленд и нашел капитана, который болтался там в поисках несуществующей яхты. И я понял, что кто-то умышленно снял с «Колдуньи Атлантики» всю команду. Тогда я позвонил в отель тебе, но мне сказали, что ты уже уехал в Коннектикут. Значит, кто-то задумал какое-то темное дельце.

На утро, возвратившись в Нью-Йорк, я прежде всего бросился к старику и рассказал, что происходит. Тогда он взял машину, и мы как черти понеслись в Нью-Лондон и там узнали, что «Колдунья Атлантики» отчалила в неизвестном направлении и неизвестно, кто находится на ее борту!

Тогда я все понял! Вероятно, старик успел послать пригласительное письмо Сальтьерре, а потом, когда раздумал организовывать сеанс, просто позвонил Рули по телефону. И тут Руди осенила блестящая идея – украсть «Колдунью Атлантики», пуститься на ней вдогонку за «Мей-берри» и попробовать разыграть роль пирата.

И тут мне пришла в голову мысль: а предположим, они собираются стянуть золото здесь, в Англии, погрузить его на «Колдунью Атлантики» – самую быстроходную яхту, и смотаться сс ним. И, как видишь, я оказался прав!

Я рассказал об этой моей догадке Харбери. Видел бы ты, как он разгорячился. И особенно потому, что теперь у него уже не было никаких сомнений в том, что это все сделал Руди, и старик поклялся всем, что есть на свете святого и еще целой кучей отнюдь не святого, что он непременно сам лично пристрелит Сальтьерру. Он был теперь абсолютно уверен, что это именно Руди убил Вилли.

Мы вернулись в Нью-Йорк. Старик нанял каких-то сыщиков, которые обыскали квартиру Руди и нашли там письмо – Руди бросил его в камин, но оно не сгорело, – в котором были указаны некоторые детали этого дела, в частности, там был адрес какой-то хаты, находящейся здесь, на этой стороне океана.

Ну, старик Харбери буквально рассвирепел! Он заявил, что немедленно же отправится в Англию, найдет здесь Сальтьерру, сорвет с него штанишки и всадит в него несколько пуль. Он сказал, что не хочет ввязывать в это дело полицию. Он собирается застрелить Руди лично сам, и ничто на свете не удержит его от этого акта возмездия. И он спросил, не хочу ли я сопровождать его в этой поездке в Англию.

Хочу ли я? Как ты думаешь? Ведь наклевывалась такая колоссальная статья! Но только старик ни в коем случае не хочет называть мне этот адрес. Я понятие не имею, где находится эта хата, которая, вероятно, и является резиденцией Руди. Как только я приехал сюда, услышал, что золото украли, и пока внимательно читал все газеты, Харбери смылся. Он нанял машину и умчался в Лондон, по крайней мере, так он заявил в гараже, когда нанимал машину.

Ну так что же? А вот что. Вот какой у меня план: я срочно поеду в Лондон, найду там старика, потому что совершенно очевидно, он остановился в одном из дорогих отелей, и я не отвяжусь от него до тех пор, пока не вытяну из него тот адрес. И как только я его узнаю, я непременно свяжусь с тобой, где бы ты ни был. Ну, что ты на это скажешь?

– По-моему, это о'кей, – сказал я ему. – Я согласен! Кати, как можно скорее в Лондон, узнавай у старика адрес, а я пока буду здесь. Как только узнаешь адрес, звони мне сюда, и чем скорее я услышу твой голосок, тем лучше.

Он взглянул на часы.

– Как раз через несколько минут отправляется скорый поезд, – сказал он. – Я еще успею на него. Ну пока, Лемми. Увидимся! Мы непременно накроем эту банду.

– Еще бы, – сказал я. – И прошу тебя, не делай ничего, что бы не понравилось твоей маме!

После его ухода я взял блокнот, и, вооружившись словарем, начал строчить рапорт на имя начальника. И вот что получилось:

"Отель «Серебряная Решетка». Саутгемптон, Англия. От специального агента Лемюэля Генри Кошена

Директору Федерального Бюро Расследования Вашингтон США.

Сэр, по получении Вашего указания, я связался со специальным агентом Мирасом Дунканом в кафе Мокси. Но во время нашего свидания мне практически не удалось получить от него никаких сведений относительно отправки золота. Дункан назначил мне второе свидание в тот же вечер в клубе «Селект» Джо Мадригала для того, чтобы дать дополнительную информацию.

Но, как вам известно, никакой информации он мне сообщить не мог, так как был убит до того, как я прибыл в это заведение. Чарль Фрон, или другими словами Чарль Чайз, приемный сын Харбери Чайза, был убит в ту же ночь.

После освобождения из Нью-Йоркской полиции я вернулся в заведение Джо Мадригала, где мною были найдены доказательства, что Чайз был убит Руди Сальтьеррой. В то время меня не интересовало убийство Чайза, я считал убийство Мираса Дункана более важным делом и был уверен, что оно связано с предполагаемым похищением золота. Но я пришел совершенно к твердому заключению, что Дункан был убит не Сальтьеррой. И у меня сразу же возникла мысль:

Кто именно и почему убил Дункана. Но я решил проверить правильность моих догадок. Результаты проверки полностью подтвердили правильность моего предположения.

Прежде всего я проверил реакцию предполагаемого убийцы на кое-какие мои слова. Затем установил причастность Руди Сальтьерры и Карлотты де ля Рю и других к убийству Мираса Дункана и Чарля Чайза и их участие в деле с похищением золота.

Моя проверка была успешной и…"

Кто-то постучал в дверь, и после того, как я сказал «войдите», вошел парень. Хороший паренек. Он показал мне свой полицейский значок, этот сержант и передал мне чемодан и письмо от Херрика, после чего смылся. Я был страшно рад, что он прервал мое занятие. Это освободит меня хотя бы на некоторое время от подыскивания слов для доклада директору, поэтому я с удовольствием пошел к камину, уселся поудобнее в кресло и прочитал письмо от Джона Херрика.

Вот оно:

"Дорогой Лемми.

Как мы с тобой условились, мною отданы следующие распоряжения:

1. Два наших работника в штатской одежде – оба хорошие ребята и отличные стрелки – будут непрерывно дежурить у твоего отеля. Если ты куда-нибудь пойдешь, они будут следовать за тобой в том случае, если на тебе будет одет белый шарф, который находится в чемодане. Если ты пойдешь без шарфа, они останутся у отеля.

2. Полицейским машинам отдано следующее приказание:

С того времени, как ты получишь это письмо, три машины будут непременно курсировать в округе Саутгемптона. Эти машины будут иметь непрерывную связь по радио с дежурным офицером Саутгемптонской полиции. По первому твоему телефонному звонку, после того, как ты назовешь свой кодированный номер 32/34, – эти машины выедут в любое названное тобою место.

3.С большим трудом мне удалось достать для тебя «люгер». Ты найдешь его в чемодане с двумя запасными обоймами. Я надеюсь, ты не используешь все посылаемые тебе патроны. Милый Лемми, ради всего святого помни: ты в Англии, а наши начальники не любят, когда их прелестные британские пейзажи засоряют трупами, даже если эти трупы являются результатом меткого выстрела полицейского офицера.

Мы предпочитаем арестовывать преступников.

Если тебе что-нибудь понадобится, обращайся в полицию Саутгемптона. Начальник просит передать тебе горячий привет. Он благодарит за бутылку яблочной водки, которую ты прислал ему после успешного окончания дела ван Зелден. Он уверяет, что после этой водки у него несколько дней болело горло.

Надеюсь, что твой план полностью удастся, хотя, откровенно говоря, я лично сомневаюсь.

Но уж таков навеки

Джон Херрик".

Я открыл чемодан, нашел белый шелковый шарф и «люгер», как я его обычно ношу с двумя запасными обоймами. Оружие в отличном состоянии – начищено и смазано. Хороший парень Херрик, всегда обо всем позаботится!

Да, кажется, мне больше ничего не остается делать, как снова углубиться в словарь и продолжать этот проклятый рапорт. На чем, бишь, я там остановился?

"… полностью подтвердила некоторые мои предположения. Наиболее существенным пунктом в этой проверке было установление причастности некоего электромонтера Скендала к убийству Чарля Чайза. Он преднамеренно дал ложное алиби Сальтьерре, на основании которого последний был отпущен из Нью-Йоркской полиции. Адрес Скендала я узнал от судебного репортера чикагской газеты, некоего Тартана, который хорошо знаком с посетителями заведения Джо Мадригала, а также с работниками этого ресторана, и который неоднократно оказывал мне помощь в других делах.

В ту же ночь я беседовал со Скендалом. Он живет еще с одним парнем над гаражом, принадлежащим организации Сальтьерры. Когда я вышел из этого гаража, на меня было совершено покушение. Это покушение еще раз подтвердило мои…"

Слава богу, опять перерыв! Зазвонил телефон. Я пошел в спальню, взял трубку. Это из Саутгемптонской полиции подтвердили, что с полицейскими машинами будет все в порядке. Я сказал им «большое спасибо». И после этого разговора решил лечь спать именно в то время, когда следовало бы писать рапорт. И, вероятно, я здорово устал, потому что только добрался до постели, как сразу же уснул.

И как же здорово я поспал! А проснулся я от телефонного звонка. Телефон трезвонил, как черт.

Я открыл глаза. Оказывается, уже совсем темно, и огонь в камине погас.

Я вскочил и включил свет. По дороге к телефону взглянул на часы, стоявшие на камине. Было 11 часов. Да, неплохо поспал!

Я взял трубку и страшно обрадовался – это был «Хмельной».

– Слушай, приятель, – сказал он. Парень был в страшном возбуждении.

– Все в порядке, Лемми, через час я узнаю этот адрес. И вот что мы сделаем: давай встретимся сегодня ночью в половине первого в гараже Фальдена, это примерно в пятидесяти ярдах в сторону от шоссе Ботлей Род. Им сейчас никто не пользуется, вот уж примерно год, как он закрыт. В половине первого я буду там и привезу тебе адрес и еще кое-какие новости. Пока, Лемми, так не забудь: гараж Фальдена, на Ботлей Род, в 12.30.

– Хорошо, дорогуша, – сказал я ему. – Я буду там, как штык. Отличная работа, «Хмельной». Придется нам когда-нибудь назначить тебя начальником полиции.

Он ничего не ответил, просто прищелкнул языком и повесил трубку.

Глава 13
ДЛЯ КОГО-ТО ЗАНАВЕС

Кажется, дело скоро придет к концу, и я правильно угадал, что приятели Руди прячут золото где-нибудь здесь, неподалеку.

Совершенно очевидно, бандиты, которые собрались погрузить золото на борт «Колдуньи Атлантики», были страшно удивлены, когда обнаружили, что яхта куда-то смылась. И также совершенно очевидно, что они приготовили какое-то помещение, где могли бы спрятать золото, хотя бы на время, в случае, если ограбление поезда произойдет несколько раньше, чем на горизонте появится судно. И, конечно, они сняли хату здесь, около Саутгемптона, так как им обязательно надо будет потом погрузить его на судно, пусть не на «Колдунью Атлантики», а на какоенибудь другое. И «Хмельной» подтвердил правильность моих догадок. Я полагаю, что поскольку он назначил мне свидание в гараже на Ботлей Род, значит, где-то там неподалеку находится и хата, адрес которой он узнает у Харбери Чайза.

Я позволил себе закурить сигарету и все думал, как бы мне получше организовать это дельце. И, наконец, я выработал твердый план.

Я позвонил в полицию Саутгемптона и сказал им, что полицейские машины следует сконцентрировать за гаражом, примерно в двух милях вниз по Ботлей Род. Полицейские должны внимательно следить и брать на заметку продвижение всех машин в этой местности. Но слежку нужно организовать так, чтобы сами полицейские машины оставались незамеченными. Они должны стоять на месте и сообщать точные сведения: какие и в каком направлении проехали. И если они заметят что-нибудь очень интересное, следует немедленно же сообщить об этом в полицию Саутгемптона, откуда потом, если, конечно, сочтут нужным, будут посланы по радио приказ всем полицейским машинам.

Потом я попросил прислать полицейскую машину с радиоприемником лично для меня. Машину мне следует прислать с таким расчетом, чтобы я смог попасть в гараж на Ботлей Род ровно в 12.30. После этого разговора я снова лег, потому что глубоко верю в исключительную пользу отдыха перед началом любого дела.

Но мне вскоре пришлось подняться. Мне подали машину. Водителя я отослал, так как предпочитаю провернуть все сам, своими собственными силами.

Потом поднялся к себе наверх, положил в карман брюк «люгер», выпил немного виски, снова спустился вниз без белого шарфа на шее и сел в машину.

По дороге я обдумывал отдельные детали своего плана. Но жизнь – интересная штука, и не всегда происходит так, как ты намечаешь. И часто бывает, что после того, как ты все тщательно разработаешь, вмешивается судьба – или как там называют эту штуку, которая управляет нашей жизнью, – и тогда происходит как раз наоборот. И, главное, ты абсолютно бессилен перед судьбой.

До Ботлей Род я добрался довольно быстро. Это довольно пустынное место. Ехал я с очень небольшой скоростью, стараясь не пропустить в темноте этот чертов гараж.

Наконец, проехав по дороге миль десять, я его увидел. Это трехэтажное здание, расположенное среди группы деревьев и достаточной удаленности от главной дороги. Я свернул на тропинку, идущую слева от гаража, и как раз в это время раздался по радио голос Саутгемптоновской полиции.

Полиция Саутгемптона вызывает все полицейские машины – говорилось в извещении. Все машины должны сконцентрироваться в 15 – 17 милях вниз по Ботлей Род. Необходимо прикрыть все дороги, ведущие к главному и второстепенному шоссе. На данный момент никаких сообщений не поступило.

Я вышел из машины и направился к гаражу. На часах на панели приборов было 12.15. Поскольку я пришел немного раньше, пожалуй, немного осмотрюсь тут.

Я подошел к гаражу, и, пройдя по тропинке сзади, вошел в открытую дверь.

Передние ворота гаража закрыты, но ставня на одном из окон поднята, и поэтому мне довольно хорошо все видно при лунном свете.

Но особенно видеть-то там было нечего, за исключением кучи старого хлама на полу.

В гараже не слышно ни звука. Я подошел к окну и выглянул на главную дорогу, находящуюся примерно в 60 ярдах отсюда. Там никого и ничего нет. Луна светит вовсю, и я, вероятно, сразу же увижу «Хмельного», когда он сюда подъедет. А он обязательно приедет на машине.

Я подождал еще минут пять. Ничего и никого. Тогда я решил спуститься вниз и посмотреть, нет ли «Хмельного» где-нибудь около гаража, потому что, если он сказал, что будет в 12.30, то он непременно должен быть здесь именно в это время, и мне не очень-то нравится торчать здесь без дела. Я снова спустился вниз, послышался шум: кто-то со скрипом ставил машину на тормоза. Я быстренько вышел через заднюю дверь и посмотрел, кто это приехал. Но никого и ничего не увидел, хотя постоял там минуты две-три.

Тогда я снова вернулся в гараж. Одна из передних дверей оказалась слегка приоткрытой. Я хотел подойти к ней, чтобы посмотреть, но тут вдруг из темноты раздалось два выстрела, один за другим.

Я быстро повернулся и увидел, что «Хмельной» сползает вниз со второго этажа. Я сразу понял, что у парня дела плохи. Одной рукой он ухватился за грудь, и когда я на него посмотрел, из его рук выпал револьвер, который упал вниз, на пол первого этажа. «Хмельной» тупо уставился на него, вид у парня был ужасно глупый, как будто беспробудно пил недели три подряд. Потом откинулся от края спуска и прислонился к стене спиной. Шляпа у него упала, и он смотрел на нее так, как будто в жизни никогда не видел шляп.

Потом постоял немного, раскачиваясь, все искал глазами револьвер, сделал шаг вперед и поскользнулся. Он упал через борт спуска на пол первого этажа и лежал лицом вниз. Когда я подбежал к нему, он пытался подползти к револьверу, до которого ему оставалось фута четыре.

Я подбежал, поднял револьвер и положил себе в карман.

– Спокойно, паренек, – сказал я ему. – Я вернусь через минуту.

Он улыбнулся.

– Да? – сказал он. – И все-таки ты уже опоздаешь. Я сдаю документы и отправлюсь домой, Лемми.

– Похоже, что так, – сказал я. – Ну, и что же, по-твоему, я должен делать? Огорчаться? Тебе бы, «Хмельной», надо было умереть до того, как ты родился. Ну, ладно! Через минуту я вернусь, и мы с тобой еще поговорим.

Я вышел через заднюю дверь, быстро сбежал к передним воротам и успел только мельком заметить серую машину, на всех парусах удирающую в сторону главного шоссе. Но мне нечего беспокоиться об этой машине, копы возьмут ее на заметочку.

Я вернулся в гараж. «Хмельной» лежал там же, где я его оставил. Я посадил его, прислонив к стене. Видик у него был неважнецкий. Я нащупал в его кармане фляжку, разжал ему зубы и влил в глотку немного его собственного виски.

В углу валялся старый деревянный ящик. Я подвинул его поближе и сел, не спуская глаз с «Хмельного». Одна пуля распорола ему брюхо, другая чистенько, навылет, прострелила грудь. Думаю, что это дело всего нескольких минут.

Он открыл глаза, посмотрел на меня и улыбнулся. Я влил ему еще один глоток виски. Мне хотелось как можно дольше удержать в нем жизнь.

– Ну, коппер? – сказал он хриплым голосом. – Как дела?..

Я посмотрел на него.

– Слушай, чертов ты сын, – сказал я ему. – Ты ведь отправляешься в лучший мир. Не так ли. И ты много нагрешил на нашей земле, «Хмельной». Почему бы тебе перед отходом не признаться чистосердечно. Да, это была действительно чистая работа, когда ты пристрелил Мираса Дункана.

Он опять улыбнулся.

– Откуда ты знаешь, что это сделал я, Лемми? – спросил он. – Я думал, что все было проделано так чисто, что никто не сможет догадаться. И вообще, я думал, что на сей раз ты проиграл. И знаешь, коппер, продолжал он, я начинаю верить, что ты действительно умный и ловкий парень! Как ты узнал, что я убил Дункана?

– Не задавай глупых вопросов, осел, – сказал я ему. – Башка у меня пока что работает нормально! Ты помнишь, в ту первую ночь у Джо Мадригала я послал тебя позвонить, нет ли для меня каких-нибудь поручений у Мокси? Помнишь? Ну так что же ты сделал? Ты прошел мимо двух пустых телефонных будок и направился в самый конец, к третьей будке. А зачем тебе понадобилось пойти, если на дверях висело объявление «Аппарат испорчен». – Я сейчас скажу тебе, зачем. Ты удивился, откуда взялось такое объявление в будке, в которой лежит труп? И ты хотел проверить, был ли кто в будке после тебя и там ли еще лежит труп. Если бы ты не знал, что в третьей будке лежит труп Дункана, ты бы сразу зашел в ближайшую. Нет, ты пошел посмотреть самую последнюю. И убил ты незадолго до того, как я пришел туда.

Сначала я об этом не догадался. Я понял это только потом, когда снова вернулся ночью к Джо Мадригалу удостовериться в том, что ВиллиПростофиля был убит Сальтьеррой. И тогда я понял, что ты в одной компании с Руди.

Но ты неопытный преступник, «Хмельной». Тебе бы нужно было оставаться простым судебным репортером. А в том, что ты работаешь на Руди, я убедился еще раз, когда его подручные пытались обстрелять меня из автомата после того, как я вышел от Скендала. Кроме тебя, кто знал, что я пошел к Скендалу? И этим самым ты себя выдал.

Твое дело кончено. И у тебя не хватило ума заранее предвидеть, что с тобой именно так разделаются. Разве ты не знаешь, как поступают гангстеры с такими парнями, как ты, после того как вас полностью используют.

Он судорожно вздохнул.

– А, заткнись, ты, коппер, – сказал он. – Ты ловкий парень, но ты тоже получишь свое. Я не единственный, кто заработал пулю в этом деле. Они убьют и тебя. Кошен.

– О'кей, парень, – сказал я. – Может быть, и убьют. Что ж, я к этому готов! А вот если не убьют, значит, таково мое счастье. Но могу сказать тебе одно: прежде чем я покончу с этим делом, как следует поцарапаю этих проклятых бандитов. Может быть, дело дойдет и до перестрелки, и я надеюсь, что счастье улыбнется мне и на сей раз я выстрелю первым.

Он застонал и открыл глаза.

– А, чепуха, коппер! Они выстрелят первыми. Ты ничего не знаешь!

– Ерунда. – Слушай, «Хмельной», – продолжал я. – У тебя не так много времени, почему бы нам не перейти к сути дела? Давай выкладывай все откровенно. Тебе так же, как и мне, отлично известно, что происходит. Только, может быть, тебе известно немного более, чем мне, и ты можешь мне помочь. Давай говори… только говори быстрее.

Он опять улыбнулся, на сей раз слабой улыбкой, чуть заметной.

– Не будь дураком, Лемми, – сказал он. Я не буду говорить. Ты меня поймал, но говорить я не буду. Валяй, узнавай все сам, – добавил он совсем заплетающимся языком.

Я наклонился к нему совсем близко.

– Слушай, ты, парень, – сказал я ему. – Кто это тебя угостил? Ну, давай, скорее говори, кто в тебя стрелял? Он открыл наполовину остекленевшие глаза.

– Она… – прошептал он. – Эта проклятая Карлотта… «Ядовитый плющ»… это…

Он умер.

Я закрыл ему глаза и встал. У меня было такое чувство, как будто меня мордой сунули в распоротую подушку. Ах, так значит, Карлотта была здесь, и это она убила парня…

Черт возьми! Меня буквально охватил столбняк. На несколько секунд, а потом я даже присвистнул от поразившей меня мысли. Я выбежал из гаража, включил машину, выгнал ее на шоссе и нажал на все педали, как будто за мной гнались все черти ада.