Текст книги "Ядовитый плющ (Сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Картер Браун,Питер Чейни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

 7

Каждый когда-нибудь слышал об исключениях, которые подтверждают правила. Профессор Саварезе был как раз одним из таких счастливчиков. Общепринято считать, что волосы у итальянца должны быть цвета воронова крыла, а рост —относительно небольшим. Еще одно убеждение рисует математика расположенным к сухости и педантизму, пребывающим где-нибудь в стратосфере, как в доме родном, а на земле разве что навещающим изредка родственников.

Ну а Саварезе, итало-американский профессор, был, высоким крепким блондином, похожим на свежий мартовский ветер.

В первые же двадцать минут он поведал нам, как захватывающе интересно было бы вывести ряд формул,– конечно, чисто математических,– которые могли бы найти применение в работе детектива. Он был убежденным сторонником теории вероятностей и сразу привел нам в подтверждение своих мыслей несколько характерных примеров.

– Возьмем самый простенький для сыщика случай,– предложил он с радостной улыбкой.—Трое слуг украли из сейфа в господской комнате кольцо с бриллиантами. Давайте обозначим их буквами «икс», «игрек» и «зет», и тогда...

– Прошу вас! – не выдержал Вульф.– Вы отклоняетесь от темы!

Саварезе посмотрел на него озадаченно.

– Я что, действительно отклоняюсь? А какая, собственно, была тема?

– Смерть мистера Сирилла Эрхарда и ваша к ней причастность.

– О, да, конечно.– Он улыбнулся так, словно собрался просить прощения, потом улыбнулся еще раз и развел руками.– Может быть, мы еще сумеем вернуться и к моей любимой проблеме? Меня чрезвычайно волнует эта...

– Да, только позже. А теперь я бы хотел спросить вас, кто во время той передачи подал мистеру Эрхарду стакан и бутылку?

– Право, не знаю. Видите ли, мне в высшей степени интересно установить различие между вашим методом и методом полиции. Вы, похоже, пытаетесь перейти от фактора вероятности к фактору достоверности. А следовательно, видите во мне убийцу с шансами один к пяти, но в ходе нашей беседы этот шанс может возрасти до одного к четырем, к трем и так далее либо упасть до одного к десяти. Тогда вы будете уверены в том, что как убийца Эрхарда я могу в расчет не приниматься. Существует показательная формула...

– Несомненно.– Вульф держался великолепно.– Если уж вы мечтаете сравнить мои методы с полицейскими, то должны разрешить мне хоть изредка вставлять словечко. Были вы знакомы с мистером Эрхардом до упомянутой передачи?

– О, да! В общей сложности я видел его шесть раз. Впервые – тринадцать месяцев назад. Все это я могу изложить без запинки, ибо полиция довольно обстоятельно меня расспрашивала. Поскольку вы наметили конкретный путь, я прежде всего остановлюсь на пунктах, которые могут быть использованы для моего обвинения. Вы согласны?

– Вполне.

– Да, так я и подумал... Будучи математиком, я всегда интересовался практическим приложением теории вероятностей к любой игре. Как ключ к нормальному случаю...

– Не теперь! – резко оборвал его Вульф.

– О нет, конечно, нет. Вообще, на скачках применять, основное положение этой теории необычайно трудно. Изучая год назад возможности одной формулы, я решил немного подробнее начать штудировать газеты с предварительными данными заездов. Среди выписанной мною периодики был и «Трек-альманах», который выпускал мистер Сирилл Эрхард. Полицейские спрашивали, почему я выбрал именно его, но я тогда не смог ответить, поскольку просто об этом позабыл. Возможно, это возбудило их подозрения, но все же факт остается фактом – я не могу вспомнить, по какой причине выбрал эту газету. Как-то в феврале Эрхард опубликовал особенно интересный прогноз, я даже лично зашел к нему. Он был интеллигентным человеком, но, к сожалению, совсем не интересовался математикой, и я с ним встречался нечасто. Тем не менее позже мы еще раз виделись, а как-то провели даже вместе несколько дней у одного знакомого в Нью-Джерси. В общей сложности, повторяю, я видел его до той злополучной передачи шесть раз. Это ведь может навести на подозрения, не так ли?

– На ничтожные,– пробормотал Вульф.

Саварезе кивнул.

– Ваша объективность меня радует. Правда, дальше будет хуже. Когда радиовещательная компания устроила опрос желающих организовать справочный бюллетень, я написал туда письмо с предложением принять вторым гостем в такой программе мистера Эрхарда.– Саварезе улыбнулся.– Ну как теперь обстоит дело с шансами один к пяти?

– Но ведь это соотношение выдвинуто вами, а не мной. В полиции есть упомянутое письмо?

– Нет. По моим, сведениям, радиокомпания всю переписку уничтожила.

Вульф заерзал в своем кресле.

– Что еще вы можете привести по так называемым пунктам обвинения?

– Дайте-ка подумать.– Он остановился.—Похоже, это все, если говорить о каких-то особенностях моего характера. Тогда следующим пунктом будет состояние моих финансов. Жалованье профессора математики позволяет мне вести лишь весьма скромную жизнь, и все же я каждую неделю отдавал десять долларов за «Трек-альманах».

– Вы играете в тотализатор? Ставили на скачках?

– Нет, еще ни разу. Для этого я слишком много знаю, а если хотите – то и слишком мало. Более девяноста процентов таких пари бывают следствием азарта, а не здравого смысла.– Саварезе развел руками.– Таким образом, мы приходим теперь на путь отрицания того, что я отравил Эрхарда. Позвольте привести вам, некоторые аргументы. Я никак не мог поднести ему яд, поскольку сидел по диагонали от него и вообще не касался бутылок и стаканов. Затем – практически невозможно доказать, что я где-то купил, украл или еще как-нибудь достал цианистый калий. Далее, не нашлось бы ни малейшего подтверждения тому, что я в какой угодно форме получил или мог получить некую выгоду, от смерти Эрхарда. Когда я в тот день -без двадцати одиннадцать приехал в студию, все были уже в сборе и, подойди я к холодильнику, наверняка увидели бы это. Ну и наконец, не существует никаких причин для утверждения, что мое отношение к Эрхарду было иным, чем я его описывал.– Саварезе с сияющей улыбкой посмотрел на Вульфа.– Ну, как теперь? Один к тысяче?

– Я не говорил, что буду следовать вашей схеме,– проворчал Вульф,—У меня свои методы, и приходится то тут, то там ковыряться в разных мелочах. А вы, кстати, уже бывали в Мичигане?

Весь следующий час до того самого момента, когда Вульф должен был войти в лифт, чтобы отправиться в оранжерею на крыше, он обстреливал профессора Саварезе самыми разными вопросами. Тот отвечал очень кратко и дельно. Очевидно, он все еще тщился сравнить методы Вульфа с полицейскими, потому что выглядел скорее вдумчивым судьей, нежели человеком, которого подозревают в убийстве.

В начале пятого пришел Саул Пензер и уселся в красное кресло для посетителей.

– Я все испортил, и мне прямо стыдно показываться Вульфу на глаза,– мрачно начал он.—То, что я недооценил эту женщину,– одна из самых больших ошибок за всю мою карьеру.

До шести часов мы коротали время за картами, и, когда пришел Ниро Вульф, я успел обобрать Саула на три доллара.

Вульф молча выслушал рассказ Саула и, объяснив ему, что извиняться за промах было незачем, велел позвонить после ужина, дабы получить дальнейшие указания

Когда мы остались в конторе одни, Вульф откинулся в своем кресле и закрыл глаза. Я вставил бумагу в пишущую машинку и напечатал доклад о деятельности Саула Пензера, а когда нес его к шкафу, услышал голос Вульфа:

– Арчи!

– Да, сэр?

– Я должен обязательно поговорить с девчонкой. Соедини-ка меня с мисс Фрэзер.

Я исполнил его приказание, но мы спокойно могли не тратить время на этот звонок. Мисс Фрэзер выразила сожаление по поводу того, что мы еще не добились никаких результатов. Потом пообещала нам всяческую помощь, заявив, однако, что, по ее мнению, бесполезно звонить в Атлантик-Сити и пытаться убедить мисс Шеппард приехать в Нью-Йорк к мистеру Вульфу. Она, мол, без сомнения, откажется. Мисс Фрэзер согласилась посодействовать нам и попытаться повлиять на Нэнси, но сказала, что от ее матери не сумеет добиться большего, чем остальные. И в заключение мы узнали, что именно она оплатила матери и дочери дорогу в Атлантик-Сити и гостиницу.

– В самом деле? – ошеломленно спросил Вульф.– Но мисс Коппел заявила мистеру Гудвину, будто никто из вас не знает, куда они поехали.

– Мы действительно только сегодня утром прочитали это в газетах. Деньги на проезд и расходы я им давала, но о том, куда они отправляются, не было сказано ни слова.

Вульф повесил трубку, и я вынес на его усмотрение несколько предложений, но он уже вбил себе в голову, что прежде всего должен поговорить с мисс Шеппард.

– Доставь ее ко мне,– ворчал он.

Иного я и, не ожидал.

– В полном здравии? – спросил я.

– Но ведь здесь ты сможешь снова привести ее в чувство. Нужно было сразу отправить тебя в Атлантик-Сити, потому что я-то знаю, как ты умеешь обращаться с молодыми девушками.

– Большое спасибо за комплимент, но она еще несовершеннолетняя, а не молодая леди.

– Арчи!

– Да, сэр?

– Привези ее!

 8

За ужином Вульф рассказал мне о своем учителе математики из Монтенегро, у которого были зловещие длинные усы. И неожиданно у меня созрел один план, в связи с чем я после еды вновь посетил швейцара на Викслей-авеню. Получив там желаемую справку, я щедро отвалил ему очередной доллар из денег «Ни-Спот».

Затем я вернулся домой и подготовился к поездке в Атлантик-Сити. За прошедшие две ночи мне едва удалось поспать часа три, а в этот раз и того бы не набралось.

Хмурым пятничным утром, в половине седьмого, я уже стоял на платформе вокзала в Атлантик-Сити и вовсю зевал. Потом, встряхнувшись немного, я направился к такси. Попросил водителя подождать и подошел к следующей машине.

– В это время дня мне всегда бывают нужны два автомобиля,– объяснил я шоферу.– Я поеду в первом, а вы последуете за нами. Потом мы проведем небольшое совещание.

– А куда вам нужно?

– Тут недалеко.– Я сунул ему в руку долларовую бумажку.– Все будет в порядке.

Он кивнул без особого воодушевления. Я сел в переднюю машину и попросил водителя остановиться неподалеку от отеля «Амбассадор».

Через несколько минут мы достигли цели, и, когда второе такси тоже остановилось сзади, я подал знак его водителю подойти.

– У меня есть враги,– сказал я обоим. Они переглянулись, и один из них заметил:

– Вы уж сами смотрите, как вам уладить свое дело, мы-то всего лишь таксисты. Лично у меня на счетчике пока только шестьдесят центов.

– Нет, вы все неправильно поняли. Просто это мои жена и дочь, которые упорно отравляют мне жизнь. Сколько выходов у этою отеля?

– Два,– ответил один шофер.

– Три,– не согласился другой,

Они поспорили немного и пришли к заключению, что выходов все же три.

Я вручил каждому по пять долларов и сказал:

– Дальнейшая оплата будет полностью зависеть от того, сколько времени займет вся операция. А теперь слушайте внимательно.

Изложив им подробный план действий, я занял позицию у дверей, которые выходили к океану. Только тут я понял, какую допустил ошибку, отложив на время завтрак: желудок мой начал проявлять неудовольствие.

Через полчаса из-за угла показался один из таксистов, подозвал меня к своей машине и тотчас же ошарашил:

– Они только что отъехали, сэр.

– На вокзал?

– Да, по крайней мере, в том направлении. Он круто развернул автомобиль.– Они взяли такси, Тони двинул за ними.

С риском свернуть себе шею мы помчались к вокзалу: до отправления поезда на Нью-Йорк у меня оставалось ровно одиннадцать минут.

Через четыре минуты мы затормозили перед зданием вокзала. Выходя из машины, я увидел, как передо мной какая-то женщина отпускает свое такси. Около нее стояла молодая девушка.

– Да уйдите же, наконец, в укрытие! – прорычал мой водитель.– Вы ведь не слепой, кажется, черт возьми!

– Обойдется,– пробормотал я,– я же у них за спиной. У нас просто особый вид холодной войны на нервах.

Тут откуда-то появился Тони, и я выдал обоим по очередной пятидолларовой бумажке. Потом подошел к контролю, где мать с дочерью как раз предъявляли билеты. Подождав, пока они займут свое купе, я тоже вошел в вагон.

В поезде я сразу же направился в ресторан, наверстать пропущенный завтрак и выпить чашку-другую кофе. Немного погодя туда же пришли мать и дочь. А когда они вернулись в свое купе, нам оставался всего час пути до Нью-Йорка.

Мать была невысокой и миниатюрной, с седеющими волосами. Нэнси же выглядела значительно лучше, чем я ожидал со слов Саула Пензера. У нее были длинные . светлые волосы и темно-голубые глаза.

Я решил, что критическим должен стать тот момент, когда мы будем покидать вокзал «Пенсильвания» в Нью-Йорке. Я буквально наступал им на пятки, но они спокойно прошли через северный выход и повернули налево.

Затем они пересекли 9-ю авеню и зашагали по 35-й улице. Мне стало окончательно ясно, что они направляются к дому Ниро Вульфа. Особое удовлетворение вызывало у меня то, что время было удивительно подходящим: еще не наступило одиннадцать часов, и Вульф мог находиться в своей конторе.

Когда они остановились перед домом и уже собрались подниматься по лестнице, я обогнал их, открыл дверь своим ключом, и сказал:

– Входите, пожалуйста, миссис Шеппард.

Переступая через порог, Нэнси сказала, обращаясь ко мне:

– Вы ведь ехали с нами в поезде – что-то здесь не так!

– Мистер Вульф ждет вас, думаю, все будет в полной порядке.

Я предложил им оставить в коридоре вещи, но они отказались, и я провел их в кабинет.

Вульф сидел за письменным столом. При нашем появлении он поднялся, чем доставил мне огромную радость: перед мужчинами он никогда не вставал, а женщинам объяснял, что при своей полноте не может позволить себе такие нагрузки. Теперь же я понял, что этим поступком он хотел выразить свое удовлетворение моими успехами.

– Миссис Шеппард,– сказал я,– это мистер Ниро Вульф. Мисс Нэнси Шеппард.

Вульф слегка поклонился.

– Приветствую вас, леди.

– Мой муж...– сказала мать боязливым, но тем не менее твердым голосом.– Где мой муж?

– Он скоро придет,– ответил Вульф. – Задерживается немного. Садитесь же, мадам.

Я ухмыльнулся на эти слова и покачал головой.

– Я вам очень признателен за эту помощь, но дело обстоит совсем не так.– Я посмотрел на обеих женщин.– Сейчас я все объясню и вам, и мистеру Вульфу. Телеграмма у вас с собой?. Можно на нее взглянуть?

Мать начала было открывать свою сумочку, но Нэнси опередила ее.

– Не показывай!– закричала она, потом обернулась ко мне и прошипела: – Немедленно выпустите нас отсюда!

– Нет, сейчас, к сожаление, это не получится, но если через пять минут вы не передумаете, то сможете беспрепятственно уйти.

Я повернулся к Вульфу.

– В телеграмме говорится буквально следующее:

«Садитесь первый поезд Нью-Йорк отправляйтесь контору Ниро Вульфа 918 Вест там найдете меня оставьте вещи отеле поторопитесь».

Саул отправил ее сегодня в шесть тридцать с почтамта в Бронксе. Необходимая информация была получена от портье с Викслей-авеню.

– Значит, вовсе не отец посылал эту телеграмму? – Нэнси с яростью взглянула на меня.– Я ведь сразу поняла, что тут дело нечисто.

Она схватила мать за руку.

– Пойдем, мы должны сейчас же уйти отсюда!

– Но куда же, Нэн?

– Уйти, и все!

– Куда уйти-то? – раздраженно повторила мать.– Домой?

– В этом-то вся и ,суть,– сказал я без особого энтузиазма.– Вам предстоит выбрать один из трех вариантов. Во-первых, можно отправиться домой и попытаться объяснить мужу, как вы стали жертвой подложной телеграммы. Однако я вижу, что такая перспектива вас совершенно не устраивает. Во-вторых, вы можете сесть на ближайший поезд и вернуться в Атлантик-Сити, но в этом случае я тотчас же позвоню на работу вашему мужу и объясню, почему вы тут очутились.

Мать умоляюще посмотрела на меня, и я быстро пододвинул ей стул, чтобы она могла сесть.

– Вы настоящий изверг! – крикнула Нэнси.

Я не обратил на нее внимания и продолжил, по-прежнему обращаясь к матери:

– Третий вариант состоит в том, что вы останетесь здесь, и мистер Вульф попытается выяснить у вас некоторые факты. Поскольку это может продлиться несколько часов, я предложил бы сразу и начать. Потом мы накормим вас превосходным обедом, а когда мистер

Вульф отпустит Нэнси, я провожу ее на поезд в Атлантик-Сити. Разумеется, все расходы, связанные с этой поездкой, мы берем на себя. Мистер Шеппард, с которым я знаком, ничего не узнает.– После небольшой паузы я добавил: – Вы сами можете выбрать любую из трех возможностей, тем более других у вас нет.

Нэнси села в красное кресло для посетителей.

– Это просто ужасно,– пробормотала ее мать упавшим голосом.– А вы уверены в том, что мой муж не посылал телеграммы?

– Абсолютно уверен, и все совсем не так ужасно, как вам кажется. Сегодня вечером вы снова будете в своем прекрасном гостиничном номере.

– Вовсе он и не прекрасный! – сказала Нэнси.– Душ бьет в сторону, а управляющий никак не соберется его починить.

Вдруг она зажала рот рукой, вытаращила глаза и вскочила с кресла.

– Боже мой! – взвизгнула она.– Где. у вас радио? Сегодня же пятница, и сейчас как раз идет передача мисс Фрэзер.

– Наше радио не работает! – ответил я тоном, не допускающим возражений.– Дайте мне ваше пальто и шляпку.

 9

За исключением перерыва на обед, миссис Шеппард так и просидела, опустив плечи, на одном из желтых конторских стульев. Вульфа ее присутствие отнюдь не вдохновляло: он даже предложил ей подняться в оранжерею на крыше и полюбоваться чудесными орхидеями, но она попросту не обратила на это внимания. Похоже, миссис Шеппард была озабочена безопасностью своей дочери, а может быть, боялась, вернувшись в отель, найди еще одну телеграмму, подписанную ее мужем.

В моей записной книжке зафиксирован такой диалог.

Вульф: Вы, кажется, питаете большую симпатию к мисс Фрэзер, не так ли, мисс Шеппард?

Нэнси: О да, она просто не имеет себе равных!

Текст продолжается на другой странице.

Вульф: А почему вы, собственно, оставили колледж, если так хорошо учились?-

Нэнси: Мне предложили место манекенщицы, и я не могла устоять против соблазна получать приличное жалованье.

Вульф: Вы и дальше собираетесь зарабатывать деньги на этом поприще?

Нэнси: О нет! Я всеми средствами буду стараться попасть в радиокомпанию, чтобы потом делать программу вместе с мисс Фрэзер. Вот вы, мистер Вульф, много выступали перед микрофоном?

Следующая страница.

Вульф: Как вы провели время в Атлантик-Сити?

Нзнси: Отвратительное место, там можно совсем скиснуть

Пока я должен был признать, что эта беседа мало дает Вульфу.

Фриц Бреннер пригласил нас обедать.

Потом мы снова вернулись в контору. Нэнси закурила сигарету, и тут я заметил, что вопросы Вульфа стали постепенно приближаться к самому преступлению. Сначала он интересовался, как именно думает Нэнси организовать новый клуб «Фрэзер-филиал», а потом перешел к отдельным передачам мисс Фрэзер.

Вульф выяснил, что каждый вторник, а иногда и по пятницам Нэнси принимает участие в программе. Чаще всего она сидит в первом ряду зрителей, но иногда ей позволяют делать кое-какие мелочи в студии. Мисс Фрэзер обещала со временем включить ее и в саму передачу, и Нэнси ждала этого всем сердцем. Здесь, правда, все зависело только от мисс Фрэзер, потому что на студии больше никто о ней ничего слышать не хотел.

– Какую же работу вам доверяли на студии? – добродушно спросил Ниро Вульф.

– О!..– Она сделала неопределенный жест рукой.– Например, если кто-нибудь ронял листок со сценарием, я вскакивала и поднимала его. Иногда бывало нужно заменить скрипучий стул – это тоже обычно делал я. На той передаче, о которой вы спрашиваете, я принесла из шкафчика поднос со стаканами и поставила на стол.

– В тот раз, когда гостем программы был мистер Эрхард?

– Да. Я и раньше этим занималась.

– У вас есть ключ от шкафа?

– Нет, ключ у мисс Вэнс. Она и шкаф отпирала, и поднос вытаскивала.– Нэнси улыбнулась.– Однажды, помню, я уронила стакан, и вы думаете, мисс Фрэзер рассердилась? Она просто попросила меня принести картонный. Вы и представить себе не можете, какая это замечательная женщина!

– Да, чрезвычайно. И когда же это произошло?

– О, примерно год тому назад.– Как бы в подтверждение своим словам Нэнси кивнула головой.– Именно тогда на передаче впервые появились бутылки «Ни-Спот». Сначала мы ставили совсем простые стаканы, а потом их вдруг заменили...– Она внезапно замолчала.

– А почему заменили?

– Понятия не имею.

Я ожидал, что Вульф на время отложит свои вопросы, поскольку Нэнси сболтнула ненароком что-то лишнее и совершенно явно солгала, утверждая, будто не знает причины замены стаканов. Но Вульф неожиданно повернул все совсем по-другому.

– Наверное, стаканы были слишком хрупкими и их поменяли на более массивные, небьющиеся...– Вульф рассмеялся, будто от удачной шутки.– А вы когда-нибудь пробовали «Ни-Спот», мисс Шеппард?

– Я?! Вы что, потешаетесь надо мной? В честь основания моего клуба фирма прислала мне целый грузовик с этим напитком.

– Мне он не очень нравится, а вам?

– Ах, я даже не знаю. Конечно, сперва он кажется не слишком приятным. Когда у меня будет своя программа и появятся первые Шеппард-клубы, я поведу дело совсем по-другому.– Она наморщила лоб.– Как вы думаете, Нэнси Шеппард – неплохое имя для артистки или лучше звучит Нэн? Может, вообще стоит взять новое? Мисс Фрэзер была раньше Оксхолл. Потом она вышла за человека по фамилии Коппел. Он уже умер. А вот на радио она не воспользовалась ни тем, ни другим именем: новое выбрала.

– Любое ее имя звучало бы великолепно,– сказал Вульф с Интонациями маститого критика.– Как-нибудь вы обязательно расскажете мне о своих клубах.– Вульф подумал немного и вдруг спросил:– А вам не кажется, что в «Ни-Спот» кладут перец?

– Право, не знаю, я над этим никогда не задумывалась. Во всяком случае, у него, совсем другой вкус, чем у «Фризо».

– Да, ваша правда,– подтвердил Вульф. – Что же еще вы делали во время передачи?

– О, только то, о чем уже говорила.

– Ну а разве не вы подаете стаканы и бутылки мисс Фрэзер, мистеру Медоузу и остальным?

– Нет. Однажды попыталась, но они этого не допустили.

– Где вы находились в тот момент, когда случилось несчастье?

– Сидела у пианино. Вообще-то во время передач я должна быть среди зрителей, но иногда я нарушаю это правило.

– Вы не заметили, кто их тогда передавал, в частности мистеру Эрхарду?

Нэнси коварно усмехнулась.

– Ведь именно это вам и нужно узнать, верно? Нет, не заметила. Этот вопрос мне задавали в полиции по крайней мере миллион раз.

– Естественно. Ну а я спросил только единожды. Скажите, а не вы берете бутылки из шкафчика и ставите их в холодильник?

– Просто иногда помогаю. А вообще это обязанность мисс Вэнс, но поскольку она не может унести сразу семь бутылок, то берет только четыре, а я остальные три.

– Так. А в тот вторник вы тоже ей помогали?

– Нет, на мисс Фрэзер была тогда новая шляпка, и я так увлеклась ею, что даже не заметила, как мисс Вэнс сама принесла бутылки из шкафа.

– Значит, мисс Вэнс пришлось ходить дважды? – Голос Вульфа несколько потвердел, и мои тренированные уши сразу уловили эту перемену.– Она точно подходила к холодильнику два раза?

– Абсолютно точно.

– Четыре да три – получается семь бутылок,– довольно сказал Вулф.– Мы оба умеем считать, а мисс Вэнс и мистер Медоуз, похоже, нет. Насколько мне известно, во время передачи разливаются только четыре бутылки, а остальные сохраняются как резерв: Мисс Вэнс и мистер Медоуз тем не менее утверждают, что -бутылок всего было восемь, а не семь, как говорите вы. Мисс Вэнс заявляет, что относит два раза по четыре штуки, а вы толкуете о четырех и трех.– Вульф наклонился вперед, голос его стал совсем жестким.– Мисс Шеппард, вы немедленно объясните мне, почему они говорят о восьми бутылках, а вы о семи. Итак?

Она нерешительно посмотрела на него и промолчала...

– Ну же! – Его голос стегал теперь, как плетка.

– Понятия не имею,– фыркнула она наконец. По ее лицу было видно не только то, что она прекрасно обо всем знает, но и то, что вообще решила ничего больше не говорить.

– Ну? – Вульф погрозил ей пальцем.– Очевидно, у вас сложилось совершенно превратное мнение, будто стоит вам только сказать: «Понятия не имею»,– как я тотчас же отстану. Сначала вы попытались проделать этот фокус, когда разговор шел о стаканах, а теперь вот снова... Я даю вам ровно одну минуту, чтобы вы подумали и выложили мне чистую правду. Арчи, засеки время!

Я посмотрел на часы, потом – на Нэнси. Она все еще была полна решимости молчать. Я накинул еще секунд десять и провозгласил:

– Время истекло.

Вульф вздохнул.

– Боюсь, что вы, мисс Шеппард, и ваша мать сегодня уже не поедете обратно в Атлантик-Сити, поскольку...

Миссис Шеппард болезненно охнула, а Нэнси воскликнула:

– Вы же обещали!..

– Нет, это мистер Гудвин что-то вам насулил. Я же намерен дать ему сейчас несколько указаний.– Он повернулся ко мне.– Арчи, ты доставишь мисс Шеппард к мистеру Крамеру. Можно вместе с матерью, но, по-моему, ей лучше вернуться домой. Сначала я продиктую тебе письмо к мистеру Крамеру. В двух экземплярах пиши.

Вульф откинулся в кресле, закрыл глаза, облизнул губы и начал:

«В порядке расследования убийства Сирилла Эрхарда посылаю к Вам мистера Гудвина с мисс Шеппард. Каким образом она попала в Атлантик-Сити, объяснит мистер Гудвин. Я предлагаю незамедлительно арестовать мисс Маделину Фрэзер и предъявить ей обвинение в обдуманном, преднамеренном убийстве с помощью яда. Очевидно, ее покрывают все члены клуба. Беседуя со мной, все участники передачи вместе и каждый в отдельности утверждали, будто не могут вспомнить, кто именно подал бутылку и стакан мистеру Эрхарду. Это тем более странно, что все остальное их память сохранила до мельчайших подробностей. Возможно, они боятся за свое положение, и, когда мисс Фрэзер будет арестована, осуждена и сурово наказана, этот страх пропадет. Все это я уже подозревал, но окончательно убедился лишь во время беседы с мисс Шеппард, которая, несомненно, принадлежит к тем, кто покрывает мисс Фрэзер. Она абсолютно спокойно дважды солгала мне: первый раз, утверждая, будто не знает причины замены стаканов в студии, а второй не сумев объяснить противоречия в показаниях о количестве бутылок. Мистер Гудвин сообщит Вам все необходимые подробности.

Когда Вы посадите мисс Фрэзер за решетку, я хочу посоветовать Вам обратить особое внимание на замену стаканов. Это событие годичной давности наводит на мысль, что убийство Сирилла Эрхарда подготовлялось заранее. С помощью Ваших методов будет совсем не сложно получить от мисс Шеппард необходимую информацию. Я не знаю...»

– Арчи!

Нэнси неожиданно вскочила со своего места и, словно ураган, помчалась на меня. Не успел я опомниться, как она вырвала мою записную книжку и с глазами, полными слез, повернулась к Вульфу. -

– Это вранье! Все это вранье!

– Но, Нэнси! – безнадежно простонала ее мать.

Я прыгнул к Нэнси, а Вульф проговорил:

– Забери у нее записи, нам нужно закончить. Это истерика. Если она поступит так еще раз, я немедленно запру ее в ванной комнате!

– Нет! – закричала она.– Вы совсем с ума сошли. Замена стаканов там вообще ни при чем. Я действительно не знаю, почему это сделали! А вы...

– Тихо! – приказал Вульф.– Если вы хотите что-то объяснить, сядьте на стул и перестаньте орать. Так почему же были заменены стаканы?

– Я понятия не имею! – Нэнси на мгновение запнулась и вдруг сказала спокойным голосом: – Я действительно не знаю почему. Могу только предположить, но, поделившись с вами своими мыслями, я нарушу обещание, которое дала мисс Фрэзер.

Вульф кивнул.

– Я ведь говорил, что вы ее выгораживаете.

– Вовсе не выгораживаю! Она в этом не нуждается.

– Ради бога, не впадайте опять в истерику. Так какие у вас там предположения?

– Сперва мне нужно позвонить ей.

– Могу себе представить зачем: предупредить и посоветовать куда-нибудь скрыться!

Нэнси изо всей мочи стукнула по письменному столу Вульфа своей слабой ручонкой.

– А ну прекратите! – рявкнул на нее Вульф,

– Как это подло...

– Все, Арчи, запри ее в ванной и позвони инспектору Кармеру, пусть забирает ее прямо отсюда.

Я встал, но Нэнси не обратила на меня никакого внимания.

– Хорошо,– пробормотала она,– потом я объясню ей, что меня вынудили, да и мама подтвердит. Так вот, сначала я вообще не обратила внимания на замену стаканов – ну были бесцветные, ну стали непрозрачные, темно-коричневые,– но потом что-то произошло и с бутылками. Мисс Вэнс начала приносить уже не восемь штук, а только семь, и, кроме того, я во время передачи заметила на бутылке мисс Фрэзер полоску липкой ленты. С тех пор всегда ставилось только семь бутылок, и каждый раз на восьмой у мисс Фрэзер, была видна эта полоска. Тогда-то я и подумала, что есть некая связь между заменой стаканов и отметиной на бутылке мисс Фрэзер, но это были только догадки.

– Мне бы хотелось, чтобы вы снова сели, мисс Шеппард: очень неудобно постоянно задирать голову,

– По мне, можете свою старую тыкву хоть пополам расколоть.

– Но, Нэнси! – простонала миссис Шеппард.

Нэнси присела на краешек красного кресла для посетителей.

– Когда вы дали мисс Фрэзер обещание, о котором только что упоминали? Недавно?

– Нет, много месяцев назад. Метка на бутылке, конечно, возбудила мое любопытство, и, когда я однажды спросила о ней мисс Фрэзер, она объяснила, что тут замешаны чисто личные обстоятельства, но все же взяла с меня слово никогда не говорить об этом. Потом она несколько раз интересовалась, держу ли я свое обещание... Я, конечно, заверила, что она может на меня положиться. Но вы заявляете, что мисс Фрэзер могут арестовать...

– Посмотрим! – пробормотал Вульф.– Значит, вам так никто и не объяснил, почему на бутылке появилась эта наклейка?

– Нет.

– У вас нет никаких идей на этот счет?

– Нет, я только знаю, что она -всегда была в последний год. И похоже, здесь нет никакой связи с убийством. Надеюсь, теперь вы удовлетворены?

– Да, почти,– ответил Вульф.

– Тогда я могу ей позвонить?

– Нет! Вы не должны забывать, что расследование она поручила мне и потому я сам проинформирую ее о положении вещей. Скажите, в день смерти мистера Эрхарда липкая лента тоже была?

– Точно я не видела, но думаю, что была, как всегда.

– Вы действительно этого не видели?

– Может быть, вы считаете, что я и сейчас лгу?

Вульф покачал головой..

– Нет, не считаю, поскольку ваш голос звучит теперь по-другому. В таком случае не могли бы вы сказать, как выглядела эта ленточка и где она прилеплялась?

– Обыкновенная узкая полоска в нижней части горлышка.

– Всегда на одном месте?

– Да.

– Какой она была ширины?

– Вы ведь знаете – такой, наверное.– Нэнси показала на пальцах примерно сантиметра полтора.

– Какого цвета?

– Коричневого, как и бутылка.