Текст книги "Ядовитый плющ (Сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Картер Браун,Питер Чейни
сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 29 страниц)

 18

В четверг утром я сказал себе, что мы сделали еще один шаг вперед. Появившись после завтрака в конторе, Вульф сказал:.

– Арчи, позвони инспектору Крамеру!

– Конечно, сэр.

Закончив разговор, я отправился немного прогуляться и, используя свободное время, вошел в телефонную будку, дабы побеседовать о том, на что Вульф наложил строжайший запрет.

Как только на, другом конце провода отозвался Лон Коэн, я сразу объяснил ему, что речь идет о чисто дружеской услуге. А потом спросил, что ему известно о человеке по имени Арнольд Цэк.

– Это тебя не должно касаться,– ответил Лон.

– В каком смысле?,

– В очень простом. Ничего я о нем не знаю. Правда, слышал, что он влиятельная личность, но другие говорят, будто он не имеет никакого веса в обществе. Репортеры болтают, что того, кто встает у него на дороге, в один прекрасный момент находят в море в виде трупа, объеденного акулами, но ты сам понимаешь, насколько можно доверять подобным слухам. Надеюсь, все это останется между нами?

– Разумеется.

– Так вот, я уже интересовался им в нашем архиве, но нашел только то, что в начале войны он предоставил свою яхту в распоряжение флота. И еще: теперь он живет в самом -красивом доме Вестчестера.

Я вернулся домой.

Чуть позднее одиннадцати пришел Крамер. Обычно Во время визитов к Вульфу, глаза его блестели, но на этот раз лицо инспектора имело кислое выражение.

– У вас что-нибудь есть для меня? – спросил он у Вульфа, входя в комнату.

Наставив на инспектора палец, Вульф сказал:

– Знаете, мистер Крамер, порой я начинаю казаться себе ослом. Когда три недели назад я прочитал в газетах, что мистеру Эрхарду платили за его бюллетень по десять долларов в неделю, я решил, что уже подобрался к истине. Но речь идет не только о том, что этому предшествовал какой-то шантаж, а вообще о методе, с помощью которого он этого добивался.

– И теперь вам все известно?

– Да, мне рассказали.

– Кто?

– Это не играет никакой роли, потому что здесь замешана абсолютно невинная жертва. Повторить вам его признание?

– Конечно!

Вульф наморщил лоб.

– А может быть, вы уже кое-что знаете?

– Да.– У Крамера был такой вид, что становилось ясно: это не простое хвастовство.– Вы и сами понимаете, что я вовсе не хочу обвинять в чем-то нью-йоркскую полицию, ибо это лучшая полиция в мире. Но ведь не каждый ее сотрудник находится в курсе всех дел. Например, моя задача —руководить комиссией по расследованию убийств. Так вот, примерно полтора года назад некий гражданин сделал заявление шерифу одного из полицейских участков. Этого гражданина поносили в различных анонимных письмах, адресованных его знакомым и друзьям, и вдруг какой-то мужчина по телефону заявляет ему, что, если он подпишется на «Трек-альманах», эти письма тотчас же прекратятся. Обращаясь к шерифу, оскорбленный человек утверждал, что в анонимках не было ничего, кроме примитивной лжи, и требовал. восстановления справедливости. Шериф связался с начальством, и они сразу же поехали к издателю «Трек-альманах»—Эрхарду. Тот, конечно, все отрицал, уверяя, будто кто-то ведет под его именем дурную игру. Заявитель же не узнал в голосе Эрхарда того неизвестного, которого слышал по телефону. Эрхард отказался предъявить список своих подписчиков, а поскольку больше никаких обвинений против него не выдвигалось, то и предпринять в дальнейшем ничего не смогли. Анонимок же с тех пор не было.

– Прекрасно,– пробормотал Вульф.

– Черт возьми, что же в этом прекрасного?

– Извините, пожалуйста. И как дальше повернулось?

– Никак. Начальник вышел на пенсию и живет теперь на своей ферме. Шериф сейчас занимается ребятами, которые в Бронксе забрасывают камнями проходящие поезда и трамваи. Разыскивая подписчиков обоих изданий, мы наткнулись на некую Мари Леконн, владелицу салона красоты. Она призналась, что, поскольку и ее знакомым досаждали анонимными письмами, ей тоже пришлось подписаться на это издание. А в полицию она раньше не обращалась, не желая привлекать к себе внимания,– Крамер сделал неопределенный жест рукой. – Вам этого достаточно?

– Конечно,– ответил Вульф.

– Ну, хорошо, я ведь пришел потому, что и для себя жду чего-то от этого визита. Вот вы утверждали, что яд предназначался для мисс Фрэзер, а не для Эрхарда. А как быть с Бойлой Пул? Может, оба работали рука об руку? Видит бог – такого сумасшедшего случая у меня еще не было! Или вы просто захотели провести меня?

Инспектор Крамер достал сигару и сунул ее в зубы.

Вульф отрицательно покачал головой.

– Нет. Я и сам ничего не представляю. Ваш рассказ подтверждает, конечно, некоторые мои мысли, но как бы установить детали? Вы не очень торопитесь?

– Нет, черт побери!

– Тогда давайте попытаемся определить, какие роли исполняли тут мистер Эрхард и мисс Пул. Предположим, что я – наглый шантажист, которому нельзя, однако, сильно рисковать.

– Эрхард отравлен, а женщина застрелена,– проскрипел Крамер.

– Правильно,– подтвердил Вульф,– но я, наглец, вышел сухим из воды. Мне, конечно, известны люди, которых можно использовать еще и еще. Кроме того, я весьма терпелив и имею в распоряжении все необходимые средства. Лишь один человек из замешанных в этом деле знает истинную долю моего в нем участия.– Вульф потер руки.– Ограничиваясь лишь небольшими деньгами, я не даю своим жертвам возможности поставить, меня в трудное положение. В конце концов, я ведь посягаю только на доллары. При этом мне следует приниматься только за таких людей, которые станут платить, не обращаясь с жалобами в полицию. Даже если одна из жертв и отправится туда – что со мной может случиться? На этот вопрос вы только что ответили, мистер Крамер.

– Тот шериф, о котором я рассказывал, на редкость глупый парень,– проворчал инспектор.

– Э, нет, ведь на сцене появился и его начальник. А что произошло бы, предъяви такие заявления многие граждане? Тогда мистеру Эрхарду пришлось бы признаться, что кто-то из его врагов на него посягает. Но даже если бы мистеру Эрхарду стало совсем тяжко, со мной бы абсолютно ничего не случилось. Ведь, не зная меня, он не мог бы и выдать.

– Но он же доставлял вам деньги,– возразил Крамер.

– Нет, он никогда не вступал со мной в личный контакт. Все было организовано блестяще. При таких условиях вполне возможно было довести число подписчиков, скажем, до пятисот. Ну, предположим, их насчитывалось всего двести. Это означает две тысячи долларов в неделю. Если мистер Эрхард получит за издержки половину, мне останется совсем не плохой доход. Затем передо мной встанет вопрос: сколько подобных изданий я могу себе позволить? В Нью-Йорке, пожалуй, четыре и даже пять, а ведь сюда можно добавить и еще по паре изданий из других городов с миллионным населением. Ладно, ограничимся двенадцатью, В таком случае мой годовой доход составит шестьсот тысяч долларов, и если вспомнить, что речь идет об абсолютно не облагаемой налогами сумме, то большего и желать будет нечего.

Крамер хотел что-то возразить, но Вульф остановил его движением руки.

– Все это весьма тонко задумано,– продолжал Вульф,– но загвоздка в том, что я ограничиваю свои требования. Каждый шантажист, выколачивая очередной взнос, уверяет, что он будет последним, а я не только обещаю, но и держу свое слово. Мое основное правило: никогда не заставлять человека возобновлять подписку,

– А вот этого вы не докажете.

– Нет, конечно, но именно в этом и заключается вся прелесть моего плана. Жертва куда скорее смирится о болью, которую я приношу, зная точно, когда все это кончится. Если я буду требовать постоянно, может случиться катастрофа. Однако я так не поступаю. Мне нужно лишь следить за тем, чтобы число подписчиков всегда находилось в неких пределах.– Вульф кивнул в знак подтверждения своих мыслей.– Это основное правило необыкновенно важно для меня. Конечно, в таком деле, как и в любом другом, есть свои трудности. Например, может случиться, что мистера Эрхарда убьют. Увы, к таким событиям я, конечно, не подготовлен и потому сразу же убираю из его конторы все материалы, даже если они и не могут навести на мой след. Один из моих помощников в ближайшие дни звонит всем подписчикам и предлагает перевести взносы на счет другой газеты. Тут убивают и мисс Пул, но, к счастью, в моем распоряжений великолепная система оповещения. И здесь из ее конторы тоже выносится вся документация. Можно, конечно, предположить, что мой помощник видел убийцу и даже узнает его, но меня, естественно, это нисколько не интересует. Мне гораздо важнее застраховаться от таких неприятных неожиданностей. Следовательно, я уничтожаю списки и тут же завожу новые. А здесь уже поле деятельности неограниченно, потому что речь может идти о каком-нибудь курсе иностранного языка или о чем-то в этом роде.– Вульф откинулся в кресле.– Вот такие дела, мистер Крамер.

Инспектор на мгновение задумался и сказал:

– А я уж решил было, что вы сами ухлопали обоих. В этом тоже можно найти какой-то смысл, не так ли?

– Конечно, но с некоторым натягом. Ну зачем же мне убивать мистера Эрхарда, да еще таким методом? Для чего избавляться от мисс Пул в ее собственной конторе? Нет, нет, если бы мне нужно было убить их, я бы придумал что-нибудь другое.

– Значит, яд был приготовлен для Эрхарда?

– Конечно,– ответил Вульф,– хотя это допущение не очень-то мне по душе.

Крамер скептически посмотрел на него.

– Вы кое-что упустили: взяв на себя эту роль, вы забыли упомянуть настоящее имя своего героя. Не хотите ли назвать его сейчас, а заодно дать мне и адрес?

– Нет,– твердо сказал Вульф.– Во-первых, я сильно сомневаюсь, что вы сможете с ним покончить, а во-вторых, он бы сразу понял, кто на него указал. Тогда мне пришлось бы самому его уничтожать, а я для этого не настолько силен. Ведь в конце концов я работаю для того, чтобы обеспечить себе жизнь, а не сократить ее.

– Какая чушь. Похоже, вы рассказали мне один из своих последних снов. По сути дела, у вас нет никаких доказательств существования такого человека.

– И все же, мистер Крамер, вы не можете отказать мне в определенном интеллекте.

– Ну да, еще скажите, что вы обмениваетесь с этим типом черенками орхидей. Впрочем, если на его счету нет убийств, мне с ним все равно делать нечего. Так что же, продвинулись вы хоть на шаг вперед? Вы что, пригласили меня послушать об этих проклятых двенадцати газетах в разных городах?

– Лишь отчасти, потому что никак не предполагал, что ваш шериф вдруг вспомнит такую историю. Тем не менее это не все. А вы не хотите рассказать, почему мисс Коппел пыталась вылететь из Нью-Йорка?

– Охотно рассказал бы, но мы сами этого не знаем.

Вульф кивнул.

– Ну что, опять сделать предложение?

– Слушаю вас.

– Надеюсь, оно придется вам по душе. Вы недавно сказали мне, что проводите расследование среди бывших подписчиков и при этом не имели никакого успеха с мисс Фрэзер и профессором Саварезе. Сколько, собственно, людей в вашем распоряжении?

– Столько, сколько захочу.

– Тогда назначьте человек десять, а то и больше проверять мисс Вэнс и ее сотрудников. Причем нужно в первую очередь обратить внимание на тех, кто получает анонимные письма.

Некоторое время Крамер, наморщив лоб, смотрел в одну точку. Потом спросил:

– Почему именно мисс Вэнс?

Вульф покачал головой.

– Если я отвечу, вы непременно решите, что это мой очередной сон.

– О каком количестве адресатов и писем может идти речь?

Вульф недоуменно поднял брови.

– Мой дорогой сэр, неужели вы думаете, что, зная это, я воспользовался бы вашей помощью?

– Но вы уже попросили о ней. Если ваше предположение верно почему бы вам не прибегнуть к услугам нескольких человек и не уплатить им из денег ваших клиентов?

Вульф с отвращением фыркнул.

– Ну хорошо, я так и сделаю. Но вам в таком случае больше нет необходимости этим заниматься, иначе опять вмешается какой-нибудь шериф.

Крамер неожиданно встал. Я думал, что он так молча и покинет нас, но ошибся.

– Какая дешевка, Вульф: ведь если бы я не рассказал вам о шерифе, вы бы ничего и не знали!

Он повернулся и, тяжело ступая, направился к выходу. Я невольно отметил про себя, что нервы у обоих напряжены до предела, ибо прошло уже три недели со времени убийства Сирилла Эрхарда, а преступник все еще не был пойман и спокойно гулял на свободе.

 19

В пятницу утром к нам пришли два посетителя, которых мы уже давно не видели: Вальтер В. Андерсон и Фред Оуэн, руководитель прессы и рекламы той фирмы, где Андерсон был президентом. Поскольку теперь они не притащили фотографов, я их сразу же впустил. Вульф приветствовал их без всякого воодушевления, но, по крайней мере, и без ворчания. Как только они уселись, он сказал:

– Очень живо представляю себе ваше нетерпение, но могу сказать лишь то, что дела у меня идут ничуть не лучше. Даже не предполагал, что все это настолько затянется. Никакой убийца легко не сдается, но у нашего, кажется, особая антипатия к такой, перспективе. Может, рассказать вам о наших успехах?

– Они нам известны,– ответил Оуэн.

– И даже слишком хорошо,– подтвердил президент.

Вульф насупился.

– Я отлично вас понял, и не к чему было это отдельно подчеркивать.

– Вообще-то, мы вами довольны, мистер Вульф...– сказал Оуэн.

– А я – нет,– опять вступил президент.– Сперва я думал, что дело как-нибудь уладится, но, бог мой! Шантаж! Это вы, кстати, несете ответственность за сегодняшнюю статью в «Газетт».

– Ну...– Вульф на секунду задумался.– Ответственность в первую очередь несет человек, проводивший эти махинации. Я всего лишь ознакомился с его делишками.

– Это не играет никакой роли.– Андерсон решительно махнул рукой.– Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы продукт моей фирмы в глазах общественности каким-то образом связывался с шантажом.

– Я придерживаюсь такого же мнения,– сказал Оуэн.

– Но убийство – тоже довольно гнусное дело,– сказал Вульф.

– Нет,– возразил Андерсон.– В убийстве есть нечто волнующее и сенсационное, а шантаж и анонимные письма всегда грязны.

Он вынул из внутреннего кармана конверт и достал из него один-единственный листок бумаги.

– Вот ваш чек на всю сумму. Мне совершенно безразлично, получу ли я назад взносы остальных клиентов. Пришлите мне представление о всех ваших издержках и непредвиденных расходах. А я больше не желаю этим заниматься.

Оуэн взял у него чек и положил на письменный стол Вульфа. Рассмотрев документ, тот спросил:

– Значит, так? А вы говорили об этом с остальными?

– Нет, и делать этого не намерен. А чего вы еще хотите? Или вам плохо заплатили?

– Гонорар действительно очень хорош, но как объяснить ваше неожиданное отступление? Что же могло нагнать на вас такой панический страх?

– Ничего.– Андерсон слегка поклонился Вульфу.– Я просто пришел объявить вам, что для меня все уже решено. Если вы слушали сегодняшнюю программу мисс Фрэзер, то знаете, что продукция нашей фирмы в ней уже не рекламировалась. Я могу лишь повторить, что никакого страха не испытываю, но, когда того требуют обстоятельства, поступаю как человек дела.

Он встал, наклонился над письменным столом Вульфа и ткнул в чек коротким толстым пальцем.

– Я не обманщик и оплачу ваши издержки точно так же, как выплачиваю сейчас гонорар. Я ничего не имею против вас лично, но с этой минуты вы работаете не на меня! – Каждое свое слово Андерсон подчеркивал, ударяя по столу указательным пальцем.

– Пойдемте, Фред! – обратился он к своему сотруднику, и они покинули контору.

Я поплелся к выходу убедиться, что вместе с ними не уплыла моя новая летняя шляпа, которая обошлась мне в двадцать долларов. Потом снова уселся за стол и сказал Вульфу:

– Он, кажется, сильно взволнован.

– Сейчас мы напишем ему письмо.

Я взял блокнот. Вульф откашлялся.

«Многоуважаемый господин Андерсон!

Помятуя о нашей сегодняшней беседе в моей конторе, хочу обратить Ваше внимание на то, что мой гонорар зависит не только от Вас, но и от других клиентов, по каковой причине я стану продолжать свою деятельность до тех пор, пока не будет выполнена моя задача. А до того времени позволю себе сохранить полученный от Вас чек в своем сейфе. С глубочайшим уважением и т. д.».

Продиктовав письмо, Вульф откинулся в кресле, закрыл глаза и надул щеки. В таком состоянии он не слышит даже шума пылесоса, когда я убираюсь совсем рядом.

За исключением обеда и его обычного пребывания в оранжерее, Вульф провел в таком состоянии целый день. Около полуночи я вежливо спросил его:

– Мне заказать для вас кофе?

Он сказал еле слышно:

– Иди спать.

Я так и поступил.

 20

Подав на следующее утро завтрак Вульфу и вернувшись на кухню, Фриц Бреннер сказал, что босс хочет видеть меня наверху.

Он сидел в кровати непричесанный, в настолько привлекательной пронзительно-желтой пижаме, что мне оставалось лишь пожалеть о том, что кроме Фрица я был единственным, имеющим привилегию видеть его в этом костюме.

– Инструкции,– пробубнил он.

Я сел и приготовил блокнот.

Вульф закрыл глаза и начал диктовать:

«Поскольку вы дружите с Элеонорой Вэнс, эта информация может иметь для вас некоторое значение. В последний год Вашего пребывания в колледже умер один человек, смерть которого была обставлена настолько естественно, что подробно ее и не расследовали. Также никогда не разбирался факт исчезновения целого флакона цианистого калия из электромагазина брата мисс Вэнс. Было бы весьма интересно узнать, нет ли какой-нибудь связи между двумя этими событиями».

– Это все?

– Да. Без подписи и без конверта. Листок сложи и запачкай, чтобы он выглядел не совсем свежим. Сегодня суббота, и, поскольку пресса наверняка болтает об изъятии «Ни-Спот» из программы мисс Фрэзер, возможно, участники передачи отдыхать не станут. А если они еще и совещание проведут, то это вообще нам на руку. В любом случае покажи им это письмо и спроси, не встречал ли кто-нибудь из них чего-то подобного.

– И мисс Вэнс тоже спросить?

– В зависимости от обстоятельств.

– А как быть с профессором Саварезе?

– О нем не волнуйся.– Вульф потянулся к своему кофе.– Это все.

Я встал.

– Но я же добьюсь лучших результатов, если буду знать конечную цель. Может быть, вы ждете, что мисс Вэнс так сразу и расколется?

Конечно, мне следовало подумать о том, что Вульф, одетый в пижаму, не очень-то потакает подобным разговорам.

– Твое дело – следовать моим указаниям,– неприветливо буркнул он.– Я не стал бы прибегать к этой тактике, если бы знал больше.

Я вышел, размышляя о том, что мне, как хорошему солдату, нужно выполнить приказ. И еще, по-моему, к мисс Вэнс невозможно было придраться в принципе.

Около половины десятого позвонив Биллу Медоузу, я узнал, что в одиннадцать часов на квартире мисс Фрэзер состоится совещание, на которое приглашен и он сам.

Примерно в одиннадцать я связался с оранжереей, доложил Вульфу о положении дел и уехал.

На этот раз пароль не потребовался, но тем не менее попасть в квартиру № 106 оказалось совсем не так просто. Вероятно, в последнее время дом осаждали репортеры. Швейцар позвонил по телефону, и через несколько минут ко мне спустился Билл Медоуз.

– Мисс Фрэзер просит узнать, действительно ли речь идет о неотложном деле,– сказал он после того, как мы поприветствовали друг друга.

– Да, мистер Вульф считает его первостепеннейшим.

– Тогда пойдемте.

Мы поднялись на лифте и вошли в большой, как зал, холл, где почему-то все и собрались.

Мисс Фрэзер затерялась на зеленом диване среди массы подушек. Дебора Коппел устроилась перед пианино. Элеонора Вэнс сидела на краю огромного письменного стола. Тилли Стронг расположился в обширном кресле, а Натан Трэйб возвышался в центре помещения. У противоположного конца дивана стояла Нэнси Шеппард.

– Это Гудвин пришел,– сообщил Билл Медоуз, хотя в этом все уже убедились сами. Потом он добавил, обращаясь к мисс Фрэзер: – Он толкует о каком-то важном деле.

– Это займет много времени, мистер Гудвин? – спросила мисс Фрэзер.

Она выглядела очень свежей и отдохнувшей.

– Боюсь, что да,– ответил я.

– Тогда я должна буду попросить вам немного подождать.– Казалось, что она говорит об одолжении.– Мистеру Трэйбу некогда, он торопится на деловую встречу, а мы обязательно должны прийти к какому-то решению. Вам должно быть известно, что мы потеряли заказчика. Кому-нибудь подобное событие испортило бы настроение, но только не нам. Вы знаете, сколько фирм хотят занять место «Ни-Спот»? Шестнадцать!

– Чудесно! – воскликнул я.– Я, конечно, охотно подожду.

Я занял кресло, стоящее в стороне.

А в следующее мгновение о моем существовании начисто забыли все присутствующие за исключением Нэнси, по лицу которой было видно, что она не слишком-то мне доверяет.

– Мы должны проголосовать,– сказал Тилли Стронг, тиская в руках очки.– По-моему, только пять фирм заслуживают внимания.

– Четыре,– возразила Элеонора Вэнс, быстро взглянув в какую-то бумажку.– Я уже вычеркнула «Флафф». Таково, кажется, и твое мнение, Маделина?

– Это вполне достойная фирма,– с сожалением заметил Трэйб.– Она предоставляет своему отделу рекламы три миллиона долларов.

– Ты только все осложняешь,– сказала Дебора Коппел.– Ведь мы не можем заключить договор с каждой фирмой, и потом, я полагала, что ты за «Мельтетт».

– Да,– сказал Трэйб,– но на карту ставятся такие суммы! Что вы думаете о «Мельтетт», мисс Фрэзер?

Он единственный обращался к ней без фамильярностей.

– Я их еще не пробовала.– Она оглянулась, словно искала что-то.– Где образцы?

Нэнси немедленно ответила:

– На пианино.

– Мы должны, наконец, прийти к соглашению,– сказал Стронг, подчеркивая эти слова выразительным жестом.– И потому я хочу повторить, что все наши заказчики решительно высказались против подачи их продукции так, как это было с «Ни-Спот».

– Ну, это мы уже уладили, потому-то и идет речь только о четырех фирмах,– ответила Элеонора Вэнс.

– И вообще,– заявила мисс Фрэзер,– решать, какова будет программа и ее оформление,– нам, а не заказчикам.

– Конечно, ты хочешь сказать, что все в первую очередь зависит от тебя, Маделина,– раздраженно проворчал Билл Медоуз.– Но мы это и так знаем.

– Значит, осталось четыре фирмы,– повторила Элеонора Вэнс.

– Ну хорошо, давайте наконец голосовать,– высказался Тилли Стронг.

– Мы не сдвинулись ни на шаг,– проговорила Дебора Коппел.– И самое плохое во всем этом то, что никаких серьезных возражений каждой из фирм предъявить невозможно, поэтому окончательное решение остается за Маделиной.

– Я готов,– сказал Трэйб тоном человека, который сжег за собой все мосты,– отдать свой голос за «Мель-тетт».

Выслушав заключительные аргументы, я должен был признать, что каждый присутствующие выбрал из четырех фирм какую-то свою. Кроме того, по-моему, ни у кого на лице не было раскаяния убийцы.

Поскольку у меня в кармане лежало «анонимное письмо», то все свое внимание я, естественно, сконцентрировал на Элеоноре Вэнс. Но ее, как и остальных, полностью поглотила проблема предстоящего голосования,

В конце концов число фирм сократилось до двух, и Трэйб опять попросил мисс Фрэзер попробовать образцы предпочитаемого им «Мельтетт».

– Они наверху, на пианино,– сказала Маделина Фрэзер,– подай-ка мне их, Дебора.

– Нет! – пронзительно вскрикнула Нэнси Шеппард.

Дебора Коппел, взявшаяся было за красную коробку, удивилась.

– Что случилось, Нэнси?

– Они могут быть опасны,– ответила Нэнси, протягивая руку к конфетам.– Разрешите сначала мне.

Все ошеломленно уставились на нее.

– Не пори чепухи! – презрительно сказала Дебора Коппел.

– Пожалуйста, разрешите...

– Ерунда!.

Дебора демонстративно достала из пачки пралине, надкусила и тут же внезапно выплюнула.

Увидев, как исказилось ее лицо, я мгновенно подскочил к ней.

Она же, вскинув руки, приглушенно вскрикнула:

– Маделина! Не допускай, чтобы...

Тут подбежал Билл Медоуз, за ним – мисс Фрэзер, и мы потащили Дебору к дивану. Но, выскользнув из наших рук, она в конвульсиях упала на пол.

– Немедленно врача! – крикнул я Трэйбу. И тут заметил, что Нэнси собирается прибрать коробку с пралине.– Оставьте все как есть и держите себя в руках! – набросился я на нее. А потом обратился к остальным: – Никто ничего не должен трогать! Понятно?