Текст книги "Невидимый противник (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Микки Спиллейн,Френсис Локридж
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

 Глава 7

Пришлось еще раз побеспокоить Тоби. И его поросячьи глазки так бегали и испуганно моргали при моем появлении, что хотелось придержать их рукой.

– Ты... опять?!

– Дикерсон, Тоби!

– Не знаю, Майк. Оставь меня.

– Если воскресшие фарцовщики собираются в городе – будет дело, кто-то сколачивает их в шайку. Кто дает деньги?

Он облизал сухие губы.

– Слушай... Если я скажу, это будет... твой последний визит сюда?

– Послушаем.

– Мардис. Марго. Рыжая. Она была с парнем. Один раз. Никаких имен. Я не даю тебе имена. Она пользуется популярностью у пожилых. Она с ними что-то такое проделывает, штучки такие... Ясно? Так вот, тот парень, он явился сделать кому-то одолжение. Он из Чикаго. Ничего не говорит, что делать, но наготове. Кто-то сколачивает организацию, и дело тут не в деньгах, а в чем-то еще, тут...

– Сколько уже набралось?

– Достаточно, чтобы город можно было взять голыми руками.

– Откуда они все?

– Большие шишки. Из Синдиката. И вообще ты влип, парень!

Итак, кто-то умный обтяпывал свое дело.' Если это Коплей – тогда игра шла не на жизнь, а на смерть.

Я просмотрел заметки в газетах.. Салли выступала по делу о трех миллионах как свидетель. Все показания ее свелись к тому, что она имела дела с Сонни как его подружка. Глупая, пустая, но красивая куколка. Ничего не знала о делах банды. Сонни и остальные показали, что она была только игрушкой, постельной принадлежностью. И на этом участие ее кончалось. Только один репортер вспомнил ее странную фразу на процессе.

Перед тем как се оправдали, она заявила, что ответственность за дело лежит на Змее и она хотела бы до нее добраться. И тут я вспомнил...

Значит, в припадках пьянства Салли боялась... Сью сказала – она боялась какой-то «змеи», злобного, коварного человека!

Теперь эта Змея зашипела. Это был тот человек, который раскрутил все дело. Тот, о котором ничего не было известно.

Бласк Коплей – он оказался умнее всех. Он ждал, чтобы сделать свой прыжок в джунгли Нью-Йорка. Он вернется сильным, умным, опасным – самый сильный противник для меня.

Я позвонил Пату.

– Майк, у меня для тебя новости.

– Какие?

– Арнольд Гудвин мертв.

– Что?!

– Погиб два месяца назад, в автомобильной катастрофе. Около Сараготы. Его труп был неопознанным в морге.

– Это точно?

– Да.

– Тогда проще. А что с Левитом?

– Тут забавная штука. Несколько лет назад Торренс его оправдал. Он тогда был судьей и доказал, что тот только оборонялся. За гонорар в 500 тысяч долларов. Еще забавнее, что наш теперешний босс, Чарли Форс, тоже замешан, защищал Левита и тоже получил такую же сумму. Потом, вчера вечером мне позвонили из Флат-буша. Сказали, что есть кое-что об этом Левите.

– Откуда был звонок?

– Из автомата. Но он висел на стене, а не в будке.

Наверное, в баре.

Я положил трубку и спрятал лицо в ладони. Хитро, очень хитро, но где-то должна быть ниточка... Я задумался....

Телефон зазвонил – Джеральдина.,

– Майк! Сюда, к нам, сейчас же!

– Что там?!

– Скорее!

Она повесила трубку.

Я черкнул Велде записку, вышел на дождь, подняв воротник, и поймал такси. Сидя в машине, снова стал перебирать эти страшные семь лет. Забыть их было не просто.

Джеральдина встретила меня на лестнице.

– Что?

– Комната... Домик Сью... сгорел.

– Что с крошкой?

– Все в порядке. Она наверху.

  – Нет, сначала дом.

От коттеджа остались одни руины. Мы вернулись в дом, Джеральдина соорудила по коктейлю и, повернувшись ко мне, заявила:

– Сегодня Сью ворвалась к своему отчиму, крича, что он убийца. Кричала, что это сказала мать. Но теперь дом сгорел, а она все искала какое-то письмо среди старых вещей.

– Разбуди ее.

Ее спальня была смесью детской и комнаты взрослой девушки: куклы, плюшевые зверята, микрофон, балетные туфельки, коробки конфет, пуховки.

– Сью...

Она лежала в кровати, прижимая к себе полуобгоревшего мишку.

– Сью... Это ты подожгла; дом?

– Я... Сжигала мамины бумаги. Я не хотела, чтобы он видел ее вещи.

– Что произошло?

– Все начало гореть... и мне стало так чудесно. Я пела и плясала в огне, и мне было хорошо...

– Но ты не нарочно?

– Нет, нарочно. Пусть не роются в ее вещах.

– А что, она правда говорила, что ее убил Змея?

– Да. Он, Змея, убил маму.

– Кто он, котенок?

– Она говорила, что Змея убьет ее.

– Спи.

Когда мы вернулись вниз, Джеральдина опустила тяжелые портьеры и включила торшер. Мы сидели, отпивая коктейль из высоких стаканов.

– Майк, это ужасно... Если Сью не прекратит своих нападок, то... Ведь год выборов! Такой скандал! Ты знаешь, какая грызня идет в партиях? Главный штат в стране. Отсюда губернатор легко может шагнуть в Белый дом или влиять на политику страны. Если что-то запятнает кандидата – конец. И тут Сью... Надо положить этому конец.

– Политика для тебя такая важная вещь?

– Это моя жизнь, Майк. Я положила на весы свою жизнь.

– Тебе рано умирать. Тебе бы мужчиной быть...

– Для женщины в политике тоже есть место.

– Чушь.

– Тебе нравятся просто женщины?

– Они должны оставаться ими.

– Тогда я буду просто, женщиной, для тебя.

Она поставила свой недопитый стакан на столик, потом взяла у меня из рук мой и аккуратно поставила рядом. Ее пальцы пробежали по пуговкам кофты, потом запутались на секунду в кружевах лифчика. Она отбросила его на пол. Я видел, как вздымалась ее действительно прекрасная грудь, как напряглись мускулы живота, чувствовал, как обволакивал меня ее запах – запах женщины в ожидании мужчины...

– Как я... женщина?

– Ты – чудо.

Мои руки скользнули к ее бедрам и осторожно стали гладить их упругие округлости, потом опустились ниже, туда, где они расходились. Она откинулась на подушки, я медленно, осторожно спустил молнию и рывком подмял ее под себя. Она слабо застонала от удовольствия, и ее грудь стала твердой под моими жадными, нетерпеливыми пальцами.

Она заснула и даже во сне тянулась ко мне. Может быть, завтра она будет ненавидеть меня. Вряд ли...

По дороге домой я подумал, что скажет Велда, если узнает. И порадовался, что номер отдельный. Мне нужно было теперь выспаться.

Когда я вошел, в гостиной мягко играла музыка и горел торшер. Я рассмеялся. Велда была начеку, но сон перехитрил ее. Она спала на кушетке, уткнувшись щекой в подушку. Я лег на двуспальную кровать в одиночестве. Она еще возьмет свое. Полежав минуту, я встал, подошел ближе к кушетке и почувствовал, как у меня замерло сердце. Велда лежала, прижавшись щекой к подушке, и по щеке ее прямо от виска ползла струйка черной запекшейся крови. Я схватил ее на руки, она слабо застонала и открыла глаза. Говорить она не могла, но в ее глазах я увидел ужас и медленно обернулся.

Он стоял у стены, прижимая одну руку к животу, а в другой держа пистолет, нацеленный прямо мне в голову.

Марк Каниа нашел меня в конце концов. В его Глазах была смерть – моя и его. Он был совсем плох. Я понял, что у него началась гангрена: чувствовался запах гниющего тела и крови, впитавшейся в одежду. Его рот кривился в оскале, обнажая десны. Он был еще молод, но сейчас выглядел стариком, как сама смерть.

– Я тебя дожидался.-

Он перевел дуло на мой живот. Он знал, что не промахнется.

– Ты мне влепил пулю в кишки. Теперь попробуй сам. Только тронься с места, и я разнесу тебе башку.

– Что с девушкой?

– А тебе-то что? Ты сейчас умрешь!

– Что с ней?!

Его лицо было маской ненависти и боли.

– Я скажу тебе свой план: ей хватит одной пули. Как и тебе. Потом я выйду на улицу и умру под дождем, на траве, в парке. Я так всегда хотел...

Велда повернулась, шепча мое имя. Я представил, как все произошло. Она, должно быть, вошла, когда он уже был здесь. Он наставил на нее оружие и заставил ждать. Для спокойствия ударил ее по голове. Теперь собирается убить вместе со мной.

– Ты готов, подонок?

Я не двигался. Я стоял, почти закрывая ее собой, и надеялся, что ей удастся повернуться к нему боком. Он заметил это и стал смеяться над моей глупостью и надеждой. Потом он смеялся оттого, что мог чувствовать смешное. Смех просто одолел его. И смех его доконал. Что-то порвалось у него в груди, внутри. Он понял это, и белки его глаз стали похожи на облупленные крутые яйца. Они вылезали из орбит от боли. Он проиграл. Он покачнулся и со стоном упал на колени, потом сжался в комок на полу, катаясь клубком.

Он умирал в комнате, а мечтал умереть под дождем...

Я поднял Велду с кушетки, смыл ей кровь со лба и щеки. Я не смотрел на труп, скорчившийся в углу. Положил Велду на кровать и прилег рядом.

Если были еще охотники за мной, они как будто собирались подождать до утра.

 Глава 8

Они убрали труп на полу и вызвали врача для Велды. Инспектор и Чарли Форс после небольшой перепалки пригрозили мне понижением. Но Пат посмотрел на них исподлобья, и они затихли, решив подождать до другого раза.

После того как они удалились, Пат сказал:

– Майк, в городе тревога.

– Ты знаешь то же, что и я.

– Но у меня нет твоего носа, Майк. Ты слишком хорошо чуешь, откуда ветер дует.

Доктор уже успел, осмотреть Велду и ушел, оставив нас втроем.

– Все в порядке, котенок?

– Надеюсь.

– Как он сюда попал?

– Не знаю. Я оставила дверь открытой – думала, ты скоро вернешься,– и пошла в ванну. Когда вышла, он оказался в дверях спальни. Грозил оружием, заставил лечь на кушетку. Я понимала, он боялся, что я закричу, и поэтому ударил меня рукояткой револьвера. Я опомнилась не скоро... И он ударил еще раз.

– Но откуда он узнал адрес отеля?

– Ты знаешь, что Креб держит тут человека,– мрачно заметил Пат.

– А разве вы не держите? Оставьте меня в покое.

– Это не моя идея.

– Майк...– Велда улыбнулась сквозь боль.– Мисс Ли хотела тебя видеть.

– Это что,– спросил Пат,– та живая археология?

– Деньги не стареют,– ответил я. Велда молчала. Я видел, как Пат страдает, глядя на нее. Непросто для мужчины видеть, как любимая девушка тянется к другому, смотрит на другого, ждет только его...

* * *

Этот Дикерсон верно разложил карты. Правильно выбрал людей. Те, что были здесь,– чисты, те, которых не было,– покойники. У нас свободная страна, и до тех пор, пока люди чисты, вы не имеете права изгнать их из штата.

...Она улыбнулась, и ее детские, огромные ресницы затрепетали.

Господи, ну и мумия!

– Как это приятно, что вы меня снова навестили. В, прошлый раз... я задремала. Мне ведь уже под девяносто.

 – Глупости, мадам...

– Но я могу радоваться и мечтать. Вы мечтаете?

– Иногда.

– Вы еще молоды. А Салли... милая моя кошечка...

– Мисс Ли... Вы хорошо помните ночь ее смерти? Она была пьяна, по-настоящему пьяна?

– Ох, да. Все время пила не переставая, с начала месяца. Я ничем не могла помочь. Просто старалась говорить с ней. Когда она напивалась, всегда бормотала непонятное.

– Она боялась Змеи?

– Нет. Но. она ненавидела это...

– Это был человек?

– О чем вы?

– Может, она  имела ввиду человека по кличке

 Змея? Не змея и не змей, а человека?

– Да. Это правда.

– Дальше.

– Она не хотела в,город. Хотела жить подальше от всех.

– Аннет, кто был отцом Сью?

– Это важно?

– Может быть.

– Но этого не знает никто. У нее столько было мужчин. Откуда ей знать! А жаль. Прелестная была крошка.

– А мог им быть Бласк Коплей?

Она хихикнула.

– Ну нет, только не этот типчик.

– Почему?

– На это он. не был способен. У него было много милашек, он был два раза женат, страстно хотел иметь наследника, но не мог сделать ребенка. Ребята смеялись над ним по этому поводу. Знаете, один парень – Бад Пакер – смеялся над его бесплодием, и Бласк пристрелил его. Нет, он не мог сделать ей Сью, нет!

– А Сим Торренс мог?

– Сим? Нет. Они поженились потом, когда она уже была матерью.

– Он все равно мог быть отцом.

– Нет, не мог. У них вообще не могло быть маленького. Они ни разу не спали вместе. После родов Салли не могла чувствовать мужчину. Только ребенок ей был нужен. И потом, она нарочно держала его на привязи. Они были знакомы раньше. Был какой-то процесс. Потом они куда-то уехали на две недели и поженились.

– Как же Торренс?

– А как холостяк, которому не дают пирожка? Но он заботился о них. Они очень скромно обвенчались и уехали к нему в дом. Я стала там у них домоправительницей.

– Почему она не пускала его в постель?

– Звучит странно... Ну, может ли женщина, проститутка... бояться секса? Но с ней было именно так. (Я кивнул.) И он все понял. Не стал настаивать и оставил ее в покое. Она боялась мужчин,– боялась его. Он с головой отдался работе, только работе... И потом, Коп– лей – он только...

– Дальше, прошу.

– Его шайка и он сам – они действовали на кого-то... кого-то важного. Я всегда была в тени, но знала много... И моя бедная девочка тоже.

– Она была на суде.

– Да, но я не хотела ее еще больше впутывать в это дело.

– Ее оправдали как невиновную?

– Ну, очень невиновной ее не назовешь! Она была чудесной актрисой', знала все до конца. Они все с ней обсуждали, все дела...

Она опять собиралась вздремнуть.

* * *

Самое страшное было то, Что инспектор Креб, это старое сморщенное яблоко, участвовал в деле Монтлея тридцать лет тому назад. Он был тогда в начале карьеры. И надулся от важности, когда я обратился к нему, за подробностями.

– Это теперь я глава отдела. Тогда я был щенком. И потом, нас предупредили: звонили из центра.

– Торренс?

– Нет, другой. Но он передал.

– Где были вы?

– Внизу, у машины. Все дело заняло пятнадцать минут.

– Выяснили, кто все-таки звонил?

– Откуда?! Кстати, помнишь, кто-то звонил и сказал, что может рассказать о Левите? Тут, на 50-й, нашли парня с простреленной черепушкой. Рядом на стене – телефон. Он работал барменом. Когда ему показывали фото Левита, сказал, что такого не знает. Но ясно, что врал. Зовут Клине, Томас Клине.

– Черт, и конца не видно.

Я вышел из конторы Пата и прямо на стене увидел плакат – улыбающийся Торренс, рука у горла, второй– машет в воздухе. И крупно: ПОБЕДИМ С СИМОМ!

 Глава 9

Я звонил из будки на углу, чувствуя, как в меня входит страх. В трубке раздавались только долгие гудки.

Господи, вдруг я опоздал!

Но вот Джеральдина взяла трубку.

– Майк, как ты мог меня оставить!

– Потом. Бери Сью и быстро в. машину. Выметайтесь оттуда обе, живо! Торренс дома?

– Нет. Но через час вернется, у него встреча в Алтоне.

Я дал ей мой адрес и еще раз крикнул, чтобы она поняла мои слова получше:

– Никому не открывайте! Никому! Там есть охранник. Вы обе в, петле. Хватит с меня покойников, ясно?

Она поняла, что это серьезно. Я почувствовал, как ее охватывает страх, и положил трубку.

Потом набрал номер Велды.

– Как ты, милый?

– Спустись вниз и скажи охраннику, чтобы пропустил Джеральдину и Сью. Больше никого. Ключ пусть будет у него. Потом проследи подробно, что делал Торренс весь вчерашний день, позвони в его партию и все выясни. Очень подробно. Ему, возможно, вчера звонили. Постарайся узнать, кто и откуда. Если вчера вечером он выходил в уборную, запиши и это.

– Любишь меня?

– Нашла время!

– А?

– Конечно, дрянь ты этакая!

Она рассмеялась медленным, чувственным смехом, и я представил ее всю, все ее большое тело, длинные ноги... черт!

Я вернулся к Пату.

– Мы с тобой поймали убийцу.

Он оцепенел.

– Кто?

Я кивнул на плакат на улице.

– Сим идет в гору. Он попадет туда, куда всегда стремился. У него– только одно темное пятно – Сью. И чувство, что она может его выдать в любую минуту. Он дал денег Левиту, чтобы тот ее пришил. Инстинктивно она почувствовала опасность и удрала. Она не знала, что Левит идет за ней по следу. А Велда тоже скрывалась. Но он приходил только за крошкой. Он увидел меня и подумал, что Торренс нашел другого, пока он выжидал. И устроил стрельбу. Но когда он договаривался с Торренсом, его слышал бармен, тот, которого позже нашли с простреленной головой. Он увидел потом фото Левита у полицейских в руках и решил позвонить Торренсу в контору. Тот наверняка перетрусил: это ведь свидетель. Он встретился вчера с этим парнем, после его звонка, и это было последнее свидание в жизни бармена. Бедный Клине слишком быстро сопоставил плакат на стене, Левита и фото в полиции.

– Ты тоже быстро соображаешь, Майк!

– Последний мой покойник так не думал.

* * *

Когда мы вечером добрались до дома Торренса, нас встретила страшная, гнетущая тишина пустых комнат. Охранник сказал, что Джеральдина и Сью уехали несколько минут назад, а мистер Торренс дома.

Мы вошли в спальню хозяина.' Сим Торренс лежал поперек кровати с простреленной головой. Верный выстрел!

В спальне Сью под одеялом лежала огромная кукла, к которой она, наверное, прижималась на кровати во сне. Я наклонился.

Так и есть.

Дыра в кукольной груди, рваные края и .следы пороха на простыне. Он принял ее за хозяйку.

Опять бедная Лолита!

Когда это кончится и что это за человек?

Я огляделся вокруг и увидел большого плюшевого медведя. От удара ногой, когда его отшвырнули, из него вывалились опилки. Из дыры высовывался уголок конверта. Я сунул его в карман и вышел из спальни, решив просмотреть содержимое конверта потом. Репортеры уже осаждали дом. Вспышки магния, крики. Но тут уже нельзя было помочь.' Левит и Ручка не были частью одного целого. Но они оба приходили за одним – за крошкой.

* * *

Я сказал ей о смерти отчима, и она, забившись в угол кушетки, только кивнула.

– Это стыдно, но теперь я свободна. Я чувствую, что свободна.

Джеральдина повторяла только:

– Нет, нет, нет...

Потом крикнула:

– Но кто, кто это сделал?

– Не знаю.

– Одного из ведущих политиков страны!..

– Политиков всегда можно сместить.

Позвонила Велда.

– Два часа. Он был неизвестно где два часа, и никто ничего не знает.

– Чудесно.

Я выпроводил Джеральдину и Сью. Дал им адрес и деньги.

– Все потом.

Сейчас надо было кончать дело.

Я откинулся в кресле и достал конверт из кармана. Бумага слабо пахла духами, Казалось, автор собирал буквы вместе дрожащими руками. Виски.

«Мой муж Сим – мы называли его Змеей. Он хотел убить нас. Бойся его. Я была наркоманкой. Продавала наркотики. Он мог посадить меня. Он подстроил дело с миллионами так, чтобы Сонни и всех засыпать и чтобы ему достались деньги. И для карьеры.

Бойся его. Он убьет тебя. Он – Змея.

Мама»..

* * *

Змея...

Теперь он мертв. ПОБЕДИМ С СИМОМ. Наниматель убийц, сам убийца,– каков кандидат в губернаторы!

Он не получил трех миллионов и не нуждался в них. Он сделал, на этом деле карьеру, поднял престиж и получил некоторые привилегии в мире политики. Это для него был первый шаг. И он широко зашагал по жизни.

А Салли? Он женился, чтобы не спускать с нее глаз, и потом, однажды, увидел в комнате пьяную жену и спящую Ли. Он просто вынес ее на улицу, а мороз довершил начатое. Потом он стал ждать. Как любящий папочка – это поднимало его престиж в политике. Он удочерил девочку и поселил ее в доме. Потом Левит. Но тут он промахнулся. Левит много болтал. Как раз для того, чтобы умереть, прежде чем прикончит крошку.

Она сама давала повод. Все кричала о вещах матери. Единственный выход для него был заткнуть ей рот пулей, или он умрет для политики. Для него лучше было умереть для жизни.

Но была Змея и побольше Торренса. И теперь она выползла на свет божий. Он был только змееныш.

Я дал Велде прочесть письмо и вдруг посмотрел на нее глазами, которые она называла сумасшедшими. Она все поняла и скользнула ко мне в руки, радостно улыбаясь. Рядом была кушетка, и мы оба опустились на нее. Никакого сопротивления. Мы оба знали, что должно произойти, и хотели друг друга.

Никаких лишних движений, каждый жест был продуман давно. Мы медленно раздели друг друга, каждый делал то, что хотел. Я поцеловал ее, мои руки мяли ее груди, такие упругие под моими пальцами, потом я сжал ее соски.

Она слабо застонала:

– Еще, еще, пожалуйста, милый...

Я ощутил под собой ее живот... Она дышала короткими судорожными всхлипами, но не была пассивной куклой, она так же нетерпеливо двигалась подо мной, она мечтала об осуществлении своих желаний, и мы оба зашли слишком далеко, чтобы суметь остановиться...

Звякнул звонок в дверь, и мы распались. Я крепко выругался и услышал, что она сделала это еще лучше.

– Когда это кончится, Майк?

– Скоро, крошка. Одевайся.

Это был Пат. Он всегда в таких случаях влетал некстати и привез только один приказ: найти Сонни Монтлея и поговорить с ним.

 Глава 10

Никто в городе не знал его адреса, пока какой-то коп не подвез нас до Гарлема.

– Вот его берлога. Но вряд ли он станет с вами беседовать. Побоится рассыпаться.

Ухмыльнулся и уехал.

Он открыл нам дверь, услыхал мое имя, а при виде Велды его чуть удар от радости не хватил.

– У меня в доме девушек не бывало лет сорок! Приятно, черт возьми, видеть розовые ножки. У меня тут грязь. Никто не ходит, но для розовых ножек...

Он кинул ей под ноги какое-то покрывало.

– Прошу. Вот выпивка.

В нем проснулся мужчина. Мы с Велдой выбрали себе по ящику из-под яиц и уселись. Он мог оставаться в уютной камере, но тут он сам себе хозяин.

– Пить не будете?

Он опять взглянул на Велду.

– Черт, в жизни не видел таких нот, стройные, красивые, сильные...

Она поджала их, а я ответил:

– Это я ей все время твержу.

– И тверди. Им нравится слушать такое. Верно, леди?

Она улыбнулась его старческим ужимкам.

– Мы это стерпим.

– Сонни, Торренс мертв. Его пристрелили.

Он вздрогнул.

– Пора. Он слишком многих подвел под монастырь. Приведите ко мне того парня, и я ему буду бесплатно прибивать каблуки. Я рад, очень рад.

– Торренс был теми мозгами, которые придумали ваше последнее дело.

– Ну да?!

– В газетах прочтешь. И не только это. Он нарочно все это подстроил, чтобы выдвинуться и получить пост губернатора. После этого дела стал важной шишкой. А если об этом узнал и Коплей, то он мог прихватить деньги и оставить на месте ваши трупы. У него был свой план, и он не стал выполнять указания Торренса. Он играл на собственной дудке.

– Он оказался...– старик облизал языком десны. Что-то от прежнего огня медленно загоралось в его глазах,– ...умнее, чем я думал... Кто знал?..

– Сонни, где он мог спрятать деньги?

– Нет, парень, я старик. А если... Слишком много неприятностей для меня: репортеры, прошлое, потом меня еще и пришьют за болтовню. И мастерскую мою закроют, лицензию отнимут. Что я тогда?

– Тебе заплатят.

Он опять посмотрел на ноги Велды.

– Когда найдутся эти деньги... дайте мне их пощупать. Только. Они стоили мне тридцати лет.

Велда вытянула одну ногу, и он снова заулыбался.

– А вы знаете, что бы я действительно хотел пощупать?

Велда расхохоталась.

– Ах вы, старый развратник!

– Ваша правда, леди, но мне хотелось бы хоть взглянуть на вас, когда вы снимете с себя все.

– Если ты это сделаешь, то умрешь,– заметил я.

– Увидим,– сказал он.

Я опять оставил ему телефон отеля, и мы ушли. Я слышал, как он что-то бормотал нам вслед.

* * *

Мы спустились вниз в аптеку. Велда взяла кофе и сэндвичи. Прямо перед нами стоял Тоби и что-то жевал. Увидев нас, он демонстративно положил недоеденный бутерброд на пластиковую тарелку и пошел к двери.

Велда сказала:

– Ты чем-то озабочен, милый?

– Почему ты так думаешь?

– У тебя такое лицо...

Я рывком поставил чашку с кофе.

– Тут есть одна штука – не могу до нее добраться. Она где-то рядом. А я не могу даже понять где. Я все еще забываю важные вещи.

– Все вернется.

– Мне это нужно теперь.

– Может быть, поговорим с ней?

– Нет, не поможет.

– Это где-то рядом?

– Мы с тобой сидим на этом, крошка. У нас с тобой земля под ногами горит. Мы с тобой зарыли где-то три миллиона долларов, и вдобавок убийца все еще в городе.. Этот парень сейчас смеется над нами.

– А если деньги...

– Нет. Так просто такие вещи не теряются, и место, где они зарыты, тоже. Ты нарочно туда кладешь. Кто-то собирается вернуться в город, и деньги должны развязать ему руки. Если он к тому же и умен, то...

– Почему ты .не хочешь посоветоваться с Патом?

– Не хочу добивать его.

– Он и не заметит. Привык.

Мы позвонили Пату. Там были новости. Мальчик из Детройта. Люди, которые посылали его сюда, ничего не имели общего с нашими фарцовщиками и, если узнают, что он заговорил,– его пришьют. Говорит, что кто-то собирает все данные на теперешних главарей Синдиката. И что здесь, в Нью-Йорке, готовится что-то грандиозное.

– Он слишком много говорит. Откуда такие данные?

– У них не слишком хорошая конспирация – много ушей, но глава этого начинания действительно силен. Это может быть Коплей. Он может использовать деньги, все продумал, у него было время, и .он знает дорогу. Ее знал и его подручный Малек..

– Малек? О нем ты выяснил что-нибудь?

– Он покойник.

– Но он где-то жил. У него были женщины. У него были жены. .

– Хорошо..

Велда кивнула мне, когда я положил трубку.

– Давай посмотрим телефонный справочник.

– Верно, дорогая.

Я обзвонил шестнадцать Малеков и потратил шестнадцать центов на звонки. На тринадцать отозвались, посоветовав мне найти на вечер другую шлюху, женские голоса. Два номера молчали.

  На шестнадцатом старый женский голос сказал:

–. Да, это миссис Малек, бывшая жена Квина Малека.

Нет, она не пользовалась этим именем. Ей было наплевать. Но если это необходимо, то я могу приехать к ней теперь же.

– Нашли след, котенок.

– Пату скажем?

– Нет. Сначала сами проверим.

* * *

Она ждала в подъезде, пропахшем тухлой рыбой и отбросами, стоя у двери на ступеньках лестницы, завернувшись в старый халат фасона двадцатых годов. На голове ее была поспешно наброшенная косынка, которая прикрывала торчащие бигуди.

Бедная старая леди, мы подняли ее прямо с постели. Она стала хлопотать с чаем, и нам пришлось присесть. Только тогда, когда чай как следует вскипел, она спросила, что нам, собственно, угодно.

– Миссис Малек, это насчет вашего мужа.

– Ах, он давно умер.

– Знаем. Мы ищем то, что он оставил.

– Очень-очень мало. То, что он оставил, кончилось несколько лет назад. Теперь я живу только на пенсию.

– Мы ищем его старые бумаги, дающие право на владение недвижимостью.

– Забавно. Но ведь два месяца тому назад мне уже звонили по телефону и спрашивали, не оставил ли он мне бумаги. Казалось, им нужно было выяснить заглавие или название.

– А он оставил?

– Конечно, сэр. Он только мне и доверял. Он оставил мне большую коробку, и я храню ее...

– А что он хотел выяснить, тот по телефону?

– О, я не поняла даже, мужской это был голос или женский, Он предложил мне сто долларов, чтобы просмотреть бумаги, и еще сто, чтобы забрать их.

– Вы согласились?

Ее блеклые глаза потемнели:

– Мистер Хаммер, я уже не та женщина, которая может постоять за себя. Но если эти бумаги были у меня столько лет, я не вижу причин, почему они должны уйти от меня. Но я отдала их.

Было похоже, что на нас вылили ушат с водой. Велда сидела у кухонного стола, крепко стиснув ручку старой чашки.

– Кому, миссис Малек?

– Рассыльному. Он оставил мне конверт со ста долларами.

– Вы узнаете его?

– Нет, конечно. Просто мальчик. Испанец, я полагаю, у него был акцент. Еще чашечку?

К черту!

– Спасибо, не надо.

От второй чашки этого вонючего пойла я мог потерять сознание.

Я кивнул Велде.

– Прощайте.

– Но коробка .вернулась,– вдруг сказала старуха.

– Что?!!

– С другой стодолларовой бумажкой. Другой рассыльный принес ее.

– Слушайте, миссис Малек, а что, если мы посмотрим на коробку? Пятьдесят долларов зараз?

– Чудесно. Еще чаю?

Я взял вторую чашку. Она, к счастью, не довела меня до рвоты. Но старуха почти довела. Она сидела, не сводя с меня своих блеклых глаз, пока я не допил чай, потом куда-то ушла и вернулась с коробкой.

– Вот.

Мы просмотрели все бумаги, потом она покачала головой и сказала:

– Одной тут не хватает, должна вас огорчить.

Я снова почувствовал тошноту. Посмотрел на свои пятьдесят долларов на столе, и она тоже посмотрела,

– Откуда вы знаете?

– Потому что я их пересчитала. Раз он мне их оставил, я должна была быть уверена, что они все на месте. И пересчитывала каждый год. А когда тот мне вернул коробку – вижу, одной нет. Я правду говорю, два раза сосчитала.

– Это та, что нам нужна. .

Она улыбнулась чему-то своему,

– Несколько лет назад я заболела. Очень. И потом мне пришлось лежать, и делать было нечего, и я их все переписала, просто так, от скуки.

Она достала из комода толстую тетрадь с засаленными страницами, перепачканную каким-то жиром.

– Вот она.

Я спрятал тетрадь в карман.

А теперь объясните-ка мне, почему вы нам помогаете, миссис Малек?

– Потому что мне не нравится, когда меня обкрадывают, вот почему. Этот нарочно стянул у меня что-то ценное. Он был обманщик. Он нечестно со мной поступил, А вам я верю. Разве я не права?

Она была так трогательна в своем праведном гневе, что я рассмеялся.

– Мы возьмем бумаги с собой. Ими займутся в полиции, но они все вернутся к вам обратно. Можно вас поцеловать?

– Это будет восхитительно.

Она взглянула на Велду.

– Вы не возражаете?

– Конечно нет.

И я поцеловал старую леди в сморщенные губки...

Черт побери, если они не стали вдруг влажными и горячими...

* * *

Мы нашли недостающую страницу. Это была расписка за долю в прибылях наемного дома, Ильстер, Нью-Йорк, подписанная «Б. К.».

Тут же описание дома и адрес Бласка Коплея.