Текст книги "Невидимый противник (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Микки Спиллейн,Френсис Локридж
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

– Видимо, вы правы,– печально проговорил он,– Эта девушка была красивой.

– Да,– ответил Джон,– она была очаровательной. Несмотря на то, что я увидал ее только после смерти.

– Вы умный человек,– сказал пастор.– Прекрасное находится в душе. Юлия была очаровательным ребенком. Она стала красивой с десяти лет.

Он печально улыбнулся.

– Тогда глаза мои были лучше. Помню, как Анжела рассказывала о девушке, о ее опасной красоте. Она взяла девушку к себе. Как договорилась об этом – не знаю. Она вырастила ее и воспитала.'

Он замолчал. Они ждали, что он еще расскажет.

– После смерти мужа Анжела имела собственную женскую школу. Надо думать, очень хорошую. У нее были особые взгляды на воспитание, и она лично обучала Юлию. «Я взяла на себя ответственность за Юлию,– говорила она.– Ее нужно от многого оберегать». В то время Анжела уже отказалась от своей школы. Девочка находилась под ее присмотром, и обучала она ее дома.

Они хорошо понимали, из каких соображений пастор рассказывает об этом. В сельских местностях детей собирали и отправляли в школы на автобусах. Юлия в возрасте от десяти до четырнадцати лет должна была пользоваться тем же автобусом, что и ее братья и сестры из Бригс Хилла. И от такого образа жизни ее нужно было уберечь.

– Не знаю, умно ли это было. Мы должны жить в том мире, что нас окружает. Конечно, нужно стараться его улучшить, но жить нужно именно в нем, реальном, а не выдуманном. Мне не всегда приходится возделывать тихие виноградники,– добавил он для самого себя.– Ребенка можно и так воспитать в строгости.

– Вы считаете, что так было в случае с Юлией? – спросила Барбара.

Пастор внимательно посмотрел на нее сквозь толстые стекла очков.

– Может быть,– ответил он,– Да, так это и было. Она...

Взглянув на пустой бокал, он прервал речь, взял его с письменного стола и поставил позади себя на полку.

– С десяти лет она жила у старой женщины. У человека, который уже далек от повседневной жизни и оторван от всего мира.

– Бедное дитя,– сказала Барбара,– она должна была чувствовать себя очень одинокой.

– Да,– сказал пастор.– А неприспособленной вы ее не находите? Вероятно, она такого же возраста, как вы.

Посмотрел в глаза Барбаре и добавил?

– И так же очаровательна.  .

– Да,– ответила Барбара.– Миссис Пьемонт, должно быть, очень обеспокоена. Значит, она во Флориде?

– Где и как она там живет, я не знаю. Полагаю, что во Флориде, в тихом отеле. Наверняка, живет в тишине. А Брадентон, я слышал, тихий городок. Хотя, если не ошибаюсь, там тренируется бостонская бейсбольная команда. -

Барбара и Джон удивились.

– Даже священнослужитель,– мягко сказал пастор Хигби,– может интересоваться бейсболом. У меня отличный телевизор.

Он взглянул на Джона.

– За которым, как вам теперь известно, я должен очень близко сидеть.

Он помолчал, словно задумавшись.

– В конце прошлого лета,– продолжал он,– Юлия познакомилась с одним мужчиной. Каким образом, мне неизвестно. Не знаю, как Анжеле. Это показалось мне странным.

Он поднялся из-за стола,

– Если вы еще не ужинали, я бы охотно сводил вас в ресторан Бельпула.

Они удивленно посмотрели на него.

– Там хорошо и тихо,– добавил ой.

– Но вы хотели рассказать нам об этом мужчине,– возразил Джон.

– Это я помню,– ответил пастор.– Я не такой уж забывчивый.

Он усмехнулся.

– Можно ли о себе судить? Все, что легко забывается, можно забыть. Я встретил Юлию с тем самым мужчиной в октябре в ресторане. На деревьях еще полно было листьев. Но мне хочется показать вам этот ресторан.

В маленькую двухместную машину Джона поместились все трое. Пастор сел между молодыми людьми. Он надел мягкую черную шляпу и низко надвинул ее на лоб. Теперь мы выглядим как похитители священника, подумала Барбара.

До ресторана оказалось недалеко. Он представлял собой низкий зал с приятным рассеянным светом. Когда они вошли, там еще никого не было.

– Надеюсь,– сказал пастор,– мы можем сейчас разрешить себе еще по коктейлю.

Так и поступили. Джон и Барбара не торопили приветливого пастора с круглым лицом. Они пили очень медленно и тем временем заказали ужин.

Хигби вдруг заявил, что он эгоист.

– Я не люблю есть в одиночестве. А теперь я так часто ем один. В тот вечер, когда увидел Юлию со знакомым, я тоже был один. И совсем не нужно было вас сюда затаскивать. Вы, наверное, предпочли бы другое место.

– Нет,– возразил Джон,– здесь очень приятно сидеть.

– В конце недели тут бывает очень много народу, но в остальные дни почти пусто,– сказал Хигби.– Так, кажется, было и в тот вечер, когда я увидел эту пару – там, в глубине зала.

Он указал на столик в углу помещения. Теперь на нем стояла свеча, которая давала мягкий свет.

– Боюсь, я их очень плохо видел, так как они сидели далеко, а зрение у меня плохое. Но я им приветливо кивнул. В конце концов, ее спутник мог быть моим прихожанином. Я всегда для верности так делаю и часто бываю прав.

Он выпил еще глоток.

– Мужчина разговаривал с девушкой, потом они встали,– продолжал он.– Я помню, она перед этим покачала головой. Похоже, он ее уговаривал. Они подошли к моему столику. Он был почти такого же роста, как вы, мистер Говард. На нем был спортивный пиджак, довольно яркий, бросающийся в глаза. Девушка сказала, что она Юлия Титус, и спросила, вспомнил ли я ее. Мне показалось, что она волновалась. Будто решила что-то предпринять и хотела быстрее с этим покончить. Вы понимаете, что я имею в виду, мисс Филипс? – обратился он к Барбаре.

– Да,– ответила она.

– Да.– повторил пастор.– Она пожелала мне доброго вечера и одним махом выпалила, что хочет познакомить меня со своим другом. Она сказала: «Господин пастор, я хочу познакомить вас с Джоном Говардом».

 Глава 9

Ужин прошел в молчании, потом они проводили пастора Хигби в его маленький милый домик. По дороге он сожалел по поводу результатов беседы.

– Да, пастор сделал все, что мог,– заметил Джон на обратном пути.

Теперь маленькая машина спешила в Нью-Йорк. Фары светили в голубых сумерках. Молодые люди не знали, что друг другу сказать. Джон смотрел на дорогу и автоматически управлял машиной.

Меня как марионетку дергают за нитку, думал он, а сам я не действую. Только какой-то момент была иллюзия, что смогу что-то распутать. Но я потерпел поражение. И от этих мыслей у Джона снова возникло мрачное сомнение о своем рассудке: либо «кукловод» – это действительно совсем другой человек, который случайно так похож на меня, и уже давно подготавливал этот танец, в который он меня вовлек? Либо это я сам? Моя собственная персона, о чем я совершенно забыл?

Сидящая рядом Барбара тоже смотрела на дорогу, освещенную светом фар, и молчала так же, как он. Она рядом, думал Джон, и все же я один. Один раз так со мной уже было... Я проснулся в одиночестве. Вдалеке столпились люди, которые не видели меня и не могли приблизиться. Они говорили: «Лейтенант! Слышите, лейтенант?» Но они были так далеко, что я не мог им ответить. Даже воздух между ними и мной был препятствием. Я сказал: «Да, я слушаю вас, доктор»,– хотя они не могли слышать моих слов. «Говард,– сказал врач,– послушайте, Говард! Вы понимаете меня, лейтенант?» – «Я понимаю вас, доктор. Разве вы не слышите моего ответа?»– «Всё будет в порядке,– сказал врач,– вопрос только во времени. Тяжелый шок, но долго он не проболеет».

Доктор говорил с кем-то, кого там не было. «Меня здесь нет, доктор,– сказал Джон.– Я здесь не живу». Однако врач его не слышал.

– Джон! – воскликнула Барбара.– Приди в себя! Слышишь меня! Приди в себя!

– Я в полном порядке,– ответил он глухим голосом, словно говорил с дороги, которую освещали фары.– Это был сильный взрыв снаряда.

Девушка чуть помолчала. Она сидела напряженная, будто хотела собраться с мыслями. Потом снова заговорила:

– Джон, послушай меня! Что с тобой?

Он помедлил с ответом.

– Ты думаешь о том, что рассказал пастор? —спросила она осторожно.– О том мужчине, который был там с мисс. Титус? Которого она представила как Джона Говарда? -

– Я говорил о взрыве снаряда,– ответил Джон,– Но отчасти ты права. Да, это почти так.

– Но пастор не считает тебя преступником. Он твердо убежден в этом.

– Лично он уверен,– возразил Джон.– Но он не может поклясться, что это был не я.

Джон говорил медленно, делая длинные паузы между словами.

– Как он может поклясться? Он очень плохо видит. В зале было темно. Это произошло несколько месяцев назад. Если его допросят как свидетеля, ему придется сообщить полиции, что девушка отрекомендовала своего спутника как Джона Говарда. Ему придется сказать, что на мужчине был надет спортивный пиджак, бросающийся в глаза. Тот самый, какой полиция нашла в моей квартире.

– Отъезжай в сторону и остановись,– предложила Барбара.– Так мы не можем разговаривать, я половины твоих слов не слышу.

Проехав еще немного, Джон свернул на обочину, затормозил и заглушил мотор. Девушка, улыбнувшись, повернулась к нему, но он покачал головой и сказал, что все ее слова, к сожалению, не имеют особого значения. Говорил он глухим голосом, словно издалека.

– Этот тип начал с принуждения,– сказала Барбара.– Он потребовал, чтобы Юлия представила его как тебя. Это входило в его план.

– Как? Да, должно быть, так, Барбара. Я не могу вспомнить, чтобы я когда-нибудь был в этом ресторане. Я имею в виду – до сегодняшнего дня.

– Вспомнить? Почему ты сказал «вспомнить»? Ты ведь действительно, там не был!

Она ожидала. Джон молча смотрел на нее.

– Что мне с тобой делать? – с тревогой спросила она.– Что же мне с тобой делать?

– Нет, там я никогда не был,—сказал он.– И эту девушку не видел. Я не убивал ее. Это я всегда говорил, не так ли?

– Да, всегда,– ответила она.– Но зачем ты мне говоришь об этом? Я ведь это знаю.

Он коснулся пальцем ее щеки, погладил нежную кожу. Она крепко схватила его за руку.

– Взрыв снаряда,– сказала она.– Ты говорил о настоящем снаряде, да? В Корее?

– Да, это было в Корее.

Противник обстреливал их батарею. Один снаряд упал рядом. Джон был засыпан землей, как ему потом сказали. Его откопали спустя некоторое время. Потом он долго находился без сознания, открыл глаза уже в полевом госпитале и пытался ответить врачу, который с ним говорил.

– Мне казалось, будто моя личность раздвоилась,– сказал Джон.– Один – глубоко погребенный в земле, пытается отвечать, но никто его не слышит. Второй —> где-то еще, наблюдает, как безучастный зритель.

Девушка кивнула и молча слушала дальше.

– Видимо,– продолжал Джон,– это было тяжелое сотрясение мозга, несколько ушибов тела, но ничего опасного, как сказали врачи. Потом я пытался им объяснить, что чувствую, будто состою из двух человек, но это их не очень интересовало. Мне сказали, что сотрясение мозга иногда имеет такие последствия и что я еще счастливо отделался. Через два месяца я уже был годен к строевой службе. Однако к тому времени наступило перемирие.

– Джон, почему ты именно теперь об этом вспомнил?– спросила девушка.– Почему ты только сейчас рассказал мне об этом?

– Не знаю,– ответил Джон.– Так, пришло на ум. Я спросил себя...

Он оборвал фразу и посмотрел на Барбару. Взгляд его уже не был бессмысленным, он озабоченно глядел на нее.

– Хорошо,– сказала она.– Значит, ты спрашивал себя, стал ли ты, так сказать, снова целым человеком или одна из твоих личностей могла вести иную жизнь? Джон, ты всерьез думал об этом?

Он внимательно посмотрел, на девушку.

–Теперь, когда ты мне об этом сказала, уже не всерьез. Но еще осталась какая-то тень.

– Значит, еще осталась,– спокойно проговорила Барбара.– Мне просто смешно это слышать. Очень смешно.

Ее взор стал жестким, глаза гневно сверкнули.

– Ты думаешь, я этого не заметила? – спросила она.

– Я...

– Ну?

Она ждала ответа, но вместо этого он прижал ее к себе и крепко поцеловал в губы.

– Хорошо,– сказала она, как только смогла говорить.– Теперь будем надеяться, что найдем это дьявольское дерево близ теннисного корта.

– А если это удастся,—добавил Джон,—попытаемся найти другого Говарда. В том нескромном спортивном пиджаке.

– И я этому не удивлюсь. Нисколько не удивлюсь,– заметила Барбара.

Сержант Шапиро поговорил по телефону с Миллером и Грэди, договорился о дежурстве в десятом отделении полиции Нью-Йорка. Миллер и Грэди связались с полицией Дэнбери и договорились о содействии.

Шапиро наскоро пообедал и на своей черной машине выехал из Брустера на ту же извилистую проселочную дорогу, по которой уже ехал. Все прошло вполне удачно, однако он был удручен. Отчего у меня такое подавленное состояние, думал он.

У въезда в усадьбу Пьемонтов цепь была снята и лежала на земле. Шапиро заинтересовался и поехал к дому. Повернув, он увидел, что многие окна ярко освещены. Он затормозил; и в этот момент в свете фар появился высокий худой старик с ружьем в руках. Шапиро выглянул. Незнакомец, держа ружье наготове, подошел к машине.

– Ну, что, прогуливаетесь? – спросил ой.

Очень нелюбезный человек, решил Шапиро: На свете было множество нелюбезных людей, и, похоже, от этого сержант Шапиро стал таким меланхоличным.

– Мистер Пьемонт дома? – спросил он, надеясь, что человек с ружьем станет обходительнее.

– Мистер? – повторил тот.– Здесь нет никакого «мистера». Он умер тридцать лет назад. Я полагаю...

Он не закончил фразу, очевидно, новая мысль пришла ему в голову.

– Вы хотите здесь что-нибудь продать? Если так, то мы ничего не купим.

Неприветливый человек, неприятный тип – таких много на свете, подумал Шапиро и вздохнул.

– Нет,– ответил он,– я из полиции. А миссис Пьемонт дома?

– А если дома, что из этого? – последовал ответ.

Все же теперь старик опустил ружье, и так низко, что, если бы случайно спустил курок, заряд угодил бы ему в правую ногу.

– Два часа назад,– сказал Шапиро,– здесь была молодая пара. Они разговаривали с мужчиной,, который подпирал ветки.

– Не подпирал, а подрезал,– поправил старик.– Они говорили со мной. Ну и что?

– Я из полиции,– повторил Шапиро.

– Я слышал.

– Что они хотели у вас узнать?

Шапиро был столь же терпелив, сколь и меланхоличен.

– Спрашивали Титус,– ответил мужчина,– Разве вас это интересует?

– Да, к сожалению, интересует,– ответил Шапиро.– Что вы им сказали?

– Что я мог им сказать? Что ее здесь нет. Она во Флориде со старой дамой.

Он подошел еще ближе и спросил Шапиро, действительно ли тот из полиции.

– Конечно,– ответил сержант, протянул ему свой жетон и щелкнул зажигалкой, чтобы тот мог его рассмотреть.

– Видно, так,– согласился старик.—Титус здесь нет. Старая дама дома, но она вернулась одна.

Он еще раз внимательно осмотрел полицейский жетон..

– Советую вам поговорить со старой дамой. Наверно, она знает о девушке.

– Хорошая идея,—заметил Шапиро.– Так я и сделаю.

– Но, возможно, она не захочет с вами говорить, хотя вы и полицейский.

– Может быть,—согласился Шапиро.– Если я сейчас просто подъеду к дому...

– Нельзя! Оставьте машину здесь! Я спрошу ее. Если она не пожелает с вами говорить, я скажу вам. Ясно?

– Да,– ответил Шапиро.

Мужчина повернулся и пошел ко входу в дом. У дверей он немного постоял, видимо, ждал, когда ему откроют. Затем вошел в дом, но тотчас вернулся и подал знак Шапиро, приглашая егo войти. В дверях стояла стройная старая дама, освещенная сзади лампой. Она была одета в черный костюм и опиралась на палку.

– Вы очень быстро появились,– сказала она, когда Шапиро поднялся, по ступенькам.

Она говорила совсем старческим голосом. Годы изменили и лицо ее, и голос.

– Всего двадцать минут назад я звонила по телефону,– заявила она и, повернувшись, вошла в дом.

Мужчина, все еще державший ружье – теперь оно могло прострелить левую ногу,– подал Шапиро знак свободной рукой, и тот последовал за дамой в комнату.

– Присаживайтесь,– предложила она и указала на кресло-качалку.

Шапиро осторожно сел на него. У его матери было такое кресло, и она очень гордилась этим.

– Как я уже говорила,– начала старая дама,– вы очень быстро явились сюда.

– Стараюсь так делать,– ответил Шапиро.– Но...

Дама ждала. Шапиро обратил внимание, что ее черные глаза были слишком яркими для старческого лица.

– Я криминальный работник из Нью-Йорка, миссис Пьемонт,– пояснил Шапиро.

Он произнес ее имя неуверенно, будто точно не знал, правильно ли это.

– Сержант Шапиро,– продолжал он.– Речь идет о сведениях в отношении молодой девушки.

– Конечно,– ответила дама.– Из-за чего же тогда я приехала? Это моя воспитанница. Вернее, прежде была моя. Юлия Титус. Почему вы зондируете почву, мистер Шапиро? Почему не переходите сразу к делу?

«Дело» казалось ему не совсем еще ясным. Он пытался к нему подойти.

– Видимо, вы звонили в полицию,– сказал он.– Я этого не знал. Я...

– Не станете же вы уверять меня, что случайно проезжали мимо и заглянули сюда?

Он терпеливо объяснил, почему приехал.

– Ах,– ответила дама,– об этой молодой паре, которая пыталась здесь разнюхивать.

– Джонатан...– начал Шапиро, но дама тотчас перебила его.

– Человек, с которым вы только что разговаривали, Джонатан Титус. Он думал, что я все еще во Флориде. Он очень старый, этот Джонатан. Она та самая девушка, которую убил мужчина, не правда ли?

– Это ваша воспитанница? – спросил Шапиро и тут же молча выругал себя за недогадливость: о ком же еще она могла говорить!

– Кто ее убил, мы не знаем,– продолжал он,—мы даже не знали, что она была мисс Титус, так как она жила под другим именем.

–~ Эванс,– просвещала его дама.– Нора Эванс. А из-за чего же, вы думаете, я приехала сюда? Я уже все это объяснила полицейскому по телефону.

– Но, может быть, вы и мне тоже это объясните, миссис Пьемонт. Я не хотел бы вас затруднять, но...

– Молодой человек,– возмутилась дама,– я нахожусь в полном рассудке.

Это прозвучало как намек, что у Шапиро не все дома, – Итак, если вы хотите слушать...

Он кивнул и начал слушать.

Дама находилась в Брадентоне, когда в газетах появилось сообщение об убийстве Норы Эванс.

– Я всегда читаю заметки об убийствах,– пояснила она,– из-за интереса к человеческой натуре.

– О! – пробормотал Шапиро и продолжал слушать.

– Свое имя и адрес она мне сообщила в письме из Нью-Йорка,– продолжала дама.– Писала, что вышла замуж. Разве это не соответствовало действительности?

– Не было обнаружено никаких доказательств замужества,– ответил Шапиро.– Но вы знали, что у нее была связь с мужчиной? Я хочу сказать, до этого.

Она ведь ему только что объяснила это, резко ответила миссис Пьемонт. Конечно, она знала это.

– Значит, все это не соответствовало действительности. А я надеялась, что она будет со мной откровенна.

В этот момент Шапиро показалось, что ее голос прозвучал как-то по-детски, но тотчас снова стал уверенным.

– Но это не имеет значения. Так много лет прошло напрасно. Однако чего же можно было ожидать? С десяти лет она...

Миссис Пьемонт продолжала теперь совсем спокойно. Она сообщила ему, что удочерила ребенка по имени Юлия Титус, очаровательную рыженькую девочку родом из Бригс Хилла. Этого Шапиро не знал. Она сообщила об этом только в общих чертах, и теперь не время просить ее рассказывать подробности.

– Я делала все возможное, чтобы ее оберегать,– продолжала старая дама,– но этого оказалось недостаточно. Каким-то образом она познакомилась с этим парнем, который уговорил ее покинуть меня, не попрощавшись. Через несколько дней она написала, что сожалеет о своем поступке и– собирается выйти замуж. Надеялась на мое сочувствие.

Она чуть помолчала и с глубоким вздохом повторила:

– Сочувствие...

Девушка поставила миссис Пьемонт в трудное положение, так как ежегодно сопровождала ее во Флориду, а теперь старая дама была вынуждена ехать туда одна. Молодежь ни с кем не желает считаться. Но...

В первом письме Юлия не сообщила адреса. Оно было написано в октябре.

– Вы не пытались ее разыскать? – спросил Шапиро.

Миссис Пьемонт удивилась.

– После того как она покинула меня, когда я особенно нуждалась в ее обществе?

– Гм,– пробормотал Шапиро.

Второе письмо старая дама получила, когда находилась в одиночестве во Флориде. Девушка сообщила в нем, что вышла замуж, и дала свой адрес на Одиннадцатой улице.

– Вероятно, она сообщила вам также имя своего мужа? – мягко спросил Шапиро.

– Да. Она стала именовать себя миссис Эванс,– ответила миссис Пьемонт.– Очевидно, вы, к сожалению, очень невнимательно меня слушали.

Шапиро извинился.

– Она просила, чтобы я писала ей по этому адресу на имя мисс Эванс,– сказала старая дама.– Она хотела сохранить в тайне свое замужество. Причину этого она не пояснила. Но теперь вы сообщили мне, что никакого брака не было.

Шапиро повторил, что не удалось найти никаких доказательств брака и очень вероятно, что мисс Титус вообще не была замужем. Выслушав пояснение, старая дама кивнула и затем долго молчала.

– Могу вам откровенно сказать,– продолжала она затем,– что я любила эту девушку. Я... я желала ей хорошего будущего, строила для нее планы. Однако она не оценила этого. Я много лет надеялась, что наследственность не проявится. Но вас это не должно интересовать. Она прислала мне фото этой твари.

– Оно еще сохранилось у вас? – спросил Шапиро.

– Конечно,– ответила старая дама и взяла черную кожаную сумку, стоявшую возле нее на полу.

Она открыла сумку и достала оттуда фото. Это был маленький, но четкий снимок. Шапиро рассмотрел его, кивнул, потом подошел к свету и снова рассмотрел его.

– Ну? – спросила дама.

– Он пригодится.

Шапиро снова сел в кресло-качалку.

– Покойная еще не опознана,– сказал он.– Мы просим вас, если не очень затруднит, это сделать. Для того, чтобы знать, действительно ли умершая... Она была вашей родственницей, не правда ли?

– О, конечно, тоже Титус, как и я. Но на самом деле мы с ней не были родней. Это недостоверно. В этих краях уже давно появились люди с фамилией Титус, происходившие от многих побочных линий. Само собой, я опознаю ее, мистер Шапиро. Иначе я не стала бы возвращаться из Брадентона. Утром Джонатан поедет со мной в город. Вы позаботитесь о соответствующих распоряжениях?

Сержант Шапиро обещал и сунул фото в карман.

Его противник все обдумал, отрезал все выходы, если здраво рассудить. Он обдумал это дело и тщательно подготовил его уже несколько месяцев назад —по меньшей мере с прошлого лета,– так что теперь всякая попытка найти выход только сильнее запутывала Джона. Когда он поставил свою машину в гараж и не спеша шел домой, то все еще не знал, какова была истинная цель этого загадочного дела, в котором он увяз. Дела, сопровождавшегося убийством рыженькой молодой девушки. Возвращаясь этим весенним вечером в Нью-Йорк, Барбара и Джон в предположениях не сдвинулись с мертвой точки. Но сомнения о своем рассудке больше не одолевали его, и это уже было хорошо. Барбара помогла ему – это очень много значило. Против него был построен коварный замысел, смысла которого они не могли разгадать. И пока не найдем мотив, сказал себе Джон, у нас не будет надежды разыскать преступника, Эта мысль не покидала его усталой головы. Если бы только ему удалось бесспорно объяснить хотя бы один пункт этого дела, ответить на один только вопрос, который кажется таким простым!

Джон вошел в маленький вестибюль своего дома и снова подумал, что его противник – так решил он его называть – много раз входил сюда и выходил. Входил в холл и поднимался к нему в квартиру. Брал его рубашки с метками прачечной и снова приходил, чтобы подсунуть ему в шкаф спортивный пиджак. Ясно, что он часто надевал его, например, он был в нем в ресторане, когда познакомился с пастором Хигби. Для того, чтобы полиция нашла потом пиджак как улику и петля на шее Джона затянулась туже.

Несомненно, неизвестный имел ключ от его квартиры. Как он достал его, было не совсем ясно. Также неясно было, как ему удавалось незамеченным входить и выходить из дома. Если бы Гарри – или другой лифтер – несколько раз поднимали незнакомца на пятый этаж, это могло вызвать у них любопытство. А неизвестный, безусловно, избегал этого...

Еще не входя в вестибюль, Джон заметил, что кабины лифта внизу не было и придется ожидать ее. Дверь лифта можно видеть с улицы, не заходя в дом-, через широкую застекленную входную дверь. Это известно Джону уже много лет, но он никогда не задумывался над этим. Кабина сейчас двигалась где-то наверху, производя изрядный шум. Джон хотел спросить Гарри, когда тот спустится, не помнит ли он кого-либо, но вдруг ему в голову пришла иная мысль.

Пожарная лестница. Подножие этой лестницы было видно из кабины лифта, если она находилась внизу, лифтер также мог видеть ее, сидя на своей табуретке возле лифта. Но когда он поднимался или спускался в лифте, можно незаметно войти на лестницу или сойти с нее. Таким образом...

Джон машинально подошел к пожарной лестнице, открыл дверь перед ней и стал подниматься по бетонным ступенькам. Это было очень просто для любого, кто без труда мог подняться по лестнице на пятый этаж. Что он сейчас и делал.

С некоторым удовлетворением, что способен хотя бы что-то доказать, Джон вошел к себе в квартиру, закрыл дверь и зажег свет. Теперь ему стало ясно, как неизвестный входил сюда.

С досадой он заметил, что, входя в квартиру, нервничал, словно ожидал нападения. Этому не было причины, так как комната казалась пустой. За несколько секунд он осмотрел квартиру и убедился, что там никого нет.

Затем ему пришло в голову, что он еще не заглянул в шкаф передней. Открытая дверь мешала посмотреть в шкаф. В раздражении он выругался. Если так пойдет дальше, то я начну шарить под кроватью, подумал он и зажег свет в шкафу.

Бросающегося в глаза пиджака там не было.

Ну и дела, подумал Джон. Утром, когда он уходил, пиджак висел на своем месте, а теперь исчез. Значит, кто-то заходил и унес его. Джон заметил, что это обстоятельство взволновало его.

Не стоит, черт возьми, ломать себе голову, сказал он, закрывая шкаф. Надо спокойно обдумать все по порядку. Прежде всего вспомнить, где стояло это дерево.

Затем он запер входную дверь. Пусть сегодня вечером никто не зайдет сюда, ни полицейские, ни противник. Совсем отупевший, Джон смешал себе на ночь немного выпивки, отпил глоток, вошел в спальню и почти тотчас заснул.

Проснулся около восьми. Он вспомнил, где стояло дерево! Такая простая вещь!

Джон принял душ, побрился и приготовил себе завтрак. Теперь он чувствовал себя намного лучше. Мозг отдохнул. Более того: в первый раз за многие часы он почувствовал некоторую уверенность.

Когда он закурил сигарету, зазвонил телефон.

– Ну как ты чувствуешь себя? – спросила Барбара.– Говоришь ты совсем бодро.

– Хорошо, очень хорошо,– ответил Джон.– Я теперь знаю, где находится это дерево. Оно стоит...

Он объяснил девушке, где.

– Я буду ждать тебя возле дома,– сказала Барбара.

В этот день уборщица не должна была приходить, и Джон сам вымыл посуду. Затем вышел из квартиры, запер ее – неизвестно зачем – и направился к лифту. Кабина в это время двигалась, он слышал шум. Джон открыл дверь на пожарную лестницу и сошел по ней вниз.

На лестнице он мог на слух определить местонахождение лифта в шахте. Ясно, что его враг таким образом незаметно выходил из дома. Сходя вниз, Джон слышал шум поднимавшегося лифта, затем слышал, как тот стал спускаться. Перед тем, как сойти в вестибюль, Джон немного постоял на том месте, где его не было видно. Когда захлопнулась дверь лифта и он снова стал подниматься, Джон вышел ив дома, радуясь, что узнал еще одну деталь.

Было ласковое ясное утро. Он прошел два дома до гаража и выехал на своей маленькой машине на освещенную солнцем улицу.

Барбара Филипс ожидала его перед домом. На ней был желтый костюм, очень подходящий для весеннего утра.

Они поехали на север, в предместье Вестчестер, чтобы найти дерево возле теннисного корта.