Текст книги "Невидимый противник (сборник)"

Автор книги: Рекс Стаут

Соавторы: Микки Спиллейн,Френсис Локридж
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

 Микки Спиллейн
Змея
ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНЫЕ ПОХОЖДЕНИЯ
МАЙКА ХАММЕРА

 Глава 1

 Ночь. На улице дождь. Единственный звук – ваши собственные шаги. Конечно, вокруг еще и город, он шумит и звенит рядом, но вы этого не замечаете, потому что в конце улицы – женщина.. Та единственная, которую вы ждали долгих семь лет; и каждый шаг все больше приближает вас к ней. Звук шагов отмеряет месяцы, дни, часы ожидания.

Неожиданно вы оказываетесь прямо напротив старинного особняка, старого, архаичного, смахивающего на огромное коричневое чудовище, которое смотрит прямо на вас с выражением тупой злобы, и кажется, что этот дом засасывает вас, душит...

«Но все же, как это все будет? – мелькнула у меня мысль.– Красива ли все еще она, пройдя через семь лет ада? Не изменилась ли, как изменился я? И что можно сказать женщине, которую любил и которую, как думал все это время, потерял из-за собственной оплошности? Как перескочить через эти семь лет в сегодняшний день?»

В прошлом многие подходили к этому особняку, но теперь я остался один, все остальные умерли или пристрелены другими, и мной тоже. Женщина там, в доме, была теперь важной персоной. Может быть, самой важной в мире. То, что она знает, поможет сокрушить врага, как только она скажет хоть слово..

Мои пальцы в карманах непроизвольно сжались в кулаки, чтобы не дрожать от одерживаемого нетерпения и надежды. И я сделал шаг, потом еще пять шагов. Вот и дверь с литерой на табличке, потом щелканье автоматического замка, потом сумрачность вестибюля, потом еще одна дверь, обитая кожей. Перед этой дверью стояло семь лет. Потом я нажал кнопку на панели, и вот она передо мной, с пистолетом, как всегда начеку.

Даже в этом тусклом свете я увидел, что она стала еще прекраснее, чем раньше. Черные волосы обрамляли ее лицо, которое я видел каждую ночь во сне, в кошмарах, в бреду. Эти глубокие карие глаза все еще смотрели с такой же жадностью, и сочные алые, губы все так же открывались навстречу моим глазам, моим губам. И как будто и не было этих семи долгих лет, я сказал ей:

– Хэлло, Велда!

Несколько мгновений она просто стояла, прижавшись к стене, и голосом, который превращал в музыку самые обыденные звуки, ответила:

– Майк...

Она рванулась ко мне и спрятала у меня на груди лицо, шепча мое имя снова и снова. Мои руки держали ее крепко-крепко. Я знал, что делаю ей больно, но не мог оторваться от нее, и она тоже крепко прижалась ко мне. Казалось, этим объятьем мы старались влиться один в другого, и наши губы встретились, торопясь и испытывая друг друга, в таком бешеном касании, которого мы никогда не знали прежде. Я ощущал ее жар и прелесть, мои пальцы стискивали ее плечи, бедра, но она не отталкивала меня. Эта душераздирающая покорность возбуждала сильнее, нежели огонь страсти, ее тело просило: еще дотронься, еще, еще!

Я взял у нее пистолет, швырнул его на кушетку, потом, не глядя, захлопнул дверь ногой и дотянулся до выключателя. Настольная лампа вспыхнула мягким, медленным светом, как в кино, старательно высвечивай классическую строгость черт ее лица и трогательную округлость груди.

Теперь в ней словно что-то обмякло, каждый жест был замедлен, она как бы плавала в море блаженства.

– Здравствуй, котенок,– снова тихо сказал я, и ответом была ее улыбка.

Многого мы и не могли сказать друг другу – это отняло бы время, хотя у нас теперь была пропасть времени. Она смотрела на меня не отрываясь, потом нахмурилась, и морщинки набежали на ее лоб цвета слоновой кости. Потом пальцами дотронулась до моего лица, и губы чуть-чуть приоткрылись.

– Майк...

– Все, милая, все хорошо...

– Ты не ранен?

– Теперь нет.

– Что-то с тобой произошло... Не могу сказать, но...

– Семь лет, Велда,– прервал я ее.– Были бред и грязь, пока я не выяснил, что ты жива. Такое оставляет следы, но их можно смыть.

Ее глаза заволокло слезами, они подступили так быстро, что она не смогла удержать их.

– Майк, милый, я не могла до тебя добраться – это было слишком трудно, и потом...

– Я знаю, малыш, тебе не нужно объяснять.

Ее волосы упали на глаза, когда она качнула головой.

– Но я хочу...

– Потом.

– Теперь.

Ее пальцы прижались к моим губам.

– Семь лет понадобилось, чтобы выведать тайну и улизнуть из этой чертовой Европы с такими сведениями, которые делали нас сильнее. Я знаю, что могла бы выйти из игры и раньше, но мне пришлось сделать выбор,

– Ты сделала правильный выбор.

– И никто не мог тебе сообщить.

– Я знаю.

– Правда...

– Я' понимаю...

Она не слушала меня.

– Я могла бы, я могла бы, Майк, попытаться, но у меня не было шанса. Миллионы жизней были поставлены на карту.

Она запнулась на секунду, потом прижалась щекой к моей щеке.

– Я знаю, что ты пережил, милый, думая, что погубил меня. Я так часто об этом думала, что чуть не сошла с ума, но не в моей власти было что-либо изменить.

– Забудь это.

– Что с тобой было, Майк?

Она откинулась, чтобы видеть мое лицо,

– Я стал алкоголиком.

– Ты?

– Я, котенок.

Ее лицо выражало такое недоверчивое изумление, что я усмехнулся.

– Но ведь я говорила им, они должны были тебя отыскать...

– Кто-то произнес твое имя, и я переменился, милая, потом ты воскресла, и я тоже.

– Ох, Майк...

Подняв ее большое, сильное тело, я пронес ее через всю комнату на тахту, покрытую пушистым пледом. Она не сопротивлялась и только прижалась к моим губам таким порывистым и торопливым движением, что без слов поведала об одиночестве этих семи лет и о том нетерпении, которое сжигало ее сейчас.

Наконец она прошептала:

– Майк, я ведь девушка...

– Знаю.

– Я всегда ждала тебя, и как же долго это длилось...

Я улыбнулся ее тоскливому тону.

– Я был дурак, что заставил тебя ждать!

– А теперь?

Моя рука скользнула по бархатистой коже ее плеча, ощущая мгновенную дрожь всего ее тела. Она пошевелилась, стремясь найти уютную, спокойную позу, слабо всхлипывая и делая такие вещи, о которых раньше не имела понятия...

– Чудесно,– сказал кто-то в дверях.– Отлично.

У меня была кобура с 45-м, но я не мог достать оружие.

Конвульсивное движение Велды дало мне на мгновение возможность окинуть взглядом комнату и человека, стоящего с оружием наготове, потом ее волосы вновь упали мне на глаза прохладной грудой.

Курок пистолета был взведен, и выражение лица непрошеного гостя было таким же, какое я не раз видел на лицах дешевых убийц. Я знал, что он пристрелит меня в ту же секунду, как только я стану мешать ему.

– Продолжайте, не стесняйтесь. Я люблю хорошие зрелища.

Я улыбнулся как можно придурковатей и откатился от Велды, потом сел, ссутулившись, на краю тахты. Внутри у меня все дрожало от еле сдерживаемой ярости, и я старался держать руки вместе, пока прикидывался дурачком, застигнутым на горячем, а он оценивал обстановку.

– Вот не думал, что вас окажется двое. Но малютка хотела от тебя что-то получить, парень.

Он направил на меня пистолет.

– Только зачем ей было подбирать такую старую галошу?

Когда она заговорила, ее голос был неузнаваем.

– А как бы я могла подобрать тебя?

– Это уж мое дело. Я за тобой наблюдаю в это окошко уже четыре дня и как раз сейчас в хорошем настроении. Ну как, мы поладим?

Я уже готов был взорваться и все погубить, но почувствовал, что ее колено прижалось к моим ногам.

– Почему бы не поладить,– протянула она.

Он глупо хихикнул и посмотрел на меня, развязно подмигивая.

– Что ж, может, потом мы и займемся любовью, крошка, как только я прихлопну это чучело.

– Тебе придется здорово потрудиться,– не выдержал я его наглого тона.

Дуло поднялось точно на уровень моего виска и замерло.

– Это у меня такая манера стрелять,—сказал он, глядя на меня в упор и крепко сжимая пистолет.

Велда сказала:

– Если эта штука выстрелит, тебе меня не видать.

Этих слов было недостаточно. Он опять стал хихикать.

– Валяй, валяй, за этим я и пришел. Кусайся!

– Что?

– Играешь и играй.

Дуло повернулось в ее сторону, потом вернулось на прежнее место. Он был готов пристрелить нас – того или другого, или обоих,– когда ему вздумается. Я кипел от сдерживаемой ненависти и совсем не чувствовал страха; чуть-чуть подвинувшись на тахте, я успел переместить руку на дюйм ближе к своему 45-му. Но этого было слишком мало.

– Мне нужна крошка, и ты это знаешь, и никаких

игр со мной. Отдай ее мне, я быстро смотаюсь, и все довольны.

– Может быть,– сказали.

Его глаза быстро скользнули по мне.

– Да, может быть,– ухмыльнулся он.– Ты что-то знаешь, чучело. Ты не кажешься напуганным, а?

– А почему бы и нет?

– Конечно, почему бы и нет? Но что бы ты ни думал, это не твой день, чучело. Так! Теперь остались секунды.

Он на какой-то миг перевел дух – глаза говорили, что он считает дело сделанным и меня покойником. Он глядел на нас равнодушным взглядом убийцы, и под его взглядом мы с Велдой начали медленно придвигаться, друг к другу Мы действительно погибли бы, если бы...

Кто-то рывком открыл дверь и стукнул его по руке. Он немедленно выпустил очередь в угол и со сдавленным криком повернулся к вошедшим, выстрелил в них, но, кажется, промахнулся. Первый из парней, вошедших в комнату, опередил его, двумя пулями прошив его грудную клетку, и он 'начал валиться на пол, им под ноги. Кровавые пузыри вздувались на его губах. Я старался дотянуться до плаща с оружием, когда вошедший заметил меня и дал очередь поверх моей головы. В свете, падавшем из коридора, я разобрал, что они явно не из полиции. Я узнал физиономию одного, с которым имел дело много лет назад.

Это был его последний выстрел. Я достал его своим 45-м и вдребезги разнес ему череп. Второй успел отскочить, держась за живот,– значит, он все-таки был ранен в начале перестрелки. Он исчез, и я услышал как на улице взвыл мотор. И все, что осталось от этой сцены,– два тела, да еще глубокая тишина вокруг.

Тот, первый, все еще лежал на полу, и я наклонился над ним. Он уже отходил, я хотел спросить у него кое-что, но у меня не было времени.

Сквозь кровавую пену на губах он выдавил:

– Ты получишь свое, чучело.

Я не хотел, чтобы он мирно скончался.

– Нет времени беседовать. Знаешь, это все-таки мой день!

Его рот открылся судорожным усилием, но у него уже начали костенеть мышцы, и это было последнее предсмертное движение.

«Откуда они все и куда? – подумал я,– И почему меня всегда окружают покойники?»

Я вернулся, все в порядке. Совсем как в веселые прошлые времена, любовь и смерть шествуют рука об руку.

Что-то в его лице было мне смутно знакомо. Я повернул его голову носком ботинка и всмотрелся.

Велда спросила:

– Ты его знал?

– Да. Его зовут Базиль Левит. Он был одним из дешевых платных убийц.

– А другой?

– Его называли Детской Ручкой. Он обычно подвизался на ипподроме и, впрочем, уже несколько раз заваливал дело.

Я взглянул на нее и заметил, как она странно дышит и какое грустное у нее лицо!

Что-то жалкое есть в людях, которые, подобно животным, должны драться за свою жизнь.

– Это что-то новенькое, котенок. Они не оттуда, не с другой стороны, и не за тобой. Кто это – «крошка», милая?-

– Майк... .

Я указал на первого на полу.

– Он пришел за крошкой. Он пришел готовый пристрелить тебя. А теперь кто она?

Опять она посмотрела на меня с этим странным выражением.

– Девочка... она же еще совсем девочка,

Я стиснул пальцы от нетерпения.

– Давай быстрей говори все! Ты знаешь, что тебя ждет? Сколько людей умерло от того, что ты знала, и ты до сих пор не йзбавилась от этого. Хочешь, чтобы тебя после всего пристрелили из-за какой-то глупости?

Она. взглянула на меня исподлобья.

– Она сейчас наверху, в комнате над этой.

– Кто «она»?

– Я... не знаю. Она пришла через день после того, как меня поместили сюда. Я услышала, как она плачет, и впустила ее.

– Это было не слишком разумно.

– Майк... было время, когда мне самой нужно было, чтобы меня впустили в дом, в тепло.

– Прости.

– Она была совсем молоденькая, несчастная, одинокая. Я о ней позаботилась. Это было все равно, что завести испуганного зайчонка. Какая бы ни была ее судьба и беда, это что-то ужасное. Я подумала, что дам ей опомниться и потом помогу, как сумею. , '

– Что с ней?

– Она испугана, милый, потрясена. Вся на нервах.

И я – единственный человек, которому она доверилась...

– Хорошо. Я тебе верю. Давай поднимемся к ней, пока тут не появилась полиция. У нас есть еще пять минут, пока самый любопытный из соседей не решится подойти к телефону и вызвать наряд.

* * *

Еще с третьего этажа было слышно ритмичное постукивание босых ног, которые отплясывали чечетку, и вам сразу приходило в' голову, что кто-то подражает королеве танца Элеоноре Пауэл, Музыки не было, но и так было ясно, что она в своем собственном мире и там танцует до упаду в объятиях любимого...

Велда постучалась, но танец не прекратился. Она повернула ручку и распахнула дверь. С мягким, слабым вскриком девушка на середине комнаты повернулась к нам лицом: одна рука отставлена жестом защиты, другая прижата ко рту; словно ее ударили. Тут она увидела меня, и ее глаза заметались от меня к Велде и обратно, ко мне. Она инстинктивно кинула взгляд на окно, но в этот момент Велда сказала:

– Сью, не пугайся. Это друг.

– Меня зовут Майк Хаммер. Я хочу вам помочь. Вы понимаете меня?

Что бы там ни было, она поняла, и времени не было, чтобы успокаивать ее.

Она слабо улыбнулась и кивнула.

– Вы... и правда?

– Правда. Мы можем ее отсюда забрать?

– Да, милый. Мы спрячем ее в одном месте. В ресторане Левиса на 59-й. Там, помнишь, еще выход на 90-ю улицу.

– Хорошо. Ты отправляйся вместе с крошкой. Конечно, с моей стороны глупо снова отпускать тебя одну, но не вижу другого выхода.

Ее рука сжала мою, и она улыбнулась:

– Все будет в порядке, Майк.

Когда крошка подошла ко мне вплотную, я увидел лицо девушки-ребенка – Лолиты,– какое мне до этого еще не приходилось встречать.

Она была золотоволосой блондинкой с неправдоподобно огромными карими глазами и нежным ртом, с лицом, очаровательным в своем лукавстве настолько, что хотелось приласкать ее, как красивого котенка. Волосы у нее были шелковистыми и свободно падали на плечи, а когда она двигалась, создавалось полное впечатление девочки-женщины, и постепенно вас как жаром охватывала прелесть этой малютки. Но я был старый стреляный воробей, и к тому же солдат, который знает женщин вдоль и поперек.

Поэтому я только сказал:

– Дитя, сколько тебе лет?

Она ответила просто:

– Двадцать один.

Я подмигнул Велде:

– Она не врет, а ты подумала, что она издевается, когда сказала тебе свой возраст, верно?

Велда кивнула.

– После разберемся. Теперь сматываемся.

Я посмотрел на Сью и погладил ее локоны.

– Там внизу лежит парочка трупов. Они оба приходили за тобой, цыпленок. Если ты сама все будешь устраивать – трупов станет гораздо больше. Я тебе намерен помогать до тех пор, пока ты будешь слушать меня и только меня в целом мире, поняла? Я тебе все это говорю потому, что ты не такая маленькая, какой кажешься на первый взгляд. Ты многих обвела вокруг пальца, но теперь не думаешь, что пора поставить точку?

– Идет, мистер Хаммер, я буду слушаться.

– Зови меня Майк.

– Конечно, Майк.

– Сматывайтесь, Велда, сматывайтесь обе, живо!

Со всех сторон уже выла сирена. Полиция перекрывала улицу. Несколько полицейских с пистолетами в руках ворвались в здание. Я оставил дверь открытой, свет включенным и, когда первая парочка вступила в комнату, дал полюбоваться сперва своим 45-м, а потом – удостоверением со специальной пометкой.

Реакция в первый момент была слабой: с одной стороны– двое покойников на полу предписывали им действовать по закону, с другой – нельзя было и пальцем пошевелить. В конце концов старший из них вернул мне пропуск.

– Я вас знаю, Хаммер, давно,

– Времена не меняются.

– Надеюсь.

Он кивнул в сторону двух неподвижных тел на полу,

– Думаю, что на эту тему у вас нет охоты распространяться?

– Это правда. Вызовите капитана Чемберса. Тут была его девушка.

 – Я вызову его. Теперь у нас новый инспектор в части. Ему может не понравиться это дело.

– Не волнуйтесь, дружище, он скоро принюхается.

– А я и не волнуюсь. Просто вспомнил, что вы с капитаном Чемберсом друзья-приятели,

– Теперь нет.

– Я и это тоже слышал.

Он опустил оружие.

– Это крупная рыбка?

– Да. Я позвоню?

– Может, лучше я это сделаю?

– Прошу.

Я дал ему номер, который он и так знал, и увидел, как дрогнуло его лицо, когда я назвал имя. Что он там сказал своим – не знаю, но, когда спецгруппа приехала и ворвалась в здание вслед за полицией, было похоже, что ко мне относятся как к советнику крупного посольства.

Пат приехал на пять минут позже. Он подождал, пока сделали снимки и убрали трупы, потом выпроводил всех из комнаты, кроме маленького человека в сером, который на самом деле был настолько велик, что никто не мог его убрать. Потом он демонстративно осмотрел мой 45-й и заявил:

– Тот самый, верно?

– Тот самый, который мне всегда служил,

– Скольких ты им уложил?

Я ответил:

– Этим – девять,

– Хорошее число,

– И еще живой.

– Иногда я сомневаюсь,

Я ухмыльнулся.-

– Ты меня ненавидишь, приятель, но ты рад, разве нет?

 – Что ты все еще живой?

 – Угу.

 Он медленно отвернулся, подыскивая ответ.

– Не знаю. Иногда мне непонятно, кому из нас хуже. Сейчас я не уверен ни в чем. Тяжело рвать дружбу, Я старался как мог и почти вычеркнул тебя из памяти. Ты сумасшедший подонок. Я видел, что ты творил все время, видел, как в тебя стреляют и бьют по морде, и спрашивал себя, почему все так случилось? Я боюсь ответить сам себе. Я его знаю, ответ, но не могу сказать,

– Так говори.

– Потом.

– Ладно.

– Что тут случилось?

Он посмотрел на Арта Рикерби, сидевшего в кресле с философским видом.

– Здесь была Велда. Я пришел за ней. Те двое ворвались один за другим.

– И помешали свиданию?

– Красиво говоришь.

– Для экс-алкоголика неплохое начало.

Он снова посмотрел на Рикерби.

Тот поднялся.

– Капитан, в жизни бывают такие случаи... Это вы заставили Хаммера жить так, что просто непонятно, как он вообще выжил. Это был мертвый человек, когда я подписал с ним новый контракт. И если он призрак, то мы сами вызвали его из небытия.

 – Спасибо за комплимент,– заметил я.

– Конечно, – ответил Пат Арту, – он всегда был у нас в элите, но теперь это выше моего понимания. Постараюсь побыстрее выкарабкаться из этой истории.

 – Пат, – начал я.

– Нет, Майк, молчи. – Он улыбнулся мне с той свирепой яростью, которая была мне знакома.– И поймите, это дело нешуточное. У нас тут двое покойников, а такое я никому не спускаю с рук просто так. Больше не спускаю.

Арт, кивнув, взглянул на часы.

– Девушка Велда – это лук и стрела в нашем деле. У нее сведения, от которых зависит страна. Когда-то за ней приходил сам Дракон, и с ним никто не мог справиться, кроме него, Майка, он оказался пострашнее Дракона, это еще слишком мягко сказано. Ради этих сведений страна пойдет на любые жертвы – одной из них стала реабилитация этого человека в правах и возвращение ему привилегий и личного оружия. Дракон и его компания теперь мертвы. А Велда цела. Ясно?

– Пат,– начал я.

– Что?

– Оставим это, приятель. Мы оба были правы. И она по-прежнему моя. Если хочешь, увези ее прочь, но тебе придется драться со мной насмерть – и, помнишь, тебе еще ни разу не удалось у меня выиграть.

– До тех пор, пока ты жив,– сказал он.

– Конечно, Пат.

– Закон вероятности на моей стороне.

– Конечно. Почему бы и нет?

Я не надеялся, что он сделает это, но он переборол себя и протянул мне руку.

– Все забыто, приятель. Начнем сначала. Что тут для тебя или для него,– он кивнул в сторону Арта,– за история?

– Сначала для него, старик. Это больше, чем убийство, и я вовсе не обычный частный полицейский, как всегда.

– Они сказали мне о твоем пропуске. Это умно..

– Правильно. Ты меня знаешь. Никогда по маленькой не играл.

– Тоже верно. Кто-то должен быть героем.

– Глупости. Если я играю в прятки со смертью, то хочу иметь гарантию, что меня не посадят.

– Не посадят.

– К черту! Я должен быть спокоен. Все хотели моей гибели, а вышло наоборот. И этот пропуск, и возвращение вынуждают меня требовать, чтобы не катили на меня бочек до тех пор, пока не нарушу... Но этого, приятель, ты от меня не дождешься.

– Нет?

– Увидишь.

– С удовольствием, братец!

Он глупо ухмыльнулся. Потом еще раз.

– Не возражаешь, если я удалюсь и ты обсудишь это с Мистером Законом один на один?

– Не возражаю. Но находись в своем офисе. Она будет там, и я тоже.

– Скоро?

– Через час.

– Я буду тебя ждать, герой.

Когда он ушел, Арт Рикерби сказал:

– Она должна заговорить теперь же. Где она?

– Я уже сказал вам: через час в конторе Пата.

– Тут, кажется, были какие-то трупы.

– И что же?

– Не мешай мне, Майк.

– Не мешай мне, Арт.

– Кто они такие?

– Я, черт побери, понятия об этом не имел и не имею, но вам придется как следует это выяснить.

– Не учи меня, что я должен делать!

– Не учить? Если я захочу, то смоюсь от твоего хвоста, запомни, Арт. На этот раз тебе придется исполнять мои команды. От Дракона больше ничего не осталось, конец. Финиш. Они пришли за Велдой, и я их успокоил, так же как и всех остальных, и тебе придется дать им лежать спокойно. Что тут произошло – тебя не касается, но теперь, в данный момент, ты можешь меня прикрыть. Сделай это.

– Майк...

– Сделай это и заткнись.

– Майк!

Я мягко сказал ему:

– Я достал тебе Дракона, разве не так?

– Да.

– Я был мертв, ты воскресил меня. Ты заставил меня сделать такие вещи, которые были невозможны даже для меня, и, когда я не умер, исполняя их, ты был изумлен. И оставайся в изумлении. Делай, что я сказал, или...

– Или?

– Или Велда вовсе не появится.

– Ты уверен?

– Даже очень.

– Будет сделано.

– Спасибо.

– Не стоит.

И Велда заговорила на следующий день. Она сказала им все и записала подробности, и правительственная Организация оцепенела. В Европе тридцать человек умерло, в организации Гелена исчезли пятеро, и в Южной Америке была серия несчастных случаев и -несколько преждевременных смертей.

Это вызвало бессчетное количество встреч и совещаний, в том числе в ООН, и всё из-за показаний Велды. Она снова стала значительным лицом, но у нее не осталось ничего, чтобы отдать. И в мире политики все снова стало на свое место.

Но что-то новенькое все-таки появилось. Двое трупов могли бы кое-что рассказать на эту тему. И где-то в городе был третий, которому удалось завести машину с пулей в животе и который должен был найти кого-то, кто мог бы ее изъять из тела. И если эта малютка-блондинка ничего не скажет, кто-то сделает новую попытку.

Вы не можете просто оставить покойника у своего порога, чтобы кто-то не пришел за вами. А у меня их лежало двое. Прямо у моих ног.