Текст книги "Последнее письмо (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Глава шестая

Элла

Письмо # 17

Элла,

Темп набирает обороты, и это наполовину благословение, наполовину проклятие. Я бы предпочел быть занятым, чем скучать, но занятость влечет за собой целый ряд проблем. Нас все время перебрасывают с места на место в связи с передислокацией, но надеюсь, скоро мы получим разрешение, и я смогу подтвердить дату, которую мы назначили для поездки в Теллурид, если ты, конечно, согласишься. Предупреждаю, я возьму с собой твоего брата, а в последнее время от него плохо пахнет. По крайней мере, время идет быстрее, как и эти письма. Я обнаружил, что даже не жду, пока ты получишь одно, прежде чем снова начну писать. Может быть, это простое действие – приложить ручку к бумаге, не видя твоей реакции на то, что я пишу – делает это таким легким, почти без усилий.

Ты спрашивала, где бы я поселился, если бы когда-нибудь захотел перестать быть… как ты меня назвала? Кочевником? Не знаю, честно говоря. Я никогда не находил места, которое бы меня как-то привлекало, которое бы я считал особенным. Были дома, квартиры, казармы. Города, пригороды и одна ферма.

Я объездил весь мир, но путешествие с командой означает, что я вижу только те части мира, которые причиняют мне наибольшую боль. Наверное, мне нужно место, где я буду чувствовать связь. Связь с землей, людьми, обществом. Место, которое залезет мне под кожу так глубоко, что у меня не остается выбора, кроме как пустить корни. Место, где земля касается неба так, что я смогу почувствовать себя маленьким, не ощущая при этом ничтожности или клаустрофобии. Города отпадают – помнишь? Я не люблю много людей, так что, может быть, маленький городок, но не настолько крошечный, чтобы ты не мог избежать ошибок, которые неизбежно совершаешь. Я профи в категории ошибок и уже понял, что людям, как правило, проще выгнать меня, чем простить.

Что касается имени, то, как насчет этого: в тот день, когда я появлюсь в Теллуриде, чтобы получить одобренную Кольтом экскурсию, я назову тебе свое полное имя. Я никогда не ненавидел политику безопасности, как сейчас, но в каком-то смысле это немного забавно. Я смогу представиться тебе, а ты тем временем будешь гадать, не окажется ли каждый незнакомец, приходящий к тебе, мной. Однажды так и будет.

А если серьезно. Рождество меньше, чем через месяц. Купи ребенку щенка. И обними Мэйзи за меня. Дай мне знать, как проходит химиотерапия в этом месяце.

– Хаос

***

– Кем, черт возьми, он себя возомнил? – я огрызнулась, когда за мной захлопнулась дверь. А может, это я ее захлопнула. Неважно.

Я позволила гневу выплеснуться через меня, надеясь, что он пересилит горе, подступающее к горлу. Хаос был с Райаном. Какая-то часть меня уже знала об этом – ведь его письма прекратились после смерти Райана, но догадываться и знать это совершенно разные вещи. Я потеряла Райана и Хаоса, а Бекетт Джентри достался мне как утешительный приз с комплексом героя. Ради Бога, Райан. Ты же знаешь, я никогда не нуждалась в спасении.

– Кто? – спросила Ада, высунув голову из кухни.

Я сняла свои грязные ботинки и направилась к Хэйли, чьи брови были бы на уровне линии роста волос, если бы она могла поднять их еще выше.

– Джентри!

– Это как огромный мужской десерт, – сказала Хэйли, перелистывая очередную страницу своего журнала «Космо».

Я фыркнула, наполовину из-за ее мнения, и наполовину из-за того, что она все еще читает «Космо». Она все еще находится на том этапе жизни, когда «Космо» хранит секреты Вселенной. Я же перешла на «Хорошее домашнее хозяйство» и «Профессиональный женский журнал», где не было викторин о том, как определить, что ты ему нравишься.

Мне было двадцать пять, у меня были шестилетние близнецы, один из которых боролся за свою жизнь, и я владела собственным бизнесом, который занимал каждую свободную минуту моего времени. Ни один парень не был увлечен мной. Я потянула за жетон Райана, который вернулся вместе с его вещами, и по нервной привычке подвигала его вверх-вниз по цепочке.

– Что? Так и есть. Ты видела эту бородку? А эти руки?

Да и да.

– Но какое это имеет отношение к делу?

Она перелистала страницы своего журнала.

– Если я должна сказать тебе, что он выглядит так, будто собирается взять на себя роль Криса Пратта во вселенной «Марвел», то ты далеко зашла, Элла. Эти глаза? Ух… – она откинулась в кресле и мечтательно уставилась в потолок. – И он здесь до ноября.

Ноябрь. Этот человек должен был находиться на моей территории следующие семь месяцев.

– У него такой суперсильный, задумчивый, полный тайной боли взгляд. Женщине хочется притянуть его к себе и…

– Не заканчивай это предложение.

– О, дай девушке передохнуть. Но на этого парня действительно можно взглянуть, – согласилась Ада, прислонившись к стойке администратора. – Хотя над навыками общения не мешало бы поработать.

– Этот парень – спецназовец, – я сказала это как проклятие.

– И откуда ты это знаешь? Из-за его собаки? У меня все еще есть сомнения насчет собаки на территории, но она, кажется, хорошо себя вела, а лабрадоры не могут быть настолько агрессивными, верно? – Ада посмотрела через стол, чтобы увидеть, что читает Хэйли.

– Во-первых, лабрадоры абсолютно точно могут быть агрессивными, именно поэтому она – собака из спецназа, или была таковой. Неважно. Он ее куратор.

– Не делай поспешных выводов только потому, что тебе немного неловко, что в нескольких минутах ходьбы от тебя находится привлекательный одинокий мужчина, – предупредила Ада, перелистывая страницу журнала.

– Я не знаю… Откуда ты знаешь, что он холост? – они что, уже преследовали его на Facebook? А у таких парней, как он, есть Facebook? Райан не заводил. Он говорил, что это мешает.

– Никто не заселится на семь месяцев только со своей собакой, если он не одинок.

– Да, но это неважно. Его прислал Райан.

Журнал упал на стол, зашелестев страницами, и обе женщины уставились на меня. Ада отреагировала первой, сделав дрожащий вдох.

– Говори.

– Наверное, Райан написал одно из тех предсмертных писем и попросил его приехать в Теллурид и присмотреть за мной. Серьезно. Райан мертв уже три месяца, а он все еще высказывает мне свое мнение о том, какие мужчины должны быть в моей жизни, – я заставила себя рассмеяться и засунула эмоции обратно в маленькую аккуратную коробочку, в которой они и находились.

Сколько всего может человек пережить за такой короткий срок? Ты не можешь позволить себе чувствовать что-то… иначе в итоге чувствуешь все. И это то, что может привести к неприятностям.

– Ты уверена? – спросила Хэйли.

– Я не читала письмо, но он сказал именно это. Учитывая то, как он выглядит, собака… то, как он двигается, – он оценил меня сверху донизу за несколько секунд, и это не было сексуальным. Я видела, как он классифицирует детали в своем мозгу так четко, как будто у него действительно был открыт компьютер. – Он двигается, как Райан. Его глаза сканируют, как у Райана… как у моего отца, – я прочистила горло. – Надеюсь, как и мой отец, он быстро заскучает и уйдет, – именно так и поступали мужчины, верно? Они уходили. Райан был честен в своих намерениях, в то время как отец врал сквозь зубы. Джефф был не лучше, плел красивые истории, чтобы получить желаемое, и сбежал, как только понял, что это чревато последствиями. Ложь всегда была хуже, чем уход. По крайней мере, Джентри был честен и откровенен в том, что Райан отправил его сюда. Честный, с этим я справлюсь. Ложь была преднамеренной, причиняла боль по эгоистичным причинам и была непростительна.

– Что ты собираешься делать? – Хэйли наклонилась вперед, словно сидела в первом ряду своей собственной мыльной оперы.

– Я собираюсь игнорировать его. Он скоро уйдет, как только почувствует, что выполнил свой долг перед Райаном, и я смогу закрыть эту дверь. А пока я заберу Мэйзи из школы, потому что через два часа мы должны быть в Монтроуз для обследования. Вот что сейчас важно. А не какой-то там Крис Пратт, у которого огромный комплекс вины, – я уже почти вернулась в свой кабинет, мне нужна была папка с записями лечения Мэйзи, когда услышала смех Хэйли.

– Ха! Значит, ты все-таки заметила!

– Я сказала, что это неважно. Я не говорила, что я мертва, – с папкой в руках я помчалась обратно через фойе, радуясь, что в этот понедельник у нас никого не было, кроме мистера Джентри.

– А эти глаза? Прямо как изумруды, да?

Серьезно, Хэйли вернулась в младшую школу.

– Конечно, – кивнула я, натягивая сапоги. – Ада, ты не могла бы забрать Кольта после школы? Черт. У него завтра должен быть проект по рисованию. Ему нужен еще один набор красок, ты можешь…?

– Конечно. Не волнуйся. Иди и позаботься о нашей девочке.

– Спасибо.

Я ненавидела, оставлять их со всем этим, игнорировать еще одну потребность Кольта. Но ведь потребности бывают разные, верно? Сейчас как раз тот случай, когда Мэйзи нуждалась во мне больше. Я просто должна была помочь ей справиться с этим, и в следующий раз, когда я понадоблюсь Кольту, я буду рядом.

Проверив время на телефоне и выругавшись, я помчалась вниз по ступенькам крыльца, едва не пропустив последнюю. Я ухватилась за деревянные перила, меня закрутило вокруг основания ступенек, и я врезалась в очень высокую, очень крепкую фигуру. С массивными руками, которые не только поймали меня, но и спасли папку Мэйзи и мой телефон от падения в грязь.

– Воу, – Бекетт поддержал меня, а затем отступил назад.

Я моргнула, глядя на него. Рефлексы этого парня были безупречными. Он из спецназа, дурочка.

– Я опаздываю, – что? Какого черта эти слова прозвучали вместо «спасибо» или чего-то еще, что можно было бы назвать нормальным?

– Очевидно, – его губы слегка дрогнули, но я бы не назвала это полноценной улыбкой. Скорее, легкое развлечение. Он протянул мне папку и телефон, и я взяла их, что показалось мне самым неловким обменом в истории неловкости. С другой стороны, парень буквально спас меня, когда я только что сказала, что не нуждаюсь в спасении.

– Тебе что-то нужно? – я прижала папку к груди. Может быть, он принял мои слова близко к сердцу и собирается уехать из Теллурида или, по крайней мере, с моей территории.

– Кажется, мне не хватает ключа. От ворот к причалу? – он засунул руки в карманы джинсов.

– Полагаю, это означает, что ты не уедешь.

– Нет. Как я уже сказал, я дал обещание…

– Райан. Я поняла. Что ж, не стесняйся… – я махнула рукой в сторону дикой природы, словно конец предложения должен был волшебным образом появиться сквозь осины. – Делай… все, что собираешься делать.

– Вот и славно, – его рот снова изобразил полуулыбку, а в глазах появился определенный блеск.

Не тот ответ, на который я рассчитывала.

– Так ты опаздываешь?

Черт. Я перевернула телефон.

– Да. У меня назначена встреча с доктором моей дочери, и мне нужно идти. Сейчас же.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь?

Черт возьми, он выглядел искренним. Я разрывалась между недоумением от того, что он действительно явился сюда, чтобы задать вопросы, и раздражением от того, что незнакомец автоматически предположил, что я не могу справиться со своей жизнью. Тот факт, что я действительно не справляюсь, не рассматривался. Очевидно, раздражение взяло верх.

– Нет. Слушай, извини, но у меня нет на это времени. Попроси у Хэйли ключ от ворот, она на…

– На стойке регистрации. Без проблем.

И он заметит, какая Хэйли… идеальная. Это именно то, что мне было нужно, влюбленная секретарша, которой неизбежно разобьют сердце, когда он уйдет.

– У меня нет на это времени, – пробормотала я.

– Ты все время так говоришь, – Бекетт отошел в сторону.

Покачав головой от собственной неспособности сосредоточиться, я прошла мимо него, открыла дверь своего «Тахо» и бросила папку на пассажирское сиденье. Я завела двигатель, подключила телефон к разъему для зарядки и включила передачу. Затем я нажала на тормоза. Раздражаться это одно. А вот быть настоящей стервой? Совсем другое.

Я опустила стекло, когда Бекетт подошел к входной двери.

– Мистер Джентри?

Он повернулся, как и Хавок, которая ощущалась скорее как тень, продолжение Бекетта, чем отдельная сущность.

– Спасибо… за ступеньки. За то, что поймал меня. Папку. Телефон. Ну, ты знаешь. Спасибо.

– Тебе не нужно благодарить меня, – его губы сжались в твердую линию, он бросил неопределенный взгляд, кивнув, и исчез в главном доме.

Эмоция, которую я не могла понять, прошла через меня, пробежав по нервным окончаниям. Как удар током. Что это было? Может быть, я просто потеряла способность определять эмоции, когда отключила их несколько месяцев назад. Что бы это ни было, у меня не было времени на то, чтобы сосредоточиться на этом.

Через десять минут я остановилась перед начальной школой и припарковалась на полосе «только для школьных автобусов». Автобусы должны были приехать только через три часа, и мне нужно было успеть на встречу вовремя.

Я открыла двери школы и написала свое имя на планшете у окна, ожидая Мэйзи.

– Привет, Элла, – сказала Дженнифер, администратор, чавкая жвачкой. Она была немного старше меня, закончив школу вместе с классом Райана.

– Мэйзи уже здесь, я тебя пропущу.

Двойные двери зажужжали, универсальный знак согласия на вход, и я протиснулась внутрь, обнаружив Мэйзи, сидящую на скамейке в коридоре, рядом с ней сидел Кольт, а по другую сторону от нее – директор, мистер Халсен.

– Мисс Маккензи, – он встал, поправляя свой галстук с пасхальным принтом.

– Мистер Халсен, – я кивнула, а затем обратила внимание на своего сына, который был старше Мэйзи на три минуты.

– Кольт что ты здесь делаешь?

– Иду с вами, – он спрыгнул со скамейки и подтянул лямки своего рюкзака «Колорадо Аваланш»

Мое сердце сжалось еще больше. Черт возьми, за последние несколько месяцев оно было настолько избито, что я уже не знала, что такое нормальное самочувствие.

– Дорогой, ты не можешь. Не сегодня

Сегодня был день осмотра.

Его лицо приняло упрямое выражение, к которому я уже слишком привыкла.

– Я пойду.

– Ты не пойдешь, и у меня нет времени на споры, Кольт.

Близнецы обменялись многозначительным взглядом, который говорил о многом на языке, который я никогда не могла понять.

– Все в порядке, – сказала Мэйзи, спрыгивая со скамейки и беря его за руку. – Кроме того, ты же не хочешь пропустить вечер жареных цыплят.

Его глаза метали кинжалы прямо на меня, но в них не было ничего, кроме нежности к сестре.

– Хорошо. Я избавлю тебя от лишних споров.

Они обнялись, и это всегда казалось мне похожим на два кусочка головоломки, соединившихся вместе. Они обменялись еще одним взглядом, а затем Кольт кивнул, как взрослый, и отступил назад.

Я опустилась на колени до его уровня.

– Приятель, я знаю, что ты хочешь пойти, но только не сегодня, ладно?

– Я не хочу, чтобы она оставалась одна, – его голос был самым мягким шепотом.

– Она не останется, я обещаю. Мы вернемся вечером и все тебе расскажем.

Он не потрудился согласиться или даже попрощаться, просто повернулся на пятках и пошел по коридору в сторону своего класса.

Я вздохнула, понимая, что позже мне придется исправлять ситуацию. Но в этом-то и была проблема. Это всегда было позже. Но я также знала, насколько опасной будет операция. Я взглянула на свою крошечную дочь, ее розовая шапочка с подходящим цветком выделялась на фоне белых стен. Паника, которая была моим постоянным спутником все эти пять месяцев, подкралась к горлу, «что-если» и «что-значит» набросились на меня, как воры, похищающие рассудок. Операция может убить ее. Опухоль точно убьет ее.

– Мама, сядь, у меня от тебя голова кружится.

Я присела рядом с ней на широкую сторону смотрового стола и поцеловала ее в щеку.

– Ну как? – спросила я, когда вошла доктор Хьюз, пролистывая что-то в карте Мэйзи.

– Привет, док! – сказала Мэйзи, восторженно помахав рукой.

– Я тоже рада тебя видеть, Элла, – она приподняла бровь. – Привет, Мэйзи.

– Извините. Здравствуйте, доктор Хьюз. В последнее время мои манеры просто сбежали с криком, – я потерла лицо руками.

– Все в порядке, – сказала она, садясь на крутящийся стул.

– Что говорят снимки?

На ее лице играла мягкая улыбка. У меня перехватило дыхание, а сердце заколотилось в ожидании слов, которые я так хотела услышать и в то же время боялась с тех пор, как все это началось пять месяцев назад.

– Время пришло. Химиотерапия уменьшила опухоль настолько, что ее можно оперировать.

Жизнь моей маленькой девочки вот-вот должна была оказаться вне моих рук.

Глава седьмая

Бекетт

Письмо # 7

Хаос,

Я сижу в коридоре детской больницы Колорадо, положив на колени блокнот. Я бы сказала тебе, какой сегодня день, но, честно говоря, не могу вспомнить. С тех пор как они сказали «рак», все было как в тумане.

У Мэйзи рак.

Может быть, если я напишу это еще несколько раз, это будет казаться реальностью, а не туманным кошмаром, от которого я никак не могу очнуться.

У Мэйзи рак.

Да, все равно не похоже на реальность.

Мэйзи. Больна. Рак.

Впервые с тех пор, как Джефф ушел, я чувствую, что меня недостаточно. Близнецы в девятнадцать лет? Это было нелегко, и все же это было так же естественно, как дышать. Он ушел. Они родились. Я стала матерью, и это изменило меня в самой основе моей души. Кольт и Мэйзи стали для меня причиной всего, и даже когда я была подавлена, я знала, что меня будет достаточно для них, если отдам им все, что у меня есть. Так я и сделала, и стала такой. Я игнорировала шепот, предложения бросить их и пойти в колледж – все, потому что знала, что для моих детей нет лучшего места, чем со мной. У меня могло быть несколько проблем, но я всегда знала, что меня достаточно. Но сейчас? Я не знаю, что сделать, чтобы меня было достаточно для всего этого. Врачи словно говорят на иностранном языке, бросаясь буквами и цифрами, которые я должна понимать. Анализы, снимки, возможности лечения и решения. Боже, какие решения мне предстоит принять. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой одинокой.

У Мэйзи рак.

И я не знаю, хватит ли меня, чтобы она прошла через это, а она должна пройти через это. Я не могу представить себе мир, в котором нет моей дочери. Как я могу быть всем, что ей нужно, и дать Кольту хоть какое-то ощущение нормальности?

А Кольт… когда пришли результаты анализов, они сказали, что нам с Кольтом нужно пройти тест на генную мутацию. С ним все в порядке, слава Богу. Мы оба здоровы, и никто из нас не является носителем этой болезни. Но те минуты, когда я ждала ответ… Есть ли вероятность потерять их обоих? Я едва могла дышать при этой мысли. Но я должна быть достаточно сильной, верно? У меня нет выбора. Это как в тот момент, когда я увидела на мониторе два сердцебиения. У меня не было возможности отказаться. И сейчас я тоже не могу потерпеть неудачу.

У Мэйзи рак, и я – все, что у нее есть.

Так что, думаю, мне придется провалиться в кроличью нору.

– Элла

***

Я ступил на причал, вдававшийся в небольшое озеро сразу за моим домом, проверяя его на прочность. Да, эту штуку придется отремонтировать. Неудивительно, что они держали ворота запертыми. Солнце стояло прямо над головой, показывая, что наступило утро. Я пробыл в Колорадо почти две недели и понял, что главное в здешней погоде это разнообразие, потому что утром может идти снег, а к обеду будет почти сорок. У матушки-природы здесь были серьезные перепады настроения. Легкий туман накатывал с озера, задерживаясь у берегов небольшого острова, который покоился примерно в ста ярдах от центра озера. Я знал, что в конце концов мне придется воспользоваться маленькой лодкой, привязанной к причалу, и переплыть его.

Там был похоронен Мак.

Меня чуть не убило, когда мне не разрешили вернуться и похоронить его, и все же я почувствовал огромное облегчение от того, что мне не придется встречаться с Эллой, видеть ее выражение лица, когда она поймет, что я сделал – почему я жив, а ее брат – нет.

Хавок подбежала ко мне, стряхнула воду и бросила мячик к моим ногам, готовая в двадцатый раз или около того броситься в воду. В последние пару недель ей было неспокойно лежать целыми днями, да и мне тоже.

Я опустился на корточки и потрепал ее за ушами, в ее любимом месте.

– Ладно, девочка. Как насчет того, чтобы высушить тебя и пойти искать работу? Потому что я сойду с ума, если мы останемся здесь надолго, как пара мертвых гирь. И, честно говоря, я ожидаю, что ты в любой момент начнешь говорить в ответ, так что немного человеческого общения не помешает.

– Это нормально, что ты разговариваешь со своей собакой, – раздался сзади меня тоненький голосок. – Это не делает тебя сумасшедшей или что-то в этом роде? – его тон говорил об обратном.

Я оглянулся через плечо и увидел мальчика, стоящего по ту сторону ворот, одетого в джинсы и футболку «Бронкос». Его волосы были сострижены до блеска, вернее, были сострижены, но отрастали с легким блеском светлого пушка. Его шрокие брови были сведены вместе над кристально-голубыми глазами, и он внимательно осмотрел меня.

Глаза Эллы.

Это был Кольт. Я точно знал это. Я изо всех сил старался смягчить свой тон, прекрасно понимая, что ничего не смыслю в общении с детьми. Я решил, что для начала неплохо было бы не пугать его.

– Я всегда разговариваю с Хавок.

Она вильнула хвостом, как бы отвечая.

– Она собака, – его слова расходились с тоской в его голосе и с тем, как его взгляд остановился на Хавок, словно она была лучшим, что он когда-либо видел.

Я встал лицом к нему, а он выпрямил позвоночник и уставился на меня.

– Волноваться о безумии нужно не тогда, когда ты с ними разговариваешь, – сказал я ему.

– А когда они начинают отвечать тебе.

Его губы на секунду сжались, и он шагнул вперед, заглядывая за ворота, чтобы посмотреть на Хавок.

– Так ты сумасшедший?

– А ты?

– Нет. Но ты снял один из наших домов на шесть месяцев. Никто так не делает. Кроме сумасшедших, – его выражение лица мелькало то между осуждением меня, то между желанием поиграть с Хавок.

Он умолял Эллу завести собаку, и она уже почти согласилась, когда Мэйзи поставили диагноз. Но я не должен был этого знать. Я не должен был знать, что он хотел играть в футбол, но Элла слишком беспокоилась о сотрясении мозга. Я не должен был знать, что в этом году он должен был брать уроки сноуборда, или что он сбрил все волосы на свой день рождения, потому что его сестра потеряла свои. Я не должен был его знать, но я знал. И это был ад – не иметь возможности сказать ему об этом.

– Вообще-то, я взял его напрокат на семь месяцев. И ты выглядишь немного низкорослым, чтобы судить о людях, – я скрестила руки. Он без колебаний повторил мою позу.

– Это делает тебя еще более сумасшедшей. А я не подпускаю сумасшедших к своей маме или сестре

– Ааа, ты мужчина в доме.

– Я не мужчина. Мне шесть, но скоро будет семь.

– Понятно, – я сдержал улыбку, прекрасно понимая, что семь ему исполнится только через восемь месяцев. Но в этом возрасте время относительно. – Ну, я не сумасшедший. По крайней мере, она не считает меня сумасшедшим, – я кивнул в сторону Хавок.

– Откуда ты знаешь? Потому что ты сказал, что если она с тобой разговаривает, значит, ты псих, – он шагнул вперед, упираясь руками в верхнюю часть ворот, которая доходила ему до ключиц. Мне нужно было отшлифовать ее, чтобы он не получил занозы.

Он смотрел на Хавок влюбленными глазами.

– Ты хочешь ее погладить?

Он вздрогнул, его взгляд метнулся к моему, и в то же время он отступил назад.

– Я не должен разговаривать с незнакомцами, особенно с гостями.

– Это я вполне допускаю. Однако это не помешало тебе прийти сюда, – я оглянулся на него и увидел синий детский квадроцикл, припаркованный за моим домом. По крайней мере, на сиденье лежал шлем. У меня было чувство, что это не спасет его от Эллы.

– Никто никогда не оставался здесь так долго, и тем более с собакой. Только если они не работают здесь или не являются членами семьи. Я просто… – он мелодраматично вздохнул, и его голова повисла.

– Ты хотел увидеть Хавок.

Он кивнул, не поднимая глаз.

– Ты знаешь, кто она? – я медленно шел вперед, словно он был диким животным, которое я спугну, если буду двигаться слишком быстро. Дойдя до ворот, я открыл металлический засов и позволил им распахнуться.

– Ада говорит, что она служебная собака. Но не как собака для особых нужд. В моем классе есть девочка, у которой есть такая. Она классная, но мы не можем ее трогать, – он медленно поднял глаза, его конфликт был настолько открытым и выраженным в этих глазах, что у меня сердце екнуло в груди.

– Если ты немного отойдешь, я приведу ее к тебе.

Он сглотнул и перевел взгляд с Хавок на меня, а затем кивнул головой, словно сделав выбор. Затем он отошел назад, давая нам достаточно места, чтобы сойти с причала на твердую землю.

– Она служебная собака. Она солдат.

Он прищурил бровь, а затем скептически посмотрел на Хавок.

– Я думал, у них острые уши.

Я улыбнулся.

– У некоторых. Но она лабрадор. Она обучена вынюхивать людей и… другие вещи. К тому же, она отлично играет в прятки.

Он шагнул вперед, в его глазах читалась тоска, но он посмотрел на меня, прежде чем подойти слишком близко.

– Могу я ее погладить?

– Я признателен, что ты спросил. И да, можешь, – я слегка кивнул Хавок, и она понеслась вперед, высунув язык.

Он опустился на колени, словно она была чем-то священным, и принялся гладить ее по шее.

– Привет, девочка. Тебе нравится озеро? Оно мое любимое. Как тебя зовут? Хавок?

И бум. Я был поражен. Парень мог бы попросить меня достать ему луну, и я бы нашел способ. Он был так похож на Эллу по выражению лица и на Райана по тому, как он держал себя. Эта уверенность сослужит ему хорошую мужскую услугу.

– А теперь посмотрите, кто сошел с ума, разговаривая с собаками, – я прищелкнул языком.

Он посмотрел на меня из-за спины Хавок.

– Она не говорит в ответ.

– Конечно, говорит, – я опустился рядом с ним. – Видишь, как она виляет хвостом? Это верный признак того, что ей нравится то, что ты делаешь. А как она наклоняет голову к тому месту, где ты чешешь? Она говорит тебе, что хочет, чтобы ты чесал именно это место. Собаки постоянно разговаривают, нужно просто говорить на их языке.

Он улыбнулся, и мое сердце снова сделало кувырок. Это было как чистый солнечный свет, укол безудержной радости, которой я не испытывал с тех пор, как… я даже не мог вспомнить, когда.

– Ты говоришь на ее языке?

– Конечно. Я тот, кого называют ее куратором, но на самом деле она моя.

– Вы с ней служили? – он не поднял на меня глаза, явно получая слишком много удовольствия от наблюдения за Хавок.

– Ну, раньше служили. Но мы оба уходим на пенсию.

– Так ты солдат?

– Да, раньше был, – я по привычке провел рукой по спине Хавок.

– И кто ты теперь?

Такой невинный вопрос с невероятно тяжелым ответом. Я был солдатом в течение десяти лет. Это был мой выход из ада приемной семьи. Я был лучшим солдатом из всех возможных, потому что провал был недопустим, если это не означало возвращения к той жизни, из которой я вышел. Я пообещал себе, что никогда не дам им повода выгнать меня, и в течение десяти лет я ел и спал, служа в армии. Я заслужил свое место.

– На самом деле я не знаю, – честно ответил я.

– Ты должен это выяснить, – парень бросил на меня серьезный взгляд. – Взрослые должны знать такие вещи.

В моей груди зазвенел смешок.

– Да, я поработаю над этим.

– Мой дядя был солдатом.

Мой желудок сжался. Какой была грань? Как много ты мог рассказать чужому ребенку? Что Элла хотела бы, чтобы он знал?

К счастью, долго размышлять мне не пришлось, потому что ее внедорожник пронесся по грунтовой дороге рядом с моим домиком. Она затормозила, и вокруг шин поднялось облако пыли. Мое сердце заколотилось от предвкушения. Сколько мне, черт возьми, было? Пятнадцать?

– Дерьмо. Она нашла меня

– Эй, – мягко сказал я.

Он посмотрел на меня, его нос и рот сжались.

– Не ругайся.

– Дерьмо – не самое плохое слово, – пробормотал он.

– Почти всегда можно найти слово получше, и мне кажется, что твоя мама позаботилась о том, чтобы ты был достаточно образован, чтобы найти его. Пусть она гордится тобой.

Выражение его лица выпрямилось, и он торжественно кивнул.

– Кроме того, судя по ее лицу, у тебя уже есть проблемы, – прошептал я.

– Колтон Райан Маккензи! – крикнула Элла, направляясь к нам. – Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Я встал, и Хавок тут же отступила в мою сторону.

– Да, – согласился Кольт, встав по другую сторону от Хавок. – Среднее имя означает, что меня посадят под домашний арест, – закончил он шепотом.

Элла прошла остаток пути до причала, и от нее волнами исходила ярость. Но поверх этой ярости был ледяной страх. Я ощущал его так же уверенно, как если бы она принесла с собой снежную бурю. Ее светлые волосы были свободно заплетены в косу, которая спадала чуть выше жилетки, а эти джинсы…

Я перевел взгляд обратно на нее, и в данный момент она сверлила дыру в Кольте.

– Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание? Берешь свой квадроцикл? Никому не говоришь? Сидишь здесь с незнакомцем? Ты напугал меня до полусмерти!

Боже, она была прекрасна в гневе, и это была единственная эмоция, которую я видел у нее с тех пор, как попал сюда. Каждый раз, когда я сталкивался с ней, она просто приподнимала бровь и говорила: «Мистер Джентри». По крайней мере, в данный момент ее гнев был направлен куда-то в другое место.

– Я прошел проверку, получил допуск и все такое, – сказал я ей.

Она бросила на меня взгляд, от которого у меня перехватило дыхание, и я почти обрадовался, что у меня никогда не было настоящей мамы. Этот взгляд был из фильмов ужасов.

Глаза Кольта расширились, и он прижал кулак ко рту.

– Кольт, – предупредила Элла, скрестив руки.

– У него есть собака, – сказал Кольт.

– И это дает тебе право не только вторгаться в пространство гостя, но и подвергать себя опасности? Когда я прямо сказала тебе не беспокоить мистера Джентри?

Ауч. Похоже, это объясняло, почему на встречу с Кольтом ушло две недели.

– Он не возражал. Он сказал мне, что она служебная собака и раньше была солдатом. Как и он. Знаешь, как дядя Райан.

Лицо Эллы опустилось, пелена печали затуманила ее глаза. В этот момент я увидел ту усталость, о которой она мне писала.

«Иногда кажется, что мир рушится, а я одна в центре, и мои вытянутые руки пытаются его удержать. И я так устала, Хаос. Не могу не задаться вопросом, как долго я смогу продержаться, прежде чем мы все рухнем под тяжестью».

Письмо номер семнадцать. Я увидел женщину, написавшую эти письма, которая пленила меня лишь своими словами. Мои пальцы сжались от желания притянуть ее к себе, обхватить руками и сказать, что я буду держать этот мир столько, сколько ей нужно. Именно поэтому я и оказался здесь, чтобы сделать все возможное для ее поддержки. Но я не мог этого сказать, потому что если Хаосу она могла позволить сделать это, даже принять его любовь, то Бекетту – нет. И если бы она узнала, почему я хранил этот секрет… что ж, она, вероятно, похоронила бы меня там, рядом с Райаном. Бог знал, что я уже сто раз желал себе такой участи.