Текст книги "Последнее письмо (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

– Дай ей секунду.

Я услышала ее тоненький голосок, говоривший с ним. Я не могла разобрать слов, но знала, что это было только для них двоих, как и многое другое, пока он был жив. Бекетт стоял молча, поддерживая меня, пока Мэйзи не была готова.

Как попрощаться с человеком, который разделил с тобой душу? Кто был с тобой в каждом ударе сердца?

Она встала, высокая и уверенная, затем повернулась к нам с грустной улыбкой. Потом она вытерла глаза и перестала плакать.

– Теперь с ним все в порядке. Мы оба в порядке.

И почему-то я знала, что она говорила серьезно. Она обрела покой с той уверенностью, которая может быть только у ребенка.

Мы вернулись в дом. Ада организовала прием в главном доме, поэтому в моем было тихо и пусто, что мне как раз и было нужно. Я отправила Бекетта в дом вместе с Мэйзи и просто сидела, стараясь просто существовать. Хавок лежала у меня под боком, положив голову мне на колени, а я пропускала воздух через легкие, сосредоточившись на простых механизмах жизни.

В дверь постучали, и вошел капитан Донахью.

– Прости, что беспокою. Я не могу представить, что ты чувствуешь, и не буду притворяться, что знаю, – он встал передо мной, а затем опустился на уровень моих глаз. Так похоже на Бекетта.

– Я знаю, что сейчас не время, но мы уезжаем и я не знаю, когда вернусь в Теллурид. Так что – это для тебя, – он протянул мне белый конверт с почерком Бекетта. Он был адресован мне.

– Что это? – спросила я, разворачивая бумагу.

– Пока не читай. Сейчас не время. Некоторые ребята попросили меня сохранить их последние письма. Я сохранил письмо Мака для Джентри, а письмо Джентри – для тебя.

– Для меня?

Он кивнул.

– Я оставляю это тебе на случай, если ты начнешь чувствовать себя потерянной или забудешь, как сильно он тебя любит. Как я уже сказал, не сейчас. Но когда-нибудь.

Он ушел, но я не помнила ни его ухода, ни возвращения кого-либо еще. Я сосредоточилась на ровном ритме дыхания, считая до десяти, пытаясь пережить боль. Я сидела, пила воду, которую мне приносили, ела приготовленную еду и притворно улыбнулась, когда Мэйзи сказала, что пора спать.

Я взяла себя в руки, чтобы уложить ее. Я зачесала пальцами ее волосы за ухо и положила руку ей на грудь, когда она задремала, день взял свое с ее крошечного тела. Биение ее сердца придавало силы моему, знание того, что она все еще здесь, потому что я чертовски сражалась, чтобы сохранить ей жизнь.

Но Бог не дал мне такого шанса с Кольтом.

Я нашла Бекетта в коридоре, прислонившегося к двери в комнату Кольта.

– Это похоже на какую-то жестокую шутку, – сказала я, напугав Бекетта. – Как будто это все не по-настоящему.

Он снова повернулся ко мне.

– Я все жду, что найду его здесь. Как будто я могу сказать Хавок, чтобы она его искала, и он выскочит, где бы ни прятался.

Я кивнула, слова не шли у меня из головы.

– Давай пройдемся, – предложил он.

Я не стала возражать, и мы вышли на улицу, свежий воздух жалил мои влажные, израненные солью щеки. На острове мой сын лежал рядом с моим братом, а я все еще не могла осознать реальность происходящего. Туман, окружавший мой мозг, начал рассеиваться с дуновением ветерка с озера, впервые за несколько дней оставляя место для других эмоций.

Это было нечестно. Ничего подобного. Кольт заслуживал лучшего.

– Я так боролась за Мэйзи, – сказала я, упираясь руками в деревянные перила своей лестницы. – Я твердила, что нужна ей, и что с Кольтом все будет хорошо, но Мэйзи умирала. Как же это было глупо, черт возьми! – мой голос сорвался.

Бекетт прислонился к перилам и слушал, словно знал, что я не жду ответа.

– Все эти процедуры, поездки и пребывание в больнице, просто попытки сохранить ей жизнь, спасти от монстра внутри нее. Весь этот страх и радость, когда у нее наступила ремиссия. Все эти эмоции… а потом происходит это. Он падает всего в нескольких милях от нашего дома и умирает, прежде чем я успеваю с ним попрощаться.

Его рука накрыла мою на перилах.

– Почему у меня не было возможности бороться за него? У меня должен был быть шанс. Где были его врачи? Где его лечение? Где его папка и график? Где черт возьми была я? Неужели я променяла его жизнь на ее? Так вот что произошло?

– Нет.

– Вот на что это похоже. Как будто все худшие кошмары, которые я видела о Мэйзи, готовясь потерять ее, только что сбылись с Кольтом, но это хуже, чем все, что я могла себе представить. Два года я боролась за жизнь Мэйзи, но при этом старалась сделать каждый момент особенным, ведь он мог стать для нее последним. Я была так занята, глядя вслед несущемуся на Мэйзи товарному поезду, что потеряла из виду Кольта, и теперь он потерян. Я потеряла его.

– Он знал, что ты любишь его, – мягко сказал Бекетт.

– Знал? Я все время прокручиваю в голове то утро. Мы так торопились, и я обняла его, я помню это, но не думаю, что сказала, что люблю его. Он так быстро убежал, а я ничего не успела сказать. Я думала, что увижу его позже. Почему я не остановила его? Почему мы не легли спать позже? Он бы опоздал на автобус. Почему я не обнимала его дольше? Это было так быстро, Бекетт. Все. Вся его жизнь пролетела так быстро, а я забыла сказать ему, что люблю его.

– Он знал.

Я покачала головой.

– Нет. Я пропустила его спектакли, игры, проекты, и месяцы его жизни, потому что выбрала Мэйзи, и он это знал. Я всегда выбирала Мэйзи, потому что не знала, что он будет единственным, кто уйдет. Какая мать так поступает? Постоянно выбирает одного ребенка вместо другого?

– Если бы ты этого не делала, мы бы сейчас хоронили двоих детей. Элла, это не твоя вина. Ты не променяла Кольта на Мэйзи. Ты не променяла его на Мэйзи, не потеряла его, потому что чертовски боролась за нее. Это был… я даже не знаю. Это был несчастный случай.

– Нет никакой причины! Никакой. Нет войны, чтобы сражаться, нет способа бороться с тем, что только что произошло. Все закончилось еще до того, как я поняла, что началось. Я не могла бороться за него. Я бы сражалась, Бекетт. Я бы боролась.

Бекетт вытер слезы, которых я не чувствовала.

– Я знаю, ты бы боролась. Я никогда не встречал женщину, которая сражалась бы так, как ты. И я знаю, что тебе это не поможет, но я боролся. Я сделал все, что от меня зависело, а когда этого оказалось недостаточно, я лег и обнял его за нас обоих. Он был не один. Ты не бросила его. Ты никогда его не бросала. Ни во время болезни Мэйзи, ни в день экскурсии.

Боль захлестнула меня с головой. Я не могла представить, что она когда-нибудь уменьшится или что с ней можно будет жить день за днем.

– Я не знаю, как дышать. Как встать завтра.

Он обхватил меня сзади и положил подбородок мне на макушку.

– Мы разберемся с этим вместе. И если ты не сможешь дышать, я сделаю это за тебя. По одному утру за раз. Минута за минутой, если понадобится.

– Почему ты так уверен?

– Потому что одна очень мудрая женщина сказала мне однажды, что со Вселенной нельзя договориться, какой бы здравой ни была твоя логика. И что мы можем либо дышать через боль, либо позволить ей сформировать нас. Так что я уверен, что мы будем делать вдох за вдохом, пока боль хоть немного не утихнет.

– Это никогда не пройдет.

– Нет. Я буду скучать по нему каждый день. Может быть, мы потеряли немного нашего солнечного света, но Мэйзи здесь, и возможно без Кольта будет не так светло, но и не совсем темно.

Он был прав. Я понимала это умом, но сердце все еще не хотело видеть дальше следующих пяти минут.

– Капитан Донахью заходил к нам. Он хотел попрощаться. Думаю подразделение уезжает, – осторожно сказала я. Если Бекетт и собирался уехать, то именно сейчас. Сейчас Теллурид был мучительным местом.

– Я пожелаю им удачи.

– Ты не хочешь уехать? – моя грудь напряглась в ожидании ответа.

Он повернул меня в своих объятиях так, чтобы видеть мое лицо.

– Нет. Я не хочу. И это все равно не имеет значения. Я подписал бумаги на прошлой неделе. Я ухожу.

– Ты уходишь?

– Я ухожу. К тому же, работа на полную ставку в «Поиске и спасении» имеет очень хорошую страховку, – он улыбнулся мне полуулыбкой.

– Ты не уйдешь.

– Даже если ты меня выгонишь, я все равно буду спать у твоей задней двери. Я никогда тебя не брошу, – в его голосе и глазах отчетливо прозвучала правда.

Я забыла сказать Кольту, что люблю его. Я бы никогда не повторила эту ошибку.

– Я люблю тебя, – сказала я. – Прости, что не говорила этого так долго. Но я люблю тебя. Я никогда не переставала.

– Я люблю тебя, – он поцеловал меня в лоб. – У нас все будет хорошо.

В ту секунду я не чувствовала, что у нас все будет хорошо, но мой мозг знал, что он прав. Потому что в ту короткую секунду, когда он сказал мне, что решил остаться, в моем сердце пронеслась вспышка радости, которую быстро погасило всепоглощающее горе. Но эта вспышка была. Я все еще была способна чувствовать что-то еще, кроме… этого.

Поэтому я забрала свое счастье и спрятала его. Я достану его снова, когда станет не так темно, когда в моей душе появится место для него.

А пока что дышать это все, что я могла делать.

И этого было достаточно.

Глава двадцать девятая

Элла

Элла,

Если ты читаешь это, значит я не смогу увидеть тебя в январе, как мы планировали. Мне очень жаль. Раньше я говорил, что не боюсь, пока нахожусь здесь, потому что мне нечего терять. Но как только я прочитал твое первое письмо, все изменилось.

Я изменился.

Если я никогда не говорил тебе, то позволь мне сказать это сейчас. Твои слова спасли меня. Ты проникла в темноту и вытащила меня своей добротой и силой. Ты сделала невозможное и коснулась моей души. Ты феноменальная мать. Никогда не сомневайтесь в этом. Тебя достаточно. Этим детям так повезло, что ты на их стороне. Что бы ни случилось с диагнозом Мэйзи или упрямством Кольта, ты самое большое благословение, о котором эти дети могли бы попросить.

Сделай кое-что для меня. Свяжись с моим финансовым менеджером. Его номер указан внизу. Я переоформил свою страховку жизни на Кольта и Мэйзи. Используй ее, чтобы отправить их в колледж или дать им возможность найти свое призвание. Я не могу придумать лучшего применения.

Хочешь услышать что-то безумное? Я влюблен в тебя. Именно так. Где-то между письмом номер один и двадцать… или около того я понял, что влюблен в тебя. Я, парень, который не может найти общий язык с другими людьми, влюбился в девушку, с которой никогда не был в одной комнате. Поэтому, если меня не станет, я хочу, чтобы ты помнила об этом. Элла, ты настолько невероятна, что заставила меня влюбиться в тебя только своими словами. Не держи свои слова при себе. Несмотря ни на что, найди того, кто захочет услышать их так же сильно, как и я. А потом позволь себе любить.

И сделай мне одолжение – люби так, чтобы хватило на нас обоих.

С любовью,

Бекетт Джентри

– Позывной Хаос

***

Tри месяца спустя.

– Куда тебе это поставить? – спросил Бекетт, держа в руках коробку с надписью «кухня».

– Наверное, на кухню, – поддразнила я.

– Ха-ха, – притворно рассмеялся он, пронося коробку мимо меня на кухню и ставя ее к остальным.

– Сколько еще у тебя там? – спросила я из гостиной.

– Только несколько тех, что остались в грузовике. А что? – он обхватил меня за бедра и притянул к себе. – У тебя есть планы на меня?

– Может быть, – ответила я с медленной улыбкой. За последний месяц я перестала изображать маленькие улыбки. Те, что побольше, по-прежнему делались исключительно ради Мэйзи, но маленькие? Они были настоящими. Они были моими.

– Мне нравится, как это звучит, – он опустил голову, и наши губы встретились в поцелуе.

– Может быть, эти планы включают в себя душ? Потому что у меня есть…

В нас ударил ледяной поток воздуха, когда входная дверь распахнулась. Мы повернулись, чтобы увидеть Мэйзи и Эмму, которые влетели в дом, снег покрывал их шапки, и они топали в прихожую, хихикая.

– Эта канатная дорога – самая лучшая! – сказала Эмма, когда ее ботинки упали на пол.

– Правда? Подождем, когда наступит лето, и мы сможем покататься на другой, той, что идет в озеро! – добавила Мэйзи.

Та, которую Бекетт построил через несколько недель после смерти Кольта. Он делал миллион подобных вещей, по-своему поддерживая Кольта. Мэйзи была права, оба лучших друга Бекетта были на том острове, и, так же как Райан был частью Бекетта, которую я, возможно никогда не узнаю, так и Кольт был частью Бекетта.

Бекетт снова быстро поцеловал меня и направился за очередной коробкой.

– Как насчет горячего шоколада, девочки? – предложила я.

– Да, пожалуйста! – ответили они обе одновременно.

Я достала какао и принялась за дело, любуясь видом снега, падающего на замерзшее озеро. Мое сердце издало знакомое предупреждение, и я отвернулась от острова, сосредоточившись на том, чтобы достать кружки для девочек.

Я скучала по Кольту каждый день. Каждую минуту.

Но эти месяцы дали мне достаточно времени, чтобы каждая секунда не принадлежала моему горю. И я знала, что этот промежуток времени будет только расти. Оно никогда не уйдет полностью, но по крайней мере, я больше не ныряла в океан горя с каждым ударом сердца. Волны все еще набегали. Иногда они были предсказуемы, как прилив. В других случаях они обрушивались на меня с силой цунами, унося так глубоко, что мне казалось, будто я снова нахожусь на дне.

Девочки вбежали, запрыгивая на барные стулья, которые я купила, чтобы скользить по гранитным поверхностям. Они смеялись и говорили о предстоящем рождественском спектакле. Я налила какао и положила туда несколько зефирок, а затем протянула кружки через стойку.

– Спасибо, миссис Маккензи, – сказала Эмма, сделав глоток.

Я не стала поправлять ее насчет миссис, а просто улыбнулась.

– Без проблем.

– Спасибо, мам! – сказала Мэйзи, потягивая свой напиток.

Бекетт вошел с еще одной коробкой и поставил ее рядом со стопкой на кухонном столе. Затем он прислонился к стойке вместе со мной.

– Что это за язык? – спросил он, глядя на девочек.

– Девичий язык, – сообщила я ему. – Они обсуждают список гостей на день рождения Эммы в следующем месяце.

День рождения Мэйзи только что прошел. Ей было уже восемь, она была старше, чем Кольт. Она будет расти, взрослеть и расцветать, а Кольт навсегда застынет в семилетнем возрасте. День выдался тяжелым, но Мэйзи пригласила свою новую лучшую подругу. Оказалось, что когда Эмма и Мэйзи потеряли Кольта, они нашли друг друга. Даже уйдя, он по-прежнему дарил сестре подарки.

– Какао, да? – спросил Бекетт, отпив глоток из кружки Мэйзи.

– Папа! – хихикнула она.

Боже, мне нравилось, как это звучит, так же как ей нравилось это говорить. Мы сказали ей об этом после похорон зная, что она заслуживает того, чтобы знать каждый день своей жизни, что Бекетт любит ее так сильно, что стал ее отцом. Он спас ей жизнь, но это осталось, между нами.

Бекетт поцеловал меня в щеку и начал открывать коробки, смеясь, когда нашел одну из игрушек Кольта, спрятанную в одной из кастрюль. Мне нравилось в нем то, что он мог говорить о Кольте и улыбаться сквозь боль. Он поддерживал в нем жизнь… С помощью канатных дорог, фотографий, которые он развешивал по дому, красного листа в рамке. Он никогда не боялся произносить его имя, и не раз я приходила домой, чтобы застать его и Мэйзи, прижавшихся друг к другу на диване, за просмотром видеороликов с Кольтом.

Мне еще предстояло научиться жить так, чтобы не рассыпаться. Может быть, когда-нибудь я смогу улыбаться при звуках голоса Кольта. Пока же это было просто напоминанием о том, что я потеряла и как пусто все вокруг без него.

Бекетт заставлял нас двигаться вперед. Он не позволял мне слишком долго погружаться в себя, но и не игнорировал боль. Он раздвигал мои границы, а потом отступал, и, если бы не он, я, возможно, решила бы просто перестать двигаться.

Мэйзи заставляла мое сердце биться.

Бекетт заставлял меня жить.

Я каждый день убеждалась, что они оба знают, что я их люблю.

Прошло почти три месяца, но я наконец-то прочитала последнее письмо Бекетта, и именно оно привело меня сюда, в этот дом, который он построил для нас четверых – теперь в нем будут жить трое.

«Любви хватит на нас обоих». Вот что он написал в письме. И оно затронуло мое сердце так, как ничто другое не могло. Потому что именно этого хотел бы Кольт. Он хотел бы переехать в этот дом и жить с парнем, которого мы все любили. С человеком, который жаждал моих слов и владел моим сердцем.

Он подписал письмо своим настоящим именем. Последние слова, сказанные мне Хаосом, объединили двух мужчин, которых я любила, пока я не увидела их обоих в Бекетте, который в данный момент смотрел на мою чесночницу, как на орудие пыток.

– Этот ящик, – сказала я ему, открывая тот, что находился у моего бедра.

– Щипцы для завивки ресниц? – спросил он, опуская их в ящик.

– Это для смузи. Отлично работает с клубникой, – я пожала плечами.

– Врешь! – он рассмеялся и вернулся к распаковке.

Я посмотрела в окно на остров и сделала успокаивающий вздох, пока эта боль терзала меня. Затем я взяла следующую коробку и начала распаковывать вещи, предмет за предметом, объединяя свою жизнь с жизнью Бекетта. Я двигалась вперед, потому что именно там были Бекетт и Мэйзи, и именно этого хотел бы Кольт. В конце концов, он тоже был здесь, в каждом уголке этого дома, который Бекетт построила для него, для нас. Я все еще слышала отголоски его шагов на лестнице, его смех в коридорах. Бывали моменты, когда я могла поклясться, что уловила запах его волос, пропитанных солнечным светом, как будто он прокрался сюда, чтобы обнять меня, и снова убежал, прежде чем я успела его полностью поймать. Спальня, которую Бекетт выделил для него, была нетронута, если не считать коробок, которые мы привезли из моего дома. Я еще не была готова туда идти, и это было нормально. Там было слишком много воспоминаний, которые я не хотела убирать. Стоило мне только взглянуть на шлем, который Кольт надел в тот первый Хэллоуин в больнице, как я поняла, что не смогу справиться ни с одной коробкой. Но Мэйзи взяла шлем и улыбнулась, вспомнив, как она торговалась с Кольтом, чтобы надеть его в ту ночь.

Он надел ее нимб.

Как будто они знали, что в конце концов поменяются ролями.

Как будто это было запланировано с самого начала, а я просто не заметила знаков.

– Как ты думаешь, озеро достаточно замерзло, чтобы по нему можно было ходить? – спросила я Бекетта.

Он посмотрел на меня таким взглядом, будто точно знал, о чем я думаю, а затем взглянул на заснеженное озеро.

– Я был там вчера, а сегодня температура еще ниже. Хочешь, я пойду с тобой?

Я покачала головой.

– Нет, я бы хотела пойти одна. Думаю, я готова.

Он просто кивнул и дал мне свободу действий.

Я методично зашнуровала ботинки, застегнула пальто, взяла шапку и перчатки и пошла к выходу. Воздух был бодрящим, а снег – легким, переливающимся, похожим на свежий блеск, когда я пересекала озеро.

Я подошла к острову, где меня ждали Кольт и Райан.

Я никогда не была здесь одна, никогда не чувствовала, что готова, что достаточно сильна. Может быть, я и сейчас не готова, но я устала ждать, пока почувствую себя таковой. Может быть ощущение, что я достаточно сильная, возникло оттого, что я так часто была сильной, что это стало привычным.

Слова покинули меня, когда я опустилась на колени перед надгробием Кольта, не обращая внимания на то, что снег тут же растаял на моих джинсах. Мне нужно было сказать ему столько всего, но ни одно слово не слетало с моих губ. Поэтому я прекратила попытки и просто склонила голову, позволяя слезам из моих глаз уносить слова из моего сердца прямо к нему.

Наконец мое горло издало звук.

– Я бы сражалась за тебя. Я бы уничтожила все звезды, Кольт. Тебя любят, не в прошедшем времени, а сейчас, каждую секунду каждого дня, и это никогда не изменится. Я вижу частички тебя в твоей сестре, маленькие проблески твоей души, сияющие в ее душе. Она носит тебя с собой, как и все мы. Я скучаю по тебе так сильно, что иногда мне кажется, что я не смогу нести все это, но потом я вижу ее и каким-то образом справляюсь. Ты научил меня это делать. Когда твоя сестра болела, и мне казалось, что это слишком, что я не смогу быть достаточно сильной, чтобы вытащить ее, я смотрела на тебя и понимала, что должна быть такой, потому что, что бы ни случилось с твоей сестрой, всегда будем только ты и я, малыш. Ты научил меня брать себя в руки и делать первый шаг. Я просто не понимала, как сильно мне нужен этот урок. Но я делаю это. Ради тебя и Мэйзи, и твоего отца. Мы должны были рассказать тебе о нем раньше… да, мы много чего должны были сделать.

Я подняла лицо к небу и позволила снегу упасть на мою кожу. Мои слезы смешались с тающим снегом, превратившись в одно целое, и мои глаза высохли.

Воздух обжег мои легкие, когда я глубоко втянула его, замораживая тяжелое, забитое слезами чувство, которое я носила с собой, как значок выживания.

Нуждаясь в передышке, я прошла несколько футов до могилы Райана.

– Я никогда не говорила тебе спасибо, – сказала я ему, счищая снег с камня. – За Бекетта, я имею в виду. Я не знаю, как ты узнал, но ты узнал. И я знаю, что ты сказал мне, что письма для него, а ему ты сказал, что письма для меня, но ты знал, как сильно мы нуждались друг в друге. Ты спас меня благодаря Бекетту, Рай. Ты спас Мэйзи. Я нашла кольцо, когда распаковывала вещи в нашей спальне. Он еще не спрашивал, и я надеюсь, что он подождет какое-то время, но я знаю, что он мой навсегда, и он у меня только благодаря тебе. Так что спасибо тебе за Бекетта и за твое письмо, которое привело его ко мне домой. А теперь поцелуй моего мальчика, ладно? – я зажала поцелуй в пальцах и положила их на его имя.

– Он там только на время, так что будьте с ним осторожны, – затем я вернулась к могиле Кольта.

– Я люблю тебя и скучаю по тебе, – сказала я ему. – Нет ничего более правдивого, что я могла бы тебе сказать. И мне жаль, что меня не было с тобой, но я так рада, что у тебя был твой отец, а теперь у тебя есть твой дядя Райан. Ты был моим самым большим подарком, Кольт. И как бы я ни ненавидела каждый день, когда тебя нет, я так благодарна за те дни, когда ты был у меня. Спасибо, что ты мой, – затем я поцеловала пальцы и провела ими по его имени, состоящему из двадцати одной буквы.

КОЛТОН МАККЕНЗИ-ДЖЕНТРИ

Обратный путь через озеро был тихим и спокойным. Я сделала это. Я нашла в себе силы поставить одну ногу перед другой и дойти до места. И я буду продолжать делать это и дальше, потому что у меня хватит сил. Во многом благодаря мужчине, который стоял на берегу озера и ждал, когда я вернусь к нему домой.

– Ты в порядке? – спросил Бекетт, заключая меня в свои объятия.

– Да. Думаю, что буду, по крайней мере.

Он погладил мои щеки своими руками в перчатках.

– Да, так и будет.

– Ты когда-нибудь задумывался о судьбе?

Он наморщил лоб.

– Ты имеешь в виду то, как мы потеряли Кольта?

– Да. Нет. Вроде того. Я так злилась на Бога за то, что он забрал Райана, потом Кольта, когда у нас только-только появилась Мэйзи, за то, что он вообще забрал его.

– Я тоже.

– Но потом я посмотрела на озеро, и мне пришла в голову одна мысль. Может, он всегда должен был уйти. Может, они оба должны были. Если бы Райан не умер, может ты бы и приехал, но ты бы не остался. Тогда это было не в твоем духе.

Бекетт промолчал, просто кивнул и стал ждать, когда я продолжу.

– Но он умер. И появился ты. И ты помог спасти Мэйзи с помощью лечения, и ты спас сердце Кольта, оказавшись здесь, когда я не могла. Ты исполнял все его желания и научил его таким невероятным вещам. Благодаря тебе он не был одинок. Благодаря тебе он был вдвойне любим. Я понимаю, что судьба забрала бы его независимо от того, был бы ты здесь или нет. Жил бы Райан или нет, умерла бы Мэйзи или нет. Но без тебя он был бы один. Никто другой не смог бы найти его, не смог бы дать ему тот покой, который дал ты. Без тебя я бы похоронила обоих своих детей.

Его рот сжался в линию, когда он пытался сохранить самообладание.

– Я не мог его спасти. Я бы отдал свою жизнь, если бы это означало, что он может быть здесь, с тобой. Я спасал каждого ребенка с тех пор, как… – он сглотнул и отвел взгляд.

– С каждым звонком ты пытаешься покаяться за грех, который не совершал сознательно. Я вижу твое лицо каждый раз, когда ты находишь ребенка.

– Но я не смог спасти твоего. Не смог спасти своего собственного. Как ты можешь простить меня за это?

– Потому что прощать нечего.

Девочки смеялись, бегая по снегу и направляясь к домику на дереве.

– Ты думаешь?

Я взглянула на Эмму, которая улыбалась, помогая Мэйзи подняться по лестнице.

– Я знаю, – в моей груди разлилось тепло. – Может быть, ты не смог спасти маленького мальчика, которому всегда было суждено уйти, но ты спас ее, научив Кольта, – я указала на Эмму.

Челюсть Бекетта сжалась.

– Судьба, ты думаешь?

– Судьба, – ответила я. – Может, для всех это не так, но для меня это может быть правдой. Мне этого достаточно.

Он прижался холодными губами к моему лбу.

– Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя.

Я приподнялась на носочки и прижалась к его губам в нежном поцелуе.

– Я люблю тебя. Сейчас. Навсегда. Навечно.

Да, я была способна на безмерное горе, но я также была способна на безграничную любовь. И я снова полюблю свою жизнь. Может быть, не сегодня, но когда-нибудь. Потому что я еще не закончила.

Жизнь была короткой. Кольт научил меня этому.

За жизнь стоит бороться. Мэйзи научила меня этому.

Письма могут изменить твою жизнь. Райан научил меня этому.

Любви, когда она настоящая – достаточно, чтобы спасти тебя. Бекетт учил меня этому каждый день. И нашей было более чем достаточно.

Как и меня.