Текст книги "Последнее письмо (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Что ты хочешь, чтобы я сказала? – спросила она, вынимая еще один противень из печи и ставя его остывать.

– Твои мысли? Мнение, что угодно, – потому что мне нужен был кто-то еще, кто сказал бы мне, что я не псих.

– Я думаю, что один очень красивый мужчина предложил тебе способ спасти твою дочь, – она прислонилась к противоположной стойке, вытирая руки о фартук.

– Что? Значит, это я не права? Он попросил меня выйти за него замуж, Ада. Это дает право постороннему человеку на моих детей ради страховки. Страховки, которую он может отозвать в любой момент, когда ему захочется подать на развод. Черт, права на «Солитьюд».

– Только если ты позволишь. Ты хочешь сказать, что не можешь составить брачный контракт или что-то вроде того, что ограничит его права? Так же, как ты поступила бы с Джеффом, если бы он вошел через эти двери.

– Джефф не вернется.

– Именно.

– А что, если он серийный убийца? – спросила я, потянувшись за очередным печеньем.

– Он был лучшим другом Райана.

– Так он говорит, – пробормотала я с набитым ртом. Ну, так говорилось в письме. Райан никогда не делился личными подробностями о парнях, с которыми служил. Он почти ничего не рассказал мне о Хаосе, когда попросил меня стать его другом по переписке, только то, что парню из его подразделения нужен друг. Я скучала по брату. Мне нужен был мой брат. Мне нужно было узнать его мнение, почему он никогда не говорил о Бекетте, если они были лучшими друзьями.

Я также тосковала по Хаосу.

Хаос. Если бы он появился у моей двери в январе, все было бы по-другому. Я знала это в глубине души. Может, это я была психопаткой? В конце концов, я влюбилась в двух разных мужчин за сколько? За восемь месяцев? Беременность длится дольше. Но Хаос был мертв. Райан был мертв. Мама и папа были мертвы. Бабушка? Тоже мертва. Неужели я действительно собиралась добавить к этому списку свою дочь?

– Разве у него не было письма Райана?

– Да, – нехотя признала я. – Может быть, если бы там была их фотография или что-то еще. Что-нибудь.

– Ты спрашивала? – она наклонила голову и уставилась на меня так, словно мне снова было десять лет.

– Ну. Нет.

– Хм. Похоже, ты уже поверила ему, не так ли?

– Уф, – я откинула голову назад и вздохнула в отчаянии.

– Ты на его стороне.

– Я на стороне Мэйзи. И эта сторона выглядит гораздо лучше, когда она жива.

Ну, когда она так говорит…

– Я не знаю, что делать. Я не могу выйти за него замуж, Ада. Это лишь вопрос времени, когда ему станет скучно. Такие парни, как Бекетт, не играют в дом.

– Он не твой отец. Он не Райан. Он не Джефф. Ты должна перестать обвинять его в их преступлениях.

Она была права, но мое сердце все еще не могло с этим смириться, а голова не хотела сдаваться.

– Даже если он продержится здесь достаточно долго, чтобы Мэйзи прошла курс лечения, в конце концов он поставит галочку в графе «спас сестру Райана» и пойдет дальше.

– И это плохо, потому что…

– Потому что это разобьет сердца детей.

– Забавно, что разбитые сердца есть только у живых.

Я бросила на нее взгляд.

– Да, я понимаю. По крайней мере, она будет жива, чтобы получить разбитое сердце, верно? Но что, если он уйдет во время лечения? Что, если страховку отменять и больница прекратит лечение?

– Тогда она пройдет больше процедур, чем сейчас, и мы перейдем этот мост, если когда-нибудь до него доберемся. Иногда нужно просто проявить немного веры, даже если он совершенно незнакомый человек.

– Я не знаю, как доверить ему своих детей, – я потянулась за еще одним печеньем и разломила его пополам.

– Это полная чушь, – она ткнула пальцем в мою сторону. – Ты уже доверяешь ему близнецов. Он водит Кольта на футбол, и он оставался с Мэйзи в больнице с учетом тех прав, которые ты ему дала на уход за ней.

Я запихнула в рот еще один кусок печенья и медленно прожевала. Она была права. Разве я уже не призналась Бекетту, что знаю, что он сделает все ради детей?

– Знаешь, что я думаю? – спросила Ада, воспользовавшись тем, что у меня полный рот. – Ты не боишься доверить ему детей. Ты боишься доверить ему себя.

Печенье заскрежетало у меня в горле, когда я заставила себя быстро сглотнуть.

– Что? Я даже не принимаю в этом участия. Он сказал, что брак будет только на бумаге.

Что ладно, я могла признать было немного больно.

– Но ты заботишься о нем.

Слишком сильно.

– Все чувства, которые я могу испытывать или не испытывать, не имеют значения. Это не один из тех рождественских романтических фильмов, где они фиктивно женятся, выходят из затруднительного положения, устраивают бои снежками и влюбляются. Здесь не будет счастливого конца.

Конечно, это знание не помешало мне влюбиться в него.

– Элла, сейчас июнь, снега нет.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

– Неужели ты собираешься сидеть здесь и говорить мне, что собираешься подвести черту под тем, на что ты готова пойти, чтобы сохранить жизнь Мэйзи?

И вот тут-то наступил кульминационный момент. Черт. Чего бы я не сделала ради Мэйзи? Успокоившись и оценив ситуацию, я поняла, что границы нет. Ради нее я готова пройти через ад. Я продам свою душу дьяволу. Бекетт потенциально может спасти Мэйзи. Единственным препятствием было мое собственное упрямство и страх. Но что, если бы существовал способ исключить мой страх из уравнения? Чтобы напрямую связать Бекетта с детьми без моего багажа?

– Наверное, я должна поговорить с Бекеттом.

***

Кольт влетел в парадную дверь после тренировки, раскрасневшийся и счастливый.

– Привет, мам! – он как в тумане поцеловал меня в щеку и помчался вверх по лестнице в свою комнату.

Бекетт стоял в дверях, держа в руке бейсбольную кепку. Его шорты низко сидели на бедрах, а невероятный пресс и грудь были прикрыты футболкой с концерта Pearl Jam. Его глаза расширились, когда он увидел мой сарафан и голые ноги, но он быстро отвел взгляд.

– У него завтра игра, но я знаю, что Мэйзи должна пойти на химиотерапию.

– Мы уедем после игры. Она начнется только в понедельник, и им нужно будет проверить, достаточно ли высок уровень тромбоцитов, чтобы ее вообще проводить. Инфекция многое подпортила.

– Хорошо, только дай мне знать. Я, всегда, смогу его забрать, – он начал выходить из дома, и я чуть не выругалась.

– Спасибо. Слушай, Бекетт, а что это было вчера?

Он остановился, медленно перевел взгляд на меня и задержал его на моих голых плечах или вырезе в форме сердца без бретелек, который я выбрала, чтобы привлечь его внимание. Конечно, платье было старым, но по крайней мере, оно все еще было впору.

Когда стало ясно, что он не собирается говорить, я продолжила.

– Я доверяю тебе своих детей.

Его глаза слегка расширились.

– Мне нужно было сказать это в первую очередь, чтобы ты знал, что все из-за чего мы поссорились прошлой ночью… большая часть этого, не касается детей. Дело во мне. С тех пор как ты приехал сюда, ты только и делаешь, что доказываешь свою честность, и с моей стороны было неправильно просить тебя рассказать мне о Райане, когда я знаю, чего это может стоить. Иронично, правда? Я просила тебя доказать, что ты заслуживаешь доверия, нарушив свое слово. Прости меня.

– Спасибо, – тихо ответил он.

– Есть кое-кто, с кем я хотела бы поужинать сегодня вечером.

Его глаза сузились.

– С тобой, – быстро сказала я. – Поужинать с тобой и еще кое с кем.

– Ты хочешь, чтобы я организовал свидание? – его голос понизился до низкого, наждачно-грубого тона, который разбудил мое тело в тех частях, которые спали со времен Джеффа.

– Нет. Я хочу встретиться со своим адвокатом и надеюсь, что ты пойдешь со мной, – я посмотрела на Мэйзи, дремавшую на диване.

На секунду его глаза расширились от удивления, и я оценила эту реакцию. У меня было не так много возможностей шокировать Бекетта.

– Ты не против?

В его глазах мелькнула надежда, отчего мое сердце подскочило к горлу.

– Я хочу сначала задать несколько вопросов, прежде чем что-то решить. Я даже не знаю, возможно ли то, о чем я думаю, но я буду очень благодарна, если ты пойдешь со мной, чтобы выяснить это.

– Конечно. Во сколько?

Я посмотрела на часы, а затем заставила себя улыбнуться.

– Примерно через сорок пять минут?

Вместо того чтобы насмехаться или огрызаться, что это слишком быстро, он просто кивнул, сказав:

– Хорошо, – и вышел.

Я использовала это время, чтобы собрать немного вещей для нашей поездки, заставила Кольта принять ванну и засунула ужин для детей в духовку. Я измерила температуру Мэйзи, когда она проснулась, и вздохнула с облегчением, увидев прекрасные 36.6, когда приехала Ада. Затем я нанесла тушь и немного блеска для губ. Не то чтобы это было свидание или что-то в этом роде.

Бекетт появился ровно через полчаса после отъезда, побритый, пахнущий мылом и кожей, и он. Вау.

– Готова? – спросил он, обняв обоих детей.

– Да, – ответила я, схватив свою сумочку и белый кардиган.

Мы спустились по ступенькам, и он открыл мне дверь. В данный момент в своих брюках, рубашке с приподнятым воротником и темно-синем блейзере он выглядел скорее джентльменом, чем солдатом спецназа, но я знала, что это всего лишь глазурь. Он мог выглядеть пушистым и быть покрытым шоколадом, но под одеждой он был дьявольской пищей, и точка.

И я очень, очень, очень любила шоколад.

Я забралась в грузовик, и он закрыл дверь, но не раньше, чем позволил своим глазам задержаться на моих ногах на мгновение дольше, чем нужно. Хороший выбор в пользу каблуков.

Наша поездка в Теллурид была тихой, лишь немного классического рока звучало из динамиков.

– Это была любимая песня Райана, – тихо сказал он, заставая меня врасплох. – Раньше он сводил этим меня с ума.

«Thunderstruck».

– Да, так и было, – согласилась я. – Он все еще играл…

– На этой крутой гитаре? – с улыбкой спросил Бекетт. – О да. При каждом удобном случае. Он когда-нибудь говорил тебе, что мы познакомились с Бретом Майклзом?

– Что? Не может быть!

– Проверь бардачок, – он показал головой, и я с нетерпением стала возиться с защелкой, пока она не открылась. – Под инструкцией.

Я достала белый конверт, где было много фотографий.

– Думаю, она где-то посередине.

Я перелистывала фотографии, смотря на Бекетта по всему миру, с другими солдатами, такими же, как он, как Райан. Пока я не присмотрелась и не увидела, что на групповой фотографии изображен Райан. У меня перехватило дыхание, и я провела большим пальцем по его знакомому лицу, а в груди поселилась слишком знакомая боль.

– Я скучаю по нему, – тихо сказала я.

– Я тоже, – костяшки его пальцев побелели на руле. – Но это хорошо. Скучать по нему. Горе означает, что у тебя был кто-то, о ком стоило горевать.

Я нашла фотографию, где солдаты стояли в три ряда, все в камуфляже и с бородами. На секунду я позволила себе задуматься, и не прошло и секунды, как мой рот открылся.

– Кто из них Хаос?

Когда мы подъехали к красному светофору, Бекетт повернул голову в мою сторону, и я на долю секунды почувствовала себя виноватой. Знал ли Бекетт, как Хаос относился ко мне? Или о том, что я чувствовала к нему?

Его взгляд упал на фотографию.

– Он третий слева.

Я смотрела на фотографию, желая впервые увидеть Хаоса, когда мы заезжали на парковку перед рестораном. Там был Бекетт, серьезный, как всегда… Там были еще два солдата, у обоих были густые короткие бороды и солнцезащитные очки.

Дверь со стороны водителя захлопнулась. Бекетт уже выключил зажигание и вышел из машины.

– Думаю, тема закрыта, – мысленно сказала я себе, в последний раз рассматривая лица, а затем с тяжелым сердцем засунула фотографии обратно в конверт. Смогу ли я когда-нибудь снова взглянуть на них? Будет ли у меня когда-нибудь возможность задать вопросы?

Я положила конверт обратно в бардачок как раз перед тем, как Бекетт открыл мою дверь и помог мне спуститься. Каблуки и ступеньки не всегда были самым простым сочетанием. Затем мы вошли в ресторан, маленькое семейное итальянское заведение, которое я очень любила. Когда мы подошли к нашему столику, Марк уже ждал нас у столика.

– Ого. Гутьеррес? – спросил Бекетт, когда Марк обошел стол и поцеловал меня в щеку.

– Рад тебя видеть, Джентри. Присядем?

Бекетт протянул мне стул, и я села на него, придвинувшись. Это был почти обычный жест, но благодаря ему я чувствовала себя защищенной, окруженной заботой и немного не в своей тарелке.

– Значит, ты не просто руководишь спасательной командой, – сказал Бекетт, когда мужчины заняли свои места.

– Нет, я просто доброволец. Это помогает мне быть начеку, в Теллуриде не так много семейных дел, – он пожал плечами. – Как и ты, просто занимаюсь этим ради удовольствия.

Бекетт медленно кивнул.

– Значит, вы знакомы, – негромко сказала я, хотя в тот момент мне казалось, что это не так.

– Спасибо, Марк, что встретился с нами в субботу вечером. Я знаю, что у вас с Тесс вечер свиданий.

– Без проблем. На самом деле она уехала в Дюранго на выходные с детьми. Поверьте, я бы предпочел быть здесь с вами, а не ужинать со своей тещей. Так в чем дело?

– Хочешь рассказать ему о своем предложении? – спросила я Бекетта, и он взял инициативу в свои руки.

Потребовался бокал вина и весь ужин, но он объяснил все как можно подробнее, начиная с лечения, счетов, страховки и заканчивая своей идеей брака.

Элла Джентри.

Я мысленно выкинула эту картинку из головы. Однажды я уже выходила замуж по прихоти, и второго раза точно не будет. Мне было все равно, как хорошо звучит его фамилия в сочетании с моим именем.

– Ты хочешь жениться на Элле? – спросил он Бекетта, когда официантка убрала наши тарелки.

– А ты бы захотел жениться на женщине, которая не заинтересована в браке с тобой? – ответил Бекетт.

Я вскинула голову и посмотрела на него. Нет интереса? Это было не отсутствие интереса к Бекетту, это был непреодолимый интерес к моему здравому смыслу и… логике.

– Но я бы согласился, если бы она этого хотела, – закончил Бекетт.

Отлично. Все, что мне было нужно, это гигантская табличка над головой с надписью «в беде», и моя жизнь была бы завершена.

– Ладно, тогда не будем затягивать с этим вариантом, – сказал Марк, его взгляд метался, между нами двумя. – Никому не нужен брак по расчету. Итак, Элла. Теперь, когда я имею представление о том, что происходит, настала твоя очередь. По телефону ты упомянула об одной идее?

– Да, – я повернулась на стуле, чтобы посмотреть на Бекетта. – Ты предлагаешь сделать Мэйзи своей дочерью? Верно? Даже если это будет только на бумаге?

– Да. И Кольта тоже… как моего сына, разумеется. По закону.

От одних этих слов у меня в животе разлилось тепло, а может, это было вино. В любом случае, это придало мне смелости продолжать.

– Я в отчаянии.

Он приподнял бровь, как бы говоря: скажи мне то, чего я не знаю.

– И иногда это ослепляет меня. Это мешает мне и сдерживает меня. И я с этим смирилась. Но я не могу смириться с тем, что это причиняет боль Мэйзи или Кольту. Так что, если бы у тебя был способ стать их законным отцом, дав им все те же гарантии, что и мой муж… без того, чтобы я была твоей женой, ты бы захотел этого?

– Не была моей женой? – он поднял брови.

– Исключая меня из этого уравнения, – уточнила я, прежде чем снизить громкость до шепота, который мог слышать только Бекетт. – Как однажды сказал мне один мудрый человек, дело не в том, что я тебя не хочу.

– Я не понимаю.

– Ты бы хотел детей, если бы я не была частью сделки?

– Да, – ответил он без колебаний.

– Навсегда?

– Навсегда.

Тепло в моем животе распространилось, соединившись с любовью, которая так ярко горела в моей груди. Я думала, что могу загореться.

Я перевела взгляд с Бекетта на Марка, который сидел, между нами, его взгляд метался, а мысли уже были заняты.

– Может ли он усыновить их? Не женившись на мне?

Бекетт резко вдохнул.

– Ты готов на это пойти? – спросил Марк у Бекетта.

– Да, – и снова ответ пришел мгновенно.

– А ты думал о том, что это будет означать на самом деле? – спросил Марк.

– Да. Я знаю, что это подвергнет детей некоторому риску.

Я почувствовала, как Бекетт напрягся рядом со мной, словно в воздухе раздался треск энергии.

– Возможно, – согласился Марк. – Это все равно что иметь еще одного родителя: поддержка, посещения, права на опеку, как физическую, так и на принятие решений. По сути, ты делишь с ним своих детей. Но это и защищает их в большей степени. Как только он их усыновит, они будут застрахованы по его страховке, независимо от статуса ваших… отношений. Военные всегда будут считать их своими.

– Даже если его не будет?

Челюсть Бекетта напряглась.

– Да. Ты даже можешь подать на меня в суд, если захочешь.

– Я никогда не подам на тебя в суд.

– А мне было бы все равно.

– Верно, но ты все равно отказываешься от части своих прав, Элла.

Я вздрогнула. Близнецы всегда были моими, и только моими.

– Можно ли уменьшить риск?

Он откинулся назад, продолжая оценивать нас обоих.

– Конечно. Вам просто нужно будет составить договор об опеке, который будет подписан сразу после этого. Можно сказать, что у вас будет совместная опека и вы должны вместе принимать решения, иначе это будет выглядеть как мошенничество. Вам даже не придется оформлять документ, если не возникнет проблем. Просто на случай, если кто-то будет проверять.

– Это мошенничество? – мне нужно было знать. Скорее всего, я все равно пойду на это – жизнь Мэйзи стоила любого тюремного срока, но я должна была знать. – Я имею в виду, брак кажется мне гораздо большим мошенничеством. Если никто из нас не хочет жениться на друг на друге, и мы живем в разных домах и с разными фамилиями, то это большее мошенничество, чем желание Бекетта быть рядом с детьми, верно?

– Ты хочешь быть отцом детей? – Марк посмотрел прямо на Бекетта.

– Да, – ответил он без раздумий. – Я люблю их. Ничто не сделает меня счастливее, чем иметь возможность защищать их, давая им все, что я могу.

– С судьей Айверсоном вам придется поступить немного иначе. Он нежно относится к Элле, всегда относился, но ты не местный. Он не будет доверять тебе только потому, что ты пришел на несколько футбольных тренировок.

Бекетт глубоко вздохнул и потянулся к своему бокалу.

– У меня в детстве не было отца. Было много парней, которые меня били или просто игнорировали, но никого из них я не считал отцом. Когда мы с Кольтом шли обратно через поле после футбольного матча, он спросил, так ли это – иметь отца, и я не мог ответить ему «да», потому что не знал, и он тоже не знал как это, иметь отца. Я хочу, чтобы Кольт и Мэйзи узнали, каково это – иметь отца, в каком бы качестве Элла ни позволила мне быть рядом с ними. Я просто хочу быть тем человеком, на которого они могут положиться.

– Это практически определение отцовства, и я думаю, что ты отлично справишься в суде. Это не мошенничество, если ты усыновляешь ребенка, чтобы помочь его воспитать. Страховка – это, безусловно, плюс, который судья Айверсон не исключит. Но он потерял жену от рака около десяти лет назад, так что, честно говоря, у вас есть все шансы, что он сочтет это именно плюсом, а не причиной. Отсутствие прав тебя не беспокоит?

Он покачал головой.

– Меня беспокоит смерть Мэйзи. Я бы никогда не взял у Эллы ничего, чего она не хотела бы дать, и я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить детям.

Я вспомнила фотографии, которые мне показывали медсестры, с маленькой церемонии вручения диплома, которую Бекетт устроил Мэйзи. Она любила его. Кольт любил его так же сильно, и я была с ними заодно. Они и так уже многое потеряли.

– Они должны знать? По крайней мере, в ближайшее время? – проговорила я. Он мог причинить детям вред, как только уйдет. Дать им отца только для того, чтобы забрать его, было жестоко. Как только Мэйзи будет в безопасности, надеюсь, Бекетт все еще будет жить в Теллуриде в отдаленном будущем, мы сможем рассказать им… как только ее сердце станет достаточно сильным, чтобы выдержать возможные последствия обратного.

Бекетт застыл на месте, но его взгляд оставался ровным и непоколебимым.

– Э-э… – глаза Марка метались между нами. – Думаю, нет? Дети не должны быть информированы или давать согласие до двенадцати лет. Нам просто нужно поговорить с судьей Айверсоном. Учитывая, что он всегда относился к тебе благосклонно, плюс его ненависть к Дэнбери, думаю, мы сможем убедить его согласиться.

– Значит, мы действительно можем это сделать? – спросила я, и крошечный огонек надежды снова вспыхнул. – Даже если мы не женаты?

– Брак может быть более легким путем, – сказал Марк, пожав плечами.

– Я просто не могу. Не после того, что случилось в прошлый раз. Я не тороплюсь надевать кольцо.

– Именно это ты и должна сказать судье Айверсону, если он спросит. За последние пару десятилетий наше определение семьи сильно изменилось, и брак больше не является определяющим фактором. А поскольку ты – мать детей, и они не подопечные государства, единственным осложнением будет мнение судьи Айверсона. Одинокий мужчина может усыновить детей своей партнерши, не будучи в браке. Вам, ребята, просто придется немного приукрасить роль партнера.

Мои щеки потеплели. У меня не было «партнера» со времен Джеффа, да и он, в общем-то никогда им не был.

– То есть, по сути, я обменяю свои права на принятие решений вместе, и все?

– В основном, – он покручивал свой бокал с вином, наблюдая за нами, и его глаза видели слишком много.

– Но ты бы выиграла жизнь Мэйзи, – ответил Бекетт. – И ты знаешь, что я никогда не сделаю ничего, что могло бы перечить тебе, когда речь идет о детях. Я не какой-то злодей. Я просто пытаюсь помочь.

– Я знаю, – мягко сказала я, но доверие не было чем-то, что я раздавала как конфеты.

– Есть одна загвоздка. Тебе придется заставить Джеффа отказаться от своих родительских прав.

Уверена, что взрыв ядерной бомбы оказал бы меньшее влияние на мое сердце.

– Почему? Его нет в свидетельстве о рождении, а дети – Маккензи, а не Дэнбери.

– Элла, все знают, что Джефф – отец. Признаешь ты это или нет в свидетельстве о рождении, это не лишает его прав. Один тест на отцовство, и усыновление будет аннулировано. Я не говорю, что он когда-нибудь воспользуется своими правами, но судья потребует отказ. Нет отказа. Нет усыновления.

– Верно, – ответила я, мой голос был почти мышеподобным. Я не хотела видеть Джеффа. Никогда. Это было все равно что вскрывать полностью заживший шрам просто ради удовольствия.

Мы поблагодарили Марка, Бекетт заплатил за ужин, и мы уехали, вернувшись к дому в напряженном молчании.

– В какую сторону ты склоняешься? – спросил Бекетт, когда мы въехали в ворота «Солитьюда».

– К тому, чтобы не встречаться с Джеффом, – я закрыла глаза. – Это ложь. Я знаю, что то, что ты предлагаешь – просто находка, и не только для Мэйзи, но и для Кольта. И для меня. Я просто не могу смириться с мыслью, что мне придется просить его о чем-то.

– Я разберусь с Джеффом, – пообещал Бекетт. – Кроме того, он наверняка убежит с криками, если ты появишься. По крайней мере, я смогу поставить его в тупик.

– Ты сделаешь это для меня? – спросила я, когда мы подъехали к моему дому, и грузовик мягко остановился.

– Я готов на все ради тебя, – его глаза смотрели на меня в свете приборной панели, напряженные и немного обиженные. – Что нужно сделать, чтобы ты поверила мне? Чтобы начала доверять мне? Хочешь, чтобы мое прошлое проверили? Сделай это. Хочешь узнать мою кредитную историю? Отлично. Мои банковские счета? Я добавлю тебя. У тебя есть мое слово, мое тело, мое время, и я стою здесь и предлагаю свою фамилию. Что еще я могу тебе дать?

– Бекетт, – я наклонилась к нему, но он отступил.

– Я могу быть их законным папой, но я недостаточно хорош, чтобы быть их отцом?

– Это… это не то, о чем нам стоит говорить.

– О, я знаю. Дело в том, что ты не веришь, что я останусь. Ты думаешь, что я уйду, как ушел Джефф. Ты думаешь, что это еще больше ранит детей.

– Я думаю, мы сможем рассказать им, когда Мэйзи будет здорова.

– Если к тому времени я еще буду рядом, верно?

Я ненавидела и одновременно любила, что он так хорошо меня знает. Мне даже не нужно было отвечать. Он видел это по моим глазам.

– Да. Хорошо, – он заглушил двигатель и вынул ключи. – Я даже не имею права расстраиваться. Я знаю, что я предлагаю, и то, что я буду настоящим отцом, не входит в это, верно? Только юридическая защита. Тебе что-то нужно, и я даю тебе это, как и обещал. Все просто.

Он открыл дверь и вылез из грузовика. Я быстро последовала за ним, наблюдая, как его спина удаляется по моей подъездной дорожке в сторону озера.

– Что ты делаешь?

– Оставляю свой грузовик здесь. Я заберу его завтра перед игрой. Прогулка пойдет мне на пользу.

– Бекетт! – позвала я его.

– Не волнуйся, Элла, – отозвался он. – Я знаю свою роль. У меня она есть. И я все равно приду. Вот как сильно я хочу…

Он не закончил, просто вскинул руки и продолжил идти. Но я мысленно закончила за него эту фразу десятком разных способов.

Как сильно я хочу тебя.

Как сильно я хочу твоих детей.

Как сильно я хочу быть в твоей жизни.

Как сильно я хочу приходить к тебе.

Как сильно я хочу, чтобы Мэйзи жила.

Все, что я придумывала, заставляло меня чувствовать себя еще хуже из-за того, что я не доверяла ему. Но парень был против целой серии обещаний, которые люди давали мне, а потом не выполняли. А я была против того, чтобы всю жизнь не доверять ему. Разве мы не были бы хорошей парой?