Текст книги "Последнее письмо (ЛП)"

Автор книги: Ребекка Яррос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 25 страниц)

– Бекетт, – взмолилась я, рефлекторно толкаясь бедрами ему навстречу.

– Ты моя, – сказал он. Затем он медленно поцеловал меня, его язык скользил по моему, а его большой палец двигался по мне кружась, поглаживая и надавливая, превращая тепло в моем животе в узел напряжения, который он затягивал все туже и туже.

Я беспокойно двигалась, желая ощутить его кожу на своей, но в то же время желая, чтобы его руки оставались там, где они были. Словно прочитав мои мысли, его свободная рука скользнула по моей талии к спине, где он расстегнул молнию на моем платье. Ткань легко поддалась, обнажив бюстгальтер без бретелек. Я выгнулась дугой, прижимаясь грудью к его груди, а он прижал большой палец к моему клитору, посылая по мне разряды удовольствия, сладкие и острые одновременно. Убрав большой палец, он произвел какое-то колдовство за моей спиной и расстегнул лифчик, он упал мне на колени, освободив мою грудь. Он прервал наш поцелуй и посмотрел на меня сверху вниз, трепетно обхватив грудь, проведя пальцами по затвердевшему соску.

– Идеально, – сказал он и, наклонив голову, взял его в рот. Одновременно он провел большим пальцем, и я выгнула спину и вскрикнула.

Это было чертовски приятно. Я закинула руки за спину, чтобы удержать свой вес, и отдалась его губам и пальцам. Напряжение во мне нарастало, пока не стало невозможным.

– Бекетт! – я выкрикнула его имя, когда он глубоким движением надавил на мой клитор, отправив мое тело в полный обморок, когда мой оргазм перешел через край, и освобождение пришло мощными волнами, которые наклонили земную ось.

Он целовал меня, прижимаясь к моим губам легкими, нежными поцелуями. Пока я не собралась с силами, чтобы открыть глаза, и не обнаружила, что он наблюдает за мной с выражением полного обожания на лице.

– Я мог бы смотреть, как ты делаешь это миллион раз, и все равно хотел бы большего.

– Это было… – что было такого в этом мужчине, что он украл все мои слова и превратил меня в идиотку, произносящую половину предложения? – Хорошая работа.

Он улыбнулся.

– Хорошая работа?

О, Боже, я только что словесно похвалила этого парня.

– Ну, да. Я никогда… без… ну, с кем-то.

Его глаза расширились в понимании.

– Элла, все хорошо.

– Да, ты прав.

Прежде чем я успела сказать что-то еще нелепое, я поцеловала его, проведя руками по его спине. Его кожа была упругой, теплой и очень мягкой. Дойдя до пояса, я провела пальцами по его талии, наслаждаясь тем, как напрягся его пресс, а он вдыхал воздух между поцелуями. Когда я добралась до его молнии, я набралась смелости и взяла его член в свою руку, слегка сжав его. Он был твердым, как гранит подо мной, длинным, толстым, и, если это было похоже на все остальное его тело, без сомнения он был совершенным. Его задыхающийся вздох превратился в шипение воздуха между стиснутыми зубами.

– Элла…

Я просто смотрела на него, давая ему понять, как сильно я хочу его, этого, нас. Всего этого. Вместо того чтобы остановить меня, он просто кивнул и закрыл глаза на те несколько секунд, пока я гладила его по всей длине.

– Боже, детка, – прошептал он.

Он дал мне еще один шанс погладить, а затем убрал мою руку, положив ее на стойку. Прежде чем я успела пожаловаться, он достал из заднего кармана бумажник и положил его на стойку рядом со мной. Затем, спасибо небесам он расстегнул брюки, снял ботинки и разделся до гола так быстро, что мне оставалось только восхищенно смотреть. Этот мужчина был просто совершенством. Я провела пальцами по его грудным мышцам, спускаясь по линиям пресса, не торопясь переходить от одного изгиба к другому. Он был не просто рельефным, он был идеальным, его мышцы бугрились внизу живота. Он подался вперед, оказавшись между моими бедрами, и целовал меня до тех пор, пока я не смогла думать ни о чем, кроме ощущения его губ, тепла его кожи и ритма его дыхания. Он слегка приподнял меня, поправляя платье так, что моя попа уперлась в гранит, а затем снял ткань через голову, оставив меня в одних голубых шелковых трусиках. Затем он поднял на меня глаза, зацепил большими пальцами трусики и потащил их вниз по моим ногам. Смущаться было некогда, он целовал меня, контакт обострил все чувства, и наши руки быстро оказались повсюду, мы трогали, прикасались и открывались друг для друга. Когда он просунул руки между моими бедрами, знакомое давление снова усилилось, боль внутри меня начала пульсировать.

– Ты такая мокрая, – сказал он между поцелуями, – затем он просунул в меня палец, и я чуть не упала со стойки. Это невероятное ощущение. Я извивалась, и он добавил еще один, от чего боль запульсировала. Свободной рукой он открыл бумажник и вытащил на свет упаковку из фольги. – Наверх? – спросил он.

– Здесь. Сейчас. Больше не надо ждать, – почти не обращая внимания на ровные, глубокие удары его пальцев, я схватила презерватив и разорвала его. Мои руки дрожали, когда я поднесла его к головке члена. Я была права, даже это было идеально. – Я не знаю… О, Боже, Бекетт!

Он добавил третий палец, а его большой палец нежно поглаживал мой сверхчувствительный клитор.

– Нужна помощь?

– Да. У меня нет опыта в… – я застонала, когда он загибал пальцы, нащупывая ту неуловимую точку внутри меня, которая заставляла мои бедра двигаться в такт его руке.

– Беременна в восемнадцать лет, помнишь?

Он накрыл мою руку своей, медленно продвигая нас вниз по своей длине, пока не покрыл ее.

– Возможно, это было самое эротичное, что я делала в своей жизни, – прошептала я.

– Я тоже. Ты поднимаешь все в моей жизни на новую ступеньку, – его губы встретились с моими в долгом, страстном поцелуе, который закончился тем, что он нежно потянул меня за нижнюю губу. Его пальцы выскользнули из меня, и я напряглась, когда он выровнял свои бедра с моими.

– Нервничаешь? – спросил он, целуя место под моим ухом.

– Немного. Прошло семь лет с тех пор, как я это делала.

Он взял мое лицо в свои руки и нежно поцеловал.

– Уверен, что это все еще работает так же.

Я улыбнулась и тут же расслабилась от еще одного поцелуя.

– Не волнуйся, я тебя держу, – снова сказал он, и эти слова унесли мою нервозность, словно ее и не было. Как будто его не было между моими бедрами, он осторожно взял мои губы в свои, и через несколько мгновений я обхватила его за талию, наслаждаясь контрастом его жесткого тела с моими изгибами. Он гладил меня, даря огонь, еще более жаркий, чем прежде. Когда мои бедра начали качаться в такт его пальцам, он прислонился лбом к моему. А когда я потянулась к его бедрам, он обхватил мои, надавливая своей эрекцией на мой вход.

– Пожалуйста, – сказала я, выгибаясь навстречу ему.

Держа одну руку на моем бедре, другой он обхватил мой затылок и придвинул нас так близко, что наше дыхание смешалось, но он не поцеловал меня, а просто смотрел в мои глаза, медленно проталкиваясь внутрь меня дюйм за дюймом. Я издала тихий стон, когда он вошел в меня так глубоко, что я почувствовала его всем телом, как будто он пронзил мою душу.

– Элла, – простонал он. – Боже, ты – мое все.

Он переместил руку с моего бедра под задницу, слегка приподнял меня и притянул к самому краю стойки, после чего начал глубоко и уверенно входить в меня. Наши тела двигались так, словно мы занимались любовью не несколько мгновений, а годы, словно он был единственным мужчиной, для которого я была создана. Я обхватила его руками, держась за его затылок, а он поднимал меня все выше и выше, с каждым ударом доводя напряжение до предела, пока наши тела не стали блестящими от пота. Он не менял темп, просто брал меня снова и снова, как будто это будет длиться вечно, как будто не было никакой цели, кроме как ощутить этот момент. Не было ни будильника, ни расписания, ни чего-либо более важного, чем быть здесь, в объятиях любимого мужчины. Мои мышцы напряглись, требуя разрядки, и Бекетт поцеловал меня, одновременно проводя большим пальцем между нами, чтобы погладить мой клитор. Я разрывалась на части и кричала, когда оргазм захлестнул меня, глубже и сильнее, чем когда-либо в жизни. Он втянул мои крики в свой рот, словно питаясь моим удовольствием, словно для него это тоже было больше, чем секс. Я прижалась к нему, эмоции захлестнули меня с головой.

– Я люблю тебя, – слова вырвались из моих губ без предисловий и раздумий.

Он сделал паузу, его глаза широко раскрылись. Затем он глубоко и крепко поцеловал меня, дико и ритмично толкаясь, и отпуская меня, зарываясь лицом в мою шею, когда он нашел свое освобождение, с моим именем на губах. Прежде чем я успела почувствовать неловкость, он отстранился, взяв мое лицо в свои руки. Наше дыхание было неровным, и его замедлилось раньше, чем мое.

– Я люблю тебя, – сказал он, не сводя глаз с моих.

– Правда? – это было слишком, чтобы надеяться на такое счастье.

– Я люблю тебя с самого начала. Приятно знать, что ты это поняла.

Моя улыбка была мгновенной и совпала с его улыбкой.

– Сколько времени у нас есть? Потому что я хотел бы отнести тебя наверх и повторить все еще раз как следует.

Если это не было правильно, то мне не терпелось узнать, что же было правильно.

– Вся ночь. У нас есть вся ночь.

– Я могу с этим справиться.

И он это сделал.

Еще три раза до завтрака.

Глава девятнадцатая

Бекетт

Письмо #4

Хаос,

Дэвид Робинс пригласил меня сегодня на свидание. Кто такой Дэвид Робинс, наверное, спросишь ты? На самом деле он очень привлекателен. Двадцать восемь лет, симпатичный, пожарный, все как в романтических сериалах. Любая девушка в здравом уме сказала бы «да». Конечно, я сказала «нет». Я уже говорила тебе однажды, что у меня нет времени на мужчин, и ничего не изменилось за те шесть недель, что мы писали друг другу. Наконец-то «Солитьюд» уже готов взять мир штурмом, и я просто не могу позволить себе отвлекаться. Но иногда, лежа по ночам в постели, я задумываюсь, не в этом ли все дело. Конечно, я не ходила на свидания, пока была беременна. Конечно, развод состоялся, но у меня на уме были более важные вещи. Когда родились Кольт и Мэйзи, первый год прошел как в тумане: кормление, прорезывание зубов и два ребенка по расписанию. Сейчас они милые, но в два часа ночи они не были такими милыми, честное слово. Потом они стали старше, а я все еще бегала по дому, как курица с отрезанной головой, или как мать-одиночка с близнецами – неважно. Теперь они в детском саду, и я чувствую, что наконец-то взяла себя в руки. Но я все равно отказалась, когда Дэвид спросил меня.

Какого черта я жду? Мне же не нужна вспышка молнии. Я больше не глупая романтичная девчонка. Я знаю, что в хороших отношениях есть что-то большее, чем химия. Но я также не хочу превратиться в сумасшедшую кошатницу с соседней улицы. Честно говоря, я никогда не любила кошек, так что в какой-то момент это может стать проблемой.

А как насчет тебя? Сложно ли встречаться, когда тебя так часто нет дома? Думаешь ли ты об этом? Счастлив ли ты в одиночестве? Должно быть, трудно пытаться начать что-то, когда ты обычно находишься на другом конце света, да?

– Элла

***

Она выглядела такой умиротворенной, пока спала. Обычно Элла постоянно куда-то спешила, что-то делала, но, когда она спала, все в ней расслаблялось. Она заслуживала того, чтобы выглядеть так всегда.

Я посмотрел на часы и увидел ее спящее лицо. Семь тридцать утра. Я не спал так долго и так крепко с тех пор, как… даже не помню когда. Никаких кошмаров и никаких хаотичных мыслей, только Элла и сладкий, блаженный сон.

Хавок очнулась, и положила голову на кровать. Я как можно тише встал, схватил пару тренировочных штанов и надел их. Может мы и уединились здесь, но я не хотел шокировать гостей, которые могли совершать утреннюю прогулку вокруг озера. Мы прошли через дом, и я открыл дверь на заднюю террасу. Когда я спустился по ступенькам, Хавок выскочила наружу и помчалась к лесу. Камни были холодными для моих босых ног, но я все равно стоял там, позволяя холоду забрать тепло моего тела. Холод означал, что все было по-настоящему. Элла лежала наверху в моей постели. Я провел прошлую ночь, показывая ей, что именно я чувствую к ней, и, если Хавок поторопится, я смогу пробраться обратно в постель и показать ей это снова.

Она любила меня.

Радость, которую я испытывал, сменилась чувством вины от осознания того, что я этого не заслуживал. Я завоевал ее любовь, потому что она знала только эту сторону меня, а другую я тщательно скрывал. Прятал как маленький грязный секрет.

– Что мне теперь делать? – спросил я Райана, глядя в сторону острова.

Я отталкивал ее до тех пор, пока не сломался, мой самоконтроль был на нуле, когда дело касалось этой женщины. Если бы я был лучше, я бы прогнал ее прошлой ночью. Остановился бы после того поцелуя. Я определенно не стал бы брать ее на кухонном столе, а потом в моей постели и в моем душе. Хороший мужчина открыл бы ей секрет тогда, когда усыновление было завершено, когда Кольт и Мэйзи были защищены материально. Хороший мужчина признался бы во всем и принял все последствия. Очевидно, что я не был таким мужчиной. Я не сказал ей, потому что не хотел терять ее взгляд. Не хотел терять тепло ее любви, ее тела, ее сердца. Я еще не был готов к тому, что мой сон закончится. Черт, я не сказал ей, потому что был эгоистом и залез так глубоко, что уже не выбраться.

Хавок подбежала ко мне, и я погладил ее за ушами.

– Может, позавтракаем?

Мы поднялись по лестнице на крыльцо и прошли через раздвижную стеклянную дверь.

– О!

Элла остановилась с поднятой вверх попой, пытаясь надеть ботинок.

– Доброе утро?

Она уже была одета в то, что носила на нашем свидании, волосы стянуты в узел, а щеки румяные от сна и секса.

– Это был вопрос? Потому что я считаю, что утро сегодня просто замечательное, – я прошел через гостиную к тому месту, где она стояла на краю кухни.

– Ну, да. То есть, я так думаю? – она одарила меня неловкой улыбкой, которой мог бы гордиться любой режиссер романтических комедий.

– Но ты не уверена?

Ее глаза пробежались по моей груди и вернулись обратно, а щеки приобрели еще более глубокий розовый оттенок.

– Нет, я уверена. Это доброе утро.

Черт возьми, она была смущена. Моя Элла, которой было все равно, что о ней думают, была в полном замешательстве на моей кухне в семь утра.

– Кофе? – спросил я, позволяя своей руке скользнуть от ее талии к спине, когда проходил мимо нее.

– О. Мне нужно домой. Я уверена, что дети уже проснулись и… все такое.

Она начала осматривать стол, отодвигая кофеварку в сторону.

– Элла, что ты ищешь? – спросил я.

– Мои ключи. Я знаю, что они у меня были, верно? Потому что я приехала на машине, но я не помню, что с ними случилось, когда я вошла в дом. Я отвлеклась, наверное.

Я потянулся к ее руке, взял ее и повернул к себе лицом.

– У тебя их не было, когда ты вошла. Думаю, они в твоей машине.

– О нет! Что если кто-то украл ее? – она начала двигаться, но я преградил ей путь боковым шагом.

– Милая, мы в глуши. Никто не украл твою машину.

Ее глаза закрылись.

– Зачем мне оставлять их в машине? Потому что так поступают взрослые люди, верно? Они оставляют ключи в машине, а сами убегают и делают все, что им вздумается.

Она была такой взволнованной и милой, но я знал, что послужило причиной небольшого срыва, и мы должны были разобраться с этим. Сейчас.

– Открой глаза. Элла. Пожалуйста.

Медленно ее ресницы дрогнули, и на меня посмотрели голубые глаза ребенка.

– Что?

– Я люблю тебя. Я был влюблен в тебя еще до того, как мы переспали, и буду влюблен в тебя до конца жизни, если верить моему сердцу. Прошлая ночь ничего не изменила. Я это я. Ты это ты. Мы… такие, какими ты хочешь нас видеть.

– Кто мы?

– Кем ты хочешь, чтобы мы были? – моя грудь напряглась в ожидании ее ответа. Чего бы она ни хотела, я бы дал ей это.

– Кем ты хочешь, чтобы мы были?

Она все перевернула для меня. Внезапно я увидел, как в течение следующих пятидесяти лет мы обсуждаем, что будем есть на ужин.

– Я хочу тебя. Я сказал тебе об этом прошлой ночью.

– Ты хотел секса. Сейчас светло, и я не держу тебя за то, что ты сказал прошлой ночью. И я знаю, что это должно быть самое неловкое утро после секса, так что извини, но у меня не так много опыта в этом деле, – она зажала дрожащую губу между зубами.

– Я хочу тебя. Всю тебя. Поверь, возможность прикоснуться к тебе это очень большой плюс, потому что, не знаю, говорил тебе кто-нибудь или нет, но ты невероятно красива. Но я хочу большего, чем просто ночь с тобой в моей постели. Или на кухонном столе.

Похоже, она действительно может стать еще более красной. Я и не думал, что такое возможно.

– И что же у нас остается?

– Ну, день у меня свободный. Поэтому я решил, что мы будем стоять в офисе регистратора, пока они не откроются в понедельник, а потом сразу же поженимся.

У нее отпала челюсть, и я не мог не продолжить.

– Если только ты не предпочитаешь прыгнуть в самолет и улететь в Вегас, в таком случае я согласен. Потом мы присоединимся к небольшой, но верной группе последователей Судного дня. Я уже приготовил для тебя и детей место в убежище, где ты будешь ухаживать за виноградом.

Она моргнула, ее рот все еще был открыт.

– Если только ты не хочешь, чтобы тебя направили ухаживать за козами… – Слава Богу, за все те вечера, когда Райан заставлял меня играть в покер, я смог сохранить спокойное лицо.

– Ты шутишь.

– Да, – я взял ее лицо в свои руки.

– О, Слава Богу.

Все ее тело расслабилось.

– Я думал, мы будем встречаться. Как нормальные люди. Слушай, ты ждала свадьбы, чтобы переспать со своим первым парнем, так что я знаю, что это для тебя значит. И если бы ты захотела выйти замуж сегодня, я бы абсолютно…

– Не заканчивай! – она закрыла мне рот рукой. – Свидания – это хорошо. Мне нравится встречаться.

Я поцеловал ее руку, и она убрала ее.

– Хорошо. Значит, мы встречаемся, – моя улыбка была такой широкой, что мне стало больно.

– Хорошо, – кивнула она.

– Ущипните меня, – я наклонился, чтобы поцеловать ее, и она отступила назад с тем самым взглядом «не мешай мне», который ей так нравился. – Элла, есть причина, по которой я ни с кем не был с тех пор, как приехал сюда.

– О, это потому, что ты не в форме и хочешь сначала немного привести себя в тонус? – она насмешливо наклонила голову.

– Ха. Потому что с того момента, как я увидел твое лицо и услышал твой голос, ты стала единственной, кого я хотел. Ты погубила меня для всех остальных еще до того, как узнала мое имя, – она погубила меня с той самой секунды, когда сказала, что жалеет о том, что пишет ручкой. Когда я закончил то первое письмо, она завладела каждой частицей моей души. – Теперь, когда у меня была ночь с тобой, я не хочу только одну. Я хочу их все, и я готов принять все, что ты захочешь мне дать.

На секунду она растерялась, а потом разочарованно вздохнула.

– Это было действительно хорошо. Я не могу сказать ничего такого потрясающего. Я просто люблю тебя.

Я нежно поцеловал ее, просто лаская наши губы, потому что не мог удержаться.

– Это самое потрясающее, что ты могла сказать. Поверь мне. Это не то, что я привык слышать, – я не заслуживал этого, но я был тем засранцем, который собирался это принять.

– Что мы скажем детям о нас? Я знаю, что это не обычный разговор на первом свидании, но мы не совсем обычные.

– Я буду брать пример с тебя. Что бы ты ни хотела им сказать, мы скажем.

Она обняла меня за шею.

– Ну, я имею в виду, что ты их отец.

– Должен сказать, что мне нравится это слышать, – даже если это только между нами. Я знал, что это не изменит ее отношения к сохранению тайны усыновления, и это было нормально. Впервые с тех пор, как я приехал в Теллурид, я почувствовал, что у меня есть время. Время, чтобы завоевать ее расположение, время, чтобы заслужить ее доверие.

– Ладно, мы скажем им, что встречаемся. Все равно мы не сможем долго скрывать это от них, – она прижалась ко мне.

– И почему же?

– Потому что я не представляю, как можно не целовать тебя все время, когда я знаю, как ты невероятно хорош в этом, – ее пальцы запутались в моих волосах.

– А теперь посмотри, кто говорит все эти потрясающие вещи.

Затем я напомнил ей, насколько я хорош в этом деле. Пока она не вытеснила все мысли из моей головы, и я снова не оказался в ее власти.

***

Разве людям позволено быть настолько счастливыми? Это казалось почти противоестественным, если бы только это стало моей новой нормой. Я просыпался, шел на работу, ужинал с Эллой и детьми и украдкой целовал ее, когда они не смотрели. Я не лгал, когда говорил, что могу целовать ее вечно. В ней была тысяча разных поцелуев: мягкие и нежные, глубокие и страстные, жесткие и отчаянные. Все вокруг было Эллой.

Я решился и снял домик на неопределенный срок. Элла протестовала против стоимости, но я с улыбкой протянул Хэйли свою кредитную карту. Бессрочно это не навсегда, и я уже нашел идеальное место, чтобы начать что-то более постоянное. Когда-то друг дал мне несколько дельных советов по инвестированию, и место было идеальным.

– Что скажешь насчет канатной дороги? – спросил Кольт выглядывая из дома Эллы, глядя на домик на дереве, который мы строили последние десять дней.

– Думаю, об этом тебе нужно спросить у мамы, потому что я не собираюсь ввязываться в эту войну, – я взъерошил короткие, зачесанные назад локоны его волос. Он перестал их брить в тот месяц, когда Мэйзи удалось избежать химиотерапии, и они быстро отрастали.

Прошел месяц с тех пор, как я усыновил детей, и одиннадцать дней с тех пор, как Элла отвезла Мэйзи в Денвер на ее первую терапию.

– Я бы надел шлем! – возразил он.

Не падать духом, напомнил я себе. Последние одиннадцать дней мы с Кольтом были вдвоем, конечно, с небольшой помощью Ады и больше половины этих дней он провел в школе. Хэйли, и я были удивлены, что он еще не стал тут главным.

– О, не думаю, что это вообще можно обсуждать. Хватит испытывать судьбу, парень.

Он вздохнул.

– Ладно. Но как насчет грунтовой дороги для моего квадроцикла?

Хм. Вот это идея.

– Хммм…

Он увидел мою слабость и набросился, демонстрируя ухмылку.

– Знаешь что?

– Что? – спросил я, положив руку ему на плечо.

– Думаю, я был прав. Знаешь, тогда, на футболе.

Я попытался вспомнить, какую игру он имел в виду из десятков, которые он провел с тех пор.

– В чем?

– Вот каково это «иметь отца».

О, черт, я собирался заплакать.

– Ну, не все папы одинаковые. Я знаю, что отец Бобби не смог бы построить такой домик на дереве. Папа Лоры очень крутой, он летает на самолетах. Может быть, все папы просто крутые по-разному, понимаешь?

– Да, – тихо сказал я, потому что не мог придумать другого слова. Мой мозг превратился в кашу вместе с сердцем.

– Я много думал об этом, – он серьезно кивнул.

– Я люблю тебя, малыш.

– Да, я тоже тебя люблю. И мне бы очень хотелось иметь грунтовую дорогу.

Я рассмеялся, когда Элла въехала на подъездную дорожку.

– Мама дома! – Кольт побежал вверх по холму, Хавок радостно бежала за ним, а я за ними по пятам. Забавно, что я служил годами, но последние одиннадцать дней показались мне длиннее, чем все то время. Время идет медленнее, когда ты скучаешь по любимому человеку. Я добрался до подъездной дорожки как раз вовремя, чтобы увидеть, как Элла выскочила из машины и обняла Кольта. Затем она потрепала Хавок за уши и что-то ей сказала, прежде чем встать и надвинуть солнцезащитные очки на макушку.

– Эй, ты, – она улыбнулась, и моя грудь чуть не взорвалась. Сейчас я любил ее больше, чем месяц назад или даже четыре месяца назад. Я не знал, как мое сердце сможет вместить все эти эмоции, если они продолжат расти такими темпами.

Я поднял ее на руки и поцеловал, ощущая прилив домашнего тепла, как всегда, когда наши губы соприкасались.

– Я скучал по тебе.

Она обхватила мои щеки, покрытые щетиной, и снова поцеловала меня.

– Я тоже скучала по тебе.

– Да, мы поняли. Вы скучали друг по другу, – Кольт засмеялся, уже открывая заднюю дверь.

– Ты светишься? У тебя есть суперспособности?

– Не думаю, – ответила Мэйзи, ее голос был тише, чем обычно.

– Откуда ты знаешь? Ты проверяла? Возможно, у тебя есть чутье паука.

Я поставил Эллу на землю и направился к открытой двери, где Мэйзи переступала с ноги на ногу. Она вышла из машины и тут же оказалась в объятиях Кольта, который теперь был выше ее на целых два дюйма.

– Я скучал по тебе!

– Я тоже, – тихо сказала она, положив голову ему на плечо.

Я посмотрел на Эллу, которая одарила меня грустной улыбкой.

– Мне так много нужно тебе показать! – он взял ее за руку, и она кивнула, собираясь без сомнения, идти за ним вниз, к домику на дереве.

– Она устала, – сказал я Элле, взяв ее за руку, пока мы шли за детьми.

– Вымотана. Ей сделали переливание крови, пока мы были там, но аппетит все еще не восстановился, количество красных кровяных телец низкое, и она просто… Это домик на дереве? – Элла остановилась, разглядывая домик, который мы построили между двумя соснами.

– Нравится?

Она рассмеялась.

– Ты построил ему домик на дереве. Он всегда хотел такой, – этот смех превратился в негромкий вздох, а ее лицо на мгновение исказилось от печали. Затем она сжала мою руку и заставила себя улыбнуться. – Спасибо. Райан… он и… ну, ты построил его, и он потрясающий.

Райан и Хаос. Я прекрасно понимал, к чему она клонит.

Я здесь. Я никогда не покидал тебя. Но я уничтожил тебя.

Я не стал говорить ничего из этого, просто поцеловал ее запястье.

– Хочешь посмотреть?

– Да!

Я подвел ее к лестнице, где стояли Кольт и Мэйзи.

– Ладно, Кольт, почему бы тебе не отвести маму наверх?

– Хорошо!

– Ты уверен, что эта штука выдержит наш вес? – спросила Элла, наблюдая за тем, как Кольт взбирается. Парень взбирался по лестнице с удивительной скоростью. Когда он вырастет, то станет чертовски хорошим альпинистом.

– На прошлой неделе на ней была половина поисково-спасательной команды, – сказал я ей.

– Если вы не собираетесь лезть туда вдесятером, то все будет в порядке.

– Вызвали большую артиллерию, да? – поддразнила она.

Кольт закричал, и я поднял голову, чтобы увидеть, как он падает с вершины лестницы.

Черт! Я шагнул вперед, вытянув руки вперед готовясь поймать его, когда Элла вздрогнула. Не успел он добраться до меня, как его маленькие ручки ухватились за толстую середину деревянной перекладины.

– Кольт! – вскрикнула Элла.

Он ухватился за перекладину над моими руками и посмотрел на нас с огромной ухмылкой.

– Это было круто.

Я втянул в себя воздух и медленно выдохнул его, стараясь, чтобы мое сердце не выскочило из груди. Этот мальчишка собирался убить меня.

– Это было не круто! – крикнула Элла, ее голос был высок и граничил с паникой.

– Я в порядке. Видишь? – он быстро отпустил перекладину и снова схватился за нее, прежде чем упасть.

– Прекрати! Я провела несколько недель в больнице с твоей сестрой, и я не готова вернуться обратно!

– Ладно, ладно, – пробормотал он и полез назад, добравшись до верха лестницы он исчез в домике.

– Ты в порядке? – спросил я Эллу.

Она сделала два шага и зарылась лицом в мою грудь с огромным вздохом.

– Он в порядке. Просто оступился, – мои руки сомкнулись вокруг нее, и я поцеловал ее в макушку. – Случайности случаются.

– У меня не хватит сил на несчастный случай. Разве мы не можем просто поместить их обоих в пузырь?

– Я поработаю над созданием одного из них, – я взглянул на Мэйзи, которая изучала опоры домика на дереве. – Что ты думаешь?

– Это потрясающе! – она улыбнулась.

– Сегодня ты моя любимица.

– Я все слышал! – крикнул Кольт стоя прямо над нами. – Отправьте ее наверх или пройдитесь по доске!

– Никто не будет ходить по доске, – предупредила меня Элла, покидая мои руки, она начала подниматься по лестнице.

– Нет никакой доски, – пообещал я ей.

– Сейчас я поднимусь к тебе, – обратилась Мэйзи к Кольту.

– Поднимайся быстрее!

– Смотри сюда, – сказал я Мэйзи, снимая с дерева сетку, где она хранилась. Одной рукой я расправил ее, а другой усадил в нее Мэйзи. – Теперь держись.

Ее глаза загорелись, когда сетка поднялась вокруг нее, и она ухватилась за края, пропустив пальцы через белые петли.

– Серьезно?

– Элла, приготовься к встрече! – сказал я. Я посмотрел через дополнительный люк и увидел, как Элла кивнула, смущенная, но готовая. Затем я подошел к канату и начал поднимать Мэйзи наверх.

– А-а-а! Это так круто! – завизжала она.

Она пролезла через люк, и Элла вытащила ее из сиденья. Затем я поднялся по лестнице и встретил свою маленькую семью на крыльце. Мы находились на высоте около пятнадцати футов и выбрали место, откуда детям было видно озеро. Дети, в данный момент осматривали разные вещи, которые Кольт попросил сделать в домике на дереве: стол и стулья, игровую кухню и гигантскую картонную трубу, которую мы покрасили в красный цвет, потому что он хотел назвать домик на дереве «Звездой смерти».

– Это потрясающе, – сказала Элла, обхватив меня за талию. – Райану бы это понравилось.

– Да, но он хотел еще гигантский батут, чтобы Кольт мог прыгать на нем.

Ее глаза расширились.

– Но Кольт попросил канатную дорогу.

– Отсюда?

– Эй, он же твой сын, – сказал я, пожав плечами, и прижал ее к себе.

– Мне это нравится, – прошептала она. – Возвращаться домой к тебе, знать, что Кольт не одинок.

– Мне тоже, – я поцеловал ее в лоб. – Все это очень… нормально, и я знаю, что это звучит безумно, но я действительно люблю нормальную жизнь. Проводить время с тобой и детьми, оставаться с тобой наедине, когда я могу, это действительно…

– Идеально, – добавила она.

– Идеально, – согласился я, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что дети заняты, прежде чем поцеловать ее.

Наши губы встретились, а затем Элла углубила поцелуй. Я был более чем счастлив подчиниться. Наши языки ненадолго соприкоснулись, а затем мы разошлись в разные стороны, услышав приближение детей.

– Разве это не здорово? Как будто мы здесь совсем одни! – сказал Кольт.

– Почти одни, – ответила Элла, одарив меня улыбкой.

– Почти, но не совсем, – согласился я, глядя на озеро.

– Мне здесь нравится, – сказала Мэйзи, улыбаясь.

– Значит, все это того стоило.

Они побежали на другую сторону домика, и Элла прислонилась к моей спине, обхватив меня руками.

– Можно я потом останусь с тобой наедине? – спросила она, запустив руки под мою рубашку, чтобы провести по линиям моего пресса.

– Да, столько раз, сколько ты сможешь выдержать, – Боже, я хотел ее. Хотел, чтобы она была подо мной, надо мной, рядом со мной. Хотел почувствовать с ней связь, которую давал нам только секс, моменты, когда не было ни забот, ни рака, ни детей за дверью, только мы и наша любовь друг к другу.

Прежде чем она успела ответить, зазвонил мой телефон. Я потянулся между нами к заднему карману и достал его, чтобы ответить.

– Джентри.

– Привет, я знаю, что ты не дежуришь в эти выходные, но у нас тут несколько потерявшихся туристов, – раздался голос Марка.