Текст книги "Рабыня моды"
Автор книги: Ребекка Кэмпбелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Раздались возгласы понимания и согласия. Кто-то произнес:
– Ах, маленький щенок, уж я бы ему задал!
Другой добавил:
– Эти безумные цены на велосипеды, и не только на них!
– Что ж, – продолжил Джонах, – и вот тот же паренек спросит, почему нельзя лгать, воровать или убивать. И что вы ему ответите?
– Церковь учит, что этого делать нельзя. Есть заповеди Господа нашего Иисуса Христа.
– Да, можно сказать и так, но подобный ответ – нельзя, потому что так написано в каких-то книгах, – вряд ли будет философским. И парень снова спросит: «Почему? Почему так утверждают некоторые книги?» И его вопрос будет вполне логичным.
–Да, но эта книга единственная несет слово Божие, разве не так?
– Хорошо, значит, вы утверждаете, что к Библии нужно прислушиваться, потому что это слово Божие! А что, если Бог говорил по-другому? Что, если заповедь на самом деле звучала «Убий!»?
– Зачем ему говорить так?
– А почему бы и нет?
– Потому что это было бы неправильно.
– Так, а вот и вывод. Вы говорите, слова Бога правильные, потому что это истина, и не важно, что именно он называет верным.
Повисла долгая пауза, мужчины заахали и заохали, что могло выражать согласие или несогласие.
– И даже если вы ответите ему так, мы все равно не доберемся до сути дела. И наш молодой хулиган все еще может спросить «почему?», и это снова будет логичным. Разве не так?
Снова общий одобрительный шум.
–А истина в том, что невозможно добраться до сути. Кто-то может сказать: правильно то, что идет на общее благо…
– Я полностью «за», поделитесь со мной частицей, – раздался голос.
– И этот ответ мог бы считаться философским до известной степени, потому что за ним
стоит теория. А если наш парень поинтересуется, почему мы должны думать об этом благе?
– Черт с ним, хватит, надоел!
– Нет, не черт с ним, так нельзя, если вы все еще мыслите философски. Я пытаюсь объяснить, что каждый раз, спрашивая «Почему?», вы рискуете встретить того, кто ответит: «Потому что я так сказал», – а это уже не ответ. Он означает, что некоторые получают для себя выгоду, заставляя вас верить им. Это как, это как…
– Мода, – сказала я, до смерти устав слушать.
– Правильно, как мода. Продолжай, Кэти!
– Что ж, я лишь простая девушка среди мудрых мужчин, но думаю, мир моды устроен именно так. Одно кажется нам лучше, чем другое: длинные юбки или короткие юбки…
– Я лично за короткие… – хитро заметил парень с коричневыми зубами.
– Или черные, серые или белые… Иногда приводят различные доводы – черный очень практичный, белый отлично смотрится на загорелом теле, – но основная причина в том, что кому-то выгодно – в этом его интерес, – чтобы вы покупали вещи, которые на самом деле вам не нужны. Слава Богу, не нужны!
– Отличная мысль, Кэти! И вот здесь в обсуждение включается наш любимый Ницше! Он единственный, кто утверждает, что все эти разговоры о морали просто лживая болтовня! И, осознав это, можно освободиться! Вы сбросите оковы и сможете устанавливать собственные законы, станете законодателем своей жизни. А что касается моды, вместо того чтобы рассматривать журналы и носить то, что нам навязывают, можно изобрести собственные модели, создать свой гардероб…
– Упаси нас Господь от покраски вещей дома! – сказала я, обращаясь к ребенку.
– Знаете, я почти не сомневаюсь, что Ницше где-то писал о моде. Подержи минутку, я поищу.
И Джонах протянул мне банку пива «Карлсбергспешиалбрю», известного также как килбернский перье. Не задумываясь я взяла ее, а Джонах потянулся за пластиковым пакетом, полным книг.
И вдруг уже второй раз за утро я услышала, как кто-то зовет меня по имени:
– Кэти!
Я повернулась и увидела на тропинке двух женщин: обе молодые, шикарные и сияющие, как ангелы, в холодном ярком солнечном свете.
Кукэ и Кливаж.
– Айша, Саренна, что вы здесь делаете? – Похоже, я потеряла контроль над своим голосом и завизжала как сумасшедшая.
Айша-Кукэ ответила, указывая в сторону основной улицы Килберна:
– Я живу там недалеко, в районе Вест-Хэмпстед. А это ближайший парк. Мы просто прогуливались. А вот ты? – Она увидела коляску. – Я и не догадывалась… как… кто… о Боже, прости меня.
Кливаж-Саренна ущипнула ее.
– Нет, это не мой ребенок, – произнесла я без всякой надежды, что мне поверят. – Я просто присматриваю за ним.
Я взмахнула рукой и заметила, что обе девушки уставились на нее, вернее, даже не на руку, а на банку с пивом. Пиво вспенилось и выливалась мне на запястье.
– А это мне дал подержать мой друг.
Еще один слишком резкий жест в сторону Джонаха. Еще больше разлитого пива. Джонах продолжал рыться в своем пакете, сидя в окружении бездельников, которые несли вздор и гоготали. Девушки посмотрели на них и быстро отвели взгляд. Кливаж прошептала что-то на ухо Кукэ. И та сказала:
– Извини, Кэти, мы бы с удовольствием поболтали с тобой, но мне нужно идти на встречу с… э-э… нам нужно быть… Мне нужно забрать вещи из химчистки. Но позвони мне, давай вместе пообедаем, или поужинаем, или позавтракаем. Правда, если ты завтракаешь.
Они уже собрались уходить.
– Но подождите, как там Том, как ваши дела, как Майло? – закричала я им вслед, но ребенок заплакал, а потом и Джонах заорал:
– Вот, нашел! Страница двести шесть.
Девушки скрылись из виду.
Позже, вспоминая происшедшее, я решила, что Кукэ и Кливаж решили не смущать меня. Хотя в тот момент мне показалось, что они злейшим образом кинули меня, как со мной не поступали никогда в жизни. Но кто мог винить их? Стоило им увидеть меня с орущим младенцем, одетой – о Боже, а я и забыла! – в розовый спортивный костюм, в десять часов утра с банкой очень крепкого светлого пива со своими лучшими друзьями – компанией пьяных старых изгоев, и они сбежали! А что еще они могли сделать? Как бы я поступила в такой ситуации? Рассказала бы каждой живой душе в модном мире о том, как опустилась и окончательно погибла Кэти Касл!
Глава 19
Крылатая богиня
Письмо от Вероники пришло через неделю. Эта была вполне успешная неделя, но не настолько, чтобы унять острую боль от субботнего унижения. Для этого требовалось выиграть крупную сумму в лотерею, обнаружить, что из-за компьютерной ошибки мой возраст был завышен на пять лет, и получить предложение от Армани, от которого просто невозможно было отказаться. В Винчестере все прошло отлично. Закупщице, которая владела магазином вместе с сестрой, понравились наши модели. Она не стала интересоваться, как мы добились, чтобы такие качественные вещи столь мало стоили. Еще больше порадовал меня ее рассказ о «Пенни Мосс».
– Они терпят крах, – поведала мне за чашечкой кофе эта женщина, – вся коллекция напоминает плод труда шизофреника: там есть и старомодные вещи, и просто странные. Такое впечатление, что одну половину сделала Беатрикс Поттер, а другую – Дэмиан Хёрст.
Ха! Я точно знала, в чем была причина. Половину коллекции Пенни поручила разрабатывать глупой пакостнице Саки. И это было безумием. Мы с Пенни всегда работали вместе. Мои идеи, смягченные ее консерватизмом, становились вполне прибыльными, а детали, предложенные мной, делали ее классические вещи современными.
– Я была вынуждена заказать пару моделей, – продолжала рассказывать закупщица, и ее слова стали бальзамом для моей души, – просто потому, что мы давно сотрудничаем, но я уже планирую выставить их на распродажу.
Те же слова я услышала в среду в Бате, в четверг в Бристоле и в пятницу в Севеноаксе. Пенни терпела поражение, и ее нишу занимала я.
Бледно-лиловый конверт. Я видела похожие в комнате Вероники. Как она нашла меня? Наверное, воспользовалась услугами справочной службы, даже для нее это было несложно. Я предполагала, что в письме она будет злорадствовать или, даже хуже того, язвить, и решила выбросить его не читая. Но для этого поступка, видимо, требовался более сильный характер, чем мой.
У Вероники был округлый почерк с сильным нажимом, который мог принадлежать только скучным прилежным девочкам с жирными волосами. Но по крайней мере он легко читался. И вот что было в письме:
«Дорогая Кэти!
Я и не предполагала, что когда-нибудь снова возьму ручку и буду писать тебе. Я думала, наши доверительные отношения закончились навсегда в тот роковой день, когда я пришла домой и обнаружила вас с Родди, переплетенных, как две змеи в гнезде. Скорее, все-таки он был бедным кроликом или песчанкой, а ты – змеей, кольцами обвившей его и обнажившей зубы.
Но сейчас, когда Айша рассказала мне о твоем бедственном положении, думаю, я могу простить тебя. Знаю, ребенок не может быть твоим, но сам факт, что ты присматриваешь за детьми и пьешь по утрам, несомненно, означает, что ты действительно потерпела крах. Мне жаль тебя, а жалость вытесняет из сердца ненависть. И еще мне открылись новые факты, а это меняет дело. Вот почему я пишу тебе. Я также подумала, что тебе может быть интересно узнать, что произошло в нашем мире с тех пор, как ты выпала из него.
После того как ты ушла, я плакала – да, я проплакала всю ночь и весь день. Вся моя жизнь оказалась перевернутой. Я считала тебя лучшим другом, который только может быть в жизни, но потом ты открыла мне свою суть, и мне пришлось вспомнить прошлое и снова осмыслить все, что случилось со мной. И я вспомнила все моменты, когда ты сделала мне больно, или обманула, или испортила мою жизнь. Это было похоже на разрушение русскими памятников Ленину, Сталину и Троцкому после падения коммунизма, ну, может, не Троцкому, а другим их вождям. Это было болезненно, но очень полезно. Как слабительное средство! А потом я внезапно почувствовала свободу и могла делать что мне вздумается.
А потом, в тот день, когда ты ушла, раздался телефонный звонок. Это была Айша. Она хотела поговорить с тобой, но я рассказала ей о происшедшем и о твоем исчезновении. После этого она сообщила мне новости о бедном Майло (я его никогда не любила) и сказала, что ей очень тяжело без помощника в офисе. И я поняла, что это мой шанс, и предложила свою кандидатуру. У нас с Айшей всегда были неплохие отношения, и она пообещала, что подумает, не дать ли мне шанс проявить себя.
И вот через неделю я уже работала в «Да! Пиар». Мои коллеги в клинике альтернативного лечения были расстроены, что я не предупредила об уходе заранее. Но я сказала им: «Послушайте, впервые в жизни я делаю что-то для себя», – и мне кажется, они меня поняли. Одна из женщин – она видит ауру – сказала, что моя вся черная и выглядит ужасно. Она говорила, что я должна научиться прощать и это поможет очистить ее, но я тогда еще не была к этому готова.
Айша, увидев меня в первый рабочий день, принесла одежду, которая хранилась у них в офисе, и попросила ее надеть. Она сказала, что я могу не беспокоиться – это обычная процедура для всех новых сотрудников. Одежда оказалась мне маловата, но все равно смотрелась очень неплохо. Потом она попросила меня постричься, что я и сделала. Айша назвала адрес парикмахерской, и я заплатила за стрижку пятьдесят фунтов – на двадцать пять больше, чем обычно. Но я великолепно себя чувствовала, и все девочки в офисе сказали, что я отлично выгляжу.
Я просто пытаюсь дать тебе понять, что твой поступок изменил мою жизнь к лучшему. Я чувствовала, что сбросила старую кожу. Мне больше не хотелось пирожных, а Айша посоветовала мне начать курить, чтобы сбросить вес. И хотя, мне кажется, я до сих пор не люблю это занятие, оно дало мне возможность лучше себя почувствовать.
Работа была совсем несложной. Для начала я подшивала документы и готовила кофе, а потом помогала, вежливо отвечая на телефонные звонки. И я не могла поверить, что мне за это платят! Честно говоря, я до сих пор не понимаю, как можно платить за такую работу. А моя жизнь становилась все лучше и лучше! Дело в том, что, как гром среди ясного неба, появился, кто бы ты думала? Людо! Он приехал в отпуск с того острова, где он наблюдает за несчастными орланами, и Том – его друг, который встречается с Айшей, сказал ему, что я работаю в «Да! Пиар» и что ты жила у меня. Людо хотел узнать, как твои дела, и пригласил меня на ленч. Он был очень расстроен: и по поводу орланов – один из них был в плохом состоянии, – и по поводу тебя, и жизни, и всего на свете. Он не мог поверить, что я настолько изменилась! Это правда: я стала красивой или по крайней мере симпатичной, у меня появились новые друзья. Мы неплохо провели время, и, думаю, мне удалось утешить его. Я рассказала ему все о тебе и Родди, и это вызвало у него сардонический смех. Или, может, даже более горький, понять не так уж легко! В конце он взял меня за руку и предложил выпить вместе как-нибудь вечером. Я согласилась и спросила, как насчет завтрашнего дня, и он не возражал. Мне было трудно поверить, что я повела себя настолько решительно.
На следующий вечер мы пошли поужинать в «Браунз». Людо начал говорить о тебе, но я переключила его внимание на него самого. Не думаю, что за последние несколько лет у него была возможность рассказать о своих делах, поэтому он никак не мог остановиться. Мы выпили довольно много, и Людо больше, чем я. Потом мы пошли в паб. Он заявил, что очень давно так хорошо не проводил время, и, как бы это сказать, отключился. Сама не знаю как, но я затащила его в такси и домой – в квартиру на Примроуз-Хилл. Он почти проснулся, когда мы добрались, и попросил меня зайти. Я довела его до постели и пыталась уложить, но он крепко вцепился в меня и начал целовать. Сначала я сопротивлялась, а потом подумала: почему бы и нет? Он вел себя так эмоционально! Я же не целовалась нормально с новогодней вечеринки три года назад, правда, тогда было темно, и я не знаю, кто это был. Меня не смущало, что Людо был слишком пьян и не способен продолжать. На следующее утро он все компенсировал. В его сердце жила огромная боль. Он – лучший, добрейший и скромнейший человек в мире! И его любовь и доброта не находили выхода. Ты отравила его – яд все еще был в крови, – и я решила, что должна высосать его! Мне тоже тогда досталось немного любви и внимания. Признаюсь честно, отношения с Людо привлекали меня и по другим причинам! Да, это позволило мне одержать над тобой верх! Да, я навсегда избавилась от чувства неполноценности и стыда. Да, я считала, что победила Кэти Касл в игре под названием «Любовь». Я чувствовала себя как Ника Самофракийская: мои руки распростерты, мои крылья подняты, плащ развевается на ветру. Но естественно, я сохранила голову.
За что любят женщину? Ни самая добрая, ни великодушная, ни умнейшая, ни самая забавная, ни даже та, кто несет в себе радость, или самая красивая не может добиться того, что имеют такие, как ты, – самые жестокие и эгоистичные. Ты заставляешь людей любить тебя. В этом цель твоего существования. И ты беспощадна. Ты всегда играешь. Возможно, мужчин притягивает зло. Интересно, а почему я любила тебя?
Наши отношения продолжались две недели. Думаю, в душе я понимала: он вернется к своим орланам. Я знала и еще кое-что – он использует меня как замену. Нет, не орланам, а тебе. Я играла в тебя, и именно поэтому Людо спал со мной. Когда мы занимались любовью, я представляла, что я – это ты. И когда он был со мной, я знаю, в действительности он любил тебя. А вот когда я занималась любовью с ним, я, если можно так выразиться, трахала и тебя. Он был во мне, а раньше в тебе, значит, я была в тебе, а ты – во мне. Но все это было фальшивым. И я не могла жить, притворяясь. Потому что – да, Кэти! – он все еще любит тебя. И именно поэтому неделю назад я написала ему письмо с рассказом о признании Родди. Понимаешь, Родди сообщил Трейси, что тогда в моей спальне он был виноват не меньше тебя. Честно говоря, он утверждает, что ты пыталась остановить его, и, думаю, это снова демонстрирует его благородство, хотя и с опозданием. Не знаю, может ли это что-то значить в историях с французом и шофером, но по крайней мере (частично) снимает с тебя одно из обвинений.
Итак, я хочу сказать тебе: а) я прощаю тебя, и б) моя жизнь сейчас гораздо лучше благодаря тебе, но я не благодарю тебя за это, и в) я думаю, что ты должна поехать к нему на остров и жить там с ним, присматривать за орланами и дышать чистым морским и горным воздухом.
Я обещала рассказать, что произошло с твоими прежними знакомыми. Это не сложно, потому что люди, занимающиеся связями с общественностью, знают все и обо всех. Самое важное, конечно, касается Майло. Он две недели пролежал в больнице. И думаю, за это время увлекся какой-то религией. Потому что сразу заявил, что не собирается вести прежнюю жизнь. Он стремился к большей «духовности». Позже мы узнали, что он подписал контракт и будет заниматься вопросами пиара далай– ламы. Майло улетел в Индию, что, учитывая состояние его зада, было, вероятно, крайне болезненно.
Бедный Пиппин скрывался, но через несколько дней его поймали. Он работал помощником мясника на рынке «Смитфилд». Но его передали в руки полиции после того, как один из мясников поймал его за странным занятием с тушами. Я не представляю, что именно он мог делать, но слышала, как Саренна говорила, что в жизни больше не возьмет в рот сосиски. Было установлено, что Пиппин не может предстать перед судом по состоянию здоровья, и сейчас он в больнице для психически больных преступников. Там есть небольшой театр, и ему разрешают ставить пьесы и давать концерты, что тоже неплохо.
После Майло самая важная новость имеет отношение к бедной Пенни. В прошлый понедельник она задержалась на работе допоздна, чего, по-видимому, раньше никогда не случалось. Она спустилась в подвал в поисках жидкости для мытья посуды – собиралась вымыть свою чашку, что, как все говорят, было ей совсем несвойственно. Вот видишь, какая невероятная цепочка событий! А затем, не зная где искать, она открыла не ту кладовку и – догадайся, что увидела? Ты никогда не угадаешь – там был Хью с Саки! Естественно, Пенни была вне себя, схватила бедную девушку за волосы и в прямом смысле слова вышвырнула из здания. По всей лестнице валялись выдранные с кожей клочья волос. Хью сейчас живет в своем клубе, и один Бог знает, чем все закончится, но, по общему мнению, Пенни переживает не лучшие времена.
О, я забыла рассказать о Томе! Айша и для него нашла место в «Да! Пиар». Он просто отлично считает, и его назначили ответственным за бухгалтерию и сбор денег с клиентов, о чем не особо заботились в прежние времена. Том считает, что наступит день, когда каждый будет работать в области связей с общественностью, и я понимаю, что он имеет в виду.
Ну вот и все новости! Извини, если расстроила тебя. Ты не должна думать, что я хочу утереть тебе нос в тот момент, когда у тебя нет никакой связи с нами. Я сейчас выше этого. И пусть я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова полностью доверять тебе, мне нравится думать, что однажды мы вместе посмеемся над тем, что произошло.
Прикладываю визитку Общества анонимных алкоголиков.
Искренне и от всего сердца желаю тебе удачи.
Вероника».
Читая это излияние чувств Вероники, я долго… перечисляю по порядку:
истерически смеялась, горько смеялась, нежно смеялась, горько плакала,
истерически рыдала, нежно плакала.
К концу письма у меня на лице возникла кривая усмешка. Хотя непредвзятому наблюдателю могло показаться, что я выгляжу как контуженый новобранец при виде рвов после шестидневного заградительного огня. Слишком много открытий, во многом нужно разобраться! Людо и Вероника! Представить Веронику с кем-нибудь вообще было абсурдным, но она и мой бывший бойфренд – это переходило все границы. Потом предположение, что Людо все еще любит меня. Как к этому относиться? Этого ли я хотела? Конечно, да. И Пенни, обнаружившая Хью с Саки в кладовке. Мне стало жаль старика, который всегда был добр ко мне. Саки, должно быть, сошла с ума. На что она рассчитывала?
После второго прочтения моя кривая усмешка уже выглядела более убедительно. Неожиданное превращение Вероники из гусеницы, работающей в клинике, в пиар-бабочку, похоже, нашло отражение в самом письме: как неловко она переключалась с серьезного морализаторства на мелкие сплетни. Но в одном не было сомнения – Вероника достигла зрелости. Я абсолютно не испытывала сожаления по поводу ее заявлений о независимости после многих лет угнетения колонизатором. И если она могла освободиться лишь единственным способом – переспав с Людо, что ж, я ведь была перед ней в долгу. И если уж Людо вынужден общаться с кем-то, пусть это будет Вероника, а не женщина умнее и красивее меня. Но это не значит, что их связь не вызвала у меня тошноту, не заставила страдать и плакать в подушку от ощущения трагизма ситуации.
Мои размышления о Людо шли параллельно с еще одной, гораздо более практичной, цепочкой мыслей. Жесткий критик может даже назвать ее оппортунистической. Пенни была в беде – это очевидно. Из сведений, которые я собрала у закупщиков, мне стало ясно: для ее бизнеса этот сезон был просто ужасен. Эксперимент с Саки обернулся катастрофой, а теперь еще и Хью. Случай в парке помог мне осознать, что я никогда по собственной воле не откажусь от прежней жизни и не начну новую в параллельном мире районов Килберн и Уиллзден. Стыд и отчаяние после той встречи глубоко запали мне в душу. Я все еще хотела вернуть утраченное, и у меня появился шанс – пусть маленький, но шанс – потребовать все обратно. Трудно было найти менее подходящее время для увольнения Саки. До лондонского шоу дизайнеров оставался всего од ин месяц, и впереди было очень много дел. Пенни никогда не сможет справиться одна.
Помавшись эмоциям, я позвонила в клуб Хью на Сент-Джеймс-сквер. Он вышел ненадолго прогуляться, поэтому я оставила для него сообщение, что зайду днем.
– Неужели это ты, Кэти, маленькая шалунья? – удивился он, поднимаясь с любимого кроваво-красного кожаного кресла.
Я оказалась в этом клубе во второй раз. Женщинам совсем недавно разрешили заходить в его затхлые унылые комнаты, со стенами, обтянутыми тканью с копиями плохих картин давно забытых гениев Викторианской эпохи. Мне не показалось странным, что предоставленной возможностью воспользовались лишь немногие женщины: в баре сидели одетые в блейзеры семидесятилетние бабушки, несколько распущенных, вульгарных девиц и несколько дам в полубессознательном состоянии. Да, здесь особо не развлечешься вечером в компании с девочками. Но по-прежнему в клубе подавали превосходный джин-тоник.
–Хью, не пора ли остепениться? – Это было немного грубо, но я знала, что он должен проглотить это. – А как ты? Я слышала о Саки. Во что ты, ради всего святого, ввязался?
Хью медленно покачал головой. Он все еще был красивым мужчиной, но не думаю, что именно это привлекло в нем Саки.
–Я напортачил, Кэти, здесь не может быть другого мнения. Просто проблема в том, что в моем возрасте становишься очень чувствительным к лести. Честно говоря, не уверен, что смог бы устоять против легкого флирта, будь женщина хотя бы немного симпатичной. Это не в моем характере. Я же пытался обходить соблазн стороной. Вот почему я так много времени проводил здесь. Поэтому, ну и еще чтобы быть подальше от Пенни, когда она буйствовала. И когда эта молодая девица начала строить мне глазки, я ничего не мог с собой поделать, хотя и пытался. Пару месяцев мне удавалось справляться с ней. Но плоть слаба. И тогда, в кладовке, это было впервые.
– Но как же Саки? Она-то чего добивалась? Не хочу показаться грубой, но…
– Да, я знаю, по возрасту я гожусь ей в отцы. Спасибо, что сыплешь соль на рану. Правда в том, что я несколько преувеличил в разговорах с ней свою роль в компании. Представлял себя этаким влиятельным лицом, принимающим кадровые решения. Глупое тщеславие. Но она поверила мне. Наверное, решила, что я уволю собственную жену, лишь бы освободить для нее престол. Как франки во время четвертого крестового похода, когда они посадили шлюху на патриарший трон в Константинополе.
– Возможно, – ошеломленно произнесла я. – И где она сейчас?
– Понятия не имею. Она потеряла ко мне интерес сразу, как только увидела, как складываются обстоятельства. Но она устоит на ногах. Такие, как она, не пропадают.
Такие, как она и как я, честно призналась я себе.
–А как же вы с Пенни? Ты хочешь вернуться к ней?
– Конечно, хочу. Жить не могу без моей старушки.
– А она готова принять тебя?
– Я никогда в этом не сомневался, но это все же был очень сильный удар для нее. И еще,
мне кажется, сейчас у нее проблемы в бизнесе. Видишь ли, после твоего ухода финансовые дела становятся все хуже. Я разговаривал с одной из девушек в магазине. Похоже, Пенни уже не та, что раньше. Растеряла большую часть своих достоинств. И решимость. Она всегда брала жизнь штурмом, и именно за это я ее любил. И сейчас люблю, конечно. Готова ли она снова принять меня? Боже мой, я очень надеюсь, ведь это я свалял дурака. Но послушай, я ведь не спросил, как твои дела. Слышал сплетни, что ты колешься героином средь бела дня и прячешь иглы в коляске с младенцем. Не могу такое представить!
Я рассказала Хью о моей жизни в последние несколько месяцев в основном в шутливом тоне, чтобы немного подбодрить его.
– Похоже, ты неплохо со всем справилась. Я знал, что ты сможешь. Хорошего бойца ничто не остановит. И что у тебя теперь на повестке дня?
– Почти то же, что у тебя. Я хочу вернуться к Пенни. Как думаешь, она примет меня?
– Трудно сказать, Кэти. Но все равно стоит попытаться. Но, скажу тебе, общаясь с Пенни, всегда нужно иметь козырь в рукаве.
– Я буду иметь это в виду.
Было еще кое-что, о чем я хотела поговорить.
– У тебя есть новости о Людо?
– Мой бедный мальчик приводит меня в отчаяние. Он оставил своих хищных птиц некоторое время назад, слонялся тут без дела, потом снова уехал. Думаю, он все еще переживает о тебе. Будь я на его месте, чувствовал бы то же самое.
– Но мне кажется, я не могу ничего сделать, ведь нас разделяет пятьсот миль.
– Ну, в конце концов, он где-то в горах. Так что ты в любой момент можешь поступить как Магомет.
