Текст книги "Падение Аккона"
Автор книги: Райнер Шрёдер
Жанр:
Исторические приключения
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
ЧАСТЬ IV
МИР ПРИНАДЛЕЖИТ ДЬЯВОЛУ
1
Узкий выход из этого грота высотой едва ли в половину человеческого роста напоминал раскрытую пасть сома, собирающего корм со дна реки. Выбираться из него надо было на корточках. Под выходом, как и говорил аббат Виллар, находились три ступеньки.
Поддерживая друг друга, чтобы не поскользнуться, рыцари спустились вниз. Перед ними в сумерках уходящего дня простиралось море. А за их спинами возвышалась угловатая башня Железного замка. Красные отблески бесчисленных пожаров, полыхавших по всему Аккону, виднелись на темных облаках. Огнем была охвачена половина города.
Однако внимание рыцарей было приковано к кораблям, стоявшим на якоре у берега, – они пытались увидеть шлюпку с галеры Никоса Патрикиоса под названием «Калатрава». В волнующемся море они видели дюжину торговых галер, которые, казалось, от нетерпения рвались с якорей. Все на этих кораблях мечтали только об одном – поскорее убраться прочь, в спокойные воды. Море возле галер кишело торговыми судами, рыбачьими лодками, неуклюжими парусниками, которые уходили из гавани побеждённого города. Многие из них были опасно перегружены. Настоящие морские корабли на всех парусах и под мощные взмахи весел спешили вырваться из этой суматохи и, пройдя мелководье юго-западнее Башни Мух, взять курс на Кипр.
– Кто-нибудь видит шлюпку, которая нас ждёт? – спросил Мак-Айвор. Он, как и велел аббат, трижды очертил факелом круг над своей головой.
– Попробуй увидеть её в этом муравейнике! – отозвался Морис.
– Какое ужасное зрелище! – мрачно произнёс Тарик. – Все бегут! Им кажется, что до спасения рукой подать, но их ожидает гибель!
Хаос, представший их взглядам, был неописуем. Людей гнал страх, и особый ужас должны были испытывать пассажиры, бежавшие от мамелюков на жалких судёнышках и лодках. Они знали, что смогут спастись только в том случае, если их возьмут на большой корабль, оснащённый для плавания в открытом море. Но парусники и торговые суда и так уже давно взяли на борт больше пассажиров, чем позволяли соображения безопасности. И все же эти корабли со всех сторон осаждали мелкие суда, пассажиры которых умоляли взять их на борт. Некоторые в отчаянии даже пытались силой прорваться на корабль. Но моряки без промедления пускали в ход мечи и пики, отгоняя настырных. Вода возле кораблей была красной от крови, и в ней уже плавали трупы.
Герольт с ужасом увидел, как одна из галер на полном ходу врезалась в две лодки, оказавшиеся под её носом. Галера разнесла их в щепки, а гребцы вёслами добивали пассажиров, которым удавалось всплыть у бортов корабля.
Мак-Айвор снова трижды взмахнул факелом.
– Это она! Смотрите, это, наверное, она! – крикнул Морис, указывая на море.
Длинная узкая лодка с четырьмя гребцами прошла между двумя большими торговыми галерами и направилась прямо к ним.
– Наконец-то! – с облегчением вздохнул Тарик, когда шлюпка с «Калатравы» подошла к скалистому берегу.
– Прошли уже все сроки, господа рыцари! – сердито прокричал высокий мускулистый моряк, сидевший на корме. Рука его лежала на румпеле – рычаге, с помощью которого он управлял шлюпкой. – Мой капитан уже хотел плюнуть на все и уносить ноги, будь вы тут хоть самые главные тамплиеры!
– Твой капитан получил целое состояние за то, чтобы дождаться нас и доставить на Кипр! – прошипел Морис. – Мы едем туда с важной миссией, моряк! И вообще, кто ты такой, чтобы так разговаривать с рыцарями ордена тамплиеров?
– Я – Леонидас Дукас, первый штурман «Калатравы», – ответил тот, выпячивая подбородок. – Вы же видите, тамплиеры, что положение серьёзное. Мы из последних сил сдерживаем натиск беженцев, которые рвутся на наш корабль. И с каждой минутой дела обстоят все хуже! Проклятые мамелюки перешли последний рубеж обороны. Ещё до наступления темноты они овладеют всем городом!
– Кроме Железного замка, – сказал один из гребцов. – В нем заперлась ваша братия. Они решили сражаться до последнего.
– Ну да, до последних четырёх! – насмешливо бросил другой гребец.
– Ещё слово, и я отправлю тебя на корм рыбам! – пообещал Морис. Он положил ладонь на рукоятку меча. – Никто ещё не обвинил тамплиеров в трусости, не поплатившись за это! Мы не бежим от мамелюков, а выполняем задание, важность которого ты не поймёшь и за сто лет!
– Оставь его в покое, – сказал Герольт, который вместе с Тариком и Мак-Айвором уже забрался в шлюпку. – Люди ведь не знают об этом. Они видят только то, что мы отсюда бежим.
Тарик кивнул.
– Молчание – лучший ответ дураку.
Морис ещё раз свирепо взглянул на матросов, но продолжать ссору не стал и уселся на скамью.
Шлюпка отошла от скалы, и четверо гребцов налегли на весла, чтобы поскорее доплыть до своего корабля.
2
Когда шлюпка приблизилась к «Калатраве», рыцари увидели, что это лёгкая торговая галера, оснащённая, кроме главной мачты, ещё одной мачтой в носовой части. Оба борта корабля имели по два ряда прямоугольных окошек, из которых торчали весла. При обычных условиях эту галеру можно было бы считать неплохим быстроходным кораблём. Но сейчас было видно, что она едва ли способна набрать большую скорость. Галера была перегружена. Одного взгляда на верхнюю палубу было достаточно, чтобы представить, сколько человек может находиться под ней. Тем не менее, галеру продолжали осаждать многочисленные лодки с беженцами.
Их шлюпку и галеру разделяло ещё расстояние в тридцать-сорок корпусов шлюпки, а якоря на корабле по приказу Никоса Патрикиоса уже начали поднимать. И в этот момент на воде разыгралась драма. Три переполненные лодки перерезали путь одномачтовому рыбачьему паруснику, в котором сидела дюжина беглецов. Лодки пристали к открытому паруснику, и их пассажиры схватились за борт. Между пассажирами парусника и лодок началась драка: люди, охваченные паникой, кричали и избивали друг друга. Однако людей в лодках было больше, а парусник был их единственной надеждой на спасение. Потерявшие рассудок беженцы пытались забраться на парусник. Рыбачье судёнышко продержалось недолго. Даже когда от висевших на борту людей парусник накренился до предела, люди продолжали на него лезть. Каждый старался затоптать. Никто не хотел оказаться в числе оставшихся.
И случилось неизбежное – парусник зачерпнул воды и опрокинулся. Одна из лодок тоже затонула. Вторую лодку мачта парусника прижала к воде и ударила по ней, как гигантская дубина, сломала её и увлекла под воду.
Оказавшиеся в воде люди отчаянно молили о помощи. Некоторым удалось схватиться за корпус парусника, все ещё державшегося на воде кверху килем. Другие хватались за обломки. Прочие пассажиры – их было большинство – барахтались в воде. Третья лодка с беженцами не получила повреждений и спешила уйти от опасности – оказавшиеся в воде люди могли опрокинуть и её.
– Прибавить хода! – крикнул Леонидас Дукас своим матросам. – И держитесь от них подальше! Мы не сможем спасти никого. Это чёртовы идиоты сами во всем виноваты!
Внезапно Герольт встал и прислушался. Сквозь крики тонущих ему послышались знакомые голоса.
– Подожди! – крикнул он штурману и всмотрелся в скопление несчастных. – Там плавают люди, которых мы знаем!.. Это Гранвили! Вон там!
– Ты прав! – воскликнул Тарик. – Теперь и я слышу! Святой Христофор, это действительно Гранвили! Купец, который вместе с дочками держится за обломок!.. Мы должны их спасти!
– Мы так не договаривались! – отрезал Леонидас Дукас. – У нас нет ни времени, ни мест на корабле! Сейчас каждый должен сам позаботиться о спасении своей шкуры! Мы не сменим курс!
Тогда Мак-Айвор встал, перешагнул через скамейки гребцов и вынул из ножен меч.
– Ты сейчас же повернёшь в их сторону! – сказал он и поднес острие меча к горлу штурмана. – Или я выполню обещание своего друга. Ты меня понял?
Леонидас Дукас побледнел.
– Чёрт бы тебя побрал, тамплиер! – прошептал он в бессильной ярости. Однако сделать то, что велел Мак-Айвор, ему пришлось. Шлюпка повернула в сторону Гранвилей, которые из последних сил сжимали обломок скамейки.
– Держитесь! – крикнул им Герольт с носа шлюпки. – Мы идём к вам!
Гранвили беспомощно качались на волнах. Герольт перегнулся через борт и подхватил младшую Элоизу. Вместе с Тариком они втянули в шлюпку Беатрису. Поднять из воды тяжёлого купца оказалось нелегко. Когда он, наконец, оказался в шлюпке, его стало рвать солёной водой и желчью. Гранвиль лёг возле дочерей, лица которых все ещё были искажены ужасом. Крепко вцепившись друг в друга, они дрожали как осиновые листья.
– Живо к галере! – приказал штурман, выруливая в сторону корабля. – Если мы задержимся ещё хоть на минуту, нас всех повесят! Налегайте на весла!
На этот раз никто из тамплиеров не стал с ним спорить, хотя мысли о судьбе других несчастных разрывали их сердца. Они знали, что Леонидас Дукас не преувеличивал. В шлюпку нельзя было взять больше никого.
– Это снова вы… Которые нас спасли!.. Чем заслужили мы такую участь?.. Такую милость… Дважды мы были на волосок от смерти, и оба раза вы нас спасали, тамплиеры! Благослови вас Господь!.. Пусть Он тысячекратно воздаст вам за доброту и… храбрость! – восклицал Гранвиль, и слезы текли по его щекам. Он схватил руку Герольта и попытался поцеловать её.
Герольт отдёрнул руку обратно.
– Мы сделали то, что и должен делать каждый христианин. И мне хотелось бы сделать это для всех попавших в беду.
– Наверное, такова наша судьба – встречаться вам в минуты опасности, – сказал Морис, подбадривая старшую сестру улыбкой.
– Кажется, это действительно так, – ответила Беатриса дрожащим голосом. – Но мне хотелось бы встречать вас и ваших братьев по ордену не только в минуту опасности.
– Мы рады стечению обстоятельств, которое позволит нам оказаться на одном и том же корабле по пути к Кипру. Мы не могли бы желать для себя общества более изысканного, чем ваше, Беатриса, – промурлыкал Морис и поспешил добавить: – А также общества вашего отца и вашей очаровательной сестрицы.
Беатриса не нашлась, что ответить. Силы покинули её, она закрыла глаза и опустила голову на плечо сестры.
Мак-Айвор незаметно толкнул Мориса локтем.
– Оставь её в покое, Морис. Прибереги свой мёд – пригодится позже! Ты что, не видишь, что она измучена? В дороге у тебя будет время, чтобы ухаживать за ней.
Морис покраснел:
– Ухаживать? Кто же здесь ухаживает? Я всего лишь попробовал успокоить её и отвлечь от испуга, который она пережила. Это был бальзам для истерзанной и впечатлительной женской души, друг мой! К тому же такой чурбан, как ты, понятия не имеет об ухаживании! Ты, сдаётся, и чертополох принимаешь за виноградную лозу!
– Ты видишь меня насквозь, Морис! – улыбнулся Мак-Айвор. – Но ты не должен считать меня совсем уж безнадёжным. Имея перед глазами яркий пример в твоём лице, я, конечно, со временем всему научусь. Обещаю ловить каждое твое слово, когда в следующий раз ты будешь изливать бальзам на впечатлительную женскую душу!
Морис злобно посмотрел на него, однако он счёл словесный поединок проигранным и махнул рукой.
– Да ничему ты не научишься, потому что ты… Потому что ты шотландец, – проворчал он и повернулся к нему спиной. Морис с радостью отошёл бы в сторону, если бы не сидел с Мак-Айвором в одной шлюпке. – Ну, допустим, было немного ухаживания! – Он скривился. – Ну и что из того? Виноват ли орёл в том, что умеет летать выше неуклюжего гуся?
Герольт положил ему руку на плечо.
– Важничать и топорщить перья могут обе птицы. Но, конечно, в спутники мы предпочли бы взять такого гордого орла, как ты! Без тебя мы как телега без одного колеса. Так давайте же помнить: друг за друга в верности и чести! – сказал он.
Ужасы, свидетелями которых они стали в городе и на море, отступили. Хорошо иметь друзей, какими бы разными ни были они по сути. Священная служба, которую теперь несли рыцари Грааля, и опасности, подстерегавшие их, требовали от них единства.
Между тем «Калатрава» сумела вырваться из опасного окружения лодок. Повторить манёвр шлюпки, которая должна была пришвартоваться к галере, никто не сумел бы. И все же весла по приказу капитана подняли лишь на то время, пока тамплиеры, Гранвили и моряки забирались на галеру. Стоя на верхней палубе, капитан подгонял их резкими словами. Купцу и его дочерям понадобилась помощь. Наверху Герольт бегло осмотрел пассажиров: среди них были лишь несколько вооружённых крестоносцев.
– Мы не договаривались о том, что вы возьмёте с собой ещё трёх пассажиров! Я и так уже взял их больше, чем надо! – такими словами встретил их на переполненной верхней палубе Никос Патрикиос – крепкий коренастый мужчина лет за сорок. На его голове сидела похожая на горшок шапка из зелёного шелка, украшенная золотым кипрским орнаментом. Широкий шарф из той же ткани охватывал на торсе капитана его просторные одежды шафранного цвета. Когда на борт взошёл его первый штурман, он крикнул ему:
– Леонидас, ты не понял, за чем тебя посылали?
– У меня не было выбора, капитан! – ответил Леонидас Дукас и злобно посмотрел на тамплиеров. – Они обнажили мечи и угрозой заставили меня вытащить из воды этих троих! – штурман махнул рукой в сторону присевших у борта Гранвилей. – Или лучше было бы, если бы они порубили меня на куски?
– Семья Гранвилей очень близка нам! – вмешался Герольт. – Вы, капитан, дали бы друзьям утонуть на своих глазах?
– Тамплиер, я несу ответственность не только за ваших друзей! Оглянитесь! Беженцы сидят друг на друге! – прорычал капитан. – Я обязан заботиться о безопасности своего корабля, команды и почти ста пятидесяти пассажиров!
– Их стало больше всего на три человека! И они здесь останутся! – заявил Морис. – Так что давайте воздержимся от бесполезной болтовни!
– Вам это не нанесёт никакого ущерба, капитан Патрикиос! – вмешался Герольт, заметив, как помрачнел киприот. Герольт уже давно подумывал о том, как научить Мориса сдерживать свой горячий темперамент и вести себя в подобных ситуациях более дипломатично. – Мы умеем ценить помощь, оказанную в трудную минуту. Ваше великодушие будет щедро оплачено. Можете рассчитывать на солидную сумму в кассе ордена тамплиеров. А теперь нам не хотелось бы отвлекать вас от работы.
Капитан стиснул зубы. Однако, посул Герольта явно смягчил его. Взмахом руки он отогнал матросов, которые с любопытством прислушивались к перепалке капитана и пассажиров.
– Басилеос! Отведи господ тамплиеров в каюту под палубой, которую я приготовил для них! Ты знаешь, где она, – на корме.
– Знаю, каптян, – прошепелявил мрачного вида квартирмейстер «Калатравы».
Никое Патрикиос отдал короткие команды, Леонидас Дукас взял на себя командование рулевым и ста шестьюдесятью гребцами, сидевшими на помосте внизу. Оглушительно загремел пузатый барабан, удары в который задавали гребцам ритм.
Надзиратели с бичами в руках заняли свои места на помосте. Оборванные, гремевшие кандалами гребцы – почти все они были рабами или приговорёнными к галерам преступниками – по двое схватились за одно весло. Восемьдесят весел погрузились в воду и точными взмахами начали взбивать её со все нараставшей скоростью. «Калатрава» набирала скорость – галера должна была присоединиться к другим кораблям, уже покинувшим прибрежные воды. Чем больше был караван судов, тем безопаснее было их плавание.
– Каюта, которую отвёл вам капитан, для таких крупных мужчин будет тесноватой, – доверительно сказал Басилеос рыцарям и хитро подмигнул: – Но я мог бы создать для вас условия получше. Правда, для этого мне придётся кое-кого переселить. Дельце хлопотное, но я возьмусь, если вы окажетесь признательны за такую любезность.
– В этом нет нужды, – ответил Морис. На этот раз он сумел выдержать дружеский тон. – Мы отдаём свою каюту господину Гранвилю с его дочерьми. Они нуждаются в ней больше нас.
– Хорошенько позаботьтесь о них, – добавил Герольт от себя. – Им нужна сухая одежда и по возможности горячая пища. Вы, квартирмейстер, в убытке не окажетесь.
Басилеос довольно ухмыльнулся.
– Я позабочусь о них, как наседка о своем потомстве, – пообещал он.
Тарик покривил губы и насмешливо произнёс:
– Крупица золота часто бывает действеннее, чем сто талантов силы.
Вначале Гранвили отказывались принимать великодушное предложение рыцарей. Но они так устали, что после недолгих уговоров купец и его дочери отправились вслед за квартирмейстером.
Герольт и его спутники бросали последние взгляды на пылающий Аккон. Повсюду горели боевые башни и дома. Порывистый ветер гонял гигантские столбы дыма. Увидеть подробности того, что происходило на берегу, было невозможно. Но мысленно рыцари хорошо представляли картину чудовищной расправы, которой подвергались беззащитные, не успевшие бежать люди на улицах завоёванного мамелюками города и в гавани. Враг не щадил ни женщин, ни детей, ни стариков. Пробил час убийств и насилия. И того, кому судьба сулила выжить в этой бойне, ожидало только рабство.
Тяжкое безмолвие будто саваном накрыло галеру. Никто не произносил ни слова. Слышны были лишь глухие, монотонные удары в барабан, скрип весел да шум воды.
Мысли четверых хранителей Грааля были обращены к аббату Виллару, Бисмилле, Джуллабу и братьям по ордену, которые заперлись в Железном замке и сохраняли верность присяге, сражаясь до последней капли крови.
Никогда рыцарям не приходилось переживать такие тяжёлые потрясения. На их глазах вместе с Акконом погибало выдержавшее двухвековую борьбу гордое в прошлом государство крестоносцев – Иерусалимское королевство.
3
Берег Святой Земли давно исчез из виду, а на западе погас последний луч. На ночном небе не было видно ни одной звезды. Над морем лежал плотный слой облаков. Сильный ветер, наполнявший паруса в первые часы плавания, сменился полным штилем. Дряблые ветрила свисали с мачт. Теперь галера шла вперёд лишь усилиями гребцов. Скромный свет нескольких корабельных ламп боролся с темнотой, обступавшей галеру со всех сторон. Огни других кораблей, входивших в караван из восьми парусников и трёх галер, издалека казались свечами блуждавших по воде призраков. Надзиратель, бивший в барабан, по приказу Никоса Патрикиоса сменил такт на менее быстрый, чем в начале плавания, иначе «Калатрава», намного опередившая другие суда, могла потерять караван.
Герольт пытался представить, как, не видя звёзд на небе, капитан «Калатравы» и штурманы других кораблей угадывают, каким курсом они должны следовать, чтобы прийти прямо к Кипру.
Герольт сидел под козырьком двухэтажного возвышения на корме, которым заканчивалась длинная палуба. Морис и Мак-Айвор, лежавшие рядом с ним под стенкой борта, храпели так громко, будто затеяли соревнование. Тарик, казалось, спал тоже, но его дыхание было спокойным и ровным. Кожаный ремень мешка со Святым Граалем он намотал на запястье, и его рука покоилась на чёрном кубе, очертания которого проступали через старую парусину.
На палубе разбили временный ночной лагерь сто пятьдесят беженцев, для которых не нашлось места внизу. Но и многие пассажиры, сумевшие устроиться в каютах, тоже предпочли провести первые ночные часы на верхней палубе. В тесных, переполненных каморках трюма воздух был слишком тяжёлым и пропитанным запахом смолы, которой заделывали щели.
В числе этих пассажиров были и Гранвили. Они примостились возле лестницы, ведущей на заднюю часть бака – носовой надстройки галеры. Толстый купец притулился к борту и, казалось, тоже состязался с Мак-Айвором в силе храпа. Его дочери давно смежили веки. Маленькая Элоиза, бессознательно искавшая защиты, прижалась к старшей сестре, которая, подобрав ноги, лежала на жёстких досках.
После всех испытаний долгого дня Герольт чувствовал себя не менее уставшим. Ему отчаянно хотелось спать. Но сон не приходил: перед его мысленным взором возникали картины горящего Аккона и трагедии, разыгравшейся в водах перед гаванью. Не давали покоя и мысли о судьбе аббата Виллара и его слепых туркополей, мужество и самоотверженность которых изумляли его и вызывали в нем чувство стыда. То, что Джуллаб остался у входа в церковь на свою верную погибель, и тем спас их от искарисов, мучило Герольта. Он снова спрашивал себя: не лучше ли было продолжить бой с апостолами Иуды?
Как он хотел бы увидеть сейчас аббата Виллара и поговорить с ним! Ведь на многие вопросы они так и не получили обстоятельных ответов! И чем больше он думал о головокружительном повороте своей судьбы и об ответственности, которая теперь лежала на его плечах, тем больше нуждался в подтверждении своих догадок, в помощи и ответах. Однако теперь он был наедине со своими вопросами. Может, то, что сегодня ещё оставалось тайной или было смутной догадкой, однажды предстанет перед ним во всей полноте смысла, но случится это не прежде, чем полученные им дары Святого Духа вступят в силу.
Но когда и как это произойдёт? Аббат говорил, что пройдут годы и что он должен учиться соединять силу воли и силу тела, чтобы овладеть необычным даром.
Только после этого дар будет подчиняться его воле так же естественно, как меч в результате многолетних упражнений стал подчиняться руке.
Но как же он должен учиться овладевать даром? Силу воли и силу тела нельзя взять в руки так же просто, как меч или копье.
К сожалению, Морис спал, а то можно было его спросить, как он ощущает в себе свой особый дар и как ему удалось вонзить в мрамор пусть кончик пальца. Герольт уже собирался разбудить его, но передумал – он решил, что должен сам постичь тайну своего дара. Он ещё раз вспомнил слова аббата Виллара: «Пусть то, что движется, перестаёт двигаться, если того потребуют его служба и его воля! И пусть неподвижное по его приказу приходит в движение, если того потребуют его служба и его воля!» Герольт все ещё не мог представить, что когда-нибудь он действительно овладеет такими способностями.
Внезапно он, как наяву, услышал голос старого хранителя: «Герольт, почему ты медлишь и предаёшься бесплодным мечтаниям? Ты никогда не догадаешься о том, что тебе дано, если не начнёшь действовать! Начинай же! Немедленно!»
– Хорошо, я попробую, – пробормотал Герольт и осмотрелся в поисках подходящего предмета.
Сначала он решил, что должен сосредоточиться на парусе, который беспокойно трепетал на мачте, но отказался от этого намерения: парус был слишком велик и до него было слишком далеко, чтобы навязать ему свою волю. Его взгляд остановился на ведре с водой. Конечно, это более скромный предмет, но для новичка сойдёт. Герольт собрал всю свою волю и стал смотреть на ведро, задумав сдвинуть его с места. Он смотрел долго и мысленно представлял, как оно трогается с места и начинает скользить по доскам. Но ничего не вышло. Ведро не шелохнулось. Оно самым издевательским образом застыло на месте.
Герольт сделал ещё две попытки, выругался сквозь зубы и оставил ведро в покое. Что же он делал не так? Возможно, необычный дар вообще не перешёл к нему?
В тот же момент его взгляд упал на шёлковый платок, под которым Беатриса спрятала свои роскошные светлые волосы, завязав его на затылке узлом. Дочь купца спала в нескольких шагах от него. Эта повязка, конечно же, была гораздо легче ведра.
Герольт снова собрался, сосредоточил взгляд на этом заманчиво лёгком куске шелка, напряг все тело так, будто хотел выпрыгнуть. Прошла минута сильнейшего напряжения, возможно даже две, но платок все так же покоился на голове Беатрисы.
И вдруг сердце Герольта начало биться сильнее и ему показалось, что внутри него сломалась какая-то преграда, которую он раньше не мог преодолеть. Он почувствовал, как какой-то неведомый источник, набиравший силы в глубине, пробил последний слой его души и вырвался наружу. И этот горячий, отбиравший силы источник через мгновение превратился в мощный поток, который ударил в голову Герольта и там соединился с его волей. От напряжения у Герольта перехватило дыхание, пот катился с него градом.
И шёлковая повязка действительно шевельнулась – так, будто её приподняла невидимая рука. Герольт совершенно ясно видел, как концы повязки натянулись и выскользнули из узла. Он развязал повязку силой своей воли!
Беатриса почувствовала, что её повязка пришла в движение.
– Перестань баловаться, Элоиза! – услышал Герольт её голос.
Беатриса поднесла к затылку руку, будто хотела отпихнуть руку своей маленькой сестры.
Герольт почувствовал, как Беатриса дотронулась до повязки. Это прикосновение он ощутил так, будто Беатриса толкнула его в грудь. Однако он сохранил напряжение и сосредоточенность ещё на секунду, хотя горящая точка под его лбом уже причиняла ему боль. И это усилие было вознаграждено: он увидел, как повязка сорвалась с головы Беатрисы и на мгновение зависла в воздухе.
Однако долго соединять волю и сосредоточенность ценой такого напряжения Герольт не смог. Таинственный источник внутри него вдруг иссяк, и повязка упала на палубу. Герольт, обессиливший, откинулся на ограждение борта. Внутри него все ликовало: он действительно совершил невозможное!
– Совсем не смешно! – рассердилась Беатриса. – Я же просила тебя оставить меня в покое.
Маленькая Элоиза проснулась и привстала.
– Что с тобой? – удивилась она.
– Ты сама знаешь! Только не притворяйся! Сделаешь ещё раз – получишь! – Беатриса подняла повязку, ловко скрутила волосы и снова накрыла их повязкой.
– Прости, девочка. Этого я не хотел, – прошептал Герольт.
Он чувствовал себя виноватым перед Элоизой и всё же не мог сдержать улыбки. Но тут ему в голову пришла мысль: что, если попробовать ещё раз сделать то же самое? Подчинится ли опять Божий дар его воле? Сможет ли он ещё раз освободить волосы Беатрисы от повязки? В первый раз он всего лишь хотел открыть в себе такую способность и выяснить, как должен с ней обращаться. Если он сосредоточится на повязке второй раз, то это скорее будет из любопытства и даже отчасти из тщеславия. Но и то и другое не имеют ничего общего с его службой, ради которой только и можно использовать свой дар. Он откажет ему, о чем недвусмысленно предупреждал аббат Виллар.
– Это был ты? – услышал Герольт тихий голос.
Он повернулся и увидел Тарика.
– Я думал, ты спишь! – растерялся Герольт.
– Это был ты? – снова спросил Тарик. – Я про повязку на голове девушки?
Герольт кивнул и почувствовал, что краснеет.
– Я знаю, такой опыт больше подошел бы Морису, но я не нашёл ничего лучше, чтобы выяснить, как обстоят дела с моим даром и в самом ли деле я могу использовать его по своей воле, – оправдывался он.
– Это было замечательно, – восхитился Тарик. – Я видел, как ты собирался с силами и пот стекал с твоего лица. И вдруг повязка зашевелилась и на секунду зависла в воздухе. Это просто невероятно! Сначала Морис, а теперь и ты!
Герольт почувствовал облегчение: его друг вовсе не собирался обвинять его в том, что свои тайные способности он впервые решил испытать именно на девушке.
– Да, я и сам едва поверил в то, что сделал. Но это стоило мне чудовищных усилий! Я и представить не мог, какое напряжение и сосредоточенность потребуются от меня, чтобы заставить двигаться что-нибудь большое и тяжёлое. Например, парус. Не говоря уже о чудесах, которые творил аббат Виллар, спасая нас от сарацин!
И Герольт во всех подробностях рассказал Тарику, что он чувствовал, когда пытался подчинить таинственный дар своей воле.
Тарик тяжело вздохнул.
– Я немного завидую тебе. Тебе и остальным. Не то чтобы я был неблагодарен, упаси меня от этого Бог! Но я хотел бы, чтобы аббат Виллар вымолил для меня что-нибудь… полезное.
– Но так оно и есть на самом деле, – заверил его Герольт. – Для тебя не опасна вода ни на море, ни в реке, нигде бы то ни было ещё. Вода станет твоим другом, и ты научишься это использовать.
– Да, звучит красиво: я как рыба смогу плавать в воде. Но что это значит для рыцаря, который только на спине лошади и чувствует себя в своей стихии? – размышлял Тарик. – Стоит только представить, как я буду упражняться в своем умении. Ты мне можешь что-нибудь сказать? Не должен ли я начать с того, что засуну голову в ведро с водой и стану выяснять, как долго смогу обходиться без воздуха?
Ответить другу Герольт не смог.
– Остаётся только верить в то, что аббат знал, почему он именно так, а не иначе распределил дары среди нас.
– Да, только это нам и остаётся, – вздохнул Тарик.
Они ещё долго говорили о падении Аккона, об аббате и его слепых помощниках, об их первом столкновении с искарисами возле церкви и об их предводителе Зейде, которому помогают силы мрака, о долгом путешествии в Париж и о жизни хранителей Грааля, которая их ожидает. Их интересовало и беспокоило очень многое. Неизвестность вынуждала их задаваться вопросами, на которые у них не было ответов.
Внезапно Тарик оборвал себя на полуслове и озабоченно взглянул на парус.
– В чём дело? – спросил Герольт.
– Не знаю, – помедлил Тарик. – У меня недоброе предчувствие. Мне не нравится этот долгий штиль.
– Что же странного в том, что ветер затих?
Тарик пожал плечами.
– Это напоминает пословицу о затишье перед бурей. Что-то подсказывает мне, что надвигается шторм, и эта обманчивая тишина скоро кончится.
Едва он произнёс последние слова, как из ночной тьмы на галеру обрушился порыв ветра. Раздался громкий хлопок – это напряглись паруса и канаты. Мачты жалобно застонали, и «Калатрава» накренилась. Очередной порыв шквалистого ветра нанес галере следующий удар.
На корабле началась суматоха. Капитан выскочил из своей каюты и приказал своей команде спасать паруса.
– С дороги! И руки прочь от канатов, будьте вы прокляты! – кричал он едва проснувшимся беженцам, которые хватались за что попало и мешали матросам, мчавшимся к мачтам.
Издалека донеслись раскаты грома. По палубе застучали первые капли дождя, а порывы ветра все усиливались – галеру будто хлестали гигантским бичом.
– Начинается шторм! И беспорядок на палубе мне нужен меньше всего! Прочь, я сказал! – ревел Никое Патрикиос. – Того, кто не уберётся с дороги и не будет делать того, что я сказал, выкину за борт!
– Господи, как же ты догадался? – испуганно воскликнул Герольт.
– Спроси о чем-нибудь полегче, – ответил Тарик. Он быстро вскинул ремень на плечо и крепко прижал к себе мешок со Святым Граалем.
– Море – твой друг, и поэтому ты должен был почувствовать приближение шторма! – ответил Герольт. Он был уверен в том, что это впервые дал о себе знать особый дар Тарика. – Так что не говори больше, что твой дар бесполезен!
Тарик рассмеялся.
– Возможно, ты прав. Но заставить шторм прекратиться можешь ты, и только ты!
– Твоё доверие оказывает мне честь, Тарик. Но об этом давай поговорим лет через сто, – насмешливо ответил Герольт. – Управиться с чем-то большим, чем повязка для волос, я пока не могу.